Текст книги "Козлы и орлы"

Наталья Скороденко
Козлы и орлы

Глава 1
ЗВОНОК

Ненавижу утренние звонки. По сравнению с ночными они, конечно, немного выигрывают, но и от них добра не жди. Лично мне такие звоночки сулят как минимум испоганенный день, а как максимум… и вспоминать не хочется! Признаюсь, обычно я малодушно не отвечаю и даже пытаюсь не просыпаться. А уж потом, под кофеек, так сказать, набираю определившийся номер.

Но сегодня трюк не удался. Затрезвонил не только домашний аппарат, истошно завопили оба мобильника, и завыл не выключенный сдуру Скайп. Немного обалдев от какофонии, я изменила правилам и схватила первую попавшуюся трубку.

– Наташка, это я, Инка! – проорал мне в ухо мобильник.

Окончательно проснувшись, я озверела. Кому, как не Инке, знающей меня с пеленок, известно, что я НЕНАВИЖУ УТРЕННИЕ ЗВОНКИ!!!

– Сдурела, да?! – набросилась я на подругу. – Я в пять легла, статью писала!

– Ладно тебе, не ругайся! – заскулила Инка. – Тут такое!!! Настюха Стрепетова звонила, у нее жениха украли!

Я устало вздохнула.

– Ты крышей поехала, мать? Это что, сенсация века? Ну, увели мужика, и что? Из многодетных семей мужей сплошь и рядом уводят…

Трубка нервно всхрюкнула. Инка-то как раз и была многодетной матерью. Дабы не давать пищи для размышлений чересчур мнительной и впечатлительной подруге, я живенько внесла поправку и продолжила втык:

– Не боись. Не твой случай. И что, по-твоему, жених дурацкий – повод трезвонить мне ни свет ни заря?!

– Да ты не поняла! – ажиотированно перебила Инка. – Его реально украли! Как, не знаю! Настюха ревет, ничего толком не разобрать. Айда к ней! Мы первые должны успеть, мы ж теперь настоящие сыщицы! Забыла?

Настюха Стрепетова, чьими проблемами так неистово вдохновилась моя подруга, училась с нами в одной школе, была года на четыре помладше, поэтому мы особенно тесно не общались, хотя отношения поддерживали. А надо признаться, все, без исключения, дальние и близкие наши знакомые знали, что мы балуемся частным сыском. Вернее, баловались… Прошли те благословенные времена. Теперь благодаря Инкиным инициативам мы заделались «настоящими» сыщицами!

– Забудешь тут… – хмуро буркнула я. – Заметано, через час у Настюхи.

Да уж, мы и впрямь получили ксивы и числимся в штате сыскной конторы приятеля Володи Петрова, опера из отделения на Патриарших, нашего с Инкой близкого со студенческих времен друга. Приятеля, который на это подписался, зовут Александр Кулаков. Саша – парень основательный и серьезный, и я даже знать не хочу, как именно его уболтал Петров. Но Петрова понять можно, на него со всей мощью насела Инка, я в переговорах участия вообще не принимала. Во-первых, потому, что не считала обретение официального статуса жизненно важным, во-вторых, потому что Володя мне не откажет ни в чем, что в принципе может сделать. Мне же совсем не хочется ставить его в затруднительное положение без особой на то необходимости. Почему он мне ни в чем не может отказать, а я не хочу его утруждать, вы, вероятно, догадаетесь дальше и сами… Так что «корочки» и должности – результат исключительно Инкиной безумной одержимости и активности. Именно она хотела, чтобы мы занимались сыском «по-настоящему», будто бы истории, в которые мы всю жизнь влипали без ксив, были игрушечными! Дело в том, что у нас с Инкой с детства выявилась вполне определенная склонность – вляпываться в стремные истории, а потом их расхлебывать. Утешительно думать, что склонность эта – результат таких похвальных качеств, как активная жизненная позиция, неравнодушное отношение к окружающим, стремление помочь попавшему в беду, а вовсе не неуемного любопытства и привычки совать нос в чужие дела! Так или иначе, ксивы у нас теперь имеются, и остановить Инку в ее порыве перейти на более высокий профессиональный уровень в принципе невозможно.

