Текст книги "Идеальная помощница Растифора"

Глава 5
Связь

Аделина

Я горела и металась в бреду, пытаясь проснуться и понимая, что не могу… Явь уплывала, снова и снова превращаясь в обрывочные воспоминания мальчика с необычным именем… Кайрид.

Сначала я видела его малышом в шикарном доме. Несколько нянек постоянно занимались щекастым бутузом, направляя и развлекая. Немного погодя я поняла, что не хватает чего-то важного.

Родителей. Друзей. Близких… их не было у Кайрида.

Он видел все это у других детей, с кем сталкивался на прогулках, и у мальчика появились вопросы, на которые никто не давал ответов. Взрослея, Кайрид начал злиться, требовать объяснений, замыкаться в себе. Его характер стал портиться, начались частые перепады настроения. Однажды во время очередного спора с няней в нем проснулась магия, едва не стоившая женщине жизни.

Тогда красивый дом сменили серые стены специальной школы для одаренных детей. С переездом шестилетнему Кайриду помогал серьезный господин в красивом костюме. Именно он рассчитал нянек, вырастивших малыша, и велел им исчезнуть. Затем, услышав тихий скулеж мальчика, мужчина присел перед ним на корточки и, сжав хрупкое плечико, посоветовал:

– Никогда больше ни к кому не привязывайся, это поможет избежать боли и вырасти настоящим сильным мужчиной. А теперь собирайся, тебя ждет великое будущее.

Кайрид долго смотрел в заднее стекло магобиля. Он не понимал, почему должен уезжать, ведь няня простила его за то происшествие… Или не простила? Тогда он мог бы поговорить с ней снова… Он задавался сотнями вопросов, пытаясь понять, почему никому не нужен? Почему вынужден уехать в другое место? И кто этот страшный человек, что увозит его?

Длинная дорога закончилась дикой усталостью, высоким забором и красивыми коваными воротами, открывающимися при приближении магобиля.

– Здесь тебе помогут разобраться с бушующей внутри силой, – сказала мальчику женщина в строгом черном платье. – Только у нас есть строгие правила, маленький господин, и их ты никогда не должен нарушать. Ты ведь не хочешь расстроить папу?

Она обернулась и испуганно посмотрела на строгого господина.

Так Кайрид узнал, что привезший его человек – его отец. Господин Одир Вайт. Это не принесло облегчения, лишь вызвало появление новых вопросов, на которые не было ответов.

Время шло, мальчик рос… Высокий, красивый и себялюбивый, он неожиданно быстро обрел в школе друзей, признавших в нем лидера. Кайрид с удовольствием изучал магию начальной степени, с радостью заигрывал с девчонками и в качестве хобби нарушал правила. Много правил. Особенно часто это случалось во время каникул, когда все разъезжались по домам.

Кайрид жил в школе постоянно.

Отец не считал нужным забирать его и как-то оправдываться за это. Очень скоро из сплетен других учеников Кайрид узнал почему… Примерно тогда он и начал «проявлять характер» – так вычурно выражалась директор школы, говоря об очередных проделках господина Растифора.

Чаще всего, совершив пакость, мальчик уходил незамеченным, но даже если его ловили на горячем, он не расстраивался. В нем просыпалось тогда что-то злое, торжествующее. Он ждал. И вскоре в школу вынужденно приезжал высокий статный мужчина с надменным лицом. Перед появлением этого господина, способного уладить любые проблемы, все дико нервничали и суетились.

Одира Вайта боялись, ненавидели и подчинялись во всем, ведь он был одним из двадцати герсортов Светлейшего Совета его величества! Важная персона в королевстве. Перед ним пресмыкались, предпочитая не злить даже в мелочах. И только Кайрид не боялся, он получал особенное, ни с чем не сравнимое удовольствие от разочарования, отражающегося на породистом лице господина Вайта в каждый его приезд.

После разбирательств с директором Одир требовал оставить их с сыном наедине, сажал Кайрида напротив себя и долго пристально разглядывал, будто старался найти хоть толику того, за что можно зацепиться, чтобы полюбить мальчика. Чтобы смириться с тем, что это – его сын. Но никогда не находил. В итоге по лицу господина Вайта проносилась тень досады, он поднимался, бросал несколько фраз, бьющих сильнее любых настоящих ударов, и уходил, желая успехов в учебе и проявить себя хоть в чем-нибудь стоящем.

