Текст книги "В опиумном кольце"

Глава 3

Поджог был подстроен по всем правилам искусства. Внутри закусочная походила на раскаленную топку. Очаг пожара находился в задней, жилой части дома, но пламя быстро распространялось по всей закусочной. Стоило пробыть здесь еще пять минут, и я превратился бы в пепел.

Лоретты Смит нигде не было видно. Я решил пробраться в заднюю часть закусочной. Впрочем, невидимый стрелок на улице и не оставлял мне иного выхода.

Согнувшись и стараясь не дышать, я проскользнул мимо самого опасного места. Я задыхался от жары и дыма, когда наконец добрался до кухни. Было такое ощущение, что мои лицо и руки обварили кипятком. За кухней находилась комната, откуда, по-видимому, начался пожар. Маленькая сухощавая женщина лежала лицом на кушетке. Между нею и мной поднималась стена огня. Справа от меня, у открытой двери, стоял массивный стол. Одна его сторона не горела. Я схватился за него, оторвал от стены и перевернул. Он упал плашмя и на мгновение сбил пламя между мной и кушеткой. Вспрыгнув на перевернутый стол, я наконец добрался до Лоретты.

Она не шевелилась, но артерия на ее шее пульсировала. Я взял ее на руки и поднялся, стоя на матраце, но тут же чуть не выронил. У меня было чувство, будто лицо обернули горячим сукном. Я задыхался, из глаз текли слезы.

Слева от меня была маленькая дверь, которая вела в ванную, облицованную кафелем. Огня там не было. Письменный стол вдруг ярко вспыхнул, как коробок подожженных спичек. Используя матрац как трамплин, я выпрыгнул, стараясь улететь как можно выше и дальше. Пламя лизнуло мои икры.

Прижав женщину к груди, я грохнулся на пол. Ее платье и мои брюки тлели. Еще прыжок – и мы уже в ванной… Дверь я захлопнул ногой, затем, поддерживая женщину рукой, встал под душ и открыл кран. Холодная вода обрушилась на нас, моментально промочив до нитки. Я ловил ртом воду – мне казалось, что дым намертво закупорил мне горло.

Дверь загорелась с другой стороны и начала коробиться. Рядом с умывальником находилось окно, оно было закрыто. Я положил женщину на пол и попытался открыть его, но раму заклинило. Я вытащил пистолет и разбил им стекло.

С помощью ствола «магнума» я попытался удалить обломки стекла. И в этот момент раздался выстрел. Пуля просвистела над моей головой и попала в стену. Это был выстрел наудачу, и все-таки я инстинктивно присел на корточки. Но стрелок, видимо, только этого и добивался. Ему нужно было держать меня внутри горящего здания.

Из дверей ванной выбилась узкая полоска огня. Нас она пока не доставала, но скоро это произойдет – как только рухнет дверь. Я снова взял женщину на руки, встал одной ногой на крышку унитаза и выпрыгнул в окно.

Мне повезло: я удачно приземлился на обе ноги в довольно широком переулке, служившем подъездным путем к одному из складов. Осматриваться было некогда: с противоположного конца переулка снова раздались выстрелы. Пуля попала в стену. Я выпустил женщину из рук, бросился плашмя на асфальт и открыл беглый огонь в том направлении, откуда в меня стреляли. После каждого выстрела я сдвигал ствол «магнума» на сантиметр в сторону.

Раздался крик. Это был крик не боли, а скорее тревоги. Я не двигался, сжал зубы и ждал, обхватив рукоятку револьвера. Секунды ползли, как часы. Из-за треска пламени ничего не было слышно. Видимо, мой противник ожидал, пока разгорится стена закусочной и осветит меня.

Я подтянул под себя колено, оперся руками, и приготовился в любой момент вскочить на ноги.

И тут вдали послышался вой сирены. Это могла быть полиция, а могли быть и пожарники. Но этот подлец, державший меня под огнем, не знал этого. Похоже, это спасение! Так и есть – раздался топот убегающих ног. Я вслепую послал вдогонку несколько пуль. Он бежал, не останавливаясь ни на мгновение. Когда он достиг переулка, я на мгновение увидел его силуэт.

