Текст книги "Зажги мое сердце"

Глава 17

Я подняла голову, разглядывая массивные ворота, которые прятали двухэтажный дом от трассы. Они были темно-бордового цвета, а у одной из дверей висел датчик домофона, сверху же возвышалась камера наблюдения. До сих пор не верится, что я согласилась приехать сюда. Ноги у меня подрагивали еще, когда выходила из ДК, а уж теперь они сделались какими-то ватными, словно и не живые вовсе. Я оглянулась на шум и снова вздрогнула.

– Сейчас ключи найду, – сказал Илья, подойдя ко мне ближе. В округе было настолько тихо, будто в этом месте вообще никто не жил. Я перевела взгляд на дорогу, за последние пять минут не проехала ни одна машина. Идея остаться в этом расчудесном особняке все больше напоминала начало фильма ужасов.

В кармане лежал баллончик, который я сжимала настолько сильно, что наверняка останутся следы от моих пальцев. Но это немного успокаивало, внушало какую-то уверенность.

Илья вытащил ключи из кармана, открыл входную дверь на воротах и вошел первым. Над его головой загорелся свет, видимо, сработал датчик движения, я зашла следом. Пока шла, то и дело разглядывала тропинку: сбоку рос пышный ухоженный куст округлой формы, чуть дальше была береза, а рядом с ней лавка. Идеальное место для чтения книг, особенно в хорошую погоду. Я почему-то вдруг представила, что Рубцов сидит на этой самой лавочке, держит в руках планшет или печатное издание и с задумчивым выражением лица погружается в строчки какого-нибудь произведения. От этих мыслей на душе стало легче, я и не заметила, как мы оказались внутри дома.

– Спальные места на втором этаже, – сказал Илья, скидывая куртку и вешая ее на крючок у входа. Я сглотнула, покрутила головой и буквально сразу заметила, что на тумбочке стоит только мужская обувь и одни комнатные тапочки. На вешалке в прихожей тоже не было одежды, значит, Рубцов не соврал, когда сказал, что живет в таком месте совершенно один.

– Экскурсию проведу завтра, главное запомни, – он остановился и показал в сторону кухни. Хотя на первом этаже я не заметила перегородок, одна сплошная комната. Правее располагался кухонный гарнитур и стол для еды, в центре стоял диван с плазмой, а левее – книжные полки и комнатные растения. Книг было настолько много, словно попадаешь в библиотеку. Да и в целом первый этаж был приличного размера, здесь могла бы поселиться семья из пяти, а то и шести человек. Ни ровня моей квартире, не говоря уже об условиях в ДК.

– Ничего здесь не трогать? – уточнила я, продолжая топтаться в прихожей.

– Кажется, ты пересмотрела сериалы, Майя. Запомни, что на первом этаже туалет и ванна соединены, они вон там, – он показал в сторону книжных полок. – На втором этаже в каждой комнате есть туалет, но душа, увы, нет. Согласен, это очень глупая планировка.

– Я думала, ты сам придумывал тут все, – сорвалось у меня.

– Нет, так продавалось. Входи уже. Долго собираешься там стоять?

– Ну… я все еще думаю, может мне остаться здесь или снаружи, а может в твоей машине. Я ведь не такая большая.

– Не забывай, у тебя ведь есть баллончик, – он коротко улыбнулся, и я внезапно уловила в его улыбке тепло. Она мне показалась доброй, словно передо мной стоял человек, которого я знала всю жизнь и могла без раздумий ему доверять.

– Точно! Баллончик всегда со мной! – я кивнула и, наконец, скинула обувь. Шла медленно, оглядывая дорогую мебель и ремонт. Однако в этом идеальном доме, будто чего-то не хватало, он был холодным и мрачным. Нет, не в плане настоящего холода, здесь не задувало из щелей и полы были не иначе с подогревом. Просто сам дом казался каким-то неуютным или же… одиноким.

– Пошли, покажу тебе твою комнату, – мы поднялись на второй этаж. – Справа мой кабинет, а здесь спальни.

