Текст книги "Агерский лекарь"

– Люди! Возрадуйтесь! – прокатился над головами его мощный голос. – Я, маг Великого Муреша, мастер Ладжус Чордаш, нарекаю себя наместником Мурешского престола в этих землях. Отныне они принадлежат Мурешу. Отныне вы все находитесь под покровительством мудрых и справедливых Заточенных богов. Отныне вы подчиняетесь закону Муреша, и горе тому, кто попытается воспротивиться этому закону!..

Речь, давно составленная и отрепетированная, лилась легко. Можно было выкрикивать слова бездумно, потому что они все тысячу раз уже произносились во время тысячи воображаемых выступлений.

Его слушали.

Так же как сейчас слушают, они станут выполнять все законы. Они будут отчислять положенную десятину в пользу армии. Их сыновья пойдут в солдаты к наместнику Муреша – потому что у них не останется выбора. Они начнут жертвовать богам Муреша ровно то, что им причитается, и тогда никому не будет чиниться никакого зла…

А потом пришло время суда. На площадь, прямо к выстроенному недавно из свежих досок эшафоту, вывели пятерых пленных: одну старуху, ведьму, и четверых мужчин. Все они были родственниками того побережного князька, что продержался против сил Чордаша возмутительно долго.

Все они участвовали в обороне. И каждый был виновен перед наместником. В смерти его солдат. В бунте. В том, что помогли части укрывшихся в замке крестьян перебраться на другой берег реки подземным ходом. Но самое главное – в том, что были уничтожены продовольственные склады. Хозяева беспощадно предали огню все остатки прошлогоднего урожая. Чордаш, планировавший использовать эти запасы для нужд армии, пришел в бешенство и хозяина, пожилого седовласого князя, казнил прямо там, в замке. Приказал пороть на дворе вожжами, а потом повесить.

Сегодня он с удовольствием вынес его родственникам и слугам тот же приговор, который и был приведен в исполнение немедленно…

Немного подпортило впечатление то, что никто из них, даже старуха, не стал просить пощады.

Но население впечатлилось. Все время экзекуции над двором слышались лишь удары и стоны приговоренных…

Чордаш был уверен, что дальше будет легче.

Боруш он назначил временной столицей. Временной, потому что место неудобное. Потом он найдет надежную большую крепость в центре страны или даже маленький городок. Немного севернее, разведчики докладывали, есть город Севле, который славится прекрасными винами. Правда, там-то как раз придется повозиться…

Тела оставили висеть. Первым площадь покинул сам Ладжус с гвардейцами и знаменосцем. Уходя, он вновь пожалел, что нет оркестра. Потом отворили главные ворота. Сначала сквозь них вышли солдаты Муреша (последними шагали разведчики, об этом Чордаш позаботился лично), затем замковая прислуга убрала деревянные загородки, и крестьяне тоже смогли уйти.

Чордаш, глядя из окна, как они расходятся, подумал, не маленькую ли он назначил десятину?

И сам себе ответил: время покажет. А если что, потом и переиграть можно. Боги, правда, велят без нужды пока никого не казнить и не свирепствовать. Но Чордаш сам знает, как обращаться с людьми, чтобы получить от них максимальную выгоду. Боги далеко. К тому же им, как и всем в этом мире, важно не средство, а результат. И результат им будет!

* * *

С утра Белала чувствовала себя странно. Словно весь вчерашний день был сном или ошибкой. Словно ночь его отменила и можно все начинать с чистого листа.

Так было до момента, когда в комнату постучала горничная.

Невысокая пожилая опрятная дама строгого вида, с тонкими губами с опущенными книзу уголками принесла воду для умывания и полотенце. Бела ее поблагодарила и с облегчением поняла, что эта новая прислуга не стремится к общению. И сразу все вспомнилось. Все, до мелочей. Даже собственные стыдные слезы, хоть и пролитые в подушку. Каждое слово и каждый жест.

