Электронная библиотека » Наталья Павлищева » » онлайн чтение - страница 5


  • Текст добавлен: 17 января 2014, 23:45


Автор книги: Наталья Павлищева


Жанр: Историческая литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Убить себя? А дети? Сыновья еще совсем малы, как они без матери? И вдруг пришло решение – убить Владимира! Рогнеда не верила пророчеству колдуньи, что ее жизнь короче! Если Владимир не только ее, то пусть не будет ничьим! Вся тоска последних лет, вся горечь, вся обида вылилась в это страшное решение.


Рогнеда смотрела в полутьме ложницы на такое красивое и любимое лицо и просто не могла совершить задуманное. Нож в ее руке дрожал как осиновый лист на ветру. Но внутри уже вызрело страшное решение: если не хочет принадлежать только ей, то не будет ничьим! Оскорбленная женщина, готовая мстить за свою поруганную честь, за бесконечные измены мужа, за гибель родных, не думала о том, что потом будет с ней самой… Рогнеда не заметила капнувшей со щеки слезы.

Князь вдруг открыл глаза и перехватил ее руку с ножом.

– Ты?! Ты что?!

Нож со звоном полетел на пол, а Рогнеда метнулась к стене, по привычке прикрываясь меховой накидкой.

Владимир никак не мог осознать, что произошло:

– Ты хотела меня убить?!

И тут княгиня выпрямилась, в ней снова заиграла кровь древнего рода:

– Да! Ты уничтожил мой род, полонил землю моего отца, но теперь не любишь ни меня, ни моего младенца! – Она не смогла бы объяснить, почему говорила только об одном сыне, точно и не было двух других, младших.

Но князь и слушать не захотел ни объяснений, ни оправданий Рогнеды. Он хорошо понял, что теперь рядом с ней даже спать опасно, разъярился:

– Чего тебе не хватает?! Злата, серебра, скоры, челяди – всего вдоволь. Старшей княгиней назвал…

И тут случилось совершенно непонятное, Рогнеда вдруг… разрыдалась. Наружу выплеснулась давнишняя женская обида:

– Ты… с Мальфрид… свадьбу… А меня… только насильно… Даже наряда… не было…

Владимир, как и многие мужчины, не переносил женских слез, сначала опешил:

– Какого наряда?

Жена окончательно залилась слезами:

– Сва-адебного-о-о…

Почему-то вид плачущей Рогнеды окончательно рассердил князя, на миг показалась, что она такая же, как все. Швырнул в сторону что-то попавшее под руку, даже не заметил что, закричал:

– Тебе свадебный наряд нужен?! Одень его и станешь ждать меня вечером здесь же. Только это будет твой последний вечер! В том наряде и похороню!

Владимир выскочил из ложницы, сам не сознавая, что делает, метнулся по терему, пугая гридей и холопов. Крушил все, что попадалось под руку, таким князя никогда не знали. Он мог быть ярым, даже бешеным, но чтоб так!..

А у Рогнеды слезы вдруг прекратились сами собой. Нет, она не испугалась, страха почему-то не было, была опустошенность. Верно сказала колдунья, ее правда, хотя и страшная. Но вместо ужаса предстоящего почему-то наступило спокойствие. Владимир взял силой, полюбив, она покорилась, а теперь вот платит за эту покорность. Надо было убить его в первый же день, хотя бы за родных отомстила. Теперь убить уже не сможет, а он сможет: дети без матери останутся, да еще одного ребенка она снова под сердцем носит… Княгиня долго сидела, глядя в пустоту, потом вдруг велела позвать к себе старшего сына Изяслава. Мальчик еще мал, чтобы ему объяснять родительские споры. Гладя светлую головку ребенка, Рогнеда снова лила слезы. Никого на свете у нее нет, только вот эти мальчишки, но они слишком малы, чтобы защитить свою мать. Ярослав даже не ходит, только ползает, ловко перебирая ручонками. Всеволод совсем кроха. И тут Рогнеда решилась – она должна уехать от князя, забрав с собой сыновей, пусть живет со своими новыми женами, сколько бы их ни было. Но для этого надо, чтобы сегодня вечером Владимир не выполнил своего обещания.