Мы с Инкой дружим в прямом смысле слова с колыбели, и я ее знаю, как никто. Мамы вывозили нас в колясках на прогулки, и, еще не умея разговаривать (наверное, это было большим благом для окружающих!), мы уже перемаргивались и перекрикивались. Жизнь нас не развела, хотя, окончив школу, мы подались в разные, но категорические не технические вузы. Инка – в Литературный, я – в Иняз. Инесса (так красиво звучит полное имя Инки) начала пописывать еще в школе, а перед поступлением разродилась парой просто-таки блестящих повестей, которые выиграли различные конкурсы и вошли в сборник рассказов о детстве. Я же увлеклась журналистикой еще в институте и начала сотрудничать с разнообразными изданиями внештатно, чем занимаюсь и по сей день. Неплохое общее филологическое образование и знание английского, французского и итальянского немало этому способствуют. Личная жизнь у нас всегда бурлила и, можно даже сказать, била через край. Претендентов на нас было намного больше, чем мы могли охватить. Выбор было сделать сложно, и с первым замужеством я явно погорячилась. Мы обе быстро выскочили замуж, Инка сразу же родила своего первенца Кирюшку, а через год Даньку и на своего мужа Андрюху пока не жалуется. У меня же с детьми пока не сложилось, равно как и с мужьями. С первым, однокурсником, я развелась, не успев даже осознать себя супругой. Его чудовищный инфантилизм в отрыве от маминых забот зацвел после свадьбы так пышно, что я сразу призналась себе, что не хочу и не могу стать ему, как Карлсон Малышу, родной матерью. Разведясь, я угодила в другую крайность.

Импозантный итальянский банкир из Рима, который был старше меня лет на десять, окружил меня такой заботой и вниманием, что я, подумав, что настоящая любовь может меня и не посетить, не устояла и решила выйти замуж за этого со всех сторон достойнейшего мужчину. Тем более и моим родителям, чьим мнением я очень дорожу, претендент весьма приглянулся. Я съездила в Рим, пожила там пару лет, не забывая посещать родину. Обзавелась кучей друзей, мирно жила с мужем, он мне совершенно не мешал заниматься любимой журналистикой, все так же окружал заботой и вниманием, но… мне было тоскливо и неуютно. Не знаю, чем бы дело кончилось, если бы мой итальянский муж не захотел детей. Тогда я вдруг поняла, что детей хочу только от любимого, что все так же, как в детстве, жду своего принца. После тяжелого разговора муж, как ни странно, меня понял и отпустил. И вот уже не первый год я наслаждаюсь вольной жизнью на родине и, поняв про себя все, замуж соберусь только по большой любви!

А у Инки тем временем жизнь складывалась хорошо, росли дети, муж Андрюха, сам одаренный компьютерщик, организовал небольшую фирму, где с такими же гениями разрабатывал таинственные технологии и программы.

Денег стало вполне хватать и на няню, и на уборщицу, так что Инка стала маяться комплексом нереализованности и никчемности с двойной силой. Когда все хозяйство лежало на ней, она им уже маялась, но энергии и времени убиваться так не хватало. Теперь же Чудновская просто сходила с ума. Писаться – не писалось, на месте не сиделось, хотелось жить полной жизнью, дышать полной грудью и действовать, действовать! Зная Инку, я вообще всегда удивлялась, что ей удалось что-то написать. Нет, вовсе не потому, что она бесталанна, скорее даже наоборот, очень талантлива. Просто моя подруга гипердеятельный и живой человек, ей необходимо быть в гуще событий, общаться с людьми, что-то устраивать, организовывать, куда-то нестись. В народе людей такого склада величают «электровениками», а также иллюстрируют их поведение обидными пословицами типа «дурная голова ногам покоя не дает», «для сумасшедшей кобылы семь верст не крюк». В общем, статичная поза не для нее. Может, в глубокой старости, уже физически неспособная к таким подвигам, Инка по мотивам боевой юности и накропает нечто великое, но не раньше. Боюсь, что и за девяносто она закажет кресло с моторчиком и будет бодро перемещаться по городу. Так что теперь, я думаю, вам понятно, зачем и почему у нас появились должности и соответствующая документация в сыскном агентстве. Инка просто решила легализовать свой образ жизни и обрести, наконец, официальную работу!