Бела умылась. Посмотрела на разворошенный сундук и вынутые оттуда платья. Наряд, привезенный специально для первого бала в замке паннонского князя, показался ей неправильным. Много кружев, светлая ткань в складочку, жесткий корсет. Розовый шелк.

Словно ничего не случилось…

Она распорядилась его подготовить к выходу. Другого-то официального наряда все равно нет.

Завтрак прошел в молчании. Отец вновь о чем-то напряженно думал и, только когда подали десерт, спросил:

– Бела, скажи, тебе там, в храме, ничего не показалось странным?

Белала улыбнулась:

– Доктор тоже об этом спрашивал. Было какое-то ощущение присутствия, но всего мгновение, мы даже не успели войти в храм. А потом оно исчезло и больше не появлялось.

– Ему ты тоже об этом сказала?

– Сказала. Он хотел разобраться в случившемся. Я же говорила, что он маг, при этом маг, которому я, скажем так, не понравилась. Обманывать его мне показалось рискованно.

– Хорошо, что ты помнишь об осторожности. И все же… вчера я не стал тебя расспрашивать. Но перед тем как задавать вопросы моим знакомым в городе, я бы хотел услышать твои собственные мысли о нем.

Белала пожала плечами.

Доктор… Что о нем она могла бы рассказать, кроме того что он маг?

Ему хочется верить. Наверное, коллеги его уважают, ученики так точно, даже чужие…

Он может быть жестким и, наверное, мог бы быть хорошим военным. Стоит только вспомнить, что и как он делал в храме. Да нет, не это важно. Важно, что он опасен для врагов, и ей самой не хотелось бы числиться среди его неприятелей. Но он не любит тех, кто чтит Заточенных. А это значит, среди друзей доктора Ферга ей числиться тоже не придется.

– Он серьезный враг. Но не думаю, что нам грозит с его стороны какая-то опасность прямо сейчас. Он мог бы, если бы захотел, еще вчера заставить меня рассказать все, что знаю. Но он не стал. И еще… я познакомилась с одним юношей, который служит в госпитале. Собираюсь его осторожно расспросить.

– Хорошо. Пока мы еще не знаем, кто наши враги, а кто друзья, надо жить с оглядкой. Тем более нам предстоит провести в замке несколько дней.

– Несколько дней?

Белферан нахмурился:

– Союз Моравских князей прислал князю Бертоку послов. Вероятно, они тоже будут предлагать ему военный союз… если не что-то большее. Предстоят долгие и тяжелые переговоры. В свете этого возможность хотя бы во время праздника жить прямо в замке, общаться с членами княжеской семьи в неофициальной обстановке – это для нас сейчас очень важно. Белала, прошу тебя, постарайся понравиться княгине. Если она возьмет тебя в свою свиту, мы сможем получать больше сведений из первых рук…

– Разумеется. Ведь именно для этого ты меня с собой и взял?

Отец серьезно кивнул:

– Не будь тебя, у меня не было бы повода напроситься к князю в гости.

До самого обеда Белала ждала, что придет отец Зарины, но этого так и не случилось, а после обеда слуги подготовили карету. До Китшоэ было меньше пяти минут пешком, но званым гостям князя пешком ходить не пристало…

* * *

Представлявшая жилище владетеля государства по прекрасному дворцу Сибу, Белала поначалу удивилась. Паннонский замок отличался от него, как солдатский кафтан от наряда королевы. Карета въехала во двор под низким сводом арки. Там, внутри невысокой крепостной стены, расположилось сразу несколько мрачных по архитектуре зданий. Правда, в центре просторного двора хватило места маленькому парку с кленами и подстриженными акациями, и это немного примирило ее с жилищем князя Бертока.

Карета сделала круг по дорожке, остановилась. Лакей открыл дверцу. Белферан вышел первым, протянул руку дочери. Белала ступила на камни мостовой, огляделась. Солнце гладило стену, по ней скользили легкие тени. Пахло пылью и влагой. А еще во дворе замка пели соловьи. В городе она таких звонких птичьих голосов не слышала.

– Идем, – шепнул отец.

И правда, к крыльцу подъезжала уже следующая карета.

