Текст книги "Агерский лекарь"

– Я – графиня Белала Вораш, – представилась она и протиснулась в карету. Внутри оказалось довольно просторно. Карета имела непривычную вытянутую форму, и лавки у нее внутри располагались вдоль бортов. Между ними лежали носилки, а к высокой крыше был приделан подвесной «безопасный» фонарь.

– А я Имре, – ответил из-за ее спины веселый голос. – Я тут ученик. Но сейчас лето, занятий нет. И у меня практика. Поехали, Баго, в северные выселки. Это там есть разрушенный храм, а других я не помню. Давно бы его на камни разобрать…

Белала промолчала. Она уже знала, что в Агере Заточенные не в чести. Наверное, потому что им поклонялся Князь Мертвецов.

Однако карета едва успела выехать на булыжник главной городской улицы, как снова остановилась.

Приоткрылась дверца, в проеме показался чей-то темный силуэт.

Имре сказал с явным облегчением:

– Мастер, хорошо, что вы вернулись! За городом нашли еще одного стертого.

Названный мастером хмыкнул и легко забрался в карету:

– Едем, Баго!

Свет из большого остекленного окошка скользнул по его лицу. Это был высокий поджарый темновлосый человек, чей возраст Бела не смогла определить с ходу. Крупные костистые пальцы он сразу сцепил в тугой замок. Прическа его не свидетельствовала об аристократизме: и хотя знатные дворяне Сибу тоже носят длинные локоны, горожане стригутся все ж покороче. И шляпы у него на голове не было. А щеки и подбородок скрывала темная аккуратная борода. Одет он был как-то вроде и просто, и сразу понятно, что на костюм пошла дорогая ткань и хорошо выделанная темная кожа…

Белала внезапно заметила, что попутчик разглядывает ее с тем же внимательным любопытством.

– Графиня Белала Вораш, – снова представилась она, – это мы с моей служанкой нашли заболевшего человека.

– Доктор Ферг. Для учеников – мастер Ферг.

Он чуть улыбнулся, одними глазами, и Белала догадалась, почему Имре так обрадовался, что его встретил: этот человек был совершенно уверен в себе и своих силах. Такие, как он, никогда не бывают одинокими, и любой, кто оказывается с ними рядом, сразу начинает чувствовать себя защищенным.

Это ощущение может быть ложным.

Нет, доверять доктору не следует. Во всяком случае пока.

Имре в двух словах рассказал, куда они едут.

Ферг вновь пристально взглянул на Белалу, и на этот раз без всякой улыбки. Оказывается, его взгляд мог быть и ледяным.

– Что же вам понадобилось в заброшенном храме Заточенных?

Девушка поежилась: ей нужно теперь так подобрать слова, чтобы они оба поверили в совпадение. Ведь это действительно случайное совпадение. А значит, надо рассказать все как было. Как бы дико оно ни звучало. Искренность – лучшее оружие, ведь только она вызывает встречное доверие…

– Виной всему мое любопытство. Мы только вчера приехали в Агер. Мой отец – граф Белферан Вораш – новый посол Трансильвании в Северной Паннонии. Я не стала дожидаться, пока мне кто-то покажет город. Насколько я помню по Сибу, знатные господа мало интересуются теми местами, в которых живут. Обычно такие выезды получаются скучными и бессмысленными. Я решила отправиться на прогулку сама.

– Неужели в Агере, – изумился Имре, – нет ничего поинтересней старых развалин?

– Меня во всех случаях интересуют старые развалины. И я слышала, что Агер сам стоит на древних камнях. А моя новая горничная оказалась настоящим кладезем знаний о городе. Это она, кажется, предложила сначала съездить в этот храм.

Булыжная мостовая закончилась, карета пошла мягче. Это заметил и Имре:

– Уже почти прибыли!

Через минуту кучер резко остановил лошадь. Доктор Ферг первым покинул карету и протянул Беле руку, чтобы помочь спуститься.

Рука у него оказалась твердой и теплой. Ступив на землю, она подняла глаза и встретила неожиданно ледяной подозрительный взгляд доктора. Он зачем-то сказал:

– В Агере культ Заточенных под запретом.

