Текст книги "Не ходите девки в лес"

ГЛАВА ВТОРАЯ
(ПОЛИНА)

Нет, так жить нельзя – лучше застрелиться! – думала я, ожесточенно продираясь к выходу из автобуса.

Мои длинные распущенные волосы взмокли, футболка съехала набок, сумка, набитая продуктами, постоянно застревала между плотно прижатыми друг к другу людскими потными телами.

Собственно, можно было не спешить – автобус все равно возвращался обратно в город, так что в Зоналке выходили все, но вот незадача – та толпа, которая должна была ехать в тарасов, ломанулась к автобусу и, не дожидаясь, пока мы выйдем из него, стала уверенно набиваться, стараясь занять сидячие места.

Меня пинали и толкали со всех сторон, грозя либо растерзать на части, либо просто смять.

Особенно старалась одна противная тетка, которая мне сразу не понравилась.

Тетка была толстая, потная, с красным лицом, в цветастом платке, сбившемся на затылок и обнажавшем лысеющую макушку.

– Дайте же пройти! – визжала тетка, продираясь к переднему сиденью и норовя ткнуть меня в бок. За собой она волокла сумки, доверху набитые чем-то очень твердым. Это я ощутила, когда тетка несколько раз шарахнула меня этими сумками по ногам. – Поналезли здесь!

– Вы хотя бы выйти сперва дали! – не выдержала я.

– Чего? – тетка развернула свой мощный корпус и угрожающе уставилась на меня.

Признаться, мне, обладательнице черного пояса по карате, стало не по себе. Но и сдаваться так просто я не собиралась.

– Ничего! – набрав побольше воздуха, рявкнула я, чтобы показать, что тоже умею орать и еще как. – Отрастят пузо – к двери не прорвешься!

Тетка сразу захлопнула рот и ошалело посторонилась.

Я более-менее спокойно смогла ее миновать. Просто я давно поняла, что с такими хамами нужно разговаривать на их же языке, иного они просто не понимают. А если разводить антимонии в стиле моей сестры Ольги, типа «не будете ли вы так любезны…», то ничего не добьешься – затопчут просто.

Наконец, мне удалось растолкать толпу и пробиться к лестнице, после чего я с облегчением спрыгнула на землю.

Фу-у-ух ты! Черт, и угораздило же мою машину сломаться так невовремя! Собственно, дело было не таким уж серьезным – просто сломался ручник, – но машину все равно пришлось отдавать в ремонт. С каким комфортом я могла бы добраться до Зоналки на «Ниссане», а не на автобусе, – посетовала я в очередной раз, стоя на остановке.

В этот жаркий июльский день автобусы были переполнены дачниками, рвущимися к своим огородам и дачкам, гордо именуемым виллами и фазендами. Все сидячие места, конечно же, были заняты, но даже и стоять было очень неудобно. Я просто задыхалась всю дорогу, мечтая как можно скорее принять удобное для тела положение.

Теперь, стоя на свежем воздухе, я поправила сумку на плече, поудобнее ухватила другую – ту, что с продуктами, – и, сдув со лба прилипшие волосы, пошла прямо по тропинке.

Приехала я в Зоналку, чтобы навестить свою сестру-близняшку Ольгу. А Ольгу пригласила к себе какая-то подруга. Я с этой подругой знакома не была, но Ольга настаивала, чтобы я непременно приехала познакомиться, потому как сама подруга, оказывается, просто мечтает о встрече со мной.

Я знала, что Ольга склонна преувеличивать, поэтому только отмахивалась. С какой стати я поеду к этой посторонней для меня женщине? С Ольгиными подругами у меня обычно не находилось общих интересов. Слишком мы с ней разные, хотя и близнецы.

Ну, например, эта разница видна, даже если рассмотреть наши с сестрой профессии.

Я – спортсменка, восточными единоборствами владею, работаю в спорткомплексе тренером по шейпингу. Я всегда точно знаю, чего я хочу, а чего нет. Что я буду делать, а что нет. Я сама строю свою жизнь. И еще: мне, в отличие от Ольги, известно, что означает слово «надо» – я очень ответственная.

А Ольга моя – психолог. И очень любит копаться во всяких чувствах, переживаниях, страданиях… Прямо мусолит это постоянно. Работает Ольга на дому, с моей, между прочим, подачи. Просто мне надоело видеть, как она прозябает в своей конторе за мизерную зарплату – кандидат наук, блин! И однажды сказала сестре – хватит!