– Ого, у тебя есть свой кабинет. Чем ты там занимаешься? – спросила я, скорее чтобы не повисло неловкого молчания. Я и так себя чувствовала смущено, зачем вообще согласилась и приехала стеснять человека своим присутствием? Мы даже не товарищи с ним, а я в его доме, принимаю его помощь. Абсурд, конечно.

И эта дурацкая фраза “филантропия”, она продолжала звучать в голове, словно отрезвляющая пощечина. Не сказать, что я ждала симпатии от Ильи, но то, как он спустил меня с небес на землю, немного раздражало. В ином случае, я бы его послала и ушла, однако сегодня решила позволить себе побыть слабой, наступить на гордость и немного выдохнуть. Вечер действительно оказался насыщенным. Вряд ли я бы смогла заснуть, если бы осталась в ДК.

– Сталкерю за девочками вроде тебя, – сказал Илья, открыв передо мной дверь в спальню. Небольшую, квадратной планировки, но довольно светлую и просторную.

– Ты самый беспалевный сталкер, тебе уже говорили об этом?

– А ты самый беспалевный Шерлок, кажется, мы в одной лодке, – он прошел вперед, открыл шкаф и вытащил оттуда спальные принадлежности.

– Ты реально живешь здесь один? – я продолжала топтаться в проходе. И пускай комната мне приглянулась, а кровать так и манила на нее плюхнуться, все равно оставались сомнения.

– Реально, это очень удобно. Ладно, я пойду, хочу в душ и горячего чая.

– А? Уже? – я запнулась, когда Илья неожиданно вырос передо мной. Он вроде только разбирался с бельем, а теперь стоял напротив. На его фоне я была совсем крохой, куда уж мне до этих широких плеч и высокого роста. Самое время включать спасательные сирены и начинать бояться. Однако мне по непонятной причине было совсем не страшно. У Ильи были добрые глаза и улыбка, которую он старательно прятал, словно запретил себе радоваться, видеть за окном солнце и ловить моменты счастья, которые улетали так же быстро, как и бабочка, присевшая случайно на ладонь.

– А что? Ты уже хочешь, чтобы я остался? Уволь, Орлова. Я не готов делить с тобой кровать. Это выше моей филантропии.

– Что? Не-ет! Я не… – я громко выдохнула, прикусив губу. Щеки уже вовсю полыхали от стыда. Язык – враг мой.

– Тогда шаг в сторону.

– И ты вообще бы тут… не поместился! – выпалила я.

– Где тут?

– На этой кровати, где же еще, – пора было замолчать, но, видимо, волнение брало верх, и я продолжала нести чушь.

– Если бы я хотел, – он вдруг наклонился и до того томно прошептал, что у меня мурашки забегали по телу. – То поселил бы тебя в своей комнате. Там, знаешь ли, кроватка побольше будет.

– А?

– Спокойной ночи, – произнес Илья, отдаляясь от меня. Он неожиданно положил мне руки на плечи и силой отодвинул от дверей, а затем аккуратно их прикрыл, оставляя свою гостью в одиночестве.

Глава 18

Если честно, я очень боялась закрывать глаза и даже не выключила светильник, который стоял на маленькой прикроватной тумбе. И нет, дело было не столько в Илье, сколько в событиях минувшего вечера. Я не могла перестать думать о человеке, который пробрался в ДК, о том, что он зачем-то разбил окно. Вполне вероятно, это был обычный хулиган, вот только воображение, рисующее в моей голове картинки, выдавало нечто малоприятное. А потом я почему-то вспомнила Ирку.

Мы как-то с ней сидели на трибуне стадиона, время было шесть утра, на улице гулял пронизывающий ветер и стояла жуткая холодина. Солнца не было, его скрывали темно-серые пухлые тучи. Я хотела поскорее домой, а Ира меня не пускала. Она с замиранием сердца наблюдала, как Илья рассекает один круг за другим, затем отжимается и выполняет всякие упражнения. В спорте у него не было выходных или праздников. Приходил всегда в одно и то же время, занимался, отдавая всего себя. Но в те морозные деньки я его ненавидела.