Я неохотно встала и, прежде чем умыться, привычно двинулась к холодильнику, чтобы, не дожидаясь обвинительных и гневных мявов, положить любимому Ежику ее пакетное лакомство, но вовремя вспомнила, что временно осиротела. Моя рыжая, но при этом полосатая (что придает ей особую пикантность) кошечка по имени Ежик временно гостила у своих французских «дедушки» и «бабушки», моих друзей Поля и Элен, которые в свое время ее подобрали, выходили и, не разобравшись, окрестили таким вот неподобающим именем. Поль и Элен работают в Москве журналистами по контракту и частенько летают домой. Под предлогом частых отъездов на историческую родину Ежика в итоге сплавили мне. Чему я, кстати, несказанно, рада! Так или иначе, нужно было активно собираться, а надо сказать, за окном было хмуро и серо. Весна в этом году выдалась не ахти какая. Скудный лучик солнца промелькнет, подразнит и спрячется за тучку, а тут как тут дождь стеной и град! Так что экипироваться перед выходом следовало серьезно. Машина в очередной раз стояла в сервисе, а помотаться по городу предстояло изрядно: мне следовало заехать в два издательства. В одном – получить скромный, но всегда уместный гонорар за перевод детского рассказа, а во второе собственноручно отвезти написанную в ночь статью. Подлые высокие технологии подводят меня всякий раз, когда работу надо отправить срочно, и варианты подвохов просто неисчерпаемы. На этот раз посылаемая по электронной почте в сотый раз статья на адрес редакторши просто не отсылалась, а сервер объяснял это ошибкой 17987, но умалчивал, как следует ее исправить. Замечательно то, что обычные, не срочные статьи на тот же адрес всегда улетали с легкостью, и у без того подозрительной редакторши появились бы все основания думать, что я нагло вру и ничего на самом деле не написала. Так что, во избежание, статью следовало доставить лично и пришлось закладываться на все капризы природы. Быстренько сварганив кофе, я прикидывала, стоит ли полагаться только на куртку с капюшоном или прихватить еще и зонтик. Припомнив московские ураганы, решила прихватить. Именной зонтик «ферре» я, разумеется, где-то посеяла, так что затолкала в сумку купленный на днях где-то в переходе красочный китайский автомат. Зонтик мне очень понравился – яркий, красивый, в неких волшебных павлинах и цветах, он по плану должен был оживлять мою белоснежную шелковую куртку с капюшоном и играть роль актуального восточного мотива в прикиде. Хотя, если вдуматься, кто в проливной дождь рассматривает проходящих, пробегающих, проносящихся мимо людей на предмет сочетаемости их зонтов с одеждами и актуальности таковых? Наверное, таких эстетов найдется немного. Ну, да ладно, не суть, просто должна признаться, что неравнодушна к моде и шмоткам!

Быстро одевшись, я закрыла дверь на все засовы и вызвала лифт. Живу я на семнадцатом этаже вполне приличного (с виду) двадцатиэтажного дома, поэтому лифта по многим причинам избежать не могу, а могла бы, избегала бы с удовольствием. Хотя он, бывает, ломается, и тогда я начинаю проклинать всю современную цивилизацию и не без оснований подозревать, что в какой-то момент человечество пошло явно порочным и ошибочным путем. Ну на фига люди стали строить высотки; чем плохо жить поближе к земле, в прекрасной одноэтажной избе? Путь пешком вниз, а того хуже – вверх, в случае поломки берегущего здоровье лифта занимает у меня примерно столько, сколько дорога на метро до противоположной точки столицы. Но непередаваемые ароматы в кабинке подъемника бьют все рекорды. Тут-то угодивший в западню пассажир и понимает, что дом наш приличен только с виду. Я уж было хотела вырубить и вырезать на всех стенах бессмертную фразу Зиновия Гердта: «Дорогие, осчастливьте, перестаньте писать в лифте!», но передумала. Те, кто прочитает и поймет тонкий юмор, и так не писают, а подавляющее большинство или не умеет читать, или не врубится, осерчает и удвоит усилия. Привычно зажав нос и стараясь не соприкасаться с сомнительного вида стенами, я зашла внутрь, нажала кнопку и устремилась навстречу новым приключениям!