Потолки замка казались ей слишком низкими. Старинные гобелены были кое-где закопчены дымом факелов, кое-где выцвели на солнце. И только ковер на полу лежал новый, вероятно, его разостлали специально для праздника…

Должно быть, местные обитатели привыкли и не обращают внимания на эти очевидные признаки застарелого непорядка.

Зато какой открывался вид с галереи! Окна ее по случаю лета и хорошей погоды были открыты настежь, ветер трогал легкие муаровые занавески. А за ними лежал весь город, и поля за городом, и буковые рощи. А совсем далеко виднелась линия гор.

Комнаты, выделенные трансильванским гостям, располагались рядом и имели общую гостиную. Комната Белалы оказалась меньше, но была богато обставлена и украшена картинами, на которых благородные паннонские дворяне охотились на оленей, зайцев и лис.

Самое главное место в комнате занимала высокая кровать под балдахином. А вот зеркало здесь было небольшое, в старинной темной раме.

Бела улыбнулась своему отражению и тут же покинула комнату. Отец распорядится, чтобы сюда из городского дома доставили все самое необходимое, а пока нужно лишь поправить прическу и поспешить в зал, где вот-вот начнется официальное представление посольства…

Знать бы еще, где этот зал.

Однако искать ничего не пришлось. В гостиной их с Белфераном уже ждал распорядитель, который коротко пересказал протокол представлений и искренне посоветовал поторопиться.

А в главном зале замка все оказалось иначе. Много света – высокие окна, украшенные витражными ромбами, магические светильники под потолком и у стен; много золота, зеркал, светлых драпировок.

Дорожка красной ткани вела к трону князей Паннонских, рядом с этими высокими креслами, чуть ниже, на специальном помосте, расположились другие знатные обитатели замка. Белала решила, что это родственники и ближайшие друзья князя. Возможно, среди них были и телохранители… если этому высокому, с военной выправкой мужчине вообще нужны телохранители.

Белала шла по красной дорожке. Играл небольшой оркестр. Дорожку пересекали полосы солнечного света, падающего из окон. Она считала полосы. Всего их пять. Вот они миновали первую – розовое платье празднично вспыхнуло в луче. Вот вторая, третья…

На четвертой глашатай объявил:

– Граф Белферан Вораш, посол трансильванский! Графиня Белала Вораш!

Бела присела в изящном поклоне. Встретилась взглядом с княгиней. Та благожелательно улыбнулась. Но улыбка показалась Беле натянутой, усталой и ненастоящей.

Зато юная княжна улыбалась во весь щербатый рот. Это была худенькая девочка лет двенадцати, которой совершенно не подходили ни пышное, от груди, платье, ни прическа, сооруженная на голове из накладных локонов и лент.

Четыре года назад, когда Бела появилась дебютанткой при дворе Сибу, у нее на голове была подобная прическа. Оставалось только пожалеть девочку. Но, кажется, та не испытывала никакого неудобства…

За княжескими креслами Белала внезапно разглядела знакомую фигуру. Доктор Ферг! Он-то что здесь делает? Бела на всякий случай чуть склонила голову в его сторону, давая понять: я вас увидела и узнала! Ферг ответил невозмутимым поклоном. Он казался единственным человеком, который не принарядился по случаю праздника. Правда, светлую льняную рубаху поменял на шелковую черную.

Белферан повел дочь вдоль стены, туда, где уже собрались придворные. Дамы обмахивались веерами и о чем-то оживленно разговаривали. Их речь казалась немного странной, но трудностей с пониманием не было. Бела даже поймала себя на том, что подхватила некоторые особенности здешнего произношения у Зарины.

