Текст книги "Приключения Шерлока-Эркюля Третьего, знаменитого пса-детектива"

Глава II. Странная находка в парке, и что из этого вышло

Лето было в самом разгаре. Яркое солнце огромным жёлтым блином висело над миром, нещадно заливая его обжигающими лучами. Температура в тени днём доходила до тридцати пяти градусов. Казалось, воздух можно было грызть, как сухую кость. В такие дни дома сидеть было невозможно, на улице жарко. Самым хорошим решением становилась прогулка в парке, где около прудика можно было почувствовать себя собакой. Или человеком. Кому как нравится. Большую часть дня мы с Хозяином проводили, уютно устроившись в тени плакучей ивы, свесившей ветки до самой воды и образовавшей естественное укрытие. Нас видно не было, зато мы видели всех. Алексей постоянно что-то строчил в своём блокноте, наверное, работая над очередным шедевром. Он изредка вспоминал, что стоит дать мне пару команд, чтобы не расслаблялся, но потом снова утыкался в блокнот, предоставляя свободу выбора. Меня это вполне устраивало, и я рыскал по парку в поисках неизученных предметов и мест. Надо сказать, что день ото дня становилось всё скучнее. Я изучил пространство парка вдоль и поперёк и постепенно стал отходить всё дальше в надежде, что мне встретится что-то по-настоящему новое и интересное. Как говорится, накаркал.

Конец июля подарил нам небольшое понижение температуры, так что все вздохнули свободнее. В тот день на прогулку с нами увязалась соседка, живущая в доме напротив. Нет, не подумайте, я лично не против, чтобы с нами гулял кто-то ещё. Но против этой соседки с жабьей физиономией и бледными крашеными волосами я выступал всеми четырьмя лапами. Было в ней что-то неправильное. А вот что, объяснить я не мог. Кроме того, я чувствовал, как в ней зреет уверенность, что вскоре Хозяин будет принадлежать только ей. Ах, как это меня сердило! Но что я мог поделать? В конце концов я всего лишь пёс, пусть и знаменитый детектив. Где же ты, Незнакомка с красивыми синими глазами, от которой шёл аромат искренней заинтересованности, сочувствия и робкой любви? Почему мы больше тебя не встречали? Я был бы рад, если бы ты составила нам компанию на прогулке…

Но я снова отвлёкся, простите. Итак, мы вышли на прогулку. Алексей, чтобы показать, какой он ответственный хозяин, взял меня на поводок и надел намордник. Представляете? Я от шока даже не стал протестовать и позволил ему вести меня туда, куда он хотел. Пока мы шли по дороге к парку, Жабья физиономия без умолку болтала, а мой Хозяин, развесив уши и распустив слюни, с блаженной улыбкой ей внимал. И надо же, в тот день он даже забыл про свой блокнот!

«Дело плохо, – решил я, – как бы не пришлось принимать отчаянные меры». Будто услышав мои мысли, соседка повернулась ко мне и погрозила пальчиком. Я было ощетинился, но резкий рывок не дал мне исполнить задуманное.

– Ай-ай-ай, – пропела она своим высоким голоском, – какой плохой мальчик! Разве можно так обращаться с дамами, а?

«С такими можно», – сердито подумал я, но решил пока повременить с отчаянными мерами. Я всё-таки воспитанный пёс. В парке Алексей уединился с соседкой в нашем укрытии, а мне предоставил полную свободу.

Я подумал: «Ну, я тебе это припомню» и отправился в самый дальний, глухой угол парка, который граничил со старым разрушенным домом. Предполагалось, что на месте этой развалюхи когда-нибудь построят велотрек, но пока там обитали только крысы и местные бомжи, которые порой делились со мной найденной на помойке снедью. Я, конечно, не ел. Благодарил, но не ел. Мало ли, что они там нашли. Майся потом желудком неделю. Я рыскал по развалинам в надежде обнаружить что-нибудь интересное.

