Текст книги "Чары Великого Леса"

Глава 2

На благоухающих полянах танцевали лесные и речные феи, устраивая весёлые праздники и состязания. Именно поэтому проделки старой колдуньи могли легко сойти ей с рук. Когда же её душа покинет бренное тело, измученное долгими тысячелетиями одинокого и несчастливого существования, всё остальное уже будет неважно.

Девушка проснулась, словно кто-то потряс за плечо, а в голове прозвучал ласковый голос ведьмы:

– Иди ко мне, дитя моё. Тебе достаточно будет выпить волшебный напиток, чтобы все твои мечты о молодом рыцаре стали сладкой явью. Ему будет всё равно, что в твоих жилах нет и капли голубой аристократической крови. Поспеши же, в любой другой день мы не сможем так успешно и счастливо устроить твою судьбу. Поверь, такая работящая умница и красавица достойна всего самого лучшего.

Вельда, находясь под чарами, не послушалась собственного чутья. Оно металось пойманной в силок птицей и тщетно пыталось предупредить хозяйку о страшной опасности. Увы, сейчас оно было бессильно что-либо изменить в судьбе молоденькой златошвейки, что на свою беду приглянулась древней лесной ведьме.

Словно во сне она привидением проскользнула по веселящемуся в честь Полной Луны Великому Лесу. Рыбкой нырнула в землянку, что служила чародейке тихой обителью много веков. Разглядеть хозяйку пропахшего травами жилища гостье так и не удалось. Та словно пряталась в странной туманной дымке и не давала рассмотреть себя.

– Сын кузнеца – совсем не пара для такой завидной невесты, как ты! – подтвердила колдунья. – Молодой рыцарь угодит в твои сети. Тебе следует лишь выпить колдовской напиток. Его я сварила специально, чтобы сбылись самые заветные чаянья твоего сердца, дочь моя. Но ты должна знать, что просто так ничего не даётся. Поэтому тебе придётся смешать мою кровь со своей над жаровней и назвать меня матерью. Это единственное, о чём я тебя попрошу. Ничего из принесённых тобой с собой серебряных украшений не осядет в моих сундуках. Ты согласна пройти обряд Слияние Родов и почитать меня не менее чем женщину, что произвела на свет и воспитала такое сокровище? Только знай, придётся добиваться любви рыцаря обычными методами. Иначе счастливой быть не сможешь. Страсть, что приведёт вас к алтарю, не будет гореть ярко и долго. Такова её природа, увы. Лишь превратив это пламя в чистый огонь взаимного чувства, ты сможешь достичь того, что удаётся далеко не всякой невесте или жене!

Пока Великий Лес праздновал Ночь Полной Луны, колдунья спешила поскорее разрешить собственное затруднение. И во времена своей далёкой уже юности она была страшна, как смертный грех. Да и характер имела такой, что даже близкие родственники не могли долго выносить близкое соседство с ней.

Поэтому, кипя злобой и ненавистью, ведьма прокляла собственный род и сбежала в чащу. Она справедливо опасалась, что за страшную гибель всех, в ком была хоть капля крови её семейства, могут обречь на мучительную смерть на костре.

Не учла чародейка только одного. Чтобы умереть, устав от беспросветных страданий одинокой никчёмной жизни, придётся передать собственный дар дочери, рождённой совсем другой семьёй.

Опасаясь, что чары здешних мест встрепенутся и помешают ей преуспеть в мерзком деле, торопливо провела обряд. Околдовала наивную гостью и заставила осушить деревянную кружку с адским пойлом до капли.

– Когда я умру, Вельда, а час мой уже близок. Похорони меня под дубом около моей землянки. Помни, ты никогда и ни с кем не сможешь быть рядом. Кроме того рыцаря, страсть к кому и привела тебя под мою крышу. Подойди ко мне, дитя моё, – сморщенная рука, точно обтянутая пергаментной кожей, намертво вцепилась в запястье девушки. – У меня есть для тебя чудесный подарок.

