Текст книги "Судный день"

2

– Держись! – предупредил я своих, покрепче сжимая вырывавшийся из рук руль, и лихо обошел красный спортивный автомобильчик, облепленный дурацкими, кричащими картинками.

Нашему «РВ» с трейлером удалось миновать некий указатель на повороте к Айове, раздался страшный грохот – и мы вылетели из родной Галактики. На миг меня ослепил неистовый взрыв красок... Фургон стало бросать из стороны в сторону, от одного летящего в бездонном пространстве созвездия к другому... Ураганный ветер... скрежет дробящегося металла... брызги стекла... ледяной град... Прорвались все-таки!

Вновь обретя способность видеть, я потихоньку нажал на тормоза – наш транспорт замер посреди грязной дороги, в нескольких дюймах от невзрачного деревянного шлагбаума, перегородившего проезд, – казалось, он просто висит в воздухе. Посреди дубовой перекладины – черно-белый знак с интернациональным символом «NO». Тут уже ни убавить, ни прибавить – все сказано. Только персоналу Бюро известно, что под шлагбаумом – ма-аленькая термоядерная бомбочка, на случай незваных гостей. После столь любезных проводов они точно не вернутся, по крайней мере на этом свете.

Вместо пышной летней зелени штата Айова вокруг нас до самого горизонта простиралась мертвенная, плоская равнина; коричневато-серая грязь растрескалась, запеклась на беспощадном солнце, сливаясь с необъятным небом... «Как зелена была моя долина...»[2]2
  Название фильма (1941) выдающегося американского режиссера Джона Форда (1895-1973).


[Закрыть] – вздохнул бы американец. «Где моя деревня, где мой дом родной?» – тихо произнес бы, быть может, русский...

Но сейчас мне не до лирики, ей-богу! Дорога, где мы приземлились (выделялась она из ландшафта только отсутствием трещин), – единственное безопасное место на всей необъятной равнине. Вся земля тут превращена в ловушку ценой в пару триллионов долларов: нашпигована минами индивидуального действия; ямами с серной кислотой; вулканами, извергающими напалм; самонаводящимися ядовитыми дротиками; баллончиками нервно-паралитического газа; лазерными установками; взрывающимися псевдокактусами... ну и прочим. Одно прикосновение к шлагбауму (не говоря уже о попытке проехать мимо него) – и дорога перестанет быть безопасным местом. Мало кому охота играть при таких ставках.

Впереди нас поджидала каменная стена с двумя проволоками поверху (одна под током высокого напряжения, другая – отравленная) и невинными на вид квадратными башенками через каждые десять метров, а в этих башенках – ракетные установки, гранатометы, огнеметы, минометы и какие хотите другие «меты», не говоря уже обо всем остальном. Здесь располагались секретная Боевая академия Бюро-13 и Главная тюрьма, именовавшаяся Бангор-Мейн – так ее окрестили в восьмидесятые годы девятнадцатого века. Смысл названия давно утрачен, но, зная, какие ребята подобрались тогда в Главном штабе, можно смело ставить двадцать к одному: какая-нибудь забористая шуточка.

Академия и тюрьма на карте, понятно, не значились – непосвященный водитель просто проезжал по дороге мимо очередного указателя. Только тот, у кого в кармане удостоверение Бюро, мог попасть в портативную вселенную между передней и задней сторонами некоего столба. При передвижении по этой мини-вселенной скорость не играла никакой роли, а торопился я, только чтобы сократить интервал перехода из одного измерения в другое. Почему-то это напомнило мне поездку в... «далекую столицу, в которой я ни разу не бывал». А если не бывал – почему напомнило? Черт его знает! Здесь и не такое придет в голову...

Главная проблема – найти этот самый столб. Дежурный телефон всегда начинался с цифры 888, зато все остальные цифры то и дело менялись. Звонить нужно в определенный час (случайно выпавшее число плюс тринадцать), произнести набор паролей и отзывов, которых хватило бы на добрую страницу обычной книжки карманного формата. Мало того, замаскированная вселенная уместилась бы в кармане, – вход в нее все время перемещался. Прошлый раз он оказался посреди лесного массива в Колорадо, зато позапрошлый – в душевой сауны в пригороде Бостона. Видели бы вы, какими взглядами провожали нас посетители этого вполне богоугодного заведения, когда мы все семеро, мужчины и женщины, не раздеваясь, ринулись в душевую... Агент Бюро не ведает ни страха, ни смущения!

