Текст книги "Лучезарный"

Глава 4
Секрет быть богом

Эмил видел – кер сидит на прежнем месте, за левым плечом, царапая когтями камень. Дремлет, по-птичьи засунув голову под крыло, и, как никогда, похож на мерзкого, дряхлого грифа.

Болто спал, свернувшись клубком, но уши его чутко подрагивали, ловя каждый звук. Мьют, громко сопя, вылизывал шерсть на боку. Очень следил за своей внешностью. Эти двое уже из шестого поколения. Самые первые были злобными, тупыми, трусливыми и в два раза мельче. Но материал оказался великолепным.

Свет погас, лишь тонкий бледный лучик просачивался сквозь лед и медленно полз по полу, подбираясь к ногам. Колдун сидел неподвижно, глядя в темноту. Удивительно, шрам почти не болел. Ныл тупо, но думать это не мешало. Видимо, сказывалось целительное присутствие ангела.

Бывали дни, когда боль доводила Эмила до бешенства, до безумия. Тогда он просто не сознавал, что делает. В памяти оставалась широкая черная полоса. И с каждым веком она становилась все шире.

Полудемон помнил очень мало из прошедших шести тысячелетий. Только основное. Он предал отца, который научил его всему, дал свободу и могущество. Теперь он должен все исправить. Остальные воспоминания были лишними, держать их в сердце и голове не было ни сил, ни желания.

Иногда, в периоды особенно яркого безумия, колдуну начинало казаться, что он, действительно, один их Древних. Бессмертное высшее существо, живущее на земле. Однажды, когда он в беспамятстве лежал на песке, стены пещеры приближались и отдалялись, а потолок почти падал на голову, в больном сознании вспыхнула интересная идея: «Мир – не сновидение неведомого божества, которое грезит и видит ангелов, демонов, людей… Мир – это постоянная боль, он возникает из страдания. Поэтому он так глупо жесток. Шесть тысяч лет я излучаю мощные волны страдания, которые искажают это пространство. Я сам создаю эту реальность. Я – древнее божество, вдохновленное собственной му кой на строительство нового света…»

Поврежденное воображение рисовало невероятные картины величия и мощи, а потом приполз Болто, держа в зубах чашку с водой. Казалось, жидкость испаряется еще до того, как касается языка, однако Эмил сумел сделать несколько глотков… Сумасшедшие фантазии погасли. Но основная мысль осталась. «Я никогда не умру». Это успокаивало, потому что однажды полудемон понял – он боится смерти. Опасается, что будет блуждать где-то в темноте и пустоте, вспоминая каждый прожитый день… Никогда не умрет и будет постоянно испытывать боль от раны, нанесенной Рубином. Пока не придет кто-нибудь и не уничтожит его, чтобы самому творить эту реальность. Может быть, менее жестокую…

Мьют опустил лапу, которую тщательно вылизывал, заглянул в лицо хозяина умными раскосыми очами. Сочувственно заскулил, ткнулся холодным носом в руку. Эмил машинально погладил его по голове.

Кер закопошился и едва не свалился на пол. Но удержался, заскрипев мощными когтями по камням. Вытянул шею, пробормотал расслабленным старческим голосом:

– Где я?

– Там же, где и я, – равнодушно отозвался колдун.

– А где эти двое? – Падальщик захлопал слепыми круглыми глазами, тревожно оглядываясь.

– Ушли. Еще вчера. Ты все проспал, Хорхеус. Как всегда.

Конечно, никуда оборотень с ангелом уйти не могли и сейчас спали неподалеку, но соврать слепому и глухому падальщику было приятно.

– Как же… как же, – закудахтал кер и стал похож на гигантскую, ощипанную курицу. – Я же хотел у них спросить…

– Спроси у меня, – предложил Эмил, удивляясь собственному великодушию.

– Ничего я у тебя не буду! – Хорхеус взмахнул крыльями, с трудом удерживая равновесие. – Ты сошел с ума. Считаешь себя Древним. Я-то знаю! Я слышу, о чем ты бормочешь все время. Не мог умереть нормально. Как все! Сколько мне еще ждать?!

Болто поднял голову и тихо зарычал. Он не видел кера, но ощущал что-то подозрительное. Послушал минуту, потом зевнул и положил морду на вытянутые лапы.

