Текст книги "Тайна таежной деревни"

Глава 5

1 мая 2012 года, 06:18

Поселение отшельников

Саша проснулась от странного звука. Он показался ей знакомым, но сонный мозг никак не мог идентифицировать его. Одно она знала точно: раньше просыпаться от него не доводилось.

«Опять Макс не пойми что на звонок установил», – сквозь сон подумала она, переворачиваясь на другой бок, однако запах сена тут же вернул ее в реальность, заставив проснуться окончательно. Она была не дома.

– Что за черт? – вслух спросила она, открывая глаза.

– Это не черт, это петух, – тут же отозвалась Лиля. – Но я с тобой согласна, орет он крайне не вовремя. – Она сладко зевнула и устроилась поудобнее, как будто собиралась еще немного поспать.

– Я же говорил, что в деревне должны по утрам орать петухи, – заметил Войтех, который уже давно не спал, но и не вставал, чтобы не потревожить остальных. Всю ночь он провел в состоянии полудремы, от чего не столько отдохнул, сколько устал.

– Кстати, меня это тоже удивило, – Нев, кряхтя, попытался перевернуться. В его возрасте спать в стогу сена без последствий было уже невозможно. – В Комсомольской почему-то было очень тихо утром. Да и ночью тоже. Ни петухов, ни собак.

– А я там вообще собак не видел. Ни собак, ни кошек, – вспомнил тоже проснувшийся Ваня. – Странно, да?

Лиля, поняв, что поспать ей больше не дадут, села, обняла себя за плечи и немного недовольно посмотрела на проснувшихся товарищей.

– Коров и лошадей я тоже не видела, – сказала она. – И ни одного пастбища. Кругом только лес и заросли.

– Это не показатель, – возразил ей брат. – Вполне возможно, пастбища у них с другой стороны деревни, мы же всю не обходили.

– Конечно, современные деревни в России часто становятся примером разрухи и упадка, – Нев тоже сел, достал из внутреннего кармана очечник и принялся протирать и без того прозрачные линзы. – Но чтобы не было собак и кошек – это действительно ненормально.

В этот момент дверь в сарай распахнулась, и внутрь заглянул Николай.

– Проснулись, – скорее констатировал, чем спросил он. – Тогда подымайтесь. Целитель согласился с вами встретиться. Я провожу вас в деревню.

Это была, пожалуй, лучшая новость за последние несколько дней, означавшая, что они проделали весь путь не зря. Хотя никто не согласился бы, что вчерашняя рулетка того стоила. Главное, она обошлась без жертв.

Исследователи быстро поднялись, отряхнули с одежды сено и двинулись вслед за Николаем.

– Надежда на завтрак не оправдалась, – тихо прокомментировал Ваня, выходя из сарая.

– Тебе лишь бы желудок набить, – тут же отозвалась Лиля, впрочем, уже без вчерашнего раздражения в голосе.

Деревня отшельников чем-то походила на Комсомольскую. Домики здесь были значительно меньше, тоже некрашеные, но выглядели несколько ухоженнее. Каждый окружал небольшой двор, огороженный невысоким забором. Во дворах стояли какие-то хозяйственные постройки, а за домами можно было разглядеть огороды, на которых, несмотря на раннее время, уже возились женщины. Предсказуемо неасфальтированная, но довольно укатанная дорога проходила через всю деревню от леса, из которого они пришли накануне, до небольшой речушки. За ней почти сразу снова начиналась тайга.

Николай подвел их к единственному неогороженному забором дому. Целитель словно демонстрировал, что его жилище открыто каждому. Он не пытался что-то спрятать от чужих глаз или как-то отделиться от соседей.

– Ждите, – отрывисто бросил Николай и скрылся за дверью. Вернулся он спустя всего минуту и сообщил: – Вы можете войти, но не заговаривайте, пока к вам не обратятся.

Войтех выразительно посмотрел на Ивана, поскольку только в его умении молчать, пока не спросят, сомневался. Тот примирительно вскинул руки, всем своим видом показывая, что он сама учтивость и вообще никогда не болтает лишнего. Войтеху очень хотелось оставить его на улице, но он решил, что это тоже опасно. Вдруг Иван заскучает и решит поговорить с кем-то из местных? Это могло плохо кончиться.