И, вуаля, среди гор мусора мне померещился какой-то дивный незнакомый запах, который я решил немедленно изучить. Я принялся разгребать завал и увидел странный предмет, похожий на большую коробку. Коробка, сделанная из неизвестного материала, вся была увита лампочками, как новогодняя ёлка. Их мерцание завораживало, гипнотизировало, будто исполинская змея. Мне вдруг отчаянно захотелось туда залезть. Я помешкал, но потом всё же поддался порыву, прыгнул внутрь и…

Яркий свет на мгновение ослепил. Раздался грохот, от которого заложило уши и пересохло во рту.

Стесняюсь в этом признаться, но я испугался, как маленький щенок при виде черного пакета. Пару секунд спустя всё стихло. Я посидел ещё минут пять, переводя дыхание, потом выбрался наружу и… онемел.

Я стоял на велодорожке, и на меня с сумасшедшей скоростью нёсся велосипедист.

– Аааа, – раздался его вопль, когда, резко вывернув руль, он вместе со своим двухколесным транспортом полетел в траву. – Кто пустил на велотрек собаку? – донёсся из громкоговорителя сердитый голос тренера. – Гоните её отсюда в шею!

«Тебя самого надо… в шею, – со злостью и недоумением подумал я, улепётывая с трека во все лопатки. – Что тут вообще происходит??»

А в спину мне неслись гневные голоса велосипедистов.

Опомнился я на другом конце парка. Едва отдышавшись, я решил, что на сегодня с прогулками хватит и отправился искать Хозяина.

Но, странное дело, в нашем укромном месте я не нашёл ни Алексея, ни Жабью физиономию. Да и укромного места не было. Озадаченный, я принялся озираться по сторонам. И тут до меня дошло. Парк стал другим. Нет, он не настолько изменился, чтобы заподозрить, что я ошибся. Но изменения были налицо. Пруд обнесли низеньким заборчиком, а вокруг него поставили скамейки вперемежку со скульптурами, изображавшими каких-то странных карликов с большими головами и толстыми животами.

«Ой, пёсий бог!», – подумал я, разглядывая причудливую композицию, называвшуюся «Дама с собачкой». Дама была ещё ничего, но вот собачка явно сошла со страниц моих кошмаров. Я несколько раз моргнул, пытаясь прогнать страшное видение, но оно никуда не исчезло. Я начал себя кусать, но и это не помогало. «Значит, не сон, – с тоской подумал я, – но что же тогда здесь происходит?»

Я принялся обходить парк, изучая открывающиеся мне картины и подмечая перемены. Вдруг на очередном витке обхода мне послышался смутно знакомый голос. Я навострил уши и прислушался, а потом прокрался в сторону звука.

И точно – Жабья физиономия. Но какая-то другая. Слегка раздобревшая, слегка постаревшая, сильнее накрашенная и надушенная. Я едва удержался, чтобы не чихнуть.

– Осталось ждать совсем недолго, – противно-приторным голоском говорила она своему собеседнику, которого я пока не видел.

– Не представляешь, сколько времени мне потребовалось, чтобы уговорить муженька переписать завещание в мою пользу. Невнятное бормотание в ответ.

– Нет, ты только подумай, – снова жабья физиономия в притворном гневе, – первоначально он написал завещание в пользу собачьего приюта!.. Отдать все деньги каким-то псам! Это немыслимо!

Одобрительное бормотание в ответ. Голос Жабы стал вкрадчивым, как у кошки, объевшейся сметаны:

– Теперь уже совсем скоро… Муженьку осталось недолго… И все наши мечты осуществятся!

И противный такой смешок. Я подполз поближе и увидел Жабу под ручку с каким-то лысым жлобом. Она висела у него на руке, приторно улыбаясь, а он, прижимая её к себе, скалился в усы. Оба были фальшивыми насквозь. «Фуу, – подумал я, – какая гадость! Но где же Хозяин?»

Я собрался было уже унести ноги, но Жаба снова заговорила. Я прислушался.