Княгиня приказала достать из своих коробов сшитый когда-то для не состоявшейся свадьбы с Ярополком наряд. Примерила – впору, точно и не родила четверых детей. От последней беременности толстеть пока не стала, надеть можно. Старательно нарядилась, снова кликнула к себе маленького Изяслава. Ребенок поразился наряду матери:

– Ой, мамо, какая ты красивая!

Та едва сдержала слезы, нет, она не должна плакать, сейчас не должна. Достала припрятанный меч, вложила в ручку сына:

– Изяслав, послушай меня. Когда сюда войдет отец, шагнешь ему навстречу и скажешь: «Думаешь, ты тут один ходишь?»

– И все? – Глаза ребенка довольно блестели, ему дали в руки настоящий меч, который тяжело не только поднимать, но и просто держать, но мальчик готов терпеть. Только не понимал, зачем матери надо пугать отца. Но послушался, встал в углу, дожидаясь.

Ждать пришлось недолго, Владимир действительно был крайне зол на жену и решил казнить ее прямо на ложе. Но навстречу ему вдруг шагнул Изяслав. Голос мальчика дрожал, а ручки едва удерживали даже небольшой меч, но он смог заслонить мать от отцовского гнева, дрожащим голоском произнес что велела Рогнеда. Владимир замер, потом с досадой отшвырнул в сторону свое оружие:

– Да кто ж думал, что ты здесь?!

Рогнеда смотрела на мужа широко раскрытыми сухими глазами. Так и врезалось ему в память – красивая, но точно каменная жена и сын, поднявший меч против отца.

Князь выскочил из ложницы и больше туда не возвращался. Всю ночь он прометался по одинокому ложу, скрипя зубами и разрывая на части одежду, попавшую под руку. Что теперь делать с Рогнедой – не мог придумать. Оставлять в Киеве княгиню, поднявшую руку на мужа, да еще и привлекшую к своей мести маленького сына, князь не мог. И он впервые поведал о своих бедах боярам. Никогда прежде не делал этого, но сейчас Добрыни рядом не было, вот Владимир и решился. Пусть, как скажут бояре, так и будет.

Жизнь княгини спас Блуд: это он доказал, что убивать Рогнеду несправедливо, она хорошая мать. Но и держать в Киеве тоже нельзя. Блуд предложил выделить Рогнеде ее удел и отправить туда вместе с сыном, вставшим против отца.


Рогнеде передали волю мужа на следующий день, она выслушала молча, даже не удивляясь, что не казнили. Но когда Блуд сообщил, что княгиня поедет в новый град Изяславль только со старшим сыном Изяславом, мать не удержалась и даже вскочила:

– А Ярослав?! А Всеволод?!

Блуд сокрушенно покачал головой:

– Они, княгиня, останутся здесь, у отца.

– Не-ет… нет, я заберу их с собой!

– Княгиня, не спорь с волей князя, можешь и этого дитя лишиться.

Рогнеда схватила Блуда за руку, умоляюще заглянула в глаза:

– Помоги! Помоги взять детей!

Кормилец Ярослава снова сокрушенно покачал головой:

– Не навлекай на себя новой беды, княгиня, и так едва отстояли… Езжай с одним Изяславом, там видно будет…

Глаза Рогнеды заблестели ненавистью, губы сжались:

– Хочет меня сыновей лишить?! Не выйдет, я его самого их лишу!

Блуд вдруг погладил ее по плечу:

– Смирись пока, Рогнеда, смирись… – Он впервые назвал ее по имени, это было необычно, но княгиня в запале даже не заметила. Однако у нее хватило ума все же прислушаться к словам кормильца, уехала только с Изяславом. Владимира до отъезда так и не увидела. Князь поспешил куда-то отбыть, видно тоже не желал даже ненароком встречаться с опальной женой.


Пока в далекой полоцкой земле для них с Изяславом строили жилье, сама Рогнеда жила в Вышгороде. Бродя по терему, она думала о судьбе княгини Ольги, столько лет просидевшей там в ожидании своего часа. В душе крепла обида на мужа, на того же Блуда, не сумевшего выговорить, чтобы детей отправили с ней. Одновременно с каждым днем уменьшалась уверенность, что князь не позволит уехать так далеко, все же вернет в Киев, к себе, что не сможет вынести без нее и седмицы.