Она присмотрелась к их одеждам. В Паннонии одевались в целом проще, чем в прекрасном Сибу, но старались следить за модой. И юбки тут принято носить не такие пышные, с облегчением заметила она. Были даже две особы, наряженные «под эльфиек». Бела подумала, что, может быть, черное шелковое платье ей еще пригодится…

Меж тем были представлены все прибывшие в Паннонию иностранные гости, и лакеи распахнули двери в танцевальный зал. Вот и первая возможность пообщаться со здешними обитателями…

Бела была уверена, что забыла все танцевальные движения напрочь, тем паче что здешние бассадансы могли отличаться от принятых при трансильванском дворе. Поэтому, когда объявили первый менуэт, постаралась отступить подальше и скрыться в тени. Это не очень помогло – молодой человек в кремово-белом наряде протянул ей руку, приглашая. И началось…

Танцы сменялись один другим. Сменялись и партнеры. Белале стоило большого труда копировать их движения и не сбиваться с ритма. Сама себе она казалась неопытной и неуклюжей, но, кроме нее самой, этого, к счастью, никто не замечал. Князь Берток танцевал с супругой. Княжна тоже танцевала. Кажется, со своим учителем хореографии. Ферга видно не было.

Торжественный ужин, поданный после танцев, запомнился Белале тартессийским вином и невероятным количеством самых разных закусок. В Сибу такие пиры давно вышли из моды. Часто гостям подавали лишь фрукты и легкие блюда. Но, похоже, в Паннонии, как в древние времена, считали, что первый долг хозяина – как следует накормить гостя. А после ужина благородные господа отправились в парк, где маги и специально приглашенные артисты уже готовили представление.

Белферан подхватил дочь под руку и подвел к стайке молодых людей и барышень примерно ее возраста.

– Графиня, – сказал он с поклоном, – разрешите представить вам мою дочь Белалу. Бела, знакомься, это графиня Тиана Теранен, хороший друг трансильванского двора и наш, я надеюсь, будущий деловой партнер.

Бела присела в поклоне. Графиню она запомнила еще во время танцев. Красивая, элегантная и грациозная, она весь вечер была в центре внимания кавалеров.

– Тиа, – улыбнулась графиня, – для друзей только так.

– Бела.

– Ну, оставлю вас, – улыбнулся Белферан и тут же куда-то заторопился.

– Вы только что из Сибу. Расскажите же нам, чем живет сибушский дворец! Я была там всего единожды, но поверьте, господа, он прекрасен! Теперь есть кому это подтвердить!

Бела нехотя принялась рассказывать, но по мере разговора увлеклась, стала припоминать подробности своей жизни при дворе четыре года назад. Присутствующие мечтательно вздыхали, кто-то задавал вопросы, кто-то просто слушал. Так, за приятной беседой, они подошли к подмосткам, на которых жонглеры и акробаты показывали удивительные трюки. Они подкидывали и ловили горящие факелы, выстраивали пирамиды, ходили по высоко натянутому канату… а потом дело дошло и до магического представления.

Маги расцветили небо и парк яркими огнями. По очереди они демонстрировали свои умения в создании иллюзий невиданных животных и птиц…

Когда представление закончилось, Тиа предложила Белале погулять по Китшоэ.

– Я хочу отблагодарить тебя, Бела, за сегодняшний рассказ и приглашаю на прогулку по замку. Обещаю, будет интересно. Китшоэ – самое древнее здание в Агере.

Отказываться Бела не стала. Она успела составить представление о молодой паннонской аристократке. Но выводы стоило проверить. И обижать ее тоже не хотелось. Как-никак Тиа сама предложила дружбу и помощь.

Тиа оказалась отличной рассказчицей, и благодаря этой прогулке Бела действительно много узнала о замке и его истории. Пожалуй, она даже поменяла свое мнение о нем. Да, древний, да, не блистает изысканной воздушной красотой праздничного Сибу, но он не лишен собственного очарования. Очарования, овеянного столетиями истории агерского правящего дома…

…А гобелены в военном зале такие древние, что их нельзя снимать, даже чтобы почистить, – расползутся на ниточки…

Запомнились пустующие казематы под землей. Сейчас часть из них превращена в винные подвалы, а когда-то это была тюрьма.

Картинный зал тоже произвел впечатление – зал, где висят портреты всех властителей Китшоэ за последние пять веков.