И все возвращалось на круги своя.

Остальных родных Кайрид никогда не видел. Он точно знал, что у матери – любовницы герсорта, умершей при родах – были небедные родители и две младшие сестры. Став немного взрослее, он набрался смелости и написал им, но ответа не получил. Со временем Кайрид убедил себя, что виной тому также господин Одир Вайт – его отец; убедил, что именно герсорт напугал их, оберегая своего незаконнорожденного отпрыска от плохого влияния. Так было проще оправдать людей, отказавшихся от него.

Картинки из жизни Кайрида следовали одна за другой, знакомя с его школьными годами, интересами и даже влюбленностями. Он становился взрослее, и безобидные шалости превращались в более злые, пока однажды не пострадал его друг из неблагополучной семьи. Роб, учащийся в школе по специальной королевской квоте, был невероятно одарен магически, и так вышло, что именно ему отменили бесплатное содержание за очередную совместную проделку с Кайридом.

– Ты лишил его будущего, – проговорил господин Вайт в очередной свой приезд. – Мальчишку исключат. Он будет мести улицы, потому что связался с тобой. Такова цена дружбы с Кайридом Растифором. Ты доволен?

Не дожидаясь ответа, герсорт поднялся и, как всегда, собирался уйти. Кайрид остановил его и впервые попросил о помощи. Тогда он получил условие: отличное завершение школы и обучение на любом из факультетов Мирдбургской академии стихий. Отец знал, что Кайрид мечтал о путешествиях и не собирался учиться дальше, но поймал на крючок. Господин Вайт заставил его заключить магическое соглашение, дав очередной урок о том, чем чреваты привязанности…

Свобода откладывалась. Но и тут Кайрид придумал, как насолить герсорту в ответ. В академии был единственный факультет, который считался недостойным среди отпрысков знати королевства. Поступить на него было невероятно сложно, а продержаться все пять лет – и того тяжелее. Но что не сделаешь ради господина Вайта?

В шестнадцать лет Кайрид успешно поступил на темный факультет, получив королевскую квоту…

– Адочка, детка, ты решила пережить зиму в кровати? – Моего лица коснулась мягкая лапа, и мне наконец удалось вырваться из чужой жизни. – Напоминаю, людям необходимо просыпаться раз в сутки, чтобы потрепать нервы другим людям! Иначе что это за жизнь?

– Дай человеку прийти в себя после пережитого! – раздалось рядом, с другой стороны. – Адочка, как ты?

– Не очень, – призналась честно.

– Ничего, сейчас мы тебя на ноги поставим! И приоденем! Благо одежду твоего размера принесли.

– И завтрак, – перебивая друг друга, рассказывали розовые зайцы. – Ну действительно, надо вставать, а то этот Растифор рвет и мечет. Всю ночь вваливался сюда, как припадочный, слушал, как ты дышишь, и оттягивал веки, заглядывая в глаза. Маньяк, клянусь! Бежать бы нам…

Я с трудом приходила в себя после слишком реального сна. Прищурившись, с новым интересом посмотрела на две холеные морды, маячившие передо мной. Теперь почти ничто не напоминало о том, что несколько дней назад это были обыкновенные тапки.

Большие раскосые глаза смотрели внимательно, черные кожаные носики чуть шевелились, ушки торчали вверх, как антенны. Даже лапы появились!

– Вы стали еще живее, – пробормотала немного сипло, – как это возможно?

– Магия! – радостно оскалился Карл. Его рожица выглядела особенно наглой и счастливой. – В этом мире все ею пропитано, детка. А какое здесь мясо подают! Мм-м…

– И есть что-то вроде нашей ванной, – кивнул Мортимер. – Только выглядит это как миниатюрный бассейн. Бустиар как раз наполняет его для тебя. Туда же он подал завтрак! Это же практически рай, Адочка!

