Текст книги "Большие хлопоты"

НАТАЛЬЯ НИКОЛЬСКАЯ
БОЛЬШИЕ ХЛОПОТЫ

ПРОЛОГ
(ПОЛИНА)

Мы ехали с Жорой Овсянниковым в кафе на моем «Ниссане», и настроение наше было отличным. Уже темнело. На дороге почти не было машин. Вдруг слева от нас раздался визг тормозов и громкие звуки, которые не спутаешь ни с какими другими: это были звуки выстрелов.

– Пригнись! – крикнул Жора, нагибая мою голову вниз. Я сжалась в комочек на сиденье. Мимо пронесся черный джип с тонированными стеклами. Кто был за рулем, кто находился в машине, кроме водителя, – разобрать было невозможно. Но что стреляли именно оттуда, сомнений не вызывало.

– Все, что ли? – почему-то шепотом спросила я у Овсянникова.

– Да вроде как, – также шепотом ответил мой бывший муж. – Вылезай, посмотрим.

Возле обстрелянной темно-зеленой «Тойоты» уже собралась толпа зевак. Меня охватила злость на эту ораву тупорылых обывателей, с любопытством взирающих на расстрелянную машину и на окровавленные тела ее пассажиров. Ведь вот получат так же пулю в лоб за свое любопытство непомерное, идиоты! И даже захотелось выхватить автомат и прошить толпу этих баранов, чтобы другим неповадно было.

Но я этого не сделала по двум причинам: во-первых, я все-таки человек очень добрый и гуманный. А во-вторых, у меня не было автомата.

Толпа оживленно обсуждала произошедшее, рядясь, кому идти вызывать милицию.

– Р-разойдись! – прорычал Жора, пробираясь к «Тойоте». – Милиция!

Толпа сразу же загалдела еще сильнее, переключив свое внимание на представителя закона.

– По улицам ходить невозможно! – визгливо проорала толстая тетка с потным, красным лицом и огромной задницей. – Милиция совсем ничего не делает. Все с мафией повязаны! Машин развелось – не пролезешь.

– Задницу надо нормальную иметь, тогда везде пролезешь! – гаркнула я на нее, следуя за Жорой.

Тетка ахнула и стала возмущаться на тему, какая пошла сегодняшняя молодежь. Ее поддерживала длинная, сухая, пожилая девушка.

Рядом увлеченно беседовали о политике, причем каждый считал себя непревзойденным экспертом в этой области.

– Вона как коммунисты к власти рвутся! – орал тощенький, задрипанный мужичонка. – Одна стрельба кругом! Это все, чтобы рейтинг свой поднять!

– Нет, ты мне скажи, за что Примакова убрали? – хватая мужичонку за пуговицу и заглядывая ему в глаза, настойчиво вопрошал седенький дедок. – Сволочи! Ничего, они попляшут еще!

– Вона как коммунисты к власти рвутся! – истошно вопя, повторял мужичонка, почему-то меряя меня ненавидящим взглядом и норовя толкнуть в спину. – Опять хотят всех под расстрел подвести!

– Тебя первого подведем, – пообещала я ему, хотя никогда не была коммунисткой и вообще отличалась миролюбивым нравом. Просто мужичонка ухитрился ткнуть меня в спину костлявым пальцем, причинив ощутимую боль.

Мужичонку тут же словно сдул ветер грядущих перемен. Толпа расступилась. Мы с Жорой смогли, наконец, подойти поближе. Водитель, молодой бритоголовый парень (сразу ясно, что из братвы), еще дышал, несмотря на огнестрельное ранение на груди.

Второй – крепкий, коренастый, похожий на пенек – был мертв. Я невольно засмотрелась на его голову, настолько она была необычна: большая, просто огромная, расширенная к верху.

И еще одно обстоятельство придавало необычности его выдающейся голове: в ней были прострелены две дырки. Тут мой взгляд опустился вниз. Я посмотрела на его руки и… Почувствовала, что что-то в моей груди начинает очень сильно трепетать. Сердце, наверное, что же еще?

На мизинце левой руки парня играло, переливалось всеми девятью бриллиантами то, за чем я охотилась уже который день.

Перстень не налазил бандиту ни на один палец, кроме мизинца, да и то не до конца. Я обернулась на Жору, уже зная, что сейчас совершу преступление. Но этическая сторона этого вопроса меня интересовала в данный момент меньше всего. А проблем юридического характера я постараюсь избежать во что бы то не стало.