Когда подъехали пожарные, я уже уложил женщину на заднее сидение машины и отъехал немного назад, чтобы расчистить им место.

Женщина постепенно приходила в себя. Я сел рядом с ней и помассировал ей запястья и виски. Ей было за тридцать, вид был осунувшийся, как после тяжелой болезни или какой-нибудь беды. Внезапно она очнулась. Широко раскрытые глаза смотрели, мимо меня на пожарных, поливающих из брандспойта остатки закусочной. Спасать там было уже нечего.

– О, боже мой!.. – простонала она.

Слезы потекли по ее закопченным щекам.

– Дом застрахован? – Спросил я.

Она ошеломленно посмотрела на меня, потом кивнула.

– Тогда нечего и расстраиваться… Я – Джейк Барроу. Что случилось после того, как вы мне позвонили?

– Я… Я не знаю… Я сидела в комнате и ждала вас. Мне показалось, что я что-то услышала… – Она опустила руки и посмотрела на меня. – Я хотела обернуться, но почувствовала удар по голове. Больше ничего не помню…

Патрульная полицейская машина с визгом вынеслась из-за угла и затормозила рядом с нами. Двое полицейских, сидевших в ней, подробно расспросили нас о происшедшем. Потом явился старик-сторож. В его обязанности входил обход складов и проверка помещений. Он первым обнаружил пожар и поднял тревогу. Да, он слышал выстрелы и видел двух убегающих мужчин, но не настолько отчетливо, чтобы описать их.

Я поехал следом за полицейской машиной. Вначале мы попали к врачу. Его диагноз гласил: легкие ожоги и небольшое отравление угарным газом, в остальном все в порядке. Это относилось ко мне. У Лоретты Смит он нашел то же самое, плюс небольшую шишку за ухом. Сотрясения мозга у нее не было. Ее оглушили ровно настолько, чтобы она потеряла сознание, задохнулась в дыму и сгорела.

Затем последовал полицейский участок, где мы предстали перед дежурным лейтенантом. Его кабинет находился в задней части здания, позади камер. Маленькая мрачная комнатка с письменным столом, стульями и шкафами картотеки у стен. Когда полицейский из патрульной машины привел нас, лейтенант сидел за письменным столом и читал книгу. Он заложил страницу спичкой и отодвинул книгу в сторону. Выглядел он весьма необычно.

Ростом сантиметра на два ниже меня. Длинное, почти квадратное туловище покоилось на массивных коротких ногах. Голова – лысая, как яйцо. Бесцветные брови почти невидимы. Лицо грубое, с широкой челюстью, широким твердым ртом и серыми глазами-щелочками. Хотя ему было не менее 45 лет, в фигуре его не было ни малейшей дряблости. Шелковая трикотажная рубашка с короткими рукавами обтягивала мощную грудь и широкие плечи. Обнаженные руки были длинные, мускулистые и такие толстые, что мне едва ли удалось бы обхватить пальцами его запястье.

– Я получил радиодонесение, – сказал он хриплым, но ровным голосом. – Теперь расскажите вы, что там произошло…

Он выслушал наш рассказ с серьезным видом и, когда мы кончили, с грустью покачал головой.

– Мои люди ищут этих двух парней, миссис Смит. Но не могу обещать, что мы их поймаем. Скорее всего, это подростки. Они бесчинствуют безо всякого повода, лишь бы показать свое геройство, поэтому их трудно поймать…

– Люди, которые оглушили миссис Смит и подожгли ее дом совсем не подростки, – заявил я. – Это вполне взрослые гангстеры, и имели они вполне определенные цели.

Лейтенант устремил на меня свои глаза-щелочки.

– Вы сказали, что вы частный сыщик? Можете это доказать?

Я протянул ему свой бумажник. Он внимательно изучил фотографию на моей лицензии, потом подвинул мне бумажник через стол и посмотрел на женщину.

– А для чего вам понадобилось нанимать частного сыщика, миссис Смит? – спросил он вежливым голосом. На ее худом лице появилось болезненное выражение.

– Чтобы доказать, что на моего мужа взвалили убийство, которого он не совершал. Сегодня они и меня пытались убить, чтобы и я не смогла доказать его невиновность. Вы слышали о моем муже, лейтенант? Его звали Харрис Смит.