Они попали в довольно темную, но просторную комнату, которая, очевидно, выполняла функции сразу всего: и кухни, и столовой, и гостиной. Здесь стояла большая русская печь, почти такая же, как в том доме в Комсомольской, где они расположились, самодельный деревянный шкаф, обеденный стол, рассчитанный на небольшую семью, и несколько лавок. В углу занавеской была отгорожена, скорее всего, кровать.

За столом сидел мужчина лет семидесяти, худощавый и седой, с цепким взглядом полупрозрачных серых глаз. Одет он был примерно так же, как и люди, которые проводили их сюда. На нем не было только меховой жилетки. Она висела тут же, на стене. Мужчина пил чай из большой глиняной кружки и внимательно смотрел на вошедших. Те, как и было велено, молчали, пока мужчина не хмыкнул и не сделал приглашающий жест в сторону лавки по другую сторону стола от него.

– Садитесь, люди добрые, раз уж пришли.

– Спасибо, что согласились встретиться с нами, – опускаясь на предложенную лавку, сказал Войтех. Он кивнул Саше, предлагая место рядом с ним, остальные сели по другую руку от него.

– Пока не за что, – ответил старик.

Саша испытала непреодолимое желание взять Войтеха под руку, словно прячась под его защиту. Она чувствовала себя неуютно в этом доме и не знала, куда деть руки. Привычно засунуть их в карманы именно сейчас почему-то казалось невежливым, поэтому она просто спрятала их в коленях. Она украдкой взглянула на Войтеха. Он казался абсолютно спокойным, хотя чего еще можно было ожидать от человека, который с таким же невозмутимым выражением лица несколько часов назад собирался застрелиться? Остальных она видела плохо, но тот факт, что даже Ваня вежливо молчал, говорил о многом.

– Так кто же вы, и что вас привело сюда? – поинтересовался пожилой мужчина, обведя их изучающим взглядом и остановив его на Войтехе, безошибочно определяя в нем лидера.

– Мы исследователи, – спокойно и по-деловому сообщил тот. – Меня зовут Войтех. Мы хотели встретиться с вами, чтобы понять, как вы лечите болезни. Ваша способность исцелять даже самых безнадежных больных просто поразительна.

– И зачем тебе такое знание, Войтех? – спросил старик с усмешкой. – Ты не болен. Да и помирать тебе не от болезни на роду написано.

Войтех машинально оглянулся на Сашу. Было видно, что слова целителя его удивили. Саша же порадовалась тому, что сейчас слишком напряжена и напугана, иначе ей вряд ли удалось бы сдержать недоверчивую улыбку. Предрекать людям, как и когда они умрут, на ее взгляд, было самым беспроигрышным вариантом всей экстрасенсорики. Если человек не умрет в положенный срок, он обрадуется и решит, что смог избежать смерти благодаря своевременному предупреждению. Если же он умрет раньше, то и предъявлять претензии будет уже некому. Она подняла голову и внимательно посмотрела на целителя, пытаясь понять, верит ли он сам в то, что говорит. Тот смотрел на нее с такой проницательной усмешкой, что она поняла: он если и не прочел ее мысли, то прекрасно их понял. В отличие от Войтеха, она никогда не умела держать свои эмоции в себе, обычно они крупным шрифтом были написаны на ее лице.

– Вы и такое сразу видите? – спросил Войтех.

– Я многое вижу, – кивнул старик. – Но не все. Только то, что Господь счел необходимым мне показать. Например, я вижу, что твоя женщина мне не верит, – он перевел взгляд на Сашу, продолжая усмехаться, – зато тебе верит больше, чем сама осознает.

Саша покраснела. Глупо было полагать, что она сумеет скрыть от старика свое недоверие.

– Простите, – она виновато улыбнулась, – я врач, я привыкла верить в то, что видела своими глазами.

– Потому я не смогу помочь вам в ваших поисках, – удовлетворенно кивнул старик. – Никто из вас не имеет веры. Вы признаете только знание, факты. Вам не понять того, что делаю я, потому как мое умение идет от веры. Вы зря проделали весь этот путь.

