Текст книги "Крым. Путешествие за здоровьем"

Второй поход начался в феврале 1689 г. 112-тысячная русско-украинская армия В.В. Голицына снова двинулась степями к Перекопу. Хан выставил 250-тысячное войско. В середине мая начались ожесточенные сражения, разбитые татары отступали, но опять началась жара, отсутствие воды и корма, болезни. После неудачных переговоров с ханом Голицын начал отвод войск.

Оба Крымских похода не принесли видимого военного успеха, но значение их в том, что впервые за 200 лет (после свержения ордынского ига) Россия предприняла военные походы в Крым, на своего извечного врага – Крымское ханство. В Москве правительница царевна Софья Алексеевна (1657–1704) старалась изобразить оба похода своего любимца Голицына как великие победы, каковыми они не были. Продолжением борьбы стали более поздние Азовские походы (1695) Петра I (1672–1725).

Ликвидация Крымского ханства

В XVIII в. произошло несколько русско-турецких войн. Одной из целей России в этих войнах было завоевание выхода к Черному морю, который был крайне необходим для дальнейшего экономического развития страны.

Крымским ханом в разгар войн был Крым-Гирей (1758–1764, 1768–1769), мечтавший заставить русских по-прежнему платить дань татарам и грозивший повесить свою плеть на стенах Петербурга. Он вмешивался в вопросы международной политики, в отношения между Россией и Польшей, даже в Семилетнюю войну, причем предлагал союз и помощь Фридриху II Великому. Несмотря на излишнюю самоуверенность и серьезные ошибки, Крым-Гирей считается выдающимся ханом. За самостоятельную политику, тяжелые, обременявшие население налоги и жестокость Крым был изгнан Портой с престола, но затем возвращен. Во второе свое царствование хан Крым напал на Россию, чем спровоцировал войну 1768–1774 гг. Это было последнее в истории нашествие крымских татар, опустошительное, но бесплодное. Вскоре после него хан Крым-Гирей умер. С его именем связаны в Бахчисарае памятники: тюрбе (мавзолей) его любимицы грузинки Диляра-Бикеч и полуразвалившаяся мечеть Эшиль-Джами. Могильный памятник Крыма – лучший на ханском кладбище в Бахчисарае.

Хан Крым-Гирей в своем дворце

Война была очень удачна для России. Победы армии Петра Александровича Румянцева-Задунайского (1725–1796) при Ларге и Кагуле и флота Александра Григорьевича Орлова-Чесменского (1737–1807/08) при Чесме прославили век императрицы Екатерины II.

В ходе войны крымская армия под командованием князя Василия Михайловича Долгорукова-Крымского (1722–1782) овладела Перекопом, взяла Ак-Мечеть (Симферополь) и изгнала турок из Крыма. На месте, где располагался штаб генерал-аншефа Долгорукова в Симферополе, ныне воздвигнут 18-метровый четырехгранный обелиск в честь одержанной победы.

Турки не могли смириться с потерей Крыма. Это означало потерю влияния на Черном море. Несколько раз они пытались восстановить утраченные позиции, однако все их попытки заканчивались неудачей. 10 июля 1774 г. в селе Кючук-Кайнарджи на Балканах Турция вынуждена была подписать мирный договор, по которому Россия имела право держать свои войска в Керчи и в рядом стоявшей крепости Еникале, в крепости Кинбурн в устье Днепра и в Азове в устье Дона. Торговые корабли России отныне получили право свободного плавания по Черному морю.