Глава 2
НАСТЮХИНО ГОРЕ

Непостоянная погода порадовала меня ласковым теплом. Светило солнышко, казалось, что весна и впрямь наступила, и я, наивная чукотская девушка, купившись на этот коварный трюк, решила прогуляться пешком.

Настюха Стрепетова жила с нами (со мной и Инкой) в одном микрорайоне. Что и неудивительно, ведь, как я уже упоминала, мы все учились в одной школе. Настя была нас года на три помладше, поэтому мы особенно тесно не общались, хотя отношения поддерживали. До дома Стрепетовой можно было доехать одну остановку на троллейбусе или пройтись минут пятнадцать пешочком.

В пользу пешей прогулки сказалось и то, что я не особенно торопилась. Не верилось мне как-то, что у Настюхи стряслось что-то серьезное. Но от Инки отвязаться возможным не представлялось, да и стоило убедиться лично, что все действительно в порядке. Жениха украли! Бред какой-то. Наверное, все намного прозаичнее – загулял парень, выпил лишнего и пропал на время, чтобы, как говорится в любимом фильме, «принять ванну, выпить чашечку кофе…» и предстать пред светлыми очами невесты свежим, бритым и с повинной. Повинную как-то охотнее принимают у репрезентабельных женихов, а не у типов с перепоя! Тем более что жениха Стрепетовой я пару раз с ней мельком видела и еще удивилась, где это скромница Настюха нарыла такого мачо. Размышляя таким вот логическим и неспешным образом, я прошла половину пути до дома Стрепетовой. Вдруг в один миг небо потемнело, раздался оглушительный грохот, засверкали молнии, и хлынуло не как из ведра, а как из миллиона ведер! Хваля себя за предусмотрительность, я нацепила капюшон, раскрыла зонт и, как сумасшедший заяц, попеременно фехтуя и прикрываясь зонтом, чтобы спастись от косых и вертикальных струй, рванула к конечной цели.

Отдышалась я только у двери квартиры. Вероятно, ворвавшись в подъезд, я на автопилоте, не сложив зонт, пролетела до третьего этажа, где, собственно, и жила мадемуазель Стрепетова. Надавив на кнопку звонка, я уже предвкушала, как сейчас же заварю себе огромную чашку горячего сладкого чая, усядусь уютненько на диван и стану вразумлять Настюху и упрекать Инку за паникерство… Дверь распахнулась. На меня уставилась бледная, как привидение, Стрепетова и, вместо того чтобы, посторонившись, дать мне пройти, раскрыла рот и заорала во всю дурь:

– МАМА!!! – И сползла по стеночке на пол.

Безусловно, я привыкла к собственной неотразимости, но такой прием был явным перебором! Ничего не понимая, я позвала:

– Инка!

Та уже была тут как тут. Глядя на меня как-то странно, она дрожащим голосом спросила:

– Наташка, ты???

Уже начиная злиться на неадекватность девиц, я огрызнулась:

– Я, я, а кто еще!!! Кто еще попрется в такую погоду по твоему идиотскому зову?! Если глаз нет, хотя бы по этому признаку могла бы догадаться, что это Я!

Инка молча взяла меня за руку и подвела к зеркалу в прихожей. Тихо сидящая на полу Настюха проводила меня отрешенным взглядом.

– МАМА! – завопила я.