– Был бы рай, если бы не хмурый тип, снующий всюду с вечно недовольной рожей, будто ему причинное место прищемило, – добавил Карл, покосившись на дверь. – Ходит туда-сюда, как неприкаянный, смотрит так, что провалиться охота, и, кажется, совсем не спит…

– Ну ладно! – Морти спрыгнул с меня и подался к выходу, призывая: – Хватит пугать нашу красавицу, давайте поговорим о хорошем! Подъем! Пора покорять новые территории! Тем более что вчера ты, Адочка, вроде как получила работу у местных. Интересно, кстати, что там с зарплатой?

– А как я вообще уснула? – Наконец усевшись в постели, я осмотрелась. Темная комната, темные портьеры, темный балдахин над кроватью…

Хоть страшилку по мотивам этого дома рассказывай.

– Нравится интерьер? – хохотнул Карл. – Надо взять на заметку дизайнера и открыть с ним совместный бизнес по разработке наикрутейших родовых склепов. Будет фурор! И Растифора этого на ресепшен…

– Уснула ты очень романтично, – перебил Карла Мортимер. Состроив умильную рожицу, он зажмурился и выдал улыбку, обнажая острые зубы: – Упала прямо в руки новому начальнику. Он от неожиданности тебя даже поймал и в постельку принес. Уложил сам, заботливо подоткнул одеяло…

– Правда, пожелал при этом провалиться назад в наш мир и больше никогда не показываться ему на глаза, – пробурчал Карл.

– Ну, не все сразу, – Мортимер подмигнул мне и заговорщицки прошептал: – Знаешь, Адочка, мне кажется, для этого сухаря еще не все потеряно и вы сможете подружиться!

* * *

Спустя всего несколько минут я плавилась от наслаждения. Горячая вода обнимала тело, согревала и возвращала покой. А оладьи, принесенные на подносе Бустиаром, просто таяли во рту. В жизнь возвращались краски, а в мышцы сила.

– Как же хорошо, – проворковала я, поднимая руку и сдувая с нее пышную пену.

Бустиар подмешал в воду мыльный раствор, пахнущий ванилью. Не скелет – золото!

Стоило мысленно помянуть его, как раздался звук открываемой двери, и дворецкий прошел к стене, замирая с протянутой рукой.

– Это что, контрабанда, мой хороший? – спросила я, довольно щурясь и разглядывая большое развернутое желтое полотенце. – Откуда в доме с черными стенами эта прелесть?

– Гостям нравится ярко, – проскрипел Бустиар.

– Очень нравится, – согласилась я. – Как же господину Растифору с тобой повезло!

– Повезло, – подтвердил скелет.

Я нащупала еще одну оладью и быстро сунула в рот, пережевывая.

– Волшебство, – простонала, откинув голову на бортик миниатюрного бассейна. – Сказка!

– Рад, что тебе нравится! – раздался сзади знакомый голос, заставив меня вздрогнуть. – Бустиар, покинь помещение.

– Полотенце, – проскрипел скелет.

– Я подержу его не менее профессионально, чем ты, дорогуша, – с ехидцей ответил Кайрид Растифор. – Откуда это, кстати? Что за цвет такой?

– Желтый, – подсказала я, – цвет хорошего настроения, солнца и позитива. Неудивительно, что тебе такой незнаком.

Растифор не спеша обернулся, слегка склонил голову и задумчиво уставился на меня своими темными глазищами. Его волосы на этот раз были распущены и раскиданы по плечам: черные, гладкие и блестящие. Попросить бы немного волшебного бальзама, что он использует, для моей непослушной шевелюры. Поняв, что слишком долго пялюсь на его лицо, отвлеклась на осмотр одежды. Белая рубашка, черные брюки. Босые ноги.

– Бустиар! – громко проговорил Растифор, напоминая о своем приказе.

Скелет повернулся ко мне, и вся его скованная поза выражала глубочайшее сочувствие.

– Ничего, ничего, – делано расхрабрилась я, – иди. Не утопит же он меня.

Кайрид отнял у дворецкого полотенце и демонстративно сделал шаг назад, пропуская того к выходу. Вскоре за скелетом закрылась дверь.

– Происходит нечто абсолютно неправильное! – сразу заговорил Растифор.

– Полностью согласна, – кивнула я, поглубже сползая под густую пену.

– Согласна? Вот так сразу? С чего бы это?