Ольга сперва испугалась, захлопала ресницами, сделала огромные глаза, залепетала что-то насчет того, что ей необходим круг общения, и потом, чувствовать свою востребованность и то, что она приносит пользу обществу, но я быстренько прервала поток этого бреда и привела свои, гораздо более весомые аргументы.

В конце концов, Ольга, вздыхая и сокрушаясь, согласилась попробовать. Тряслась она здорово – боялась остаться без зарплаты. Господи, можно подумать, те деньги, что она получала на государственном предприятии, можно назвать зарплатой!

Теперь Ольга принимает клиентов на дому, и если бы она не лентяйничала постоянно, то имела бы довольно неплохой доход. А то что это такое – сегодня «я не могу», завтра – «не хочу», послезавтра – «у меня голова болит», а потом и вовсе «я впала в депрессию, отстаньте от меня все, мне нужно срочно поправить свою эмоциональную ауру…» И поправляет потом вермутом или ликером. Ответственнее нужно быть, я сто раз ей говорила.

Но Ольга есть Ольга, может быть, за это я ее так и люблю? Мне, во всяком случае, никогда такой не стать – мягкой, слабой, несобранной, рассеянной, доверчивой до глупости, наивной и просто очень доброй и милой.

В общем, и подруги у Ольги были соответствующие, поэтому я не особо рвалась к знакомству с ними. Но вчера случилось нечто, что заставило меня сегодня же с утра отправиться в Зоналку.

Вчера вечером мне позвонила Ольга и жутким голосом сообщила, что у них тут творятся страшные вещи, и мне просто необходимо приехать поскорее. Я спросила, что Ольга имеет в виду под страшными вещами, очень сильно подозревая, что у сестры просто кончились деньги. Но Ольга сказала, что ничего объяснять не будет по телефону – не может просто, – а вот завтра она меня будет встречать на тропинке возле остановки: «ты просто иди, Поля, по этой тропинке, а мы тебе навстречу пойдем».

Пришлось звонить в спорткомплекс, отпрашиваться на два дня, и ехать в Зоналку. И надо же, черт возьми, я сразу пожалела об этом.

Началось с того, что на остановке меня никто не ждал! Я уже двадцать минут шла по этой гребаной тропинке, никуда не сворачивая, как и говорила Ольга, но сестры не встретила.

Первым же моим побуждением было повернуться и зашагать обратно к остановке с тем, чтобы уехать домой следующим автобусом. Но, постояв немного и выкурив две сигареты, я заставила себя успокоиться и не действовать сгоряча. Кто знает, может, Ольга немного задерживается?

Самое главное, я не знала, куда дальше идти. Ольга не сообщила мне ни номера дома подруги, ни хотя бы названия улицы. Я даже фамилии этой женщины не знала – знала только, что зовут ее Наташа. В принципе, узнать, конечно, можно: походить по дворам и расспросить, к кому из жителей недавно приехала молодая русоволосая девушка в очках. Кто-нибудь обязательно да рассказал бы.

Дело в том, что район Зоналка хоть и относится к нашему городу Тарасову, на деле представляет собой обычную деревню, где все друг друга знают.

Здесь была своя школа, детский сад, почта, а магазинов целых два. И еще коммерческий ларек, гордо именуемый «супермаркетом».

Я уже мечтала поскорее добраться до этого супермаркета и купить там бутылку минеральной воды – пить хотелось неимоверно.

В Зоналке я не бывала давненько, но прекрасно помнила, как дойти до самого поселка – у меня отменная зрительная память, и на местности я ориентируюсь великолепно. Да тут и невозможно заблудиться – одна дорога.

Черт, куда же Ольга задевалась? Забыла, что ли, про меня? Да нет, это исключено – даже при ее забывчивости и рассеянности она не должна была это упустить – сама же просила вчера меня приехать!

Я уже начала беспокоиться, не случилось ли чего, как вдруг невдалеке послышался топот ног, какие-то обрывочные звуки, перемежающиеся с криками и взрывами смеха.