Оттененная девственной белизной зонта фигура в зеркале смотрелась зловеще. Чудовище под зонтом выглядело как восставший из могилы голливудский мертвец. Серо-буро-малиновые разводы на клочковатых патлах, коже и одежде свидетельствовали о том, что пролежал он в земле не один день. Я подняла руку, чтобы закрыть распахнувшийся от ужаса рот, и чудище повторило мое движение. Это была я!!!

Зонтик действительно оказался чудесным. Горя жаждой мщения, я пыталась вспомнить, в каком переходе и в какой палатке его приобрела, но это был пустой номер. В ванной Настюхи нашлось множество скрабов, пилингов и шампуней, но вся их мощь была ничтожна перед качеством китайского производителя. По вселенскому закону подлости краска не держалась исключительно на зонтике, зато во все другие поверхности въедалась намертво. Замоченные в концентрированном пятновыводителе куртка и джинсы даже и не думали терять яркость свежеприобретенных цветов. Но по их поводу я решила не расстраиваться, получилось в каком-то смысле даже стильно.

Кое-как отмывшись, я накинула выданный мне хозяйкой халат и пошла на кухню, где Инка отпаивала валерьянкой ослабленную потрясениями Настю. Та слабо мне улыбнулась.

– Садись! Извини меня, нервы сдали. Тебе в халате удобно? Не переживай, он чистый, совсем новый, Олежкин…

Глаза Насти стали со страшной скоростью наполняться слезами, и явно уже поднаторевшая в этом деле Инка ловко накапала в стакан воды валерьянки и быстренько подсунула ей.

– Не нюнь! Рассказывай все по порядочку! Найдем мы твоего Олега, – бодро пообещала она.

Инка всегда добровольно (и не без оснований) отдает мне пальму первенства в вопросе сбора первичной информации. Все же я какая-никакая журналистка и в отличие от Инки менее подвержена эмоциональным завихрениям, которые уводят от основной темы. Если уж получается, что расклад первой узнает Инка, то потом мы тратим еще немерено времени на прояснение такой фигни, как адреса и паспортные данные.

– Слушай, Настен, соберись, – призвала я. – Я вот вообще не в курсе. Ты должна предельно четко все рассказать, чтобы мы в ситуацию вникли.

Настя послушно вытерла глаза. Она никогда не была особой красавицей, но сейчас на нее нельзя было смотреть без слез. Опухшее лицо, красные белки, круги под глазами… Видимо, ревела всю ночь. А вообще, Стрепетова миловидная, хрупкая голубоглазая блондинка с простым, немного наивным личиком. Но одевается всегда незатейливо, не модно, макияж использует минимально, так что многие считают ее «серой мышкой».

Всхлипнув последний раз, она приступила к рассказу:

– Вчера мы с Олегом пошли покупать платье и костюм для свадьбы. Дело было вечером, Олежка мог только после работы, но мы все-все уже раньше присмотрели, просто купить собрались вчера вечером… Все было так классно, как в сказке, мы вышли с пакетами, смеялись, целовались, решили в кафе поехать, посидеть, отметить покупку. И… его украли!!!

– Так, минуточку, – вмешалась я. – На этом месте поподробнее. Как можно украсть такого здорового бугая, как твой Олежка, с людной улицы, на глазах многочисленной общественности?! Он что, стал величиной с немого мопса?

– Почему немого? – хором спросили Инка и Настя.

– Потому что нормальный лаял бы, вопил, как сумасшедший, если бы его у хозяев решили умыкнуть!

Настена даже улыбнулась. Я про себя порадовалась, что она вышла из образа страдалицы и, возможно, станет понятнее излагать.

– Нет, конечно! Не стал он с мопса величиной и голоса не лишился! Просто не успел и пикнуть! Понимаешь, Олежка вышел на улицу, чтобы машину поймать, в одной руке пакеты, другую вытянул… Тут все за секунду и случилось – затормозила машина, он наклонился, чтобы договориться о цене, а его схватили, затащили и дали газу!!! Я так, разинув рот, и осталась стоять!

– Ой, да это же явный розыгрыш! – успокоилась я. – Кто-то из друзей решил подшутить оригинально. Перед свадьбой обычно невесту крадут, а тут – жениха!