Тюрьма Бангор-Мейн уцелела после резни... сами понимаете, какого года, – тогда девять десятых агентов Бюро в течение двух часов были уничтожены неведомым противником. «Наш страшный час, наш смертный час...» И ведь Господь нас не укрепил... Знаменитый Дж.-П.Уизерс объявил, что настало время его и отныне он полностью посвящает себя расследованию – будет искать вечно, пока не найдет и не уничтожит убийц. Дж.-П., как известно, бессмертен, раз он говорит – вечно, значит, вечно. Вот он и ищет, а кто ищет, тот всегда найдет.

Посмотрев в зеркало заднего вида на прицеп, я отстегнул ремень безопасности и включил передатчик на приборной доске – надо послать наш опознавательный сигнал. Потом я отпер дверь фургона и наконец-то почувствовал под ногами твердую землю после многочасового сидения за рулем. Все члены моей команды, каждый по-своему, охотно последовали за мной – всем хотелось поскорее на волю. Прекрасная дама Джессика элегантно вышла из бронированного фургона, как из шикарного авто, светским жестом небрежно запахивая полу белоснежного летнего ансамбля асимметричного покроя. Аккуратненькая Минди спокойненько вынырнула в окно. Толстяк Джордж актерским жестом выбил заднюю дверь. Рауль попросту материализовался по другую сторону. Типичная показуха – все маги немного кокетничают, так и наш: освоит новое заклинание и демонстрирует нам его действие с торжественностью печального фокусника в кабаре.

Первая моя забота – проверить заряды в обоих «магнумах»; потом – осмотреть желтый прицеп, пристроившийся позади фургона. Что-то наш Веселый Малыш подозрительно затих, уж не готовит ли побег? В очередной раз один такой резвый бегун уничтожил газопровод, две линии электропередачи и городскую тюрьму. Насчет тюрьмы – особенно не возражаю, но он попытался закусить надсмотрщиками, а это уже наглость!

– Эд! – заорали из-за фургона. – Что это там за металлический скрежет?

– Да ничего страшного, втулка выпала! – Я поглядел на расплющенный цилиндр, врезавшийся в затвердевшую грязь.

– Водитель года мистер Альварес! – задирались ребята.

Пришлось им ответить так, чтобы больше не спрашивали. Настраиваясь на боевой лад, отряд распределился вокруг трейлера – стратегическое положение номер три. Минди Дженнингс, специалист по единоборствам, в свободной одежде защитного цвета и кроссовках военного образца, стала прямо перед дверцей, пригнувшись в искусной стойке, – не знающий промаха меч блестел у нее в руках, длинное изогнутое лезвие отражало лучи жгучего солнца.

Профессиональный солдат Джордж Ренолт, в полной армейской форме и тяжелых пехотных ботинках, с огромным автоматом М-60 (дуло смотрит в боковую стенку трейлера, со ствола свисает кажущаяся бесконечной лента сверкающих пуль тридцатого калибра со стальными наконечниками), устроился рядом с ней.

Маг Рауль Хорта решительно взмахнул серебряным магическим жезлом и завис в воздухе в нескольких футах от земли. Костюмчик он подобрал, как всегда, экстравагантный: кожаные сандалии, оранжевые шорты (в таких только апельсины рекламировать) и черная безрукавка с убедительной надписью: «Секретный агент? Только не я!»

Джессика извлекла изящный пистолет из-под плеча (и как это она ухитряется скрыть оружие под этим последним криком парижской моды?). Я порылся в контейнере с одеждой и подобрал себе спортивную куртку в тон черным джинсам и синей рубашке; заодно прихватят побольше оружия и, сжимая в каждой руке по «магнуму», отошел в сторонку, чтобы одним взглядом охватить всю диспозицию.