– Ты ввалился ко мне в ванную комнату и пристаешь со странными разговорами, – ответила я хмурясь. – Правильного в этом о-очень мало.

– А, это, – он раздраженно отмахнулся, – я все равно не воспринимаю тебя как женщину, прыгунья, за это не волнуйся.

– Аж камень с души, – зло пробурчала я, подавляя совершенно неуместную обиду. – Но, если тебе полегчает, я тебя тоже мужчиной не воспринимаю.

– В каком смысле? – опешил Кайрид.

– В смысле – не знаю, как в вашем мире, а в моем до звания «Мужчина» еще нужно дослужиться, – радостно скалясь, ответила я. – Он должен быть галантен, умен, предупредителен, обходителен…

– Сойдемся на том, что не интересуем друг друга с этой точки зрения, – понятливо кивнул Кайрид. Подойдя к бортику бассейна, он нагло уселся рядом, согнув одну ногу и обхватив колено, и посмотрел на меня так, что мурашки побежали от нехорошего предчувствия. – А теперь поговорим о том, что тебе снилось, Соломинка.

– Ничего, – благоразумно пробулькала я, с подбородком погрузившись в воду.

– Совсем?

– Совсем! – подтвердила, поводив ногами в воде.

Нашел дурочку – признаваться в том, что я его прошлое всю ночь смотрела. Вспылит еще, прибьет за то, что слишком много знаю. Кто тогда моих заек здесь в хорошие руки пристроит?

– А мне снилось детство Аделины, – неожиданно сказал он, пристально следя за моей реакцией. – Родители звали ее Дэля. Я вырывался из этих воспоминаний, но стоило уснуть – видения продолжались.

У меня глаза, кажется, стали размером с крупную сливу, а сердце при упоминании мамы с отцом едва не выпрыгнуло из груди.

– Как это?! – поразилась, усаживаясь удобнее и позабыв о том, что минуту назад собиралась скрывать правду. Двинувшись вверх, прижала руку к груди, прикрываясь, а второй пригнала побольше пены, повторяя вопрос: – Как такое возможно?!

– Никак, – ответил он, упорно глядя мне в глаза. – Такого не может быть. Но случилось.

Я покусала губу и нервно уточнила:

– И… докуда ты посмотрел?

Внутри все дрожало от растерянности и необоснованного страха. А еще от злости. И… Не знаю! Меня просто распирало от того, что мою жизнь показали чужому человеку. Как это?! Зачем?! Почему?! Ладно я посмотрела кое-что из его прошлого, так мне и использовать оттуда нечего. А он…

– До аварии, – проговорил он, и мои мысли отключились.

Авария.

Мне было пятнадцать. Мама уговорила папу взять внеплановый отпуск, чтобы вместе съездить на море. Он боялся летать, потому в дорогу отправились на автомобиле… Погода безнадежно испортилась, но папа не хотел делать остановок, потому что до пункта назначения оставалось совсем немного. Дальше все смешалось. С тех пор я не люблю дождь. Даже мелкий.

– Они погибли? – тихо спросил Растифор.

Я посмотрела на него, с трудом вспоминая, кто он и где нахожусь.

– И отец, и мать, значит, – не унимался Кайрид. – И кто тебя растил дальше?

– Это просто сон, – прошептала я, – ничего общего со мной.

– Уверена? – Он чуть склонил голову, прищурился. Черные волосы упали на лицо, частично отгородив его от меня. – Что ж, хорошо. Сон так сон. Потому что мне бы очень не хотелось становиться обладателем знаний о чужой жизни. Обо всех ее подробностях. О первой любви, увлечениях рисованием, о…

– Выйди! – рявкнула я, мотнув головой. Когда он посмотрел на меня нечитаемым взглядом, добавила тише: – Пожалуйста. Мне нужно одеться и собраться на работу. Я ведь должна куда-то идти? Мне сказала та девушка, что приходила вчера, принесла какую-то одежду…

Растифор поднялся, повесил полотенце на металлическую трубу с вентилем. Посмотрев на меня, ответил:

– Ее зовут Мейбл. И она разрешила сказать об этом, но на будущее учти: у обладателей темного дара не спрашивают имен. Они называют их сами, если не чувствуют опасности или… Ну, если хотят, в общем. Вещи будут в спальне. Оденься и приходи в мой кабинет, оттуда мы отправимся в Темную башню. Работать.