– Заточенные давно мертвы, – ровно ответила Белала, отнимая руку. Ту самую, на которой с недавних пор лежит отпечаток Звезды богов.

– Не все так считают.

В этот момент из кареты выбрался Имре, и их странный разговор прервался.

Карета остановилась у развилки – выселки остались позади. Совсем рядом, в полусотне шагов, виднелся храм.

И не только он. Возле храма толпились люди, десятка два, а может, и больше. Там же стояла телега. Люди в основном молчали, вглядываясь во что-то внутри, лишь изредка обменивались короткими репликами.

– Что-то случилось, – пробормотала Белала.

– Баго, ближе подъехать сможем? – спросил Ферг.

До храма и так было недалеко. Но если забирать больного, то лучше действительно подобраться ближе.

– Если они разойдутся, то сможем…

– Уж ты постарайся. Имре, идем.

Бела решила, что это приглашение касается и ее, и поспешила вслед за мужчинами. Предчувствие чего-то нехорошего вновь подкатило к горлу, но она не позволила воображению слишком уж разыграться. Летний полдень… Пыльная дорога. Крестьяне в простых одеждах, сплошь мужики. Вот это и странно.

Сколько Бела помнила родной замок, если где-то что-то случалось, то там сначала оказывались бабы, а уж потом, на визг, сбегались мужики.

Длинноногий доктор первым врезался в толпу и начал пробираться к входу. Имре едва за ним поспевал.

У бывшей двери люди стояли столь плотно, что Фергу пришлось повысить голос:

– Пропустите, я врач.

В голосе звучала досада.

– Благородная госпожа, – негромко окликнул ее один из крестьян, – вам бы не надо туда…

– А что случилось?

– Плохо там. Девушку убили.

Зарина? Что же там случилось? Кто? Последний вопрос она произнесла вслух. Но крестьянин пожал плечами и поспешил скрыться в толпе.

«А ведь тут могла остаться я, – подумала Белала. – Ведь это Зарина хотела бежать за помощью. Но, может, если бы осталась я, то никто бы не умер?»

Бела непроизвольно проверила ножны на левой руке. Если бы враг был один, она бы справилась. А если много? Ничего не понятно.

Она все-таки пробралась к входу в храм. Там было прохладно, и глаза не сразу привыкли к полумраку после яркого солнца. Никто не посмел больше препятствовать ей…

Бела увидела Зарину. Служанка лежала внутри контура Звезды богов, но чуть в стороне от центра изображения. Правильно, там, в центре, они оставили «больного». А где он?

В бывшем ритуальном зале были еще трое крестьян. Вооружены баграми и вилами. А это…

«Больной» обнаружился в углу, и назвать его больным сейчас ни у кого не повернулся бы язык. Он лежал навзничь, а из груди и живота его торчали вилы. В крови была его одежда и низ лица. Как и пол.

Если бы Заточенные отзывались на жреческие призывы по-прежнему, они бы обрадовались, наверное, такой щедрой жертве.

В стороне, неподалеку от входа, стоял, зажмурившись, бледно-зеленый Имре. Доктор Ферг склонился над девушкой. Но не дотрагивался до нее.

Увидев такое, кто-то другой, может, запаниковал бы или как минимум растерялся. У Белы словно выключилась та часть мозга, что отвечает за эмоции. Память начала работать ясно и четко, выхватывая пускай незначительные, но яркие эпизоды из общей картины…

Подходить к доктору Фергу сейчас она бы не решилась. А вот Имре явно ему сегодня не помощник. Бела сжала мигом побледневшие губы и подошла к юноше:

– Имре, идемте на воздух.

– Сейчас, мне надо…

– Идемте, тут справятся без вас.

– Но надо забрать…

– Тут полно народу. Помогут.

Надо сказать, Бела и сама с немалым облегчением вышла на улицу. И была-то в сгоревшем храме всего минуту, а как целый век прошел. Темный и страшный. Снаружи ничего не поменялось. Все так же светило солнце, все так же под легким ветром раскачивались деревья.

Парень открыл глаза и тихо сказал:

– Никогда такого не видел. На операциях сколько раз присутствовал… и ничего.