Шли день за днем, а от Владимира не было известий. Только Блуд при любой возможности присылал кого-нибудь с сообщением о том, что мальчики здоровы. Сначала Рогнеда не сомневалась, что муж быстро раскается в своем решении, потом принялась строить планы, как бы выкрасть сыновей, потом просто придумывала, как съездить, хотя бы повидаться с детьми, потом… потом Вышгород засыпало снегом по самые стрехи, а она родила дочку. Но, видно, мать слишком много пережила, девочка не прожила долго. Рогнеда злорадно думала, что даже не сообщит отцу о смерти дочери, если он совсем не интересуется ее матерью! Но у Владимира в Вышгороде свои глаза и уши, князь прислал сказать Рогнеде, что скорбит о смерти дочери и что в новом городе Изяславле для нее с сыном готов терем.

Сотник Вышан, приехавший с таким сообщением, выглядел вполне довольным, он чувствовал себя значительной фигурой: как же, едет во главе дружины охранять княгиню с княжичем! И его мало волновало, что княгиня опальная, а княжич совсем мал. Вышан торопил Рогнеду, надо успеть до ледохода, иначе потом будут ждать, пока не подсохнут пути. До Турова можно пройти рекой, а потом только через лес. Далече решила забраться княгиня!

Но Рогнеда была еще слаба, вернее, не столько была, сколько прикидывалась, все втайне надеясь, что муж передумает. Не передумал, больше никто из Киева не появился, и однажды ночью, сильно разозлившись на саму себя за вот такое глупое безнадежное ожидание, княгиня вдруг решила ехать! Сотник ужаснулся: лед пошел, сейчас нельзя. Подождали конца ледохода, потом пока чуть подсохнут дороги. В Туров Рогнеда решила не заезжать, совсем не хотелось никого видеть, никому объяснять, почему муж вдруг отправил так далеко. Хотя место себе выбрала сама, Владимиру все равно.

В Вышгороде Рогнеда очень пожалела, что не попросила остаться там: и от Киева недалеко, и терем неплохой. Кое-что подновить, и можно жить. Но Вышан напомнил, что Изяслав едет княжить в выделенный ему удел. Верно, значит, о Вышгороде речи идти не могло, только Полоцк или вот этот Изяславль…

* * *

Но не одна Рогнеда с сыном уехала из Киева – и Олав отправился в Новгород. Это был удар для Владимира, князю казалось, что его предали все. Злые языки давно уже наушничали против Олава, подговаривая, что тот, мол, собирается переходить в дружину княгини. А после случая с Рогнедой Владимир даже засомневался, что Олав с ней в сговоре. Прямо никто ничего сказать не мог, но подозрения разъедали душу князя, он все больше распалял себя сам, потому был даже рад, когда и приемный сын решил покинуть Киев.

Олав, которого умершая Аллогия точно по наследству передала Рогнеде, относился к княгине как к матери, покидать которую очень тяжело, но необходимо. Он успел попрощаться с опальной Рогнедой еще до ее отъезда в Изяславль. Полочанка смотрела на красивого юношу и думала о том, какая судьба его ждет. Жизнь и так преподнесла тому много уроков, теперь вот будет самостоятельным… Рогнеда чуть старше самого Олава, но относилась к нему даже не как к младшему брату, а действительно по-матерински. Пройдет не так много лет, и ее собственные сыновья должны будут выбирать свой путь. Но у Ярослава и Всеволода есть отец, у Изяслава теперь только она, мать. У Олава же нет никого: старый Сигурд не так давно умер, Торгильс мотается по морям неизвестно где, матери, видно, тоже нет на свете, некому на судьбу посетовать, не к кому голову приклонить. Рогнеда вспомнила о том, что и сама осталась одинешенька: муж отправляет далеко от себя, младших детей не дает, остается только Изяслав. Стало очень горько на душе.

Ее раздумья понял Олав, всегда отличавшийся чуткостью, пожалел:

– Княгиня, ты сыну нужна….

Верно сказал, не сыновьям – сыну. Только Изяславу и нужна…

А норвежец вдруг добавил:

– И мне… Буду знать, что ты меня ждешь, как мать ждет сына из дальней дороги.

