Текст книги "Ближе к телу"

– Что за хрень такая! – возмущенно воскликнула я и налила в кухне холодной воды в стакан – будем приводить в чувство Ольгу. Сестричка не стала дожидаться холодного душа и осторожно приоткрыла один глаз.

– Ольга, это я, Полина, – склонилась я над ней, предусмотрительно прикрывая собой труп. Не хватало еще, чтобы обморок повторился.

– Полечка, а оно здесь? – непонятно спросила сестра, раскрывая наконец глаза, и залилась слезами. Я подхватила Ольгу под руки и не без труда доволокла до дивана в комнате – да здравствует прекрасная физическая форма! Вот Ольге Андреевне следовало бы следить за своей фигурой – тяжелая ноша оказалась.

– Оля, сиди здесь и приходи в себя. Сейчас я позвоню Жоре.

– Полечка, это не я, я никого не трогала! – воскликнула Ольга.

Господи, что за чушь она говорит! Кто бы сомневался, что это не она. Да Ольга и муху не убьет, не то что человека. И каждый умный человек это поймет. Что я и объяснила Ольге, стараясь быть как можно более доходчивой. Та снова принялась реветь, но мне же совершенно некогда успокаивать ее. И я поступила просто: налила Ольге в стакан коньяку, благо, он был. Храню бутылочку в баре на всякий случай, например, для непредвиденных гостей. Как говорит сестренка, лучшее средство, чтобы подлечить ауру. Ауру она подлечивает слишком часто, от этой вредной привычки даже мне не удается ее отучить.

Сама я в этот момент пожалела, что не пью – и не потому, что принципиальная особа. Просто у меня жестокая аллергия на спиртное. И приятный момент процесса перетекает у меня в жуткую сыпь, лицо опухает и тому подобное. Хотя об этом знает лишь узкий круг близких мне людей – остальные уверены, что мои трезвеннические устремления – дело строгих принципов и убеждений. В данный момент я с трудом сдержалась, чтобы не нарушить эти самые «принципы и убеждения». К несчастью, в аптечке не было «Кларитина», и мне пришлось ограничиться не вполне трезвой физиономией Ольги.

Ольге лекарство помогло, и я смогла со спокойной совестью отправиться к телефону. Жора Овсянников, к счастью, оказался на службе.

– У меня в квартире труп, – резко выпалила я, решительно отметая Жорины восторги по поводу моего звонка.

С ним у нас особая история – Жора когда-то имел счастье называться моим мужем. Но счастья этого он не оценил. Будучи еще счастливой супругой, я вернулась домой не вовремя и застала Жору в достаточно интимный, неприятный мне момент. С тех пор сделала логичный вывод – все мужчины, включая и моего бывшего, отличаются повышенной коммуникабельностью, говоря проще, кобели они все. Но это умозаключение вовсе не мешало мне обращаться к Жоре за помощью в наших с Ольгой многочисленных расследованиях и таких вот щекотливых ситуациях, как в этот раз. Жорочка содействовал мне с удовольствием, надеясь, что его исполнительность поможет мне оценить его и вернуть в свою жизнь на законных правах. И теперь, столкнувшись с трупом в собственной квартире, я позвонила именно ему. Благо, должность его способствовала помощи – Овсянников старший следователь УВД нашего Тарасова.

– Я сейчас приеду, – заявил Жора, и я положила трубку.

Потом подошла и осторожно осмотрела тело. На самоубийство это не походит никаким боком – где вы видели человека, который стреляет себе в лоб, потом прячет куда-либо пистолет и мирно ложится в коридоре совершенно чужой квартиры? И я уже подумала, что не смогу оказаться не при чем – в конце концов, в мою квартиру он вошел из-за внезапно проснувшейся глупости и жалостливости Полины Андреевны, о чем теперь я искренне жалела.

И, чтобы не беспокоить лишний раз милицию в лице экс-супруга, я осмотрела тело. Разумеется, осторожно, ни к чему не прикасаясь. Едва я дошла до внутреннего кармана его пиджака, как из комнаты раздался истошный вопль. Я рванула туда. Ольга рыдала. Напоив ее валерианкой, я вернулась к трупу. Обыскивать его дальше я не стала – времени до приезда Жоры оставалось в обрез. У Костика, судя по всему, ничего не было.