Подписав мирный договор с Россией, турки вероломно высадили в 1774 г. у Алушты десант янычар с целью взять Ангарский перевал и Бахчисарай и затем продиктовать России новые условия мира. Навстречу янычарам форсированным маршем вышел гренадерский батальон, во главе которого шел 29-летний подполковник Михаил Илларионович Кутузов (1745–1813). Недалеко от деревни Шумы (Верхняя Кутузовка) произошел неравный бой 2,5-тысячного отряда гренадер с 10 тысячами янычар. Янычары упрямо лезли на ставших в каре гренадеров. Отразив первый натиск, Кутузов повел батальон в штыковую атаку. Лишь немногим туркам удалось бежать в Алушту и уйти в море. В этом бою М.И. Кутузов был тяжело ранен. Пуля вошла ему в правый висок и вышла у левого глаза. Родник у дороги, где обмыли рану будущего великиго полководца, ныне стал фонтаном, он украшен барельефом и носит название Кутузовский.

По Кючук-Кайнарджийскому договору Крымское ханство получило независимость от Турции. Однако едва русские войска ушли за Перекоп, оставив на полуострове небольшой гарнизон для охраны военного имущества, султан вновь высадил в Крыму большой десант. Хан Шагин-Гирей, сторонник прорусской ориентации, бежал на Тамань. Вместо него на престол хотели возвести привезенного из Стамбула Девлет-Гирея.

Г.А. Потемкин

Восстановить в Крыму обусловленный Кючук-Кайнарджийским договором порядок было поручено великому русскому полководцу Александру Васильевичу Суворову (1730–1800). Оставив основные военные силы в Ак-Мечети, Суворов направил отряд солдат на Карасубазар (Белогорск) и Кафу. Турки, не вступая в бой, бежали из Крыма. Шагин-Гирей, видя безнадежность своего положения, отрекся от власти. Впоследствии он попросился в Турцию, где был казнен – по указанию султана его в мешке утопили в море.

8 апреля 1783 г. Екатерина II подписала «Манифест о присоединении полуострова Крымского, острова Тамани и всей Кубанской стороны под державу Российскую». Необходимо отметить, что при российском дворе многие были против присоединения Крыма. Главным идеологом этой идеи и главным двигателем ее осуществления был фаворит императрицы, ее тайный супруг светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический (1739–1791).

Г.А. Потемкин – сын офицера, в 1756 г. вместе с другими блестящими молодыми людьми был направлен графом Иваном Ивановичем Шуваловым (1727–1797), фаворитом императрицы Елизаветы Петровны (1709–1761/62), в Санкт-Петербург. Здесь он служил в гвардейском полку и стал участником государственного переворота 1762 г., когда был свергнут император Петр III и взошла на престол императрица Екатерина II. За это ему были пожалованы 10 тыс. рублей, 4000 крепостных и чин поручика.

Сблизившись с братьями Орловыми, Потемкин участвовал в 1767 г. в работе законодательной комиссии, занимаясь в основном религиозными вопросами и инородцами, жизнь которых будет интересовать его неизменно.

Во время Первой Русско-турецкой войны Потемкин отличился в сражениях при Фокшанах, Браилове и Силистрии. В 1772 г. он стал генерал-лейтенантом и вскоре вошел в число приближенных Екатерины II. После того как впал в немилость Григорий Орлов, Потемкин занял место официального фаворита императрицы, переселился в Зимний дворец и получил титул графа.

В 1776 Г.А. Потемкин был назначен губернатором Новороссии, Азова и Астрахани. Энергично принявшись за заселение этих территорий, он пригласил туда славян и православных с Балкан и основал город Екатеринослав (1776).

Уже с 1780 г. Потемкин стал подталкивать Екатерину II на завоевание Крыма, а после его присоединения в 1783 г. организовал там местное управление. Именно Потемкин стал основателем городов Симферополь и Севастополь с морской базой для созданного Потемкиным же Черноморского флота.

Умер Г.А. Потемкин скоропостижно 5 (16) октября 1791 г., возвращаясь из Ясс с переговоров о заключении мира в Херсон. Похоронен Григорий Александрович в основанном им городе Херсоне.

Заключением Кючук-Кайнарджийского мира закончилась 300-летняя вассальная зависимость от Турции Крымского ханства, все его владения были присоединены «под державу Российскую», что в конце 1783 г. была вынуждена признать и Турция. Россия утвердилась на берегах Черного моря.