С темных полотен глядели на Белу суровые бородатые мужчины, юноши в доспехах, строгие дамы, старухи, девочки и мальчики…

– А Князь Мертвецов тоже здесь?

– Его звали Эрно. – Тиа пожала плечами: – Нет, его портрета здесь нет. Говорят, его попросту не успели закончить. Но зато есть маленький портрет в Запертых комнатах.

– Интересно!

– Ничего особенного. Сто раз видела. Обыкновенное лицо. Вот его брат Джерго, отец князя Бертока, был красавчик. Идем, покажу…

У молодого князя Джерго были светлые волосы и очень приятная улыбка. Пожалуй, сын внешне походил на него. А вот характер, скорей всего, унаследовал от матери…

– А что за Запертые комнаты?

– Бывшие личные апартаменты твоего Князя Мертвецов с семейством. Они до сих пор пустуют, а ведь больше тридцати лет прошло. Там даже мебель вся осталась. Ну, и картины. Все ценное, конечно, давно перенесли в другие комнаты. Считается, что это князь Джерго распорядился там ничего не трогать. Дескать, хозяин может вернуться. А Запертыми они только называются. Туда и прислуга ходит прибираться. А один раз одна знатная дама… я не буду называть ее имени… заперлась там с любовником. Она клянется, что слышала завывания призрака…

Графиня сделала страшное лицо и завыла, подражая призракам. Обе девушки засмеялись.

– А любовник?

– Что – любовник?

– Тоже слышал завывания?

– Не знаю… а может, это он сам и завывал!

В приподнятом настроении они вернулись в жилую часть замка и там распрощались, уговорившись встретиться на следующий день и продолжить прогулки по старому Китшоэ.

А Бела решила, что, кажется, добраться до Князя Мертвецов будет не так и сложно. И значит, скоро она выполнит обещанное.

Глава 4

Белала оказалась недалека от истины, когда решила, что Ферг оказался на балу не случайно и, скорей всего, по делу. Дело это было напрямую связано со вчерашними событиями.

В час, когда музыканты заиграли вступление к менуэту, а старший караульный отправился разводить по замку посты, доктор ждал встречи с капитаном личной княжеской гвардии кавалером Лусом. Капитан был одним из тех, кто балы считает лишней помехой в строгом дворцовом распорядке и часто в такие дни лично проверяет, как его люди выполняют свои обязанности. Сегодняшний день не должен был стать исключением.

Нет, Ферг мог бы поступить иначе. Мог, например, прийти к Лусу на прием, как рядовой горожанин или соискатель. Или мог сообщить о предстоящем визите его дворецкому.

Но у этих способов имелись существенные минусы. Во-первых, Ферг не желал, чтобы их встреча выглядела официальной, а во-вторых, время. Неизвестно, сколько бы пришлось ждать.

И потому, прикинув все «за» и «против», Ферг неторопливо прогуливался по верхней галерее. Ее капитан княжеской гвардии миновать не должен был никак.

Действительно, не успела за стеной стихнуть музыка первого менуэта, как капитан Лус появился в поле зрения. Доктор, развлекавшийся разглядыванием родового древа князей Шорош, повернулся ему навстречу и учтиво поклонился:

– Капитан, прошу простить, но мне нужно поговорить с вами немедленно.

– А, это вы, Ферг. Признаться, я уже забыл, когда видел вас в последний раз.

– Это было примерно два года назад, если мне не изменяет память. Встречались мы с вами здесь, в замке, на именинах княжны Лисии. Вы подарили ей игрушечную лошадку, и девочка долго возмущалась, что это подарок для маленьких мальчиков, а она, во-первых, девочка, а во-вторых, большая.

– Да, точно. Так я вас слушаю.

– В последнее время в окрестностях города вновь появились случаи княжьей болезни. Понимаете, о чем я?

– Княжья болезнь? Но уже лет пять как ни одного случая…

– Вот именно. Новая болезнь только похожа на княжью в первичных проявлениях. Позже для нее становятся характерны признаки кататонии. Но у меня есть и другие версии. Дело в том, что все три известных сейчас случая заболевания сильно отличаются друг от друга. Сознание больного помрачается, он начинает выдавать самые непредсказуемые реакции, в том числе агрессию. Понимаете? Это может быть опасно не только для самого больного. Для любого, кто окажется рядом.