Лейтенант кивнул.

– На вашего мужа мы ничего не сваливали, – сказал он небрежным тоном. – Он добровольно подписал свое признание… Я при этом присутствовал. Здесь, в этой комнате.

У меня пресеклось дыхание. Я мысленно представил себе географию Нью-Йорка и сообразил, что закусочная Лоретты Смит находится в южной, а «Пинк Пэд» – в северной части одного и того же района.

– Значит, вы и есть Отто Следж? – спросил я. – Вы – тот человек, который застрелил Смита?

– Да, – лейтенант смотрел только в сторону Лоретты Смит. – Но он пытался бежать…

– Вам обязательно надо было его убивать? – прошептала она с горечью.

– Он был убийцей, признавшимся в своем преступлении. Я не мог позволить ему бежать. Меня несколько удивляет ваше горячее желание принять участие в судьбе мужа, – продолжал Следж, дружелюбно глядя на миссис Смит. – Если я не ошибаюсь, вы разошлись с ним?

– Это не значит, что я плохо к нему относилась, – ответила она почти беззвучно. – Кроме того, у меня есть сын… Десятилетний мальчик… Можете представить переживания ребенка, думающего, что его отец – убийца?

– Боюсь, что это все же сделал Смит, – сказал Следж хриплым, но более дружелюбным голосом. Он посмотрел на меня и продолжил уже гораздо суше: – Вы зря потратите время, если примете поручение от миссис Смит. И заставите ее напрасно переводить деньги. Закон не очень-то жалует частных детективов, которые эксплуатируют заблуждения своих клиентов.

– Я подумаю об этом, – ответил я небрежно.

Следж изучал меня еще несколько секунд.

– Теперь вы оба можете идти. Миссис Смит, у вас найдется какое-нибудь прибежище?

– У меня сестра в Бруклине. – Она назвала адрес, и он записал его.

– Может, отправить вас домой на полицейской машине, миссис Смит?

Я встал.

– Я сам отвезу миссис Смит туда, куда ей нужно.

Я помог ей подняться, и мы пошли к двери.

Следж прохрипел вдогонку:

– Миссис Смит, если я чем-нибудь смогу вам помочь, обращайтесь, пожалуйста, без стеснения.

Она обернулась и посмотрела на него ледяным взглядом.

– Нет. Только не к вам… Может это и несправедливо с моей стороны, но я видеть вас не могу.

– Я не обижаюсь, – кротко сказал он. – Я вас понимаю. Но когда-нибудь и вы меня поймете. Поймете, что я лишь выполнял свой долг. Иногда это жестокий долг, но его все равно надо выполнять…

– А, кроме сестры, вам не у кого поселиться? – спросил я, когда мы отъехали пару кварталов.

– Зачем?

– Может быть, это не такая уж плохая мысль… Пусть Следж некоторое время не знает, где вы находитесь. На случай, если ваш муж официально будет обвинен в убийстве.

Несколько мгновений она пристально смотрела на меня.

– У меня есть подруга в Квинсе. Пожалуй, она приютит меня на несколько дней.

Она назвала адрес. Я повернул за угол и направил машину к тоннелю Мидтаун.

Лоретта молчала, прикусив губу. Через некоторое время она прошептала:

– Это убийство взвалили на Смита. Он же и муху не мог обидеть. Был таким добрым и милым парнем…

– Звучит так, будто вы его еще любите.

– Так оно и есть.

– Почему же вы разошлись?

Потребовалось некоторое время, чтобы она решилась ответить.

– Смит был наркоманом. Не мог жить без героина. И чем дальше, тем хуже. В конце концов я не смогла это выносить. Смит понимал меня, но уже ничего не мог поделать. Он пробовал лечиться в частной больнице, но ничего из этого не вышло… Я все время втайне надеялась, что наш разрыв окажется для него достаточно сильным потрясением. Но случилось иначе. Я его несколько месяцев не видела, как вдруг ко мне явились полицейские и начали расспрашивать о нем. А потом я узнала, что он… Что его нет в живых.

– Он не звонил вам в эти три дня, когда прятался от полиции?

– Нет, – ответила она.

– Зачем же он прятался, если не убивал Лоудера?

