Текст книги "Больше, чем любовь"

Больше, чем любовь
Ники Сью

Пролог

Перед моим лицом то и дело мелькали фары старой Нивы. На часах было почти половина одиннадцатого, и если бы я случайно не заметил силуэт Ангелины, не ехал бы сейчас за ней впритык. Хотя она явно не знала, что я позади, просто нелепо вела эту тачку. Не её тачку.

Когда я увидел Абрамову, почему-то почувствовал, как в груди замирает сердце. А потом оно не только замерло, но и встрепенулось от волнения – не я один преследовал Лину, на горизонте маячил этот конченый урод Чед. Он мог бы запросто догнать нас, но каким-то чудом большая фура вывернула прямо перед его носом, и Чеду пришлось дать по тормозам. Между нами увеличилось расстояние.

Лина свернула в сторону старого сквера, я не отставал, но чуть притормозил, стараясь не спугнуть девчонку. Что-то явно происходило, и это что-то было не очень хорошим.

Впереди мелькнул полуразваленный ржавый забор, красная вывеска на нем гласила, что проезд был дальше закрыт, но Ангелина лишь ускорилась и снесла ограждение. Вот тебе и хрупкая особа. Я тихо усмехнулся.

Это девочка окончательно сошла с ума? Порча городского имущества, угнанный авто, он сто процентов не принадлежал ей. Дело приобретало неприятный запашок, мне нужно было как можно скорее догнать Лину, пусть мы и стали врагами под яркой плашкой "Номер один".

Пропустив через колеса части ржавого забора, я въехал на закрытую территорию сквера. Вокруг не горели фонари, повсюду валялся строительный мусор, откуда-то из глубины доносился лай собаки. Чуть дальше виднелась деревянная будка охранника, явно пустая. Администрация давно обещала привести это место в порядок, однако, кажется, не особо спешила.

Ангелина резко остановила Ниву у полуразбитого фонтана и выскочила на улицу. Она была слишком невнимательной – не сразу заметила мою машину, а когда все же заметила, замерла, словно фарфоровая кукла.

Ветер коснулся ее растрепанной прически, вытаскивая очередную каштановую прядь из хвоста. В лунном свете глаза девушки казались драгоценными камнями, которые переливались бликами. А ещё в них читался страх вперемешку с беспокойством. Она заметно нервничала.

Я тоже вышел из машины и быстрыми шагами направился к Лине, нет-нет оглядываясь. Июньский ветер проникал под мою одежду, словно холодные пальцы, которые вот-вот могли достигнуть шеи. Откровенно говоря, я нутром чуял – опасность близко, не просто так дебил Чед гнал на большой скорости.

– Чья это тачка? – спросил я, когда оказался напротив девчонки. Её серая безразмерная майка болталась на худых плечах.

– Тебя это не касается, проваливай! – прорычала Лина. Я заметил, как её взгляд скользнул мне за спину, словно она тоже ждала, что фары Чеда сейчас осветят темный сквер. Значит, чутье меня не подводило. Ангелина во что-то вляпалась, во что-то не менее отстойное, чем и я.

– Что происходит?

– Ты не слышал? Я же сказала…

– Это машина Чеда? – я стиснул зубы, надеясь, что ошибаюсь. Иначе… это будет полный провал. У этого парня нет никаких моральных принципов, он как голодный волк: готов сожрать жертву с костями, даже если это жертва его родня.

– Уходи, – прикрикнула она, а затем даже топнула ножкой. Белые кеды испачкались в грязи.

– Ты угнала его тачку? Ты… ты хоть знаешь, что это за человек?

– Знаю, но тебя это… – попыталась повторить Ангелина свою заезженную пластинку.

– Зачем? Господи! – я смерил ее разгоряченным взглядом, пытаясь подавить волну злости, что росла во мне с каждой минутой. Кругом была в какой-то степени зловещая тишина: только шелест листвы и наше дыхание разбавляло атмосферу этого вечера. Я поднял голову, вглядываясь в темное ночное небо, там не было ни звезд, ни туманных облаков. Слишком чёрное, оно словно окончательно потеряло надежду, как и моя жизнь.