– И что же вы от меня хотите? Я не лекарь.

– Дослушайте, капитан. Вчера в окрестностях Агера погибла девушка. Ее жестоко убил такой вот больной. Другого такого же по моему распоряжению чуть больше недели назад доставили из Салека. Да что там, сам князь Берток рассказал мне на днях похожую историю. Эта болезнь – если это действительно болезнь – опасна. И по тем тенденциям, которые я вижу, она распространяется.

– Послушайте, Ферг. Я всего лишь военный, отвечающий за порядок в замке…

– В таком случае готовьтесь к тому, что новая болезнь доберется и сюда. Мы не знаем ее природы. Не знаем, как она передается. Пока не знаем. Но я вам точно скажу, что будет, если о новых случаях узнают в городе. Поверьте, вчерашняя история уже стала любимой темой для обсуждения в кабаках и на кухнях.

– Считаете, начнется паника?

– Я не сказал? Больной эту девочку попросту загрыз. Зубами. И крестьяне это видели. Да, думаю, будет паника.

– Значит, вы предлагаете подготовить солдат…

– О нет. Я не собираюсь лезть в дела военных. Просто предупредил. А нужно мне… Мне нужна помощь. Необходимо собрать сведения о подобных случаях в городе и окрестностях. Собрать тихо, чтобы никого раньше времени не потревожить. Мне требуется узнать число заболевших, время, когда они заболели. Время смерти, если кто-то успел умереть. И еще география. Где это случилось. Пока мне известны три случая, и все – неподалеку от Салека. А в Салеке, напомню, княжеские купальни, в которые все семейство обязательно направится ближе к августу.

Лус нахмурился:

– То есть вы готовы поклясться, что это на самом деле может быть настолько опасно.

– Разумеется. Князь, кстати, считает так же. Но вы же знаете его светлость. Он готов раструбить о новой напасти направо и налево. А если это случится, тихо узнать нужное уже не получится.

– Я поговорю с капитаном городской стражи… а совет Семи Мудрецов предупредить не следует?

– Совет предупрежден.

Только эти так называемые мудрецы, ставленники городских цехов и купеческих гильдий, заботящиеся сначала о прибыли и только потом уже обо всем остальном, так ему и не поверили.

– В таком случае я сообщу вам, как что-то узнаю.

– Можно оставить весточку в госпитале.

– Буду иметь это в виду. До встречи, сударь!

– До встречи.

Ферг проводил капитана задумчивым взглядом.

* * *

Белала снова не могла заснуть – мешали впечатления минувшего дня. Повалявшись около получаса и убедившись, что сон призывать бесполезно, она затеплила свечу, надела заботливо разложенное служанкой на кресле домашнее платье и выскользнула в гостиную. От свечи на мебель и стены падали причудливые густые тени, и казалось, что в их чернильной глубине кто-то прячется. Это были нестрашные существа. Страшные – не прячутся. Страшные нападают.

В нишах над гобеленами светили магические фонарики. Свет от них был не таким ярким, как от свечи, и холодным. Как будто маги запихнули под стекло кусочки пасмурного дня. Свет этот едва заметно мерцал.

Бела не стала задувать свечу – наверняка же в Запертых комнатах магические огоньки не предусмотрены. А постороннее колдовство легко заметит дежурный маг.

Нет, с магией в столице Паннонии нужно быть предельно осторожной.

Да, может, еще ничего и не получится. Конечно, когда они вечером проходили мимо искомых комнат, ни замков, ни засовов не увидели, но мало ли.

Так, успокаивая себя, Бела свернула из гостевой в парадную часть замка. Здесь тоже было мало света, да он и не нужен, в этот час не спят только гвардейцы, охраняющие Китшоэ. Но бо́льшая их часть должна быть этажом выше, там, где живут князь Берток и его семья. Еще она помнила посты возле парадной залы, на лестнице и на галерее. Туда ей не нужно. Князь Эрно Шорош жил в том же крыле, в котором сейчас принято размещать гостей.