– Наверное, понадобятся носилки. Из кареты. Возьмете?

Он благодарно кивнул и побрел к Баго, который подъехал настолько близко, насколько это вообще было возможно.

Бела оглянулась на зевак. Что бы еще такого сделать полезного, чтобы только не стоять, не пялиться в пустоту, вспоминая кровавые детали увиденного в храме?

Память упорно подкидывала выхваченные образы. Лиф дорожного платья Зарины, буро-коричневый от крови. Рука с обломанными ногтями – на запястье бесполезный оберег от Князя. Алая кровь убитого «больного», следы на полу, в пыли. Какие-то еще кровавые тряпки…

Вернуться туда? Зачем? Велик риск помешать лекарю. Хотя чему там можно помешать? Все уже случилось. Надо будет найти лошадь Зарины и отвести на княжескую конюшню. Самой отвести. И самой поговорить с ее отцом. Зарина говорила, он старший конюший. Белале еще никогда не приходилось сообщать кому-то о смерти родственника или близкого человека. Но перекладывать эту задачу на посторонних было бы нечестно.

Может, виной тому, что все ее детство прошло в компании мальчишек, но трусость Бела считала одним из самых главных человеческих пороков, иногда принимая за нее даже обычную осторожность. Воспоминание о друзьях детства вывело Белу из задумчивости. А тут и Имре вернулся. С носилками и нормальным цветом лица: тоже успел договориться с собой за эти минуты.

Люди начали потихоньку расходиться. Посудачить можно будет вечером, в таверне, а сейчас середина дня, работать надо. Да и неинтересно глазеть на развалины, которые ты и так каждый день видишь. Бела обратила внимание, что старик, хозяин телеги, тоже собрался восвояси. Девушка, недолго думая, достала из кошеля серебряную монету и поспешила к старику, договариваться, чтобы не уезжал. Два тела в карету из госпиталя не поместятся. Старик заворчал, мол, загадите дно кровищей, и лошадь испугается. Но монету взял.

Белала осторожно обогнула стену храма – именно там, в тени, они с Зариной утром оставили лошадей. Как давно это было!

Лошадка обиженно покосилась на Белалу: где хозяйка? Почему ушла, бросила, оставила под седлом в этом неуютном месте?

– Ничего, – сказала ей Бела. – Скоро домой вернешься, там о тебе позаботятся…

Вернулась ко входу. Оттуда как раз с покрытым грубой тканью телом «больного» на носилках появились мужики.

– В телегу, – распорядилась Белала.

Она решила, что места в карете более достойна Зарина. Мужики пожали плечами и выполнили распоряжение. Лошадь не испугалась, но старик еще немного поворчал, выражая недовольство.

Бела заглянула в храм, хотела спросить, не может ли она чем-то еще помочь. И первое, что увидела, – Зарину. Ферг зачем-то уложил ее ровно, отмыл из фляги лицо и шею. И вся шея была изорвана, искромсана чьими-то острыми зубами. И, кажется, не только шея…

– Какое-то животное?

Ферг, вытиравший руки чистой салфеткой, резко обернулся на голос:

– Нет.

– Тогда…

– Я смотрю, графиня, вы совсем не боитесь крови. Да и покойники вас не смущают…

Бела честно прислушалась к себе. Покойники ее смущали. Даже очень. А крови она действительно не боялась – первый обряд, посвященный Заточенным, она провела в двенадцатилетнем возрасте. Под руководством жреца Тольбе. И потом еще не раз его повторяла, оттачивая умение. Ритуальных куриц после закапывали на дворе. Если жертва принадлежит богам, то ее мясо не следует употреблять в пищу…

– Я почти не успела ее узнать. Зарину. Мы познакомились только вчера, долго разговаривали об Агере и его тайнах. И дело не в крови и не в покойниках. Если бы я здесь была одна, я бы точно заверещала и залезла на дерево. Несмотря на юбки.

Ферг отвел взгляд. Кажется, ответ ему не понравился.

– Идемте. Больше здесь делать нечего. Мне нужно вас расспросить о том, что вы видели сами.

– Но все-таки кто ее убил? Я должна буду рассказать о том, что случилось, и не только мажордому.