3 января 1787 г. из Петербурга выехал в дальний путь поезд императрицы Екатерины II. В окружении блестящей свиты и иностранных посланников императрица отправилась в необычное по тем временам путешествие: предстояло преодолеть несколько тысяч верст, чтобы доехать до южных краев государства, лично осмотреть недавно присоединенные к России земли и затем возвратиться в столицу. Были и очень важные политические мотивы, ради которых Екатерина Великая, забыв о трудностях и опасностях дальнего пути, о пошатнувшемся уже здоровье, предприняла путешествие. Предстояло продемонстрировать знатным иностранным гостям и присоединившемуся затем в Херсоне к царскому поезду австрийскому императору Иосифу II – колеблющемуся союзнику в борьбе против Турции – возросшее могущество России. Поездка Екатерины II в Крым знаменовала собой апофеоз Потемкина, «вице-короля юга» и светлейшего князя Таврического.

По указанию Потемкина к встрече императрицы в Крыму начали готовиться уже с октября 1786 г. По всему маршруту ее следования: Перекоп – Бахчисарай – Севастополь – Байдары – Симферополь – Карасубазар – Эски – Крым – Феодосия – Перекоп благоустраивали дороги, строили дворцы, с Дона ожидали изготовленные там походные войлочные кибитки.

17 мая 1787 г. путешественники подъехали к Перекопу и въехали в Крым, который впоследствии Екатерина Великая назвала драгоценнейшей жемчужиной в короне Российской империи.

Для истории сохранились бесценные свидетельства пребывания Екатерины II в Тавриде – о грандиозной демонстрации решимости России не допустить возрождения Крымского ханства. Французский посланник граф Филипп-Поль де Сегюр (1753–1830) писал тогда: «Мы увидели в гавани в боевом порядке грозный флот, построенный, вооруженный и совершенно снаряженный в два года. Государыню приветствовали залпом из пушек, и грохот их, казалось, возвещал Понту Эвксинскому, что есть у него повелительница и что не более как через 30 часов корабли Ея могут стать перед Константинополем, а знамена ее армии развеваться на стенах его… Нам казалось непостижимым, каким образом в 2000 верстах от столицы, в недавно приобретенном крае Потемкин нашел возможность построить такой город, создать флот, укрепленную гавань и поселить столько жителей, это был действительно подвиг необыкновенной деятельности».

Крым в составе Российской империи

К концу XVIII в. Россия получила широкий выход к южным морям и возможность освоения и хозяйственного развития новых земель. Однако первоначально заселение края шло медленно: мешали бездорожье, пустынность Южного берега Крыма, непривычный климат и, главное, враждебное отношение местного населения.

Переселение на Южный берег Крыма по инициативе князя Г.А. Потемкина так называемых архипелажских греков, формирование из них Балаклавского батальона довольно быстро стабилизировало обстановку. Эти православные жители островов Эгейского моря, неизменно поддерживавшие Россию в ее борьбе против турецкого владычества, отличались необыкновенной неустрашимостью и стойкостью против численно превосходящего врага. В благодарность за верную службу российской короне Екатерина II щедро одарила их землями на Южнобережье, предоставила всевозможные льготы, так как была убеждена, что только они смогут охранять берега Крыма в условиях гористой местности, переполненной враждебно настроенными мусульманами.

«Архипелажцы» держали охрану Южного берега от Балаклавы до Феодосии, некоторые из ставших впоследствии известными прекрасные дворцово-парковые ансамбли, имения создавались на землях, приобретенных у офицеров и солдат Балаклавского батальона. Таковы, например, Нижняя и Верхняя Ореанда, Ливадия, Кючук-Ламбат и другие.

Экономическое развитие побережья потребовало устройства перевальной дороги на Южный берег. Она начала строиться в 1824 г. в Симферополе и через два года была доведена до Алушты. В 1830-х гг. шоссе связало Алушту с Ялтой, а в 1843 г. вышло к Байдарской долине. Своеобразный памятник строителям дороги – Байдарские ворота, сооруженные в 1848 г.