– Нет-нет! Невозможно! – затараторила Настя. – Никто, даже мы сами не знали, что будем там в это время. Мы спонтанно решили этим вечером одежду к свадьбе купить и договорились об этом не по телефону, а уже при встрече!

– Фигня какая-то… Номера-то хотя бы запомнила? – безо всякой надежды на успех спросила я.

– Да как я могла запомнить номера, вжик – и все, нет машины! Но я, конечно, бросилась вслед, попыталась разглядеть, но темно было, и номера, как назло, грязью заляпаны…

– Думаю, не как назло, а с целью. Но машину-то ты разглядела? Все же не в кромешной тьме дело было!

– Разглядела, конечно. Голубая «Хонда», таких много очень, – промямлила Настя.

– Не густо, но все же, – заключила я и продолжила задавать неизбежные и риторические по существу вопросы. – Не спрашиваю тебя, звонила ли ты Олегу домой и на работу. И ежику ясно, что ты только этим и занималась.

Настя печально кивнула головой.

– Сотовый отключен, дома – длинные гудки, на работу не приходил.

– Чеченский след! – неудачно пошутила Инка.

– Насть, я уверена, что Олег найдется, но если тебе будет легче, давай мы с Инкой сейчас съездим к нему домой и на работу, может, чего выясним. А ты, чтобы мозги занять, подумай пока, кто был против вашей свадьбы и хотел бы помотать тебе нервы… Другой цели, пардон, я пока просто не вижу.

Настя печально кивнула головой:

– Я просто как во сне. Ума не приложу, кто это затеял…

Мы все задумчиво приумолкли. Тишину разорвал резкий телефонный звонок. Настюха вскочила, ринулась к аппарату, но натолкнулась на летящую в том же направлении Инку и, не удержавшись на ногах, упала. Инка бросилась ее поднимать. Тем временем раздался щелчок и подключился автоответчик. По всей квартире разнесся механический скрипучий голос:

– Хочешь вернуть жениха, гони триста тысяч долларов. Сунешься в ментовскую, ему – конец. Жди указаний.

Запись закончилась, автоответчик замолк. Настена добежала до трубки, схватила ее, но оттуда уже неслись лишь короткие гудки.

Мы все обалдело уставились друг на друга.

– Вот и резон появился, – решила я отметить положительный аспект ситуации.

– Чеченский след? – совершенно неуместно, вероятно от потрясения, снова попыталась пошутить Инка.

Настю все это явно не утешило и не развлекло, потому что она отчаянно заревела в полный голос.

Инка стала привычно потчевать ее водой, а я принялась успокаивать и приводить в чувства методом кнута и пряника.

– Прекрати истерику! Сейчас только от тебя зависит, когда мы найдем Олега. Не будь эгоисткой, соберись! Он сейчас от тебя полностью зависит, а ты тут голосишь, вместо того чтобы думать и нам помогать! Ты же сильная, умная, успокойся! Ему же ничего не угрожает, если его и впрямь похитили, то он – ценный товар. С него пылинки сдувают!

Почему-то именно мой последний пассаж про товар и про пылинки возымел на Настену воздействие, она перестала рыдать и вытерла рукавом слезы. Я воспользовалась моментом и призвала:

– Теперь давай, не откладывая в долгий ящик, соображать, кто по любым причинам не хотел вашей свадьбы и чем с тебя можно поживиться. Рассмотрим оба варианта – пакости и корысти.

Инка хмыкнула.

– Чем с Настюхи можно поживиться? У нее даже машины нет, а зарплата – шестьсот долларов.

Настя обреченно кивнула:

– Я даже если квартиру продам, половины не наберу… А насчет свадьбы из родных все были «за». Хотя, громко сказано – из родных. Вы же знаете, у меня одна Лялечка да двоюродная бабушка в Питере и остались.