На глазах гордой Рогнеды выступили слезы, она кивнула, стараясь, чтобы Олав их не заметил, но тот посоветовал:

– Не прячь слез, они чисты. Поплачешь, легче станет.

Княгиня разревелась, закрывая лицо руками. Олав стоял, гладя ее светлые волосы чуть дрожащей рукой, и уговаривал сам себя:

– Пойду со своей дружиной по морям, наберу еще к себе желающих… Стану самым сильным конунгом в Варяжском море, вернусь в Киев с большой дружиной. Вот тогда спрошу князя, где его княгиня с младенцем!

Рогнеда подняла голову, некоторое время недоуменно смотрела на юношу, а потом вдруг засмеялась:

– Да пока ты дружину наберешь, младенец уж взрослым станет. А у князя еще десяток новых княгинь появится! С младенцами.

Олав досадливо фыркнул:

– Я быстро настоящим конунгом стану!

Он оказался прав, действительно быстро стал грозой Варяжского моря и даже… королем Норвегии!

А тогда они прощались, сердечно и трогательно, как мать с сыном, уходящим в далекий и тяжелый путь.

– Мы еще встретимся, княгиня!

– Да, Олав, конечно…

Рогнеда не думала о том, где и как они смогут встретиться, но в тот момент казалось, что это обязательно произойдет.

* * *

Он всегда, смолоду любил женщин. Как же он их любил! Каждую красавицу, а таких на Руси нашлось очень много, хотелось приласкать, каждой хотелось обладать. Но главное началось с Рогнеды. Непокорная полоцкая княжна точно пробудила в нем какие-то огромные скрытые силы, он брал и брал себе женщин.

Не всегда проходило гладко, часто родичи мстили за уведенных из дома и опозоренных жен или дочерей. Так, в одной из весей князю глянулась Ждана. Девушка не противилась, очень уж ей глянулись голубые княжьи очи, сама ушла, да только родне оттого не легче. Мать с горя с ума сошла, а брат Жданы Изок следом за князем собрался – отомстить. Как станет это делать, не знал, только верил в одно: отомстит князю за многих поруганных женщин и девок.

Изок добрался до Киева не сразу, пришлось покружить, хотя и не так уж далеко от его веси до стольного града. Да и чего туда торопиться, если князь пока в разъездах. Хотя Владимир не ездит в полюдье, как сказывали раньше князья ездили по полгода, но и в Киеве не сидит.

Парень отправился из дома без родительского напутствия, потому чувствовал себя немного виноватым, но он хорошо понимал, что ни отец, ни мать не согласятся потерять еще и сына вдобавок к дочери. Не знал сын, что и матери уже нет. Уехал, решив для себя, что пусть погибнет, но князя за бесчестье сестры и рода накажет!

Удивительно, но отправившийся в путь ради мести Изок стал верным помощником любвеобильного князя…

* * *

Рогнеда уехала сначала в Вышгород, с глаз князя долой, а потом и в Изяславль вместе со старшим сыном. Мальчику понравились сборы, нравилось то, что он многое делает самостоятельно, даже уезжает посадником в Полоцкие земли, пусть и с матерью, зато почти как князь!

Изяславль – городок совсем маленький, на одном конце аукнут, на другом откликнется. Его избы стояли даже не в ряд, а разбросаны как попало, узкие кривые улочки заросли сорной травой чуть не по пояс. На Руси любой мужик сам себе плотник, за большим искусством не гонится, но немудреную избу поставить для себя может. Крыто тесом, леса вокруг много, отчего бы не покрыть? Только княжий терем строили специально привезенные люди, выстроили старательно и быстро.

Всюду вкусно пахло свежесрубленным деревом, все еще новое и чистое, стены пока не закоптились, потому белели ошкуренными стволами, петли дверей не скрипели, половицы тоже. Жить бы и радоваться, но Рогнеда была в отчаянии. Она не вернулась в Полоцк, Владимир не стал отправлять, да и самой возвращаться в город, где жила княжной и была опозорена князем, не хотелось. Изяславль выбрала потому, что неподалеку владения Туры – давнего друга отца, родственника матери, человека, способного заменить ей погибшего Рогволода. Владимир с Туры не враждовал, потому согласился с выбором жены, не задумываясь.