– В какую башню?! – успела крикнуть я, перед тем как дверь закрылась.

Но ответа не последовало, и надежду на то, что название мне показалось, никто не развеял.

Еще несколько минут я приходила в себя, «переваривая» странный разговор и подводя итоги по нему. Итак, Растифор вломился ко мне в ванную, обескуражил и, дав понять, что сны у нас обоюдные, резво сбежал, позволив по-быстрому свыкнуться с этой мыслью. Его настолько распирало от силы чувств ко мне и от желания поделиться «шикарной» новостью, что он даже ждать не стал, пока я выйду отсюда сухая и причесанная…

И только обдумав все, я наконец покраснела, в полной мере осознав интимность случившегося! Запоздало, надо сказать, во мне проснулась поборница скромности и чести. Хотя раньше я всегда старалась держать дистанцию с мужчинами, проявляя максимальную отстраненность и сдержанность. Это было необходимо на моей прежней работе, где мужчин вокруг всегда слишком много, и большинство с самыми серьезными намерениями… на пять минут в укромном месте. Да, официанток в кафе-баре «Атаман» не особенно уважали, благо секьюрити всегда были настороже и не позволяли посетителям распускать руки.

Перед мысленным взором промелькнули воспоминания – их за два года работы в «Атамане», как ни странно, накопилось немного, ведь все дни и ночные смены там были похожи друг на друга: выматывающие, зато хорошо оплачиваемые. Но со стороны того же Растифора все наверняка будет выглядеть гадко и унизительно.

Со злостью обернувшись в полотенце, направилась в спальню, все еще гадая, как вышло, что настолько спокойно отреагировала на явление Растифора во время водных процедур? Почему не выгнала его? Не пристыдила? И к чему наши сны?! Почему я вижу его прошлое, а он мое? И будут ли они продолжаться?

От последней мысли я резко остановилась – мне поплохело.

Как он там сказал? Видел меня до аварии? А ведь за тот период ничего особенного в моей жизни не случалось: я была обыкновенной девочкой, любящей родителей, но иногда скандалящей по пустякам. В меру избалованной, обожающей рисовать и наряжаться. Это потом, после смерти самых близких людей, начался бунт характера. О, сколько бед я доставила своей слишком тонко чувствующей, интеллигентной бабушке! Она была искусствоведом в третьем поколении, художницей, ранимой и хрупкой. Она сама нуждалась в заботе и защите, даже больше, чем я. Но тогда мне было дело лишь до себя и своего горя, я купалась в нем и с ненавистью смотрела на мир.

Пришли истерики, случился побег из дома, появились первые романтические отношения с отъявленным двоечником… Затем первый разрыв отношений и отказ от учебы. Громкая музыка, долгие взгляды в никуда, нежелание говорить. Я не была ангелом, совсем нет. И пока бабушка занималась мной, пытаясь вернуть на путь истинный, к нам пришли приставы и сообщили об огромной задолженности за квартиру перед банком. У родителей была ипотека, которую с их смертью стало некому платить. Бабушка, совершенно не разбирающаяся в юридических тонкостях, уяснила лишь то, что мы вот-вот вынуждены будем съехать на улицу, и впервые оказалась в больнице с сердцем.

Это отрезвило меня, встряхнуло и моментально заставило повзрослеть. Именно я искала папиных друзей и просила их помочь уладить вопрос с недвижимостью. Благодаря им мы не остались без жилья, но переехали очень далеко от центра, в старый дом, в темную сырую квартиру; еще и кое-что на банковский счет отложить смогли… Те же друзья помогли мне попасть в институт в середине сентября, чтобы однажды я стала юристом. Это было здорово: я снова смеялась, заводила друзей, умудрялась учиться, подрабатывать секретарем у заведующей отделением (злая шутка судьбы, не иначе!) и присматривать за бабушкой.

Так прошли почти три года, пока она не слегла с повторным приступом. Понадобились деньги. Много. За такими суммами в долг не ходят. Пришлось делать выбор между учебой и работой… Когда брала академический отпуск, думала, это на пару месяцев, но вышло иначе.