Только сейчас ученица златошвейки смогла разглядеть уродливую старуху, что была настолько страшна, что девушка чуть не упала в обморок от ужаса. А потом с пальцев женщины в её ладонь ударил небольшой сгусток чернильной тьмы. Бедняжка сразу же почувствовала, как когтистая лапа по-хозяйски сжала объятое ужасом и терзаемое искренним раскаянием сердце. А потом в землянке колдуньи разом погасли все лучины и свечи. Мигнул и потух жарко растопленный очаг. Передав дар, душа чародейки отправилась в запредельные дали за гранью привычного мира, куда живым, до тех пор, пока не пробьёт их час, хода не было…

Вельда горько заплакала, когда поняла, что изменилась настолько сильно, что даже постылый брак с сыном кузнеца принёс бы ей гораздо меньше горя и бед, чем дар лесной ведьмы. Повинуясь подсказкам своей новой сути, её она теперь сможет только отдать, испортив жизнь собственной родственнице, или жить, медленно сходя с ума, как её нареченная мать, упаковала всё весьма сомнительное наследство.

Похоронила старуху под дубом, как было велено. Потом решила просто сигануть в омут искрящегося серебром озера. Увы, неведомые силы были категорически против подобной выходки.

Взвыв от боли: словно обнажённую душу рвали звериные когти. Вельда заплакала и забилась, точно пойманная в силок лисица. Только из этих пут было уже не вырваться. По щекам новоиспечённой лесной ведьмы текли горькие слёзы. Когда чары, навеянные колдуньей, развеялись, она поняла, откуда взялась в её сердце преступная страсть на грани одержимости молодым аристократом.

– А что было потом? – голос Вьюги звучал едва слышно, но собеседница с грустью поняла, что от своей затеи она и не думает отказываться.

Черноволосая женщина с немым укором посмотрела на глупую блондинку и выдохнула:

– А потом мне пришлось платить страшную цену по счетам собственной глупости. Та лесная фея, что я встретила на ярмарке, смогла несколько облегчить мою участь, но… Наказание за неосторожность и наивность оказалось слишком суровым и страшным.

Средняя дочь главы Льдинок требовательно посмотрела не ведьму. Она явно ожидала окончания истории, что так и не заставила её отказаться от подлого плана.

– Лесная фея, имени которой я так до сих пор так и не знаю, помогла. Увы, даже она не могла полностью избавить меня от чёрного дара. Правда, мне удалось разжечь пламя любви в сердце моего избранника и прожить с ним долгую и счастливую жизнь. Только за то, чтобы мои дети и будущие потомки не узнали этого кошмара, я вынуждена жить вечно. Для этого и нужна плата в виде лет, полученных за колдовскую помощь. Не хочу никому портить жизнь, передав страшный талант древней ведьмы. В свой срок ушли тропами иных земель сначала муж, потом дети и внуки. Я же продолжаю жить и расплачиваться за собственную неосторожность. Отступись, Вьюга. Твоя гордыня не стоит таких страшных жертв, – синие глаза заглянули в карие, и чародейка поняла, что достучаться до собеседницы так и не смогла.

– Ты получила плату, Вельда. Делай, что обещала! Остальное – уже мои заботы!

– Я предупредила, ты не услышала! – голос ведьмы стал неприятным, похожим на тоскливый крик ночной птицы у разорённого куницей гнезда. – За все последствия своего выбора будешь отвечать сама!

Под начищенным до блеска котлом, словно сам собой, вспыхнул огонь. Вода забулькала буквально через пару мгновений. Под монотонное пение в кипяток полетели порошки, благоухающие травами. Колдунья долго мешала варево ложкой на длинной ручке. Её она сама выточила из древесины осины. Так посоветовала лесная фея, что много добра сделала несчастной женщине, за что та ей была безмерно благодарна.

Прекрасное лицо чародейки превратилось в равнодушную ко всему маску. Так бывало всегда, когда ужасный дар древней колдуньи творил вещи, что его невольная жертва никогда не одобряла. Она пыталась уберечь безголовых просителей от беды. С кем-то ей везло, но большинство оставались глухи к искренним предупреждениям.