– Уходи, – прорычала Лина. – Прошу, уходи! – во второй раз она сказала эту фразу уже иначе, с мольбой в голосе.

Но уйти я не успел, хотя и не планировал: в старый сквер заехал серый пикап Чеда. Буквально пара секунд и заглох двигатель, дверь открылась, оттуда вышел высокий тип с мощной бицухой. Короткий рукав его белой майки открывал вид на татуировку, тянущуюся огненной струей до самых костяшек пальцев.

– Ну, привет, – поздоровался Олег Чедский. В его глазах была усталость и раздражение. Чед сплюнул на землю жвачку и стал приближаться, тогда я перегородил ему путь, тем самым закрыв Лину собой.

– Ну, привет, – поздоровался я. Протянул руку в качестве приветственного жеста и даже выдавил из себя улыбку, правда фальшивую, да только в темноте вряд ли было видно насколько я искренен.

– С дороги, щенок.

– Как грубо, – хмыкнул я. Чед скривился, я знал, что он ненавидел богатеньких, считал нас обществом потребителей, которым добрый дядя засунул золотую ложку в рот.

– Я бы на твоем месте не был таким самоуверенным, твой папочка итак у меня на крючке, – заявил Олег. И в целом он был прав, крючок оказался похлеще любой удавки.

– Вечер перестает быть томным, – я пожал плечами и взглянул на испуганную Лину. В голове мелькало слишком много вопросов, но у меня попросту не было времени требовать на них ответы. Мы оба оказались в достаточно отстойной ситуации, Чед не спустит с рук угона, и я уверен, Лина это тоже понимает.

– Знаешь, я так ненавижу, когда трогают мои вещи.

– Я тоже, но было весело. Хотя твоя Нива еле ехала, ты не думал починить ее, дружище? – высокомерие читалось в моем голосе большими буквами. Я пытался сконцентрировать всю злость и внимание Олега на себе, тем самым спасти Лину.

– Раз так, то может продолжим веселье? – Чед схватил меня за грудки и посмотрел тем самым взглядом, про который говорят, что впереди пропасть. Я почти провалился туда дважды.

– Не слушай его! – взмолилась вдруг Лина, вырастая рядом с нами. – Он все врет. Это…

– Замолчи, – прорычал я.

– Это я угнала твою машину, – продолжила Ангелина, переводя испуганный взгляд с меня на Чеда.

– Вот как? – пальцы Олега разомкнулись, и он отпустил меня. Жаль, я планировал ему врезать. Давно руки чесались. Да и терять уже было нечего.

– Эта девочка выполняет все, что я скажу. Она просто влюбленная дурочка, очередное веселье. Ты же знаешь, дружок, – я похлопал его по плечу, от чего брови Чеда поползли вверх. Кажется, он едва сдерживался, чтобы не зарядить мне. С другой стороны, я тоже был на пределе. – У нас у богатых свои развлечения.

– Что ты… – прошептала Лина.

– Раз так, садись в тачку, – грозным тоном приказал Олег. – Пообщаемся.

– Не надо, пожалуйста… – умоляла Ангелина.

– Заканчивай, это раздражает, – кинул я ей. Слова давались мне тяжело, они, подобно пулям, дробили грудь, а вместе с ней и душу. – Ты такая скучная.

– В тачку, – повторил Чед. И больше не медля ни минуты, я двинулся к дверям его старого пикапа. Уселся на пассажирское сидение, вдыхая запах табака и вонючего освежителя воздуха.

А потом перевел взгляд на Лину. В голове вспыхнуло все то хорошее, что было между нами. Яркие искры, заставляющие мое сердце биться чаще. Ради Ангелины я мог бы уничтожить этот чертов мир. Она подарила мне нечто большее, чем банальную близость.

