Текст книги "Отъезд"

Натиг Расулзаде
Отъезд

В первый же день пребывания в этом городе ему удалось сцепиться с полицейским. Поначалу он тузил стража закона, который как ему показалось, не так как надо стоял на страже закона, потом подбежали другие стражники и ему пришлось нелегко, но вовремя вспомнил народную поговорку, которую часто слышал дома: осторожность украшает джигита, вспомнил и, вырвавшись из цепких рук с дубинками, побежал так, что пятки сверкали. Те с дубинками, разумеется, побежали вслед за ним, чтобы продолжать стоять на страже закона (хотя уже конечно не стояли, а бежали), но догнать не могли, потому, как он бежал, по словам классика мировой поэзии «быстрей, чем заяц от орла».

И вот – убежал. Опять же помогла поговорка, которую он часто слышал дома, – подумал он. – Нет ничего лучше моего города.

Он зашел в кафе, после продолжительного пробега и непродолжительного мордобоя разыгрался аппетит. Очень хотелось есть. Он вошел и огляделся. Здесь надо было стоять, и это было некстати, было досадно. Ему хотелось посидеть и расслабиться, но есть хотелось еще сильнее. Он подошел к стойке бара и показал буфетчице пальцем на большое красивое пирожное-безе, организм требовал сладкого, и с полученным пирожным и чашкой кофе благополучно добрался до столика, возле которого стояла только одна девушка, тогда как возле других столиков принимали пищу внутрь по двое, а то и по трое посетителей. Он поставил на столик то, что держал в руках, а именно чашку и блюдечко с пирожным, бросил в кофе сахар и стал размешивать его, поглядывая по сторонам. И тут заметил, что девушка за его столиком в отличие от него, озирающегося по сторонам, смотрит не отрываясь, прямо ему в лицо, а конкретнее – только в правый глаз. Он подождал, когда рассматривание с её стороны его глаза прекратится, но не дождавшись спросил:

– Что?

– У вас глаз сильно подбит, огромный синяк. Вы упали?

– Упал? – переспросил он. – Вы что, не допускаете, что в моем возрасте можно просто подраться? – нервно спросил он. – Я кажусь вам настолько старым, что обязательно падать, чтобы нажить синяки?

– Не хотела вас обидеть, – сказала робко девушка. – Но вам надо к врачу. Обязательно.

– Ладно, разберемся, кому куда надо… – пробурчал он, уже более мягким взглядом оглядывая девушку.

– Я врач, – сказала она. – Давайте я посмотрю…

– Не хочу утруждать, – сказал он, отворачиваясь от неё подбитым глазом.

Но она уже подошла к нему вплотную, доброжелательно приговаривая.

– Давайте, давайте, я просто посмотрю, не бойтесь.

– Я вас не боюсь, – сказал он просто.

– Извините меня за этот тон, это профессиональное, просто я работаю в детской поликлинике, и своим маленьким пациентам то и дело говорю: не бойся.

Говоря это она уже деловито осматривала его пострадавший глаз и расплывшийся синяк вокруг него.

– Ничего страшного, – резюмировала она. – Могло оказаться хуже. А так, просто приложите лед, пройдет…

– Ладно, разберемся, – пробормотал он вместо «спасибо» и самому сделалось несколько неловко, но постарался не показывать виду.

Но она заметила и, поколебавшись, спросила:

– Вы почему такой сердитый?

– Потому что я ненавижу этот город, – ответил он тут же, будто ждал этого вопроса с её стороны.

– А вы приезжий, или живете здесь?.. За что ненавидите этот город?

– За то, что это не мой город, я не люблю чужие города.

– Зачем же вы приехали? Извините моё любопытство, но вы такой странный, то есть, я хотела сказать – интересный… Хочется узнать.

Он теперь сам был не прочь поговорить с ней, но прежде чем начать, стал внимательно рассматривать её и кажется, остался доволен тем, что увидел и здоровым и травмированным глазами.