– Еще я слышал, вроде стекло треснуло, – пробормотал Джордж. Демосфеновы камушки во рту ему с успехом заменяла пригоршня леденцов. Нагрудный карман его рубахи защитного цвета оттопыривался – там, как всегда, запас сладостей. Мистер Ренолт, может быть, и слыхал разок в жизни слово «диета», но уж конечно не лазил в словарь, чтобы уточнить его значение. – Видно, что-то сломалось, посмотреть надо.

Рауль указал жезлом в дальний конец трейлера:

– Задние фары.

– Стало быть, ничего страшного?

– Да. Лишь бы замки были целы... – проворчала Минди. – Сколько мы возились, пока доставили сюда этого ублюдка!

– А где же стражи? – Ренолт оглядывался по сторонам.

Рауль предпочел обратиться к специальным наручным часам Бюро и важно предложил:

– Не позвонить ли нам, Эд?

– Не стоит, – возразила с отсутствующим выражением Джессика, плотно прижимая ко лбу кончики тонких, длинных пальцев. – Они уже едут.

Обернувшись в сторону каменной стены, я увидел надвигавшуюся на нас тучу пыли – это мчался к нам реактивный «харриер», почти касаясь крыльями земли. Ух ты, новая модель: легкое, стремительное сверхманевренное воздушное судно, созданное в Англии и взятое на вооружение морским флотом США, превратилось в истребитель-перехватчик, в летающую крепость; на узких крыльях, вытянутом носу и широком подбрюшье размещено оружие Бюро.

Самолет приземлился в нескольких метрах от нас, люк над кабиной с характерным гидравлическим шипением выдвинулся, и пилот до пояса высунулся наружу – лицо скрыто зеркальным забралом боевого шлема. Он повернулся к нам – и вслед за ним развернулись все пушки, минометы и прочее оружие, в точности повторяя каждое его движение. Охотно глянул бы на этот арсенал через специальные темные очки: что там за магическое оружие? Однако бесполезно, ничего я не увижу: окружающее самолет поле, безусловно, защищает его от проявления подобного любопытства.

– "Джон Форд"! – крикнул пилот (руки он держал не на виду, сохраняя готовность к битве).

– "Жолье"! – ответил я, как положено, отзывом.

Затянутая в перчатку рука приподняла шлем, и я разглядел нашего потрясающего красавчика Джилада Лапена, начальника Главной тюрьмы. Он стащил с головы боевой шлем – и дула всех пушек «харриера» как по команде уставились в небо.

– Привет, Эд! – Он махнул мне рукой.

– Хэллоу, Джил! Прискакал на новой лошадке?

– Ты об этой кляче? Так я купил ее на последней дешевой распродаже, – само собой, не за свои баксы!

– Как дела, Джил? – небрежно буркнул Джордж, не отводя глаз от трейлера.

Остальные члены моей команды приветствовали его в том же тоне, он же с изысканной вежливостью обратился персонально к каждому:

– Хэллоу, Джордж, Минди, Рауль, Джесс... прошу прощения, миссис Альварес!

Джессика с улыбкой вытянула руку, демонстрируя ему золотое колечко на безымянном пальце. Мы поженились всего полгода назад, и еще не все наши ребята привыкли называть мою жену миссис Альварес.

– Где наш Папочка? – поинтересовался Джил.

– На шабаше. – Хорта безмятежно уселся в воздухе, болтая ногами, как первоклассник.

– Ох! – скривился Джил. – И как тебе не надоест!

– Майкл Ксавьер? Донахью никогда не сдается! – Джордж, посмеиваясь, несколько раз провел рукой по ремню, на котором висела его винтовка: любимый девиз и неизменный жест отца Донахью, которого сейчас с нами нет.

Джил посмотрел на него с недоумением, но потом расхохотался, припомнив, в чем тут соль. Даже я, хоть и считалось, что неподвластен подобным иллюзиям, на миг почти увидел, как автомат М-60 превращается в банджо. Один раз Джордж его превратил на глазах у изумленной публики – и устроил отчаянный переполох в аэропорту Далласа. А уж что было на фестивале народной музыки!..