Увидев, что Жора занимается еще живым бандитом, я склонилась низко-низко над мертвым, покрыв его своими длинными распущенными волосами, и быстрым движением сдернула перстень с его пальца. После чего моментально сунула его в самое надежное место: в бюстгальтер.

Уж отсюда-то он не пропадет! Даже если кто-то захочет покуситься не на перстень, а на то, возле чего он покоится, я как каратистка в один миг отрезвлю этого охотника да женского тела.

– Поля, вызови наших. Скажи, на Волжской тачку обстреляли, пусть поторопятся, – озабоченно произнес Жора, и я с готовностью понеслась к телефонной будке.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ТАЙНЫ НАСТОЯЩЕГО И БУДУЩЕГО
(ОЛЬГА)

– А еще ждут тебя, Оленька, большие хлопоты, – сказала мне Екатерина Павловна, указывая пальцем на комбинацию карт, и почесала нос.

– Большие хлопоты? – удивилась я. – В связи с чем это?

– Я думаю, что в связи с наследством, – задумчиво вытянула губы Екатерина Павловна. – Смотри, вот эта карта, -

она ткнула пальцем в девятку бубен, – указывает на получение большого наследства.

– Ой, как интересно! – восхитилась я. – А от кого, не подскажете?

– Да вот никак не могу понять, – Екатерина Павловна начала ковырять в ухе, что стимулировало, по ее мнению, работу мозга. – Тут вроде и женщина, и мужчина, и вот хлопоты-то как раз через них должны произойти, и с наследством они связаны.

Я отхлебнула кофе с ликером из маленькой чашки, а Екатерина Павловна чинно приложилась к чаю.

– Во время гадания алкоголь употреблять нельзя категорически, – назидательно сказала она мне. – Может нарушиться баланс сенсорных полей.

Я, будучи психологом и даже кандидатом наук в своей области, понятия не имела о том, что такое «баланс сенсорных полей» и с чем его едят. Я даже не была уверена, что существует такое понятие. Но вот ведь какая странная вещь: приходя ко всякого рода гадалкам и экстрасенсам, я невольно забывала все, чему меня учили в университете, раскрывала рот, хлопала ушами и верила, верила безоговорочно всему, что вещали эти «высшие разумы».

Так и на этот раз. Сидя в маленькой кухоньке Екатерины Павловны с голубенькими шторками в синий горошек, попивая кофе с ликером и слушая ее вещания, произносимые таинственным шепотом, я чувствовала, что уплываю куда-то в заоблачные вершины. Голова кружилась от предчувствия счастья, которое вот-вот должно было на меня свалиться.

– Король червонный ляжет на сердце, – продолжала изливаться Екатерина Павловна, – тяжелым камнем, – вдруг добавила она, и я мгновенно открыла глаза, которые уже слипались у меня, убаюканной сладкими сказками.

– Почему камнем? – встрепенувшись, спросила я.

– Карты так говорят, – со вздохом развела руками Екатерина Павловна. – Через него надежда светит, а потом боль в сердце.

– Стенокардия? – с тревогой спросила я.

– Ну что ты, нет, конечно, – успокоила меня Екатерина Павловна. – Просто примешь через него страдания, вот и все. Украдет он твое сердце.

– Как это? – не поняла я.

– Да кража тут какая-то прорисовывается. Да ты не бойся, может, у тебя просто кошелек утащат?

– Да мне бы, знаете, как-то не хотелось и кошелька лишаться, – умоляюще посмотрела я на Екатерину Павловну.

Та вздохнула:

– Ну может, и не кошелек. А сумку.

– Ну слава богу, – успокоилась я. Сумка у меня была уже совсем старая, потертая, и я даже была бы рада, если б ее украли. Потому что это было бы толчком купить новую.

– А еще что? – окончательно проснувшись, поинтересовалась я.

– А еще перемена места жительства, – поведала Екатерина Павловна.

– Не может быть! – уверенно заявила я. – На это я не соглашусь!

– Да? – быстро переиграла Екатерина Павловна. – Ну тогда, значит, это беременность!

– Еще лучше! – аж подскочила я на стуле, ошпарившись жаром. – Вот этого мне совсем не надо!

Екатерина Павловна недовольно покачала головой и начала швырять карты по одной, сказав при этом:

– Ох, ну до чего клиенты пошли придирчивые! Ну значит, не беременность, а повышение температуры!

– У меня? – спросила я.

– Да нет же! Жарко на улице станет.

– Екатерина Павловна, а нельзя как-нибудь, чтобы наоборот, похолоднее стало? – попросила я. – И так от жары де-

ваться некуда.

– Ну… поглядим там, – пообещала Екатерина Павловна, окрылив меня.

