Текст книги "Суверенитет"

Андрей Кокошин[5]5
  Кокошин Андрей Афанасьевич – депутат Государственной думы РФ, председатель Комитета по делам Содружества Независимых Государств и связям с соотечественниками, доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАН.


[Закрыть]
РЕАЛЬНЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ И СУВЕРЕННАЯ ДЕМОКРАТИЯ

ИТАК, СОВРЕМЕННАЯ мирополитическая система и мировая экономика характеризуются борьбой двух тенденций. С одной стороны, это тенденция «десуверенизации», а с другой – мощная тенденция укрепления реального суверенитета рядом государств; последние при этом добиваются крупных успехов в своем экономическом, культурном и социальном развитии. В этих условиях Россия ищет свое достойное место в системе мировой политики.

Наша страна своими достижениями в области культуры, науки, образования, развития техники доказала, что она была и будет одним из системообразующих факторов мировой цивилизации[6]6
  Россия в нарождающейся глобальной экономике занимает весьма специфическое место. Страна участвует вместе с наиболее развитыми государствами в освоении космоса. Российская культура продолжает вносить большой и достойный вклад в развитие мировой цивилизации. Российская наука сохраняет немалый потенциал и способность к возрождению в качестве мощной силы экономического развития страны. Вместе с тем по степени освоения рыночных принципов хозяйственной жизни, институтов и механизмов рынка, правил цивилизованной конкуренции, эффективности партнерского взаимодействия государства, бизнеса и населения Россия находится еще в начале пути, который развитые страны проходили столетиями и который нашей стране надо суметь пройти за какой-то одинполтора десятка лет. Многие социально-экономические проблемы России приходится решать, как говорится, на марше, во время движения к рыночной экономике и демократическому обществу. Политическим деятелям, испытывающим постоянное давление неотложных проблем, и населению, вынужденному вести борьбу с жизненными трудностями, предоставляется мало возможностей, чтобы, как говорил поэт, «остановиться, оглянуться…», взвесить предполагаемые решения и их последствия (см.: Кокошин А. А. (рук. колл.), Герасев М. И., Давыдов А. Ю., Ивантер В. В., Ксенофонтов М. И., Лисе А. В., Масюк К. В. и др. Промышленная политика и национальная безопасность России. – М.: ИПМБ РАН – МИРИ, 2001. – С. 20).
  Эксперты российской Лиги содействия оборонным предприятиям отмечают, что за время существования СССР был создан научнотехнический потенциал мирового класса и развитая сеть научных и конструкторских организаций, практически полностью обеспечивавших потребности страны. На конец 1988 г. в СССР было 5111 научных учреждений различного уровня (включая вузы), в том числе 3250 НИИ, их филиалов и отделений. Считалось, что научными исследованиями занималось свыше 1 млн. 500 тыс. высококвалифицированных специалистов, среди них 50 тыс. докторов наук и более 490 тыс. кандидатов. В 1989 г. в стране законченное высшее образование имели 23 млн. человек (из них работали 20, 2 млн.), среднее специальное образование имели 38, 6 млн. человек (работали из них 33, 1 млн.).
  Указанных специалистов готовили более 960 вузов различного профиля, в которых в 1988/1989 гг. обучались 5 млн. 178 тыс. человек, в том числе на дневных отделениях 2 млн. 991 тыс. человек, на вечерних – 282 тыс. человек и заочно обучались 1 млн. 126 тыс. человек.
  Большая часть научно-технического потенциала страны была сконцентрирована в оборонном комплексе. Так, в 1990 г. из общего объема выполненных в стране НИОКР в размере 23 075 млн. руб. на долю оборонного комплекса пришлось 18 264 млн. руб. (79%). При этом объем работ непосредственно в интересах обороны составил 12 464 млн. руб., т. е. 53% общего объема выполненных в стране НИОКР. Силами оборонного комплекса в интересах гражданской части народного хозяйства страны было выполнено работ на 5800 млн. руб., или около 38% всего объема выполненных комплексом НИОКР.
  Конечно, идеализировать картину не следует. В те времена системе подготовки и использования научных и инженерных кадров был свойствен целый ряд существенных недостатков и специфических особенностей, без учета которых приведенные выше цифры и перспективная роль российского «человеческого капитала» в обеспечении экономического роста будут оцениваться не вполне объективно (там же. С. 71—72).
  Так как Россия – не развивающаяся страна, впервые вступающая на путь индустриализации, а держава с многовековым опытом индустриализации, то поиск приемлемых решений в сфере промышленной политики неизбежно требует учета исторического опыта создания этой промышленности и ее современной технологической, экономической и организационно-правовой структуры. Россия унаследовала от СССР чрезвычайно высокую долю промышленности в ВВП и чрезвычайно высокую роль оборонных производств в составе промышленности. В 1990 г. доля промышленного производства в ВВП составляла 86%.
  Важно отметить и методологические изъяны в расчете ВВП в советской экономике. Считалось, что только материальное производство является созидательным. Деятельность в сфере услуг считалась непроизводительной, а сама эта сфера якобы существовала за счет перераспределения в ее пользу продукта, произведенного в материальном производстве. Поэтому размер ВВП в советской экономике всегда был занижен, так как не включал услуг. С другой стороны, расчетный размер ВВП в те времена был существенно завышен вследствие практики приписок и больших масштабов скрытой инфляции. Наконец, по своему наполнению, из-за высокого уровня содержания продукции военного назначения, показатель ВВП мало отвечал реальной величине произведенной полезной продукции для общества.
  В количественных показателях СССР по производству многих видов продукции – в основном сырьевой и продукции первого передела – занимал одно из лидирующих мест в мире. Так, в 1990 г. по производству электроэнергии СССР входил в четверку крупнейших мировых производителей и вырабатывал электроэнергии примерно столько же, сколько Япония или Китай, однако почти втрое меньше, чем США. СССР был крупнейшим производителем газа, угля, чугуна, стали, цемента. СССР производил льна и льноволокна больше, чем все остальные страны вместе взятые (там же. С. 56—57). Оставляя в стороне военную сферу развития, можно отметить, что Советский Союз был пионером в мирном освоении атомной энергии, входил в число лидеров в создании гражданской реактивной авиации (Ту-104), в создании судов на подводных крыльях, имел крупные достижения в электроэнергетике, в оптике (в т. ч. в производстве фотоаппаратов в 60-х гг.), в точной механике (в т. ч. в производстве наручных часов) и в ряде других сфер. В начале 60-х гг. Советский Союз находился на самых передовых рубежах развития электронно-вычислительной техники. Однако позднее были приняты принципиально неверные стратегические решения, в результате которых до сих пор продолжается спад. Но такие достижения, определяющие облик цивилизации последней четверти XX века, как персональные компьютеры, телекоммуникационные сети, копировальные машины, телефаксы, видеокамеры и видеопроигрыватели, электронная почта, оказались созданными практически полностью за пределами СССР (там же. С. 19).