Но теперь все в прошлом…

___

Глава 1

За два месяца до событий в прологе

Игрок противника “Авангарда” преследовал Ярослава Громова, не иначе планируя напасть сзади и нагло вырвать шайбу. Мой брат тихо взвизгнул, когда у номера пять почти получилось совершить маневр, но тут Громов резко остановился, и соперник упал на лед. Над ним стоял Ярослав, он скинул с себя шлем, перчатки и бросился с кулаками на врага. Конечно, их начали разнимать.

– Не игра, а бои без правил, – устало протянула я. Мне никогда не нравился хоккей, но Вадим обожал его, пожалуй, это был единственный вид спорта, который приводил в восторг моего шестнадцатилетнего брата. В детстве он хотел тоже рассекать лед, забивать шайбы, однако не все мечты сбываются. Мама не планировала исполнять наши желания, ее волновала только личная жизнь, вкусная еда и одежда, в которой она бы выглядела презентабельно.

Мама любила моду. Любила мужчин. И не особо заботилась о своих детях. И такие родители бывают…

– Громов крут! – присвистнул Вадим, затем подорвался с места и закричал во весь голос очередную дурацкую реплику, одну из тех, что здесь скандировали фанаты. Я снова вздохнула.

В нашем городе многие любили хоккей, более того, команда юниоров достигла невероятных результатов, а сам Ярослав Громов и капитан Александр Давыдов уже были выбраны в молодежную сборную. Оставалось два месяца до окончания школы, два месяца до того, как звезды маленького провинциального городишки покинут свое место обетования. И тогда вряд ли хоккей будет пользоваться таким спросом. Скорее всего, и мы с братом перестанем ходить на матчи.

Игра закончился победой “Авангарда” и дикими воплями болельщиков. Парни уходили в раздевалку под аплодисменты, их благодарили и ждали новых зрелищных побед. Вадим тоже радовался, искренне, от всего сердца. Его улыбка была теплой, наполненной чем-то большим, чем просто хорошим настроением. Я улыбнулась ему. Брат был моей опорой и единственным человеком, за которого я держалась.

– Как насчет мороженого? – спросил Вадим. Он пригладил рукой каштановые волосы, которые давно пора было подстричь, они стали слишком длинными, челка занимала большую часть лба.

– Если только фисташковое, – ответила я.

Мы вышли на улицу, день выдался солнечным, несмотря на то, что апрель у нас был дождливым. Среди толпы зрителей я увидела Лилю, мою лучшую подругу, она шла нам навстречу и махала рукой. Ее пшеничные волосы были завязаны в дульку, а алые губы кривились от недовольства. Лиля тоже не любила хоккей, однако мы договаривались прогуляться вместе после матча. Выходной ведь… Нужно ловить моменты.

– Ну и чего так долго? – буркнула Ильина, укутавшись в шарф мятного цвета. Несмотря на солнце, было ветрено. Вокруг росли высокие деревья, звук от шелеста листвы разносился по всей округе.

– Надо было заходить и смотреть с нами. Это было чертовски круто, – радостным голосом сообщил брат. Он засунул руки в карманы толстовки, черной и старой. Пора было ее сменить, но Вадим не особо принимал подачки от мамы. Именно так он называл ее покупки, потому что многое из того, что имелось у нас в шкафу, принадлежало не нам, вернее, было куплено из кошелька маминых ухажеров. Брат ненавидел мужские кошельки.

– Фу, – поморщилась Лиля. – Скукота, да и только. А уж Давыдова и в школе хватает, еще сюда на него ходить смотреть.

– Ты должна гордиться, что учишься сразу с двумя крутыми игроками в одной школе, – возразил Вадим. Так уж сложилось, что Саша, а еще его называли Давой, и Яр заканчивали то же учебное заведение, что и мы с Лилей. Только они были “ашками”, а мы “бэшками”. И, конечно же, звезды нас не замечали, да и, скорее всего, о существовании простых смертных не знали. Но может оно и к лучшему.

– Было бы, чем гордиться.

– Уж им есть чем, – Вадим недовольно покосился на Лилю, она в ответ показала ему язык. Вот и весь разговор, когда один боготворит хоккей, а другой его на дух не переносит.