– Я не умру, придется тебе смириться с этим.

– Все умирают. – Кер успокоился, наконец, снова нахохлился. – Рано или поздно. Я подожду.

– Жди. Мне все равно.

Эмил улыбнулся, прислушиваясь к затихающему ворчанию старого стервятника. Глубоко вздохнул, не чувствуя боли. Какое же это наслаждение – не чувствовать. Когда-нибудь он придет – долгожданный покой. Не смерть, просто покой. Без воспоминаний. Без чувства вины. Без провалов в беспамятство…

Ангел, по-прежнему, крепко спал, а вот оборотень сидел, прислонившись спиной к скале.

– Долго нам еще идти? – спросил он негромко. – И куда?

– Узнай у своей подружки из Хаоса, которая сидит у тебя в спине. А? Что она говорит?

Гэл помолчал немного, прислушиваясь к себе.

– Молчит.

– Значит, будем идти до тех пор, пока она не почувствует приближение родного пространства. – Эмил потянулся. Ему было хорошо от того, что теперь есть с кем поговорить. Тысячелетние беседы с собственным кером давно начали раздражать. Оборотень прищурился:

– Все же скажи, как ты добился такого могущества?

– Убивал в себе человека. Так же, как ты убиваешь в себе демона, а Энджи – ангела. Я думал об этом каждый день, пока огонь Рубина жег меня. Знаешь, кто мы такие? Те самые древние боги, Хозяева этой земли. Мы стали выше нелепых предрассудков: ангелы – добро, демоны – зло. Ты узнал, что такое сострадание, привязанность, чувство долга, преданность и боль. Энджи узнал отчаяние, сожаление, предательство, ненависть, равнодушие. Разве ваши замкнутые мирки подарили бы вам эти знания? Разве ты не чувствуешь, что изменился?

Эмил видел, что Гэл задумался. Странно было смотреть на его лицо: на первый взгляд туповатая физиономия низшего – низкий лоб, широкий нос с раздувающимися ноздрями, большой рот… и неожиданно умные, проницательные, насмешливые глаза…

– Ты прав. В чем-то прав. Мы здорово меняем друг друга.

Ангел пошевелился, сел и произнес слегка невнятным после сна голосом:

– Можно идти дальше.

– Ну да, уже бежим. Проснись сначала.

Эмил усмехнулся. Забота оборотня больше была похожа на брюзжание. Болто потянулся и протяжно зевнул. Мьют с сожалением осмотрел недомытый бок, но поднялся, выражая готовность двигаться дальше. За ним встали и остальные.

Всю ночь мела поземка. Вчерашние следы засыпало. Колдун исподлобья взглянул на спутников. Светлый зябко передернул плечами, прищурился на солнце, зачерпнул горсть снега и протер им лицо. Оборотень громко высморкался, передвинул мечи на поясе и на этом его утренний туалет закончился. Волки помалкивали, помня, что лишняя болтовня раздражает господина, поэтому только переглядывались изредка, шутливо скаля зубы. Но потом не выдержали – бросились носиться друг за другом и валяться в снегу. При всей сообразительности, они вели себя, как дети – наивные, доверчивые и непосредственные.

Эмил тоже осклабился. Сегодня Гэл пошел впереди – запомнил совет прислушаться к желаниям гриэльской личинки, которая может подсказать дорогу. Снег похрустывал под ногами ангела, и это раздражало колдуна, за спиной которого шел светлый. Полудемон сам не понимал, почему так злится, когда слышит голос Энджи с легким, почти незаметным колханским акцентом, появляющимся в речи светлого, когда тот начинает нервничать. Бесило колдуна также упорство странного компаньона оборотня, несокрушимое мнение по любому поводу, пронизывающий взгляд…

Иногда глухое раздражение на несколько секунд превращалось в едкую ненависть.

«За что я его ненавижу? За то, что через несколько тысяч лет Буллфер найдет в нем друга, а я попытаюсь доказать, что лучше и потеряю в этом соперничестве все? А светлый даже догадываться не будет о своем выигрыше. Да и выиграл ли он?.. – Со злорадным удовольствием Эмил смотрел на бледное лицо ангела, на круги вокруг его глаз, на морщины, внезапно ложащиеся у губ. – Он устает сильнее меня. Ему тяжелее. Его присутствие исцеляет меня, а мое – приносит ему боль».