Зато что-то торчало из-под края ковра. Я осторожно отодвинула его уголок, и там оказалась какая-то бумажка, точнее, обрывок фотографии. Примерно половина снимка форматом десять на пятнадцать. Какое-то здание, частный дом. На обратной стороне фотографии был написан ряд цифр: 784605. Интересно, откуда эта штука? Наверное, лопух Костик выронил из кармана, когда блокнот доставал – он же копошился в прихожей. А, может быть, Костя и хотел меня остановить, сообразив, что забыл эту самую фотографию? Значит, она достаточно важна?

Только как же Костя проник в мою квартиру? Он что, взломщик-любитель? Дверь вроде бы не повреждена, на первый взгляд.

Я нащупала в кармане куртки ключи и вздохнула с облегчением. Ключи на месте. Но спокойнее от этого почему-то не стало. Ведь труп от этого не исчезнет! Я вышла на лестничную площадку и придирчиво осмотрела замок. Вокруг него на двери было несколько царапин. Что же получается? Да ни черта не получается!

Вернувшись в квартиру, я снова повертела фотоснимок в руках. Цифры… Я понятия не имела, что эти цифры могут значить, и пока не было времени обдумать это. В дверь позвонили с такой настойчивостью, как могут только сотрудники милиции. Да еще моя Ольга в самый неподходящий момент. Спрятав фотографию в шкаф между книг, я открыла. Конечно, я не собиралась тормозить следствие – обычно я довольно законопослушна. Не всегда, конечно, о чем говорить. Но… Я сразу поняла, что просто не смогу оставить это без внимания. С ума сойти, в моей квартире убивают людей! Мне это очень надо… Ну просто жить не смогу без трупов! Так что Жора, у которого возможностей гораздо больше, в этом случае справится без обрывка фотографии.

Овсянников вошел один, оставив экспертов за порогом, и сразу обнял меня, прошептав:

– Что случилось?

– Не время для телячьих нежностей, – резковато заметила я. В поддержке совершенно не нуждаюсь. И я кивнула на труп. Да Георгий и сам заметил распластанное тело на полу в моем коридоре.

– Жора, этого человека зовут Константин, – сказала я.

Георгий удивленно взглянул на меня:

– Полинушка, и откуда же ты это знаешь? Он что, твой знакомый?

– Можно сказать и так, – осторожно заметила я. – Но может быть, ты сначала позовешь своих специалистов, пусть осмотрят. Тогда и поговорим.

И я ретировалась в комнату, где на диване приходила в себя Ольга. С первого взгляда я заметила, насколько убыло в бутылке коньяку. Испаряется с ужасающей быстротой! Ну да ладно. Зато сестренка оправилась от шока и смотрит теперь более-менее осмысленно.

Пока в моей квартире работали эксперты, производя различные замеры и осмотры, Жора решил побеседовать со мной. Он заглянул в комнату и сказал:

– Поля, пойдем на кухню.

Я возражать не стала – и мы сели в кухне, вооружившись горячим чаем. Правда, я предпочитаю кофе, который Жора решительно не переносит. А мне необходимо наладить с ним контакт – так просто это дело оставить невозможно. Поэтому и угостила я Овсянникова чаем.

– Откуда ты знаешь этого человека? – спросил у меня Жора, глядя глуповато-телячьим взглядом.

– Он сегодня был у меня, звонил по телефону и пил чай, – заметила я. – Так что его отпечатки могут быть во многих местах. У мальчишки были проблемы, теперь я вижу, что серьезные. И он мерз на улице. А я предложила ему согреться.

– Полина! Ты с ума сошла! Приводить в дом совершенно незнакомого человека – да как ты могла! – разразился Жора непривычно пылкой тирадой. Он обычно даже не пытался кричать на меня – знает, как я реагирую на нотации. Но теперь его, видимо, прорвало. – Ладно, Оля, – она как ребенок. Но ты… Я думал, у тебя есть рассудок!

– Иди к черту, Овсянников! – буркнув, я потерла переносицу – что-то голова разболелась. – Неужели я могла оставить беспомощного парнишку замерзать на улице? Между прочим, он сидел на морозе в пятнадцать градусов в том, в чем лежит сейчас.