– Он вообще человек? – спросила я тогда у подруги. Она накинула на голову капюшон, сама продрогла, отчего ее зубы стучали.

– Он самый крутой парень на свете. Ты только глянь на него, ну молодец же!

– Если завтра не изменится погода, то из-за самого крутого парня мы заболеем. Ну же, пошли, – канючила я. А ведь могла спать в теплой кроватке, вместо посиделок на холодном пластиковом кресле.

– Еще немного. Он скоро закончит.

– Слушай, ты похожа на сталкершу. Он нас засудит однажды.

– Он нас даже не замечает, – вздохнула Ира. Она каждое утро вставала в пять утра, мыла голову, вытягивала волосы и обязательно накладывала боевой макияж. И каждое утро подруга мечтала, что именно сегодня Илья ее заметит.

На уроках она рисовала в тетрадке сердечки с его именем, а когда читала романы о любви, мечтательно улыбалась, представляя на месте главной героини себя, а главным героем Рубцова. Я помню, как на его день рождения она испекла ему торт. Знал бы Илья, скольких усилий стоил этот торт! Ирка готовила его с вечера до трех ночи, потом весь день ходила, зевала. Она сделала сама коробочку для сладости и даже соорудила открытку, нарисовав там акварелью хоккеиста.

Мы вместе с ней пошли к ним в клуб, планируя вручить этот торт. Столкнулись там с толпой таких же девчонок, которые толпились у входа. У кого-то из них были шарики, у кого-то плакаты, а у кого-то просто подарочные пакеты. Все они ждали Илью, но вместо него вышел менеджер клуба. Он забрал подарки, любезно поблагодарив поклонниц.

Ира ждала больше недели, что Рубцов выложит у себя в соцсетях фотографии с подарками, ждала свой торт. Однако он так ничего и не выложил, не написал ни единого слова благодарности. Мы так и не узнали, что чувствовал в тот день Илья.

Я всю ночь думала об Ирке. Она бы отдала все, чтобы оказаться в доме парня своей мечты. А я бы отдала все, лишь бы оказаться в Америке на месте подруги. Как интересно все-таки распорядилась судьба…

Заснула я только под утро и то проспала недолго. В восемь позвонила мама, стала расспрашивать о том, что вчера произошло в ДК. Она несколько раз предложила вернуться домой, и я несколько раз отказалась. Не из-за Ильи, конечно, а из-за отца. Я все еще злилась на него, он никогда не измениться: так и будет вечно тратить деньги матери на проклятые игры. Порой мне казалось, однажды он проиграет себя. Мне хотелось перестать быть частью этой семьи, хотя мы и одной крови. Ужасное чувство для ребенка.

Заправив кровать, я оглядела комнату при свете дня. Стены были окрашены в цвет слоновой кости, очень приятный и теплый оттенок. Шкаф удобно располагался в углу, а напротив окна был письменный стол со стулом. Идеальное место для самообучения или чтения книг. Заглянув в туалет, я умылась и почистила зубы, там была раковина.

Я нашла в косметичке увлажняющий крем-карандаш, который зимой мне подарила Ирка. Несколько легких движений вокруг глаз, чтобы ужасные темные круги не выглядели настолько заметными. Я даже воспользовалась тональным кремом, потому что в зеркале на меня смотрела слишком невыспавшаяся особа.

Нацепив на себя широкую майку и лосины, я тихонько вышла из комнаты в коридор. На носочках проскользнула к лестнице, задаваясь вопросом: есть ли хозяин в доме или уже ушел по делам. Однако когда спустилась вниз, ответ нашелся сам собой. Илья стоял на кухне, нарезая овощи кубиками, за его спиной на сковородке что-то жарилось.

– Доброе утро, – произнесла я, подходя к столу и разглядывая кабачки, нарезанные идеально ровными дольками.