Вьюга же жадно облизывала пухлые губы и меряла кабинет ведьмы торопливыми шагами, проявляя крайнюю степень нетерпения. Ей так хотелось утереть нос, в первую очередь, заклятым подружкам, тоже привечавшим Владира, что она утратила даже последние крохи благоразумия. Длинные пальцы нервно теребили кончик заплетённой по последней придворной моде косы, выдавая свою хозяйку с головой.

Вельда зачерпнула страшное пойло ложкой и перелила в деревянную чашу. После чего передала глупой девице. Та так и не желала понять, что для достижения даже самой заветной и благородной цели годятся далеко не все методы.

– Пей. Как рассветёт, возьмёшь у меня травяной сбор от мигрени и вернёшься домой. Если все пойдёт не так, как желало твоё чёрное сердце, не приходи сюда и не проси избавить тебя от страшной расплаты! Подумай, как следует, девушка! Ты, как я думаю, не понимаешь, чем придётся заплатить за сиюминутную блажь!

Блондинка отмахнулась от чародейки, как от не в меру назойливой мухи. Она жадно выхлебала безумно горькое снадобье до последней капли. Да ещё и губы облизала. Положила на стол Вельды четыре мелкие серебряные монетки, забрала два мешочка с травяным сбором. Потом присела на лавку в ожидании, когда сможет вернуться домой, не вызывая ничьих подозрений. Она уже предвкушала свой триумф, не допуская и мысли о том, что подобные грязные интриги ещё никому и никогда не приносили счастья. Увы, как и предвидела ведьма, ничего хорошего из затеи ушлой девицы не вышло.

Владир сразу почуял, что охотничья удача равнодушно повернулась к нему спиной. До позднего вечера проплутал он на болоте, так и не выполнив заказ отца Вьюги. Ни одного кабана за весь день ему встретить не удалось. Да что тут говорить, даже следов копыт ни разу не заметил. Вся дичь словно решила дружно откочевать подальше от этих мест.

Найти землянку, её он сам же по весне и возвёл на такой чёрный случай, оказалось тоже совсем непросто. Мужчина запер дверь на крепкий засов, завернулся в плащ из промасленной шерсти и, наконец-то согревшись, нырнул в ласковые объятия сна. Столкнуться там с безголовой блондинкой бедолага никак не ожидал. Особенно ощутить, что почти начинает бредить одной из многочисленных подружек. Причём на этот раз не возникло и тени желания тут же разорвать отношения, хотя те могли привести его к исходу, что был для него хуже смерти. Только ни проснуться, ни что-либо предпринять он сейчас был не властен.

Вьюга смотрела на строптивого охотника, словно со стороны. Сейчас они видели один сон на двоих. Тот был настолько реален, что ей с трудом удалось удержаться от соблазна провести ледяными пальцами по заросшей бородой щеке того, кого она хотела приручить даже такой страшной ценой.

Гневный окрик Вельды стеганул интриганку точно ремённая плеть:

– Даже не вздумай! Неужели ты сама хочешь развеять чары, какие я навела?

Блондинка тяжело вздохнула и присела в углу на лавку, молча наблюдая и борясь с желанием подстроить наглецу какую-нибудь хитрую каверзу за то, что мужчина посмел вынудить её заплатить за желание такую неоправданно высокую и страшную цену.

Владир так и не понял, отчего в его душе поселилось гложущее ощущение опасности. Он словно обложенный со всех сторон волк чуял, что беда на подходе, но загонщики были слишком осторожны, чтобы было можно обнаружить, где они укрылись. Словно его терзали когтями голодные кошки, разрывая, будто только что пойманную птичку.

На этот раз удача улыбнулась мужчине, позволив выполнить всё, что он пообещал. Только привычная радость и покой так и не снизошли. Вот это настораживало гораздо сильнее, чем даже непривычная тревога.