Мы свернули за угол ледового дворца, оказавшись рядом с парковочной зоной. Вначале дороги стоял высокий красный автобус с надписью “Авангард”, на нем выезжали на разные матчи игроки команды, а в ряд несколько дорогих иномарок именитых брендов. Я зевнула и в этот момент споткнулась о мелкий камень, а когда подняла голову, почему-то замерла…

Из здания вышел Громов, следом за ним брат или кузен, если честно, я не знала толком, в каких родственных связях находились Саша и Ярослав, но они точно были родственниками. Дава чуть худее, на пару сантиметров выше своего вечного друга и товарища Яра. Тот же наоборот был шире в плечах, он напоминал медведя. Хотя, пожалуй, они оба походили на медведей.

Ярослав вытащил телефон из кармана спортивок, а Саша остановился на ступеньках. Его взгляд неожиданно поменял траекторию и… остановился на мне. Долгий, изучающий, немного насмешливый. Если честно, это был первый раз, когда мы вообще смотрели друг на друга. Губы парня растянулись в белозубой улыбке, он вдруг подмигнул… Мне?!

Я отчего-то растерялась, даже оглянулась, но то скорее на всякий случай, мало ли, кто-то стоит позади. Однако вокруг никого не было, только мы трое.

Ярослав убрал телефон в карман, что-то сказал Даве, и, не получив ответа, проследовал за направлением взгляда своего близкого друга. Остановившись на мне, его холодные, дымчатого цвета глаза словно сделались еще мрачнее. Он шевельнул губами, затем отвернулся и двинулся к машине. Следом за Громовым пошел и Саша.

– Что это было? – шепнула Лиля мне на ухо. – Сам Давыдов тебе подмигнул?

– Что? – хриплым голосом отозвалась я. Сердце в груди сделалось тяжелым, словно налилось свинцом. Я глубоко вдохнула, настолько сильно, что хватило бы на двоих человек не иначе. Однако это было не смущение… Скорее дурное предзнаменование.

– Никто ей не подмигивал, – влез брат. – Кончай фантазировать. Пошли уже, я замерз.

– Да, я тоже. Тебе реально показалось, – отмахнулась я. – А если и нет, вполне возможно, что он принял меня за очередную фанатку. Знак любезности или типа того.

– Давыдов – законченный бабник, а Громов просто странный. От таких лучше держаться подальше, – заключила Лиля. И откровенно говоря, я была с ней согласна. На все сто!

– Поэтому такие как ты пускают на них слюни, – буркнул Вадим, покосившись на Ильину. Та вдруг зарделась, отвернулась и к моему удивлению не проронила больше ни слова.

Но самое странное произошло утром – в понедельник.

Глава 2

Утро понедельника выдалось пасмурным. Моя бы воля, я бы осталась в кровати на весь день, но школа требовала посещения, поэтому пришлось вставать.

На кухне как всегда было тихо, мама редко баловала нас вкусными завтраками. Обычно она крутилась перед зеркалом, считая, что мы с братом уже довольно взрослые и можем самостоятельно сварганить себе бутерброды с чаем. Однако в холодильнике не оказалось колбасы или сыра, а чай закончился еще вчера.

Я коротко вздохнула, разглядывая пустые полки. Когда буду возвращаться, обязательно стоит забежать хотя бы за хлопьями и молоком, иначе мы точно умрем с голоду.

Закончив с мыслями о еде, я вышла в коридор, остановилась перед зеркалом и причесала свои каштановые волосы, которые уже достигали лопаток. Намазала губы прозрачным блеском и, накинув на себя серый тренчкот, отправилась в школу. Хорошо еще, мы жили в десяти минутах от учебного заведения, не приходилось трястись в час-пик в общественном транспорте.

Последние школьные дни тоже не особо радовали. У нас практически постоянно шли проверочные тесты, а обсуждение предстоящих выпускных экзаменов не затихало ни на минутку. Правда сегодня как-то в корне отличалось… Даже чересчур.