– Не знаю. Я знаю только, что Смити его не убивал.

– Может быть, он оказался на мели? Наркоман, у которого нет денег на наркотики, способен на самые отчаянные поступки.

– Я знаю… Сама об этом думала. Возможно, он сошел с ума. Но потом мне позвонил его друг, Парк Пауэрс. Он трубач. Он позвонил на следующий день после того, как этот лейтенант застрелил Смити. Парк сказал, что только сейчас прочел газеты и вообще ничего не может понять. Смити никак не мог убить владельца ночного кабаре, потому что в этот момент, в момент убийства, они с Парком находились совсем в другом месте.

– И где они были?

– Этого Парк не сказал. Когда я стала расспрашивать, он начал нервничать. Он сказал только, что Смити безусловно не убивал Лоудера. А когда я попросила его повторить это в полиции, он повесил трубку.

– Вы случайно не знаете, откуда он звонил?

– Нет. И полиция мне не поверила, хотя его все-таки искали. Только не нашли.

– Какая полиция? Следж?

– Нет. Другие полицейские из отдела убийств. Те же самые, которые приходили ко мне в закусочную искать Смити. Не знаю, как их зовут… – Лоретта устало провела рукой по лицу. – Когда я поняла, что полиция не может найти Парка Пауэрса, то решила нанять кого-нибудь, кто сможет это сделать. – Она повернулась и посмотрела на меня. – Если бы дело было только во мне! Тогда я бы давно, наверное, бросила… Все равно ведь Смити нет в живых. И никто его уже не воскресит. Но у нас есть сын, мистер Барроу. Десятилетний мальчик, он воспринимает все это особенно трагически. Он чувствует себя каким-то отверженным из-за того, что его отец – убийца. Я пыталась скрыть все от него, но ему рассказали товарищи по школе. С тех пор у него начались признаки страха. Он перестал ходить в школу, выходить на улицу. Я отправила его к тете в Пенсильванию. Но она пишет, что у нее ему не стало лучше. – Лоретта вздохнула. – Я обратилась к Артуру Кемпу. Обещала заплатить, как только получу страховку мужа. Он согласился, но вчера вечером позвонил и сказал, что больше не может заниматься этим делом. Посоветовал обратиться к вам… Вы согласны?

– Да я, собственно, уже и так занимаюсь этим делом.

Я доставил ее в целости и сохранности к подруге и вернулся в Манхэттен. Мне обязательно надо было переодеться. После пожара мой костюм годился разве что на помойку, и страшно хотелось вымыться.

Но, с другой стороны, все это могло подождать. Сначала следовало поговорить с лейтенантом Следжем. И совершенно частным образом.

Глава 4

Когда я вернулся, лейтенанта Следжа не было на участке. Он уже кончил работать. Я спросил его адрес и присвистнул от удивления.

Добравшись до Сити-Айленд, я оставил машину и пешком направился вдоль набережной. Луна ярко освещала стоящие на якоре суда. Но обитаемой была только роскошная яхта длиной около двадцати метров, выкрашенная в белый и синий цвета. Над затянутой тентом просторной палубой возвышался капитанский мостик. В этот предутренний час не у кого было нанять лодку, поэтому пришлось самому «одолжить» старую шлюпку. Когда я подплыл к трапу, на палубе никого не было. Привязав лодку к якорной цепи, я поднялся на палубу. Через окно, украшенное цветами, заглянул внутрь. Салон был размером семь на десять метров. Великолепный бар из красного дерева отделял кухню от столовой. Мягкое скрытое освещение, синий ковер на полу, камин, современная мебель коричнево-красных тонов, книжные полки на стенах, отличная радиола…

На табурете у бара сидела рослая, пышная девица лет двадцати в шелковой китайской пижаме и что-то пила. Радиола тихо играла Бетховена.

Следжа в салоне не было. Я подошел к двери и постучал. Девица открыла, держа стакан в руке.

– Здесь живет лейтенант Следж?

– Да.

– Он дома?

– Сейчас придет. – Она оглядела меня с ног до головы. – Вы друг Отто?

– Знакомый.

– Я тоже, – она засмеялась. – Близкая знакомая. Не хотите ли подождать его?

