Электронная библиотека » Нельсон Демилль » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 21:18


Автор книги: Нельсон Демилль


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Они уселись в машину, и Эйдер сказал водителю:

– В отель «Ритц-Карлтон».

Машина выехала с территории Белого дома и двинулась по залитым дождем улицам, движение на которых было очень оживленным: начиналось время обеда.

– Ты продемонстрировал как раз ту меру сдержанности и осторожности, что надо, – проговорил Эйдер. – Здесь не любят тех, кто очень рвется вверх или слишком рекламирует самого себя.

– Чарли, никакая это не беседа перед приемом на работу. Больше похоже на повестку о призыве.

– Какая разница.

– А ты бы пошел на эту работу?

– Не задумываясь.

– Знаешь, дружище, тебе не мешает уединиться и поразмышлять над своей жизнью.

– Нет у меня никакой жизни. Я федеральный служащий.

– Ты меня беспокоишь.

– А ты меня беспокоишь. Ты и правда влюбился?

– Это не имеет никакого значения. Я не хочу возвращаться в Вашингтон.

– Даже если бы не существовало никакой Энни Бакстер?

– Эта тема закрыта.

Дальше они ехали молча, и Кит разглядывал проплывавший за окном машины город. Он сознавал, что провел здесь далеко не худшие свои годы; но присущие официальному Вашингтону крайне жесткая иерархия отношений и принятое тут чинопочитание противоречили всем его демократическим инстинктам. В этом-то и заключался один из парадоксов столицы.

Каждая из тех администраций, на которые он работал, начинала с того, что демонстрировала собственный, только ей присущий стиль, свое видение проблем и путей их решения, свою энергию, оптимизм и идеализм. Однако не проходило и года, как окопавшаяся бюрократия вновь проявляла свое удушающее влияние, а еще примерно через год и само новое правительство проникалось пессимизмом, попадало в изоляцию, его начинали раздирать внутренние дрязги и конфликты. Человек, оказавшийся в Овальном кабинете, быстро старел, а Корабль Государства, попыхивая трубой, неуправляемый и непотопляемый, продолжал плыть вперед, в неизвестном направлении.

Кит Лондри соскочил с этого корабля, точнее, его выбросили за борт, и волны вынесли его на берег небольшого острова – Спенсервиля. Женщина, случайно оказавшаяся на берегу, отнеслась к нему с большой добротой и сердечностью; и вот теперь прежние товарищи по команде заманивают его назад, желая, чтобы он вернулся. Конечно, если бы он захотел, та женщина могла бы отправиться с ним вместе; но он был не расположен показывать ей, что на самом деле творится внутри этого корабля, кажущегося снаружи таким белым и сверкающим; не хотел он знакомить ее и со своими товарищами по команде, опасаясь, как бы она не задалась после этого вопросом, что же представляет собою он сам. Но корабль не будет долго его дожидаться; а тот дикарь, который правит на том острове и заодно оказался мужем этой женщины, приказал ему убираться с острова, не мешкая.

– Иногда попадаешь в такое положение, – сказал Кит Чарли, – что даже если хочешь найти простой выход, его не оказывается.

– Верно. Но ты, Кит, всегда обладал удивительной способностью попадать именно в такие положения.

– Ты хочешь сказать, я это делаю нарочно? – улыбнулся Кит.

– Похоже, все свидетельствует именно об этом. И обычно ты устраиваешь себе подобные приключения сам, собственными руками. Даже когда другие ставят тебя в трудное положение, ты ухитряешься сделать его еще более трудным. А когда тебе предлагают помощь, выход, ты от всего этого отказываешься.

– Неужто действительно так?

– Да.

– Наверное, это потому, что я из фермерского рода и привык во всем полагаться только на себя.

– Возможно. А быть может, потому, что ты просто упрямый и болезненно самолюбивый болван.

– И это может быть. Можно, я буду тебе время от времени звонить, когда мне потребуется твой анализ и советы?

– Ты никогда и никому по собственной инициативе не позвонишь. Я буду сам это делать.

– Со мной было трудно работать?

– Не заводи меня, – ответил Чарли и добавил: – Но я бы взял тебя назад, не раздумывая.

– Почему?

– Ты никогда никого не подвел, не бросил в трудном положении. Ни разу. Как я понимаю, твои нынешние трудности тоже проистекают из этого твоего качества. Только теперь твоя верность обращена на другое, не на то, что прежде.

– Да… где-то на полдороге между Вашингтоном и Спенсервилем я перешел в другую веру.