Топот ног становился все ближе, я невольно посторонилась и увидела, как мимо меня пронеслась молоденькая, встрепанная девчонка с расширенными от ужаса глазами, а за нею стайка подростков. Девчонка визжала, пацаны что-то кричали ей вдогонку и смеялись над собственными словами.

Тут один из них догнал девчонку, развернул ее к себе и схватил за плечи, с похабной улыбкой заглядывая в глаза.

– Ну чего же ты испугалась, моя маленькая? – прерывисто дыша, обратился он к ней. – Ты же знаешь, как я хочу с тобой познакомиться поближе?

Толпа сзади загоготала. Девчонка в ужасе закрыла глаза.

Больше стоять и молча наблюдать за этой сценой я не могла.

– Простите, пожалуйста, могу я поинтересоваться, что здесь происходит? – выступила я вперед с очень вежливым обращением – не люблю сразу хамить.

– А тебе чего надо, тетя? – нагло обернулся ко мне пацан. – Тоже, что ли, хочешь? Тогда подожди немножко – и тебя осчастливлю!

Толпа снова загоготала, на этот раз еще громче. Надо же, у современной молодежи совсем отсутствует чувство юмора – смеются над всякой хренотенью!

– Я думаю, что скорее тебя осчастливлю я, – усмехнулась я. – Когда научу вежливо разговаривать со старшими.

– Чего? – ощетинился он и добавил уже совсем недружелюбно, – вали отсюда лучше поскорее, пока не навешали.

– Отпусти девчонку, – спокойно сказала я.

– Ага, щас! – он начинал свирепеть.

– Отпусти, говорю. Видишь – она тебя не хочет.

– Захочет, – ухмыльнулся тот и потянул девчонку на себя, с силой сжав ее локоть.

Девчонка покачнулась. Из глаз ее полились слезы.

Я шагнула вперед и резко вывернула руку этого переростка за спину, даже переборщив при этом. Он дико взвыл от острой боли. Я быстро двинула ему коленом в пах, после чего пацан просто рухнул на землю с протяжным стоном.

Тут же ко мне подскочил самый смелый из кучки этих раздолбаев – худой, прыщавый парень в потертых джинсах. Он наивно попытался ударить меня в челюсть, но я перехватила его руку и перебросила через себя. Придурок даже не понял, как за секунду очутился на земле. Он тут же вскочил и сразу же снова упал – я просто молниеносно врезала ему носком кроссовки под коленную чашечку.

Оставшиеся трое не решились испытывать судьбу и бросились врассыпную.

Я подошла к девчонке и протянула ей носовой платок.

– На, вытрись и пойдем отсюда. Расскажешь мне, почему они к тебе прицепились.

Девчонка с опаской поглядела на тела поверженных противников. Тот, которого я уложила первым, вообще не подавал признаков жизни. Второй мучительно стонал, пытаясь левой рукой растереть коленку.

– А они? – сглотнув слюну, спросила девчонка тонким, дрожащим голоском.

– А что они? – пожала я плечами. – Да не волнуйся, с ними все в порядке. Отлежатся и пойдут домой к маме. Не бойся, я умею бить. Ничего особенного я им не повредила. Разве что вот этот теперь несколько поумерит свои донжуанские замашки, – я кивнула на мальчишку, получившего удар в пах. – Ну что, идем?

Девчонка пошла было за мной, потом дернулась, как будто вспомнив что-то, и остановилась, раскрыв рот.

– Что? – не поняла я.

– Там… – залепетала девчонка, потом глубоко вдохнула и заголосила, – ой, мамочки мои-и-и! Уби-или-и-и! О-о-ой! Человека уби-и-ли-и-и!

– Подожди, подожди, – я схватила ее за плечи и затрясла. – Кого убили, ты можешь нормально сказать? Да успокойся ты, в конце концов! – последние слова я просто рявкнула.

Как ни странно, но это привело девчонку в чувство. Она сразу перестала орать и уставилась на меня.

– Ну вот, – удовлетворенно переводя дух, сказала я. – А теперь говори, что случилось?

– Иду я по лесу, – начала объяснять она. – Смотрю – в кустах что-то белеет. Я подошла поближе, а там… Ой, мамочки мои! – она закрыла лицо руками.

– Стоп! – крикнула я, испугавшись, что сейчас пойдут очередные завывания. – Что там?

– Там… Тело лежит… Женское. Юбка вся разорвана и в крови. Я сразу и побежала.