Джил с любопытством оглянулся на наш трейлер:

– Так что вы нам привезли интересненькое?

Он не сомневался – мы раздобыли нечто особенное, иначе зачем тащить пленника сюда, в Главную тюрьму? Большая часть враждебных людям чудовищ заканчивала свои дни в контейнере для мусора, на дне реки или в бетонном фундаменте нового здания – мы тоже кое-чему научились у мафии.

– "ННО" из Чикаго, – пояснил я; кодовое «ННО» означает «неопознанный нелетающий объект». – Сожрал несколько человек, разрушил главную магистраль и наотрез отказывается умирать, что с ним ни делай.

– Не хочет, стало быть, сотрудничать с нами, вот оно как? – фыркнул Джил, потирая свой знаменитый раздвоенный подбородок. – Еще чем интересен?

– У него нет ауры! – вздохнул я.

Джил только захлопал неотразимыми карими глазами.

– То есть как?

– У него нет ауры! – монотонно повторил я. – Нет. Ноу. Зеро. Никакой.

– Так не бывает! У тебя очки испортились!

Я вынул из нагрудного кармана специальные темные очки (собственность Бюро), подошел вплотную к Джилу и протянул очки ему:

– Посмотри сам!

Повертев в руках этот оптический прибор, Джил глянул сперва на свою руку, потом на меня, на других членов команды и наконец на трейлер.

– Черт побери, вижу ауру Кирлиана у каждого из нас, но трейлер... пустой... Разыгрываете, ребята? Признавайтесь, там у вас никого нет?

Словно в ответ ему металлический куб сотрясся – и из него донесся глухой рык.

– Слышишь? Малыш говорит: «Я есть!» – перевел с чудовищного Рауль.

Джил смущенно улыбнулся.

– А это не робот? Ну, какая-нибудь сконструированная штуковина... Ведь у нас так иногда пошутят...

Теплый, сухой ветер коснулся моего лица, но я не почувствовал никакого запаха.

– Нет, друг! Живой организм.

– Обмахните меня перышком! – в почтительном ужасе прошептал Джил. – Существо без ауры! Наши технари будут просто счастливы! Наследили здорово?

– Да нет, – отозвалась Джессика, – пришлось немного подправить воспоминания у дюжины человек, а потом мы подменили этого шалуна лысым львом – стащили из зоосада в Линкольн-парке. Службы новостей разнюхают, конечно, – чудовище-то оказалось всего-навсего львом. Ну и в очередной раз высмеют эту дурацкую идею – да разве могут встречаться на земле настоящие чудовища?!

Все дружно расхохотались.

– Только мы снова наткнулись на Джулса Энглхарта! – вздохнула Минди.

Соблюдая привычный ритуал, мы так же дружно развернулись и сплюнули.

Энглхарт, внештатный корреспондент «Нэшнл газет», – злейший враг Бюро. Он специализировался на сверхъестественных явлениях и так наловчится строчить об этом, что наши агенты сталкивались с ним едва ли не чаще чем с монстрами. Пару раз нам пришлось спасать его от вампиров, а однажды ему почти удалось заполучить доказательства существования нашей строжайше засекреченной организации. Ну что с ним делать – отдать чудищам на съедение? А как же присяга – защищать и спасать всех граждан Америки, в том числе и тех, кто нам вовсе не по душе? Вот такие в нашей работе бывают мелочи...

Конечно, мы его спасли, приволокли бесчувственное тело репортера в его квартиру, а там уж отыгрались: случайно уронили мощный магнит на его коллекцию видеозаписей (никому она не должна попасть на глаза!) и для себя кое-что придумали (мы тоже люди!): связали спецузлом его постель – нипочем не развяжет! – и слопали все запасы из холодильника. Такую маленькую месть мы могли себе позволить, только она нисколько нас не утешила. В один прекрасный день этот идиот может причинить нам и серьезные неприятности, и тогда придется его пристрелить – во имя национальной безопасности. Некоторые из нас в глубине души молились, чтобы этот прекрасный день настал поскорее. Но некоторые – это ведь не все, а, скажем так, подавляющее меньшинство.