– Этот дурачок, муженёк мой, совсем раскис, когда пропала та его последняя псина. Ну помнишь, Шерлок, или как его там. Услышав свое имя, я насторожился, а Жаба продолжала: – Подумать только, у человека такая привязанность к обычной собаке. Смешно, право слово! Кому вообще нужны эти грязные вонючие псины?.. Хотя надо отдать ей должное: если бы тогда эта собака не исчезла, вряд ли мне удалось его женить на себе. Так что премного благодарна почившей в бозе псине…

Снова противный издевательский смешок. Признаюсь честно, я едва сдержался. И тут послышался высокомерный голос жлоба:

– Так ты и вправду его заказала? И киллеру уже заплатила?

– Тсс, тише…, – Жаба заозиралась, прикладывая палец к губам. – Не надо об этом вслух… Мало ли кто нас может услышать…

– Да ладно тебе, – развязно произнес жлоб, притягивая Жабу к себе и запечатлевая на губах слюнявый поцелуй, – тут вообще никто не ходит. Никто нас не услышит, даже если мы будем об этом кричать. «Ошибаешься, дружок, – со злорадством подумал я. – Я вас слышу. И поверь, так просто это не оставлю». Проанализировав всё, что видел и слышал, я пришел к единственно правильному выводу: каким-то непостижимым образом я оказался в будущем.

Нелепая коробочка из неизвестного материала перенесла меня на несколько лет вперед, позволив узнать о готовящемся покушении на моего Хозяина. Теперь дело было за мной. Предстояло решить два главных вопроса: как мне вернуться в прошлое и как предупредить Хозяина о грядущей беде. Я побежал. На бегу мне лучше думалось.

– Кажется, это та псина!! – услышал я голос Жабы, но мне было всё равно. Предстояли дела поважнее, а поквитаться с ней я всегда успею. Например, у нас, в прошлом. «Найти коробку», – в сознании билась назойливая мысль. Но как? И где? Тогда я обнаружил машину времени в разрушенном доме. А сейчас на месте этого дома был стадион. Вряд ли коробка с лампочками будет стоять посредине велотрека. Значит, надо пошарить вокруг. Чем я и занялся в ближайший час. Поиски ни к чему не привели.

Огорченный, обозлённый и голодный, я готов был вернуться на то место, где видел Жабу и её жлоба, и выместить весь свой гнев на них. Вместо этого я заметил бомжа, одиноко сидевшего на картонке возле помойки. Он вертел в руках пакетик, полный хрустящих чипсов. В животе у меня предательски заурчало. Непослушные ноги сами понесли прямо к нему. Старик повернулся и посмотрел на меня выцветшими слезящимися глазами и, протягивая пакет с чипсами, хриплым голосом сказал:

– Будешь?

Я, глотая слюни, отказался.

– Ну тогда располагайся, – бомж подвинулся, уступая место рядом с собой на картонке. – Вместе теплее, да?

Я сел, культурно поджав ноги и хвост. Старик похрустел чипсами и заснул, а я сидел рядом и думал.

Наверное, застрял я тут всерьёз и надолго. А тем временем на моего Хозяина готовится покушение. Я вздохнул. И тут моих ноздрей коснулся тот самый дивный незнакомый аромат.

Я поднял нос и принюхался. Точно, он! Запах шёл откуда-то из-за баков и благополучно перебивался поднимавшимся из помойки амбре. Я осторожно встал, стараясь не потревожить спящего, и пошёл на аромат.

Нужную мне коробочку я нашёл. Она стояла и сияла, как новогодняя ёлка, призывно маня своими яркими огоньками. Теперь уже я не позволил просто так себя гипнотизировать.