Доктор нехотя ответил:

– Следы зубов – человеческие. Да что там, крестьяне все видели своими глазами. Вероятно, завтра весь город будет знать. Этот пострадавший от Князя Мертвецов оказался чем-то иным, это он напал на девушку. Присланный вами старик, хозяин телеги, застал его… за трапезой. И он был прав, когда не стал подходить близко, а сразу позвал людей. Ваша служанка ошиблась и поплатилась за свою ошибку жизнью.

Вернулись мужики. Белала поспешила выйти из храма. Ей не хотелось смотреть, как тело Зарины укладывают на носилки, на которых только что вынесли ее убийцу.

– Графиня, – окликнул доктор из-за спины.

– Да?

– Извините меня. Кажется, я был бестактен.

– Немного. Так что у вас за вопросы? Это как-то поможет понять…

– Возможно. Хотя в общих чертах я представляю, что произошло. Но ваши слова могут подтвердить или опровергнуть мою догадку.

Солнце ушло с зенита. Должно быть, отец уже вернулся из Китшоэ. Надо поторопиться…

– Здесь лошадь Зарины. Нельзя ее так оставлять. Я догадываюсь, о чем вы спросите.

Белала шла вдоль стены храма, не оборачиваясь, но точно зная, что Ферг идет за ней.

– Мы приехали, когда солнце только-только поднялось из-за деревьев. Зарина первая вошла в храм. Я еще привязывала лошадь. Она тут же увидела этого человека и позвала меня. Я присоединилась к ней, и она сказала, что это похоже на поцелуй Князя. Предложила съездить за телегой. А я подумала, что ее в деревне вряд ли послушают. А у меня кошелек. За деньги телегу добыть легче. Да мне просто не захотелось сидеть возле этого больного, которому все равно ничем не поможешь, и ждать. И я поехала сама. Одежда его… ну вы сами видели. Мы решили, что это кто-то из местной знати. Вот… так.

– А что-то необычное? Может, видели кого-то неподалеку. Или, может, что-то почувствовали?

Почувствовала. Ведь было… едва заметное присутствие. Чье-то мимолетное любопытство. Рассказать? Сейчас, пока рядом нет ни Имре, ни кого-то другого, а доктор все равно уже догадался о том, что она чтит Заточенных? А может, не догадался, просто заподозрил… но все равно надо сказать. Хотя бы намекнуть.

– Словно след магии. Но всего на мгновение, я в тот момент еще не вошла в храм. Оно сразу исчезло. Я не придала значения и только сейчас вспомнила.

– Можете описать?

– Не знаю. Попробую… это как… чье-то ищущее заклинание, но не направленное, а просто существующее…

– Вы – маг?

– Могла бы быть магом. Но женщин магии в наших местах не учат. Отец считал, что меня надо побыстрей отдать замуж, чтобы всякие глупые мысли из головы вылетели. Но я все равно понемногу училась. И сейчас, я думаю, он поменял мнение.

– А с чем-то подобным раньше сталкивались?

– Нет, никогда. Мне удалось подтвердить вашу догадку?

– Возможно.

– И вы не расскажете?

– Нет.

Бела взяла лошадь Зарины за повод и повела к карете. Ну и не надо. Подумаешь, тайна! Однажды она сама все узнает.

Скорей всего, обратно ей придется ехать верхом: вряд ли в карете теперь найдется место для нее и ее юбок. Но все равно сначала нужно завернуть в госпиталь, забрать свою лошадь. А потом уж… Или попросить Имре?

Ферг ловко подсадил ее в дамское седло, затем перекинулся парой слов с хозяином телеги, махнул ему рукой и исчез в недрах кареты. Баго первым выехал на дорогу – ему показывать путь. Белала на низкорослой лошадке Зарины замкнула процессию…

Глава 3

Доктор что-то быстро записывал в тетради, изредка хмурился, когда слишком крупные булыжники заставляли сбиться с мысли. Писал он при помощи какого-то невероятного приспособления очень светлыми, несмазывающимися чернилами. Имре завороженно следил за его рукой. Потом не выдержал, нарушил тишину:

– Хорошая девушка, правда?

– Кто?