В конце XVIII в. на Южнобережье появились имения российской знати: Н. Мордвинова в Ялте, М. Бороздина в Партените, Г. Потемкина в Форосе, Э. Ришелье в Гурзуфе и другие. Потом началось освоение Южного берега, продолжавшееся до Крымской войны. Именно тогда были построены огромные имения графа М.С. Воронцова в Алупке и Массандре, графа Л.С. Потоцкого в Ливадии, князей Голицыных в Кореизе и Гаспре.

В целом расцвет и развитие Крыма в XIX в. связан прежде всего с именем выдающегося государственного деятеля России светлейшего князя Михаила Семеновича Воронцова (1782–1856).

Отец будущего «проконсула Новороссии» выдающийся русский дипломат граф Семен Романович Воронцов забрал годовалого сына Мишеньку в Англию. Супруга его Екатерина Алексеевна умерла в 1783 г., и все заботы о малыше легли на отца, который больше никогда не женился. Семен Романович, увлекавшийся различными идеями современной ему педагогики, поставил себе целью вырастить из сына русского патриота, вернейшего сына России. Этим Михаил Семенович прежде всего и отличался от подавляющего большинства офранцуженных русских аристократов. Прожив полжизни за границей и обладая всеми внешними признаками англомана, Воронцов любил повторять: «Я русский и только русский».

Воронцов вернулся на родину только в 1801 г. По положенным ему привилегиям Михаил Семенович сразу должен был получить в армии чин генерал-майора. Но по его личной просьбе молодой человек начал службу поручиком лейб-гвардии Преображенского полка. А в 1803 г. он вольноопределяющимся отправился на войну в Закавказье. Так началась пятнадцатилетняя, практически беспрерывная военная эпопея Воронцова. Все повышения в звании и награды доставались ему в пороховом дыму сражений.

Отечественную войну 1812 г. Михаил встретил в чине генерал-майора, командиром сводной гренадерской дивизии. В Бородинском сражении 26 августа Воронцов со своими гренадерами принял первый и мощнейший удар противника на Семеновских флешах. Наполеон именно здесь планировал прорвать оборону русской армии. Против 8 тыс. русских при 50 орудиях были брошены 43 тыс. отборнейших французских войск, чьи беспрерывные атаки поддерживались огнем 200 пушек. Все участники бородинского боя единодушно признавали: Семеновские флеши были адом. Жесточайшая схватка длилась три часа – гренадеры не отступили, хотя несли огромные потери. Когда впоследствии кто-то обронил, что дивизия Воронцова «исчезла с поля», присутствовавший при этом Михаил Семенович горестно поправил: «Она исчезла на поле».

Сам Воронцов был тяжело ранен. Его перевязали прямо на поле и в телеге, одно колесо которой было сбито ядром, вывезли из-под пуль и ядер. Когда графа привезли домой в Москву, все свободные строения были заполнены ранеными, часто лишенными какой бы то ни было помощи. На подводы же из воронцовской усадьбы грузили для отвоза в дальние деревни барское добро: картины, бронзу, ящики с фарфором и книгами, мебель. Воронцов приказал вернуть все в дом, а обоз использовать для перевозки раненых в Андреевское, его имение под Владимиром. Раненых подбирали по всей Владимирской дороге. В Андреевском был устроен госпиталь, где до выздоровления на полном обеспечении графа лечилось до 50 офицерских чинов и более 300 человек рядовых. После выздоровления каждый рядовой снабжался бельем, тулупом и 10 рублями. Затем группами они переправлялись Воронцовым в армию.

Сам Воронцов вернулся в строй еще прихрамывая, передвигаясь с тросточкой. В битве под Красном, уже вблизи Парижа, генерал-лейтенант Воронцов самостоятельно действовал против войск, руководимых лично Наполеоном. Им использовались все элементы русской тактики ведения боя, развитые и утвержденные А.В. Суворовым: стремительная штыковая атака пехоты в глубь колонн противника при поддержке артиллерии, умелый ввод в действие резервов и, что особенно важно, допустимость в бою частной инициативы, исходя из требований момента. Против этого мужественно сражавшиеся французы, даже с двукратным численным превосходством, были бессильны.