Короткий этот путь она преодолела быстро и без приключений.

Дверь в старые княжеские покои оказалась не заперта. Огонек свечи выхватывал по очереди зачехленную мебель, сложенные стопками старые вещи и книги. Как во всем этом можно найти нужные бумаги? Как вообще понять, какие записи нужны трансильванским магам?

Белала увидела подсвечник на пять свечей, им, вероятно, пользуются, когда прибирают здесь. А сейчас он будет как нельзя кстати. Она тщательно затворила входную дверь, даже засов не забыла задвинуть, и сразу почувствовала себя намного спокойней.

Когда загорелись все пять свечей, тени стали прозрачней. Бела на пробу откинула ткань с одного из столов. Стол оказался резным секретером. Может быть, стоит изучить его внимательней… но не сейчас.

Пока надо получше осмотреться здесь. Эта комната, вероятно, служила Эрно гостиной. А должна быть и спальня, и детская, ведь у него сын. И у княгини отдельная комната. И, наверное, кабинет тоже…

Она медленно шла, поднося свечи к картинам на стенах. Некоторые из них тоже покрывала ткань, с некоторых льняные полотнища убрали.

Это были пейзажи, кажется, выполненные одним и тем же художником. Буря в каком-то южном городе, и одинокий солнечный луч, пробившийся сквозь грозу, выхватывает белую башню на скале. Древние развалины, заросшие густой травой. Над ними яркий летний день, а на переднем плане – потрескавшаяся и оплетенная растениями голова античной статуи. Осенний лес…

А вот женский ростовой портрет. Наверное, это беглая княгиня, жена князя Эрно. Та самая, которую он собирался убить. А может, и убил, ведь Зарина так и не рассказала, что там случилось, в той пещере, как ее… Агдоле. На портрете княгиня мягко улыбалась, длинные волосы прядками ложились на плечи, их не могло скрыть тонкое полотно накидки, спускающейся из-под венца.

У нее был красивый овал лица и большие серые глаза, в которых, казалось, отражалось пламя свечей. Кружевной ворот платья оставлял открытой шею, украшенную геммой на кожаном шнурке. Художнику отлично удалось передать свойства материалов. Казалось, стоит протянуть руку, и почувствуешь и мягкость меха, и легкость шелка, и шершавость кожи…

Рядом, тоже незадрапированный, висел мужской портрет. Белала без колебаний определила на нем князя Эрно – он попросту был похож на брата. Только волосы темные. Да нет, не только. Видно, что этот портрет писался раньше, на нем князь выглядит моложе Джерго. И, глядя на него, не веришь, что всего через год или два вот этот молодой дворянин с открытым взглядом и едва заметной улыбкой на губах чуть не погубит собственную страну, станет причиной смерти жены и сына.

С улыбкой что-то было сильно не так, но Бела не успела разобраться что, потому что из-за ее спины внезапно донеслось:

– Не спится, графиня? Не ожидал встретить вас здесь. Но почему-то совершенно не удивлен.

– Доктор…

– Полагаю, бессмысленно спрашивать, что вы забыли в этих комнатах. Вы мне сейчас со свойственной вам честностью расскажете, что ни в чем не виноваты, и даже добавите о какой-нибудь баронессе или графине, которая вам посоветовала непременно ночью сюда забраться…

Бела поставила подсвечник на ближайшую гладкую поверхность.

– Нет, доктор. Мне просто не спалось.

– И вместо того чтобы прогуляться по парку или выйти на балкон…

Бела пожала плечами. Врать она не собиралась, говорить правду – тем более.

И тут вспомнила, что перед тем, как начать осматриваться, заперла комнату на задвижку.

– А вы сами-то как сюда попали?

– Работал допоздна. У меня кабинет по соседству.

– Я заперла вход.