– Даже если то, что вы делаете, идет от веры, – спокойно согласился Войтех, хотя было видно, что он считает иначе, – вы могли бы помочь нам понять, как это происходит. Каков механизм вашего дара…

– Нет, Войтех, – мягко перебил его старик. – Тебе не нужно это знать, как и твоим спутникам. А от мира мы не для того отгородились, чтобы что-то ему объяснять.

– Но, может быть, то, что делаете вы, могут делать и другие, – заметила Саша, стараясь подражать спокойному тону Войтеха. – Если мы будем знать, как вы это делаете, возможно, мы сможем выявить потенциально способных людей и научить их. Чтобы помочь большему количеству людей.

– Вы так и не поняли, – старик покачал головой. – Не моя то способность, не моя воля. Бог сам решает, кому дать такой дар. Знание ничем вам не поможет. Нужна вера да благочестивая жизнь. Вот и все. Но не каждый дар от Бога, – старик вдруг прищурил глаза и очень внимательно посмотрел на Войтеха. – Твой дар от лукавого. Гони его. Не доведет он тебя до добра.

– О чем вы? – спокойно спросил тот.

– Ты знаешь о чем. Ты видишь то, что человек видеть не должен. Не смотри туда.

– Час от часу не легче, – пробормотал Ваня, не выдержав долгого молчания.

Лиля как обычно ткнула его в бок, чем привлекла к ним внимание целителя. Однако тот посмотрел на них с доброй улыбкой, которая исчезла, стоило ему остановить более внимательный взгляд на Неве.

Саша удивленно покосилась на Войтеха. Какой еще дар? Куда он не должен смотреть? И что именно он видит? Он был абсолютно спокоен, как будто действительно не понимал, о чем идет речь. Саша нахмурилась и снова опустила голову, решив во что бы то ни стало выяснить, что имел в виду целитель.

– Но ведь в мире много благочестивых и истинно верующих людей, – тем временем заметила Лиля. – Почему же не все они умеют лечить людей, как вы?

– Неисповедимы пути Господни, – развел руками старик, отвлекаясь от пристального разглядывания Нева и переводя взгляд на нее. – На все Его воля и на все у Него свой умысел. На каждого из нас. И вас Он зачем-то сюда привел, но пока я не могу понять зачем. Видать, чем-то я вам могу помочь, да не знаю чем. Из вас точно никто не болен?

Войтех отрицательно покачал головой, а потом снова обернулся на Сашу. Может, она смогла что-то заметить у кого-то из их спутников? Но та лишь пожала плечами. Кроме близорукости Нева, она не могла припомнить ничего такого, но вряд ли Неву нужен целитель. Были, конечно, еще странные головокружения Войтеха, но раз он не просит помощи у целителя сам, то не ей говорить об этом.

– А как вы нас нашли? Кто-то дорогу подсказал или сердце привело? – спросил старик, когда понял, что его целительная сила этим людям точно не нужна.

– Нам подсказали в ближней к вам деревне, – честно ответил Войтех.

– Это в которой? – нахмурился старик.

– В Комсомольской, – уточнила Саша, удивившись такому вопросу. Можно подумать, тут в округе полно деревень. После Богословки они ни одной не видели.

– Не знал, что там снова поселились люди, – продолжая хмуриться, старик покачал головой. – Дурное место, не стоит там жить.

– Что вы имеете в виду? – спросил Войтех.

– В смысле «снова поселились люди»? – опять подал голос Ваня. – Разве они оттуда уходили?

– Примерно с полвека назад, даже больше уже, той деревни не стало, – тяжело вздохнув, пояснил старик. – Я тогда мальчишкой был, но помню, как мой отец ходил к ним, предлагал помощь. Но тамошние жители не приняли ее, только посмеялись. Дескать, иди со своим дремучим мракобесием вон, а нам советская власть поможет. Только не помогла она им. Сгинули все. И никто с тех пор там не жил.