Стоп, закопошилась в моей голове смутная мысль, значит, никуда Костик не уезжал. Кому он там звонил? Лене какой-то? Либо она не успела приехать за ним, либо напротив… То есть одна подозреваемая, кажется, имеется. Только как же найти эту Лену? Но об этом я еще успею подумать.

– Да ты понимаешь, что все подозрения падут на вас с Ольгой? – спросил Овсянников. Решил меня, наверное, припугнуть.

– Тогда отыщи пистолет, из которого застрелили парнишку, а также наши отпечатки пальцев и все остальное, – лаконично заявила я. Овсянников только рукой махнул. Потом спросил:

– Тело обнаружила ты?

– Два тела, рядом Ольга лежала.

– Что же ты раньше не сказала?

– Ты не спрашивал, – суховато откликнулась я.

– Как Костя попал в твою квартиру? – с вызовом осведомился Овсянников.

– Откуда я знаю, – сразу же возмутилась я. – Ключей я ему не давала!

– Георгий Михайлович, – просунув голову в щель между дверью и косяком, обратился к Жоре один из экспертов, – можно вас?

– Что-нибудь ясно? – сразу вскакивая с места, быстро спросил Жора. – Полина, посиди пока в комнате, потом поговорим, – это он уже мне.

Как бы не так, майор Овсянников. Не буду я сидеть в комнате и ждать, пока ты соизволишь со мной побеседовать. Покорно выйдя из кухни, прислонилась к стенке и прислушалась к беседе.

– Георгий Михайлович, время смерти определить пока сложно, но скорее всего, убили его в промежуток от трех до пяти, – тихо сказал эксперт. И я вздохнула с облегчением – Ольга никак не могла совершить такое преступление. Я лично была в этом уверена на сто процентов, Овсянникова тоже не пришлось бы убеждать в невиновности сестренки – он слишком хорошо знает мою Оленьку. – Убит он выстрелом в голову.

– Отпечатки вокруг обнаружены? – жестко спросил Жора.

– Два вида, но такие есть на большинстве поверхностей в квартире, – уверенно ответил на вопрос эксперт.

Вероятно, это ни что иное, как наши с Ольгой отпечатки пальцев.

– И еще – в квартире найдены отпечатки пальцев убитого, – добавил эксперт. – Может быть, его не сразу убили, сначала он что-то пытался найти?

Жора гневно отверг эту версию. Он решительно ответил:

– Это вряд ли. Убитый был здесь сегодня днем.

– И еще. В карманах обнаружена связка отмычек. Может, он домушник?

«Стареете, Полина Андреевна», – подумала я, услышав эту фразу. Как же я, спрашивается, осматривала тело, если не смогла найти отмычек? Это же не мелочь. Но потом я вспомнила, что как раз от осмотра тела меня оторвал вопль сестренки. Живые родственники дороже мертвых знакомых…

– Это нам и предстоит выяснить, – лаконично откликнулся Жора.

Что ж, этот факт проясняет хоть что-то. Любопытно, Костик всегда носил с собой отмычки? Этакий «джентльменский набор». Как-то не вяжется с его обликом. Значит, эта фотография и впрямь чертовски важна.

Прослушав беседу, я отправилась к сестре – что-то не хотелось выслушать обвинения в подслушивании. Ольга растерянно взирала на мир, к счастью, она не плакала.

Глава 2
Ольга

Господи, это ужасно! Как я только смогла пережить такое! Иду я к Полине, даже раньше, чем договорились – решила обрадовать ее своей пунктуальностью, а то она всегда обвиняет меня в ее отсутствии. Поднялась по лестнице, нажала на кнопку звонка. Я, наверное, давила на звонок минут пять, не меньше. Ну вот, когда Оля приходит раньше – Полины просто нет дома. Или открывать не хочет, не знаю уж. За дверью явно слышался какой-то шорох. И что это, по-вашему, должно значить? Что Полина не желает открывать мне дверь? Но такого я не потерплю. В конце концов, мы же договорились, что я к ней приеду. Устав давить на звонок, я оперлась на дверь, решив возобновить ужасные трели, как только отдохнет рука. И едва не упала – дверь наглым образом открылась от моего движения. Я вошла, не успев даже удивиться – такое со мной бывает. Правда, очень редко – вообще-то я человек осторожный. В прихожей было темно. Отыскивая на стене выключатель, я громко окликнула:

– Полина! Поля, это я.