Я даже снова стала засыпать, успокоившись, что все будет хорошо. Но тут меня выдернул из мира грез резкий звук звонка в дверь.

Екатерина Павловна смешала карты и поспешила открыть. На пороге стояла высокая супердама, вся такая от кутюр. Екатерина Павловна рассыпалась перед ней горохом, приглашая войти.

– Оленька, с тобой мы завтра закончим, – вежливо выталкивая меня в коридор, сказала Екатерина Павловна. – Приходи в это же время.

Я вышла в коридор несколько обиженная. Да, все понятно, богатая клиентка, но я же все-таки не посторонний человек? Дело в том, что с дочкой Екатерины Павловны, Лариской Черногоровой, мы учились в одном классе. Правда, в то время Екатерина Павловна вовсе не занималась гаданием на картах, а совсем даже наоборот, работала инженером в конструкторском бюро.

Но после того, как так успешно начавшаяся эпоха перестройки разрушила все загнившие устои, оказалось, что конструкторские бюро вообще не нужны в нашей необъятной стране. Равно как и инженеры.

Екатерина Павловна, оказавшись не у дел, очень страдала. И потом, на почве страданий, вдруг открыла в себе удивительные способности предсказывать будущее по картам. Сперва она гадала просто так, на себя. Чтобы узнать, долго ли ей еще мучиться? Потом об этом узнали ее знакомые и знакомые знакомых. А там и пошло, и пошло… И самое интересное, что иногда даже кое-что сбывалось.

На этой почве Екатерина Павловна одно время даже сошлась с нашей мамулей, Ираидой Сергеевной. Та тоже была женщиной одинокой, брошенной мужем. Они с Екатериной Павловной встречались чуть ли не каждый день, при встречах целовались и называли друг друга «золотко». Но после того, как Екатерина Павловна нагадала сама себе молодого, богатого принца, который действительно появился в ближайшее время, гадалка решила похвастаться перед Ираидой Сергеевной как своими грандиозными способностями предсказывать будущее, так и новым кавалером. Это было большой ошибкой с ее стороны.

Ираида Сергеевна долго охала и ахала, блестя глазами, восхищалась и Екатериной Павловной, и ее принцем, после чего ушла домой с ним под ручку. У нашей мамули просто талант по этой части. По новым мальчикам, я имею в виду.

Екатерина Павловна не смогла простить такого вероломства, несмотря на то, что мальчик был уже не очень новый. Она впала в депрессию и даже оставила на время свое занятие. А Ираиду Сергеевну стала называть не иначе как «эта легкомысленная особа».

Правда, когда Ираида Сергеевна заглянула к ней и сообщила, что «принц» в один прекрасный день наглым образом сбежал, Екатерина Павловна успокоилась, что справедливость восторжествовала, а Ираида Сергеевна понесла заслуженное наказание, и сменила гнев на милость. Пусть этот плейбой ей не достался – неважно! – но ведь сам факт, сам факт восстановления статус-кво… Он же словно бальзам на раны действует!

Ираида Сергеевна и рекомендовала мне обратиться к Екатерине Павловне. Почему я называю маму по имени-отчеству? Потому что мне так удобнее. И моей сестре Полине. Мама никогда не была для нас таким близким человеком, как бабушка, поэтому «не по чину честь», как говорит Полина.

В моей жизни как раз наступил не очень приятный период, когда муж Кирилл в очередной раз ушел, я осталась с детьми, без денег, без мужчины, без надежды и без трепета в душе.

Вот мама и посоветовала сходить к Екатерине Павловне, пообещав, что после ее расклада я буду просто летать на крыльях в ожидании золотых гор. Правда, я предчувствовала, что ожидание может очень сильно затянуться, но ведь надежда, надежда же появится!

Я пошла туда скорее от отчаяния, даже не спросив у мамы, сколько милейшая Екатерина Павловна берет за услуги. И Полине ничего не сказала.

Екатерина Павловна встретила меня очень приветливо, покачала головой в ответ на мои жалобы на жизнь, посочувствовала и стала раскидывать карты. И правда, после визита к ней я почувствовала себя лучше.

– Екатерина Павловна, сколько я вам должна? – спохватилась я в дверях.

– Двести рублей я беру за сеанс, но с тебя как со знакомой – сто пятьдесят.

Удар в сердце. У меня аж ноги подкосились, когда я услышала столь страшную сумму.

– Сколько? – охрипшим голосом переспросила я.