Саша снова бросила удивленный взгляд на Войтеха, но у того на лице по-прежнему читалась абсолютная невозмутимость, как будто он в принципе не был способен испытывать какие-либо эмоции.

Она вспомнила, как Мария, женщина, которая поила ее чаем, рассказывала, что уже тринадцать лет выполняет там обязанности врача. Значит, деревня заново заселилась уже давно. Да и не было похоже, чтобы она когда-то пустовала. В ней было полно стариков, вряд ли они приехали туда недавно. К такому возрасту люди уже обзаводятся хозяйством и не так легко меняют место жительства. Можно было предположить только два варианта: либо целитель им лжет, Саша только не могла понять, зачем ему это могло понадобиться, либо он сам искренне заблуждается. По его словам, когда деревни не стало, он был еще ребенком. Возможно, родители рассказывали своим детям о гибели соседней деревни только для того, чтобы молодежь не стремилась уйти, считая, что во внешнем мире слишком опасно, и некому будет им помочь, если они попадут в беду.

– Что такого могло случиться в середине двадцатого века с деревней, чтобы там все сгинули? – скептически поинтересовалась она.

– То мне неведомо, – с улыбкой ответил старик. – По нашим законам отец не имел права ходить к ним. И он ничего толком не рассказывал, чтобы не навлечь на себя гнев наших людей. Мы здесь живем не так, как вы. Знаю, что не стало там никого. И что с тех пор место там скверное. Мы все это время даже не ходим в ту сторону.

Войтеху вспомнились слова старухи, которая указала им дом для ночлега, о том, что он стоит пустым после войны. Было странно теперь слышать, что больше полувека назад, то есть уже после войны, там все «сгинули» и долгое время никто не жил. Войтех тоже решил, что целитель или не все знает, или немного преувеличивает.

– Мы были там накануне, разговаривали с людьми. Их там немного, но живут они в той деревне давно.

Целитель какое-то время молча смотрел на них, прищурив глаза, как будто насквозь просвечивал.

– Зрячие вы, а слепы, – изрек он в конце концов. – Открыты ваши глаза, да не туда смотрят. Видите только то, что хотите видеть.

Он опустил взгляд в чашку, какое-то время перекатывал в ней содержимое, как будто пытался что-то рассмотреть, а потом вдруг поднял взгляд на Николая, который остался стоять у двери, и махнул ему рукой, подзывая. Тот тут же подошел и наклонился к целителю. Целитель что-то прошептал ему на ухо, Николай кивнул, хоть и удивился немного. А потом скрылся за дверью.

– Зря вы проделали весь этот путь, я ничем не могу вам помочь. Лучше вам вернуться обратно. Но на дорожку, чтобы не казаться вам совсем уж негостеприимными дикарями, мы вас накормим. Чем богаты. А после того надеюсь вас здесь больше не видеть.

Войтех удивленно переглянулся с остальными, сбитый с толку таким поворотом событий, но даже Нев только недоуменно пожал плечами. Зато Ваня выглядел приободрившимся.

Завтрак оказался простым: каша, хлеб и чай. Последний старик-целитель заваривал лично из каких-то своих трав. Вкус у него был странный, но скорее приятный, чем нет. У Войтеха, как и у девушек, особого аппетита не было, зато Ваня поел за всех, дважды подкладывая себе кашу. Нев ел, как показалось Войтеху, исключительно из страха обидеть хозяев. Целитель и так время от времени недобро на него косился.

Пару раз Войтех еще попытался завести разговор о возможности сотрудничества, но оба раза целитель твердо обрывал его.

Когда каша оказалась съедена, а чай выпит, старик показал им на дверь.

– Больше мне нечем вам помочь, так что лучше вам вернуться домой.

– Хорошо, спасибо вам, что согласились нас выслушать, – Войтех первым поднялся из-за стола. – И за завтрак тоже спасибо.

Остальные торопливо встали вслед за ним. Уже когда они выходили, Саше показалось, что старик снова как-то уж слишком внимательно посмотрел на Войтеха и покачал головой.

На улице стало уже совсем светло и шумно. Где-то недалеко весело смеялись ребятишки, мычала корова, лаяла собака. Не пройдя и десяти шагов, Лиля неожиданно пошатнулась. Шедший рядом с ней Нев успел поддержать ее, чтобы она не упала.