[Закрыть]. У России, с ее тысячелетней традицией государственности, выдающимися по всем историческим меркам достижениями в отстаивании национальной независимости и территориальной целостности, более чем достаточно предпосылок для обеспечения своего реального суверенитета. Нельзя забывать и о восприятии российскими гражданами своей страны как влиятельного, авторитетного субъекта мировой политики.

Признание необходимости обеспечения реального суверенитета нашей страны, глубокое и устойчивое понимание российских национальных интересов и придание реальному суверенитету операционного значения должны стать одними из важнейших элементов самосознания россиян, и прежде всего отечественного «политического класса» и российских деловых кругов.

Реальный суверенитет ценен сам по себе и как важнейшее условие достижения национальной конкурентоспособности во все более жестких условиях глобализирующейся экономики.

В последние годы страна сделала ряд важных шагов в обеспечении своего реального суверенитета. Восстановлен суверенитет России в Чеченской Республике, и пресечены сепаратистские действия в других регионах России. Приведено в соответствие с Конституцией России законодательство ряда субъектов Федерации, где имело место их расхождение с Основным законом России. Как уже отмечалось выше, была сокращена внешняя задолженность России, которая еще несколько лет назад висела тяжким грузом на всей стране. Удалось обеспечить разновекторность российской внешней политики, налаживание взаимовыгодного сотрудничества с ведущими государствами мира, в том числе сотрудничества с КНР и Индией. Приняты немаловажные меры по укреплению обороноспособности страны, в том числе ядерного сдерживания, по развитию космической составляющей системы обороны государства, по восстановлению боевой подготовки в силах общего назначения. Эти шаги с пониманием и одобрением встречены большей частью нашего общества, нашими друзьями за рубежом, в том числе в ближнем зарубежье. Однако в укреплении реального суверенитета Россия столкнулась во внешнем мире с активным противодействием сил, не заинтересованных в том, чтобы она выступала на мировой арене как самостоятельный «центр силы». Как дельно отмечает А. Д. Богатуров, «сколько бы ни подчеркивались общие и параллельные интересы Москвы и Вашингтона, США принципиально заинтересованы в „геополитическом разукрупнении“ России»[7]7
  Богатуров А. Д. Стратегия перемалывания во внешней политике США // Богатуров А. Д., Косолапов Н. А., Хрусталев М. А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. – М.: НОФМО, 2002. С. 367.


[Закрыть].

Усилия прошедшего периода по обеспечению реального суверенитета России дали свои плоды, но во многом исчерпали себя. Нужны новые крупные шаги в этом направлении, закрепление и развитие достигнутых результатов, исправление сделанных на этом пути ошибок. Обеспечение достойного места в мире для нашей страны, приобретение статуса современной великой державы невозможны без создания демократической политической системы в ее классическом понимании – со всеми атрибутами, включая сильные и авторитетные политические партии.

В Послании Федеральному Собранию РФ 2005 г. Президент России В. В. Путин, анализируя пройденный путь становления демократии в России, говорил о необходимости сохранить собственные ценности, не растерять безусловных достижений и подтвердить жизнеспособность российской демократии. Он подчеркнул, что мы «должны были найти собственную дорогу к строительству демократического, свободного и справедливого общества и государства»[8]8
  Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации (О положении в стране и основных направлениях внутренней и внешней политики государства). – М.: ФГУП «Известия», 2005. С. 6.


[Закрыть].

Поддержание реального суверенитета и развитие суверенной демократии[9]9
  Среди наиболее интересных публикаций на тему «суверенной демократии» можно прежде всего отметить статью В. Т. Третьякова (см.: Третьяков В. Суверенная демократия // Независимая газета, 28 апреля 2005 г. (‹http://www.jrg.ru/2005/04/28/tretyakov.html›). См. также: Сурков В. Ю. Суверенитет – это политический синоним конкурентоспособности. С. 12).


[Закрыть] требуют развитого и глубокого чувства просвещенного патриотизма и национального самоуважения россиян. Наличие этих ценных качеств лишний раз было продемонстрировано российскими гражданами, включая молодежь, в период празднования 60-летия нашей Победы в Великой Отечественной войне.

Суверенная демократия для нас должна быть не предметом веры, а формой правления, обеспечивающей более высокую степень эффективности управления и саморегулирования в обществе и государстве. Демократическая традиция есть не нечто привнесенное в Россию откуда-либо, а выстраданная нашим народом ценность, которая воспринимается наравне с такими ценностями, как свобода и справедливость.

Нельзя не отметить, что рациональные и реалистические представления о демократии как о системе управления, обеспечивающей более высокую степень эффективности, в российском обществе носят недостаточно глубокий характер. Очевидно, что особенно в конце 1980-х – первой половине 1990-х гг. на демократию как идеологию возлагались преувеличенные надежды, ее атрибуты идеализировались. Происходило это, безусловно, под значительным внешним воздействием разного толка[10]10
  Такого же рода идеологизация проблем демократизации государства, политической системы произошла и во многих других странах постсоветского пространства, что, в частности, весьма рельефно проявилось в 2004—2005 гг. на Украине.


[Закрыть].

В текущем десятилетии обозначилась другая проблема: значительной частью общества «демократическая идеология» стала восприниматься с отрицательным знаком. При этом опять же противопоставление «демократия – недемократия» в общественном сознании происходит не столько на основе критериев эффективности, сколько с доминированием эмоционального начала[11]11
  В современных условиях России в результате эксцессов в развитии политической демократии в стране в 1990-х гг. у значительной части населения само употребление термина «демократия» стало непопулярным, тем более что она в реальной жизни на деле означает высокую степень ответственности граждан, к чему многие оказались не готовы. Защищая идею демократии, В. Ю. Сурков отмечает: «Необходимость демократии очевидна, ведь только общество, основанное на соревновании и сотрудничестве свободных людей, может быть эффективным и конкурентоспособным. Поэтому если в обществе снижен уровень соревновательности, если оно не воспроизводит все время эффективный лидирующий класс, то у этого общества не получится ничего. Кроме того, немаловажный прагматический момент: если мы не будем открытым демократическим обществом, если мы не будем обществом, интегрированным в мировую экономику, в мировую систему знаний, то мы не получим доступа к современным технологиям Запада… Наконец, мне кажется, в демократическом обществе жить все-таки комфортнее… Мне кажется, оно более приятно для жизни» (см.: Сурков В. Ю. Указ. соч. С. 7).