Все началось после третьего урока, мы как раз с девчонками переодевались на физкультуру в раздевалке. Лиля закончила первой и выскочила в коридор, ей звонил отец, а я задержалась, пытаясь распутать дурацкую шнуровку на кедах. И тут неожиданно раздался вой сирены. Он был настолько громким, что сердце у меня едва не остановилось. Одноклассницы побросали вещи и выбежали наружу, а я почему-то так и застыла, сидя на корточках.

Через несколько долгих секунд сработала пожарная сигнализация, с потолка полилась вода. Я подняла голову, капли хаотично падали на мое лицо, волосы и за шиворот. Все это напоминало тропический дождь где-то в азиатской местности с вечным летом и духотой. Довольно быстро я промокла до нитки.

В коридоре послышались шаги, голоса, кажется, кричал учитель физкультуры. Я же продолжала стоять в раздевалке, словно ничего странного не происходило. Подумаешь, сирена вовсю воет. В груди даже ни разу не екнуло от страха. В рюкзаке запиликал телефон, и я двинулась к открытому шкафчику, чтобы ответить на входящий вызов. Под ногами шлепала вода, словно я ступала по лужам, а не по напольному покрытию в здании. Но, не дойдя двух шагов до места икс, я вздрогнула от неожиданного скрипа.

Дверь в раздевалку с грохотом распахнулась, на пороге вырос Громов. Да, да, тот самый! Его короткие волосы, черные, словно смоль, были мокрыми, а вдоль острых скул стекали капли тропического “дождя”, сигнализирующие о приключившейся беде в здании. Однако мой взгляд зацепило не это, а отсутствие майки на Яре. Я никогда раньше не видела его обнаженной груди, кубиков пресса на животе и широких плеч. Вблизи юный хоккеист казался большим, словно дуб, и уверенным, как настоящий король джунглей.

Мысли вмиг растерялись, к щекам моментально прильнул румянец. А уж когда Громов ступил на женскую территорию, захлопнув за собой дверь, я и вовсе смутилась. Он несколько раз оглянулся, будто его кто-то преследовал.

– Это женская, – прошептала я, пребывая в легком ступоре от происходящей ситуации.

– Плевать, – буркнул он. Голос у Ярослава был холодным, с легкой хрипотцой, но при этом глубоким с насыщенным тембром.

Правда, как следует насладиться его звучанием мне не удалось. В коридоре явно происходил какой-то движ, нервная суматоха. Судя по всему, старшие кого-то искали и планировали вот-вот ворваться в раздевалку.

Яр еще раз оглянулся, его глаза дымчатого цвета будто сделались еще мрачнее, словно в этом парне поселилась промозглая осень. Он резко шагнул на меня, а потом нагло схватил за запястье. Я и рта открыть не успела, как мы оба с ним оказались в двойном шкафчике, который располагалась в дальнем углу раздевалки. Единственный в своем роде, для чего существующий, непонятно. Громов силой запихнул меня внутрь, сам же встал напротив и захлопнул за нами дверцы.

– Ты спятил? – прорычала я, планируя выйти. Однако Ярослав закрыл проход, уперевшись ладонью о железное основание.

– Помолчи, – грубо отозвался он, чуть склонившись надо мной.

– В здании может быть опасно. Да и с какого перепугу я должна молчать?

– Нет никакой опасности, а молчать ты должна, потому что я тебя об этом очень вежливо прошу, – все в том же тоне ответил Громов. Мне захотелось его ударить и желательно с ноги, но тут в раздевалку кто-то вошел. Теперь даже если бы я выскочила, мои действия указали бы скорее на что-то запрещенное, будто я участница спланированной акции мятежа, нежели жертва, попавшая в шкаф случайно. Вряд ли бы мне кто-то поверил.

Тем более в здании, скорее всего, был не пожар, уж если Громов так говорил, вероятно, и сигнализация, и суматоха его рук дело или дружков с их класса. Все хоккеисты немного отбитые.

– Тут вроде никого, – раздался женский голос.