– Ух, забористый у них чаек, – тихо рассмеялась та. – Аж голова закружилась. Хотя, может быть, это от страха…

Войтех с удивлением понял, что у него голова тоже слегка кружится.

– Надеюсь, нас не отравили, – пробормотал он.

– Лично я ничего такого не чувствую, – беззаботно пожал плечами Ваня. – Зачетная была каша.

– Мы отведем вас обратно к вашему лагерю, – сказал Николай, махнув рукой еще паре человек. – И после этого мы надеемся, что вы вернетесь домой и больше нас не потревожите. В противном случае пеняйте на себя.

Он серьезно посмотрел на Войтеха, тот кивнул, давая понять, что предупреждение услышал. Николай выглядел обрадованным тем, что все так спокойно разрешилось. Он и еще два человека из деревни снова сели в седло.

– Так что, на этом все заканчивается? Прогулялись, спросили, получили отрицательный ответ и поехали домой? – тихо уточнил Ваня, следуя за всадниками.

Остальные молча переглянулись, только Саша пожала плечами. До этого момента все ее мысли занимал вопрос о неизвестном даре Войтеха, но сейчас она поняла, что они действительно проделали такой путь, потратили три дня ради того, чтобы в итоге ничего не получить. Они даже не подтвердили, что целитель действительно может кого-то лечить. Войтех, похоже, в этом не сомневался, но у остальных не было какой-либо возможности в этом убедиться. Вот тебе и изучила скрытые возможности человеческого мозга. Макс над ней вволю посмеется.

Лиля была не так скептически настроена.

– Зато неплохо прогулялись, – улыбнулась она, глядя на Войтеха.

– Я с самого начала предупреждал, что все может быть зря, – невозмутимо ответил тот. – Сейчас я понял, что мы напрасно не взяли с собой кого-нибудь неизлечимо больного, но, боюсь, я не готов был отвечать за такого участника экспедиции.

Ваня разочаровано кивнул, но возможные комментарии оставил при себе, поглядывая на трех молчаливых всадников, что их сопровождали.

Через несколько минут, убедившись, что конвой почти не обращает на них внимания, Саша все-таки придержала Войтеха за локоть, чтобы немного отстать от остальных, и спросила:

– Что этот целитель имел в виду, говоря о твоем даре? Куда ты не должен смотреть?

Тот остановился, но в первое мгновение не обернулся, собираясь с мыслями и решая, стоит ли рассказывать ей что-то о своих видениях и предчувствиях. Он был почти уверен, что старик имел в виду именно их, но слышал и видел достаточно скепсиса в реакциях Саши на слова целителя. Поэтому у него не было оснований ожидать, что в его рассказ она поверит больше. Выглядеть психом в ее глазах почему-то не хотелось. Он уже достаточно в этой жизни выставлял себя на посмешище, рассказывая о том, что видел.

– Я не имею ни малейшего понятия, – ответил Войтех, все-таки посмотрев на нее и улыбнувшись.

– Неправда. Ты прекрасно понял, что он имеет в виду. Люди, которые действительно не имеют понятия, когда им говорят о каком-то даре, которым они якобы обладают, ведут себя не так. – Саша вздохнула. Какое право она имеет что-то выспрашивать у него? Судя по всему, он дал ей понять, что обсуждать с ней это не собирается. – Если ты не хочешь говорить об этом, так и скажи. Я терпеть не могу, когда меня держат за дуру. Просто скажи, что я лезу не в свое дело, и я отстану.

– Ты лезешь не в свое дело, – послушно повторил за ней Войтех, продолжая улыбаться, чтобы это не прозвучало слишком грубо. – Идем, надо вернуться в деревню и кое-что проверить. Мне не дают покоя слова этого человека о том, что Комсомольская сгинула больше полувека назад.