– Постарайся в будущем не предпринимать таких далеких поездок. Кстати, вот мы и приехали.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Они вошли в гостиницу «Ритц-Карлтон» и прошли к ресторану под названием «Жокей-клуб», где встретивший их метрдотель поздоровался с ними, назвав мистера Эйдера по имени. Пока он провожал их к столику на двоих, стоявшему у дальней стены зала, все присутствующие в зале успели их рассмотреть и сделать для себя вывод, что эти двое не заслуживают никакого внимания.

Кит знал, что «Жокей-клуб» – один из тех вашингтонских ресторанов, которые любят посещать люди, вхожие во власть; с момента своего открытия и вот уже на протяжении более чем тридцати лет он был излюбленным местом такого рода публики, а одной из первых постоянных его посетительниц стала в свое время Джекки Кеннеди.

По стилю и духу ресторан действительно напоминал мужской клуб, но, насколько Кит помнил, женщинам тоже нравились и здешняя кухня, и обслуживание. Вашингтон вообще был мужским по характеру городом, даже несмотря на то, что тут строго соблюдались законы о равных возможностях при приеме на работу, да и вопреки тому, что он был духовной столицей политически правильного языка и законодательства, не допускавших дискриминации или вольностей по признакам пола. Конечно, отдельным женщинам случалось оказываться здесь на высоких должностях и обладать немалой властью, но в целом фактическое отношение к женщинам в этом городе сильно отличается от того, какое здесь принято выражать в публичных высказываниях. Во-первых, как хорошо знал Кит, число молодых и симпатичных женщин тут в нездоровое число раз превышает количество молодых и красивых мужчин. Во-вторых, власть способна делать ее обладателя и сексуально более притягательным, а власть в этом городе всегда принадлежала мужчинам. Те женщины, что приезжают в Вашингтон из провинции в надежде устроиться здесь секретаршами и референтами, нередко оказываются представительницами того типа людей, кто готов удовлетвориться возможностью погреться в лучах чужой славы. Другими словами, женщины в официальном Вашингтоне находятся на положении мебели и бывают счастливы, когда время от времени кто-нибудь надумает заняться полировкой этой мебели или просто посидеть на ней. Разумеется, на словах подобное положение всеми отрицается; а в Вашингтоне принято принимать за правду то, что говорится, а не действительное состояние дел.

Конечно, теперь в воздухе чувствовались некоторые перемены; но и сейчас, если не считать нескольких богатых и влиятельных старых вашингтонских вдов, в зале «Жокей-клуба» почти не видно было женщин, которые обедали бы в компании других женщин.

Раньше Кит редко бывал здесь, но и за нечастые свои посещения он обратил внимание, что ресторан практически не имеет каких-либо отчетливо выраженных политических пристрастий или антипатий. Здесь можно было с одинаковой вероятностью увидеть сидящими где-нибудь за угловым столиком как Барбару Буш или Ненси Рейган, так и известных лидеров движения за гражданские права негров – Вернона Джордана или Джесси Джексона. Обычно тут можно было встретить сразу несколько «звезд» телевидения; вот и теперь Кит заметил за одним из столиков Майка Уоллеса, а за другим – Джорджа Уилла. Похоже, каждый из посетителей старался рассмотреть и запомнить, кто в этот раз обедает и с кем.

– К нам никакая важная шишка не присоединится? – спросил Кит у Чарли. – По-моему, мы обманываем присутствующих в их лучших ожиданиях.

– Через месяц-другой ты бы мог красоваться здесь в генеральской форме, – ответил Чарли, закуривая сигарету.

– Генералы в этом городе идут по дюжине на десять центов, а полковники тут вообще в посыльных, да к тому же я уже давно и не ношу форму.

– Это верно. Но представляешь, твоя секретарша позвонит сюда и скажет: «Говорят из Белого дома. Я хочу заказать столик для генерала Лондри».

– Даже не знаю, что для меня важнее: сама должность или такое вот приложение к ней.

– Ну, тогда подумай еще вот о чем: если тебя произведут в генералы, то при тридцати годах выслуги твоя пенсия почти удвоится, и ты сможешь безбедно жить. И будешь еще достаточно молод, когда уйдешь в отставку.

– А что ты с этого будешь иметь, Чарли?

– Удовольствие от того, что ты снова рядом.

– Но ведь меня не будет рядом с тобой. Я буду сидеть на другой стороне улицы.

– С удовольствием обзаведусь приятелем в Белом доме.

– Ага. Вот, значит, какой у тебя главный мотив.