Отец Вьюги, понаблюдав за гостем, с сочувствием посмотрел на давнего знакомого и глухо проронил:

– Ты ведёшь себя, словно приворожённый. Сходи к Вельде, может, она что-то путёвое посоветует. Если, конечно, захочет тебе помочь. С этими чародейками никогда не знаешь, что будет! Только не требуй колдовать. Иначе укоротишь свою жизнь на несколько лет. За всё надо платить. Бедняжка попала в ловушку лесной колдуньи, и выбраться ей не удалось до сих пор. Держись подальше от моей дочери, вы с ней совсем не ровня! Я никогда не благословлю ваш брак!

– Успокойся, Дерен. В мои планы женитьба, пока что, совершенно не входит.

– Тогда оставь её в покое. Или думаешь, что никто не видит, как вы втихую встречаетесь, думая, что никто не узнает?

Получив туго набитый золотом и серебром кошель за дичь и шкуры, решил воспользоваться добрым советом. Снова мимо пролетел ворон, каркая и косясь на него умным глазом цвета глухой полуночи. Усадьба кудесницы встретила его потушенными в окнах огнями и равнодушным молчанием. Пожав плечами, предпочёл провести и сегодняшнюю ночь в охотничьем домике в глубине леса подальше от Льдинок, где с ним в последнее время стали твориться странные вещи. Что-то подсказывало мужчине, что Вьюга плетёт какую-то свою интригу и просто так его в покое уже никогда не оставит.

Неприятности начались сразу же за городской стеной. Пьяный стражник затеял драку с торговцами, те только вернулись с ярмарки. Та проходила в соседнем графстве. За компанию намяли бока и Владиру, да так, что он с трудом добрался до сторожки. Там и провёл трое суток в ожидании, когда сойдут синяки и ушибы и перестанут беспокоить при каждом движении слишком сильно.

На рассвете четвёртого дня мужчина ступил на порог маленького замшелого домика и с удивлением увидел старого знакомца. Ворон, на этот раз, был молчалив, но взгляд чёрных бусинок глаз оказался красноречивее издевательского грая. В душе жертвы произвола ведьмы из Льдинок тут же поднялся иррациональный страх. Он чуял, что всё это неспроста, но совершенно не представлял, как теперь выбираться из слишком крутой для него передряги.

Подумал и решил, пока что, не появляться в этих местах в надежде, что беда пройдёт стороной. Точно безжалостная зимняя буря с бураном и стылым холодом. К сожалению, этим его чаяниям сбыться было не суждено. Знакомые лесные тропы, издеваясь, снова и снова приводили его к порогу лесного убежища, где он провёл несколько последних дней.

Подумав, Владир решил пройти по самой кромке Проклятых Болот. Про эти глухие места болтали всякое, но сходились в одном. Соваться без крайней нужды в эти богом забытые земли было неоправданно опасно. Риск навеки сгинуть тут, превратившись в болотную нежить, занесённой над головой бедолаги секирой висел над каждым, кто имел глупость переступить невидимую для глаз границу.

Проплутав в тумане среди кочек и замшелых стволов до глубокой темноты, Владир вышел на небольшой островок, густо поросший лесом. Небо над ним было ясным, и в нём величаво плыла серебряная монетка полной Луны. В неверном свете, заливавшем твёрдую землю, он расслышал негромкое женское пение, выводившее нечто, похожее на гимн. Только о чём пела неведомая хозяйка здешних мест, охотнику узнать было не суждено. Язык звенел, как струи тёплого летнего дождя, и был ему совершенно незнаком.

Охотник только слышал про лесной народ, но видеть никого из жителей Великого Леса ему ещё ни разу в жизни не доводилось даже мельком. Нечеловеческая магия очаровала его настолько, что он без колебаний вступил на неверную тропку, скрытую под водой, не в силах противиться чарующим переливам играющего, точно весенний ручей, голоса.

Владир, точно в полусне, ступил на твёрдую землю острова, благоухающего летними и весенними цветами даже зимой. Только колдовству, что он нёс в себе, тут было совсем не место. Мужчина судорожно вдохнул, словно ему совершенно нечем дышать, и кулём осел на землю у самой кромки болота, каким-то чудом не соскользнув в трясину.