– Я должен был покинуть свой родной город, – постепенно все охотнее ввязываясь в разговор, ответил он, продолжая присматриваться к собеседнице, и чем внимательнее он её рассматривал, тем больше проникался симпатией к незнакомке: миловидная хрупкая на вид брюнетка, большие глаза, распахнутые на него по-детски доверчиво, словно в ожидании хорошего сообщения, маленький рот, пухлые губы, минимум косметики.

– А что случилось? – спросила она с нескрываемым любопытством, еще больше раскрыв глаза, в которых загорелись искорки, забегали чертики, запрыгали тысячи вопросов в ожидание его слов.

Он усмехнулся вполне уже доброжелательно.

– Теперь я спрошу, – сказал он. – Можно?

– Да, – сказала она. – Только я не буду отвечать, если вопрос нескромный.

– Сколько вам лет? – спросил он, уже откровенно улыбаясь её наивности, наивному виду, наивному разговору, что все больше и больше ему нравилось в ней.

– Нет, не скажу, – она помотала головой, и короткий хвостик за её спиной, и челка на лбу у неё тоже коротко отрицательно помотали. – Двадцать семь.

И тут же открыто рассмеялась над своим таким откровенно противоречивым ответом.

Я ровно в два раза старше неё, – подумал он, подумал просто так, как говорится, подумал бездумно, констатируя никому не нужный факт.

– Ну, раз так, могу рассказать, – сказал он.

– Что значит – раз так? – спросила она.

– Раз вы совершеннолетняя, – пояснил он шутливо.

– Да, – звонко и коротко рассмеялась она. – И уже давно…

– Хотите, выйдем, прогуляемся, – предложил он.

– А вы не будете доедать свое пирожное?

– Буду, – сказал он. – Мне необходимо сладкое. Особенно после стресса. Организм требует. Хотите, возьму вам тоже?

– Нет, спасибо я не люблю сладкое…

Они вышли из кафе вместе. Она ему уже откровенно нравилась, в чем он себе признался и уже стремился, как мог завоевать её симпатию. Однако, с её стороны симпатия уже имелась к нему, несмотря даже на подбитый глаз и разбойничье выражение асимметричной – благодаря полученному мордобою – физиономии.

– Здесь рядом красивый сквер, – сказала она. – Если хотите, мы можем там посидеть.

– А вам на работу не надо? – осторожно спросил он, не надеясь, что она может пожертвовать своими рабочими часами ради него, но все же…

– Я уже отработала, – весло сообщила она. – Сегодня у меня первая смена.

Но не успели они сделать и десяти шагов в сторону видневшегося отсюда уютного зеленого сквера, как послышались недоброжелательные возгласы и топот ног, обутых в казенные сапоги.

– Вот он! Держи эту сволочь!

Двое полицейских, очень недовольных тем, что утренней жертве удалось убежать от них недостаточно избитой, приближались к нему на крейсерской скорости.

– Встретимся на вокзале! – крикнул он девушке, уже убегая. – В девять вечера!

– Почему на вокзале?! – крикнула она вслед ему, убегающему.

– Потому что это единственное место, что я знаю в вашем городе! – крикнул он в ответ и уже исчезал за углом ближнего дома, когда она решила продолжить диалог в экстремальных условиях.

– Почему в девять?!

Но ответа не последовало. Ответчик убежал.

Но тем не менее, несмотря на всякие экстремальные условия и положения, без четверти девять он был в зале ожидания железнодорожного вокзала, с которого только сегодня утром выходил в этот незнакомый город, сразу же ему не понравившийся.

Он сидел на вокзальной скамейке, поджидая её, и когда на электронных часах появились цифры 9.35, поднялся, чтобы пойти поискать ночлег в какой-нибудь ближайшей гостинице, хостеле, если удастся найти. И выходя из вокзального здания, столкнулся с ней в дверях.

– О! – воскликнул он невольно, – Я уже думал, вы не придете.

– Я спешила, как могла, – и в самом деле запыхавшись, проговорила она. – Надеюсь, здесь никто за вами не погонится?

– Какая же настырная полиция в этом городе, – сказал он, улыбаясь ей.

– Да, – ответила она. – И куда мы пойдем?