По стене двигалась какая-то подозрительная тень. Я собиралась закричать – но мне это не удалось. Затылок обожгла ужасная боль. Я, кажется, даже слышала тупой звук удара и в ужасе подумала: за какую же провинность Полина решила мне так отомстить? Ну подумаешь, как-то разбила горшок с ее любимым цветком. А потом я повалилась на жесткий ковер.

Не знаю уж, долго я там лежала или не очень – во всяком случае, когда я умудрилась оторвать голову от пола, мне стало плохо. Голова кружилась. Сначала я даже не поняла, где нахожусь – мой любимый диван обычно гораздо мягче. Я села, опираясь о стену, и огляделась. Рядом со мной кто-то лежал. И у этого кого-то была дырка между глаз, вокруг которой запеклась кровь. Я вскрикнула и, кажется, снова сползла на пол, а потом ничего не помню. Окруженная темнотой, я замерла.

Потом появилась Полина. Она испуганно смотрела на меня и едва не полила водой. Холодной. Одна капля сорвалась со стакана и упала мне на нос. Вот и говорите после этого о сестринской любви! Обязательно надо простудить меня.

Но Полечка знает, как привести меня в себя. У нее даже коньяк нашелся – и я ощутила, насколько легче мне стало. Я сидела и пила коньячок, пока Полечка звонила Жоре Овсянникову. Жора – бывший муж Полины. Она развелась с ним несколько лет назад, увидев собственными глазами Жорину неверность. Я, конечно же, прекрасно понимаю Полечку. Но Жора до сих пор любит ее и надеется, что моя сестра к нему вернется. Это и заставляет Жору помогать нам с Полиной. Впрочем, мне тоже кажется, что Жора с Полиной прекрасная пара и должны быть вместе. Но когда я пытаюсь доказать это Полине сестра резко говорит, чтобы я не лезла не в свое дело.

Полина пару раз заходила ко мне. Один раз, войдя в гостиную, где я сидела, она таким взглядом окинула опустевшую бутылку из-под коньяка, что мне стало не по себе. Полина почему-то считает, что я едва не прожженный алкоголик. Она не может понять, что таким образом я лечу свою психическую ауру – к несчастью, психолог может помочь всем, кроме себя. Впрочем, где вы видели хирурга, который проводит на себе операции, или дантиста, лечащего собственные зубы? Каждый лечится, как умеет. А мне необходима моральная разгрузка, особенно после такого стресса. Это ужасно – захожу в квартиру, а на полу труп. Господи, и я неизвестно сколько пролежала рядом с мертвым человеком! Это ж надо… Ну что мне делать с нежной и ранимой психикой? Неужели я не могла выйти из квартиры и вызвать милицию, вместо того чтобы падать в обморок?

В комнату заглянул Жора.

– Оленька, как ты? Мне надо с тобой поговорить, – осторожно сказал он.

Бедный, он думает, я сейчас залью его слезами. Как бы не так! Единственное, что меня сейчас волнует – как бы не попасть в тюрьму за убийство.

– Ты в порядке? – заботливо спросил Жора.

– Жорочка, я его не убивала, – сказала я. Полина зашла вместе с Жорой и села рядом со мной на диван. Она обняла меня и спокойно проговорила:

– Ну конечно, не убивала, Оленька, в этом никто не сомневается, не переживай.

– Оля, расскажи, как ты обнаружила… его, – попросил Жора. Честно говоря, пережитый стресс (Полина бы сказала, что выпитый коньяк) неблагоприятно сказался на моих умственных качествах. Мне совершенно не хотелось ничего вспоминать, ни о чем говорить – хотелось спать и обо всем забыть. Язык немного заплетался от усталости. Но Жора смотрел на меня с такой надеждой, словно только я одна могу раскрыть это преступление. И я рассказала ему, как все было, а потом спросила:

– Жорочка, т-ты веришь, что я не убивала его?

– Оля, не волнуйся, это несложно доказать. Не переживай. Этого человека убили, пока ты еще дома была. Примерно в то время, когда тебе звонила Полина.