– Я еще думаю и о том, что лучше для тебя самого.

– Значит, мы оба думаем об одном и том же, – заметил Кит и добавил: – Спасибо, я это очень ценю.

Подошел официант, и Кит заказал себе двойное виски со льдом. Чарли, как обычно, взял водочный коктейль.

– На завтра я заказал тебе номер во «Временах года», – проговорил Чарли. – Подумал, что тебе будет приятно оказаться в Джорджтауне.

– И кто за все это платит?

– Белый дом.

– Включая и завтрашнюю ночь с моей замужней подругой?

– Ну, как бы там ни было, но если ты завтра вылетишь из Толидо рейсом в два пятнадцать, то к пяти вы будете уже в гостинице. Я вам позвоню, и мы вместе поужинаем где-нибудь в Джорджтауне.

– Отлично.

– В понедельник устроим хорошую экскурсию по городу, а ко вторнику вы с ней все обсудите и что-нибудь решите.

– Иными словами, в понедельник мне не обязательно выходить на работу?

– Я об этом позабочусь. Снимем для вас номер в приличной гостинице, пока вы не подыщете себе что-нибудь подходящее. Разрешение на это я получу.

– Спасибо.

Кит принялся изучать меню.

– После того как тебя сделают генералом, – проговорил Чарли, – ты сможешь купить дом в Джорджтауне.

– Сомневаюсь.

– Сколько сейчас получает бригадный генерал? Что-то около восьмидесяти пяти тысяч, да?

– Что-то вроде. Да, надо мне будет хорошенько все взвесить.

– А к чему ты склоняешься?

– В данный момент к меню. Пытаюсь что-то выбрать. Все, на эту тему мы больше не говорим.

Принесли спиртное, и Чарли предложил тост:

– За всех тех, кто служил, служит и еще будет служить!

– Будем здоровы.

Официант принял у них заказ.

– Ты вчера не говорил со своей знакомой? – поинтересовался Чарли.

– Она живет с мужем.

– Ах, да, верно. – Чарли усмехнулся, потом заметил: – Когда ты об этом упомянул, у Теда чуть зубной протез не выпал. Ужасно смешно было на него смотреть. Я и не думал, что ты заявишь подобное. А с чего ты вдруг это сказал?

– Просто захотелось.

Они повспоминали прошлое, поговорили о послевоенном мире, обменялись предположениями о том, что может ждать их самих и их страну в будущем. Принесли заказанное, и они принялись за еду. По правде, Кит испытывал от всего этого истинное удовольствие. Ему нравился Чарли Эйдер, нравился серьезный разговор на серьезные темы, нравилось виски, которое он пил, и бифштекс, который ему принесли. Кит не представлял себе, как бы он смог снова здесь жить; но ему не составляло особого труда представить возможность своего возвращения на разведывательную работу – не здесь, в стране, а с выездом куда-нибудь за границу, туда, где он действительно мог принести какую-то пользу, – он только никак не мог придумать, где могло бы сейчас располагаться подобное место. Однако ирония его положения заключалась еще и в том, что он слишком высоко поднялся по служебной лестнице, и теперь для него было закрыто возвращение на оперативную работу; к тому же нельзя ответить «нет» президенту и тут же просить для себя какое-то другое место. Да и даже если бы ему удалось каким-то хитрым образом, через своих друзей заполучить назначение за границу, это было бы нечестно по отношению к Энни: ведь у нее в Огайо учились в колледже дети, да и ее семья и родные жили в Спенсервиле. Пора уже было ему начинать думать как обычному частному гражданину, у которого есть личные интересы и обязательства, личная ответственность перед другими.

– Почему мы до сих пор считаем себя обязанными поддерживать порядок во всем мире? – спросил он Чарли.

– Потому, что у нас миллионы людей на государственной службе, – без секунды размышлений ответил ему Чарльз, – которым конгресс выделяет миллиарды долларов и которые занимают многие миллионы квадратных футов конторских площадей. Политический идеализм здесь совершенно ни при чем, все дело в масштабах конторских площадей. Если мы уйдем с мировой арены, этот город вымрет, превратится в привидение, в призрак, и «Жокей-клуб» тоже закроется.

– Ну, это несколько цинично. Люди могли бы переключиться на осуществление внутренних программ. У нас в стране, в провинции все разваливается.

– Только не такие люди, как мы с тобой. Ты бы хотел работать в министерстве внутренних дел или, например, в министерстве здравоохранения и социальных программ?

– Нет.

– Вот видишь. И я откажусь, даже если мне в Минздраве предложат более высокие должность и оклад. Самая привлекательная работа – та, где можно или помогать иностранцам, или их дурачить. – Чарли закурил следующую сигарету, глубоко затянулся и выдохнул дым. – Ты вспомни, чем обернулись для тебя самого так называемые дивиденды мира? Тебя уволили, чтобы побольше сэкономить и увеличить эти дивиденды. На сэкономленные средства мы собирались возродить и обновить Америку. Но ведь ничего подобного не происходит. Мы до сих пор продолжаем наводить порядок в мире. А все потому, что мы хотим его наводить.

– Мир мог бы прекрасно обойтись и без нас.

– Возможно. – Чарли испытующе посмотрел на Кита и спросил: – А если бы советская угроза до сих пор существовала, ты бы вернулся?

– Если бы она существовала, меня бы не уволили.

– Ответь на мой вопрос.

– Да, вернулся бы.

Чарли утвердительно кивнул:

– Видишь ли, Кит, в глубине души ты несчастен из-за того, что «холодная война» окончилась и…

– Ничего подобного.

– Послушай, что я скажу. Ты посвятил жизнь тому, чтобы бороться с этими безбожниками-коммуняками. И очень многие думали точно так же, разделяли твои убеждения. Ты был продуктом времени, в которое вырос, продуктом духовной атмосферы маленького провинциального американского городка. Для тебя твоя миссия в жизни была своего рода священной войной, ты сражался на стороне Бога и его ангелов. Да ты сам был одним из его ангелов. Теперь Сатана побежден, его легионы разбиты, мы проникли в сам ад и освободили томившиеся там души. Ну и… что дальше? Что? А ничего. Твоя страна больше не нуждается в том, чтобы ты защищал ее от сил зла. Когда Сатана был еще жив, а Белый дом был главной целью для советских стратегических ракет, ты чувствовал себя более счастливым. Ты просыпался каждое утро с сознанием того, что здесь, в Вашингтоне, ты сражаешься на передовой, защищаешь всех слабых и запуганных. Видел бы ты, как ты тогда приходил на работу: бодро, энергично, а когда я тебе говорил, что предстоит командировка за границу, у тебя даже огонь в глазах загорался. – Чарли затушил сигарету и продолжал: – А в последние несколько лет ты стал похож на рыцаря, который покончил с самым последним драконом, впал в меланхолию и отказывается идти бить крыс в подвале, считая это ниже его мужского достоинства. Ты был рожден и воспитан для великой битвы в день Страшного суда. Но великого побоища не будет. Война была неплохой, победа вышла какой-то паршивой, и теперь все закончено и всем на все наплевать. Найди себе какое-нибудь другое занятие, которое бы поднимало твой жизненный тонус.

Кит помолчал какое-то время, потом ответил:

– Все, что ты говоришь, верно. Но слышать все это мне неприятно.

– Я не сказал тебе ничего такого, чего бы ты не знал сам. Слушай, надо нам образовать какой-нибудь фонд, заполучить от правительства помощь и оказывать поддержку тем, кто лишился цели. Так его и назовем: «Люди без цели»[5]5
  Игра слов: в английском названии фонда – «Men Without а Mission», – слово «mission» может означать и «цель жизни, призвание», и «боевое задание».


[Закрыть]
.

– Настоящие мужчины ни в какие фонды поддержки не обращаются, – улыбнулся Кит. – Они решают свои проблемы сами.

– Моя жена с этим бы не согласилась. – Чарли ненадолго замолчал, потом добавил: – Иногда мне и в самом деле начинает казаться, что после окончания «холодной войны» всем нам нужна какая-то реабилитация. Как тем парням, что воевали во Вьетнаме. В конце концов, где же парад в честь нашей победы?

– Хочу обратить твое внимание на памятник солдатам «холодной войны», что стоит на Молле, – ответил Кит.

– Нет там такого памятника.

– Вот поэтому я и обращаю на него твое внимание.

– Правильно. – Чарли, казалось, снова задумался; потом он проговорил: – Да, жесткое получилось приземление. Но надо его как-то пережить. Послушай, а знаешь, чем занимались рыцари в перерывах между битвами? Совершенствовали искусство романтической любви и ухаживания. Мужчина ведь должен влюбляться, быть преисполненным достоинства, благородным, ухаживать за женщинами.

– Мне это известно.

– Ты к ней действительно неравнодушен?

– Да.

– Ну и занимайся ею.

Кит посмотрел на Чарли долгим, пристальным взглядом, потом спросил:

– А как же работа?