Оборотень неожиданно остановился, почесал спину и сказал задумчиво:

– Похоже, нам направо. Между тех льдин. Она вроде как хочет повернуть туда. – И пояснил. – Тварь у меня под шкурой.

Колдун кивнул, его собственные расчеты совпадали с этим предчувствием. Энджи сделал несколько шагов в указанном направлении, вытянул руку, словно ощупывая пустоту перед собой.

– Да, выход где-то неподалеку.

– Я не вижу ни арки, ни двери. – Оборотень подошел к спутнику, по колено проваливаясь в снег.

– А ты думал, для тебя везде понаставят красных ворот? – скептически поинтересовался колдун. – Ту, в подземелье, возвел я. Остальные пути неведомы.

Болто, равнодушно помахивающий хвостом, вдруг громко принюхался. Шерсть на его загривке встала дыбом. Он вывернулся из-под руки господина, прыгнул в сторону, едва не сбив Энджи с ног, и принялся яростно рыть снег.

– Что там еще? – недовольно спросил Эмил, с помощью Мьюта подходя ближе. – Нашел время для ловли крыс.

– Это не крыса, – странным голосом произнес ангел, отступая.

– Это Пуна… – хрипло сказал Болто.

На снегу вытянулось замерзшее тело волчицы. Оскаленная пасть, стеклянные глаза, сведенные судорогой лапы.

– Ты говорил, она уже в обильных землях. – Мьют обиженно, удивленно и озадаченно посмотрел на колдуна. – А она здесь.

В их маленьких мозгах шла непосильная работа. Волки пытались понять и не понимали.

Гэл громко насмешливо фыркнул:

– Вот тебе и поля, куда попадают самые умные.

Ангел безучастно смотрел вдаль и лепил снежок. Как всегда, уже сделал для себя вывод.

– Кто ее убил? – прорычал Болто, и шерсть на его загривке поднялась дыбом.

Эмил разозлился, но знал, что показывать этого пока нельзя, поэтому ответил спокойно:

– Холод и ветер. Она была слишком слабой.

– Она была сильной! – рыкнул волк. – Очень сильной! Она сказала, будет ждать меня!

– Хватит! – рявкнул колдун, теряя терпение. – Замолчите оба! Пуна не добралась до обильных земель, но туда ушел ее дух. И если вы не хотите замерзнуть здесь рядом с ней, то пойдете со мной!

Мьют шумно вздохнул и опустил голову в знак повиновения. Болто продолжал скалиться.

– Я не пойду! – прорычал он. На его морде появилось отчаянное выражение. – Я никуда не пойду!

Эмил сжал руку в кулак, чувствуя, как пальцы начинает покалывать от сжатого в них заклинания.

– Пойдешь.

– Слушай, парень, – вмешался оборотень, с неожиданной симпатией глядя на волка. – Ты закоченеешь. И еды здесь нет.

– Пуна сказала, будет ждать меня. – С глупым упрямством ребенка повторил Болто. – Я пришел. Я останусь. С ней. Если ее дух в обильных землях, мой тоже будет там. Скоро.

– Пусть остается!! – заорал Эмил. – Пусть сдохнет здесь! Идемте! Идемте, я сказал!!

Ангел размахнулся и швырнул снежок. Тот полетел, словно выпущенный из пращи и вдребезги разбился о ледяную глыбу. Гэл покачал головой в ответ на какие-то свои мысли и попытался еще раз:

– Слушай, она бы не хотела, чтобы ты погиб здесь.

Болто сел рядом с трупом волчицы, поднял голову и завыл тонко и протяжно.

Эмил толкнул Мьюта, и тот поплелся вперед, все время оглядываясь через плечо. Похоронный плач его брата летел над снежной пустыней.

– У твоих волков больше сердца, чем у тебя, – произнес над ухом дребезжащий голос кера. Давно не появлялся. Эмил уже надеялся, что тот сдох в ледяной пещере. Но нет, вот, опять ковыляет рядом, как привидение, не проваливаясь в снег.

– Пошел вон. – Привычно отозвался колдун.