Это прозвучало с прямолинейностью человека готового на все. Он удивленно посмотрел на неё.

– Просто хочется поскорее услышать обещанный рассказ, – произнесла она, оправдываясь.

– Понятно, – сказал он. – Но меня сейчас больше интересуют поиски ночлега.

– Поиски ночлега, – повторила она и неожиданно для самой себя предложила, – Вы могли бы остаться у меня.

– Правда? – сказал он, глядя ей в лицо.

– И я тогда бы могла заняться вашим травмированным глазом, – сказала она и прибавила, – Если хотите, конечно…

– Хочу, – сказал он, – но прежде хочу вас спросить, почему вы так сразу… сразу пригласили меня к себе?

– Потому что… я уже говорила, хочу услышать вашу исповедь, как вы очутились в нашем городе, – неискренне и полушутя призналась она, но не удовлетворила его своим ответом, она почувствовала, что он ждет продолжения её признания и прибавила теперь уже откровенно шутливо, – И потому еще, что у нас в городе мужчины дефицитный товар, на восемь женщин один мужчина, – и рассмеялась сама своим словам.

– Не может быть, – сказал он. – Город женщин.

– Да, это так, – подтвердила она свои слова.

– Ну, в таком случае, пойдемте к вам, – проговорил он, соглашаясь. – Много народу у вас дома?

– Нет, не много, – сказала она. – Совсем немного. Я одна.

На улице она взяла его под руку, и они быстро зашагали к автобусной остановке.

– Теперь главное, чтобы нас не поймали, – шутливо произнесла она.

Когда они пришли, она первым делом тщательно осмотрела его поврежденный глаз, промыла, дала ему лед из морозильника, завернутый в целлофан.

– Приставьте к глазу, – сказала она. – А я пока заварю чай… или кофе хотите? Тоже есть…

– Нет, чай, – сказал он.

– А поесть?

– Очень хочу. А что у вас?..

– О, вы, оказывается привередливый, а? Или нет? У меня вчерашние котлеты с вчерашним же пюре. Разогрею, если хотите.

– Не надо, – сказал он.

– Не хотите?

– Не надо разогревать.

Она смотрела, как он ест, улыбалась, ей было приятно, что он ест с аппетитом её готовку, да к тому же несвежую, вчерашнюю, да к тому же холодную, не разогретую.

– А хотите водки? – осторожно спросила она. – У меня есть, немножко… купила для полу спиртового компресса… Бывает нужно иногда…

– Я не пью, – сказал он не сразу, проглотив прожеванную еду.

– Что, совсем не пьете? – удивилась она.

Он кивнул, продолжая есть.

– Как это приятно, – произнесла она с истинным удовольствием. – Встретить в наше время мужчину-трезвенника… Вы наелись? Еще положить?

– У вас есть что-нибудь сладкое? – спросил он. – Мне после еды, необходимо сладкое… что-нибудь.

– Есть шоколад, – сказала она. – С чаем?

– Нет, без чая.

Она не отрывала глаз от него, искренне улыбалась каждому его жесту, а он отломил половину плитки и протянул ей, и этот жест такой простой и непринужденный тоже ей очень понравился.

Он оглядел комнату маленькой двухкомнатной квартирки, в которой они сидели, было видно, что многое здесь требует основательного ремонта, покраска стен поблекла со временем, паркет был местами стерт, весь в темных пятнах, а на потолке красовалось большое овальное пятно, свидетельствующее о неаккуратности верхних соседей. Но у одной стены были книжные полки, начинающиеся с пола и почти до потолка, тесно уставленные книгами.

– О! – воскликнул он. – У вас книги…

– Да, люблю читать, – сказала она.

– Вас надо занести в красную книгу, как вымирающий вид читателя, – пошутил он.

Шутка ей понравилась, она звонко рассмеялась, потом помолчала и тоже стала рассматривать книжные полки.

– Расскажи о себе, – попросил он, – Мне интересно узнать.

– Сначала ты, – сказала она и несколько капризно прибавила. – Обещал же…

Он поч

...

конец ознакомительного фрагмента