Глава 3

Пронзительные каре-зелёные глаза феи потемнели, когда она поняла, что смертная женщина посмела переступить грань допустимого. Несчастная явно не понимала, что обрекла себя на нечто большее, чем просто потеря десяти лет собственной скоротечной жизни. Впрочем, между этими двумя были определённые долги, отдавать их друг другу им придётся в совсем недалёком будущем.

Тёмно-каштановые, почти чёрные, волосы разметал неожиданный порыв ветра, подтвердивший, что её догадка верна. Смертный мужчина попал в переплёт, справиться с бедой самостоятельно он не сможет.

Колдовство перенесло охотника на лесную полянку, погрузив в крепкий сон. Только не посоветовавшись со здешними Силами, она не имела права вмешиваться в события. Древние Законы были слишком строги в этом случае, а последствия могли быть неоправданно долгими и тяжёлыми.

Тяжело вздохнув, фея, что некогда смогла помочь Вельде, долго раздумывала. Она никак не могла решить, а стоит ли снова совать свой нос туда, куда её никто не просил. Подумала и обратилась к полной Луне, как делала всегда, когда не знала, как лучше поступить.

Эссианн воздела тонкие руки к серебряному диску и запела, вкладывая всю силу собственного дара в призыв. Слишком уж плохо последствия того, что затеяла Вьюга, могли сказаться не только на мире людей. Великому Лесу тоже в этом случае предстояло хлебнуть горя и пройти через страшные перемены в собственной судьбе. Этого лесная ведунья допустить не имела права, как одна из хранительниц этих заповедных краёв.

Она прекрасно понимала, что прямого ответа стихии ей дать не смогут, но приготовилась внимать шёпоту ночи и неясным намёкам на правильные тропы. Всё вокруг дышало явной тревогой. Темнота жалась к ногам девушки точно испуганная кошка. Только поднимающаяся в душе волшебницы горечь сразу дала понять, что несчастье уже произошло. Сожалеть о нём уже было слишком поздно и бесполезно.

Серебристый свет выбелил волосы феи почти до полного отсутствия цвета, как бывало всего раз в месяц. Эссианн собиралась использовать собственное могущество в полную силу, чтобы довольно счастливая жизнь не обратилась в череду невыносимых страданий. К счастью, такой сильный колдовской дар, как у Вельды, встречался очень редко. Спасло же ведьму из Льдинок ещё и близкое родство с волшебным народом.

Правда, синеглазая чародейка была не в курсе секрета, что так никому и не открыла женщина. Её ошибочно считали все матерью необыкновенно красивой девушки. В неё однажды и превратилась малышка, во взгляде которой проглядывало вечернее небо. Муж Мадары однажды пропал и вернулся лишь через семь лет, но уже не один, а с малышкой на руках. Мужчина наотрез отказался что-либо рассказывать жене, проронив лишь, что это плата за то, чтобы он смог снова вернуться к людям.

Эссианн никогда не одобряла довольно злых проказ, что порой позволяли себе остальные жители Великого Леса. Слишком уж хорошо фея понимала, что это может принести неоправданно много горя и проблем по обе стороны Болот. Эти земли смертные совсем не просто так именовали Проклятыми.

Заунывно запел в ветвях цветущих точно в разгар весны деревьев тёплый ветер, напоенный ароматами лета и буйства жизни. Чуткие ноздри девушки затрепетали, уловив лёгкий аромат тления. Хозяйка одного из островов, затерянных среди трясин в сердце этого колдовского края, тихонько вздохнула, с сочувствием посматривая на незваного гостя. К сожалению, она мало что могла сделать, чтобы помочь ему. Хотя подарившая Вельде жизнь фея и была одной из её многочисленных сестёр.