Совершенно не понимая принципа, как это работает, я зажмурился, представил себе Хозяина и наше с ним время, наше укромное место, и прыгнул в коробку. Снова яркая вспышка и ужасный грохот, но на этот раз ему не удалось меня напугать. Как только всё стихло, я, не медля ни секунды, выпрыгнул и огляделся. Я снова стоял на развалинах дома, а рядом в мусоре копошились две толстые крысы. Они подняли длинные мордочки, пошевелили усами, и, не найдя во мне ничего интересного, занялись своими делами. Я отряхнулся и побежал искать Хозяина. Было уже темно. Обеспокоенный голос Алексея я услышал издалека:

– Шерлок! Шерлок-Эркюль! Где ты, мальчик?

И такая в этом голосе была тоска, что я едва не заплакал. Я заорал:

– Гав-гав-гав!

– Шерлок?! Это ты?! Где ты?!

«Бегу!» – ГАВ!

Наша встреча напоминала картину из мелодрамы: залитое слезами лицо Хозяина, моя счастливая морда… и недовольная физиономия Жабы. Ах, эта гадина ещё здесь! Ну, всё! Держите меня семеро!

– ААААВВ!

Мой грозный рык разнесся по тихому парку, переполошив поздних прохожих.

– Ай, он спятил! – Жаба попятилась. – Шерлок, перестань! Что на тебя нашло! Прекрати! Фу!

Но меня было не остановить. Никакими командами, рывками поводка или чем угодно ещё. Я не собирался отдавать своего Хозяина на растерзание этой отвратительной особе. Я наступал, и весь мой вид говорил, что пощады не будет.

– Ты должен его пристрелить! Он бешеный! Он на людей бросается!

«Как ты права, жаба! Я – бешеный! И сейчас я тебя порву, как Тузик грелку»

Вдруг я понял, что Алексей больше не тянул поводок, не пытался оттащить меня, а просто стоял и смотрел, как я собирался расправиться с его недавней пассией. И тут я услышал его голос:

– Знаешь, у меня вдруг возникла мысль: почему Шерлок так себя повёл с тобой. Он очень воспитанный и умный мальчик, и никогда не позволяет проявить настоящую агрессию… Только в самых экстремальных ситуациях… Например, когда украли мой сценарий или когда убили Полину. И именно так он себя ведёт рядом с преступниками. В таком случае у меня вопрос: что ты задумала, Рая?

– Ты совсем ополоумел со своей тупой собакой?

– Он не тупой! – машинально повторил Алексей. «Это точно», – в душе я забавлялся.

– Надо не о псинах думать, а о людях! Я тебя люблю и хочу за тебя замуж! А ты мне про собаку свою бешеную рассказываешь!

«Ага, сейчас, замуж, разбежалась!» – издевательски думал я, продолжая свирепо сверлить её взглядом.

– Знаешь, Рая, а я, пожалуй, расхотел жениться. Извини. И, обращаясь ко мне:

– Пойдем, малыш, домой. Ты был прав: я не создан для семейной жизни. В душе ликуя, я обернулся к дрожавшей от ярости Рае, и победно лязгнул зубами. Знай наших!

– Я это так не оставлю! Ты ещё пожалеешь! Ты и твой тупой пёс! – неслись нам в спину полные злобы слова.

– Он не тупой! – машинально ответил Алексей и засмеялся. А я, счастливый, бегал вокруг и путался у него под ногами.

Глава III. Перевёрнутый мир

Каких только событий не случалось в моей полной приключений жизни! О некоторых я готов вспоминать снова и снова, какие-то хотел бы забыть, как самый страшный сон. Рассказать? Тогда слушайте.

Дело было в августе. Жара стояла удушающая. Мне казалось, что я плавлюсь, как сыр на сковородке. Любое лишнее движение заставляло язык вываливаться изо рта. Сухой воздух наждаком драл горло, но вода облегчения не приносила. Я даже забыл, какой у неё вкус, когда она холодная.

Алексей забросил свои сценарии и лежал в шезлонге, вздыхая и проклиная жару, духоту, правительство и небесную канцелярию. Нет, про жару и духоту ещё понятно. А вот в чём виновато правительство и что такое небесная канцелярия, я не мог уразуметь. Я тихо лежал на коврике рядом, порыкивал, вторя его ругательствам, и ждал, когда природа смилостивится и пошлёт долгожданный дождь. Или хотя бы температура опустится до собачьих, ну, или человечьих градусов.