[Закрыть].

Одна из важнейших задач демократической политической системы состоит в том, чтобы обеспечивать устойчивую обратную связь при прохождении управляющего воздействия – как сверху вниз по иерархии государственного и политического управления, так и снизу вверх: импульсы, управляющие функционированием и развитием системы, могут идти в обоих направлениях. Слабость, а во многом и практическое отсутствие такого рода обратных связей были среди важнейших факторов, обусловивших деградацию значительной части советской экономики и социальной сферы в 1970—1980-х гг.

Наличие суверенной демократии в России (равно как и во многих других странах) является одним из важнейших условий существования демократии в международных и в межгосударственных отношениях.

Реальный суверенитет и суверенная демократия – два столпа политического и экономического развития России, обеспечения достойного места для нашей страны в международном сообществе.

Отечественное предпринимательство должно быть прежде всего национальным, действующим в партнерстве с государством; именно это обеспечит его внутреннюю и внешнюю конкурентоспособность перед лицом грозных внешних соперников (для многих из которых заветной целью является маргинализация российского предпринимательства). Нет никакого противоречия между желанием работать в условиях современной рыночной высокоэффективной экономики и чувством патриотизма. К примеру, многие американские бизнесмены являются ярыми патриотами, что они подчеркивают, непременно вывешивая на своих предприятиях и в офисах символ американской государственности – национальный флаг.

Одной из наиболее насущных национальных задач России является преодоление масштабной зависимости российской экономики от экспорта сырья, которая выгодна только ряду экономических центров силы в мире[12]12
  На Россию продолжают оказывать разноплановое воздействие в пользу того, чтобы не происходило возрастание роли государства в экономике. Примером этого можно считать представленное на ежегодном заседании Всемирного экономического форума в Давосе 28 января 2006 г. исследование о возможных вариантах развития России на ближайшие 20 лет. Эта работа, подготовленная специалистами ВЭФ в сотрудничестве с экспертами из России и других стран, рассматривает три сценария. Мрачная картина нарисована в сценарии, который эксперты условно назвали «Нефтяное проклятие». Согласно ему, Россия продолжает очень сильно полагаться на природные ресурсы. Высокие цены и спрос на нефть приводят к тому, что инвестиции в общественную инфраструктуру игнорируются, в частности, ввиду неэффективного руководства. Результатом были бы замедление роста, бегство капиталов, растущая коррупция, отсутствие долгосрочной социальной политики. На международной арене Россия ощутила бы себя к 2025 г. в растущей изоляции. Другой сценарий – «Долгий марш» – носит как бы промежуточный характер. Россия продолжает зависеть от экспорта сырья, что препятствует полноценному развитию других секторов экономики. Происходит, однако, постепенный переход к управлению на основе верховенства права. По этому сценарию страна может достичь относительного процветания, но не исключено и менее благоприятное развитие ситуации. Впрочем, на международной арене Россию к 2025 г. считали бы стабильным и надежным поставщиком нефти. Третий сценарий, озаглавленный «Возрождение», предполагает продвижение после периода экономического спада и политических неурядиц все более масштабных реформ. Реформы в сфере управления и рыночных отношений обеспечивают рост ВВП и реальных доходов, улучшение качества жизни населения. Государство постепенно уходит из экономики, поощряется диверсификация в сторону развития неэнергетических секторов, снижаются торговые барьеры (выделено мной. – А. К.). За рубежом Россия позиционирует себя к 2025 г. как «двигатель роста» в Евразии и крупная держава, способная выступить противовесом США и Китаю. Представлявшая на форуме сценарий «Возрождение» президент компании «Майкрософт» в России и СНГ Ольга Дергунова заявила корр. ИТАР-ТАСС, что верит в возможность такого будущего для РФ, но считает, что для достижения цели одной веры недостаточно – «необходима каждодневная работа через взаимодействие общества, бизнеса и власти». «Ни один из обсуждавшихся сценариев мне не нравится, – сказал корр. ИТАР-ТАСС председатель совета директоров компании „Тройка Диалог“ Рубен Варданян. – Очевидно, что страна сегодня проходит этап взросления и осознания, что капитализм – непростой процесс. Но дискуссии о том, будет ли в России „откат назад“, будет ли у нас „тирания“ или не будет, мне кажется, все это – неправильная парадигма дискуссии». Нужно искать ответ на вопрос о том, «как сделать так, чтобы Россия была лидером в XXI веке – с точки зрения знаний, технологий, умения, и чтобы эта огромная страна была эффективно управляемой», считает Варданян (ИТАР-ТАСС. Лента «ТАСС. Мир и мы». 31.01.2006). Можно заметить, что действительно в данном исследовании представлена «неверная парадигма»; отход от сырьевой, «углеводородной» экономики в России возможен лишь при активной роли государства.


[Закрыть].

Необходима активная государственная поддержка проектов по развитию отечественной высокотехнологичной промышленности, основанных на глубоком и многоплановом партнерстве государства и бизнеса. Частный капитал самостоятельно еще очень нескоро придет в эти сферы в должных объемах; к тому времени, когда он решится на это, подавляющая часть нашего научно-технического потенциала, созданного тяжелейшим трудом нескольких поколений, может быть утрачена, и во многом безвозвратно.

Соответственно необходимо расширение государственных вложений не только в инфраструктуру (что является классической задачей для государства), но и в наукоемкие и капиталоемкие отрасли промышленности на основе долгосрочных сценарных прогнозов развития мировой, региональной и национальной экономики и конкретных долговременных программ действий[13]13
  Выступая на VI съезде партии «Единая Россия» в Красноярске, председатель партии Б. В. Грызлов сказал: «Необходимо расширение государственных инвестиций в те сектора, куда мы пока не можем привлечь частный бизнес, – прежде всего в инфраструктуру, наукоемкие и капиталоемкие отрасли. При этом государственные расходы должны быть ориентированы на привлечение средств из других источников, являясь гарантией последовательности инвестиционной политики. Должны быть определены и объемы финансирования отраслей, куда мы не планируем допускать негосударственных инвесторов» (см.: Грызлов Б. В. От стабилизации к развитию: политические приоритеты партии «Единая Россия». 26.11.2005. Официальный сайт партии «Единая Россия». С. 11. ‹http://www.edinoros.ru/news.html? id=109 233›).