Туры действительно прибыл в Изяславль, как только узнал о переезде туда Рогнеды. Старый князь дреговичей хорошо осведомлен об участи своего друга и его несчастной дочери. Он жалел Рогволода и саму Рогнеду, но против князя выступать не собирался. Услышав еще со двора его низкий голос, отчитывавший кого-то из нерадивых холопов, Рогнеда бросилась навстречу. Дрегович не успел дойти до ее ложницы, наткнулся на опальную княгиню еще в переходе. Остановился, схватил за плечи и потащил к свету:

– Ну-ка, ну-ка, дай на тебя поглядеть… – Довольно хмыкнул: – Хороша! В девках была хороша, а сейчас и подавно расцвела…

Рогнеда не выдержала, из ее глаз невольно брызнули слезы. Княгиня уткнулась в плечо давнего друга семьи и разрыдалась почти в голос. Туры гладил ее светлые волосы и растерянно бормотал:

– Ну… ну… чего ты?

Немного поплакав, Рогнеда все же взяла себя в руки и, громко хлюпнув носом, наконец пригласила дорогого гостя в трапезную. Дрегович хорошо помнил гордую стать бывшей княжны и то, что из нее слез не вытянешь. Видно, крепко обидела жизнь, если уж высокомерная Рогнеда ревмя ревет.

Князь оглядел трапезную, похвалил:

– Хорошо построили, добротно… Еще на крыльце заметил, что ловко все сделано. И запах живой, ни сырости, ни угару. Тебе здесь хорошо с дитем будет…

Рогнеда смогла сдержать вновь подступившие к глазам слезы. Ни к чему реветь, слезами горю не поможешь.

Туры пробыл в Изяславле целую седмицу, но дольше не мог. Они много вспоминали, о многом поговорили, только об одном молчали – почему князь Владимир вдруг отправил свою жену с сыном в далекий Изяславль. Уже в последний вечер Туры все же не выдержал, спросил напрямую. Пришлось Рогнеде честно рассказать и про нож в ложнице, и про то, как князь в ответ казнить задумал, и про меч в руках маленького Изяслава, и про высылку в полоцкие земли. Дрегович сокрушенно качал головой – вот оно как дело… Что тут скажешь? У каждого своя правда. И Рогнеда за родных мстила, и князь больше не мог ее у себя держать. А что не казнил, все же молодец, негоже мать своих сыновей жизни лишать. Но не смог не поинтересоваться:

– А чего ты вдруг теперь мстить решила? Троих сыновей родила, а потом о крови родных вспомнила?

Рогнеда смотрела в темное окно и молчала. Туры не торопил, уже понимая, что ей есть о чем молчать. Наконец, княгиня сдавленным голосом поведала:

– Четверо… сыновей четверо было, Мстислав маленьким совсем помер. И одна дочь… А не вынесла более… – Она вдруг вскинула голову. На Туры снова смотрела гордая полоцкая княжна, красивая в своей надменности. – Потому как женщин на ложе брать без разбора стал!

Князь чуть смущенно крякнул.

– Но… не он один так. Все…

Рогнеда поднялась, прошлась по трапезной, остановилась. Глаза ее чуть сузились, губы зло сжались.

– Ладно бы просто так, а то ведь женился! На грекине, что после Ярополка осталась, на боярской дочке… Сколько же еще таких жен будет?!

Мысленно Туры произнес: «Ой-ой!», но вслух сказал другое:

– Сядь. Успокойся. И то не велика беда, если тебя больше других любит. У твоего отца сколько жен было? Трое. И у меня тоже. И у князя Игоря тоже не одна княгиня Ольга. Та уж на что сильна, а других жен терпела!

К его удивлению Рогнеда почти бессильно опустилась на лавку с поникшей головой, видно, и сама о том думала, выступила против мужа из ревности, а потом и пожалела, да сделанного не вернуть. Дрегович решился посоветовать:

– Помирись с князем, негоже жене вдали от мужа жить. Слышал я, что Владимир больно горяч, до беспамятства, но отходчив. Простит, если любит. Примирись.