У меня словно гора с плеч свалилась.

– Где ты была сегодня с трех до пяти вечера? – спросил у меня Жора, не отрывая взгляда от лица Полины.

Я задумалась. Все, что было днем, казалось смутным, словно окутанное туманом. Наконец, собравшись с мыслями, ответила:

– В два часа дня ко мне пришла клиентка, от которой ушел муж. Понимаешь, Жорочка, он сбежал с молоденькой секретаршей… – я замолкла, сообразив, что сказала лишнее. Жора и так переживает из-за разрыва с Полиной, который произошел по его вине – сестра вернулась домой не вовремя и застала его с девушкой.

И теперь Овсянников смотрел на меня уничтожающим взглядом. Будь на то его воля, посадил бы меня в тюрьму в этот момент. Извинившись, я продолжила:

– До шести примерно я из дома не выходила, до половины шестого у меня сидела клиентка. А потом я приехала к Полине.

– Оля, скажи мне имя и адрес этой своей клиентки. Нам могут понадобиться ее показания. Она же может подтвердить, что была у тебя, правда?

– Конечно, – без тени сомнения заверила я его. И продиктовала адрес, найдя в сумке блокнот. Жора повернулся к Полине:

– А ты где была в это время?

– Жорочка, – ехидно протянула сестра, – работала я, занималась шейпингом в спорткомплексе. Подтвердить это смогут как минимум человек десять, не считая начальства. И никуда не отлучалась, если ты об этом. Ну не могла я убить его, раз уж спасла от мороза. Только, Жора, мальчик собирался куда-то уехать – он звонил кому-то. Но никуда не уезжал, скорее всего – он лежит там… в том же виде, в каком и с утра, – заметила Полина.

Жора усмехнулся, пропустив ее слова мимо ушей. Конечно, он и не думал подозревать нас с Полиной – слишком хорошо Овсянников нас знал. Тем не менее, он был обязан допросить нас, как людей, обнаруживших преступление.

Вдруг Жора встрепенулся и резко повернулся ко мне. – Оля, ты говоришь, кто-то ударил тебя по голове? Ты не пугайся, но вероятно, это и был преступник.

Я почувствовала, как холодеют ладони, а на лбу выступает холодный пот. Как же я раньше не догадалась! Находиться в одной квартире с преступником! Господи, меня же могли просто убить!

Полина обняла меня за плечи, успокаивающе похлопала по руке и укоризненно взглянула на Жору. А тот продолжил:

– Оля, ты его видела?

– Какая-то тень, – слегка дрожащим голосом сказала я. – Я вошла и увидела тень на стене. Больше ничего.

– Хотя бы мужская это была тень или женская? – со вздохом спросил Жора.

Сначала я хихикнула, представив себе тень определенного пола. Интересно, пол тени определяется по первичным или вторичным признакам? Смущенно зажав рот рукой, я пробормотала извинения – наверное, это реакция на стресс. Полина взглянула на меня с легкой ехидцей. Потом я попыталась вспомнить, чья же тень была на стене. Может, и мужская. Кажется, кто-то высокий. С другой стороны, я решила, что это Полина – значит, тень могла принадлежать и женщине. Я выдала свои соображения Жоре. Он нахмурился.

– Значит, ты не уверена, правильно?

– Ну не знаю, – жалобно прошептала я. Господи, как же я от всего устала! Это надо было – найти труп в Полиной квартире. Еще этот Жора – у меня такое шоковое состояние, а он пристает с допросом! Конечно, его можно понять – ему же надо работать, убийцу искать. Но мне так плохо!

– Кого-то чужого в подъезде видела?

– Нет, никого не было, – уверенно ответила я. Я бы заметила, если бы рядом кто-то находился.

Наконец Жора сделал все, что надо, и труп увезли. Мы с Полей остались вдвоем. Она смотрела на меня совершенно спокойно, словно ничего и не случилось. Иногда меня просто поражает ее хладнокровие. Жора, конечно, пытался напроситься на ночь, но Полина решительно отвергла его притязания, заявив, что не может оставить меня одну после такого стресса. Я попыталась сказать, что не собираюсь оставаться у сестры, поэтому Жора вполне может переночевать здесь, но пока думала, как все это выразить, Полина уже вытолкала Овсянникова в прихожую. Она заявила:

– Ты лучше ищи убийц.