Воспоминания причиняли боль, вновь заставляя чувствовать себя виноватой во всем и пытаться найти оправдание собственной глупости. Вот только одно дело – знать все и вариться в таком прошлом самостоятельно, и совсем другое – пустить в него постороннего! И не просто смотреть…

Я помнила, как подглядывала за жизнью Растифора – события сменялись быстро, но это не мешало мне испытывать необычайно яркие эмоции Кайрида: от надежды и жажды жизни до жгучей ненависти и позорной жалости к себе. А после – разбитых в кровь кулаков и новой надежды. Я будто сама побывала в его шкуре.

Выходит, и он испытывал то же…

Нащупав шершавую стену, я облокотилась на нее, прижалась лбом, пытаясь вернуть самообладание. Да, близости такого рода у меня никогда ни с кем не было, и слава богу! Но вот появился человек, который мог узнать обо мне все! Всю мою подноготную! Даже первый интимный опыт! И вообще мои нелепые попытки строить отношения! Я закрыла глаза и тихо замычала, осторожно стукаясь головой о стену.

По-хорошему, Кайрида надо было бы прибить уже сейчас, пока не стало поздно! А уж что будет, если досмотрит мою жизнь до двадцати двух, то есть до нынешнего возраста – тут прямо тоска. Криминала там, конечно, нет, но в наличии столько личного! Того, что хотелось бы похоронить в глубинах души и никогда никому не рассказывать. Никогда. Никому! Ведь это все только мое…

«Тапочки всегда на моей стороне, а вот у Бустиарчика нужно уточнить, как ему хозяин и на чьей скелет будет стороне, если вдруг Растифора случайно хватит удар… от удара лопатой по голове. Нескольких ударов, чтоб наверняка…» – подумала я, осторожно отстраняясь от стены.

Где-то в доме хлопнула дверь. Я испуганно подпрыгнула, опасаясь, что мои мысли могут быть услышаны и приняты за реальный план, а после использованы против меня… В этом мире чего хочешь можно ждать!

Тихонько бормоча ругательства, я прошла в комнату и, к немалому облегчению, действительно увидела там одежду. На кровати лежали плотные черные брюки, такого же цвета рубашка, тугая резинка для волос, деревянная расческа и серая мантия примерно моего размера. На полу стояли сапоги со шнуровкой. Кроме того, рядом с мантией нашлась маленькая тканевая сумочка, в которой я обнаружила – спасибо тебе, прекрасная Мейбл! – комплект новенького белья, еще с бирками! «Собственность Мирдбурдской академии стихий» – гласила надпись на бумажке. Я скептически хмыкнула – жадничает, однако, ректор, экономит на качестве. Выглядело белье как дешевый ширпотреб из самой простой ткани, но это лучше, чем ничего. Серые трусики оказались больше похожи на панталоны, а вместо бюстгальтера был корсет с поддержкой для груди, на шнуровке спереди.

– Ну, будем надеяться, что не встречу сегодня своего принца, – пробормотала я, сосредоточенно рассматривая надетый комплект. Корсет был мне немного тесноват, а трусы, наоборот, напоминали парашют. Привлекательности, прямо скажем, такое белье не добавляло, потому я искренне посочувствовала студенткам академии.

Еще через пару минут, окончательно одевшись и сделав на голове вполне симпатичный пучок, отправилась искать непосредственного работодателя. Вот только ноги вели меня не к его кабинету, а в кухню, и в голове зрело нерушимое знание – Растифор именно там. Чем ближе я подходила, тем сильнее ощущала внутреннее беспокойство. Необъяснимое желание ускориться, даже перейти на бег усилилось настолько, что в висках застучало. Но стоило увидеть Кайрида, как волнение улеглось, а на душе стало гораздо спокойнее.

– А, Соломинка, – безразличный тон, уничижительный взгляд, пробегающий по мне с головы до ног, – ты все же решила снизойти до нас?

Я не ответила.