В марте 1814 г. русские войска вошли в Париж. На долгие четыре года, очень непростых для прошедших с боями через Европу полков, Воронцов стал командиром русского оккупационного корпуса. В основе воронцовского руководства лежало неукоснительное требование к офицерам всех рангов исключить из обращения с солдатами действия, унижающие человеческое достоинство, иначе говоря, впервые в русской армии Воронцов своей волей запретил телесные наказания. Любые конфликты и нарушения уставной дисциплины должны были разбираться и подвергаться наказанию только по закону, без «гнусного обычая» применения палок и рукоприкладства.

Помимо всего прочего, во всех подразделениях корпуса по приказу командующего были организованы школы для солдат и младшего офицерского состава. Учителями становились старшие офицеры и священники. Воронцов лично составлял учебные программы в зависимости от ситуаций: кто-то из его подчиненных учился азбуке, кто-то осваивал правила письма и счета.

А еще Воронцов отладил регулярность присылки в войска корреспонденции из России, желая, чтобы люди, на годы оторванные от родного очага, не теряли связи с Родиной.

Случилось так, что русскому оккупационному корпусу правительство выделило деньги за два года службы. Герои вспомнили о любви, женщинах и прочих радостях жизни. Во что это вылилось, доподлинно знал один человек – Воронцов. Перед отправкой корпуса в Россию он велел собрать сведения о всех долгах, сделанных за это время корпусными офицерами. В сумме получилось полтора миллиона ассигнациями.

Полагая, что победители должны покинуть Париж достойным образом, Воронцов заплатил этот долг, продав имение Круглое, доставшееся ему в наследство от тетки, небезызвестной Екатерины Романовны Дашковой.

Корпус выступил на восток, а в Петербурге уже вовсю муссировались слухи, что либерализм Воронцова потакает якобинскому духу, а дисциплина и военная выучка солдат оставляют желать лучшего. Сделав смотр русским войскам в Германии, Александр I выразил недовольство их недостаточно быстрым, по его мнению, шагом. Ответ Воронцова передавался из уст в уста и сделался известен всем: «Ваше Величество, этим шагом мы пришли в Париж». Вернувшись в Россию и почувствовав явную недоброжелательность к себе, Воронцов подал рапорт об отставке. Александр I отказался ее принять. Что ни говори, а без Воронцовых было не обойтись…

В феврале 1819 г. 37-летний генерал отправился к отцу в Лондон, чтобы испросить разрешения жениться. Его невесте, графине Елизавете Ксаверьевне Браницкой, шел уже 27-й год, когда во время своего путешествия за границу она встретила Михаила Воронцова, который тотчас же сделал ей предложение. Элиза, как звали Браницкую в свете, полька по отцу, русская по матери, родня Потемкину, обладала громадным состоянием и тем невероятно чарующим обаянием, которое заставляло всех видеть в ней красавицу.

Чета Воронцовых вернулась в Петербург, но очень ненадолго. Михаил Семенович не задерживался ни в одной из российских столиц – служил, куда царь пошлет. Назначением на юг России, случившимся в 1823 г., он остался очень доволен. Край, до которого у центра все никак не доходили руки, являл собой средоточие всех возможных проблем: национальных, экономических, культурных, военных и так далее. Но для человека инициативного это громадное полусонное пространство с редкими вкраплениями цивилизации было настоящей находкой, тем более что царем ему были даны неограниченные полномочия.

Вновь прибывший генерал-губернатор начал с бездорожья, неискоренимой русской напасти. Спустя чуть более 10 лет, проехав от Симферополя до Севастополя, А.В. Жуковский записал в дневнике: «Чудная дорога – памятник Воронцову». За этим последовало первое на юге России Черноморское коммерческое российское пароходство.