– Постой, а эти придурки откуда взялись?

– Они меня увидали, когда я бежала, и за мной. Они меня со школы дразнили.

– За что дразнили-то?

– За то, что я рыжая, – шмыгнув носом, как-то стыдливо ответила девчонка, словно была виновата в том, что родилась рыжей.

Я с любопытством посмотрела на нее и только тут смогла рассмотреть как следует.

Волосы у нее были не рыжими, а скорее соломенными – кстати, очень красивого оттенка. Все лицо покрывали крупные конопушки. Смешливые серые глаза с хитринкой. Худощавая, тонконогая, лет семнадцати, в коротком простом светлом платье. Волосы были небрежно сколоты заколкой, съехавшей вниз. Я подумала, что если бы она сделала хорошую стрижку и носила волосы распущенными, то ей бы это очень шло. А конопушки, тем более такие светлые, можно легко замаскировать тональным кремом.

Фигура у девчонки тоже была хорошая – то есть, Катя вполне могла производить впечатление, а в своем поселке слыла дурнушкой.

Конечно, эти придурки ничего не понимают, но со временем, думаю, девчонка, переживающая сейчас из-за своей внешности, научиться подавать себя в самом выгодном свете. Немного опыта – и все будет в порядке.

Так я и сказала ей, пока она вела меня к тому месту, где обнаружила труп. Не совсем уместная, конечно, тема, но мне хотелось хоть как-то успокоить девчонку, поэтому и говорила о таких пустяковых вещах.

Возле каких-то кустов мы остановились.

– Вон там! – страшным шепотом проговорила девчонка, вытягивая вперед указательный палец. – Ой, мама! Страшно! Я туда не пойду.

Я осторожно раздвинула кусты. Сразу же увидела труп. Это была совсем молодая девушка, она лежала на боку, неловко подвернув левую ногу. Короткая легкая юбчонка ее и в самом деле была разорвана, так же, как и желтая маечка. Правая грудь была видна, на ней багровел длинный рубец. Лица девушки видно не было: она лежала, уткнувшись им в землю. Светлые волосы разметались по плечам, на затылке виднелись следы запекшейся крови – по-видимому, сюда была нанесена смертельная рана, хотя точно пока сказать ничего было нельзя.

Я осторожно пощупала руку девушки. Она была холодной, пульса не прощупывалось. Не было никаких сомнений в том, что она мертва.

– Все понятно, – со вздохом сказала я, убирая руки. Кусты сразу же сомкнулись, скрывая от наших глаз место разыгравшейся трагедии.

– Что? – сразу же откликнулась девчонка.

Признаться, я не нашлась, что ответить. Что, собственно, понятно? Только то, что девушку, скорее всего, убили. И то, что надо вызывать милицию.

– Пошли вызывать милицию, – ответила я, поворачиваясь.

– А куда идти? – уставилась на меня девочка.

– Ты что, не местная? – удивленно спросила я.

– Местная, – мотнула она головой. – Я в Зоналке с рождения живу.

– Ну, у вас здесь есть, наверное, милиция? Участковый хотя бы?

– А, участковый есть, Прохоров его фамилия, Николай Трофимович. Только он наверняка сейчас дома – суббота все-таки.

– Так пошли к нему.

Мы пошли по тропинке к поселку.

– Тебя как звать-то? – обратилась я к девочке.

– Катя, – ответила она. – А вас?

– Меня Полина Андреевна.

– А я думала, что вас Ольгой зовут.

Интересно!

– Почему это ты так думала?

– Мне кажется, я слышала, что вас так тетя Наташа называла. Вы ведь у тети Наташи живете?

Вот теперь все понятно. Она меня просто перепутала с Ольгой – мы ведь близнецы. Ну, хоть что-то хорошо – по крайней мере, Катя знает тетю Наташу и сможет сказать, где она живет. Слава богу, хоть Ольга нашлась. А то, чего доброго, пришлось бы на улице ночевать или вообще домой ехать. Два раза за день путешествия в душном автобусе – это слишком.

– Нет, Катюша, я не живу у тети Наташи – я ее вообще не знаю. Там живет моя сестра, ее действительно зовут Ольга. А я приехала к ним в гости. Шла вот себе, а тут ты…

– Ой, вы меня не бросите сейчас? – забеспокоилась Катя и умоляюще заглянула мне в глаза. – Не бросайте, что я дяде Коле скажу, участковому? Я же ни на один вопрос не смогу толком ответить!