Смотрела на него и прислушивалась к себе. Меня словно надвое поделило по эмоциям: с одной стороны, хотелось привычно огрызнуться и побыстрее свернуть пикировку, но с другой… не покидала тревога, которая… не была моей! Это чувство было инородным, чужим! Хмуро осмотрев присутствующих, заметила, как беззаботно замешивает тесто Бустиар, как поедают завтрак тапки-зайки и…

Растифор смотрел на меня нечитаемым взглядом. Холодный и отстраненный, мог ли он испытывать настолько сильную тревогу?

– Соломинка? – Кайрид поднялся со стула, на его лице мелькнула тень волнения, и меня словно током прошибло – он!

– Адочка, ты чего? – Морти бросил миску, подбежал и с волнением заглянул в глаза. – У тебя такой вид, будто ты призрака увидела! Кстати, они тут есть?

– Да, – на автомате ответил Кайрид. – Но не в моем доме. Аделина, в чем дело?

Еще шаг в мою сторону, и меня начало разрывать от чужих переживаний.

– Я… – Немного помявшись, все же решила быть откровенной: – Мне кажется, я испытываю не свои эмоции. Не знаю, как это объяснить, но я уверена – это не мое.

Бустиар обернулся, лицо Растифора слегка вытянулось.

Я почувствовала новую волну чужих чувств: неверие, раздражение, злость. Меня просто захлестнуло волной негатива. Ладони сами сжались в кулаки, зеркально отражая действия Растифора. Его взгляд тут же метнулся к моим рукам. Разжав ладони и поправив ворот мантии, он принялся задумчиво тереть подбородок.

Карл, также оставив пустую миску, подбежал ближе, уточняя:

– Аделин, ты чувствуешь меня?! Ну-ка, скажи, каково мне? – Он грустно повесил ушки. – О, этот вечный голод и тоска по открытому пространству… Хоть ты поймешь!

– Нет, Карл, – ответила я тихо, – прости, но мне не понять.

Зайка удивленно склонил мордочку вправо и перевел понимающий взгляд на Кайрида.

– Его?! – поразился Карл. – Он что, чувствовать умеет?

Кайрид закатил глаза, завел руки за спину. Его ноздри слегка расширились, губы сжались в тонкую линию. Пару секунд он простоял так, а потом резко обернулся к Бустиару, требуя:

– Принеси родовой перстень. И передай сообщение братьям Фри, пусть придут к ужину.

– Еще гости, – восторженно проскрипел скелет, откладывая ложку, которой мешал тесто. Повернувшись, он прошел мимо, бормоча: – Перемены – хорошо. Перемены к добру.

– Угу, праздник к нам приходит, – мрачно подтвердил Растифор. Поглядев на меня исподлобья, сказал угрожающе: – Эту связь пора разрывать. И чем быстрее, тем лучше.

– Эй, меня видел ректор! Он начнет задавать вопросы, если я пропаду! – выпалила пятясь.

– И мы начнем! – подтвердил Карл.

– Вы и без того не затыкаетесь, – бросил Кайрид, переключив интерес на зайчиков. – И кстати, насчет них тоже нужно уточнить. Слишком быстро происходит оборот. Завтра отправимся в Хилстон, нужно показать их кое-кому.

– Адочка! – ко мне прижался Мортимер.

– Покажи им вот что! – Карл повернулся к Растифору мохнатым задом и повел туда-сюда пушистым хвостиком.

Во мне начала закипать чужая злость. Осторожно прикрыв собой Карла, я мило улыбнулась и, решив применить женскую хитрость, кивнула, сообщая кротким голоском:

– Мы с удовольствием поедем. Только зайчикам страшно, ведь они совсем не знают этот мир. Если бы ты хоть немного прояснил, куда и зачем…

Растифор опустил взгляд. Я обернулась. Карл выглядывал из-за моих ног, нагло скалясь. Хоть бы подыграл, поросенок!

Кайрид вздохнул и… прошел мимо, в прихожую. Шикнув на совершенно отбившихся от рук зайцев, последовала за ним с самым послушным видом. Растифор как раз накинул черное пальто и протянул мне аналогичное, но миниатюрнее. Снова с биркой академии.

– Сейчас проведу тебя в башню, – принялся инструктировать он, – начнешь приводить в порядок приемную, а я пока наведаюсь к другу. Думаю, он уже нашел что-то про руны на твоем теле. Насколько я заметил, рисунок не изменился.