– Доброе.

– Ты готовишь?

– Представь себе. Людям необходима еда, кажется, – сухо отозвался он, перекладывая овощи в сковороду. Затем взял пустую миску и вбил туда пять яиц.

– Кажется? Ты не уверен, что надо есть?

– У меня проблемы с аппетитом.

– Из-за вечных диет? Хотя постой, а как же донер? – я уселась на барный стул, предполагая, что Илья поделиться завтраком. Хотя он был не обязан меня кормить, и вообще пора бы мне честь знать, я итак чересчур воспользовалась его добротой.

– Иногда находит, и нет, я не сижу на диетах.

Я спрыгнула со стула, взяла стакан и налила себе воды.

– Тогда… сейчас у тебя есть аппетит?

– Нет, вообще по нулям, – он залил в миску с яйцами молоко, посыпал солью и помешал.

– Для кого ты тогда готовишь? – я осушила стакан воды и направилась в сторону обеденного стола. Уж больно вкусно пахло вблизи плиты, желание перекусить не пропадет, если я продолжу стоять так близко.

– Шерлок еще не проснулся?

– Шерлок плохо спал, ведь в доме живет сталкер.

Я уселась за стол, вытащила телефон и заглянула в приложение банка. На балансе скопилось не очень много денег, если поискать комнату в общежитии – должно хватить. Должно… Какое все-таки ужасное слово. Состояние, при котором ты будто идешь по канату. Не удержишь равновесие и разобьешься. Я чувствовала себя канатоходцем. Падение было близко.

Илья больше ничего не говорил, а я стала изучать объявления об аренде. Вбила нужный запрос, пролистала около десятка предложений. Везде требовали залог за два месяца, что уже было мне не по карману. Самостоятельная взрослая жизнь все-таки умеет преподносить сюрпризы, и, кажется, она заставляет меня найти вторую работу.

– Смотришь новые батлы? – спросил вдруг Рубцов, ставя рядом со мной большую тарелку, на которой лежал аппетитный омлет. Подача была настолько красивой, что на какое-то мгновенье я потеряла дар речи. Он даже нарезал овощи и сделал тост с сыром.

– Что это? – я подняла голову и взглянула на Илью.

– Ты никогда не видела омлет? Сочувствую, – с нескрываемым сарказмом произнес Рубцов, усаживаясь напротив. И судя по тому, что рядом с ним стояла кружка с чаем, а рядом со мной тарелка, еда предназначалась именно мне.

– Я не об этом. Я про… Ты разве не себе готовил?

– Нет, – он сделал глоток горячего напитка и перевел взгляд в сторону окна. Солнце ярко светило, оно согревало землю и всех ее обитателей, а молочное небо, на котором сейчас не было ни облачка, намекало, что впереди нас ждет замечательный светлый день.

– Ты приготовил мне завтрак? Постой, это что, тоже входит в… как ты там сказал? – я задумчиво оглядела тарелку с едой. – В филантропию.

– Мне было скучно, как тебе такой вариант? – он снова сделал глоток чая и теперь взглянул на меня.

– Странный вариант. Тебе говорили, что ты странный?

– Ты! Только что! А могла бы сказать что-то вроде “спасибо”. Или выбросить омлет?

– Что? Нет! – я замахала ладонями и тут же схватила вилку. Отломила кусочек омлета, поднесла его к губам, но остановилась. Аромат был, конечно, божественный. Я даже успела представить, как пережевываю еду и кладу новую порцию в рот.

– Читаешь молитву? – спросил Рубцов, подперев левой рукой подбородок.

– Ага, за здравие. Ты должен попробовать первым! – заявила я и протянула вилку к нему.

– В смысле? Я же сказал, у меня нет аппетита, – он выгнул бровь, будто раздражался и мои ответы его тоже раздражали. Нет, может оно и так, но паранойя в моей голове не позволяла запросто съесть кусок еды, приготовленной незнакомым человеком. Я все еще подозревала Илью в сталкерстве, а он активно молчал, скрывая мотивы своих добрых дел.