[Закрыть].

Необходима вовлеченность государства в целенаправленное формирование экономики, основанной на научных знаниях. Такое участие власти в экономических процессах, партнерство государства и бизнеса – необходимое условие для развития «новой экономики» XXI века.

Партнерство государства и бизнеса обеспечит появление новых рабочих мест в соответствующих секторах промышленности, сферы услуг и инфраструктуры. В свою очередь это поможет сократить или даже преодолеть сложившийся в России в 1990-х гг. огромный разрыв между бедными и богатыми. А этот разрыв может превратиться в проблему нашей национальной безопасности. Без его сокращения ни о какой устойчивости результатов не может быть и речи, сколь бы ни были красивы макроэкономические показатели. В том числе для этого должны быть использованы позиции России как растущей «энергетической сверхдержавы», в поставках энергоносителей из которой кровно заинтересованы все основные «центры силы» мировой экономики – США, ЕС, Япония, Китай, Индия. Нельзя не отметить, что у российского топливно-энергетического комплекса имеются серьезные собственные проблемы, которые нуждаются в планомерном разрешении ради превращения России в ведущую силу в этой области[14]14
  Выступление Президента Российской Федерации В. В. Путина на заседании Совета безопасности РФ 22.12.2005. ‹http://president.kremlin.ru/› text/appears/2005/12/99294.shtm. Интервью министра промышленности и энергетики Виктора Христенко («Итоги», 12 декабря 2005 г. С. 15).


[Закрыть]. Среди них нельзя не отметить особо важные экологические проблемы, которые остро проявляют себя в целом ряде регионов.

Мы должны исходить из того, что потребность в российских углеводородах на обозримую перспективу у этих и других факторов мировой политики будет только возрастать и Россия может выдвигать все более комплексные условия их поставки, исходя из высших национальных интересов.

Все более важным фактором мирового спроса на энергоносители становятся Китай и Индия, проводящие весьма энергичную (как пишут многие западные эксперты и политики, агрессивную) политику по обеспечению на долгосрочную перспективу доступа к источникам поставки нефти и природного газа.

При этом Китай ради решения задач обеспечения своей экономики энергоресурсами предоставляет своим соответствующим партнерам экономическую помощь, помогает строить дороги, порты, стадионы, увеличивает закупки в этих странах других видов товаров помимо энергоносителей[15]15
  Zweig D., Jianhai B. China's Global Hunt for Energy. // Foreign Affairs, September/October 2005. Vol. 84. No. 5. P. 26—27.


[Закрыть].

Экономический рост России в стратегической перспективе должен обеспечиваться прежде всего за счет наукоемкой промышленности и базирующейся на высоких технологиях сфере услуг, за счет всемерного развития «человеческого капитала». Нам необходимо использовать не только возможности внутреннего потребления, вновь завоевывая и отстаивая рынки России, но и настойчиво проводить целенаправленную политику по продвижению российской продукции на ряд мировых рынков[16]16
  Одной из наиболее острых проблем для России в деле перехода к другой структуре экономики, предполагающей более высокую долю обрабатывающей (и прежде всего наукоемкой) промышленности, является дефицит достаточно качественно отработанных проектов, бизнес-планов.


[Закрыть].

До недавнего времени это решалось государством, прежде всего применительно к поставкам российской продукции военного назначения, где были достигнуты значительные результаты, позволившие выжить и продвинуться вперед ряду сегментов отечественного оборонно-промышленного комплекса.

Особого внимания требует развитие национального информационно-технологического комплекса[17]17
  В информационно-технологический комплекс включают, в частности, полупроводниковую промышленность, электронно-вычислительное машиностроение, производство конторского оборудования и техники связи, а также компьютерные услуги и услуги связи. В 1990-х гг. эти отрасли стали мощной движущей силой экономического роста и потеснили традиционные отрасли, определяющие циклы развития экономики.
  Исследования последних 10-12 лет выявили тенденцию к постепенному переходу от трехсекторной модели хозяйства (сфера услуг, промышленность и сельское хозяйство) к четырехсекторной, предусматривающей выделение дополнительного информационного сектора, объединяющего занятых обработкой и передачей информации.


[Закрыть], а также развитие определенного спектра биотехнологий[18]18
  Особо важную роль должны при этом сыграть принятые в 2005 г. Президентом В. В. Путиным решения о значительном повышении зарплат научным сотрудникам Российской академии наук.


[Закрыть].

Усиление роли государства в экономике России, в том числе за счет увеличения государственной доли в стратегически важных отраслях экономики, – это естественный процесс для данного этапа развития России, исключительно важный для обеспечения нашей национальной конкурентоспособности[19]19
  «Цель государственного участия – конкурентоспособность на мировом рынке, а не включение государства в конкуренцию с бизнесом внутри страны. Государственное участие в экономике должно обеспечить национальную конкурентоспособность, должно поддержать экспорт высокотехнологичной продукции и продуктов переработки сырья; поддержать производства, в том числе сельскохозяйственные, способные конкурировать с импортом», – говорил в своем докладе на VI съезде партии «Единая Россия» ее председатель Б. В. Грызлов (Грызлов Б. В. Указ. соч. С. 12). Б. В. Грызлов отметил, что использование средств Инвестиционного фонда в 2006 г. должно стать «своего рода пилотным проектом, с учетом итогов которого мы будем планировать дальнейшие, более масштабные действия» (там же).


[Закрыть].

Наша страна по характеру развития рыночной экономики находится в условиях, в чем-то аналогичных тем, которые были в 1950-х гг. у западноевропейских государств – не только у Франции и Италии, но и у Великобритании, Нидерландов и других[20]20
  Каждое государство, соответствующее общество одновременно существует в нескольких пространственно-временных системах координат, что особенно наглядно проявляется в условиях глобализации. Во-первых, это общемировая глобальная система координат; во-вторых, это система координат, специфичная для определенного региона, в котором находится данная страна; в-третьих, это пространственно-временные координаты для конкретной страны. При рассмотрении положения страны в современном мире следует учитывать каждую из таких систем координат, присущее им разное историческое время.


[Закрыть].