Я вошел и с любопытством огляделся. У меня были знакомые полицейские, некоторые из них имели любовниц, не уступающих девице в пижаме. Но такого жилища я ни у кого из них не видел. Из репродукторов, спрятанных за книжными полками, тихо звучала Вторая симфония Бетховена.

– Меня зовут Ирма, – проворковала девица. – Выпьете что-нибудь?

Я отрицательно покачал головой.

– Я думал, что Следж дома.

– Да, он дома, просто пошел искупаться. Говорит, что хочет смыть с себя все служебные заботы, – она кивнула в сторону радиолы. – И еще музыка ему нужна. Это Бетховен. Так Отто сказал. А я и не знала. Я еще никогда не встречала таких полицейских, как он. Поглядите на эти книги: он их читает!..

– Вы здесь живете?

– Нет. Прихожу иногда в гости, когда у Отто подходящее настроение. – Она сказала это безо всякого стеснения. – Он странный тип, часто любит сидеть один, читать и слушать музыку.

– Вы давно его знаете?

Нас перебил голос Следжа за моей спиной:

– Собираетесь писать мою биографию, Барроу?

Я обернулся. Следж стоял в дверях.

Со своими короткими толстыми ногами, длинным мощным торсом и огромными ручищами Следж походил на профессионального борца, поддерживающего хорошую спортивную форму. Его мускулатура была фантастической, доходила почти до уродства.

– Мы просто болтали, поджидая вас, – сказал я.

Его серые глаза изучали меня, пока он вытирал полотенцем лысину. Наконец, он посмотрел на Ирму.

– Ступай в свою комнату и закрой за собой дверь, – сказал он, не повышая голоса. – И не вздумай подслушивать!

Она одарила меня улыбкой и вышла, хлопнув дверью.

– Меня бы больше устроило, если бы вы дождались утра и зашли ко мне на работу, – сказал он. – Здесь я живу.

– И живете совсем неплохо! – заметил я.

Он не отреагировал. Повесил на шею полотенце и подошел к бару.

– Слишком многие полицейские наживают себе язву желудка тем, что берут работу на дом. Я – нет. Когда я дома, то о работе не думаю. – Он смешал что-то в стакане. – Но раз уж вы здесь, то давайте покороче.

– Вы сказали, что Харрис Смит добровольно сделал признание?

Держа стакан в руке, Следж обернулся и посмотрел на меня.

– Я уже посоветовал вам не грабить попусту миссис Смит и не брать у нее денег за поручение, которое вы не сможете выполнить, что сами хорошо знаете.

– Да, вы это говорили. Я подумал.

– Вероятно, недостаточно. Иначе бы вы не были здесь. Миссис Смит хочет найти кого-нибудь, кто докажет, что ее муж не убивал Стюарта Лоудера. Но это исключено! Смит убил его и сам в этом сознался. Добровольно!

– Это вы так утверждаете! Где прятался Смит, когда вы его нашли?

Вместо ответа Следж спросил:

– Вы рассчитываете, что полиция будет помогать вам вымогать деньги у миссис Смит? Ничего не получится! Единственное, что вы добьетесь, так это неприятностей – таких, каких частный сыщик не может себе позволить. Если полиция вас невзлюбит, то может помешать в любом вашем расследовании. А она обязательно вас невзлюбит, если станет известно, что вы пытаетесь доказать, будто мы намеренно взваливаем на невинного обвинение в убийстве.

– Давайте не будем обобщать, – сказал я. – Я вообще ни в чем не обвиняю полицию. Мы говорим лично о вас. Вы – именно тот человек, который нашел Смита, вы же принудили его к признанию, и вы – тот, кто его убил.

– Я вас предупредил, – произнес Следж дружелюбным тоном. – Можете делать то, что считаете нужным. А последствия не заставят вас ждать.

– Так я, в общем, и поступлю, – согласился я. – Но если вам нечего скрывать, то почему вы против того, чтобы я немножко поискал концы?

– Я вам уже говорил: мне бы не хотелось, чтобы всякая ищейка, вроде вас, выманивала деньги у простаков.

– Какое же это вымогательство? Ведь я пытаюсь реабилитировать ее мужа!