Жора покорно вышел, поцеловав бывшую жену на прощанье. Она, поморщившись, закрыла за ним двери и повернула все замки. Потом вернулась ко мне и уселась рядом.

– Поля, как ты можешь так обращаться с Жорой? Он же тебя так любит, – обратилась я к сестре с пламенной речью в защиту следователя. – Неужели ты сама не видишь, как он глупеет при тебе?

Но она проигнорировала мою реплику.

– Ольга, вспоминай, что ты видела и слышала, – приступила ко мне с допросом Полина. Мне стало жаль Жору – он хоть и задавал вопросы, но по служебной надобности. Полине-то это зачем? По моей спине забегали мурашки от страшной догадки – неужели Полина решила самостоятельно расследовать это убийство?

– О нет! – воскликнула я, прижав руки к сразу запылавшим щекам. – Я не собираюсь заниматься расследованиями!

– Иногда ты бываешь ужасно проницательной, – ехидно заметила сестра. – Даже читаешь мысли старшей сестры.

Тоже мне, старшая. Всего на пять минут старше – и считает себя главной.

– Полечка, зачем тебе это надо? – жалобно спросила я. – Ладно, когда с родными или друзьями что-то случается – но этого типа ты совсем не знаешь!

Но Полина была непреклонна – она заявила, что чувствует свою ответственность за смерть этого Кости. Ведь мало того, он грелся в ее квартире, так еще и убили его именно здесь. И Полина считала, что это накладывает на нее определенные обязательства. Тоже мне, сыщик-любитель. Но мои увещевания на нее не подействовали, и тогда я сказала:

– Заниматься этим будешь сама, без моей помощи. У меня совершенно нет времени – у меня дети, в конце концов, и клиенты.

– Де-ети? Которые вторую неделю живут у нашей бабушки? Это и впрямь довод! – ядовито улыбнулась Поля. – Ну, как хочешь, Ольга, и без тебя справлюсь. Твое дело ответить на мои вопросы – это-то ты можешь сделать?

Ой, кстати, ребята и впрямь загостились у Евгении Михайловны. Она, наверное, устала от моих сорванцов.

– Могу, – я продемонстрировала собственное недовольство и холодно сказала:

– Я вошла в твою квартиру, дверь была открыта. Было темно. Я окликнула тебя, потом меня кто-то ударил, и я потеряла сознание.

– Ольга, и неужели ты не хочешь найти того, кто тебя оглушил? – возмущенно спросила Полина. – Как же так…

Ну правильно, действует на психику. Тоже мне, психолог доморощенный. Да все ее мысли читаются, как раскрытая книга. Конечно, ей не хочется в одиночку вести расследование – вот и пытается меня перетянуть на свою сторону. Но я же не могу разорваться – у меня есть дети! И нужно о них заботиться. Нельзя же постоянно оставлять детей у бабушки или мамы, правильно?

– Нет, Полечка, я не хочу этого знать. В конце концов, это дело милиции, правда? Вот пусть Жора и расследует. А я хочу остаться в живых и не хочу получить еще раз по голове.

Язык меня почему-то не очень слушается. Только почему? Я же совершенно трезва! Но речь моя звучит невнятно. Полина даже поморщилась.

– Когда ты была у подъезда, видела что-нибудь необычное? Что-нибудь заметила?

– Да нет, все вроде в порядке было, как всегда. Бабки сидели на скамеечке, хотя и холодно. Что им, делать нечего? Такой мороз – а они сидят. Свежим воздухом дышат, наверное, – задумчиво отметила я.

– Значит, они что-то должны знать, – логично отметила сестра. – Пошли расспросим их. В этом-то ты мне поможешь? Ты же психолог, – миролюбиво сказала Полина. Ну, в такой мелочи я ей просто не могла отказать. Оделась и вслед за ней вышла из квартиры. Ну как я брошу сестру одну? Особенно когда она просит о такой маленькой помощи. Расспросить бабушек – это же совершенно необременительно! И я, разумеется, могу помочь Полине в этом деле.