– Да как?! В Изяславль подальше от себя отправил. Только Изяслава с собой и отпустил, младшие сыновья с ним, Ярослав и Всеволод. Даже сыновей не отдал! – Губы женщины снова дрогнули, больше всего сейчас она тосковала даже не по князю, променявшему ее на других жен, а по своим мальчикам, еще таким маленьким…

Туры снова встал в тупик. Окажись он на месте Владимира, тоже не отдал бы своих сыновей опальной жене, но ведь и Рогнеду жалко. Вот и разберись, кто из них прав, а кто правее…

Все, чем мог помочь своей родственнице Туры – пообещать замолвить слово перед князем при случае. Да только Владимир в Киеве не сидел, вдруг начал воевать. Дрегович положил руку на плечо опальной княгини:

– Пока смирись, время все рассудит. А князь с женами не живет, в походах уж больше года.

Рогнеде очень хотелось спросить, где в походах, как там Владимир, но сказала другое, снова горяча сама себя:

– Да как смириться-то?! Никогда не прощу ни убийства родных, ни того, что с сыновьями разлучил!

Туры досадно крякнул:

– Экая ты неуступчивая!

На том разговор и закончился. Рогнеда осталась после приезда дреговича раздосадованной, Владимир и не собирался ни возвращать ее обратно, ни присылать сюда гонцов с покаянием, ни даже страдать. Он воевал! Держал себя так, словно обиженной Рогнеды и на свете не было! Так мог себя вести только равнодушный человек, значит, она не нужна больше князю?! Тосковала душа, но не меньше тосковало и тело.

Изяслав не мог понять, почему мать запретила ему вспоминать отца и братьев. Его не интересовали совсем маленькие Ярослав и Всеволод, но как не говорить о князе Владимире, если это его отец? И почему он не Рюрикович, если отец Великий князь киевский, а правят Киевом Рюриковичи, это малыш слышал с самых ранних лет. Рогнеда вдруг стала внушать сынишке, что он Рогволодович, князь Полоцкий и про Киев лучше забыть.

Месть обиженной женщины, да еще и такой, как Рогнеда, страшна! Не имея возможности хоть как-то отплатить Владимиру за свое унижение и его, как ей казалось, равнодушие, она постаралась сделать все, чтобы воспитать старшего сына Изяслава в ненависти к отцу и даже к младшим братьям.

Рогнеда ошибалась: князь не меньше нее переживал разлад с женой. Он мог жениться на всех женщинах, какие встретились на пути, но единственной все равно оставалась она – Рогнеда! На его ложе перебывало множество других, он брал всех красавиц, попадавшихся на глаза, что-то искал. Но те оказывались либо слишком покорными, либо, наоборот, ненавидевшими, ни одна не могла, как Рогнеда, с вечера сопротивляться, а потом, покорившись, сгорать от страсти до утра. Наверное, княгиня просто похожа на самого Владимира, такая же неуемная и вспыльчивая, но притом добрая и ласковая. Ставящая себя превыше всех и готовая пожертвовать чем угодно ради жизни своих детей. Думающая прежде о своей выгоде и заботливая хозяйка, не оставляющая вниманием слуг. Гордая, почти надменная княгиня запросто могла присесть посреди теремного двора перед голопузым ребенком, утирая тому слезы. Такой смесью не сочетаемого Рогнеда очень походила на князя Владимира и потому была нужна ему как никто другой! В глубине души князь это уже понял, но оскорбленная гордость никак не хотела смириться с необходимостью позвать обратно дорогую сердцу женщину. И Владимир старался забыться, забыться с другими на ложе любви, забыться в походах. Первое принесло ему недобрую славу растлителя, второе – славу сильного князя.

* * *

Туры не ошибся, Владимир действительно воевал. Хватит сидеть сиднем, князь не для того, чтобы ссориться со своими женами, его удел дружина! Воевода Волчий Хвост радовался такому повороту событий, давно пора, дружинники уже стали ворчать, что одной осадой Родня славы не добудешь. Но князь сначала отправился не славу добывать, а дело делать, пошел на волынян.