– Графиня. Разговаривает так… ну, не как знатная дама.

– Да. Графиня. Последовательница Заточенных, по некоторым признакам, обученный маг, дочка трансильванского посла. Кстати, к дамскому седлу не привыкла, но верхом ездит уверенно. И на левом предплечье – ножны. Не пустые.

– Она? Последовательница Заточенных?

– Посвящение приняла не более месяца назад – магический почерк жреца хорошо читается. Впрочем, есть маленькая вероятность ошибки.

– И вы ничего не сделаете? Чтобы ее остановить?

– Зачем?

– Ну, как…

– Она пока не совершила ничего плохого. Более того, не успела приехать, как попала в переплет, связанный с нашим национальным проклятием. Могла бы возмутиться и заставить князя Бертока приносить извинения на дипломатическом уровне. Впрочем, может, еще и заставит.

– Все равно не верю.

Ферг только усмехнулся в усы. Один его недавний знакомый, молодой маг из сопредельного мира, мог бы много рассказать Имре по этому поводу…

И про веру, кстати, тоже мог бы рассказать.

Когда прибыли в госпиталь, стало не до разговоров. Ферг, направляясь к зданию, только распорядился:

– Имре, трупы ко мне наверх!

Парень, забыв о Белале, тут же побежал кого-то звать и что-то устраивать. Крестьянин с телегой уехал. Так что Беле помогал решать лошадиный вопрос невозмутимый Баго…

* * *

Белферан, услышав новости, долго расхаживал по комнате, пытаясь унять волнение. Бела терпеливо ждала. Она знала, бури не последует. Отец понимает, что ее вина в случившемся минимальна, и наверняка сейчас пытается понять, чем им обоим грозит это приключение. Только он не придумает – он ведь ничего не знает о Зарине. Белала и сама-то о ней почти ничего не успела узнать.

– Надо вернуть лошадь, – наконец сказала она. – Ее отец – старший конюший в замке.

– Не сама же ты туда пойдешь?

Белала, которая так и хотела сделать, промолчала. А действительно, разве следует графине и дочке посла заниматься такими глупостями?

– Я напишу письмо, – решила она. – И пошлю кого-нибудь из прислуги. Если ее отец захочет узнать подробности, я его приму.

Белферан коротко кивнул. Потом добавил:

– Сегодня мы успели только отобедать. Завтра вечером состоится официальный прием в Китшоэ, на котором тебя представят князю Бертоку и его семье. Прием приурочен к празднику середины лета, так что будет бал, танцы и торжественный ужин. А уже послезавтра я планирую начать переговоры.

– Я еще кое о чем хочу посоветоваться.

– Да?

– Отец, там был один человек, маг. Его имя – доктор Ферг. Мне показалось, он сразу понял, что я посвященная. И ему это не понравилось.

– Хорошо, я о нем постараюсь разузнать. Значит, говоришь, доктор?

– Да, из госпиталя.

– Ладно. Ступай, отдохни. День был тяжелый…

Белала кивнула. Но вместо этого пошла сочинять письмо конюшему.

Она чувствовала, что стоит на минуту остановиться, и ярчайшие видения сегодняшнего дня вернутся. Снова удивительно четко представится кровь на камнях и одежде. Изможденный мужчина с вилами в груди. Зарина с разорванным горлом…

И теперь уже не будет между ней и бедой надежного щита из срочных и важных дел, которые отвлекают, заставляют сосредоточиться на чем-то другом, пусть менее важном, но необходимом.

Отправила слугу.

Зачем-то распорядилась принести в будуар ее дорожный сундук.

В сундуке, она точно знала, лежат еще платья. В одном из них она завтра отправится на прием. Второе пригодится в пасмурную погоду – сшитое из тонкой шерстяной ткани, оно не даст замерзнуть, даже если за окном пойдет снег. Но помимо этих двух нарядов там, в глубине сундука, лежит любимое «эльфийское» платье из черного шелка. У него узкая, в пол, юбка с разрезами на боках. Под нее не наденешь никакие фижмы. Под эту юбку нужны узкие штаны из черной замши. И корсет у платья мягкий, с потайной шнуровкой.