– Сделала бы ты с ним что-нибудь, Джесс! – посоветовал Джилад. – Разве нельзя стереть у него из памяти сведения о Бюро? Или внушить ему страстное желание... поселиться, например, в Антарктике?

Моя жена пожала плечами:

– Рада бы, но этот Джулс невосприимчив к телепатии – врожденная блокировка. Довольно редкое, между прочим, явление.

– Вырвался, гад! – заорал вдруг Джордж, и его огромный автомат стал изрыгать пламя.

Фонтанчики грязи забили из-под ног дико скачущего чудовища, и оно – весьма благоразумно! – предпочло остановиться. Рукоятка ножа, который метнула Минди, угодила бужуму аккурат между глаз, но они всего лишь слегка полезли на лоб. Джессика пустила в ход свой отделанный перламутром миниатюрный пистолет и бросила гранату со слезоточивым газом. Я вогнал беглецу в грудь две пули из числа надежнейших. Рауль применил «Навевающие сны слова», «Заклинание смерти», «Сеть», сковал ему ноги и превратил землю вокруг него в липучку.

Под нашим дружным натиском монстр только пошатнулся, одним мощным усилием восстановился и бросился прямиком к нам – с жутким оскалом на морде, лучше всяких слов говорившим: «Всех сожру-у!..»

– Ах, черт бы тебя побрал! – Джил натянул боевой шлем.

Секунду спустя орудия на правом крыле «харриера» выплюнули жидкий огонь. Несколько взрывов подряд – и во все стороны брызнули кровавые ошметки: лампи разлетелся на кусочки. Но это мы уже видали: живые клетки, рассыпавшиеся по земле, поползли навстречу друг другу, и зверь принялся восстанавливать свой облик.

– Ого! Вот он что! – Голос Джила, доносившийся из переговорного устройства «харриера», слегка вибрировал в металлической кабине. – Надо быстренько запереть этого придурка в камере «Омега», не то у нас кончатся боеприпасы и он сжует нас вместе с землей и деревьями!

Повинуясь приказу, наш маг произнес свои заклинания – извивающиеся части и частицы монстра дружно полетели обратно в трейлер. Рауль починил крышу, захлопнул и запечатал двери, а напоследок выхватил прямо из воздуха малярную кисть и начертил на каждой стороне трейлера (даже на дне) ослепительно переливающиеся письмена. К подобным мерам предосторожности мы прибегали крайне редко, но ведь и «ННО» не каждый день встречаются.

Достав из багажа запасные замки и стальные цепи, мы укрепили двери трейлера и так обмотали его цепями, что он стал похож на чудовищную металлическую гусеницу – вот-вот народится бабочка-самолетик. На всякий случай еще подвесили к трейлеру гранаты и мины – этакая рождественская елочка с блестящими игрушками. Когда мы покончили с этой работенкой, Джил проявил любознательность:

– Рауль, таких знаков я еще не видел. Они как действуют? Усыпят его? Или голову ему оторвут, если снова вздумает прогуляться?

– Не-а! – Маг спустился на землю из воздуха. – Придадут ему на время наружные половые органы, только и всего.

– Тем лучше. – Минди обеими руками сжала рукоять меча.

Невольно я содрогнулся, как и все присутствовавшие при этом объяснении мужчины. Как ни странно, вместе с нами вздрогнула и Джессика, – из вежливости, что ли?

«Нет, просто мне передаются твои ощущения, дорогой», – мысленно ответила Джесс.

Подумать только, на что способна любящая жена! Мы вернулись в приятную прохладу нашей передвижной крепости, и я завел мотор – миновали ограждение; «харриер» следовал вплотную за нами. Из трейлера неслось глухое рычание, а разок мне померещился... гортанный хохот... Да нет, не может быть!