Сегодня кажется, что виноградники на отрогах крымских гор дошли до нас чуть ли не со времен Античности. Между тем именно граф Воронцов, оценив все преимущества здешнего климата, содействовал зарождению и развитию крымского виноградарства. Он выписал саженцы всех сортов винограда из Франции, Германии, Испании и, пригласив иностранных специалистов, поставил перед ними задачу – выявить те, которые лучше приживутся и смогут давать необходимые урожаи. Кропотливая селекционная работа велась не год и не два – виноделы не понаслышке знали, сколь камениста здешняя почва и как она страдает от безводицы. Но Воронцов с неколебимым упорством продолжал задуманное. В первую очередь он засадил виноградниками собственные участки земли, которые приобретал в Крыму. Один тот факт, что знаменитый дворцовый комплекс в Алупке был в немалой степени построен на деньги, вырученные Воронцовым от продажи собственного вина, красноречиво говорит о недюжинной коммерческой хватке Михаила Семеновича.

Помимо виноделия, Воронцов, внимательно приглядываясь к тем занятиям, которые уже были освоены местным населением, всеми силами старался развивать и совершенствовать уже существующие местные традиции. Из Испании и Саксонии были выписаны элитные породы овец и устроены небольшие предприятия по переработке шерсти. Это, помимо занятости населения, давало деньги и людям, и краю. Не полагаясь на субсидии из центра, Воронцов задался целью поставить жизнь в крае на принципы самоокупаемости. Отсюда невиданная ранее по масштабам преобразовательная деятельность Воронцова: табачные плантации, питомники, учреждение Одесского сельскохозяйственного общества по обмену опытом, покупка за границей новых по тому времени сельскохозяйственных орудий, опытные фермы, ботанический сад, выставки скота и плодовоовощных культур.

Все это, помимо оживления жизни в самой Новороссии, изменило отношение к ней как к дикому и едва ли не обременительному для государственной казны краю. Достаточно сказать, что результатом первых лет хозяйствования Воронцова стало увеличение цены на землю с тридцати копеек за десятину до десяти рублей и более.

Население Новороссии из года в год росло. Очень много было сделано Воронцовым для просветительства и научно-культурного подъема в этих местах. Через пять лет после его прибытия открылось училище восточных языков, в 1834 г. в Херсоне появилось училище торгового мореплавания для подготовки шкиперов, штурманов и судостроителей. До Воронцова в крае было всего 4 гимназии. С прозорливостью умного политика русский генерал-губернатор открывает целую сеть училищ именно в недавно присоединенных к России бессарабских землях: Кишиневе, Измаиле, Килие, Бендерах, Бельцах. При симферопольской гимназии начинает действовать татарское отделение, в Одессе – еврейское училище. Для воспитания и образования детей небогатых дворян и высшего купечества в 1833 г. было получено Высочайшее соизволение на открытие института для девушек в Керчи.

Свой посильный вклад в начинания графа вносила и его супруга. Под патронажем Елизаветы Ксаверьевны в Одессе был создан Дом призрения сирот и училище для глухонемых девочек.

Вся практическая деятельность Воронцова, его забота о завтрашнем дне края сочетались в нем с личным интересом к его историческому прошлому. Ведь легендарная Таврида впитала в себя едва ли не всю историю человечества. Генерал-губернатор регулярно организует экспедиции для изучения Новороссии, описания сохранившихся памятников древности, раскопок.

В 1839 г. в Одессе Воронцовым было учреждено Общество истории и древностей, которое расположилось в его доме. Личным вкладом графа в начавшее пополняться хранилище древностей при Обществе стала коллекция ваз и сосудов из Помпеи.

В результате горячей заинтересованности Воронцова, по мнению специалистов, «весь Новороссийский край, Крым и отчасти Бессарабия в четверть века, а труднодоступный Кавказ в девять лет были исследованы, описаны, иллюстрированы гораздо точнее и подробнее многих внутренних составных частей пространнейшей России».