– Неужели вы думаете, что он тут один? Я услышал шаги, увидел свет и решил проверить, кто это гуляет здесь посреди ночи. Графиня, будьте осторожны…

– Это угроза?

– Что вы! Это предупреждение. Я разговариваю с вами второй раз, и второй раз мы беседуем в таком месте, где вам совершенно не нужно находиться. Идемте, я провожу вас.

Бела сделала шаг к двери, но и только. Остановилась. Повернулась лицом к Фергу:

– Он не похож на убийцу. Князь Эрно.

– Ни один убийца не похож на убийцу. Иначе незачем было бы их бояться. Отлавливали бы их прямо в детстве и…

– Что?

– И не давали пугать людей. Но если это вас утешит, он действительно не был убийцей. Вот так не повезло парню в жизни. Был бы убийцей, может, до старости дожил бы…

– Вы меня заинтриговали.

– Графиня, завтра расспросите придворных. Они вам с удовольствием все расскажут, а если захотите, то и покажут. А сейчас ступайте спать.

Он действительно проводил ее до дверей спальни и убедился, чтобы она задвинула за собой засов.

Бела только сейчас сообразила, что шла по замку с подсвечником из Запертых комнат, которые оказались не то что отпертыми. Они оказались незапираемыми в принципе…

* * *

Ферг только у открытой настежь двери вспомнил, что подсвечник унесла трансильванская графиня. Нашарил в кармане электрический фонарик и в его луче аккуратно задвинул засов. Потом поправил белые полотнища, скрывающие мебель. Остановился перед портретом Эрно. Усмехнулся в бороду, перевел взгляд на княгиню. В электрическом луче портрет стал просто портретом. Холст, на котором художник изобразил фигуру, лицо, глаза. Образ рассыпался на детали. Так же он рассыпался и в памяти.

– Знаешь, Эдит, мне кажется, наша трансильванская гостья бродила здесь не просто так…

Ответа, конечно, не последовало. Ферг с суетливой поспешностью, как вор, быстро опустил драпировки на оба портрета. Затем сдернул чехол с одного из стульев, сел, выключил фонарик. Темнота завладела помещением, темнота и тишина, в центре которой с закрытыми глазами сидел князь Эрно Шорош, не тот, с портрета, другой, почти на сорок лет старше. У этого за плечами была война. И отречение. И ученичество у десятка магов и целителей, и почти безнадежные попытки спасти хоть что-то… А потом, совсем в другом мире, – Будапештский медицинский университет. И десять лет жизни в чужой, далекой и холодной стране. И там тоже мединститут… и еще, наверное, год – на юге, где он пытался объединить магию и накопленные знания по медицине и психологии.

И возвращение. И откладываемое до бесконечности посещение Агдоле…

* * *

В тот год осень выдалась теплой, и они почти весь сентябрь провели в летнем домике в Салеке. Эрно хорошо помнил, как они туда уехали – в начале мая, сразу после похорон отца и присяги магов. Конечно, сам он почти ежедневно мотался между деревней и Китшоэ и, кажется, меньше всего был озабочен тем, что подумают об этом придворные. Тяжелое послевоенное время наложило свой отпечаток и на Паннонию, которую боевые действия зацепили лишь краем. Страна многое отдала ради победы. Много ушло на войну и дворян, и простых солдат-ополченцев. Слишком уж близко был враг, слишком яростные велись бои…

И теперь зарастали поля. Обветшавшие дома требовали ремонта. Не хватало лошадей… не хватало людей.

Эрно разрывался между государственными делами и семьей – его первенцу только-только исполнилось два года. Но он знал, что обязательно со всем справится. Иначе и быть не могло. Тогда он думал, что магия – это такой инструмент, владея которым просто нельзя проиграть. Это была наивная мысль.

Вот и в тот день. Совет Мудрых – в состав его входили тогда, как и сейчас, четыре представителя купеческих гильдий и три старших цеховых мастера – затянулся до глубокой ночи. Спорили о понижении налогов в свете неплохого урожая. Спорили до хрипоты о дорожных налогах, без чего не получится даже начать ремонт столичных улиц…