– Почему? – удивилась я.

– Потому что я бестолковая.

– Это кто же тебе сказал? – с интересом посмотрела я на нее.

– В школе все так говорили, – со вздохом откликнулась она как-то обреченно.

Понятно, заморочили девчонке голову – и глупая, и некрасивая, вот она и чурается всех. Пацанов этих обдолбанных, например.

– Послушай, Катя, – решительно обратилась я к ней. – Тебе пора прекратить думать о себе как о человеке третьего сорта. Иначе ничего хорошего из этого не выйдет. Вот мы покончим с этим делом, я тебя обязательно познакомлю с Ольгой, и она проведет с тобой беседу. Она у меня психолог, вот и поможет тебе. Я хоть и не психолог, но мне кажется, что все твои проблемы – в тебе самой.

– Вы думаете, у меня все может быть хорошо? – изумленно посмотрела она на меня.

– Да я просто уверена в этом, – улыбнулась я и потрепала девочку по щеке. – Пойдем, я тебя, конечно же, не брошу. Сейчас мы вместе найдем этого дядю Колю и все ему расскажем.

Прохорова дома не оказалось. Его жена, маленькая, худенькая, рано состарившая женщина с пучком жиденьких волос неопределенного цвета, равнодушным голосом сообщила нам, что муж ее отправился по служебным делам. Куда – не уточнила.

Мы вышли на улицу.

– Где же его искать? – задумчиво покусывая губу, спросила я скорее сама у себя.

– Я знаю, где, – хватая меня за руку, ответила Катя. – Он, скорее всего, у Нюрки Огородниковой.

– А кто это?

– Да… Есть тут у нас одна… – неопределенно выразилась Катя и, сделав огромные глаза, выпалила, – самогонщица!

– Серьезно? – усмехнулась я.

– Ага! – мотнула головой Катька. – Сегодня наверняка он к ней пойдет.

– А зачем?

– Ну… – Катька спрятала глаза и, понизив голос до жуткого шепота, поведала, – она ему деньги дает, чтобы он никому не говорил про самогон!

– Понятно, – хмыкнула я. – Участковый погряз в коррупции!

– Чего? – вытаращила она свои глазищи.

– Ничего! – отмахнулась я. – Пошли к этой Нюрке!

Катька, размахивая руками, повела меня по улице, пытаясь объяснить по дороге, какие отношения связывают Нюрку и участкового, но мне и так уже все было ясно.

Вскоре мы подошли к старенькому покосившемуся одноэтажному домику, обнесенному прохудившимся забором. Через него прекрасно было видно стоящую во дворе парочку. Невысокая, ядреная бабенка с крепким задом и пышноусый мужчина в форме о чем-то договаривались. Женщина улыбалась, что-то смущенно объясняя, мужчина крякал и норовил ущипнуть ее за пышный зад.

Бабенка притворно хохотала и делала вид, что ей это не нравится. Потом мужчина склонился к ее уху и что-то прошептал. Бабенка поспешно закивала головой и полезла в вырез цветастой блузки. Я заметила, как в воздухе мелькнула смятая бумажка и исчезла в кармане форменной рубашки участкового.

В этот момент я толкнула калитку и, откашлявшись, прошла во двор. Парочка тут же повернулась к нам, испуганно сверкнув глазами.

У Прохорова было круглое красное лицо с большими пушистыми рыжеватыми усами. Сам участковый был толст, неповоротлив и медлителен. Он стоял возле крыльца, опираясь на перила. Нашим появлением он был явно недоволен – мы отвлекли его от очень важного занятия.

– Вам чего? – недружелюбно спросил он.

– Мы к вам по очень срочному делу, дядя Коля! – вылетела вперед Катька. – И очень срочному.

– Ну что там у тебя еще стряслось, Катерина? – поморщившись, спросил Прохоров. – Опять баламутишь?

– Ничего я не баламучу! – обиделась девчонка и сразу затараторила, – я шла себе по лесу, шла, грибов набрать хотела – вон, у тети Маши Воротниковой девчонки на днях три корзины притащили агромадных, вот и я хотела. Я жареные грибы страсть как люблю. Особенно если их…

– Цыц! – подняв толстую руку, пристукнул Прохоров по перилам крыльца, и девчонка сразу умолкла, как будто повернули выключатель. – Не тарахти. По делу говори.