Все, что касалось исследовательской деятельности, делалось фундаментально: множество книг, связанных с путешествиями, описаниями флоры и фауны, с археологическими и этнографическими находками, издавались, как свидетельствовали хорошо знавшие Воронцова люди, «при безотказном содействии просвещенного правителя».

Секрет необыкновенно результативной деятельности Воронцова заключался не только в его государственном складе ума и необыкновенной образованности. Он безукоризненно владел тем, что мы сейчас называем умением «собрать команду». Знатоки, энтузиасты, умельцы в жажде привлечь к своим идеям внимание высокого лица, не обивали графского порога. «Он сам их отыскивал, – вспоминал один свидетель «новороссийского бума», – знакомился, приближал к себе и в случае возможности приглашал на совместную службу Отечеству». Сто пятьдесят лет тому назад это слово имело конкретный, возвышающий душу смысл, подвигавший людей на многое…

Санкт-Петербург, 24 января 1845 года.

«Любезный Алексей Петрович! Ты, верно, удивился, когда узнал о назначении моем на Кавказ. Я также удивился, когда мне предложено было это поручение, и не без страха оное принял: ибо мне уже 63 год…»

Так писал Воронцов боевому другу – генералу Ермолову, перед тем как отправиться к новому месту назначения. Покоя не предвиделось. Дороги и дороги: военные, горные, степные – именно они стали его жизненной географией. Но был какой-то особый смысл в том, что теперь, совершенно седой, с недавно присвоенным титулом светлейшего князя, он снова направлялся в те края, куда ринулся под пули двадцатилетним поручиком.

Николай I назначил его наместником Кавказа и главнокомандующим кавказскими войсками, оставив за ним и новороссийское генерал-губернаторство.

Следующие девять лет жизни, практически до самой смерти, Воронцов – в военных походах и в трудах по укреплению русских крепостей и боеготовности армии, а вместе с тем в небезуспешных попытках построить мирную жизнь для мирных людей. Почерк его подвижнической деятельности узнается сразу – он только что приехал, его резиденция в Тифлисе крайне проста и непритязательна, но здесь уже положено начало городской нумизматической коллекции, в 1850 г. образовывается Закавказское общество сельского хозяйства. Первое восхождение на Арарат также было организовано Воронцовым. И конечно, снова хлопоты по открытию школ – в Тифлисе, Кутаиси, Ереване, Ставрополе с последующим их объединением в систему отдельного Кавказского учебного округа. По мнению Воронцова, российское присутствие на Кавказе не только не должно подавлять самобытность населяющих его народов, оно просто обязано считаться и приспосабливаться к исторически сложившимся традициям края, потребностям, характеру жителей. Именно поэтому в первые же годы своего пребывания на Кавказе Воронцов дает «добро» на учреждение мусульманского училища. Путь к миру на Кавказе он видел в первую очередь в веротерпимости и писал Николаю I: «То, как мусульмане мыслят и относятся к нам, зависнет нашего отношения к их вере…» В «замирение» края с помощью одной лишь военной силы он не верил.

Именно в военной политике российского правительства на Кавказе Воронцов видел немалые просчеты. По его переписке с Ермоловым, столько лет усмирявшим воинствующих горцев, видно, что боевые друзья сходятся в одном: правительство, увлекшись делами европейскими, мало обращало внимание на Кавказ. Отсюда застарелые проблемы, порожденные негибкой политикой, да к тому же пренебрежением к мнению людей, хорошо знавших этот край и его законы.