– Ты врешь, ты все время врешь, – продолжал квохтать вестник смерти. – Нет никаких земель. Ни до, ни после! И волки тебе нужны только для того, чтобы таскать на себе твое немощное, дряхлое тело.

– Ты сегодня разговорчив. Чересчур.

Мьют не поднимал головы и не обращал внимания на то, что господин разговаривает сам с собой. Привык.

– Сколько раз ты пытался пробиться в Хаос? Пять? Десять? Двадцать? И каждый раз возвращался обратно ни с чем!

– В этот раз не вернусь.

– Зачем тебе нужно туда? Что ты там забыл?!

– Я должен помочь Буллферу до Великой битвы. Я должен показать ему.

Хорхеус захихикал, приплясывая на месте.

– Поможешь. Поможешь! Уже видели, как ты ему помог!

– Заткнись!

– Хочешь подсказать, как уничтожить всех ангелов? Чтобы они не победили? Отомстить всем светлым? Ну да, ты же их ненавидишь! Мечтаешь, чтобы он стал единственным великим правителем всей земли и всего Дна? Ну, давай рассказывай. Рассказывай!

– Заткнись! Замолчи!! – Полудемон закричал так, что шрам на груди полоснуло болью. Глотнул ледяного воздуха и, закашлявшись, повис на шее Мьюта. Волк с беспокойством обнюхал его лицо, лизнул горячим языком.

– Что? Разногласия с галлюцинацией? – спросил приближающийся оборотень. – Видно, она тебя порядком допекла, раз ты так разорался.

– Где ангел? – хрипло спросил Эмил, вытирая рот.

– Идет следом… Похоже, Болто, действительно, нравилась Пуна. Хорошо ты над ними поработал. Почти очеловечил.

– Да. Хорошо.

Мьют дождался пока Гэл отойдет, и шепнул тихо:

– Учитель, обильные земли, правда, есть?

– Правда.

Ангел прошел, даже не взглянув на колдуна, как мимо пустого места. Но грудь Эмила тут же перестала болеть. Доля всех целителей – лечить, даже не осознавая этого. Отдавать свою силу любому страждущему, даже если ее почти не осталось. Энджи остановился возле невидимого выхода в другой мир. С его пальцев слетело золотое облачко, очерчивая узкий прямоугольник выхода.

Колдун шагнул в арку первым, и чуть не задохнулся от свежего, пряного запаха ранней осени. Он стоял на опушке дубового леса по колено в густой траве. Ветер шелестел в листве, вдалеке каркал ворон. Мьют взвизгнул от восторга.

– Мы пришли? Мы тут? В обильных землях? Учитель, я сбегаю за Болто? Он рядом. Недалеко! Он хотел увидеть!

– Нет! – резко перебил его Эмил. – Мы еще не пришли. И ты не пойдешь за Болто. Он ослушался меня, и теперь будет наслаждаться плодами своего неповиновения в одиночестве.

Волк заскулил, переступил с лапы на лапу, но спорить не посмел. Этот был послушнее, чем брат, но, к сожалению, боязливее, и Эмил в очередной раз с раздражением подумал, что невозможно добиться совершенства ни в чем.

Ангел с оборотнем появились через мгновение. Смена картины потрясла их. Вместо льда и мороза – величественные деревья, заслоняющие небо. Теплый ветер, запах грибов и травы. Гэл обернулся, разглядывая три старых каменных столба, изъеденных серым лишайником – два вкопанных в землю, третий – лежащий сверху перекладиной.

– Живописное местечко, – заметил он, кивнув на ворота. – Эти тоже ты поставил?

– Нет. Жители некоторых миров сами чувствуют выходы. И иногда отмечают их. Потом ищут рядом силу, тайные знания. Или защищают свое жилище от вторжения с той стороны.

В этот миг, словно подтверждая его слова, мимо уха Эмила просвистела стрела и вонзилась между плит, хищно подрагивая. Колдун вскинул руку, окружая спутников магическим щитом. Энджи с Гэлом выхватили мечи, Мьют зарычал, и в его голосе послышались панические нотки. Без Болто он трусил еще сильнее.

Следующая стрела ударилась о невидимую преграду и рассыпалась в пыль.