Во Франции, например, такая роль государства отнюдь не была позицией левых партий: наиболее ярко она проявилась уде Голля и голлистов, занимавших преимущественно правоцентристские и правоконсервативные позиции. Благодаря такой политике Франции удалось в тяжелейших конкурентных условиях сохранить национальную авиационную промышленность, автопром, создать ядерную энергетику, собственную электронную промышленность, наукоемкую ракетно-космическую промышленность, которые обеспечили Франции высокие темпы экономического роста вплоть до 1990-х гг. и дали ей возможность вернуться в число великих держав.

Создание мощных национальных компаний, способных обеспечивать конкурентоспособность нации на европейском, азиатском, на глобальном рынках, – это актуальнейшая задача для России в условиях глобализации. Далеко не все частные предприниматели без активной и мощной поддержки государства способны создавать такие «локомотивы национального успеха».

Весьма важна роль государства и в выстраивании транснациональных компаний на постсоветском пространстве ради общих интересов конкурентоспособности России и ее друзей и партнеров. При создании таких транснациональных компаний надо предельно бережно и внимательно относиться к интересам и мнениям вовлеченных в этот процесс представителей стран СНГ.

Возрастание роли государства в экономике не должно выливаться в прямое управление бизнесом из кабинетов правительственных ведомств.

Государственные компании призваны действовать как реальные автономные субъекты рыночной экономики, по рыночным законам, заботясь о прибыльности, эффективности своих предприятий; преимуществом таких компаний может и должно быть то, что они свою прибыльность определяли бы на долговременной основе, проявляя заботу о перспективе, о создании соответствующих научно-технических заделов, постоянно совершенствуя и свою технологическую базу, и систему управления. Для этого необходимы адекватные механизмы контроля за деятельностью госкомпании как в исполнительной, так и в законодательной власти, в том числе на уровне субъектов Федерации.

Обеспечить эффективность национального бизнеса возможно лишь на мощной интеллектуальной основе глубокой комплексной, многомерной проработки вопросов развития всех основных сегментов мировых и региональных рынков.

Такой интеллектуальный задел (создаваемый и правительственными, и негосударственными исследовательскими центрами при активной и осознанной поддержке со стороны и «политического класса», и деловой элиты) был и остается одним из важнейших условий достижения успеха в обеспечении национальной конкурентоспособности. Так было в целом ряде европейских стран (особенно в 1950—1960-х гг.)[21]21
  Успех послевоенных преобразований в ряде стран Западной Европы, а вслед за этим, с интервалом в два-три десятилетия, в группе стран развивающегося мира был обеспечен в первую очередь благодаря их собственным усилиям по реконструкции экономики, созданию и ускоренному развитию передовой промышленности. Эти страны проводили активную промышленную политику, направленную на ускоренное развитие критически важных для экономики отраслей промышленности, модернизацию национального хозяйства и повышение на этой основе благосостояния населения. Именно собственные усилия данных стран служили основой привлечения внешнего содействия (в том числе в виде «плана Маршалла») и гарантией того, что это содействие будет использовано эффективным образом (см.: Промышленная политика и национальная безопасность. С. 21).
  В свое время Япония, а затем Южная Корея сделали упор в своем развитии на сталелитейное производство, развитие гражданского судостроения, особенно на производство супертанкеров, затем автомобилей, а затем уже современной бытовой электротехники, электроники, отчасти средств связи; все это происходило при активной поддержке государства и отражалось в пропорциях предоставлявшихся государством ведущим компаниям и отраслям льготных кредитов, в пропорциях выделявшихся государством средств на НИОКР; результатами научно-технических достижений лидеров затем активно пользовался свободно частный сектор (см.: Промышленная политика и национальная безопасность. С. 20).


[Закрыть], в Японии (вплоть до начала 1990-х гг.)[22]22
  Успех Японии в coздании за короткий исторический срок совершенной и конкурентоспособной промышленной структуры стал выдающимся примером в мировой истории. Своей эффективной промышленной политикой Япония бросила вызов историческому опыту других западных стран. Истоки успеха, достигнутого Японией, могут быть отнесены к послевоенному периоду правления американской военной администрации. Покровительство победителей дало возможность побежденным построить эффективную экономическую политику на основе анализа сильных и слабых сторон каждой отрасли японской экономики в сравнении с мировыми достижениями.
  Группа талантливых администраторов в Исследовательском управлении МИД Японии сразу после войны начала широкое обсуждение путей и методов восстановления и перестройки экономики. Она правильно предугадала основные направления и принципы послевоенного экономического развития. Группа выпустила подробный доклад, в котором утверждалось, что все страны, даже Великобритания и США, в той или иной степени будут вынуждены планировать свое экономическое развитие в будущем. Чтобы обеспечить достойное положение Японии в мире, основными целями нации должны стать повышение уровня жизни и стимулирование международной торговли. Несмотря на потерю многих территорий, отсутствие сырья, большую зависимость от внешней торговли, феодальных условий труда, Япония обладала и сильными сторонами для своего развития, в первую очередь – человеческими ресурсами. Япония выбрала такое направление промышленной стратегии, которое основывалось на сочетании централизованного планирования и частной собственности в ключевых секторах экономики при условии демократического контроля над частным бизнесом.
  Характеризуя стиль экономического развития Японии, известный экономист лауреат Нобелевской премии В. В. Леонтьев относил ее к лучшим в мире образцам оптимального сочетания частного предпринимательства и государства. По словам Леонтьева, «в Японии есть частная инициатива, но и государство играет большую роль, влияя на развитие экономики в лучшем направлении. Из всех капиталистических стран, у которых можно в настоящее время чему-то поучиться, я бы выбрал не США, а Японию» (см.: Промышленная политика и национальная безопасность. С. 27).
  После войны Япония постоянно разрабатывала планы развития промышленности. Целью промышленной политики правительства в растущих секторах экономики ставилась задача усилить сигналы и стимулы, создаваемые самим рынком. Соответственно японское правительство активно поддерживает научные исследования и разработки, инвестиции и экспорт и при этом не вмешивается в конкурентную борьбу между компаниями на внутреннем рынке. Финансовая поддержка промышленного прогресса обеспечивается через знаменитое министерство внешней торговли и промышленности, министерство финансов, через Японский банк развития, Промышленный банк Японии, а также косвенно через коммерческие банки. Кроме того, министерство внешней торговли и промышленности часто помогало выборочно, поддерживая некоторые проекты НИР и технологий из числа тех, которые предлагаются крупными компаниями приоритетных секторов промышленности. Один проект мог получить сотни миллионов долларов на несколько лет. Правительство также обеспечивало налоговые льготы и льготные кредиты. По планам на 1970-е и 1980-е гг. государство поддерживало более 20 отраслей промышленности.
  Реализация промышленной политики в Японии осуществлялась с помощью общих для всех стран инструментов: льготных займов, субсидий, прямого вмешательства государства в экономику (например, путем поддержки перспективных НИОКР). Но при этом Япония использовала все эти инструменты таким образом, что частному бизнесу было достаточно ясно, к каким конечным результатам стремится правительство, какие факторы оно при этом учитывает и какие допущения делает, в том числе по развитию ситуации на мировом рынке.
  Несмотря на большой объем работы государственных чиновников и большое влияние правительственной бюрократии на экономику, самих бюрократов насчитывается не так уж много. В правительственных учреждениях работает только миллион сотрудников, а также три миллиона на уровне префектур. На тысячу человек занятого населения доля чиновников составляет в Японии 17, 1% против 20, 2% в Великобритании и 22, 5% в США. Среди министерств, ведающих экономикой и управлением, в Японии длительное время ведущую роль играли министерство финансов и министерство внешней торговли и промышленности (МВТП). В обоих министерствах работали широко признанные эксперты, и поэтому репутация их аппарата в целом была весьма высокая. Фактически успех государственной промышленной политики (вплоть до начала 90-х гг., когда темпы роста Японии резко упали в связи с исчерпанием возможностей тех факторов, которые действовали в предыдущие десятилетия) во многом определялся интеллектуальным превосходством аналитических подразделений госаппарата над частнопредпринимательским сектором.
  Специфика действий японских министерств заключается в том, что, как правило, министерство финансов придерживается более либеральной и менее протекционистской позиции, в то время как МВТП стало почти синонимом протекционизма и квот. МВТП к тому же проводит курс на активное вмешательство государства в экономические вопросы, и в силу его особой роли в разработке и формировании промышленной политики оно в большей степени фокусирует внимание на стратегии отдельных отраслей. Министерство финансов имеет и более широкий взгляд на потребности развития общества и предпочитает действия общего экономического характера (см.: Промышленная политика и национальная безопасность. С. 27—29).