И вот однажды лежу я, никого не трогаю, как вдруг замечаю неладное. Во-первых, я почему-то оказался на шезлонге, а Хозяин примостился на коврике. И лежал он так скромно, поджав под себя ноги и съёжившись, что без слёз на это зрелище смотреть было невозможно. Едва я свесил ноги, фу, лапы с шезлонга, как осознал, что на мне надеты цветастые панталоны, а с шеи свисает шёлковый шарф.

– Мама дорогая! – вскричал я и ужаснулся. – Я что, разговариваю?! Пёсий бог!

– Аф, аф, – тихо донеслось с коврика, и на меня уставились два преданнейших хозяйских глаза, в которых плескался океан невысказанной любви. Ему недоставало только хвоста, чтобы передать распиравший его восторг.

Я зажал лапами (или руками?) рот, вытаращил глаза, вскочил с шезлонга и, нависнув над Хозяином, возопил:

– ЧТО ПРОИСХОДИТ?!

– Аф, аааф, – Алексей отпрянул от меня в испуге. А потом запрыгал вокруг, заюлил, будто просил успокоиться.

Я понял, что дело плохо. У меня солнечный удар. Иначе что за фигня?!

Вдруг откуда не возьмись раздался громоподобный рык:

– Когда ж ты уже сдохнешь, соседушка?

Я едва не наложил в портки. Оглянувшись, увидел такое, что на ушах зашевелились волосы.

Через два дома по нашей улице жила старушка – божий одуванчик. Звали её Марфа Дормидоновна. Была она милейшим и тишайшим существом. Вся бабулькина жизнь заключалась в старом мопсике, в котором она души не чаяла. Мопсика звали Чопа. Что за кличка такая и откуда она взялась, я не знаю. Так вот этот Чопа был тот ещё пижон. Щеголял всегда в клетчатых костюмчиках от самых модных домов. На шее у него висела толстая золотая цепь не то от Армани, не то от Гуччи. Кто их разберет, снобов. А на цепи ослепительнее солнца блистал бриллиант в оправе в виде собачьей лапы. Мне, скромному известному псу-детективу, не к лицу было насмехаться над тем, как важно всегда вышагивал Чопа, гордо являя миру свою огранённую красоту. Но признаюсь честно, в душе я посмеивался.

Так вот громоподобный рык раздался именно от Чопы. Никогда бы не подумал, что он умеет так басить! Но не это перепугало меня до полусмерти. Я увидел, что милейший мопсик ведёт на поводке… Марфу Дормидоновну!

– Ээээ, – начал было я и захлопнул рот. А что бы вы сказали на моём месте?

– Язык отсох, балбес? – Чопа ухмылялся во все свои сорок два зуба. На одном из них блестела золотая коронка.

– Эээ, – снова открыл рот я, как меня за ногу несмело потрогал Алексей.

– Ты шавку свою давно не выгуливал? – снова Чопа. – Смотри, просится же скотина. Прояви ты злобу свою душевную, прогуляй животинку! Ладно, пойдем мы. Марфуша ещё хотела в помойке покопаться… Давай болей… Пока…

Я остолбенело смотрел им вслед. Кажется, в тот момент ни одной мысли не было у меня в голове.

Вывел меня из ступора жалостливый голос Хозяина. Он прыгал вокруг, смеялся и показывал на лужу, которую напрудил на полу.

– Мама дорогая!! – заорал я нечеловеческим голосом и бегом отправился под холодный душ.

Не помогло.

После душа я решил прогуляться и посмотреть, в какую переделку я опять попал. Настойчивые просьбы Хозяина взять его с собой проигнорировал, в душе считая себя последним мерзавцем на свете.