– Ольга, а кто сидел на лавочке, ты не заметила? Из моего подъезда? – Полина так резко обернулась на лестнице, что я едва не потеряла равновесие и вцепилась в нее.

– Я со всеми поздоровалась. Но по-моему, там сидела баба Маша, если я не ошибаюсь. У нее внук гулял, кажется. Полечка, а ты не думаешь, что Жора уже всех расспросил?

Полина фыркнула с явным пренебрежением к Жориным способностям. Но Жора же умеет вести допрос, он этому учился. Может, ей просто не хотелось лишний раз общаться с бывшим? Она как-то странно избегала Жору в последнее время.

Подойдя к двери, за которой жила баба Маша – одна из самых любопытных старушек дома – Полина нажала на звонок. За дверью раздалось мелодичное треньканье. Не то что ее собственный звонок, который мертвого разбудит. Раздался приглушенный старческий голос:

– Кто там?

– Баб Маш, это Поля и Оля Снегиревы, – представилась Полина. – Можно с вами поговорить?

Вот уж что-что, а поговорить баба Маша всегда готова. И она быстро распахнула дверь.

– Поленька, слыхала, какой ужас-то? Ко мне ж милиция приходила, – впуская нас в квартиру и разливая по чашкам чай, разохалась старушка. Потом потеребила заклеенную лейкопластырем дужку очков и поставила на стол вазочку с вареньем.

– Слышала, баб Маш, – ответила Полина спокойно. – В моей квартире труп и нашли.

Тут уж старушка разахалась не на шутку.

– Ой, да как же так-то? Полюшка, это ж надо!

– Баб Маш, – прервала Полина ее излияния, – вы сегодня сидели на лавочке у дома? – ну прямо заправский следователь. Еще сигарету в зубы и пачку листов протокола на стол – и картина будет полной. А я в качестве стенографистки или кого там еще.

– Да где ж мне быть-то, – удивилась старушка, – гуляла с внучком. Дети-то какие пошли, глаз да глаз с ними. Вот мой что сотворил, девоньки, я готовила – так он взял и чуть не ошпарился. Подхватил чайник-то, а горячий. Ой, лишенько!

Полина едва сдерживала зевоту. Личная жизнь бабуси, как и ее внуков, мою сестренку не интересовала. И она с видом жертвенной добродетели выслушивала излияния бабы Маши.

– Баб Маш, вы видели кого-нибудь незнакомого у дома? Примерно часа в два-три, – спросила Полина. – Может быть, люди необычные или машина какая…

– Так я и говорю ж… Милиция, чай, тоже спрашивала. Я за внучком смотрела. Ох, постой… Ну да, машина во дворе стояла. Как приехала – и стоит, а потом уехала, кажись – не видала.

– Какая машина? – быстро спросила Полина. – Цвет, номер, марка?

– Так откуда ж мне знать. Серая. Ой, кажись, зять мой «девяткой» такие кличет. Такая… на утюг похожая. Обычная.

Я равнодушно смотрела на сестру. Она, судя по всему, обрадовалась какой-никакой зацепке и теперь ждала моей реакции. И что-то еще было в ее лице – словно произошло нечто из рук вон выходящее. Но я не стала вдумываться в ее эмоции – слишком уж настойчиво Полина сверлила меня взглядом. Наверное, надеялась, что захочу помогать ей в расследовании. Как бы не так! Еще чего не хватало. Если ей делать нечего – пусть суется. У меня же дети! И я решительно покачала головой, отвечая на безмолвный вопрос Полины.

– Кто-нибудь еще с вами был на улице?

– Катя из соседнего подъезда да Шурочка, – вздохнула баба Маша. Полина поморщилась, видимо, вспомнив, что обе старушки отличались почти полной слепотой и не видели дальше собственного носа. С их внуками во дворе постоянно происходили всевозможные неприятности, да и сами ребятишки были не слишком-то благонадежными. Как говорит Полина, пороть их надо. Я же против столь жестоких методов и возражаю, что несчастным детям всего лишь не хватает родительского внимания. Впрочем, к делу это не относится.