Следует заметить, что у Стрепетовой из досягаемых и дееспособных (двоюродной бабушке было лет сто) близких имелась только мачеха – Ляля Николаевна Стрепетова. Отец Настюши несколько лет как скончался. Мачеха же вовсе не была злой бабой ягой, как принято думать, согласно сложившемуся стереотипу. Мы вообще, когда учились в школе, и не сомневались, что она родная мать Насти. Красивая молодая женщина, встречавшая каждый день девочку из школы, всегда так нежно ее обнимала, а Настя так радостно к ней бежала, что других мыслей и быть не могло. Но как-то раз, случайно, мы услышали, как Настя спросила ее: «Лялечка, а что ты мне вкусного на обед приготовила?», и страшно удивились. С чего бы это маму называть по имени? Не обремененные лишними комплексами ни тогда, ни сейчас, мы при первом же удобном случае спросили об этом у Насти. Настюша же ответила, что Ляля ей не родная, но настоящей мамы она не помнит, потому что та умерла при родах, и что с самого детства знает только Лялечку и считает ее самой лучшей мамочкой на свете.

– Да ты и думать забудь квартиру продавать! Сама же говорила, папа всю жизнь копил, чтобы тебя отдельным жильем обеспечить! Мало ли кто чего требует, может, у тебя Олега регулярно красть будут, а квартира-то одна! – накинулась я на Настю.

Мне хотелось сразу пресечь всякие попытки всерьез заняться сбором денег на выкуп, выжечь эту порочную мысль, так сказать, каленым железом. Инка правильно поняла мой настрой и моментально подключилась.

– Ты фильмы смотрела, книжки читала?! Вымогатели, они такие! – Инка красноречиво потрясла в воздухе кулачком. – Им только дай! Дашь триста, а они четыреста объявят, соберешь четыреста, а они тебе – мильон!

Она так и сказала «мильон», видимо, для пущей убедительности.

Стрепетова посмотрела на нас вполне вменяемым взором и задала вполне конструктивный вопрос:

– Так что же делать?

– Намечать круг подозреваемых, – отчеканила я. – Итак, кто не был счастлив в связи с предстоящей свадьбой?

Такая постановка вопроса явно больше импонировала лояльной Стрепетовой, которая никого ни обвинять, ни подозревать в силу общей кротости нрава не хотела.

– Ну, Вася Федотов, помните?

Мы с Инкой энергично закивали. Федотов таскался за Стрепетовой еще с ясельной поры, их иначе как жених и невеста не величали.

Все в общем-то и были уверены, что дело у них закончится свадьбой.

– Так вот, Васька так и не смог смириться, что я его считаю просто другом, а люблю Олега… Мне страшно не хотелось его обижать, я ведь его тоже люблю, но только как самого близкого друга. Сердцу ведь не прикажешь. Не встреть я Олежку, не узнай, что такое настоящая любовь, я бы точно за Васю замуж вышла. Я ему так и сказала, а он… не понял.

Мне стало от души жаль Ваську. Бесхитростная возлюбленная, желая его утешить, безошибочно подобрала самые обидные слова. Так уязвить можно только не нарочно! Нет бы сказала, всегда, мол, относилась к тебе как к другу, мужем и представить не могла… А пассаж «про вышла бы, если бы не встретила» способен и кролика превратить в тигра-людоеда.

– Так вот, он даже выпивать стал, позвонил пару раз, подшофе, грозился Олега убить… Но вы на него даже не думайте, он и мухи не обидит! Это все от обиды, отчаянья, не всерьез!

– Не знаешь ты, Настя, что делает с людьми ревность! – резонно заметила я. – Мог, не мог, это все лирика. Давай будем каждого недоброжелателя по пунктам рассматривать. Машина, кстати, у Василия какая?

Настя недоуменно посмотрела на меня и, запинаясь, ответила:

– Г-голубая «Хонда».

Мы с Инкой переглянулись.

– А работает наш голубчик где? – ласково поинтересовалась Инка.

– В строительной конторе на «Менделеевской», – ответила Настя.

– Вот и славненько, ты нам все его и Олега своего адреса-телефончики запиши, а мы пока кофе сварим, – предложила я. – И вспоминай, кто еще был недоволен твоим романом. Видишь, как все уже интересно складывается!