Снова подул ветер. Мимо пронеслась, недовольно ухая, огромная сова. Её круглые жёлтые глазищи с явным неодобрением посмотрели на чародейку. Та воздела руки к небесам в примирительном жесте и, едва слышно, выдохнула:

– Я знаю, Марла, что здешним девицам стоило бы поменьше заглядываться на смертных мужчин, что время от времени вынуждены посещать эти места. Только их природа такова. Они не смогут удержаться от соблазна, легко попадая в сети лесных чародеек.

Серая птица, грузно опустившись на замшелый камень у самой чаши родника, обернулась зеленоглазой женщиной, возраст её выдавал лишь бездонный взгляд. Волосы цвета полуночи лежали волосок к волоску. Узкие губы изогнулись в презрительной усмешке. Она оправила складки темного одеяния из тонкого льна с серебряной вышивкой и с сарказмом прошипела:

– И когда вы уже повзрослеете, Эссианн? Даже самой младшей из твоих сестёр перевалило за тысячу лет. Только вот, кроме тебя, ни одна из них не спешит взяться за ум! Мне до смерти надоело исправлять последствия их безголовости! – и Хранительница Великого Леса снова обернулась совой и, горестно вздыхая, умчалась прочь в кромешную тьму, оставив фею в плену невесёлых размышлений.

Эссианн же ещё было рано успокаиваться на достигнутом. Она так и не получила ответа на свой вопрос от Великих Сил, царящих в здешних землях. Марла год от года высказывала всё больше недовольства тем, что не только лесные феи повадились смешивать тропы своей Судьбы со случайными странниками. Дело зашло гораздо дальше. Теперь, впуская под свою крышу незнакомца, попросившегося на постой, было невозможно предугадать, чем аукнуться хозяевам древние законы гостеприимства.

Далеко не все гости приходили с добрыми намерениями. Такое положение дел не могло сохраняться долго. Возможные последствия могли отозваться слишком большими неприятностями обеим сторонам. Те в последнее время неоправданно сильно разрезвились. Больше всего Марле приносили хлопот именно лесные чародейки и мужчины эльфийских кровей. Почему так происходило, Хранительница Великого Леса так и не дозналась.

Только одна из них свято соблюдала завет: «Тропы фей и смертных не должны пересекаться по велению сердца». К сожалению, заплатить за проступки собственных сестёр, возможно, придётся именно ей. Душа Леса страдала от того, что всегда была в курсе, что творят те, за кого она несла ответственность перед здешними Силами. Охотники и жители окрестных деревень и городов Проклятые Топи заслуженно не жаловали. Увы, они всё чаще наведывались к кромке зачарованного сердца здешних мест в поисках дичи, ягод или лекарственных трав. Иногда на роковой шаг бедолаг толкало исключительно неистребимое человеческое любопытство.

Марла камнем ринулась к земле, на ходу превращаясь в прекрасную женщину без возраста. Её слово было решающим в любом споре. К сожалению, советы Хранительницы в большинстве случаев игнорировались. Присев в огромный яркий цветок, что служил ей вместо кресла, Душа Великого Леса снова нырнула в размышления, как теперь исправлять всё это безобразие. Последствия могли быть достаточно страшными, чтобы заставить Волшебный Народ, как встарь, сняться с насиженных мест и отправиться на поиски нового угла.

Эссианн снова и снова возносила свои мольбы к Силам, охранявшим магию этих заповедных краёв, но ответа так и не дождалась. Она с ужасом поняла: решение придётся принимать самостоятельно. Как и полностью отвечать за последующие события. Мужчину, что мирно дремал под дубом, выращенным заботливыми руками хозяйки острова из спелого жёлудя, назвать красивым было нельзя. Внешность была приятной, но лишённой утончённости Больше всего фею раздражала борода, делавшая не слишком высокого человека удивительно похожим на ворчливого гнома.