– Ну так и я говорю по делу, – на тон ниже стала объяснять Катя. – Иду я себе, иду, вдруг смотрю – в кустах ноги женские торчат. Я сразу заорала и бежать кинулась. А тут эти за мной…

Дядя Коля хмуро покосился на Катьку и переспросил:

– Кто эти? Ноги?

– Какие ноги? – искренне изумилась Катька. – Да нет, что вы такое говорите! Совсем не ноги!

Дядя Коля перевел взгляд на меня.

– Не она! – сразу же сказала Катя. – Дураки эти…

– Какие еще дураки?

– Ну, там Витька теть Тосин был, Мишка Симоненко…

– А они чего там делали?

– Не знаю, – пожала Катька плечами.

– А вы кто? – вдруг обратился Прохоров ко мне и присел на крыльцо.

– Меня зовут Полина Андреевна Снегирева, – стала объяснять я. – Я приехала навестить свою сестру Ольгу. Она живет здесь у своей подруги – вон, Катя знает, как ее зовут.

– У тети Наташи Скворцовой, – тут же вставила Катя.

– Так вот, – продолжала я, – когда я шла по лесу, то увидела, как за этой девочкой гонится толпа каких-то подростков. Они стали над ней издеваться, вот мне и пришлось вмешаться. В общем, девочка мне рассказала, что увидела в кустах труп. Мы вместе пошли и посмотрели. Все оказалось правильно: там девушка мертвая лежит. Сразу же после этого мы пошли к вам доложить о происшествии.

Я старалась говорить четко и ясно, этаким протокольным языком. Как составляются протоколы, я знала. Во-первых, мне не раз приходилось сталкиваться с разного рода раследованиями. Бывало и такое, что занимаясь ими, мы с Ольгой невольно выступали то в роли свидетелей, то в роли понятых и даже подозреваемых.

Во-вторых, мой бывший муж и теперешний любовник Жора Овсянников работает старшим следователем УВД города Тарасова, и на работе у него я бывала не раз, и за помощью к нему обращалась довольно часто, занимаясь этими самыми расследованиями. Как-то так получалось, что мы с Ольгой оказывались втянутыми во всякого рода криминальные истории и по разным причинам принимались их раскручивать. Так что с Жорой я наобщалась по его профессиональным делам предостаточно. Может быть, именно поэтому и личные отношения стали помаленьку налаживаться.

Теперь я, выложив все, стала ждать от Прохорова дальнейших действий.

– Так, – сказал участковый и почесал пятерней затылок. Потом еще раз сказал, – так.

Он грузно поднялся с крыльца, прошел в дом и вернулся, надевая на голову старую милицейскую фуражку.

– Пошли, – буркнул он нам. – Понятых по дороге найдем – там обязательно кто-нибудь встретится.

Мы с Катей поднялись и направились к лесу.

– Поля! – услышала я вдруг радостный женский крик и обернулась.

Навстречу мне, раскинув руки для объятий, летела Ольга. Глаза ее были широко распахнуты и радостно блестели.

– Как я рада тебя видеть! – налетела она на меня.

– Я тоже, – осторожно ответила я, обнимая сестру и подставляя щеку для поцелуя.

Ольга обмуслявила мне все лицо и чуть не задушила.

– Послушай-ка, – отстраняясь, спросила я. – А что это ты делаешь в лесу?

– Как что? – искренне удивилась Ольга. – Тебя встречаю!

– Да? Замечательно! – усмехнулась я, чувствуя, однако, как внутри все начинает просто закипать от гнева. – Встречает она меня! Я, между прочим, час назад приехала!

– Да что ты! – ахнула Ольга. – Не может быть! Что, автобус пришел так рано?

– Нет, он пришел вовремя. Просто кое-кто пришел слишком поздно!

– Кого ты имеешь в виду? – насторожилась Ольга.

Во время этого разговора участковый Николай Трофимович Прохоров стоял рядом и недоуменно переводил взгляд с Ольги на меня.

– Полина, я же хорошо помню – ты сказала, что приедешь в двенадцать!

– В одиннадцать! В одиннадцать, я сказала! Вечно ты ничего запомнить толком не можешь!