Настюха вырвала листок из блокнота и, даже высунув язык от усердия, начала записывать координаты, а Инка принялась жужжать кофемолкой.

Я нажала кнопку электрочайника и задумалась. Что бы ни стояло за этим похищением, надо строго-настрого наказать Насте, чтобы она больше никому о происшедшем и о нашем участии в расследовании не трезвонила. Мало ли кто замешан? Нам утечка информации ни к чему. А так есть шанс, что некто, причастный к делу, если он из близкого круга, будет не в курсе происходящего, занервничает и проколется! Додумав эту ценную мысль, я в краткой форме донесла ее до Насти.

– Никому ничего не говори, ни о похищении, ни о том, что мы с Инкой начали рыть!

– Я… я уже рассказала, что Олега похитили… двоим.

– Кому? – грозно спросила я.

– Ну, Лялечке конечно же и еще Эльвирке ночью позвонила…

– Ляле-то понятно, родители не в счет… Но Эльвирке-то зачем ночью звонила? Вроде бы вы с ней не самые близкие подружки, да и девица она не самая душевная! Могла и послать. Зачем она тебе сдалась? – удивилась я.

Эльвира Ветрова считалась в школе раскрасавицей. Да и впрямь, была она весьма эффектной девицей, к тому же одевалась модно, броско. Основательно ее портили лишь излишняя самоуверенность и грубость, частенько переходившие в хамство. С нашей «серой мышкой» Настюшей Эльвира училась в одном классе, но о дружбе между ними и речи быть не могло. Эти «лед и пламень» сойтись не могли по определению.

– Понимаешь, она меня с Олегом и познакомила. Случайно вышло. Встретились во дворе, она с ним шла. Поздоровались, «привет-привет!», а я так на Олега засмотрелась, что ногу подвернула! Эльвирка куда-то торопилась, так что он мне один до квартиры подняться помог. Я ради приличия пригласила его войти, чая выпить. Даже не надеялась, что он согласится. А он согласился! Так у нас все и началось. Ну а потом, месяца через два, Эльвирка нас в кафе вместе увидела, подошла так к Олегу, со мной даже не поздоровалась, будто меня и не было, и спросила: «Что-то ты пропал, не звонишь! Дела?» А он меня обнял и ответил: «Теперь у меня одно дело – Настюша! К свадьбе готовимся!» Эльвирка позеленела, развернулась и ушла. Ну а вечером мне позвонила… – Настена приумолкла.

– Слово в слово все вспомни! – оживилась я, почуяв след.

У Инки уши даже как-то вытянулись и стали похожими на трубочки.

– Орала на меня, мол, отомщу, проклинаю! Ты, говорит, скромницей прикидывалась, а сама тихой сапой парня у меня увела! Я ей объяснила, что у нас с Олегом настоящая любовь, что для нее он один из сотни, а для меня – единственный, а она еще больше разозлилась! «Свадьбе не быть!» – кричала. «Ты у меня еще слезами умоешься, и кент твой, по ходу, пожалеет! Я таких штучек не спускаю!» Вот точные ее слова. Но ясно ведь, это так, со зла…

Настена была девушкой редкой беззлобности и мерила всех по себе. Мне же стало предельно ясно, что у нас появился еще один железный подозреваемый. Время катилось к полудню, и следовало поторапливаться.

– Значит, так, допиши на листочке координаты Эльвиры. Она ведь сейчас риэлтером работает, да? Никому ни о чем ни слова, сама – в кровать, спи и ни о чем не думай, все разрулим. Вечером – созвон, – распорядилась я.

Успокоенная и обнадеженная, Настя улыбнулась и кивнула:

– Да, пожалуй, прилягу. На работу я позвонила, сказала, что заболела. Все равно, пока Олежка не найдется, ни о чем думать не могу… А у нас в турфирме взаимовыручка, по-человечески друг к другу относимся.

Я нацепила высушенные в машинке дизайнерские куртку и джинсы, и мы с Инкой кубарем выкатились из квартиры на улицу. Следовало разработать план действий, труба звала!