Саша спрятала руки в карманы и отпустила его на шаг вперед. Теперь она была уверена, что он действительно понял, о чем говорил целитель. И не в этом ли заключался его интерес к аномальному? Военный летчик, космонавт, микробиолог – едва ли такой человек мог верить в нечто сверхъестественное. Но он верил. Значит, дело тут было в чем-то таком, о чем он не говорит. В его даре? Но что это за дар? Решив, что она обязательно это выяснит, даже если для этого ей придется влезть не в свое дело, Саша догнала его, и они вместе поторопились за своими товарищами.

1 мая 2012 года, 10:40

Где-то в тайге

Всадники проводили их до лагеря, еще раз дали напутствие никогда не возвращаться и оставили одних. Собрав вещи, несостоявшиеся исследователи отправились в обратный путь.

Некоторое время шли молча. Они не выспались, чувствовали себя уставшими и разочарованными, а потому говорить не хотелось. Затем Лиля и Ваня привычно сцепились из-за какой-то мелочи и едва не поругались, но это уже никого не трогало.

Подходя к деревне, Саша снова обратила внимание на странную тишину. Только в этот раз она оказалась более всепоглощающей. Кроме их шагов и едва слышного щебетания птиц в оставшемся позади лесу, не было ни звука.

– Что за черт? – спросил Ваня, когда они шли по единственной улице Комсомольской. – Куда все делись?

Деревню снова окутывал туман, но теперь она выглядела не просто мрачной, а полностью нежилой. Стало видно, что двери в домах висят на своих петлях довольно криво, занавески на окнах уже давно истлели, в некоторых домах и окна-то были разбиты. Заборы, где они еще остались, покосились, а дворы заросли кустарниками и невысокими деревьями. И нигде не было никого. Ни старухи, которая сидела на скамейке у дома, ни детей, шумевших во дворах. Ни мужчин, ни женщин, ни животных.

Саша сразу вспомнила странные метаморфозы, происходившие с занавесками в их доме, и уже открыла рот, чтобы сообщить об этом, но все же не решилась. Они всегда была скептиком, и признаться вслух в том, что видела нечто необычное, оказалось выше ее сил.

– Очень странно, – сказал Нев, чувствуя, как холодок пробегает по позвоночнику и шевелит волосы на затылке.

– По крайней мере, наша машина все там же, где мы ее оставили, – заметил Войтех. В его голосе слышалось явное облегчение, абсолютно неуместное в сложившихся обстоятельствах.

– Войтех, – позвала Лиля, – вы что-нибудь понимаете?

– Ничего, – признался он. – Но сдается мне, приехали мы не так уж зря. Идемте в дом, там поговорим.

Спорить никто не стал. Оставаться на абсолютно пустой улице, укрытой плотным туманом и полной тишиной, было почему-то жутко. За время их отсутствия дом и внутри состарился на несколько десятилетий. Теперь не только занавески казались истлевшими, но и лавки заметно пошатывались, печь покрылась копотью и паутиной, а тканные покрывала на кроватях почти полностью выцвели. Вещи, оставленные ими, казались чужеродными, неправильными, как воздушные шарики на похоронах.

Лиля первым делом налила в чайник воды, пока Нев по ее просьбе растапливал печку. Дом за время их отсутствия совсем выстыл, да и они после прогулки по холодной и мокрой тайге замерзли и проголодались: в гостях у отшельников не все смогли нормально поесть, а Ваня так и вообще был вечно голоден. Он сразу открыл пачку печенья, закинул в рот несколько штук и повернулся к Войтеху.

– Что здесь произошло меньше чем за сутки?

Войтех не торопясь снял куртку и повесил ее на торчавший из стены гвоздь, который явно когда-то вбили именно для такой цели, потер ладони друг о друга, пытаясь согреть замерзшие на улице руки, потом прошелся по комнате, сопровождаемый вопросительными взглядами.

– Так, давайте сначала зафиксируем то, что нам точно известно, – сказал он. По чуть обострившемуся акценту можно было с уверенностью утверждать, что он волнуется. – Мы приехали сюда позавчера. Здесь жили люди. Похоже было, что живут они тут не пару лет, а давно. Вчера, когда мы общались с жителями, никто ни разу не сказал нам про то, что деревня вымирала, а потом была заселена заново. Когда мы вчера уходили, все были на месте, сегодня все выглядит так, как будто здесь уже давно никто не живет.