– Э-э-э… – напомнил о своем существовании участковый Прохоров. – Послушайте, гражданки, может быть, потом отношения выясните? Надо же с делом разобраться!

– Да-да, конечно, – быстро повернулась я к нему. – Извините, ради бога, моя сестра такая рассеянная. Оля, нам нужно идти. тут случилось одно происшествие, мне, похоже, придется выступить свидетелем.

– И вы с нами идемте, – сказал Прохоров. – Понятыми будете.

Ольга, ничего не понимая, переводила растерянный взгляд с меня на участкового.

– Оля, только не волнуйся, – попыталась успокоить я ее. – Там, понимаешь, девушку убили…

Ольга ахнула и прижала руки к груди.

– Боже мой! – только и вымолвила она. – Боже мой!

– Пойдемте! – повторил Прохоров и двинулся к лесу.

Я взяла Ольгу под руку и повела за собой. Катя семенила сзади. Впереди грузно шагал Прохоров.

– Вон там! – указала я на кусты, за которыми видела лежащую девушку.

Прохоров, пыхтя, пролез туда, раздвинул кусты и уставился на труп.

Я с беспокойством посмотрела на сестру.

Ольга стояла белая как полотно. Увидев лежащую на земле девушку, она подняла руку и дотронулась до горла.

– Оля… – я тронула ее за руку. – Ты в порядке?

– Д-да… – как-то вымученно выдавила из себя Ольга и тут же, согнувшись пополам, кинулась к соседним кустам.

Я молча ждала, пока приступ тошноты пройдет, потом увидела, как Ольга, пошатываясь и хватаясь левой рукой за ветки, выбирается из кустов.

Я подошла и протянула ей носовой платок. Ольга послушно утерла слезы. Вспомнив о бутылочке минералки в сумке, я достала и ее:

– Попей, Оля.

Ольга сперва прополоскала рот, потом с жадностью сделала несколько глотков. С благодарностью взглянула на меня.

– Успокойся, Оля, в конце концов, мы с тобой нередко встречались со смертью… – мягко произнесла я и погладила Ольгу по руке.

– Да, конечно, – кивнула Ольга. – Но я все равно никогда не смогу к этому привыкнуть.

Я только вздохнула. Ах, Ольга, слабенькая, чувствительная, эмоциональная… Конечно, мне тоже было жаль эту убитую молодую девушку, но что уж так убиваться-то? В конце концов, она нам никто, мы даже не знаем, как ее зовут.

Участковый Прохоров возился вокруг тела, бормоча себе под нос:

– Подумаешь, какие мы нежные! Трупа, можно подумать, никогда не видали!

– Послушайте! – решительно обратилась я к нему. – Может быть, мы пойдем? Сколько можно нас держать? По-моему, мы свою задачу уже выполнили. Видите, моей сестре плохо!

– Подождите, – остановил нас Прохоров. – Сейчас я ребят из Волжского РОВД вызову, вы им все повторите, они запишут, а тогда уж можете идти.

О, черт побери! Сколько же нам еще здесь торчать?

– А нельзя ли обойтись без этого? – попробовала я еще раз. – Давайте я вам все повторю, вы запишете, а мы пойдем…

– Порядок такой, – отрезал Прохоров. – Ждите. А ты, Катька, – повернулся он к молчавшей до этого девчонке, – беги милицию вызывай.

Катя закивала головой, быстро развернулась и помчалась к поселку.

Прохоров присел на пенек и вынул из кармана смятую пачку «Примы». Я достала свое «Мальборо» и тоже закурила. Ольга стояла в стороне, губы ее были плотно сомкнуты, а взгляд устремлен куда-то вдаль. Я решила не трогать сестру и ничего не спрашивать сейчас.

Некоторое время мы молчали. Потом Прохоров завозился на пеньке.

– Э-э-э… – начал он. – А ты надолго сюда-то? – спросил наконец.

– Не знаю, – я пожала плечами. – Планировала на два дня. Я же просто в гости приехала, я уже говорила.

– Я это к чему говорю, что тебя ведь искать будут. Ну, мало ли, какие вопросы еще задать нужно будет. Так что ты не уезжай, меня не предупредив, хорошо? Адресок-то твой тарасовкий я, конечно, запишу. Да и ребята тоже. Но все равно, не уезжай внезапно.