Волынь древние русы назвали в честь волюшки вольной. Никому волыняне не подчинялись, ни перед кем головы не склоняли. Но не на них собственно собирался налезать князь, волыняне просто жили на его пути к Червенским градам. Владимир решил, что пора вернуть Руси эти земли, при князе Игоре платившие дань Киеву. После Игоря перестали, и теперь совсем под власть гнезненского князя Мешка попали. Конечно, лендзяне добром под Киев не вернутся, нужно воевать. А идти к ляхам придется через дреговичей или волынян. Владимир позвал к себе воеводу, кивнул на смирно сидевшего в стороне человека, по обличью ляха:

– Послушай, что он говорит.

Оказалось, Лысак одно время был при гнезненском князе Мешке, да попал в немилость, потому вот и оказался у Владимира. Волчьему Хвосту не очень нравились такие перебежчики, хотя толк от них мог быть. Лысак поведал о том, что в червенской земле своих князей уж не осталось, постарался Мешко. Мало того, он утверждал, что с волынянами можно договориться, те готовы покориться Киеву миром, только чтобы не воевать с ляхами, если Владимир обещает не разорять.

– Князь, – воевода постарался, чтобы Лысак не слышал его слов, – а если это ловушка? Может, его Мешко и прислал? Пропустят нас волыняне через свои земли, а потом нападут вместе с ляхами с двух сторон.

Это была серьезная опасность, но сиднем сидя в Киеве тоже дани не добудешь. Пока только Полоцк и взял под себя. Да вот еще дреговичи больше не ратятся, Туры решил лучше миром с Киевом жить, все одно кто-нибудь постарается налезть, так хоть Владимир на помощь придет.

– Нет, надо идти! – хлопнул себя по коленке князь. – Я не курица, теремным сидением даже цыплят не высижу.


Лысак прав, волыняне не поднялись на Владимира, видно, рассудив, что Киев – он где, только дань брать и станет, а вот Мешко, если лендзян совсем под себя возьмет, то доберется и до Волыни. Мешко крут не по совести, местную знать вырезает почем зря, даже тех, кто, вроде, и не сопротивлялся. К чему? Хочет совсем под себя подмять. Лучше уж киевский князь, тот обещает никого не трогать. А заратиться всегда можно успеть. Волыняне покорились Владимиру и впервые уплатили дань.

А вот за Бугом мира уже не было, там началась сеча. Мешко, уничтожая местную червенскую знать, вырыл себе засадную яму. Сам гнезненский князь далеко, а лендзяне сопротивление хоть и оказали, но были быстро биты киевской ратью.

Они встретились на большой поляне, где особо не развернешься. По краям стоял старый лес с густым подлеском. Темные кусты не давали увидеть, что за ними. Червенский воевода рассчитывал, что русичей удастся заманить глубже в лес, а там встретят засевшие в зарослях лучники. Завидев изготовившихся к бою лендзян, Волчий Хвост вдруг поднял руку, призывая остановиться. Князь с недоумением оглянулся на него:

– Ты чего испугался? Их же меньше?

Воевода с сомнением покачал головой:

– Вот то-то и оно, князь. Остальные, небось, сидят в зарослях и ждут, когда эти нас за собой в лес заманят.

Владимир кивнул и велел:

– Передай, чтобы в лес не затягивались, постарались справиться здесь, на чистом месте. Да приготовь лучников, чтоб вслед за нами по кустам били.

Киевская дружина стояла, точно не решаясь вступить в бой. Лендзяне смотрели даже с насмешкой, оттуда послышались обидные выкрики.

Князь Владимир произнес сквозь зубы:

– Стоять! Пока знак не дам, стоять!

И они стояли. Наконец, лендзяне не выдержали, чуть подались вперед, потом еще чуть… Разгоряченные своими же выкриками, они были почти готовы наброситься на русичей сами. Со стороны киевской дружины раздался голос воеводы:

– К вам пришел киевский князь Владимир! Отступите добром, платите дань, и мы вас не тронем! Защитить вас некому, князь Мешко далече, а сами вы с нашей силой не справитесь.

Со стороны противника донеслись новые оскорбления, обещавшие раздавить киевлян как мух одним хлопком. Решив, что те недостаточно разозлились, Волчий Хвост еще добавил, что кричать-то каждый горазд, но пока ни один из лендзян боевой выучки не показал, видно, только и могут, что сиднем сидеть на лошадях, куда их с крыльца подсадили, а вперед выехать слабы… Глядя на рванувших навстречу всадников, князь Владимир кивнул:

– Пора!

