Текст книги "Красная шапочка"

Ник Лисицкий
Красная шапочка

Волк съел Петю, довольно облизнулся и побежал дальше.

Он был нонконформистом и считал, что главное и единственное предназначение волка – съедать неосторожных путешественников. Убивать людей, а не гоняться за косулями или тощими зайцами. Упитанные туристы гораздо вкуснее зайцев. А осознание того, что выполняешь свою миссию, существенно поднимает самооценку. Ведь самооценка волков тоже иногда страдает.

Сегодняшняя встреча стала для него настоящей удачей. Последние две недели он ничего не ел. Все лесные животные как будто вымерли. Не попадались ни одинокие путники, ни запоздавшие работники. А фермы были окружены такими высокими заборами с колючей проволокой, словно там содержали опасных заключенных. Волк практически потерял надежду найти нормальную добычу и собирался уже ловить упитанных крыс, которых видел все чаще. Но теперь его желудок был полон и жизнь налаживалась…

Вчера ночью волк случайно выскочил из лесу и оказался на какой-то твердой, дурно пахнущей поверхности. Мимо, на огромной скорости, пронеслось ревущее чудовище с круглыми сверкающими глазами. Он отпрянул и прижался к земле. Машины – он уже видел их раньше, но не знал, что они могут передвигаться так быстро. Волк попятился назад и, притаившись в кустах, стал с опаской наблюдать за этими странными существами.

Урчание в животе напомнило о голоде. «Они едут туда, где есть люди, – решил волк. – А там, где есть люди, есть и еда».

Он потрусил вдоль шоссе, стараясь не высовываться из перелеска. Несколько раз путь ему преграждали перекрестки, но он преодолевал их в два прыжка и снова скрывался среди деревьев.

Невзирая на слабость, волк бежал довольно быстро. Сил ему придавали тоска и гнев. Три месяца назад он вынужден был покинуть родные края в горах. Навсегда оставить места, где он вырос, впервые пошел на охоту, где одержал свою первую победу, завалив здоровенного волкодава, где встретил свою подругу…

Внезапно лес оборвался. Дорога уходила далеко вперед и терялась среди домов – высоких, со светящимися окнами, непохожих на те, которые волк видел в деревнях.

Город. Когда-то он слышал о нем от матери.

– Люди тоже собираются в стаи, – рассказывала она. – Они строят большие дома и делят их на маленькие норы. Эти норы нужны им для того, чтобы спать, а днем они уходят.

– Куда уходят люди? – спросил волчонок.

– Они уходят в другие дома, в другие норы.

– То есть они уходят из одной норы в другую, а потом возвращаются? – удивился он.

– Да, – кивнула волчица. – Люди – странные существа.

Заходить в жилые кварталы было слишком опасно. Волк побежал вдоль леса, усиленно принюхиваясь в поисках человека или хотя бы собак, но в нос ему бил только смрад разлагающегося мусора. Среди отбросов была и еда. Хотя ее запах сводил с ума, рыться в отходах, чтобы утолить голод, не позволяла гордость.

– Ты охотник, всегда помни об этом, – вспоминал он слова отца. – Это у тебя в крови. Ты должен охотиться, чтобы жить. Начинай каждое утро с мысли о том, где найти добычу. Как загнать, как приблизиться. Дальше сработают инстинкты, и тело, словно пружина, направит твои клыки к заветной цели – горлу жертвы.

Вдруг волк услышал знакомый вой. Он остановился как вкопанный и прислушался. Вой повторился. Волчий вой, который доносился из города, откуда-то из-за домов со светящимися окнами. Неужели кто-то из его собратьев живет с людьми?!

– Люди приносят зло. Никогда не подходи к ним слишком близко, – говорила ему мать.

Он понял это в начале зимы, когда их стая спустилась в большую деревню. Они проникли в хлева и устроили пир, наконец-то почувствовав себя счастливыми после длительной голодовки. Волк вспоминал, как любовно смотрел он тогда на свою подругу. На то, как грациозно она отрывает куски мяса, на ее маленькие черные глаза и на ее увеличившееся брюшко, из которого через несколько недель появится на свет их потомство.