– А этим ты чем насолил? – саркастически осведомился демон.

– Этим – ничем.

Больше невидимые недоброжелатели никак себя не проявили.

– Идем, – велел Эмил. – Я буду держать «щит» над всеми. На всякий случай.

Оборотень выдернул стрелу, застрявшую между камней, почесал наконечником спину и махнул в сторону самого толстого дерева, стоящего на опушке:

– Туда.

Между зеленых дубов стояли мощные кряжистые вязы. В их кронах виднелись яркие пятна желтых листьев. Трава клонилась к земле, в ней не чувствовалось летней влажной свежести. Не щебетали лесные птицы, лишь несколько сорок с раздражающе громким стрекотом вылетели из кустов орешника.

Энджи, прищурившись, несколько мгновений смотрел в их сторону, а потом молча отвернулся. Зато Гэл удивленно засвистел и пошел быстрее. Над полегшей травой возвышался гладкий белый камень. Эмил неожиданно представил, каким теплым тот становился, нагретый ярким солнцем. Булыжник был исписан корявыми знаками защиты от темной магии. В центре его стоял кувшин, грубо вылепленный из красной глины, на широком листе лежал кусок свежего, еще кровоточащего мяса, несколько полосок вяленого, краюха хлеба и горсть красных ягод шиповника.

– Это как понимать? – весело спросил оборотень, постучав стрелой по крынке.

– Подношение, – нехотя объяснил Эмил. – Хотят умилостивить грозных богов. Нас, то есть.

– А это…? – ангел обошел камень, рассматривая новую находку.

У жертвенника стоял колчан, расписанный синей краской. Оперение стрел, выглядывающих из него, тоже было синим. Рядом на траве лежал составной лук. Поодаль – суковатая дубина и длинный нож с деревянной рукоятью.

– Готовы предложить свое оружие и самих себя для службы богам, – предположил Гэл, и добавил со смешком. – Нам, то есть.

– Да. Примерно так, – отозвался Эмил. – Можешь взять что-нибудь.

– Мне своего хлама хватает. – Оборотень похлопал по ножнам с балтусом, повертел между пальцев стрелу и сказал задумчиво. – А эту, пожалуй, оставлю. Будет вместо спиночески.

Мьют шумно принюхивался к угощению, облизывался и умильно поглядывал на учителя.

– Ешь, – разрешил колдун. – Можно.

Он выпустил волка и сел на траву. Зверь схватил кусок сырого мяса, покосился на Гэла, вполне справедливо считая его главным соперником и претендентом на добычу, отошел в сторону и, урча, принялся за еду.

– А ты уверен, что после этого подношения мы не… – Гэл выразительно провел себя наконечником стрелы по горлу.

– Не бойся. Еда не отравлена. Я уже был здесь.

– Ладно. – Демон взял кувшин, подозрительно принюхался к его содержимому, просветлел лицом, довольно хмыкнул и стал пить, проливая на себя через край темную, знакомо пахнущую жидкость.

Оторвался, перевел дыхание и сказал:

– Энджи, это пиво. И не плохое. Хочешь?

Ангел кивнул, беря кувшин.

В то время как оборотень жевал вяленое мясо, довольно поглядывая по сторонам, колдун сгреб несколько ягод. Сунул в рот, раскусил, не чувствуя вкуса.

– Хорошо здесь встречают гостей, – Гэл отломил кусок хлеба. – Я, конечно, могу прожить и без человеческой еды, но приятно почувствовать на зубах что-нибудь твердое и желательно сочное. Вот, например…

Он не договорил. Мьют доевший свой кусок, поднялся, облизываясь, и хотел вернуться к учителю. Сделал шаг, но лапы его подогнулись, и он рухнул на землю. Заскулил, забился, путаясь в траве, и затих.

– Что за…! – Гэл стремительно обернулся, услышав звяканье разбившейся крынки, и увидел, как Энджи медленно оседает на землю.

– Не отравлена, значит! – Он отшвырнул хлеб, который все еще сжимал в руке, схватился за меч, но вытащить его не смог. Споткнулся, упал на колени. Подняв стекленеющий взгляд на Эмила, попытался удержаться за камень. Но его когти только царапнули по белому боку песчаника. Демон упал и больше не двигался.