Мы ехали по ровной, грязной дороге, быстро приближаясь к стене, которая росла на наших глазах, – расстояние искажало размеры. Вот прямо перед нами возникла металлическая дверь высотой метров десять. Когда фургон подъезжал к двери, огромное металлическое сооружение стало погружаться в землю, мощный механизм звучно рокотал. Мы подъехали к двери в тот момент, когда она уже полностью ушла под землю, – плоская металлическая вершина сровнялась с дорогой, образовав для нас мостик. Проезжая, я с интересом рассматривал дверь: толщина метров шесть, собрана из листового железа (каждый лист толщиной в фут), между слоями железа вкрапления кристаллов.

Конечно, такое препятствие может отпугнуть только случайных прохожих. В нашей Главной тюрьме содержится немало чудовищ, которым оно показалось бы чем-то вроде подмокшего листка туалетной бумаги. Настоящие защитные сооружения – в пределах самой тюрьмы, да и оружия там ого-го сколько, уж поверьте, – вполне хватило бы для какой-нибудь южноамериканской армии.

За первой дверью оказалась вторая, не слабее, а впереди – третья. Вот она-то осталась неподвижной, преграждая нам путь. Оставаясь еще под сводами второй стены, я нажал на тормоза и подождал, пока не вернулась на место первая дверь. Полная темнота – пришлось включить фары. Только когда первая дверь с негромким стуком сомкнулась с потолком, опустилась третья, открыв нам путь внутрь тюрьмы. Наверно, средняя дверь, если надо, может столь же быстро вернуться на свое место и размазать любителей прогуляться на запретной территории по металлическому потолку. Вот бы нам такую дверь дома, в Чикаго! Ни один нахал из этих вездесущих разъездных торговцев к нам бы не сунулся!

Выбравшись из лабиринта стен, мы увидели впереди стоянку, заполненную «харриерами» и тяжелыми танками, – каждый вооружен получше иной крепости. Да, это вам не «на пикапе драном и с одним наганом» – замечательные штучки; правда, уйму денег стоят... А вот на наш ежегодный пикник фонды, как всегда, урезали. Позади этого ряда смертоносных железяк виднелся маленький испытательный полигон – это место пыток для обучающихся в Боевой академии Бюро я прекрасно запомнил со студенческих времен.

Представьте себе уютный городок: главная улица, магазины в два ряда, позади – хорошенькие двухэтажные домики, по восемь в квартале. На самом деле кварталы располагаются друг под другом, пройти от них напрямую к наружной стене невозможно. Наш шеф, дивизионный начальник Гораций Гордон, понимает толк в подобных «маскхалатиках» – так их называют студенты: эти магазинчики придают городку вполне пристойный вид, а в домиках живут во время учебы стражи, наставники и жаждущие знаний.

По улицам спешат-снуют десятки прохожих, несут книги, везут тележки с зеленью, тащат тяжелые чемоданы, обсуждают новые возможности – кому они открылись на большой дороге – осуществить поскорее «американскую мечту», а кто застрял на обочине – просто болтаются так и сяк да попивают кока-колу. Вид у городка такой тихий, такой мирный... у меня аж мурашки по коже забегали.

– Боже, как я ненавижу это место! – не удержалась Минди.

И ее тоже одолевают воспоминания о славном студенческом братстве... Кончик носа у нее совсем побелел, так усердно она прижимает его к стеклу, разглядывая эти места, где нас так упорно пестовали, «чтобы в жизни большой не старели душой мы от первого курса до смертного часа». А уж смертный час в «жизни большой» каждого агента Бюро так же реален, как каждый следующий час...

А вот Джорджу нипочем – мурлычет себе под нос что-то неразборчивое да знай начищает свой автомат. Похоже, мистера Ренолта интересуют только такие игрушечки. Меня всегда занимало: а была у него когда-нибудь подружка?

С особым любопытством я высматривал один очень мне известный дом – солидный особняк в викторианском стиле, немало, должно быть, выдержавший передряг на своем веку. Как сейчас, передо мной треугольный фронтон, пятна крови на крыльце... Сквозь землю он провалился, что ли? Неужто мы проехали Чертов дом и я его даже не узнал? Вряд ли это возможно. Разве что воспользоваться темными очками? Но я тут же снял их и убрал в нагрудный карман: здесь все пропитано магией, ни одну ауру в отдельности не различить.