Конечно, на прием к князю в таком наряде не пойдешь… но Зарина бы оценила.

Бела провела ладонью по тонкому шелку… и неожиданно для себя расплакалась.

* * *

Аутопсия ничего нового не добавила к общей картине. Разве только Ферг усомнился, что горничная и в самом деле всю жизнь проработала прислугой. Скорей наоборот, хорошо питалась, активно двигалась, нет ни мозолей, ни старых шрамов, ни загара, который свидетельствовал бы, что она много времени проводила на улице. Зато на пальцах – следы чернил, что может значить, что девушка была обучена грамоте. Это и среди аристократических семей редкость, а чтобы учили прислугу, да еще и девочку…

Ферг распрощался с коллегами, выгнал немногих учеников и сам медленно и вдумчиво навел в помещении порядок. Тела Имре сопроводил на ледник, оборудованный в подвале. Завтра, если этого еще не сделала трансильванская графиня, нужно будет послать человека в замок, чтобы нашел отца девушки. Пусть займется похоронами.

В окно светила ополовиненная луна, пахло какими-то цветами, не то розами, не то жасмином. Аромат казался слишком ярким, выпуклым, привлекающим внимание.

Прошел месяц после возвращения, а он все никак не может привыкнуть к здешним ярким цветам, нарядам из дорогой ткани, публично демонстрируемому достатку. Все-таки прав был тот разведчик: Аррет меняет людей. Исподволь, по кусочку, по крупинке, вынимает прежнюю душу и вкладывает свое. Горький от привкуса полыни ветер пустырей. Разогретое солнцем, ржавое, тяжелое железо давно остановившихся механизмов. Серые развалины. Дожди, полосующие пустые дороги, по которым никто больше никуда не пойдет и не поедет. Людей, осторожных и занятых скорей вопросами выживания, чем наживы. Странную, недоделанную магию. Магию, которая не может работать сама, без материального скелета, подпорки…

Ферг вернулся. И при этом непостижимым образом все еще оставался там. Там было проще. Там он мог оставаться честным и с собой, и с теми, кто оказался рядом. Там…

Трудно прожить в монастыре Спасителя без малого полтора месяца и не узнать все маленькие тайны послушников. И о том, что брат Рузан частенько грешит чревоугодием, и о том, что отец Евстатиан лупит семинаристов почем зря, а у брата Арама в городе есть подружка.

Тогда тоже было лето, непривычно жаркое для маленького северного городка. Почти так же светила луна, и старый священник, самый страшный человек, по отзывам как горожан, так и младших чинов клира, смотрел на него пронзительным, все подмечающим взглядом:

– Значит, вам нужен лабиринт. Верите ли вы в Спасителя, Бога нашего?

– Верю. Однако не собираюсь посвятить жизнь служению. Я ученый, и меня больше интересуют земные вещи… хотя вопросы веры, конечно, намного важней.

– Не всякое учение богоугодно. Что вы собираетесь делать? Зачем вам это? – скучно спросил старик.

– Сдвиг разрушил поселок, в котором я родился, – беззастенчиво соврал Ферг. – А здесь, в Спасенном Городе, сдвигов не бывает. Хочу понять, что сделать, чтобы в других местах было так же.

– В этом желании много гордыни. Для того чтобы Бог вам помог, нужно молиться, а не копаться в старых камнях. Скажите честно, вы маг?

Ферг усмехнулся и покачал головой. Он ничем не рисковал: все, что могут предложить монахи для проверки магических способностей, – поделки, выполненные на ученическом уровне. Их обмануть ничего не стоит. Старик ухмыльнулся и, вынув из кармана хрустальный шарик, кинул его через дощатый стол.

Шарик в руке Ферга остался совершенно прозрачным.

– Хорошо. Верните сферу. Итак, я пущу вас к лабиринту. Но рядом с вами всегда будет находиться мой человек. Он узнает, если вдруг вы начнете применять богомерзкое колдовство. И еще одно условие. Вы пойдете к приору и попроситесь в послушники. И будете работать наравне с другими остиариями и честно выполнять свой урок. Если только мой человек заметит что-то… Эниарская Инквизиция шутить не любит. Помните об этом. А теперь ступайте…

Всего через несколько дней после этого по монастырю поползли слухи о железной птице, пойманной в городе. А потом настоятель и сам объявил о возможной войне с врагами-идолопоклонниками.