Фея смолкла, так и не дождавшись отклика. Опустившись на замшелый ствол, некогда бывший могучей елью, девушка крепко задумалась. Она то наматывала тёмно-каштановую прядь на длинный полупрозрачный палец, то отпускала на волю. Выходило, что за проступки сестёр ей было ниспослано испытание в виде этого смертного. Тяжело вздохнув, девушка решила ослабить путы приворота, наложенного на незваного гостя Вельдой, и отправить на постоялый двор подальше от Великого Леса и Льдинок. Слишком уж много хлопот в последнее время приносил в жизнь Волшебного Народа именно этот большой людской город.

Распутав паутинки принуждающих чар, Эссианн с помощью собственного волшебства привела одежду и вещи охотника в достойный вид. Подумав, отправила бедолагу в одну из комнат «Могучего Кабана». Заведением владел гном Карвин. Невысокий крепыш был ещё и талантливым кузнецом. Его знали и уважали по обе стороны от границы Проклятых Болот. В качестве платы, как обычно, получил от именно этой феи редкие лекарственные травы, росшие только на острове его давней знакомой.

– Будь осторожна, Эсс. Я совсем не хочу увидеть, как твоё сердце разобьётся от любви к этому юбочнику и бродяге! Не вздумай потерять голову из-за Владира! Он ещё никому не принёс счастья! Конечно, твоим сёстрам этот ухарь был нужен исключительно в качестве мимолётного развлечения. Только вот не все вы безголовы и блудливы. Марла просила передать тебе, чтобы заковала свою душу в ледяные доспехи равнодушия. Если почувствуешь, что начинаешь испытывать тёплые чувства к этому беспардонному смертному, сразу же дай ей знать.

В глазах цвета полуночи было столько искреннего беспокойства, что девушка пообещала исполнить просьбу точь в точь. Сыновья гнома унесли гостя отдыхать. Они прекрасно понимали, что человек проспит несколько дней, чтобы чары Эссианн создали для него несколько лазеек. Воспользоваться ими или нет, решить предстояло уже ему самому. Фея попрощалась с хозяевами и вернулась в свои владения.

В душе от одного взгляда на смертного возникало предчувствие беды. Лесная чародейка запретила себе даже думать о чужаке. Забот у неё всегда хватало, а безделье грозило не только скукой, но и неприятностями. Выудила из воздуха прялку, выточенную из светлой древесины ясеня. Потом волшебница поймала лучик лунного света и принялась за работу, свивая серебристую нить. Только из такой пряжи местные модницы ткали почти невесомые сияющие одеяния. На такое полотно смертные женщины, даже благородных кровей, выменивали то, что нельзя было добыть в Великом Лесу.

Эсс засиделась до самого рассвета. Немного подумала и решила, что сейчас слишком взвинчена, чтобы сразу отправиться на отдых. Поэтому скрылась внутри дуба, что служил ей дворцом. Достала ткацкий станок и снова принялась за работу, превращая мотки в тонкую, как паутинка, ткань, украшенную рунами и причудливым узором. Почувствовав приятную усталость, счастливо улыбнулась и заснула, где сидела, прижавшись щекой к собственной руке.

В это самое время Владир долго непонимающе хлопал глазами. Как оказалось, он очнулся через трое суток в небольшой комнате. Лекарь сердито зыркнул на него, когда охотник попытался встать и тихо сказал:

– Настоятельно рекомендую вам поумерить пыл, любезный Владир. Вы и так допрыгались, если ещё не поняли. Виэнна, объясни этому глупцу, что бездумные игры с женскими сердцами до добра не доводят.

Ещё не полностью пришедший в себя брюнет с удивлением воззрился на лесную ведьму. Они покидали полог Великого Леса очень редко. Только в случаях, когда события несли опасность не только для соседей. У незнакомки были серебристо-зелёные волосы и бездонные изумрудные глаза. Только они и выдавали, что колдунья повидала на своём долгом веку многое.

– На тебе приворот, наложенный полукровкой из Льдинок, – глубокий голос вибрировал, завораживая любого, к кому обращалась его хозяйка, не давая перебить или отвлечься. – Фея сделала всё, что смогла, но многое будет зависеть уже от тебя самого. Не ищи, ту, что ослабила зубья капкана, в который ты угодил, сам знаешь по чьему капризу!