– Ладно, – пожала я плечами. – Чего мне прятаться-то?

Прохоров вдруг прищурился и внимательно посмотрел на меня. Что-то в его взгляде мне очень не понравилось, но я не стала придавать этому значения.

Дождавшись прибытия милиционеров, я повторила им все, что уже сказала Прохорову, не забыв добавить, что я жена старшего следователя УВД Тарасова майора Георгия Овсянникова, не упомянув, правда, что бывшая, после чего меня сразу же отпустили вместе с Ольгой.

Катьку тоже не стали долго мытарить, и смешная девчонка бегом припустилась домой.

– Ну, рассказывай, – по дороге сказала я Ольге.

– Что? – та удивленно вскинулась на меня.

– Зачем ты меня приглашала? Что у вас тут творится? Не забудь, я из-за тебя с работы отпросилась.

– Ох, я же и забыла совсем! – хлопнув себя по лбу, спохватилась Ольга и сделала испуганные глаза. – Тут у нас такое-е-е-е-е! Ужас! Кошмар!

Ольга вошла в любимую роль. Теперь она в течение ближайшего получаса готова охать, ахать, прыгать, закатывать глаза и прижимать руки к сердцу, и если вовремя не остановить этот поток излияний, то сути дела я рискую так и не узнать.

Поэтому я быстренько привела сестру в чувство, прикрикнув на нее:

– Хватит ахать! Дело говори, а то сейчас же уеду!

Ольга моментально прекратила спектакль и принялась объяснять более-менее внятно. Я была рада, что она отвлеклась от мыслей о трупе, уведенном в лесу. Из ее рассказа я узнала, что что-то угрожает жизни Ольгиной подруги, той самой Наташи Скворцовой.

– С чего вы это взяли? – спокойно спросила я, покусывая травинку.

– Понимаешь, – доверительным шепотом продолжала Ольга, хватая меня за локоть и прижимаясь ближе – по дорожке шли две женщины, – у Наташи очень сильно развита интуиция. Так вот, она сказала, что просто чувствует это! И по ночам слышит голоса, которые сообщают ей о том, что ее хотят убить!

– Господи, какая чушь! – не выдержала я. – И из-за этого ты меня вызвала из города? Да я даже слышать об этом не хочу!

– Почему? – обиделась Ольга.

– Потому что у твоей подруги обыкновенный психоз! Навязчивая идея! Паранойя! Мания преследования! Фобия!

Ольга при каждом новом упомянутом мной термине в ужасе зажмуривалась. Видно, ее профессиональная гордость была затронута.

– Перестань! – наконец не выдержала она. – Что ты понимаешь? Путаешь все понятия, вот и все! При чем тут психоз? Уж наверное, я бы сразу это определила, как ты думаешь?

– Ты бы лучше сеанс какой с ней провела, – посоветовала я. – Дома же ты этим занимаешься. Вот и выяснила бы все.

– Я просто не успела этим заняться, хотя собиралась, – призналась Ольга. – Но, несмотря на это, могу тебе точно сказать, что никакого психоза у Наташи нет. И вообще, она абсолютно нормальный человек, – последнюю фразу Ольга произнесла как-то неуверенно, поэтому все мои подозрения насчет того, что ее подружка просто чокнутая еще больше укрепились.

– Откуда тогда берутся все эти страхи? Ведь, насколько я понимаю, кроме этих домыслов больше вам нечего сказать?

– А вот и нет! – торжествующе закричала Ольга. – Ты просто не даешь мне рассказать все по порядку. Так вот, вчера Наташу чуть не сбила машина!

– Что? – поразилась я. Поражена я была даже не самим фактом того, что Наташу пытались сбить, а тем, что Ольга столько времени болтала о всякой ерунде, а самый главный момент оставила на потом. На сладкое, вероятно, считала она. Ну что же это такое! Вот вечно так: воды нальет, а толком ничего не скажет. И вопросы конкретные совершенно не умеет задавать.

– Так вот, поэтому я и вызвала тебя, – продолжала Ольга. – Ты у нас человек дела, сумеешь в этом разобраться. И вообще, говори тише, мы уже к дому подходим.

Мы как раз подходили к большому кирпичному белому дому с мансардой, с аккуратной светлой крышей. Дом был обнесен высоким забором.