– Посиди дома, Алёшенька, – ласково проговорил я, закрывая дверь. – А то кто знает, какие ещё чудеса нас ждут за порогом. Я уж сам всё проведаю, а потом тебе расскажу.

Хозяин глупо улыбался, вытаращив глаза, и махал несуществующим хвостом. Я вздохнул. Жуть какая!

А в городе меня ждал полный хаос. В уличном кафе я увидел, как две белые пуделихи, увешанные драгоценностями, издеваются над маленьким толстячком. Они толкали его, как мячик, и смеялись, когда очки падали у него с носа. Он вздыхал, поднимал очки из пыли, протирал их грязным носовым платком, водружал на нос, и веселье продолжалось. Я решил прекратить беспредел, подошёл и сказал:

– Милейшие, вы бы поосторожнее. Разве можно так обращаться со… зверушкой.

Я не знал, как в этом сумасшедшем мире называются люди. Вот и выбрал первое, что пришло на ум.

– Хочешь присоединиться, балбес? – развязно спросила меня та, что посветлее.

– Нет, нет, премного благодарен! – я замахал лапами.

– Как, как ты сказал?! – клыки второй неожиданно обнажились. – Он произнес запретное слово!

– Да он, похоже, из хороших! – почему-то в голосе первой прозвучали опасные нотки.

– Из клиники сбежал! – вторила ей подружка.

Я, признаться, ничего не понял. Но подумал, что это какие-то полоумные пуделихи. Под стать всей окружающей обстановке. Решив не выяснять, чем может закончиться наш не очень удачный диалог, я дал дёру.

В спину мне, как ни странно, неслись добрые слова.

Пошатавшись по городу, я понял несколько вещей. Во-первых, собаки здесь заводят людей, как питомцев. Выводят их на прогулку, кормят, содержат, водят в клинику на прививки и осмотры. Люди говорить не умеют, а только тявкают. Их лай – это пародия на настоящий лай, уж простите. И вообще люди в этом мире на себя настоящих не похожи. И на собак в нашем нормальном мире не похожи. Тут они, как сбежавшие умалишенные из психушки, думающие, что они собаки. Как-то так, наверное.

Во-вторых, в этом мире всё с ног на голову. Зло считается добром, а добро – злом. Вот и приветствуют они друг друга так, словно желают оскорбить. Игры здесь – не бей лежачего. Я на одну посмотрел, потом маялся головной болью неделю. А что они едят, даже рассказывать не буду. Я после увиденного стал веганом.

Скажу вам честно, жить в таком мире – наказание. Для воспитанной собаки, конечно. Чтобы тебя не приняли за «хорошего», нужно всё делать наоборот. И разговаривать, словно никогда в нормальной школе не учился. Чем хуже относишься к питомцу, пардон, человеку, тем лучше. Одним словом, перевёрнутый мир.

Я, конечно, пытался приспособиться, как мог. Но слишком уж хорошо воспитан, чтобы в один момент превратиться в неотёсанного пса. То слово какое вежливое проскочит, то на помощь приду, то с питомцем (читайте – Хозяином) слишком ласков. Вот и стали на меня соседи косо поглядывать.

Кстати, сплетни распускать тут – верх воспитанности. Если ты про кого-то гадости не говоришь, значит, с тобой не всё в порядке. А стучать друг на друга – просто блаженство. У меня от такого образа жизни голова шла кругом. Порой я по-настоящему сомневался, а нормален ли я. Может, со здешним миром всё хорошо, а это у меня проблемы. Не знаю.

Однажды вывел я на прогулку Алёшеньку. Захотелось ему у соседа костюмчик с сушилки украсть. Я задумался и не заметил, как Хозяин ручонку белую протянул, костюмчик стащил и под рубашку себе засунул. Из задумчивости вывел меня соседский смешок. Смотрю, Чопа в окошечко смотрит и гаденько так ухмыляется. Я как увидел, что моя зверушка учудила, так и заорал дурным голосом:

– Фу, брось сейчас же! Сколько раз тебе говорить, что красть грешно!