Я округлила глаза: когда только успел рассмотреть? Он же взгляд в ванной ни разу ниже моего носа не опустил! Собралась уже высказать ему пару ласковых, но тут Растифор шагнул ближе, сложил руки на груди и уточнил:

– Что ты чувствуешь теперь? Вернее, что я чувствую?

Я нахмурилась. Прислушалась к себе, поняла, что нервничаю. Никаких посторонних эмоций, только мои, путаные и, как всегда, меняющиеся от «все хорошо» до «мы все умрем» за считанные секунды.

– Ну?

– Гну! Ничего, – буркнула, посмотрев на него, и добавила неуверенно: – Может, я и напутала что-то. Но теперь все как всегда.

– А так? – он взял меня за руку и осторожно сжал ладонь. – Что?

Внутреннее удовлетворение, какое-то хмельное чувство радости. И все это – мое собственное. Глупые чувства, совершенно не логичные. Аж щеки от этого осознания покраснели.

– Ни-че-го! – проговорила по слогам, отнимая руку. – И не хватай меня так больше. Я, может, пугаюсь.

– Вижу, аж кровь от страха в лицо бросилась, – серьезно кивнул Кайрид.

Занервничав, я начала застегиваться, перепутав гадские пуговицы. Выругалась, принялась исправлять ошибку и… оторвала одну из них!

– Да что за ужас заставляют носить в этой вашей академии?! – вспылила, топая ногой. – Есть тут нитка с иголкой?

– Позволь.

Растифор протянул ладонь, демонстративно не касаясь меня, как и просила. Я саркастично хмыкнула, отдала ему пуговку и хотела сопроводить это едким замечанием по поводу своих сомнений в его швейных способностях, но… Он повел рукой над торчащими нитками, что-то пробормотал, подставляя пуговку, и сработало волшебство: через десяток секунд пальто стало как новенькое.

– Потрясающе! – искренне поразилась я. – Сделай так и с остальными, а то держатся еле-еле.

– Я тебе не портниха, – сразу ощетинился Растифор.

– Тогда научи меня этому! Сама сделаю.

Зря я посмотрела ему в глаза. Хорошее настроение мигом улетучилось, уступая место неловкости. Захотелось отвернуться. Убежать. Повести себя как глупый подросток. Я нахмурилась, тут же поднимая внутренние «щиты» и привычно отгораживаясь от всего мира.

– Впрочем, забудь.

Хотела обойти его, но Растифор все же взялся за новую пуговицу, не только закрепляя ее, но и застегивая. А потом за следующую…

– Это бытовое заклинание, – в какой-то момент стал комментировать он свои действия, – в нем нет ничего сложного, зато очень помогает в мелочах. Если ты умудрилась оживить свои тапки, то, возможно, действительно смогла бы освоить его. Нужно проверить твой магический потенциал. Конечно, ты здесь ненадолго, ведь наша задача – вернуть тебя в родной мир, но для комфорта…

– Да, для комфорта мне бы очень это… Да.

Он оторвал взгляд от пуговиц, посмотрел на меня с легким прищуром, делая шаг назад. Я же чуть подалась вперед, качнувшись на носочках. Опомнившись, встала на всю стопу, несколько раз ошалело хлопнула ресницами и, чувствуя дикое неудобство за собственное поведение, недовольно пробурчала:

– Где же Бустиар?! Неужели можно так долго искать какое-то кольцо в этом маленьком доме?!

Кайрид Растифор

Не спеша двигаясь от дома к башне, Растифор то и дело останавливался, ожидая свою нерасторопную спутницу. Все это время он думал о связи с девушкой из другого мира. И чем больше Кайрид размышлял, тем сильнее нарастало беспокойство. Чего стоило одно ее прошлое в его снах! Он вырывался из чужих воспоминаний, не желая быть их участником, но все оказывалось бесполезным. Стоило прикрыть глаза – Аделина возвращалась. Веселая смешливая девочка, любимица родителей, открытая и доброжелательная. Та Соломинка была доброй и счастливой. А потом случилась авария, которая наверняка изменила жизнь девочки.