– Давай же, пробуй.

– Ты что, когда утром вставала, ударилась головой?

– А вдруг невкусно или наоборот так вкусно, что у тебя сейчас откроется второе дыхание!

– И это я еще странный? – Илья театрально закатил глаза, и я заметила, какие у него длинные изогнутые ресницы. Красивые, девушкам о таких мечтать или творить косметическую магию, а парням достаются с рождения. Нечестно.

– Да ладно тебе, завтрак полезен во всех… – однако договорить свой аргумент я не успела. У меня запиликал телефон, на экране отобразилось входящее сообщение. – Ты пока пробуй, а я проверю входящее.

И входящее сообщение меня настолько поразило, что я аж подскочила из-за стола, зажав ладонью рот. Это было слишком неожиданно.

Глава 19

Я перечитала раз пять входящее сообщение, потом еще столько же сделала вдохов и только после этого села обратно на стул.

– Тебе прислали фотку твоего тайного поклонника, и он оказался грудой мышц? – спросил Илья, он все еще смотрел на меня, но без особого любопытства, словно заранее знал ответ на свой вопрос.

– Я… мне написали из группы Ярской, – я не верила, что говорю это вслух. Неужели мне не мерещиться?! Неужели такое возможно?!

– Группы? У нее есть группа? И что пишут?

– “Дорогая Майя, один из наших менеджеров заметил ваш танец на батле, который проходил в Курортной зоне. Мы хотели бы пригласить вас поучаствовать в онлайн-конкурсе. Он пройдет в три этапа, – зачитывала я сообщение. – В каждом туре ваш танец, отснятый на камеру, выкладывается к наммв телеграм-канал, где зрители голосуют за лучшего участника. Победитель получает возможность принять участие в конкурсе, который пройдет в конце лета в Москве. Приз – обучение в лучшем колледже Америки. Если предложение вас заинтересовало, напишите мне. С уважением, Мария”.

Я отложила телефон и взглянула растерянно на Илью. Лучи солнца падали на его кофейного цвета волосы, а глаза миндального оттенка показались мне какими-то таинственными, зачаровывающими. Они напомнили о детстве, о том самом моменте, когда ты видишь солнечного зайчика и бежишь за ним, надеясь поймать чудо. Может, дело было и не в Илье, а в состоянии моей души. Я вдруг почувствовала, что тоже вижу того солнечного зайчика и безумно хочу помчаться за ним, чтобы вновь выйти на сцену.

– Просто отправь им видео, – сказал Рубцов. Он взял вилку с кусочком омлета и наконец попробовал его. – Вкусно, но уже остыло.

– У меня нет никаких видео, – произнесла я, глотая воздух.

– Как это? Разве танцовщицы, мечтающие о сцене, не ведут соцсети? У Ярской полно всяких видосов с танцами, как и у ее учениц.

– Но это Ярская, а я не… Я никогда не танцевала на камеру, – я взяла вилку и стала уминать омлет. Слишком быстро, почти не пережевывала, совсем не чувствуя вкуса. Еда отвлекала от нахлынувшего волнения, но не настолько, чтобы я окончательно перестала об этом думать. Мысли крутились в голове шустрой каруселью, они были то яркими, подобно вспышке, то тусклыми, когда наступает сумрак.

Я прекрасно понимала, что у меня впервые, после затяжной черной полосы, появился шанс. За него стоит ухватиться обеими руками и ни за что не отпускать. Однако были и противоречивые моменты: ощутить второй раз вкус поражения. Мне показалось, если я рискну и попробую, если дам себе надежду на светлое будущее, судьба обязательно посмеется надо мной и подсунет протухшие яйца.

Упав однажды с велосипеда, некоторые бояться сесть на него снова. Я была из этой категории.

– Значит, надо создать тебе аккаунт и выложить туда видео, – прервал мой мыслительный поток Илья. Я подняла голову, положив вилку на тарелку, и взглянула на парня напротив.