Он вопросительно посмотрел на остальных.

– У кого какие есть теории?

Ваня с интересом переводил взгляд с Войтеха на Лилю, Нева и Сашу, видимо, давая понять, что теории будут у кого угодно, только не у него. Нев растерянно протирал очки.

– Мне еще ночью показалось, что здесь все какое-то… странное, – наконец призналась Саша. Она стояла у двери, чуть в тени, так, что лица не было видно. – Но утром это ощущение развеялось, поэтому я никому ничего не сказала.

– Вы зрячие, но слепы, – задумчиво повторил Нев слова целителя, садясь на ближайший стул. – Глаза ваши открыты, но не туда смотрят. Не об этом ли говорил целитель? Интересно, что здесь все-таки произошло полвека назад? И какую помощь мог предлагать его отец местным жителям? Он сказал, они все сгинули… В смысле, умерли?

Войтех пожал плечами.

– Для суеверного религиозного фанатика, живущего в изоляции, термин «сгинули» может означать все что угодно. Физическую смерть или духовную. Деревня определенно опустела, это явно следовало из его слов. Какую помощь предлагал отец целителя, мы не знаем. Все, что нам известно, – это что предлагать ее он не имел права, а жители Комсомольской ее все равно не приняли, посчитав дремучим суеверием.

– Суеверием? – переспросила Лиля. – Что могло показаться им суеверием? Какие-нибудь обряды? Может, здесь была сильная засуха или что-то в этом роде? Урожай погиб. Могли они все умереть от голода, например?

– Это же не необитаемый остров, – возразил Ваня, закидывая в рот очередное печенье. – Локальный голод в одной деревне? Нет, вряд ли, – он покачал головой.

– Также можно исключить пожар и разбойное нападение… – предположил Войтех, но тут же возразил сам себе: – Хотя если отец целителя был ясновидящим, например, то он мог пытаться предупредить о подобном, но ему не поверили. Предсказателям никогда не верят.

– Следов пожара здесь в любом случае нет, – заметил Нев. – Если не голод, то что еще могло произойти? – он задумчиво сначала снял, потом надел очки. – Холод? Если дело было зимой, могло не оказаться достаточно топлива, а снега иногда может навалить столько, что деревня вполне могла превратиться в вариант необитаемого острова, до которого никто не мог добраться.

– Тогда уж голод более реален, – Лиля украдкой показала брату язык. – Тут лес кругом, не могло же там дров не хватить, – она выразительно посмотрела на Нева. Тот согласно кивнул, признавая ее правоту.

– То есть снега навалило столько, что помощь по дороге не прошла, а отец целителя по лесу дошел? – усомнилась Саша из своего угла.

– Если он был ясновидящим, как предположил Войтех, он мог предупреждать их заранее, – сказала Лиля, видимо, никак не желая отступать от своей версии с голодом, тем более что она укладывалась и в предположение Войтеха.

– А с чего мы вообще взяли, что он был ясновидящим-то? – Ваня не хотел так легко соглашаться с чехом и сестрой. – Я еще понимаю, если бы мы его заподозрили в целительстве, может, это у них семейное.

– Кстати, это тоже хорошая версия, – тут же согласился Нев. – Могла быть какая-то болезнь, эпидемия. Врача, как я понимаю, никогда здесь не было.

– Пенициллин в двадцать восьмом году прошлого века изобрели, – возразила Саша. Она, похоже, вообще не собиралась ни с какой версией соглашаться. – От чего могла погибнуть вся деревня?

– Ты нам скажи, ты же врач, – Войтех улыбнулся уголками губ.

– А ты мне сначала скажи, почему вы перебираете варианты летального исхода? – парировала Саша. – Сам же сказал, что «сгинули» может означать что угодно.

– Ты права. Но раз уж начали перебирать летальные исходы, давайте переберем их все. Итак, от чего могла погибнуть целая деревня в середине двадцатого века? – он снова обезоруживающе улыбнулся ей.