– Сто пятьдесят, – повторила Екатерина Павловна. – Милая, я, конечно, понимаю твое положение, но ведь цена божеская. Дешевле не найдешь. Но ты можешь выплачивать мне частями, если для тебя это много.

– Хорошо, Екатерина Павловна, – проклиная себя за совершенную глупость и вытаскивая вспотевшей рукой из сумки смятые пятьдесят рублей (больше не было с собой), ответила я. – Вот вам пока пятьдесят рублей, а остальные я потом привезу!

– Так я тебя буду завтра ждать! – крикнула мне вслед Екатерина Павловна. – Продолжим сеанс!

Нет уж, дудки! Нашли тоже дурочку! Больше я сюда ни ногой! Отдам деньги, и все. Не надо мне таких гаданий. Сто пятьдесят рублей за сеанс! Я и то никогда не беру столько за психологический сеанс, от которых пользы гораздо больше, чем от этой ерунды.

Господи, когда я только поумнею? Полина права, у меня точно с головой не в порядке. Вчера же хотела купить детям новый конструктор – пожалела денег! А он ведь как раз сто пятьдесят рублей стоил. Зато на это шала-бала – легко! Фьюить – и нету! Как и не было никогда денег.

Я шагала домой пешком, решив наказать себя за глупость и сэкономить на проезде. Артур и Лизонька, дети мои, находились в данный момент у Ираиды Сергеевны, которая любезно согласилась их взять на время «посвящения в тайны будущего», и по-хорошему я должна была их сейчас забрать. Но я была настолько зла на маму и на саму себя, что решила оставить их пока там. Чтоб маме жизнь медом не казалась!

Cо злостью швырнув в урну нащупанный в кармашке легкого сарафана старый чек, я шагнула вперед и чуть не сбила с ног молодого мужчину.

– Извините, – буркнула я, собираясь продолжить путь, но мужчина вдруг перегородил мне дорогу. Более того, он раскинул руки, собираясь меня обнять. Это было уже явным хамством. Решив проверить, как выглядит типичный хам, я подняла глаза и… раздумала бросаться на него с кулаками.

Передо мной стоял мой бывший одноклассник Вовка Шулаков. Все такой же веселый, неунывающий и безалаберный, как и в далекие школьные годы. Да в общем-то не такие уж и далекие. Если мне сейчас двадцать девять, то это было всего… Нет, уже не всего.

– Вовка! – радостно заорала я, сразу же забыв при виде этой улыбающейся физиономии про свои проблемы.

– Олька! – орал мне в ответ Шулаков, сжимая меня своими ручищами. – Глазам своим не верю! Вот радость, что я тебя встретил! Слушай, а ты совсем не изменилась.

– Ладно тебе! – отмахнулась я.

– Нет, серьезно. Разве что совсем чуть-чуть. В лучшую сторону. Еще красивее стала. Слушай, ты спешишь?

– А что? – спросила я.

– Может, в кафе сходим? Отметим встречу? Ты сейчас как, свободна?

По моему горестному молчанию Шулаков догадался, что я не просто свободна, а вообще одна.

– Ну так это не проблема! – расплылся он в улыбке. – Смотри, какой рядом с тобой мужчина.

– Ладно уж, какой ты мужчина! – снова вздохнула я.

– А кто же я? – искренне не понял Володька.

– Во-первых, ты бывший одноклассник. А во-вторых, так… романтик с большой дороги.

Одно время Шулаков считался моим ухажером и нас даже дразнили в школе «тили-тили тесто». На выпускном вечере он танцевал со мной, потом проводил до дому и в первый раз поцеловал. Впрочем, и в последний.

Потом он уехал из Тарасова куда-то на север на заработки. Вовку Шулакова всегда манила романтика. И еще деньги. И неизвестно, что больше. А север – как раз то место, где можно найти и то и другое.

С тех пор Шулаков иногда присылал мне поздравительные открытки ко дню рождения. Я вышла замуж и совсем почти забыла о своем первом чувстве. Но сейчас, когда я была одна, в моем сердце защипали воспоминания о былом. Шулаков был очень даже ничего: крепкий, широкоплечий, со светлыми кудрями и смешинкой в глазах, и я подумала, что, может быть…

– Пошли! – решительно тряхнув головой, ответила я. Но тут же вспомнила, что не при параде.

– Знаешь что, Володь, – протянула я. – А пойдем-ка лучше ко мне. У меня спокойно посидим и выпьем.

– Пошли! – тут же ответил Володька.

– А ты давно приехал? – спросила я его, когда мы влезли все-таки в троллейбус.

– Не очень, – неопределенно ответил Шулаков.

– Надолго в Тарасов?