[Закрыть], в Сингапуре, на Тайване, в Южной Корее [23]23
  В промышленной политике Южной Кореи на протяжении двух десятилетий после начала реформ четко выделяются четыре этапа: 1962—1964 гг., 1965—1973 гг. и период с 1980 г. до кризиса 1998 г. На первом этапе страна осуществляла политику замены импорта внутренним производством. Инвестиции были направлены в такие отрасли, как производство цемента и удобрений и нефтепереработка. Ежегодный прирост составлял в среднем 6, 9%, но сопровождался значительной инфляцией. Вскоре, уже в начале 60-х гг., эта политика исчерпала себя из-за сравнительно небольшого размера внутреннего рынка, значительных потребностей в капитале и ограничений в области валютных операций на конвертацию отечественной валюты, а также в результате уменьшения американской помощи. В значительной степени под давлением этих обстоятельств Южная Корея приняла промышленную стратегию, ориентированную на внешние рынки, которая во многом действовала и на протяжении последующих этапов.
  Еще в 1961—1963 гг. в Южной Корее были созданы три суперминистерства, занятых вопросами экономики. Первым ведомством стал Совет экономического планирования, который отвечал не только за разработку плана, но также и за его выполнение через распределение бюджетных средств, координацию мероприятий, связанных с иностранной помощью, стимулирование иностранных инвестиций. Позднее этот совет стал также заниматься всеми основными государственными и частными проектами, на которые могли быть отпущены государственные средства. Руководителем совета был вице-премьер, курировавший работу всех остальных экономических министерств. Таким образом, сам премьер-министр практически был освобожден от непосредственного руководства промышленным развитием. Фактически вице-премьер и аппарат президента являлись основным и прямым каналом управления промышленностью страны.
  Одним из ведущих государственных ведомств стало министерство торговли и промышленности, во многом подобное японскому МВТП; первоначально его роль была определена стратегической важностью внешней торговли и индустриализации. С течением времени, когда процесс индустриализации пошел успешно, стали образовываться управления и новые министерства, в том числе министерство энергетики и ресурсов, отпочковавшееся от министерства торговли и промышленности. Образовывалось множество квазигосударственных организаций, ответственных перед министерством торговли и промышленности и занимавшихся вопросами торговли и промышленного развития.
  Важное значение имело министерство строительства, созданное в 1983 г. Оно разрабатывало планы развития производства строительных материалов и инфраструктуры, в том числе промышленных объектов, городов, жилищного строительства, дорог, портов и т. д., за исключением железных дорог. Учитывая привлечение огромных средств на создание и поддержание инфраструктуры, это министерство вскоре превратилось в один из главных институтов экономического развития.
  Следует отметить, что количество правительственных чиновников не увеличивалось, несмотря на усложнение процесса экономических реформ и промышленного развития. Это привело к тому, что повышалась роль квазиправительственных организаций, которые непосредственно взаимодействовали с министерством торговли и промышленности. Квазиправительственные организации обеспечивали постоянную связь между государством и бизнесом. В качестве неотъемлемой части перестройки экономики правительство распорядилось, чтобы все зарегистрированные фирмы объединялись в такие деловые организации.
  Среди ведущих квазиправительственных организаций в Южной Корее следует выделить несколько главных.
  Корейская корпорация поддержки торговли (ККПТ), созданная в 1962 г. и сыгравшая исключительную роль в первоначальном развитии южнокорейского экспорта. Ее представители при тесном сотрудничестве с посольствами и консульствами страны ездили по всему миру и изучали потенциальные рынки для существующей продукции. Они также давали рекомендации отечественным производителям о товарах, которые следовало разрабатывать и производить. Эта организация оказала значительную помощь в обучении торговых работников страны, в том числе иностранным торговым законам и правилам.
  Корейская ассоциация торговцев (КАТ) была создана как частная организация промышленников-экспортеров, в отличие от ККПТ, которая напрямую подчиняется министерству торговли и промышленности. Но затем с 1961 г. у нее настолько развились связи с правительством, что она получила право получать для своих нужд 0, 55% стоимости импорта. Взамен она должна финансировать деятельность ККПТ и быстро расширять ее представительство за рубежом. Разумеется, возможность иметь такие большие средства привела к значительному усилению мощи и влияния ассоциации, которая также обеспечивает своих членов услугами в сфере информации, страхования, экспертных рекомендаций. Ассоциация организует встречи своих компаний-членов для обсуждения общих проблем и затем дает соответствующие рекомендации министерству торговли и промышленности, другим организациям. Она также имеет полномочия выдавать сертификаты на торговлю, импортно-экспортные лицензии и т. д. Правительство Южной Кореи рассматривает ассоциацию как один из своих органов. Вместе с тем, представляя взгляды своих членов, она, так же как и другие подобные ассоциации, является форумом частного бизнеса (см.: Промышленная политика и национальная безопасность. С. 35, 38-40).