И тут же рот свой захлопнул. Но, как говорится, слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Смотрю, а у Чопы глаза такие натуральные стали. Как будто привидение увидал. Я плечами пожал и повел Алёшеньку домой. От греха подальше.

Но разговоры у нас по улице уже пошли. Сначала я обратил внимание, что граждане стали как-то подозрительно вежливы. Я поначалу обрадовался. Думал, ну наконец-то, жизнь налаживается. Но потом смекнул. Это ж перевёрнутый мир. Тут всё наоборот. И значит затевается что-то, что вряд ли мне понравится. Я решил держать ушки на макушке.

Одним воскресным днём услышал, как на общем собрании улицы кто-то в горячке произнес: «Пристрелить эту отвратительную псину». То бишь меня. Вот такие, брат, дела у нас нарисовались. Я закрылся в доме и устроил мозговой штурм. То есть штурмовал я, а Алёшенька в это время резвился с мячиком, мешая мне думать. В результате мне пришлось ему хорошенько всыпать и закрыть в комнате в качестве наказания. Боже мой, что я в тот момент испытывал! Весь мой внутренний мир встал с ног на голову!

Я силой воли заставил вернуть себя к насущным проблемам. А задача стояла такая – найти и нейтрализовать зачинщика. Как, спросите вы. Добром, конечно. Я же, в конце концов, воспитанный пёс.

Но реализация замысла требовала от меня изменить своим принципам. Я вздохнул. А что мне было делать? Не отдавать же себя этим варварам на растерзание. И потом, если со мной что-нибудь случится, кто же позаботится об Алёшеньке? Он же без меня пропадёт!

Итак, душным поздним вечером я нацепил камуфляжный комбинезон, вооружился подслушивающими устройствами, мини-биноклем и отправился на разведку. Чувствуя себя шпионом в тылу врага, я крался от дома к дому, подолгу зависая у очередного окна и слушая, о чём говорят жильцы. Если вдруг речь шла обо мне, я включал портативный диктофон и записывал, чтобы потом на досуге ещё раз прослушать и проанализировать. Надо сказать, игра в шпионов меня разочаровала. Во-первых, большинство жильцов говорило о чём угодно, только не обо мне. Во-вторых, красться тёмной ночью по закоулкам так себе история. Несколько раз я больно ударился об изгородь, один раз провалился в вырытую яму, видимо, подготовленную для посадки дерева. А один раз наступил на кактус. Искры вперемежку со слезами брызнули из глаз, когда я, чертыхаясь и костеря всех идиотов вместе взятых, выдёргивал колючки из лапы. Скажите мне, какому дураку пришла в голову дурацкая мысль посадить в палисаднике дурацкий кактус?! Да ещё с такими дурацкими длинными колючками?!

Разочарованный, покалеченный и злой на весь мир я уже готов был сдаться и бросить это дело, как в последнем доме мне наконец-то повезло. Примостившись под открытым окном, я услышал:

– Пора прекращать это! Этот умный пёс своим добреньким поведением смущает жителей города. Мы должны избавиться от него. Я сам всё организую. Всё, пока, мне пора. Несчастливо оставаться!

Дверь хлопнула, и на фоне лунного блина высветилась гигантская фигура. Мэр здешнего города. И какая ирония! Тоже бельгийская овчарка! Ах, как меня это потрясло! Просто до глубины души. Бельгиец по кличке Морти – вот кто мой противник. Оглушённый свалившимся на меня открытием, я поплёлся домой. Предстояло как следует выспаться и продумать дальнейшую стратегию.

А дома меня ждал погром. Алёшенька выбрался из комнаты и, рыдая, раздирал в клочки мои цветастые панталоны и клетчатые рубашки. Вот она, сепарационная тревога в чистом виде. А говорят, только щенки или собаки из приютов ею страдают. Ничего подобного. Люди тоже. Это я вам как эксперт говорю.