Наутро люди устроили облаву. Охотники с ружьями и собаками прочесывали каждый метр леса.

– Пока ты далеко от них – ты свободен, – говорил отец. – Свобода – самое важное для волка.

Стая поспешила уйти обратно в горы. Казалось, люди не будут идти так далеко, но преследование продолжалось. Откуда-то сверху послышался странный шум, который сливался с криками людей и лаем псов.

Впереди белела широкая вырубка. Волкам предстояло преодолеть открытое пространство на склоне горы, чтобы вновь очутиться под защитой деревьев. Его отец – вожак стаи – выскочил из леса первым. Остальные гуськом двигались по следу. Глубокий рыхлый снег мешал бежать, и волки, разбрасывая белые комья, прыгали по нему, словно кролики.

Рокот в небе усилился, и неожиданно из-за холма вылетела огромная черная штуковина. Раздались выстрелы.

Его подруга бежала впереди. Вдруг при очередном прыжке через сугроб она упала, тихонько взвизгнув. Волк не сразу понял, что произошло, и остановился. Из ее шеи вытекла струйка крови. Черная штуковина сделала разворот, и вновь застучали выстрелы.

Он сделал несколько шагов и упал. Упал так, чтобы люди сверху подумали, будто его тоже подстрелили, и вместе с тем оказаться у морды своей возлюбленной. Лизнул ее нос, выпавший язык… Она не реагировала. Волк чувствовал только легонькое, затихающее дыхание. Он смотрел на нее и надеялся, что вот сейчас она откроет глаза, поднимется и они побегут дальше. Но волчица не шевелилась.

Автоматные очереди стихли. Собачий лай раздавался уже совсем близко. Волк осмотрел поляну: до деревьев оставалось прыжков двадцать, однако никому из стаи не удалось их сделать. Все его родные лежали на окровавленном снегу.

Он резко вскочил и стремглав бросился через вырубку. Когда снова началась стрельба, волк уже укрылся за деревьями.

С тех пор он скитался. Волк выработал личный кодекс чести и считал своей главной добычей людей. Если они имеют право охотиться на него, то он может платить им той же монетой– прячась, подбираться к человеческим селениям, выслеживать неосторожных двуногих существ. Прыжок, ужас на лице жертвы, зубы смыкаются на горле. Их смерть была быстрой, но они, тем не менее, успевали понять, что стали добычей волка. «Жаль, – думал волк, – что они уже не могут рассказать обо мне, о том леденящем страхе, который сковывал их при виде моих клыков. Ну ничего: их собратья найдут останки и сделают выводы».

Чтобы не попасться, он постоянно перебирался от одной деревни к другой, менял направление. Иногда бежал несколько дней, иногда надолго залегал, чтобы вероятные преследователи не напали на след. Если не удавалось подкараулить людей, волк залезал в хлева и убивал домашний скот. Когда приходилось совсем туго – охотился в лесу. Так прошло много времени, пока однажды он не оказался в местности, где все словно вымерло…

Лес закончился. Впереди была дорога, еще больше и шире той, которая привела его в этот город. «Придется поворачивать обратно», – решил волк. Еду он так и не нашел. До ближайших деревень, где он питался в прошлый раз, несколько дней ходу. Да и наверняка там готовы его встретить. Ситуация вырисовывалась неприятная, приходилось выбирать: голодная смерть или смертельный риск.

Обессиленный, волк углубился в лес, нашел густой ельник, свернулся клубком и забылся сном.

Он проспал почти сутки – сказывались голод и усталость. Разбудил его шум автомобиля. Волк осторожно выбрался на тропу и прислушался. Автомобиль остановился. Хлопнули двери. Ветер принес запах человека.

Волк присел на задние лапы. Если это охотник – нужно бежать. Но собаки нет. Может быть, он без собаки? Все зависит от того, какое у него оружие. Единственный шанс – изловчиться и прыгнуть, пока он будет целиться. Второй такой возможности может и не быть.