– Даже не знаю, – пожал плечами Володька. – Может, и надолго.

– По делам?

– Да… Можно сказать и так.

Я не стала больше ничего спрашивать. Захочет – сам расскажет. Да и не больно мне интересны шулаковские дела.

Мы поднялись ко мне, Володька прошел в комнату, а я в кухню, думая, что бы мне приготовить. В этих делах я никогда не была специалистом. Может, торт испечь? Нет уж, один раз я уже пекла, и все стены были забрызганы сгущенкой. Потом я их три недели оттирала. Лучше даже не позориться.

– Оля, иди сюда! – позвал Вовка из комнаты.

Я подошла.

– А у тебя уютно, – сказал Вовка. – Тесновато, конечно…

– Что поделаешь! – вздохнула я. – Мне с детьми хватает.

– А что же твой-то?

– Мой… – я задумалась. И решила вообще ничего не говорить, а вернуться лучше в кухню. Господи, ну что же приготовить? И почему рядом нет Полины? Вот она бы в три секунды сварганила что-нибудь, хоть кашу из топора.

Володька в это время накручивал диск телефона. Я не слышала, с кем он разговаривал, но, повесив трубку, он вошел в кухню и сказал, что ему нужно срочно уйти.

– Оленька, понимаешь, дела, – виновато проговорил он. – Давай лучше завтра посидим. Я приеду к тебе часов в шесть. Идет?

– Идет, – ответила я и поняла, что мне удастся подготовиться к завтрашней встрече. – Только я Полину позову.

– Полину?

– Ну да, а что?

– Да ничего, я только рад буду. Господи, Полина! Как она? Все такая же драчливая?

– Иногда, – смеясь, ответила я.

В школе Полина слыла забиякой и могла запросто навешать любому таких подзатыльников, что мало не покажется. К тому же она занималась карате, что сопутствовало ее удачам на поле боя. И не один мальчишеский глаз был украшен синяками, подаренными моей сестренкой.

– Ладно, я пошел, – ответил Вовка, чмокая меня в щеку. – До завтра! Только ты мне телефон свой напиши на всякий случай.

Я быстро нацарапала на клочке бумаги свой номер, Вовка положил его в карман и ушел. Я осталась одна и решила позвонить Полине: рассказать интересную новость.

– Где ты шляешься? – раздраженно спросила сестра, а я-то ждала от нее поддержки и внимания!

Ой, не говорить же ей теперь, где я была. Полина мне голову оторвет, когда узнает, на что я трачу деньги. А если и не оторвет, то яду выплеснет – пол-Тарасова отравится.

– Так, – ответила я. – Гуляла просто. А знаешь, кого я встретила? – тут же добавила я, чтобы Полина перестала злиться. – Ни за что не угадаешь! Вовку Шулакова!

– Правда? – удивилась Полина, но вовсе не так воодушевленно, как я ожидала. – Ну и что?

– И завтра мы с ним собираемся отметить нашу встречу. Ты не могла бы приехать?

– А я-то вам зачем нужна? – усмехнулась Полина.

– Ну что ты, Поля! С тобой будет интереснее. Ты приезжай пораньше, мы с тобой все приготовим…

– Понятно, – ответила Полина. – Если тебе нужен кулинар, то так и скажи.

Я промолчала.

– Ладно, приеду, – пообещала сестра и повесила трубку. Я облегченно вздохнула.

На следующий день я решила съездить к Екатерине Павловне, чтобы отдать оставшиеся деньги. И больше никаких сеансов!

У дома Екатерины Павловны стояла милицейская машина. «Интересно, что произошло?» – подумала я, заходя в подъезд и радуясь, что меня это не касается.

У двери Екатерины Павловны тоже стояли какие-то люди. Среди них я увидела и милиционеров.

– Что случилось? – спросила я, подойдя поближе.

– Убили Екатерину Павловну-то, – ответила мне соседка. – Сегодня утром или вчера вечером. Вот такие дела.

Я сперва не поверила услышанному. Да как такое вообще может быть? Мы же только вчера с ней разговаривали… Господи, Екатерина Павловна?!? Да за что ее убивать?

Я потопталась еще немного возле двери и, поняв, что делать здесь мне нечего, повернулась и пошла домой. Голова моя просто раскалывалась. Ну и дела!

Приехав домой, я вспомнила о Шулакове, который должен был прийти сегодня вечером. Честно говоря, теперь я уже не испытывала восторга перед этой встречей. Настроение было испорчено. Но что поделаешь, я же уже договорилась с человеком.

Глубоко вздохнув, я прошла в кухню.