– Еще раз говорю, вам это не удастся, он убил Лоудера. Вам известны какие-нибудь факты, которые опровергли бы это?

Я кивнул.

– До меня миссис Смит приглашала другого частного сыщика. Этот парень был весьма профессионально избит, причем ему было сказано, чтобы он не совался в это дело. В тот же вечер кто-то оглушил миссис Смит и пытался сжечь ее вместе с домом. Я пришел к выводу, что этот кто-то панически боится, что правда выйдет наружу. А что вы думаете по этому поводу?

– Вы забываете, что он сознался.

– Признания выжимаются не впервые.

– У Смита на теле не нашли никаких следов насилия, – сказал Следж зло.

– Кроме битья, есть и другие способы выудить у человека признание, особенно у наркомана.

Его лицо и лысина налились кровью. Я почувствовал, что вступаю на зыбкую почву. Но надо было продолжать.

– Пусть побесится. Может быть, тогда побыстрее проговорится.

– Зачем вы его убили?

– Он пытался бежать.

– Как же это было?

Следж сделал шаг ко мне и с усилием сдержался.

– Я вел Смита из камеры к себе в кабинет. Он вырвался, ударил меня и помчался к боковой двери, которая ведет на улицу.

– И вы остановили его с помощью пули? – Я оглядел его с головы до ног. – Хотите уверить меня, что без револьвера не смогли бы справиться с бегущим музыкантом?

– Он был очень резв…

Из-за усилий, которые он прилагал, чтобы сдержаться, он говорил почти шепотом.

– Если бы он удрал через дверь, я бы его не догнал. Он был убийцей, и я не имел права выпускать его.

– Это довольно логично, – согласился я. – Но только при условии, что Смит действительно был убийцей.

– Он сознался! Я не один присутствовал, когда он подписывал протокол. Свидетелями были еще три полицейских офицера и представитель прокуратуры.

– А когда вы убили Смита, тоже были свидетели?

Вместо прямого ответа он ядовито сказал:

– Все было так, как я описал.

Больше я ничего не надеялся услышать.

– Может быть, – сказал я. – Если все так и обстояло, я найду этому подтверждение. И тогда вам незачем на меня сердиться.

– А зачем мне врать? Я не знал ни Смита, ни Лоудера. Ни с тем, ни с другим не имел отношений…

– Зато кто-то другой имел. И я полагаю, вы могли бы рассказать мне кое-что об этом человеке.

– Ах так! И откуда же у вас такие предположения?

– Иногда я беру их с неба. Послушайте, лейтенант, если вы мне честно ответите на один вопрос, я бросаю это дело. Согласны?

– Что за вопрос? – осторожно спросил он.

Я многозначительно обвел взглядом салон.

– Это довольно большая роскошь для полицейского. Я не думаю, что даже начальник полиции города мог бы такое себе позволить. Откуда это у вас?

Терпение его лопнуло. Я зашёл слишком далеко. С красным лицом и сжатыми кулаками он бросился на меня. Я отскочил, выхватил свой «магнум» и направил его Следжу в живот. Это заставило его остановиться. Более того, он сразу успокоился. Посмотрел на меня, потом на револьвер.

– Направлять оружие на полицейского?.. Очень умно!

– Вы же не при исполнении служебных обязанностей, – ответил я. – И пытались напасть на меня. Я имею право обороняться.

– Тот, кто вторгается в чужой дом, вообще не имеет никаких прав! Вы поднялись на борт без моего приглашения!

– Меня пригласила войти ваша подруга.

– Ну хорошо. А я теперь предлагаю вам убраться.

Оставаться дальше не имело смысла. Все равно он бы мне ничего не сказал.

Я направился к двери, не опуская револьвера. Он не двигался с места, лишь смотрел, как я ухожу. Я бегом пересек палубу, спрыгнул в лодку и постарался побыстрее отвязать ее. Следж вышел на палубу. Он стоял, обхватив рукой снасти. И снова полностью владел собой.

– В последний раз предупреждаю, – сказал он спокойно. – Если вы каким бы то ни было способом попытаетесь повредить моей репутации, то пожалеете, что вообще родились на свет. Это не просто слова!

– Я буду помнить об этом, лейтенант…