Человек шел прямо на него. Волк уже мог различить силуэт. Вот он подходит, все ближе и ближе. Один на один – достойная схватка.

Волк зарычал.

– Привет, – сказал человек. – Тебя-то я и искал. Ты точно сможешь мне помочь.

Волк громко закрыл пасть и приготовился к прыжку. «Это не охотник, – подумал он. – Путешественник – легкая добыча! Мне наконец-то повезло».

– Да, – кивнул человек, – это как раз то, что мне нужно.

Волк прыгнул и вцепился ему в горло. Тот не издал ни звука, не попытался защититься, словно был рад приближающейся на остриях клыков смерти.

Утолив голод, волк побрел в чащу. День выдался на редкость хорошим – теперь желудок был полон и жизнь налаживалась… Но кое-что заставило его задуматься.

Бросаясь на этого странного человека, он не почувствовал в нем страха. Даже охотники немного боятся, хотя у них в руках ружья. А у этого лишь немного расширились зрачки, да мелькнула улыбка на губах. Волку показалось, что, убив сегодня, он выполнил какую-то задачу. Конечно, после двухнедельной голодовки пищей не перебирают, но что будет, если путники, подобные этому, сами начнут приходить к нему с желанием, чтобы их съели?! Один, второй, третий… Затем выстроится очередь. И волк из свободного охотника превратится в орудие их стремления к самоуничтожению? От этой мысли его даже передернуло.

«Что там творится в этом городе, если люди из него уходят на съедение к волкам? – удивился волк. В нем проснулся азарт исследователя. – Я всегда думал, что они сильные, хитрые и жестокие. Жители сел, охотники, которых я видел, такими и были. А что представляют из себя дети больших городов?!».

Он повернул назад, выбрался из чащи и побрел по тропе в сторону дороги, как вдруг почуял еще одного человека. «Вот так везение, – подумал волк и поглубже втянул носом воздух, разобрав нотки цветочного запаха. – Наверняка самка. Ну что же, с этой все будет по-другому: теперь можно насладиться процессом, устроить представление».

Волк выбежал на тропинку и стал, преградив путь немолодой, крепкого телосложения женщине в штанах, короткой куртке и меховой шапке.

«Эта самка похожа на самца, – отметил он, зарычал и медленно двинулся на нее. – Может, сделать пару кругов вокруг? Чтобы она сполна ощутила всю безысходность своего положения. Но нет, – он отогнал эту мысль, – охотник не должен проявлять излишнюю жестокость».

Женщина, видимо оцепенев от страха, не убегала и не кричала, пристально глядя на волка. Только капелька пота скатилась с ее лба.

Немного присев, волк прыгнул, нацелившись лапами в грудь, чтобы сначала повалить жертву, а затем уж рвать ее на части.

Внезапно он увидел руку женщины, стремительно движущуюся к его морде. Быстрым движением она схватила его за язык, потянула на себя и сильно сдавила. Он приземлился (практически упал) прямо у ее ног да так и замер, словно покорная собака.

– Ну что, попался, – сказала она спокойно. – Что теперь с тобой делать?

«Она тоже охотник, – решил волк. – Этот цветочный запах – только маскировка. Она очень хороший охотник. Теперь я в ее власти. Что дальше?!».

Смерти он не боялся. В конце концов, это судьба каждого волка – погибнуть от руки охотника. Отправиться в Вальгаллу, но все равно остаться свободным.

– И откуда здесь волки взялись? – пробормотала женщина. – Зайцы, и те давно перевелись. Ладно, – вздохнула она. – Идем, – развернулась и потащила волка за собой. Он не сопротивлялся. Да и не очень-то посопротивляешься, когда тебя держат за язык.

Шли долго. Выбравшись из леса, побрели по темным городским улицам. Немногочисленные прохожие со страхом поглядывали на странную парочку и спешили обойти их стороной. Через несколько десятков кварталов показался высокий забор с коваными решетками. Остановившись у ворот, женщина постучала.