Лендзянам было уже все равно, на каком краю поляны они встретятся. Поднимая на дыбы коней, с треском и грохотом сшиблись посередине, на что и рассчитывал Волчий Хвост. Русичи хорошо усвоили приказ не продвигаться к лесу, там могут встретить стрелами, потому звон мечей, стук копий, удары щитов о щиты, храп лошадей, крики и стоны все же пришлись на саму поляну… В пылу жаркой битвы никто не заметил второй волны киевских всадников, которая обогнула бившихся и подлетела к зарослям, держа наготове луки. Затенькали тугие тетивы, крики боли и предсмертные хрипы раздались уже среди поджидавшей засады. Слишком неожиданным был этот проход конников, обогнувших основной бой. Всадники, сбитые с коней, поражали стрелами противников и их лошадей даже с земли. Сами кони, освободившиеся от хозяев, в ужасе носились по полю, увеличивая сумятицу боя…

Владимиру покорились Червень и Перемышль. Киев обрел новые земли, разделившие Польшу и Чехию широким клином. Дань лендзяне платили напрямую Киеву, а их земли стали зваться Червонной Русью.


– Ну, теперь можно и обратно в Киев! – воевода доволен. Не слишком легко дались червенские земли, но результат хороший. Справились на удивление быстро, лето в самом разгаре, еще и по домам к женкам успеют. – Видишь, князь, это лучше, чем у Родни или под Киевом сиднем сидеть в осаде.

Настроение у Волчьего Хвоста хорошее, как и у всех остальных. А то дружина ворчать начала, что Владимир из Киева ни ногой, мол, рати боится, что ли? А князь вон как себя показал! Уже предвкушая достойную встречу в Киеве, воевода с изумлением услышал слова Владимира:

– Верно, хорошо ляхов побили! День отдохнем и на вятичей пойдем!

Развалившийся на лавке Волчий Хвост, выпрямился, недоуменно глядя на князя:

– Шутишь? К чему сейчас вятичи-то? В Киев же надо!

Тот приподнял левую бровь, кося хитрым синим взглядом:

– Чего тебе в Киев? Ты ж рати хотел?

– Так ведь была рать, хорошая рать была… – не понимал князя воевода. – А на вятичей в следующем году пойдем. Подготовимся за зиму и пойдем! Дружину пополнить надо…

Ему совсем не хотелось отправляться в глухие вятичские леса немедля. Владимир в ответ покачал головой:

– Мы подготовимся, и они тоже. Нет, нападать надо сейчас. Пока не ждут, знают, что мы у ляхов в это лето. А дружину пополним у северян…

– Где?! – окончательно сел Волчий Хвост. – Чего это мы у них забыли? Северяне повоз исправно блюдут, чего их воевать?

Князь расхохотался:

– Да кто ж северян воевать станет? Просто их землями пройдем. Дружину пополним и к вятичам придем не с той стороны, откуда ждут.

– По Десне? – осторожно поинтересовался Волчий Хвост. Так всегда ходили с ратью на вятичей киевские князья. Самый удобный путь от Киева. Но Владимир покачал головой:

– Нет, в Киев и заходить не станем. И в Чернигов тоже. С Десны им радимичи весть подадут, едва мы только в ладьи сядем. Подготовиться успеют, где спрячутся, где засеки сделают, заслоны поставят. А мы больше на полудень свернем, по краю северской земли и Степи пройдем. Оттуда не ждут, да там и лазутчиков почти нет.

Несколько мгновений воевода молча смотрел на Владимира, осознавая необычность и его решения, потом хлопнул себя по ноге, вскочил:

– Ай да князь! Ай да Владимир! Чего удумал!

Синие глаза князя довольно смеялись – не зря он столько бессонных ночных часов провел в размышлениях!


Никаких запасов киевской дружине и впрямь делать не было надобности. Они шли по изобильным местам, реки и озера по пути кишели рыбой, а леса дичью. Любой заброшенный невод, любая облава давала богатый улов. За ними вслед, чувствуя хорошую добычу и себе, увязались целые стаи волков. Помощь встречавшихся по пути северских весей была тоже кстати, ведь хлебушек неводом не выудишь и облавой не получишь.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации