Текст книги "Девочки лета"

Глава 5

Джульетте было двадцать семь, она жила на третьем этаже в Кембридже, штат Массачусетс, и целыми днями сидела в своем кубикле [9]9
  Небольшая кабинка в офисе открытого типа.


[Закрыть], создавая веб-сайты для «Казама», крупной технологической компании с сотрудниками в двадцати семи штатах. Она возглавляла команду из семи человек, которая специализировалась на веб-сайтах, посвященных домашним животным: их здоровью, разведению и, конечно же, их потешным выходкам. Люди, которыми она руководила, жили в разных городах, разбросанных по карте; они общались по электронной почте и скайпу. С ними было весело, но Джульетта предпочла бы веселиться с людьми в одной комнате.

За два года, что она проработала в «Казаме», у нее появилась, по крайней мере, одна хорошая подруга, Мэри, чей кубикл находился напротив ее. Мэри хотела как можно скорее заработать деньги, чтобы они со своим бойфрендом могли пожениться. Она была из большой итальянской семьи, дружелюбная, умная и практичная, и она предупредила Джульетту не связываться с их начальником Хью Джефферсом, красивым, суетливым и чертовски умным. Мэри была права.

Джульетта пережила в своей жизни немало неудачных романов, во всяком случае, немало для девушки, окончившей среднюю школу и всегда считающей, что из двоих детей в семье она – умная, а младший брат – привлекательный. Отсутствие, полное отсутствие отца заставило ее с самого начала не доверять парням, а также, как это ни странно и печально, заставило ее почувствовать, что раз она недостаточно красива и очаровательна для своего отца, то, следовательно, и для любого мужчины.

В колледже многие парни, казалось, думали, что Джульетта великолепна, но она быстро поняла, что многие из них скажут что угодно, лишь бы затащить ее в постель. Когда ей было немного за двадцать, она думала, что состоит в достаточно крепких отношения с Дагом Манчестером, но, когда они оба подали заявления о приеме на работу в «Казам» и Джульетту взяли, а Дага – нет, он расстался с ней и переехал в Чикаго. Это было болезненно.

Последние несколько лет Джульетта заставляла себя соблюдать распорядок, который шел ей на пользу, даже если ей казалось, что она становится немного эксцентричной и одинокой. Она много работала, по субботам ходила в паб со своими подругами, бегала по пять километров четыре раза в неделю и проводила воскресенья как старая дева Викторианской эпохи, стирая белье, убираясь в своей квартире и посещая свою дорогую, трудолюбивую, одинокую маму с дежурным визитом. Она устроилась на эту работу в «Казам» отчасти для того, чтобы быть рядом с матерью на случай, если она ей понадобится.

Затем Нью-Йорк прислал Хью Джефферса на место руководителя офиса. Гениальный, нетерпеливый, критически настроенный, он был элегантен и красноречив, в отличие от ее недалекого брата и ее последнего бойфренда. В то время как все остальные мужчины в офисе носили фланелевые рубашки от «Эл-Эл Бин» с длинными рукавами, как будто они вот-вот собирались уйти рубить лес, Хью одевался в дизайнерские костюмы с рубашками «Брукс Бразерс» с запонками. В качестве хобби он играл на фортепиано.

Мэри считала, что Хью быстро понял, кто был лучшим работником, самым прилежным, самым авторитетным, и Джульетта, ставшая его помощницей, заступалась за него, когда раздавались возгласы бунта во время его отсутствия в офисе, и всегда успешно выполняла поручения.

Джульетта считала, что Хью сначала заметил ее работу, а потом искренне в нее влюбился. Вел он себя действительно так. Когда они сидели в его кабинете и обсуждали посещаемость веб-сайта, он внезапно замолчал. Джульетта озадаченно посмотрела на него.

– Я хочу спросить тебя кое о чем, – сказал он, – и я не хочу тебя рассердить.

– Что ж, интересно, – честно ответила Джульетта.

– Ты обидишься, если я спрошу разрешения пригласить тебя на ужин?

Она была так удивлена, что не могла ответить.

– Я имею в виду, в социальном плане. Я бы хотел встречаться с тобой, но не хотел бы тебя оскорбить. Ты слишком ценная сотрудница.

Как ни странно, момент был крайне романтичным.

– Я бы с удовольствием поужинала с вами, – ответила Джульетта, добавив: по собственному желанию, – и это никак не повлияет на мою работу.

Несколько раз они ходили вместе ужинать. Хью не торопил ее с интимными отношениями, но, когда они наконец занялись любовью, он был осторожен и заботлив. Он водил ее на концерты симфонического оркестра, в театр, на балет. Для всех этих торжественных случаев ей приходилось покупать новую одежду и красивое, роскошное, сексуальное нижнее белье для совместной ночи.

Хью написал песню о том, как любил ее, и исполнил для нее на фортепиано. Он готовил для нее. Он дарил ей цветы. Он согласился, когда у них будет время, поехать с ней на Нантакет, чтобы познакомиться с ее матерью.

Джульетту лишь слегка беспокоило то, как Хью вел себя с ней на работе. Он не отмечал ее работу и особенно не замечал ее в офисе. Он редко смотрел в ее сторону и никогда не звал на частные встречи. Он часто уезжал из города на выходные, чаще всего в Нью-Йорк по делам. Это были длинные выходные для Джульетты, потому что он никогда не звонил и не писал ей, и, хотя у нее был его номер, она была слишком горда, чтобы позвонить сама. Он выводил ее из равновесия. Она любила свою работу и хорошо справлялась с ней, поэтому никогда не думала о служебных романах. Но Хью сказал, что любит ее. Она ждала предложения и обручального кольца.

Вместо этого в прекрасный майский день Хью Джефферс вошел в офис и объявил всем сотрудникам, что возвращается в Нью-Йорк. Сюзанна Дэниелс приедет сюда, в Бостон, чтобы заменить его.

Джульетта ночевала у него неделю назад, и он даже не намекнул на такой шаг. Когда он сделал объявление группе, его глаза скользнули по ней, как будто она была всего лишь тенью.

Это был предел. Ей хотелось загнать его в угол и потребовать объяснения того, о чем он вообще думал и как его решение повлияет на нее. Но она упорно держалась за свое достоинство и не стала этого делать. Ни той ночью. Ни в какой-либо из последующих трех дней. Она была уверена, что он найдет ее, или позвонит ей домой, или по крайней мере отправит электронное письмо. Но ничего.

Наконец субботним утром она позвонила ему и попросила о встрече за обедом, или ужином, или за коктейлем. Хью ответил, что у него нет времени. Итак, у них состоялся короткий и леденяще неприятный разговор по телефону. Джульетта сдерживала слезы. Хью предполагал, что она знает, насколько он амбициозен, и да, конечно, он действительно любит ее, но любовь может проявляться во многих формах. Хью думал, что она знает, что он всегда будет любить свою работу больше кого бы то ни было.

Джульетта чувствовала себя такой дурой. Как она позволила себе быть такой глупой, такой доверчивой, такой простушкой, верящей, что белый рыцарь увезет ее на своем скакуне в замок в стране счастья?

Она ненавидела себя. Ей было стыдно. Всю субботу и воскресенье Джульетта металась по квартире, плакала и ела. Она часами разговаривала с Мэри. Но не звонила матери. Она беспокоилась о своей бедной маме, которая жила совсем одна в своем большом, старом, пустом доме. Джульетта просто не могла свалить на нее свои проблемы.

Она не хотела возвращаться в офис в понедельник, потому что боялась, что другие программисты будут смотреть на нее с жалостью. Но она заставляла себя работать, надеясь, что это отвлечет ее от страданий. Она надела черные легинсы и черную майку, радуясь, что это и так было ее обычным нарядом. Она не хотела, чтобы ее видели в каком-то странном трауре.

Она пошла на работу, купила, как обычно, бублик, приняла свое «все-отлично» выражение лица и поднялась в лифте на шестой этаж. Длинное монохромное пространство было абсолютно таким же, как и в любом офисе открытого типа. Коллеги уже сидели на своих местах, склонившись над компьютерами. Только Мэри поздоровалась с ней. Все готовились к тому, чтобы сразу зарекомендовать себя перед новым руководством. Джульетта рухнула за письменный стол и принялась работать в непрерывном отчаянии. Никакие видео с собачками не могли ее рассмешить.

Неделю она провела в какой-то коме, будучи крайне подавленной. Она изображала улыбку, когда это было необходимо, но в основном она, не поднимая головы, переделала кучу работы.

В конце рабочей недели Джульетта хотела вернуться домой. Не в свою одинокую квартиру, а в свой настоящий дом на Нантакете. Наверное, она каждый вечер сводила с ума бедняжку Мэри всеми своими слезами и гневом. К кому еще она могла обратиться? Тео сейчас был на Западном побережье. К тому же он был настоящим парнем, таким бесчувственным и безнадежным. Джульетта была дома на прошлое Рождество, а Тео остался в Калифорнии, так что Джульетта, к своему удовольствию, провела время наедине с матерью. Они готовили и ели, долго гуляли по пляжам во время небольшого шторма и смотрели старые фильмы, поедая мороженое прямо из ведерка.

Внезапно, прямо сейчас, Джульетте захотелось поехать на Нантакет. Ей захотелось сменить все цифровые и кликабельные вещи на что-то другое. Свернуться калачиком на диване с кусочком маминого торта «Красный бархат» и почитать что-нибудь из Агаты Кристи. Ей хотелось уснуть посреди ночи, прямо там, на диване. Мама бы нежно укрыла ее одеялом, а утром разбудила, посмеиваясь над ее мятой одеждой. Она бы приготовила Джульетте огромный завтрак из яиц, колбасы и блинов вместо бублика, который дочь покупала по дороге на работу, и она бы сказала, что Джульетта слишком похудела и могла бы есть много сладкого.

Начался мозговой штурм: она действительно могла бы поехать домой. Всю работу, которую она должна выполнять, можно делать везде, где есть вай-фай.

Джульетта подошла к своему дому, четырехэтажному, обшитому вагонкой – ему, как и многим другим домам на этой улице, необходима была свежая покраска, – она распахнула входную дверь и вошла в маленькую прихожую. Она даже не проверила свой почтовый ящик – все самое важное приходило ей на телефон. Поднявшись по лестнице и войдя в свою квартиру, Джульетта достала телефон и проверила расписание автобусов и паромов до Хайанниса и Нантакета. Если бы она поторопилась, то могла бы сесть на красную ветку до южного вокзала, оттуда добраться до Плимута или Броктона, затем до Хайанниса и, наконец, сесть на медленный восьмичасовой паром до острова. В ту ночь быстроходных лодок не было.

Она не успела снять свою кожаную куртку. Ей не нужно было собирать вещи – дома в ее комнате была одежда. В одном кармане куртки у нее был бумажник, в другом – телефон, в рюкзаке – зарядное устройство и компьютер. Джульетта вышла, заперла замки и сбежала по скользким ступеням трех пролетов к входной двери.

Она добралась до метро, села в поезд и принялась нетерпеливо барабанить пальцами по бедру. На южном вокзале Джульетта помчалась к автобусу у платформы номер 18, запыхавшись, она успела как раз вовремя.

Девушка купила билет и залезла в длинный узкий полумрак салона. Там, как обычно, было многолюдно, потому что была пятница, поэтому Джульетта заняла первое место в автобусе, какое увидела, где было хоть немного больше пространства для ног, и приготовилась к поездке. Тучный водитель сел на свое место, что-то бормоча себе под нос. Двери с хрипом закрылись. Автобус запищал, когда давал задний ход, и к тому моменту, как он отправился в путь, Джульетта уже спала, опершись головой на окно.

Время от времени она просыпалась, сонно подглядывая в окно на дорогу внизу. Девяносто третья и третья трассы блестели от дождя. Она снова уснула.

Часто водитель автобуса жалел людей, которые пытались успеть на восьмичасовой паром, и подвозил их прямо к управлению пароходством. Этот водитель был хорошим человеком, и Джульетта в знак благодарности сунула ему в руку пятерку. В терминале она получила билет и побрела к сходням, ведущим внутрь «Орла», бормоча себе под нос, как делала каждый раз: «Какого черта они дали кораблю птичье имя?» Она поднялась по металлическим ступенькам на пассажирскую палубу, нашла место за столиком и сбросила рюкзак.

Какое-то время она просто сидела и переводила дыхание. Ей казалось, что она сама пробежала сто четырнадцать километров, а не проехала. Она уже взбодрилась, поэтому купила себе миску похлебки из моллюсков и воду (пластиковая бутылка подлежала переработке). Она открыла свой ноутбук и принялась за работу над отчетом о законах, касающихся поводков для животных по всей стране, отвечала на электронные письма и кивала сама себе: сегодня вечером она отработала за два дня. Она заслужила отгул.

Поездка была не из легких. Ветер гнал высокие волны, и паром то поднимался, то опускался. Было похоже на американские горки с дополнительным раскачиванием из стороны в сторону. К счастью, ее не укачивало, но другие пассажиры лежали с коричневыми бумажными салфетками, смоченными в холодной воде, на лбу.

За столиком, прямо напротив нее, сидел мужчина и работал на своем ноутбуке. Он был красив, старше ее – лет сорока, с седыми прядями в темных волосах. Нижняя часть его лица была покрыта темной щетиной. Она не могла разглядеть цвет его глаз. Его темно-синий свитер на молнии был похож на кашемировый. Джульетта подумала, отлично, на остров едет еще один инвестиционный менеджер. Затем она подумала о своей одежде – обтягивающих джинсах, высоких черных кожаных сапогах, черной водолазке.

Он поднял голову и поймал ее взгляд. Его глаза были голубыми. Глубокого синего цвета с очень густыми черными ресницами, которые, казалось, бывают только у парней. Он улыбнулся ей. Джульетта улыбнулась в ответ. Каждый задержал свой взгляд. Джульетта почувствовала, что краснеет, и опустила глаза.

Привет, солнышко! – сказало ее тело. Перестань, сказала она себе. Он, несомненно, был женат и имел как минимум двоих детей. У его жены наверняка были длинные светлые волосы, а не короткие и темные, которые Джульетта отрезала, когда ей хотелось, по подбородок.

– Тяжелая дорога, – сказал он.

Джульетта посмотрела вверх.

– Это так, – согласилась она.

– Похоже, вас это не особо беспокоит, – сказал он.

Джульетта пожала плечами.

– Я привыкла к этому. Я выросла на острове.

– Правда?

Женщина позади него громко храпела.

– Вы не возражаете? – он сделал жест, поднимаясь.

– Конечно, – ответила Джульетта.

Он встал – он был высокого роста – и передвинулся, чтобы сесть напротив нее.

– Я Райдер Хэйстингс, – он протянул руку.

Джульетта пожала ее. Ладонь была твердой, теплой и гладкой. Физический труд ему явно был незнаком.

– Джульетта Холи.

– И вы выросли на Нантакете?

– Да. Моя мама до сих пор живет здесь. Я собираюсь ее навестить. Сама я живу в Бостоне.

– Вы студентка?

– Нет! – резко ответила она. Ее взбесило, что он подумал, будто она такая юная. Но нужно было признать, что в такой одежде она выглядела как настоящая студентка.

– Я работаю в технической отрасли. В «Казаме». – Она не собиралась говорить ему, что создала веб-сайт о собаках.

– О, так ты живешь в Кембридже.

– Да, ну, я всегда говорю, что в Бостоне, потому что некоторые люди думают, что Кембридж означает, что я живу в Англии. Ну, Кембридж, Англия. – Она хотела ударить себя по лбу, потому что мужчина, который выглядит таким образованным, наверняка знал, что Кембридж, штат Массачусетс, находится через реку от Бостона.

Райдер рассмеялся.

– Да, знаю. Я живу в Марблхеде. Я работаю в «Вопросах океана» – это группа людей, занимающаяся изменениями в прибрежных городах.

– Расскажите поподробнее.

– Хорошо. Так вот, мы частная организация, и нас спонсируют частные инвесторы. Мы обеспокоены повышением уровня моря, качеством и загрязнением воды, береговой эрозией, гибелью морской травы, все в таком духе. Мы работаем с содружествами [10]10
  Содружествами называются четыре американских штата: Виргиния, Кентукки, Массачусетс и Пенсильвания. Термин «содружество» используется в полных официальных наименованиях этих штатов.


[Закрыть] и со всем Восточным побережьем страны от верхней части штата Мэн до края Флориды. В конце концов, это все одна береговая линия.

– Наверное, мы не считаем себя частью Восточного побережья, – размышляла Джульетта. – Но, конечно же, ею являемся.

– Под мы ты имеешь в виду Нантакет?

Джульетта кивнула. Как долго вы собираетесь быть на острове? – хотела она спросить.

Райдер продолжил:

– Экосистема Нантакета напрямую связана с основной береговой линией. Большая белая акула может перекусить у Мартас-Винъярда, съесть основное блюдо в Чатеме и закончить свой обед десертом в Грэйт-Пойнте.

Джульетта ухмыльнулась. Прежде чем она успела ответить, из громкоговорителя раздался голос капитана:

– Дамы и господа, мы прибываем на Нантакет. Все водители, пожалуйста, вернитесь к своим машинам на нижней палубе. Все остальные, пожалуйста, воспользуйтесь лестницей по правому борту.

Через окно Джульетта увидела огни города и веселое мерцание приземистого маяка Брант-Пойнт. Паром замедлил ход и закряхтел, поворачивая к причалу.

– Мне лучше собираться, – сказал Райдер. – Приятно было с вами поболтать.

– Мне тоже было приятно с вами побеседовать, – сказала Джульетта.

Ей не потребовалось много времени, чтобы закрыть компьютер и сунуть его в рюкзак. Она натянула кожаную куртку. Райдер Хэйстингс уже направился к лестнице, и она была этому рада. Он был для нее слишком: слишком старый, слишком шикарный, просто сверх меры.

Паром врезался в док, отскочил от него и снова врезался. Залязгали цепи, мужчины выкрикивали команды, пока моряки благополучно устанавливали сходни, пассажиры стали выходить один за другим. Райдер шел на несколько человек позади Джульетты, поэтому она решила не торопиться и пропускала других людей впереди себя. Ей хотелось увидеть, кто встретит Райдера, кто поприветствует его, возможно, объятиями и поцелуями.

Ей было приятно видеть, как Райдер подошел к стоянке такси и сел в одну из машин. Было пятнадцать минут одиннадцатого, на улицах было темно, но дом Джульетты находился всего в нескольких кварталах от Фэйр-стрит. Она шла пешком. Ей нравилось прогуливаться по маленькому городу. Все магазины были закрыты, но из ресторана «Братство» доносился смех, и по Центральной улице пронесся мальчишка на скейтборде. Джульетта улыбнулась. Здесь тротуары были чистыми и сухими. Возможно, именно тогда, когда все решили, что наступает весна, неделя штормов и ураганов обрушится на остров. Но сегодня ночью было только холодно и ветрено.

Она миновала магазин матери, свернула на Фэйр-стрит, приветственно кивнула красивой каменной епископальной церкви и продолжила свой путь к дому, где, готова была поспорить, ее мать лежала в постели с чашкой горячего какао и хорошим детективом. У Джульетты был собственный ключ, но она не хотела тревожить мать, заявившись, вот так, поэтому Джульетта достала свой телефон.

– Привет, мама, ты, кажется, запыхалась.

– Привет, дорогая. Как дела?

– Здорово. Я на Фэйр-стрит. Буду дома через минуту.

– Ты что? – ее мать отключилась.

Странно. Нет смысла звонить снова, она была почти на месте.

Джульетта вставила ключ в замок, открыла дверь и вошла.

Ее тут же окатило волной удовольствия. Тепло и аромат цветов. Джульетта крикнула:

– Я дома!

– Здравствуй, дорогая, какой сюрприз! – Лиза была одета в брюки цвета хаки и светлый синий свитер с завязанным вокруг шеи шарфом. Она выглядела исключительно хорошенькой, и ее щеки были подозрительно красными.

– Ты в порядке, мама? – Джульетта подошла, чтобы обнять мать. – Ты заболела?

Ее мать рассмеялась, немного истерично, как показалось Джульетте.

– Нет, дорогая, я в порядке. Я была просто… эм, ты знаешь, у меня есть работа по дому, и с этим ветром мне показалось, что я услышала, эм, что окно сломано, поэтому я позвонила Маку Уитни, знаешь, отцу Бэт, ну, он плотник, который ремонтирует дом – и он пришел, чтобы помочь. Иначе, знаешь, я бы не уснула. Идем, познакомишься с ним.

Мать взяла ее за руку и потащила в гостиную, где на диване сидел красивый мужчина, выглядевший так, будто он был там уже довольно давно.

Мак встал и пожал Джульетте руку.

– Рад видеть тебя.

– Здравствуйте, мистер Уитни, – вежливо сказала Джульетта. Она чувствовала на себе взгляд матери, умоляющий ее вести себя хорошо. – Я думала, что удивлю маму и неожиданно появлюсь дома.

– Ну, тебе это удалось, – сказала ее мать со смехом. – Мак, кажется, мы оставили твое пальто на кухне.

– Точно, – сказал он. – Точно. – Он сходил на кухню и вернулся обратно, засовывая руки в пальто на ходу.

– Итак, Лиза, – сказал он, – ставни теперь все закрыты. Они не будут стучать по всему дому, как раньше.

– Спасибо, Мак. Увидимся с тобой и ребятами завтра утром.

Джульетта не сводила глаз с матери, пока Лиза провожала Мака до входной двери. Когда дверь закрылась, она подождала несколько секунд, а затем сказала:

– Ты сказала, что у вас проблемы с окном, а он сказал, что у вас проблемы со ставнями. Так что из этого правда? Или ты спишь с ним?

Лиза стушевалась. Она прошла в гостиную и села, похлопав по стулу напротив себя. Она молчала, пока Джульетта не сбросила свой рюкзак и не села.

– Мак здесь главный подрядчик. Мы стали хорошими друзьями, – Лиза густо покраснела. – На самом деле это правда, мы встречаемся, видимся, как бы это сейчас ни называлось.

– Но, мама, я почти уверена, что ты старше его.

– Я и есть старше его. На десять лет.

– О, мама! – Джульетта встала, словно собираясь выйти из комнаты. Вместо этого она снова села. – Мама, ты уверена, что это разумно?

– Разумно? – Лиза улыбнулась. – Почему ты беспокоишься об этом?

– Потому что ты должна знать, что он бросит тебя ради кого-то моложе и разобьет тебе сердце, а я не хочу, чтобы тебе было больно.

Лиза откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и сжала губы.

– Каким-то образом ты умудряешься и выражать заботу обо мне, и оскорблять меня. Послушай, Джульетта, все это на самом деле тебя не касается. Ты же не хочешь, чтобы я проверяла, с кем ты спишь. Тебя не было в этом доме почти десять лет. Я же не вламываюсь к тебе в квартиру в десять часов вечера, не так ли?

Джульетта покраснела.

– Мама, ты хочешь сказать, что это больше не мой дом?

– Нет, я не это имела в виду. Не говори глупостей. Милая, этот дом всегда будет твоим. – Лиза прошла на кухню. – Ну, давай же. Позволь мне сделать тебе горячего шоколада.

Джульетта последовала за матерью на кухню.

– Я бы лучше выпила бокал вина.

Лиза сказала:

– О, хорошо. Мне не очень-то хотелось делать шоколад, – она села в кресло и оперлась руками о кухонный стол. – Красное вино уже открыто. Там, на стойке.

– Хочешь бокальчик? – спросила Джульетта у матери.

– Нет, спасибо. Я больше не буду.

Джульетта налила и отхлебнула вина.

Лиза окинула Джульетту оценивающим взглядом.

– Ну, как ты, милая? Что за неожиданный визит?

Джульетта откашлялась.

– Работа порой может быть… тяжелой. Мой босс уезжает в Нью-Йорк, так что нам всем придется привыкать к какому-то новому начальнику, но это не такое уж большое дело. Я просто хотела, не знаю, провести некоторое время дома.

– Надолго ты планируешь остаться? – спросила Лиза.

Джульетта возмутилась:

– Что, теперь есть ограничение по времени? Потому что ты хочешь побыть наедине со своим любовничком?

Лиза мягко улыбнулась.

– Джульетта. Ну нет, конечно.

Джульетта села напротив нее. Неожиданно она заметила седые пряди в волосах матери, и ее охватила волна нежности. Когда Джульетта была подростком, она посещала психотерапевта, который помог ей понять, что, поскольку Джульетта не могла вымещать свой гнев на своем отсутствующем отце, она вымещала его на своей матери. Джульетта все осознала, но от этого ее гнев не исчез.

– Сейчас выходные, и я сделала свою работу, или могу закончить ее здесь, и я, эм, думала, что простудилась. – Джульетте не хотелось говорить матери, что ее сердце разбито, но здесь, в доме ее детства, когда ее дорогая мама выглядела такой обеспокоенной, слова вырвались наружу.

– Хорошо, я не простудилась. Меня бросили. Жестоко, – слезы выступили у нее на глазах.

– Расскажи мне, – сказала Лиза.

– Он был моим боссом. Хью Джефферс. Он очень умный и утонченный. Когда он пригласил меня на свидание, я была в восторге. Он такой… превосходный. Он водил меня на балет и оперу, а у него в квартире есть фортепиано. Он написал обо мне песню, – тут Джульетта разрыдалась. – Я думала, что он любит меня. Потом неделю назад он вдруг объявил на весь офис, что переезжает в Нью-Йорк и его место займет новый руководитель. О, мама, он мне даже в лицо не сказал! Он не звонил мне. Мне пришлось позвонить ему, а он был таким холодным.

Лиза встала со стула, обошла вокруг стола и наклонилась, чтобы крепко обнять Джульетту.

– Мне так жаль, Джульетта. Мне очень жаль.

Джульетта упала в объятия матери и плакала, пока не почувствовала себя полностью опустошенной.

– Спасибо, мама, – она потянулась через стол за бумажной салфеткой и высморкалась.

– Дорогая, используй платок, – сказала Лиза. Она переставила коробку с платками с небольшого столика на обеденный стол. – Платок намного мягче. Эта салфетка сотрет тебе кожу.

Джульетта расхохоталась.

– О, мама, ты всегда такая мама!

Лиза вернулась на свое место.

– Что есть, то есть.

– Спасибо тебе, – Джульетта вытерла глаза и села прямо. – Извини, что я такая жалкая. Наверное, я думала, что приеду домой и буду спать в своей постели и целыми днями смотреть телевизор в фланелевой пижаме, завернувшись в одеяло на диване.

Лиза улыбнулась.

– А я буду приносить тебе горячие бутерброды с сыром и варить большую кастрюлю овощного супа.

– Да. Это тоже.

– Это сделать я точно смогу, но телевизор, наверное, тебе лучше смотреть у меня в комнате. С тех пор, как ты была здесь в последний раз, я купила широкоэкранный. На первом этаже будут громыхать молотки, пилы и музыка.

– Пожалуй, тогда я буду в своей комнате. Я могу смотреть что-то на своем компьютере.

– Думаю, нам пора спать. У нас обеих был долгий день. Сон – великий целитель.

Джульетта и ее мать принялись за успокаивающую рутину, которой занимались многие годы. Дважды проверить переднюю и заднюю двери. Выключить весь свет, кроме маленького ночника на кухне. Подняться наверх в свои комнаты, пожелать друг другу спокойной ночи.

У двери своей спальни Лиза обернулась.

– Джульетта?

Джульетта ответила:

– Да?

– Сколько лет было этому Хью Джефферсу?

Джульетта пожала плечами.

– Тридцать шесть. Может быть, тридцать семь.

– Понятно, – Лиза улыбнулась. – Спокойной ночи, милая. – Она вошла в свою комнату.

Джульетта вскинула голову. Что имела в виду ее мать? Как только она задала себе этот вопрос, она узнала ответ. Джульетта влюбилась в мужчину на десять лет старше ее. Так было ли неправильно, что ее мать влюбилась в мужчину на десять лет моложе?

Что ж, решила Джульетта, ему лучше не разбивать сердце ее матери.

У Лизы была собственная ванная, но Джульетта и Тео делили ванную вверх по лестнице. Господи, как Джульетта и Тео ругались. Он был настоящим парнем. После бритья Тео оставлял крошечные волоски по всей раковине, которые были похожи на жуков. Почему он не мог взять бумажное полотенце и убрать за собой? Не говоря уже о мокрых полотенцах и потной спортивной одежде, которые он разбрасывал по полу.

В старших классах, когда Тео был прямо богом, таким красивым, таким привлекательным, и собирал вокруг себя толпы девушек, Джульетта угрожала сфотографировать, в каком виде он содержит свою спальню и их ванную, но Тео только смеялся, совершенно об этом не беспокоясь.

В своей детской спальне Джульетта скинула городскую одежду и надела старую пижаму, которую оставила в комоде. Ее кровать была аккуратно заправлена, на тумбочке, как обычно, лежали стопка книг и коробка салфеток. К стойке ее кровати была прикреплена небольшая современная лампа для чтения. Она выключила верхний свет, и чистый белый свет от лампы отразился на ее подушке. Маленькое полнолуние. Она залезла в кровать, натянула одеяло, посмотрела на знакомые стены и лежала, думая о физическом влечении, о прихотях судьбы и о том, существует ли что-нибудь, похожее на настоящую любовь.