– Вьюга, – стало понятным непривычное поведение девицы.

Она считала, что он уже никуда не денется. Поэтому сделала вид, что покорно отпустила его снова бродить по округе, не пропуская ни одной привлекательной юбки.

– Предупреждён, значит, вооружён. Кажется, так принято говорить у вас, людей. Советую держаться от Льдинок как можно дальше в течение, как минимум, года. Иначе даже Хранительница не сможет вытащить тебя из переплёта, что вполне может привести к тому, что нам придётся снова сняться с обжитых мест в поисках нового дома! До конца этой недели будешь набираться сил, а потом уходи.

Женщина молча встала и попросту растаяла, вызвав в душе охотника суеверный ужас. Ведьмы Великого Леса были не такими могущественными, как феи, но не были людьми. Они умирали только тогда, когда уставали от жизни, передав талант дочери или ученице.

Приворожённый мужчина тихонько спросил у лекаря:

– Мне снится прекрасная женщина с каре-зелёными глазами и почти чёрными волосами. Она с опаской смотрит на меня и молчит. Кто это может быть? – Владир чувствовал, что однажды встречался с ней, но ни на одну из его многочисленных подружек незнакомка даже отдалённо не была похожа.

– Похоже на одну из хозяек острова в Проклятых Болотах. Не вздумай позариться на фею. Иначе только умножишь свои печали. Ты не из тех, кто сможет сделать женщину счастливой. А лесная чародейка с разбитым сердцем может принести много бед не только тебе. Забудь. Избавься от приворота и живи, как жил. Раз тебя тяготят устойчивые привязанности, не стоит ломать жизнь той, кому по силам отомстить так страшно и жестоко, что потом в веках будут вспоминать! – лекарь напоил охотника сонным зельем и долго стоял около его постели.

Владир упрямо боролся со сном, но дикие травы оказались сильнее. Убедившись, что беспокойный постоялец до утра, вряд ли, причинит хлопоты, целитель отправился на поиски хозяина «Могучего Кабана». В его жилах тоже текла изрядная толика крови Волшебного Народа Великого Леса. Поэтому он привык доверять своему чутью. То ещё никогда не давало осечки.

Карвин, снедаемый мрачными предчувствиями, жестом пригласил лекаря присесть и велел жене принести по кружке бодрящего травяного настоя. Глаза цвета непроглядной полуночи требовательно посмотрели на Арла. Тот тут же сам поделился собственными опасениями.

– Эссианн ещё ни разу не покидала своего острова в Великом Лесу. Она свято чтит законы, запрещающие любить смертных мужчин. Только Владир не успокоится. Этот ухарь просто не способен пройти мимо прекрасной молодой женщины, не разбив ей сердце. Он не смог подарить счастье ни одной из своих многочисленных подруг. Если бы Вельда не была наполовину феей и племянницей, Эсс никогда бы не вмешалась. Только Марлу терзают мрачные видения, что если Владир покорит сердце Эссианн, и она уступит ему, жди беды. Волшебному Народу снова придётся пуститься в долгие странствия, чтобы найти новую родину. Хранительница уже не единожды была вынуждена искать другое пристанище для тех, за кого несёт полную ответственность перед Силами Великого Леса.

– Надо сделать всё, чтобы это охотник никогда не нашёл дороги на заветный остров среди Проклятых Топей. Как и удержать Эсс от опрометчивого шага. Она молода и может наделать глупостей просто в силу юного, по меркам фей, возраста, – гном с такой силой сжал дубовую кружку с железными ободьями, что она превратилась в труху.

Арл неопределённо узкими плечами и проворчал:

– Значит, надо наложить чары, что будут держать этого неудобного человека не только вдали от Великого Леса, но и от Льдинок.

– И от моего трактира и постоялого двора тоже. Эссианн частенько навещает меня и моё семейство. Мы не имеем права так рисковать, – Карвин слишком хорошо понимал, какой страшной и жестокой может быть месть отвергнутой феи с разбитым вдребезги сердцем.