– Если ты соскучился по Чертову дому, – голос Рауля доносился из туалета, примыкавшего к маленькой душевой, – последи, откуда явится очередной «юноша бледный со взором горящим» – дрожит и обливается холодным потом.

– Вот-вот, и с негодным к употреблению оружием в руках! – подхватила Минди. – Самая надежная примета!

Они правы, я и теперь просыпаюсь порой среди ночи; и нынче мне в страшных снах является Чертов дом и день выпускных экзаменов. Несмотря на все усилия целителей, у меня до сих пор остались шрамы: скользкие, замшелые перила прямо под моей трясущейся рукой превратились в огромную змею, которая вонзила мне ядовитые зубы... не скажу, куда именно... Что делает моя жена, моя Джессика? Перезаряжает пистолет... почуяла, конечно: громко расхохоталась. Почему бы это? Ладно, пусть веселится, лишь бы этот секрет не выходил за пределы семьи... Изнутри трейлера вновь донесся рык, одна стена так прогнулась наружу – вот-вот лопнет. Я резко увеличил скорость и включил мигалку.

– "Горячий супчик", ребята! – крикнул я в переговорное устройство фургона.

Нам мгновенно уступили дорогу. Впереди сборная металлическая халупа – старомодный, времен второй мировой войны, ржавый вагончик, улегшийся набок: так выглядит снаружи наша Бастилия; слово «тюрьма» кажется мне слишком слабым для этой мощнейшей крепости.

Ехали страшно долго: повороты – налево-направо, налево-направо – и за каждым углом мелькает этот вагончик: все ближе, ближе... За фургоном на малой скорости летел реактивный «харриер» – наш пленник все время оставался под прицелом. Может, он знал об этом – бежать больше не пытался.

Один раз мы его подпалили, другой – утихомирили... ну, «Бог троицу любит» – есть такая пословица у русских.

Между тем мы уже попали в самый центр города, в широкое транспортное кольцо. Вот улица Алькатрас: по внешней стороне кольцевой дороги громоздятся неказистые бараки – склады какие-то. Внутри – островок, окруженный лишь колючей проволокой, огораживавшей металлический вагончик. «Не судите о книге по обложке» – это верно сказано! Остановившись перед калиткой в проволочном заборчике, мы отперли трейлер и отъехали на несколько метров, освобождая пространство для маневра. Едва успели переместиться на предписываемое инструкциями расстояние, как дверца трейлера распахнулась и перед нами предстал лампи, раздувшийся по крайней мере вчетверо, – живая иллюстрация для желающих наглядно представить себе понятие «растущая угроза».

В тот же миг бок вагончика словно распался и из него выдвинулась мощная металлическая рука с гибкой трехпалой лапой, оснащенная по всей длине магическими письменами и египетскими защитными пентаграммами, разного рода амулетами, распятиями, пульсирующими кристаллами, ну и оружием, конечно, – от арбалетов до пулеметных гнезд.

Без малейшего усилия стальные пальцы сжали монстра в своих ледяных объятиях и легонько встряхнули. Лысый бужум неожиданно тоненько взвизгнул и бессильно повис над землей. Исполинская рука, быстро сокращаясь, постепенно втянула чудовище, периодически встряхивая его для верности, внутрь невзрачного с виду вагончика. Приглушенный взрыв – и голова зверя, отделившись от тела, пробила дыру в металлической стене, успев дважды перекувырнуться, прежде чем стальной гарпун врезался в львиную башку прямо промеж раскосых кошачьих глаз. На этом последняя попытка побега была бесславно пресечена, и мы наконец-то вздохнули свободнее.

Припомнил я еще усмешку нашего пленника: не притворялся ли он таким уж бунтовщиком, чтобы поскорее попасть в нашу тюрьму и удрать? Да нет, вряд ли: «отсюда никуда не убежишь», как поется в одной меланхолической песенке. Это не удалось даже призраку Гарри Гудини, как он ни усиливался. И все же я потянулся к переговорному устройству: предупрежу-ка стражей – так, на всякий пожарный.