– Закрыто! – крикнул охранник и осекся. – Это волк?

– Да, – кивнула она.

– И как вы его так? – охранник с опаской поглядывал то на волка, то на женщину и не двигался с места.

– В лесу поймала, – сухо ухмыльнулась женщина. – Позовите кого-нибудь. Держать – рука уже устала. Могу отпустить случайно, – добавила, заставив охранника нервничать еще больше.

– Да-да, сейчас.

«Странное место, – подумал волк, – не похоже на ферму, хотя здесь пахнет животными. Где-то рядом лошади. Чуть дальше, кажется, коровы. Еще дальше – медведь. И еще какой-то странный запах».

Охранник вернулся.

– Сейчас придет зоотехник и заберет его. Он же дикий – его в карантин нужно. Вдруг бешенство или еще чего.

– Нету у него бешенства, – уверенно сказала женщина. – Вы что, не видите? Нормальный здоровый волк.

– Ну да, ну да, – закивал охранник. – Вы свой телефончик оставите?

– Зачем?

– Ну, вы же его привели.

– Привела, – согласилась женщина, – куда же его еще вести?! Не в милицию же. Что дальше – это уже ваша проблема. У меня своих хватает.

В воротах появился мужчина с длинной палкой, на конце которой болтался ошейник.

– Вот так добыча, – улыбнулся он. – Как это у вас получилось схватить его за язык?

– Рефлексы, – коротко ответила женщина.

– Хорошая реакция. Каратэ занимались?

– Вроде того, – кивнула она.

– Вы его секундочку еще подержите – я ошейник надену.

Волк почувствовал, как на его шее застегивают кожаный ремешок. «Сейчас он отведет меня за эту решетку, – понял он. – Наверное, это место, куда охотники сдают живую добычу».

– Все, спасибо, можете отпускать.

Женщина отпустила язык, и волк закрыл пасть.

– Оставите свой телефон на всякий случай? – спросил зоотехник.

– Нет, – коротко ответила женщина. – До свидания.

Она развернулась и пошла назад – в сторону леса, где еще час назад волк чувствовал себя свободным охотником.

– Идем, – сказал зоотехник и потащил животное за собой.

Ошейник надежно облегал шею – особо не подергаешься. «Теперь я их пленник, – подумал волк. – Глупо попался. Нужно было попытаться откусить язык и бежать – лучше смерть, чем такая участь. Каждый день смотреть на людей и не иметь возможности их убить. Мечтать впиться зубами им в глотки, но натыкаться на холодное железо решетки. Лучше смерть, чем такая участь…».

Женщина дошла до остановки, села на лавочку, достала сигарету и закурила. «Ну и прогулочка», – усмехнулась она, выпуская облачко дыма.

Пятнадцать минут автобусом – и она дома. Старая девятиэтажка. Вечно ломающийся лифт. Изрисованные стены. Грязный пол.

В квартире было темно, только из-под двери в комнату дочери (плотно закрытой) пробивалась тонкая полоска света.

– Доча, я дома, – позвала женщина, но ответа не последовало.

Она вздохнула и прошла в спальню. Подошла к стене, провела рукой по старым фотографиям в рамках. Под ее взглядом снимки оживали и в памяти всплывали голоса. «Товарищ майор, разрешите обратиться…», «Награждается орденом «За заслуги перед отечеством»…», «Вам так идет эта форма, товарищ майор!». То были прекрасные времена. Счастливые годы службы, когда она чувствовала, что выполняет свою миссию, и радовалась каждому дню.

Женщина открыла шкаф и взяла с полки сверток, любовно замотанный в косынку. Положила его на стол перед зеркалом, поправила волосы и, аккуратно развязав узелок, достала краповый берет. Надев его, она выпрямилась, как по команде «Смирно», и отдала честь своему отражению в зеркале.

В комнату заглянула дочь. Ее густые русые волосы, старательно расчесанные, мягкими волнами спадали почти до колен.

– Опять ты свою красную шапочку надела, – сказала она скептически.