Ангел держался дольше всех, как ни странно. Он, лежа на земле, не мог ни шевелиться, ни говорить, но продолжал смотреть на колдуна. Без ненависти, обреченности или отчаяния. Без ужаса жертвы перед убийцей. Просто смотрел, и невозможно было оторваться от его пронизывающего взгляда. Когда Энджи закрыл, наконец, глаза, полудемон с облегчением перевел дыхание. Снял магический щит и стал ждать.

Через несколько минут из леса вышло существо в длинной одежде из тонко выделанных шкур. Лицо его закрывала маска, изображающая хищную звериную морду. На шее болтались амулеты. В руке, замотанной серой тряпкой, был суковатый посох.

Шаман подошел к Эмилу и низко поклонился. Тот небрежно кивнул в ответ:

– Я уже начал сомневаться, что твое зелье подействует. Ждать пришлось слишком долго.

Лесной житель снова поклонился. Потом медленно повернулся и издал долгий пронзительный крик. Из-за деревьев вышли восемь мужчин. Все одеты в одинаковые кожаные штаны, куртки с бахромой на рукавах, вооружены луками, на поясах – связки факелов. Их лица тоже были прикрыты масками зверей. Каждый второй держал легкие носилки, сплетенные из коры. Воины приблизились и, не дожидаясь приказа, подняли тела Мьюта, оборотня и ангела. Двое остановились рядом с Эмилом. Тот отметил, что их руки разрисованы синими ритуальными рисунками, в длинные волосы вплетены перья зимородка – значит, готовы к долгому путешествию.

Колдун поднялся, пересиливая тупую боль в пояснице, забрался на свои носилки и приказал:

– Вперед.

Шаман негромко запел монотонное заклинание и трижды ударил концом посоха по камню. Тот медленно отвалился в сторону, открывая черный провал в земле и ступени, ведущие в мир мертвых.

Эмила, подняв, понесли, мягко покачивая. Сначала он видел прозрачное осеннее небо, потом – скошенный земляной свод, с которого свисали длинные, мягкие корни. Затем над головой появились плотно подогнанные друг к другу каменные плиты с малопонятными изображениями, нанесенными все той же синей краской.

Идущий впереди шаман зажег факел. Густой запах горящей смолы поплыл в воздухе. Черные тени заметались по камням, и колдун закрыл глаза. Расслабился, погрузил себя в оцепенение, похожее на сон, в котором, слышал все происходящее, но уже не мог двигаться.

Спускались долго. Но Эмил не чувствовал времени. Ощущал только легкое покачивание носилок, слышал сиплое дыхание воинов из-под масок и унылое бормотание заклинателя. Один раз по его телу прокатилась жгучая волна, закрытые веки обожгло красным светом. Значит, миновали «Преддверье» – вход в нижний мир. И снова накатила темнота.

Потом движение прекратилось, носилки опустили на землю. Усилием воли полудемон заставил себя очнуться. Приподнялся. Голова еще кружилась, зрение мутилось, но он разглядел круглое подземелье, куда выходило девять дверей. Одна из них горела негаснущим, багровым пламенем, остальные восемь были деревянными, с тяжелыми петлями. Ручки в виде витых колец светились сапфировыми письменами. Все, как в прошлый раз.

Воины стояли неподвижно, свесив руки вдоль тела. Шаман подошел к колдуну, с поклоном протянул ритуальный кинжал. Тот поднялся, взял анта м, надрезал кожу на руке и вымазал лезвие в крови. Странно было видеть, что она красная. Он отдал магическое оружие лесному ведуну, который бережно завернул клинок в тряпку и спрятал в одежде. Верит, наивный, что кровь Эмила обладает магическими свойствами. Хотя, может, и обладает. Теперь полудемон и сам не мог бы отрицать этого.

Шаман снова издал полузвериный крик. Воины, словно очнувшись, пошли к дверям, встали у стен между ними и замерли, мгновенно окостенев. Даже колдун не мог разглядеть, как их невидимые сущности отделились от тел. А заклинатель снова согнулся в поклоне на долгую секунду, выпрямился и удалился через огненный тоннель.

Полудемон заживил ранку на руке и откинулся на носилки, чувствуя, как сильно устал. Спина болела, передвигаться на двух ногах становилось все труднее. «Скоро начну бегать на четырех лапах, как мои волки, и утрачу членораздельную речь», – подумал он.

В тишине подземелья слышался тихий шелестящий шепот, доносящийся из-за закрытых дверей. Потом заскулил Мьют, заскреб лапами по полу, подполз к господину, ткнулся мокрым носом в руку, повизгивая от страха. На рычание у него пока не хватало сил.

– Все хорошо, – пробормотал Эмил, потрепав его за ухо, – не бойся.

Закашлял, просыпаясь, оборотень. Завозился, пытаясь подняться, злобно выругался.

– Тошнота, головокружение и слабость скоро пройдут, – сказал колдун. – Так же, как и темнота перед глазами.

– Твоя работа, гад?! Ты все знал! Энджи, жив?

– Да, – хрипло отозвался ангел.

– Ничего, ничего, – продолжал бухтеть Гэл, – сейчас очухаюсь и спущу с него шкуру. И плевать мне на магию!

Эмил усмехнулся, разглядывая спутника. Оборотень мотал головой, тер лицо обеими руками, сопел, пыхтел и кашлял. А когда прозрел, наконец, то забыл про обещанную месть, увидев, где находится.

Сел, держась за ноющий затылок, ангел и замер, заметив огненную дверь.

– Врата мертвых. Путь в нижний мир. – Пояснил Эмил, глядя на него. – Пройти через них могут лишь мертвые. Или – находящиеся в полном оцепенении, когда тело безжизненно, а дух витает далеко от него. Поэтому мне пришлось ввести вас и себя глубокий сон. Только так можно пройти, не сгорев.

– А это что за рожи? – Морщась от головной боли, Гэл кивнул на воинов.

– Стражи. Они принесли нас сюда.

– Тоже дохлые?

– Сейчас да. Это всего лишь пустая оболочка.

Оборотень встал, подошел к одному из воинов. Осмотрел со всех сторон, приподнял маску, но тут же поспешил опустить ее обратно.

– Да, похоже, они совершенно… мертвы. Только я не понимаю, зачем им помогать тебе?

– Не мне. Шаману из верхнего мира. За особую плату.

– И стрелял тоже кто-то из твоих сообщников?

– Да. Хотели убедиться, что это, действительно, я.

– Заранее ты, конечно, не додумался предупредить нас об этих фокусах? – язвительно поинтересовался Гэл.

– А ты бы мне поверил? Я не заметил особого доверия к своей персоне.

Оборотень воздержался от комментария, лишь поискал взглядом ангела. Тот уже пришел в себя, и теперь стоял у одной из дверей, рассматривая ее.

– Синий, – сказал он задумчиво, – цвет покоя и забвения. Куда нам дальше?

Гэл выразительно посмотрел на Эмила:

– Вроде ты уже был здесь? Может, покажешь сам, куда идти? Для разнообразия.

– В прошлый раз это был третий проход от Врат, – скучающим тоном произнес колдун, рассматривая когти на руках. – Но я бы на твоем месте…

Демон, не дослушав, пожал плечами и дернул указанную дверь за кольцо. Шагнул вперед, и едва успел ухватиться за косяк. С той стороны, из черной бездны, вылетел длинный язык племени, хлестнул незадачливого оборотня по лицу, оставив глубокий, дымящийся ожег, и, словно живая змея, обвился вокруг шеи. Мьют завыл от ужаса. Ангел, бросившись к приятелю, выхватил меч и одним ударом перерубил удушающий живой огонь. Обрубленная плеть лениво соскользнула на пол и втекла в камень. Дверь захлопнулась.

– Так вот, – продолжил Эмил, довольно наблюдая за мучениями регенерирующего. – Я бы на твоем месте доверился собственным ощущениям. Направление путей все время меняется.

– Ублюдок, – прохрипел Гэл, отнимая ладони от красной, распухшей шеи. – В следующий раз…

– Твои шутки не кажутся нам смешными, – спокойно сказал ангел, стряхивая с клинка капли, рдеющие, словно угли, – мое терпение заканчивается. Еще одна подобная выходка – и этим мечом я перерублю твою шею.

– Смелое заявление, – сказал Эмил, оскалившись. – И как же ты тогда доберешься без меня до Хаоса?