В ту ночь я не смог заснуть. Тоска по моему прекрасному миру, в котором всё правильно и понятно, навалилась бетонной плитой. Мой питомец мирно спал, смешно дрыгая во сне ногами и пуская слюни. А я мучился от невозможности вернуться назад. К рассвету во мне созрело решение. Раз уж мне не получается отправиться в мой прекрасный мир, значит, буду этот перекраивать так, как мне надо. И начну с мэра.

Я тихонько поднялся, чтобы не разбудить Алёшеньку, приоделся поприличнее и отправился в резиденцию мэра. Предстояло взять противника, как говорится, тёпленьким.

Дом мэра и в моём мире поражал всякое воображение широтой размаха. А тут на всём чувствовалась творческая лапа (или рука?) бельгийца. Я даже залюбовался, как поднимающееся солнце озарило стены яркими лучами. Потом вернулся с небес на землю. Шпионские навыки мне тут очень пригодились. Я прокрался в дом и отправился искать спальню своего противника. Я был уверен, что его питомец не сможет предупредить об опасности. Даже школьники знают, что у людей ни нюха, ни слуха. И сон бывает такой, что пушкой не разбудишь.

Спальня бельгийца представляла собой роскошь вперемежку с варварством. Сам он спал в огромной кровати, где найти его я бы не смог, если бы не жуткий храп. Даже не представлял, что мы умеем так храпеть. Надо на досуге поинтересоваться у Хозяина, я тоже так делаю?

Морти спал, развалившись поперек матраца. Я тихонько подошёл и, изобразив самое невинное выражение на морде, мягко потрогал его за лапу:

– Милейший, солнце уже встало. Пора бы и нашему ясному свету-мэру подняться. Подъём!

Последнее слово я уже проорал по-военному. Мэр подскочил на постели, вытаращил глаза и хриплым со сна голосом спросил:

– Где супостаты? Всех порву!

– Успокойтесь, дорогой Морти! Никаких врагов. Всё прекрасно под солнцем и в нашем чудесном городе.

У мэра отвисла челюсть. А я продолжал елейным голоском:

– Горожане просыпаются и приветствуют новый день самыми добрыми словами. Они полны радости и счастья. И благодарят каждую минуту своей жизни и вас, наш милый, замечательный мэр! Спасибо вам самое огромное от всего сердца! Вы такой прекрасный, заботливый, добрый, самый лучший мэр на свете! Таких больше нет. Вы просто образец для подражания. Ваши слова – мёд. Ваша улыбка – свет. Ваша жизнь – эталон. Почёт и процветание вам, милый Морти!

Я говорил всё это, а в душе просто загибался от смеха. Более идиотской картины представить было невозможно. Морти, зарываясь в одеяло, всё дальше удалялся от меня по необъятной кровати. Но однажды закончилась и она. И он с громким треском свалился на пол. Я стоял, сложив лапки и улыбаясь. Его голова показалась над кроватью и с криком:

– Спасииииите! – Морти ринулся из комнаты.

Ещё долго его отчаянные вопли неслись сквозь открытые окна. Я улыбнулся, прилёг в его роскошную постель и тут же отключился.

– Шерлок! Шерлок! Ты в порядке? – взволнованный голос хозяина донёсся до меня словно через толстый слой ваты. – Просыпайся, дружочек. Твой скулёж распугал всех воробьёв.

Я разлепил глаза. На меня смотрело встревоженное лицо Алексея. На улице уже темнело, и жара немного отпустила. Появился легкий ветерок, стало свободнее дышать.

– У тебя такой вид, словно ты привидение увидал. Всё в порядке, малыш? – такие любимые руки гладили меня по горячей голове. – Слушай, а у тебя случайно не температура? Может быть, тепловой удар? Ты полежи, я сейчас всё сделаю. Я мигом! Подожди, мой хороший.

Я хлопал глазами и потихоньку понимал, что кошмар закончился. Я – снова я, и Алексей – снова мой Хозяин. Я вздохнул. Как же хорошо было вернуться!