– Ничего не получится.

– Знаешь, я ненавижу таких людей, – его голос вмиг стал грубым, тяжелым, а лицо, прежде не выражающее эмоций, теперь приобрело холодные тона. Словно мой отказ задевал лично Илью и в какой-то степени оскорблял его чувства.

Что не так с этим парнем?

– Каких “таких”?

– Которые, с одной стороны, не могут принять золотую ложку, а с другой, ничего не готовы делать, чтобы ее получить, – выплюнул грубые слова он и тут же схватил кружку, делая глоток чая.

– Эй! – воскликнула я.

– В нашей стране шестьдесят четыре тысячи профессиональных хоккеистов и около трехсот из них играют в континентальной хоккейной лиге. Это даже не один процент, понимаешь? Чтобы попасть туда, на тот самый лед, стать частью чего-то великого, нужно из кожи вон вылезти. И мы все равно, зная заведомо, что, скорее всего, не подойдем даже на шаг к мечте, выходим на лед и не сдаемся.

Между нами повисла неловкая пауза. И пускай мне на мгновенье стало неприятно слышать слова Рубцова в свой адрес, но когда он сказал о хоккее, я поняла, насколько мы с ним были похожи. Но в отличие от меня, у ребят из региональных команд почти не было шанса достичь чего-то большего. Не каждый даже в состоянии позволить себе ступить на лед, потому что финансово это не дешево. Однако мальчишки все равно пытаются, а я, поймав солнечного зайчика, готова отпустить его… не попробовав.

– Если это так нереально, почему ты выбрал хоккей? – спросила неожиданно сама для себя я.

– Потому что на льду я всегда жажду добиться большего, сломить врага, показать свою лучшую игру, – голос Ильи изменился, в нем появилась теплота. – Когда на тебя летит соперник с клюшкой, несмотря ни на что, ты не имеешь право ему уступить. И в жизни то же самое: препятствия не должны заставлять тебя прижиматься к борту.

Он поднялся из-за стола и пошел на кухню. Я видела, как глаза этого парня на миг вспыхнули огнем, но тут же погасли. Так бывает только с теми, кто навсегда отказался от мечты. Мои глаза были такими же тусклыми, в них больше не горело ничего, я пыталась не просто плыть по течению, я пыталась не утонуть в нем. Но ведь Илья однозначно другой, и жизнь у него другая. Его взгляд не должен быть таким же, он не мог погаснуть.

Мне стоило остановиться, прямо сейчас собрать вещи и уйти, однако я почему-то заинтересовалась Рубцовым, вернее, его потухшим взглядом. Словно за ним таились ответы на вопросы, которые Илья не планировал комментировать. А может сработало магнетическое притяжение, кто знает…

Я тоже поднялась из-за стола, взяла пустую тарелку и подошла с ней к раковине. Включила воду, стала мыть ее губкой и, как бы между прочим, завела разговоров.

– У меня есть серьезная причина отказываться.

– Да ну? Ты обещала кому-то на крови, что больше не будешь танцевать? – иронично спросил он, скрестив руки на груди. Мы стояли близко и могли отчетливо видеть друг друга. Я до сих пор не могла поверить, что нахожусь сейчас на кухне человека, о котором мечтала моя бывшая лучшая подруга. Парадокс.

– Хуже.

– И что же это?

– Меня некому снять на камеру и у меня нет штатива. А еще я не умею монтировать, в общем… Я правда бы хотела, но сам понимаешь…

– Проблема только в этом? – я видела боковым зрением, да и чувствовала, что Илья не сводит с меня глаз.

– Да, – я выключила кран и поставила тарелку в сушилку, а сама повернулась к Рубцову.

– Тогда считай, у тебя нет проблем.

– В смысле?

– Так уж и быть, я побуду еще немного филантропом и твоим режиссером, монтажером и прочее компьютерное. У меня как раз целый день свободен. Когда начинаем?