[Закрыть].

Все активнее такого рода разработки проводятся различными исследовательскими центрами в Китайской Народной Республике, а также в Индии.

В отечественном деловом сообществе и в «политическом классе» России наличие подобного интеллектуального поиска обоснования принятия стратегических решений (весьма непростого по используемым методикам, объектам данных, с многопрочной проверкой их достоверности, трудозатратного, требующего солидной общественно-научной базы, экономической, эконометрической, социологической, социально-психологической, политологической и пр.) явно все еще, к сожалению, недооценивается. Соответственно не стимулируются должным образом сложные, затратные исследования междисциплинарного характера, постоянный обмен идеями, мнениями, результатами исследований и т. п. между академическим сообществом и различными ветвями власти, бизнесом.

Можно вполне согласиться с мнением В. А. Фадеева о том, что отсутствие стратегического видения у государства, отсутствие стратегических проектов серьезно затрудняет планирование развития любого бизнеса в нашей стране, ибо российские компании, сопоставляя свои ресурсы с ресурсами ведущих западных компаний, видят их малость, незначительность[24]24
  Выступление главного редактора журнала «Эксперт», директора Института общественного проектирования В. А. Фадеева на экономической конференции «Модернизация России. Развитие Сибири и Дальнего Востока» в Красноярске 25 ноября 2005 г. С. 16—17.


[Закрыть]. Очевидно, что опора на ресурсы государства могла бы многократно умножить ресурсы, «боевую устойчивость» российских компаний перед лицом их грозных конкурентов.

В долгосрочной перспективе именно реализация конкурентных преимуществ научно-промышленного потенциала может позволить России добиться стабильного экономического роста. Опора на торговлю сырьем, даже при том, что почти 30% его мировых запасов – в наших руках, приемлемого подъема экономики не даст. Однако этот мощный потенциал природных ресурсов должен быть оптимальным образом использован для других направлений развития российской экономики[25]25
  Основные характеристики российского природно-ресурсного потенциала можно определить долей России в мировых запасах важнейших ископаемых: нефть – 13%; природный газ – 35%; уголь – 12%; железо и олово – более 27%; медь – 11%; свинец – 12%; цинк – 10%; никель – 30%; кобальт – 20%; металлы платиновой группы – 40% (см.: Рундквист Д. В. Природные национальные богатства России и их использование. Доклад в Миннауки РФ 8 февраля 2000 г. – М.: Изд. Миннауки, 2000. Приложение. С. 1—2).
  На добыче и разведке полезных ископаемых в России занято около двух миллионов человек, производится не менее 25% ВВП, обеспечивается около 59% валютной выручки от внешней торговли. Население России – 3% от мирового населения; Россия занимает 12, 5% территории суши в мире, имеет 22% мировых лесных ресурсов, 20% мировых ресурсов пресной воды (поверхностные и подземные воды), 30% площади мировых шельфов. В России сосредоточено также 14% урана, 11% мировых гидроресурсов (см.: Рундквист Д. В. Указ. соч. С. 2; Некрасов А. С. Экономические проблемы и перспективы российской энергетики. Доклад на общем собрании РАН 20 декабря 2005 г. С. 5).


[Закрыть].

В последние годы зависимость России от экспорта сырья достигла критического уровня, что представляет собой угрозу для национальной безопасности и суверенитета страны.

Серьезную угрозу в этом плане для интересов России представляет радикальное снижение мировых цен на энергоносители, вызванное теми или иными причинами.

Не снижая (а в ряде случаев и увеличивая) объемы поставок сырья, следует целенаправленно, год за годом, изменять структуру российского экспорта в пользу промышленных товаров и услуг, прежде всего в пользу наукоемкой продукции. Одновременно необходимо добиваться большей степени переработки сырья, улучшать структуру топливного баланса. Политику отдельных энергетических компаний следует во все большей степени субординировать относительно общегосударственных интересов, общенационального курса на обеспечение реального суверенитета[26]26
  В 2004—2005 гг. у России стала формироваться все более рельефная политика по обеспечению национальной и международной безопасности в энергетической сфере, ориентированная на среднесрочную и долгосрочную перспективу. Среди основных компонентов этой политики: 1) усиление национального контроля за использованием недр, содержащих углеводороды (в рамках нового подхода к использованию недр в целом); 2) формирование нескольких российских энергетических компаний как глобальных компаний (прежде всего «Газпрома» как глобальной диверсифицированной энергетической (нефтегазовой) компании); 3) диверсификация путей транспортировки добываемых в России и других странах СНГ нефти и газа на внешние рынки практически «по всем азимутам»; 4) содействие обеспечению стабильности и безопасности в районах за пределами России, связанных с добычей и транспортировкой нефти, в первую очередь на постсоветском пространстве (в том числе за счет деятельности ОДКБ, ШОС, ряда структур СНГ); 5) расширение сотрудничества по стабилизации мировых цен на нефть как с нетто-экспортерами, так и с нетто-импортерами углеводородов; 6) активный выход «Газпрома» на мировой рынок сжиженного природного газа (СПГ) с приоритетом североамериканского рынка; 7) переход на мировые цены на углеводороды с теми постсоветскими странами, правительства которых не планируют полномасштабного участия в интеграционных объединениях с участием России.


[Закрыть].

В рамках собственно энергетической политики важно увеличить производство электроэнергии на атомных электростанциях, развивая прежде всего наиболее безопасную ядерную энергетику на основе реакторов на быстрых нейтронах[27]27
  Приоритетность этого направления обозначена в резолюции VI съезда партии «Единая Россия», проходившего в ноябре 2005 г. (см.: Материалы VI съезда партии «Единая Россия». ‹http://www.edi-›noros.ru/news.html? id=109 233).


[Закрыть].

В ходе своей пресс-конференции 31 января 2006 г. Президент России В. В. Путин обозначил задачу увеличения доли атомной энергетики в электрогенерации в России с 16-17% в 2005 г. до 25% в 2030 г.[28]28
  См.: Пресс-конференция Президента РФ В. В. Путина для российских и иностранных журналистов, 31 января 2006 г. – www.kremlin.ru ‹http://www.kremlin.ru›.