Человека, приставленного к Фергу, звали брат Евхарт. Диагноз его Ферг определил еще в самый первый день знакомства, и с того момента роли поменялись. Теперь уже Ферг присматривал за Евхартом, стараясь, чтобы все его внимание было сосредоточено на его персоне и не отвлекалось на мальчиков нежного возраста. Ферга Евхарт научился бояться после короткой беседы ясным днем у ворот продовольственного склада. Он и рад был бы отомстить, но углядеть хоть какой-то криминал в действиях новоявленного остиария Евхарт не смог.

Евхарт не был магом. Это значительно упрощало дело. Ферг несколько раз при нем проходил лабиринт, и тот не видел в его действиях ничего особенного. И вправду, семинаристы, играя, часто делали то же самое.

А лабиринт в Спасенном Городе был сильным. Из четырех лабиринтов, которые знал Ферг, этот, пожалуй, самый стабильный и надежный. Вот только пробиться по нему к лабиринту Агдоле, альтеррианской его проекции, не получилось ровно так, как не получалось из двух других.

Каждая новая неудача убеждала – надо бросать затею и возвращаться домой. Искать другой способ. Но Ферг медлил. А меж тем монахи готовились к вторжению, горожане заколачивали окна и перекрывали улицы. Что ни день, отец Леон собирал священников в своей келье, чтобы что-то планировать. В эти часы Ферг отдыхал от внимания брата Евхарта.

Надо было уходить. И самый простой из доступных способов – лабиринт. Если смотреть правильно, то увидишь, как сплетаются магические каналы, почувствуешь многомерность пространства, расцвеченную силами тех, кто когда-то выкладывал магические скрепы – печати… Синим будет светить дорога в Иберию, серебристо-белым – в италийский город Гасту, ярко-зеленым – на остров гейзеров и вулканов, где нет жилья, кроме нескольких старых факторий морских разбойников…

И только след лабиринта в Агдоле едва заметен. Он есть, он рядом, но к нему не пробиться, как ни старайся. Так же было и с лабиринтом Гасты. Даже хуже – оттуда казалось, что путь в Агдоле – это обман зрения, едва заметный морок…

Ферг наверняка знал, что на следующий день город будет взят. Может быть, монастырь продержится чуть дольше, но потом падет и он. И если с отцом Леоном еще как-то можно договориться, то с армией Схарма – вряд ли. Значит, уходить следовало нынче же ночью. И нельзя даже мысли допустить, чтобы остаться и вступить в эту войну. На чьей бы то ни было стороне.

Вопреки собственным рассуждениям, он все-таки пошел в «Воронье гнездо» и половину ночи помогал ополченцам хотя бы словом. Собирался напиться в хлам, а вместо этого сидел вместе с людьми Тарна над планом города и всерьез думал, как остановить врага. Лишь к рассвету вышел на крыльцо. Утро было холодным.

Через минуту на то же крыльцо присел послушник в белой рясе. Ферг его узнал – парень имел несчастье насолить Евхарту, и тот регулярно развлекал своего «подопечного» планами будущей мести. Послушник был местный, от коней Тарна. Брат Дальгерт.[1]1
  Историю Дальгерта Эстана можно прочитать в романе Н. Каравановой «Сердце твари».


[Закрыть]

– Не спится, святой отец? – спросил Ферг. – Горло промочить не хочешь?

По всему было видно, Евхарт все-таки нашел способ прижать парня. Нереализованное желание помочь в этом городе хоть кому-то хоть в чем-то заставило продолжить беседу.

Сейчас оставалось только жалеть, что так и не поговорил тогда с Дальгертом по-человечески.