– Забудь о ней. На твоем щите нарисованы несколько побежденных драконов. За это таким тебя и запомнят. И не разменивайся на изничтожение подвальных крыс.

– Спасибо, Чарли.

Они заказали еще по порции спиртного. Потом Кит спросил:

– Сколько времени нужно такой важной птице, как ты, чтобы оформить загранпаспорт для кого-то другого?

Чарли поболтал соломинкой в четвертом или пятом по счету водочном коктейле и ответил:

– Ну, если там все в порядке, то несколько часов. Позвоню одному своему приятелю в госдепартамент, и все будет сделано. Это для твоей знакомой?

– Да.

– Куда вы собираетесь?

– Еще не знаю. Скорее всего в Европу.

– Если поедете в какое-то такое место, куда нужна виза, предупреди заранее. Это я смогу сделать за сутки.

– Спасибо.

Они заказали кофе, коньяк и десерт. Время подошло уже почти к трем часам дня, но половина столиков в ресторане была еще занята. Просто поразительно, подумал Кит, сколько деловых вопросов решается в стране за ленчами, коктейлями и обедами. Оставалось только надеяться, что головы присутствующих мыслили сейчас яснее, чем у него самого и у Чарли.

Чарли, вертя в руке рюмку с коньяком, проговорил:

– Я бы тоже ушел в отставку, и по тем же причинам, что и ты, но у меня жена, дети в колледже, заложенный в банке дом и привычка ходить по дорогим ресторанам. Но в конечном счете все мы рано или поздно уйдем, все те, кто действительно познал, каков он, этот мир, и кому это знание дорого досталось, а на наши места придут какие-нибудь хилые студентики. Позанимают наши кабинеты в СНБ и организуют там ясли для детей наркоманов-иммигрантов из Восточной Европы.

– Ну, это лучше, чем если кабинеты останутся пустовать совсем.

– Тоже верно. – Чарли допил коньяк и заказал еще.

Они кончили обедать, и Кит проговорил:

– Ну, теперь я беру такси и еду назад в «Хэй-Эдамс».

– Не надо, возьми нашу машину, только скажи водителю, чтобы он вернулся сюда за мной к пяти. Я пока здесь посижу, что-то у меня настроение выпить. А в аэропорт ты сможешь поехать на такси?

– Конечно. – Кит встал. – Значит, завтра увидимся, и с тобой, и с Катериной. Всегда рад ее видеть. И тебя иногда тоже.

Чарли неуверенно поднялся и проговорил:

– А мне не терпится познакомиться с Энни. За «Времена года» платим все равно мы, – добавил он. – Делай свои дела, не думай, будто ты кому-то обязан, а в середине недели напиши мистеру Ядзински вежливое письмо с отказом и отправляйся в Европу.

– Именно так я и собираюсь действовать.

Они распрощались, и Кит ушел. Дождь на улице лил еще сильнее, и швейцар, раскрыв зонтик, отправился разыскивать дожидавшуюся Кита машину; нашел он ее за углом. Водитель подогнал автомобиль к подъезду, распахнул дверцу и громко, так, чтобы слышал швейцар, спросил:

– Назад в Белый дом, сэр?

– Нет, президент будет меня ждать в «Хэй-Эдамсе».

– Слушаюсь, сэр.

Кит сел, и машина тронулась. Чокнутый, свихнувшийся город, подумал Кит.

– Свихнувшийся.

– Что, сэр?

– Мистер Эйдер просил вас вернуться за ним в пять часов.

– Слушаюсь, сэр.

Кит откинулся на спинку сиденья и принялся следить за «дворниками». Разумеется, Чарли старался оказать на него психологический нажим, но делал это методом от противного. Однако его сравнение насчет дракона и крыс оказалось настолько убедительным, что теперь Кит твердо уверился: он принял правильное решение.

Этот город действовал на него соблазняюще, подобно самой прожженной в мире проститутке; и всякий раз, когда он ее видел, ощущал аромат ее духов или когда она прикасалась к нему, Кита охватывал какой-то внутренний трепет. Эта проститутка заставила его расстаться с формой; она трахалась с ним до тех пор, пока у него ничего не осталось, и каждая проведенная с ней минута доставляла ему удовольствие. Но она точно так же обходилась и со всеми остальными, и это доставляло ему еще большее удовольствие. Кит отлично знал, что она абсолютно продажна, бессердечна и холодна как лед. Но она была так красива, так хорошо одевалась и красилась, так умна, что телом его тянуло к ней, хотя в глубине души он ее ненавидел.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации