Книга: Лунин - Натан Эйдельман

Очень любопытно о молодости и безумствах Лунина. Действительно, похож на Долохова из "Войны и мира", или, лучше сказать, Долохов похож на него:-) Например, Лунин подходил к незнакомым и офицерам и говорил: "Вы сказали, милостивый государь..." - "Простите, но я ничего не говорил" - "Как, Вы обвиняете меня во лжи, а вот не угодно ли стреляться?" Нарывался, одним словом... За бесконечными вызовами на дуэль без всякой причины мне, человеку испорченному фрейдизмом, видится не столько молодечество, сколько подсознательное желание смерти.

То и дело Эйдельман отходит в сторону от своего героя, чтобы описать декабристское движение в целом. Мне это было очень интересно,поскольку после школы я ничего о них не читала, но человеку более подкованному в истории, может показаться излишним.

Две вещи поразили. Одна - это мирная первоначальная деятельность дворян по постепенному преображению России. Я наивно полагала, что они сразу достали цареубийственные кинжалы и стали ими потрясать в своих собраниях, однако же, как оказалось, сначала они хотели, прямо как оппозиция сегодняшняя, исправить нравы. Оказывали помощь бедным, арестантам, несправедливо обиженным, голодным - чем не волонтёры? Вторая - то, как они друг друга сдавали во время следствия. Эйдельман приводит тексты протоколов, признаний. Все - и Пестель, и Рылеев, и Трубецкой - сыплют именами, рассказывают о членах тайных обществ, планах, заговорах. Кажется, только Пущин не выдаёт товарищей. Это кажется людям начала 21 века тем более диким, что никто декабристов не пытал, самое большее - заковывал в кандалы. Да, это тяжело, особенно если ты дворянин и не привык к такому обращению, но выдержать можно.

Автор, понимая, что надо как-то объяснить подобное поведение, приводит две вполне правдоподобные версии. Одна состоит в том, что декабристов и самих мучила неуверенность в том, что они поступали правильно, и они находили в чистосердечном признании облегчение - вот мол, всё скажу, ничего не утаю. Вторая - что вожаки, такие как Пестель, могли специально называть как можно больше имён, чтобы создать впечатление: в деле замешаны почти все благородные люди, всех наказывать бессмысленно.

Это, может быть, и правда, но всё равно выглядит дико. Довольно много народу уцелело бы и не отправилось в ссылку, если бы некоторые не сыпали именами направо и налево. Как раз очень убедительно показывает Эйдельман, что Лунина взяли по таким "избыточным" показаниям, по ответам на незаданные вопросы, по сказанному из желания выдать больше, чем необходимо.

Тут заканчивается первая, любопытная мне часть книги, и начинается история о ссылке Лунина, его повторном аресте и загадочной смерти в Акатуйской тюрьме. Тут на сцену снова выступает желание смерти. Иначе чем объяснить то, что Михаил Лунин, находясь в деревне на поселении, начинает дразнить гусей - посылать сестре открыто и с оказиями письма с критикой властей и просто антиправительственные памфлеты? В это время обостряется и его религиозность (он был католиком), и,по-моему, Лунин видел в своей странной деятельности своего рода подвиг мученичества. Он хотел пострадать за то, что делал, видел себя в роли святого-просветителя России, несущего свет правового государства. Пострадать ему удалось, но писания его в то время мало кто прочитал.

Лунин, впрочем, имел полное право поступать со своей жизнью, как ему заблагорассудится - ни жены, ни детей, а сестре больших неприятностей не было. Никто, ни бывшие соратники, ни родственники, не понимали мотивов его игры с властями. А закончилось для него всё несколькими годами в страшной Акатуйской тюрьме, где, по слухам, неудобного арестанта просто придушили по указанию властей. Очень грустно читать редкие сохранившиеся письма его оттуда. Письма совершенно одинокого человека,лишившегося последнего друга - собаки Варки.

Человека, чей характер абсолютно не изменился со времён молодости, пришедшейся на войну 12 года, так же задиравшего государя императора, как и незнакомых офицеров на улице.