«Напустил туману, джедай хренов… почему-то даже имя свое не пожелал назвать. Да нет, не почему-то. Если заняться самоанализом, то, пожалуй, все просто. Не хотелось налаживать связи, сживаться с городом, откуда собирался уйти навсегда. С людьми, которым предстоит битва и у которых слишком много шансов эту битву не пережить. И зря тогда метался. Все равно же никуда не ушел…»

Половинка луны ползла по небу, а Ферг вспоминал события давние и недавние. И надо было идти спать, потому что завтра начнется тяжелый день. Завтра ко двору прибывает еще несколько важных гостей, на этот раз из Моравии. А потом будет праздник середины лета. Гости, кареты, дамы в пышных платьях. Военные в парадных мундирах…

Танцы, пиры, салоны…

Князю зачем-то понадобилось, чтобы Ферг был рядом.

* * *

Мастер Ладжус Чордаш выглянул из окна самой высокой башни Боруша и решил, что то, что он видит, ему нравится. Солдаты согнали из окрестных деревень крестьян, и те пестрой толпой стояли за наскоро сколоченными деревянными загородками, заполняя бывший двор крепости.

Над башнями развевались новые флаги – черные с серебряной восьмиконечной звездой.

Гарнизон крепости увеличился до трех сотен человек, и сейчас стрелки как раз занимали места на стенах. Пехотинцы в черных длинных доломанах и коротких плащах, украшенных все той же звездой, стояли шеренгой напротив главных ворот. Кавалеристы, которых пришлось поставить пешим строем, занимали почетные места вдоль левой стены, напротив высокой, сколоченной из досок площадки, куда подняли княжеский престол.

Ладжус разглядел полуорка с его разведчиками, которым тоже нашлось место в общем строю. Возмущенно поджал губы. Хагр даже в этот торжественный день был одет не по форме. То есть цвета его плаща соответствовали мурешскому флагу, но просторную шелковую сорочку насыщенного алого цвета никто не назвал бы форменной. Ничего. После сегодняшних торжеств орк покинет Боруш. Ему еще найдется работа.

За неполный месяц к первой взятой крепости Чордашу удалось добавить еще две победы. Одна ему ничего не стоила. Хозяин тех земель несколько лет как умер, не оставив наследников. В замке поселились какие-то его дальние родственники, за короткий срок успевшие окончательно разориться. Сдались они без боя, другой вопрос, что и взять там особо было нечего. Ладжус поставил в имении своего управляющего и отрядил солдат, чтобы приглядывали за крестьянами – разбегутся, чего доброго, а кто пахать будет? С другими соседями, земли которых были богаче и располагались ближе к Тисе, так легко справиться не удалось. Однако двухнедельная осада и диверсия магов-разведчиков принесла свои плоды, хотя и пришлось потратить куда больше драгоценного времени, чем планировали…

Мастер Чордаш взглянул на собственное отражение и остался доволен. Черная с серебром форма была ему к лицу. Тонкие усы идеальной формы, уверенный взгляд, четкий овал лица – никто не должен усомниться в его праве решать судьбы здешнего народа. Он холодно улыбнулся – именно так. Сегодня местные воочию убедятся, кто здесь главный. С этого дня порядки на новых землях Муреша изменятся…

В дверь постучал ординарец – пора.

Чордаш разгладил несуществующую складку на рукаве и отправился вниз. Сегодня значимый, может, самый важный день в его жизни…

Внизу уже построились солдаты его личного караула.

Не хватает музыкантов, с досадой подумал маг. Но ничего. Не зря же его солдаты неделю тренировались на плацу! Все будет четко и точно. Все будет так, как он сам и распланировал…

И вот ворота распахнуты. Солдаты, чеканя шаг, выходят вперед. Ветер подхватывает полотнище знамени и разворачивает его. Маги, приветствуя своего командира, выпускают в небо восемь ослепительно ярких лучей.

Чордаш идет вперед под взглядами толпы. Гул голосов стихает. И вот уже перед ним ступеньки, ведущие к престолу. Ступеньки устланы старыми знаменами Боруша. Чордаш с удовольствием идет по этим тряпкам.

Оборачивается. Все взгляды сосредоточены на нем. Крестьяне, замерев, вглядываются в его лицо, замирают солдаты и маги. Тишина разливается над крепостным двором, тишина, пронизанная ясными солнечными лучами.

«Каждый из вас, – подумал Чордаш, – каждый, и ты орк, и самый последний пастух из деревни, все вы запомните этот день на всю жизнь!»