Елизавета Ксаверьевна неотлучно находилась при муже во всех местах службы, а иногда даже сопровождала его в инспекционных поездках. С заметным удовольствием сообщал Воронцов Ермолову летом 1849 г.: «В Дагестане она имела удовольствие идти два или три раза с пехотою на военном положении, но, к большому ее сожалению, неприятель не показывался. Мы были с нею на славном Гилеринском спуске, откуда виден почти весь Дагестан и где, по общему здесь преданию, ты плюнул на этот ужасный и проклятый край и сказал, что оный не стоит кровинки одного солдата; жаль, что после тебя некоторые начальники имели совершенно противные мнения». По этому письму видно, что с годами супруги сблизились. Молодые страсти поутихли, сделались воспоминанием. Возможно, сближение это произошло еще и по причине их печальной родительской судьбы: из шестерых детей Воронцовых четверо умерли очень рано. Но и те двое, став взрослыми, давали отцу с матерью пищу для не очень радостных размышлений.

Дочь Софья, выйдя замуж, семейного счастья не обрела – супруги, не имея детей, жили порознь. Сын Семен, про которого говорили, что «он никакими талантами не отличался и ничем не напоминал своего родителя», тоже был бездетен. И впоследствии с его смертью род Воронцовых угас.

Накануне своего 70-летия Михаил Семенович попросил об отставке. Просьба его была удовлетворена. Чувствовал он себя очень скверно, хотя тщательно это скрывал. «Без дела» он прожил меньше года. За его спиной осталось пять десятков лет службы России не за страх, а за совесть. В высшем воинском звании России – фельдмаршальском – Михаил Семенович Воронцов скончался 6 ноября 1856 г.

За заслуги перед Отечеством светлейшему князю М.С. Воронцову было установлено два памятника – в Тифлисе и в Одессе, куда на торжественную церемонию открытия в 1856 г. прибыли и немцы, и болгары, и представители татарского населения, духовенство христианских и нехристианских конфессий.

Портрет Воронцова располагается в первом ряду знаменитой «Военной галереи» Зимнего дворца, посвященной героям войны 1812 г. Бронзовую фигуру фельдмаршала можно видеть среди выдающихся деятелей, помещенных на памятнике «Тысячелетие России» в Новгороде. Его имя значится и на мраморных досках Георгиевского зала Московского Кремля в священном списке верных сынов Отечества. Могила Михаила Семеновича Воронцова была взорвана вместе с Одесским кафедральным собором в первые годы советской власти…

Из Романовых первым приобрел имение на Южном берегу император Александр I (1777–1825). Во время посещения юга России в трагическую для него осень 1825 г., незадолго до смерти в Таганроге, он пожелал навестить в Крыму наместника Новороссийского края М.С. Воронцова. По пути из Ялты в имение графа в Алупке император остановился в местечке с прелестным названием Ореанда, где «обедал со многими приглашенными в простой хижине». Ореанда очаровала Александра I, он сразу же принял решение приобрести для себя большой участок земли и, поскольку уже давно задумал удалиться от дел, поселиться здесь, в Крыму, вести простую уединенную жизнь.

Великая княгиня Елена Павловна с дочерью

Часть Ореанды, приобретенной Александром лично для себя, впоследствии стала именоваться Нижней Ореандой, а Верхней – имение, купленное императором в подарок своему другу – генерал-фельдмаршалу графу Ивану Ивановичу Дибичу-Забалканскому (1785–1831).

Была еще одна Ореанда – так называемая Ореанда-Витта – небольшой участок земли ниже горы Хачла-Каясы, рядом с Верхней Ореандой. В начале 1830-х гг. участок был приобретен графом Иваном Осиповичем Виттом (1781–1840). Крым Витт посетил в обществе великого польского поэта Адама Мицкевича (1798–1855), который воспел это путешествие в сонетах. От Витта усадьба перешла в собственность великой княгини Елены Павловны (1806–1873), основательницы Крестовоздвиженской общины сестер милосердия, положившей начало женской помощи раненым на поле боя, и супруге младшего брата Александра I – великого князя Михаила Павловича (1798–1848). Любопытный факт, 1 февраля 1859 г. в имении Елены Павловны Карловке (Полтавская губерния) были введены правила об устройстве крестьян, на основании которых было разработано и принято Положение от 19 февраля 1861 г. об отмене крепостного права в России.