– А в наш подъезд кто-нибудь заходил? – спросила Полина. Старушка смотрела на нее с легким подозрением. Но все же ответила:

– Полюшка, да что я, только на подъезд и смотрю, что ли? У меня чай дите, за ним глаз да глаз нужен. Не знаю я, может, и заходил кто. Не могу тебе сказать.

Попрощавшись с бабой Машей, мы вышли в подъезд.

– Ну что? – приступила к индивидуальному допросу Полина, рассматривая меня как насекомое под лупой. – Поможешь мне? Неужели тебе самой не интересно, кто так беспощадно расправился с молодым человеком?

– Полечка, мне надо забрать детей – они же целую неделю у Евгении Михайловны. Мне уже стыдно. Да и соскучилась по ним, – залепетала я. Полина смотрела на меня скептически. Хорошо хоть удержалась от язвительных замечаний. Просто спросила:

– Оля, тебя отвезти?

Ну уж нет, знаю я ее. Как начнет давить на психику, воздействовать на совесть – обязательно придется помогать ей. Напомнит мне все случаи, когда приходилось выручать меня из переделок. И волей-неволей мне придется согласиться. А я не хочу ничего расследовать – должна же я пожить спокойно, правда? Поэтому, быстро отказавшись от помощи сестры, я поспешила на троллейбусную остановку. Транспорт подошел удивительно быстро, и через несколько минут я стояла перед дверью бабушкиной квартиры.

– Оленька, что же ты на ночь глядя? – удивленно спросила Евгения Михайловна, которую я отвлекла от просмотра телефильма. – Уж до завтра бы подождала. – Она смотрела на меня с немым укором. Мамочка называется! Оставила детей у бабушки чуть не на две недели, хотя договаривались ограничиться парой деньков! Но я же не виновата, что так получилось. Тем более, Евгения Михайловна внуков очень любит. И ей с ними общаться не в тягость. А у меня работа, порой бывает совершенно некогда даже пообщаться с родными чадами. Вот и приходится, как говорит Полина, «сбагривать» детей то к Ираиде Сергеевне, нашей мамочке, то к бабушке.

– Извини, бабуль, но давай я их сегодня заберу, чтобы не мешали тебе.

– Садись хоть чаю попей, – предложила бабушка, пока ребята, вдоволь повисев на моей шее, собирались. Я согласилась – с утра ничего не ела, сперва времени не было (а если честно, то желания готовить тоже), а потом… Случилось то, что случилось. Господи, до сих пор не могу вспомнить это… без содрогания. Подумать только, я лежала рядом с мертвецом! Это ужасно. Как ни странно, аппетита у меня это воспоминание не отбило. Наверное, коньяк благотворно повлиял на мою слабую психику.

Пока я пила чай, Артур и Лиза приставали к Евгении Михайловне с вопросами:

– Баб Жень, а что это такое? Почему луны нет? Как звезды загораются? – доставали они бабушку с обеих сторон. Я бы, наверное, не выдержала такого потока любопытства, но баба Женя держалась стойко. Она изящно дымила сигаретой в длинном мундштуке и пространно отвечала на детские вопросы.

Наконец, насытившись вкуснейшей выпечкой, делом рук Евгении Михайловны, я забрала детишек от бабушки. Соскучилась по ним страшно! И мы пошли на остановку. Лизонька лепетала что-то о новых мультиках, Артур смотрел на нее как взрослый на малыша и высокомерно держал меня под руку. Я поминутно обнимала детей и прижимала их к себе.

Какая-то бешеная машина вырулила прямо из-за угла и понеслась на меня. Я растерялась, дети вцепились в меня и словно оцепенели. Лизонька закричала. Я бросилась в одну сторону, потом в другую, не зная, куда бежать. Потом собралась с силами и толкнула Артура и Лизу на обочину. Машина объехала меня, взвизгнув тормозами. Так и с ума сойти недолго! У меня нервы не железные. Слезы сразу хлынули из глаз, слезы облегчения. Господи, неужели я могла погибнуть под колесами этой машины! Тем более, дети! Если бы я их не оттолкнула… Я же не переживу такого. И я бросилась к детям. Но моих маленьких запихнули в машину и повезли не знаю куда. Опоздала на несколько секунд. Я с ревом бросалась к людям и не понимала, почему же мне никто не хочет помочь. Господи, какой ужас! Я не переживу.