В темноте я плохо различала силуэт Ярослава, однако в какой-то момент он подвинул руку и случайно задел мое плечо. Воздух вмиг сделался тяжелым, горячим. В нем словно заискрили маленькие огоньки, а может то были огоньки в моей груди. И я видела этому вполне резонное оправдание: полуобнаженный парень со мной в замкнутом пространстве, мы едва знакомы, хотя нет, он вряд ли замечал меня до сегодняшнего дня. Одним словом, крайне абсурдная и нелепая ситуация.

– Эй! – прошипела я. – Ты… – однако договорить не получилось: Яр накрыл мой рот своей ладонью.

Глава 2.2

Я тактильно ощущала его недовольный взгляд, блуждающий по моему лицу. А уж когда горячее мужское дыхание коснулось моей шее и щек, по венам словно побежала лава. Это граничило с сумасшествием.

Голоса в раздевалке стихли, дверь захлопнулась, и Громов, наконец, убрал руку. Он приоткрыл дверцу шкафа, тайком выглянув наружу, словно какой-то шпион из американского блокбастера, и в этот момент я врезала ему по икроножной части ноги. Он тихо пискнул, но мне было уже плевать. Каков наглец!

Выскочив из шкафа, я вдохнула полной грудью воздух свободы, маленькие помещения все же не мой конек. Яр вышел следом, его взгляд, направленный в мою сторону, напоминал удар, которым отправляют к стенке. Это был взгляд холодного осеннего ветра, готового сорвать крышу с ветхой избушки или разрубить на две части сухую ветку дерева.

– Что? – немного растерянно спросила я. Он реально надеялся, что затащит девушку в шкаф, заткнет ей рот и ему все это добро сойдет с рук? Неужели все парни из хоккейной команды такие самоуверенные?!

Вместо ответа Ярослав лишь театрально закатил глаза. И прежде, чем он вышел прочь, в раздевалку завалился еще один спортивный представитель – Саша Давыдов. Тот самый парень, который подмигнул мне тогда на парковке. Количество хоккеистов на столь мизерной территории было не в мою пользу.

– Вот ты где, Яр! – воскликнул радостно Саша. Он улыбнулся, и на его щеках появились милые ямочки. – И не один, как я погляжу, – присвистнул новый гость.

– Твоими молитвами, – прорычал Громов. Затем обошел своего дружка и выскочил в коридор, громко хлопнув дверью.

Да что, в конце концов, не так с этим парнем?

– Надеюсь, мой братишка тебя не обидел? – Саша подошел ближе, продолжая излучать само дружелюбие. Даже внешне он был полной противоположностью своего то ли друга, то ли родственника. Всегда улыбка на губах, вежливость в каждом жесте, поговаривали, Дава был душой любой компании. Да и девчонки его любили именно за открытость. Что греха таить, даже я как-то оттаяла при виде такого лучезарного милого лица. А еще Саша был в майке в отличие от кое-кого.

– Ну… – я тихо выдохнула и только сейчас опомнилась, что, наверное, выгляжу ужасно: мокрая майка, волосы, с которых стекала вода, скорее всего и под глазами черные круги от туши. Одним словом – та еще красавица.

– В номинации грубиян года, Яр бы занял первое место.

– Не знала, что у него есть такие, – я зажала два пальцы, показывая кавычки, – трофеи.

– Поверь мне, у него их целая комната, – он усмехнулся, а я почувствовала, как напряженная атмосфера стала медленно покидать раздевалку. – А меня, кстати, Александр зовут.

– Я знаю, – слишком быстро вырвалось у меня. Это добавило красок и в без того неловкую ситуацию. Я отвела взгляд в сторону, прищурившись и молясь всем богам, чтобы фраза не прозвучала комично.

– А я вот твоего имени, птичка, до сих пор не знаю. Так… как тебя зовут?

Дава не сводил с меня своих кофейных глаз. Они у него были глубокие, миндалевидной формы с обрамленными густыми ресницами.

– Ангелина, – улыбнулась я.

– Ангел значит? – произнес он то ли для меня, то ли для себя. Реплика прозвучала как утверждение. Однако дальше наш разговор не продолжился, потому что в раздевалку вновь пожаловал физрук.