Саша вздохнула. Она сама не смогла бы сказать, с чего так упорствует. И откуда вообще взялось это раздражение в ее голосе. Если подумать, то как раз болезнь – самая здравая идея. Да, антибиотики уже были, но здесь, в глуши, их могли и не успеть доставить.

– Если предположить, что болезнь развивалась быстро, обратили внимание на нее поздно, помощь вовремя не пришла, то, в принципе, я согласна с версией об эпидемии, – наконец сказала она, взглянув на Войтеха. – Это могло быть что угодно. Любой вирус. Вариантов тьма. Без симптомов я диагноз не поставлю. Но я сильно сомневаюсь, что помощь могла опоздать настолько, чтобы вся деревня погибла. Думаю, их просто госпитализировали, а территорию сочли непригодной для жизни. Из-за той же отдаленности, попробуй доберись сюда.

– Хорошо, голод и болезнь будут как варианты причины гибели деревни, – согласился Войтех, а потом решил, что теории следует записывать. Он нашел свою сумку, в ней блокнот и ручку, сел за стол и записал: «Гибель: голод, болезнь». Потом подумал и добавил: «Массовое убийство», прокомментировав эту версию вслух: – Если мы не исключаем возможность предсказания будущей беды, то возможно и нападение на деревню с большой кровью. На этом, пожалуй, варианты летального исхода, – он посмотрел на Сашу, – заканчиваются. Разрушений нет, значит, не стихийное бедствие, не пожар. Еще из деревни могли все уехать. Мне нравится вариант Саши про госпитализацию и переселение в место поприличнее. Какие еще есть варианты?

– Для того чтобы отсюда уехать, совсем необязательно было ждать какую-нибудь эпидемию. Они могли просто уехать, – Ваня пожал плечами. Этот вариант казался ему наиболее очевидным. – Здесь ни условий, ни развлечений, ни работы. Я скорее не смог бы объяснить тот факт, что здесь вообще кто-то жить пытался.

– Если бы уезжали, вещи бы с собой забрали, – возразила Лиля. – Но мы же были в домах, там все на месте.

– Когда мы были в домах, там и люди были, – заметил Войтех. – Да и сами дома снаружи выглядели немного иначе.

– По какой бы причине ни опустела деревня в середине прошлого века, – вклинился Нев, задумчиво расхаживая из стороны в сторону и протирая свои многострадальные очки, – это не объясняет нам того факта, что вчера и позавчера здесь были люди, а теперь их нет.

– Да, кто же те люди, которых мы здесь видели и с кем разговаривали? Куда они делись? – поддержала Лиля Нева. Это ведь был их главный вопрос с самого начала.

– Галлюцинация, – тут же отозвался Ваня, остановив взгляд на Войтехе.

– Хорошо, первый вариант у нас будет – галлюцинация, – согласился тот и снова записал в своем блокноте: «Что мы видели? 1. Галлюцинация».

– Какие будут еще варианты? – он посмотрел на Нева, как будто предлагая ему высказать свое предположение.

– Ну… Самое простое и в то же время самое бессмысленное, – неуверенно начал тот, – это если бы все это был какой-то розыгрыш. Сначала люди здесь поселились, чтобы изображать жителей деревни, а потом ушли, придав деревне нежилой вид. Но я ума не приложу, кому и зачем это может быть нужно.

– Если мы не знаем причин, это еще не повод отвергать версию, – заметил Войтех, записывая под пунктом два инсценировку. – Еще?

– Я поддерживаю галлюцинации, – отозвалась Лиля мрачно.

– Ты со мной согласна? – удивился Ваня, не дав ей закончить. – Да это впервые за тридцать лет!

– Впервые за тридцать лет ты не несешь чепуху, – парировала она. – Я думаю, не только я заметила этот странный туман. Вполне возможно, в нем есть какие-то ядовитые испарения, которые и могут вызвать галлюцинацию. Или все наоборот. Чай целителя мне сразу показался забористым, что если он нас чем-то опоил? И тогда нас «глючит» сейчас. Только если чай проверить мы уже не можем, то туман я изучить могла бы, будь у вас подходящее оборудование, – она вопросительно посмотрела на Войтеха.