– Я рискну, – любезно улыбнувшись, отозвался ангел, помогая Гэлу подняться.

«Пустые угрозы… – мстительно думал Эмил. – Никуда ты один не дойдешь. Я знаю, откуда берется твоя сила, светлый. Разрушаешь себя. Черпаешь магию из собственного мира. Того самого личного рая, который у каждого из вас свой, непохожий на другие. Тонкий, прекрасный мир, всегда находящийся на расстоянии вытянутой руки и недоступный для несовершенных созданий. Из него ты в отчаянии выдираешь куски пространства, чтобы лечить и защищать. Только надолго его не хватит…»

– Хорошо, шуток больше не будет. Одна лишь правда жизни. Так где вход, Гэл?

Оборотень, зажививший последнюю ссадину на шее, нахмурился и неуверенно ткнул когтистым пальцем в одну из дверей.

– Туда. Но теперь первым пойдешь ты.

Колдун молча оперся о спину верного Мьюта, все еще дрожащего от страха, и заковылял в указанную сторону. Потянул за кольцо, открывая проход. За ним тоже была пустота и тьма, однако у порога лежало начало широкой каменной тропы, уводящей в бесконечную черноту.

– Поторопитесь. – Эмил оглянулся на спутников, замерших у открытой двери. – Если не желаете испытать на себе очередную мою «шутку».

Те шустро запрыгнули на путь и отбежали от двери, вставая рядом с колдуном. Потом повернулись и увидели удивительное зрелище – кусок моста, по которому они только что прошли, растаял. Вверх по стене из пустоты поползли, разрастаясь с каждой секундой, плети огненного плюща – того самого, что едва не задушил оборотня. Красные ветви стлались по камням, переплетаясь. Вспыхивали пламенем цветов и осыпались багровыми углями, уступая место новым побегам.

– Красиво, не правда ли? – поинтересовался Эмил.

Ответом ему было потрясенное молчание.

Теперь дорога впереди была освещена ровным красноватым светом, а пустота справа и слева казалась еще чернее.

Они шли долго… Так долго, что монотонное шарканье ступней колдуна по камням стало казаться вечным. Но, в конце концов, огонь плюща погас, и в наступившей темноте Мьют остановился, отказываясь идти дальше.

– Не хочешь посветить? Или предпочитаешь ползти наощупь? – поинтересовался, оборачиваясь к Эмилу, Гэл.

– Подожди. Сейчас будет светло.

Это обещание не успокоило оборотня. Он закрутил головой в поисках источника света:

– Ну, и долго жда…?

Из пустоты рядом с мостом взметнулись ввысь прозрачные колонны. Изогнулись светящиеся бледной бирюзой арки, состоящие, казалось, из одного дыма. Вдали появились нагромождения облаков, среди которых засияли шпили дворцов, горные пики, серебристые нити дорог.

– Тонкий мир… – прошептал ангел, и его глаза блеснули восторгом. – Так он выглядит, если смотреть… с этой стороны.

– Граница Тонкого мира, – уточнил колдун и смерил скептическим взглядом озадаченного Гэла. – Оборотень, знаешь устройство пространства? Хотя бы самую примитивную схему? Срединный мир в центре. Вокруг него – Тонкий. Потом Хаос. Внизу – Дно с тяжелыми энергиями. Наверху…

– Я знаю устройство мира! – Огрызнулся демон, оскорбленный попыткой Эмила уличить его в невежестве. – Но мне никогда не приходило в башку блуждать по нему на своих двоих. Ты мог бы сразу открыть телепорт на границе с Хаосом. Или силенок не хватает?

Эмил едва сдержался, чтобы не распахнуть магические ворота и не отправить дурака прямо туда, куда тому не терпелось попасть. Колдун сделал над собой титаническое усилие и ответил:

– Во время перемещения выделяется такое количество энергии, что твоя подружка из Хаоса сможет наесться до отвала. Но я не уверен, сможешь ли ты продолжить путешествие со сквозной дырой в туловище.

Гэл рыкнул в ответ что-то нечленораздельное и быстро пошел вперед. Ангел поспешил за ним. А вокруг продолжали полыхать волшебными холодными красками видения Тонкого мира.