[Закрыть]

Сами энергетические компании должны превратиться в «глобальных игроков», обеспечивая во многих случаях решение не только экономических, но и политических задач, обеспечивая общие национальные интересы России в мирополитической системе.

Энергетические компании должны быть среди локомотивов национальной экономики, «вытягивающих» развитие целого ряда направлений отечественного машиностроения – на основе как технологий среднего уровня, так и высоких технологий[29]29
  Россия, вместе с CШA и Китаем, входит в число трех первых в мире стран по производству и потреблению первичных энергетических ресурсов. Но только Россия одновременно является первым по газу и вторым по нефти экспортером энергетических ресурсов. Топливно-энергетический комплекс РФ в значительной степени ориентирован на экспорт своей продукции. По ряду оценок, в 2005 г. Россия направляла за рубеж более половины добытой сырой нефти, свыше 2/5 произведенных нефтепродуктов, около 1/3 газа и 1/4 угля. Валютная выручка от товаров ТЭК в 2004 г. составила свыше половины стоимости экспорта страны. Притом основными источниками валютных поступлений являются нефть, газ и нефтепродукты.
  Возрастанию роли России в мировой энергетике способствует изменяющаяся роль природного газа за счет быстрого совершенствования комплекса технологий производства и транспортировки сжиженного газа, в результате чего природный газ, как отмечалось выше, все больше становится столь же «мобильным» видом топлива, как и нефть.
  К середине первого десятилетия XXI века Россия в 90% по нефти и 100% по газу замкнута на одном рынке – европейском. Причем на ряде сегментов этого рынка, в частности в Восточной Европе, из-за несправедливых торговых скидок российские компании теряют порядка 6-7 млрд. долларов ежегодно, продавая нефть с дисконтом. По ряду оценок, переориентация поставки нефти марки Urals из России и других стран СНГ на азиатские рынки может довести цену этой марки нефти до уровня цены на нефть марки Brent. В целом в России сложилось четкое понимание того, что ориентация на Европу как на единственного потребителя себя исчерпала.
  В целом ряде районов добычи нефти и газа, прохождения нефтепроводов в России остро стоят проблемы экологии. В частности, в связи с серьезными экологическими соображениями в России на протяжении ряда лет активно дебатируется вопрос о трассе ВСТО (особенно о прохождении ее к югу от Байкала) (см.: Голубева С. Ловушка по имени ВСТО. – Сайт журнала «Мировая энергетика». ‹http://worldenergy.ru/mode› (декабрь 2005 г.); см. также сайт RUSEN– ERGY. http://www.rusenergy.com/projects/ a2912005. htm).
  В 2003 г. правительство Российской Федерации одобрило «Энергетическую стратегию России до 2020 г.». По этому документу предусматривалось, что при благоприятной ситуации на рынках и цене на нефть 22-26 долл. за баррель добыча нефти достигнет к 2010 г. 490 млн. т, к 2020 г. – 520 млн. т., добыча газа достигнет 665 млрд. м³ в 2010 г. и 730 млрд. м³ в 2020 г. (см.: Осокина И. (заместитель министра экономического развития и торговли РФ). Доклад на конференция «СERA-2004», Хьюстон, Техас, США, 10 февраля 2004 г.). По ряду официальных оценок, до 2013—2015 гг. эти уровни добычи углеводородов могут быть полностью обеспечены на открытых и разведанных на начало XXI века месторождениях.
  Россия – производитель не только углеводородов, но и страна развитой электроэнергетики, в том числе атомной энергетики, производящая соответствующее оборудование не только для себя, но и на экспорт. Доля основных первичных источников энергии в энергетическом балансе России выглядит следующим образом (по состоянию на 2003 г.): природный газ – 46%, нефть – 34%, уголь – 14%, гидроэнергетика – 4%, атомная энергетика – 2% (см.: Фортов В. Е., Шпильрайн Э. Э. Энергия и энергетика. – М.: Букос, 2004. С. 24). В энергогенерации доля АЭС в России составляет 16-17%.
  Для развития АЭС в России имеется солидная база в прикладной и фундаментальной науке. В том числе имеется значительный задел по развитию ядерной энергетики будущего – реакторов на быстрых нейтронах с замкнутым топливным циклом. В России имеется огромный опыт эксплуатации крупнейших в мире по протяженности, сложности энергетических систем – Газпром, РАО ЕЭС.
  Особенностью России является то, что российская система газоснабжения, которой оперирует «Газпром», была изначально спроектирована как единая система на огромном евроазиатском пространстве, причем в значительной степени под влиянием потребностей внешнего рынка (Центральная, Восточная и Западная Европа). По оценкам экспертов, надежность такого рода единой системы выше, чем та, которая формируется в рамках ЕС и отдельных национальных систем транспортировки газа по трубопроводам. У этой системы в том числе имеется большое число подземных хранилищ, что повышает устойчивость всей системы; она позволяет в том числе осуществлять маневр газовыми ресурсами. В последние годы «Газпром» предпринял ряд важных усилий по развитию этой системы, доставшейся в наследство от Советского Союза.
  В России имеются также богатые традиции геологоразведки, собственной геологической науки, минералогии. Все это позволяет сравнительно быстро осваивать соответствующие новейшие технологии, позволяющие увеличивать разведанные запасы, повышать отдачу от скважин (в отношении чего в России имеется значительный потенциал, особенно на месторождениях Западной Сибири) и т. п.
  Следует отметить высокую энергоемкость многих сегментов российской экономики – промышленности, транспорта, коммунального сектора; соответственно в России имеется большой резерв энергосбережения, в результате чего могут быть высвобождены значительные ресурсы углеводородов для их поставок на мировые рынки.
  Проблемы развития ТЭК России можно суммировать следующим образом: низкими остаются объемы геологоразведочных работ; отстает от потребностей российского ТЭК перевооружение его технологической базы; низкая отдача скважин на большинстве месторождений (см.: Интервью министра промышленности и энергетики Виктора Христенко // Итоги, 12 декабря 2005 г. С. 18); недостаточны вложения в развитие альтернативных источников энергии. ТЭК России нуждается соответственно в крупных инвестициях. В современных условиях они могут поступать как с Запада, так и с Востока, в том числе из Китая и Индии. ТЭК не только дает значительные доходы в бюджет, но и фактически субсидирует российскую экономику (в первую очередь это относится к «Газпрому», обеспечивающему значительно более низкие внутренние цены на природный газ, чем цены на его экспорт).


[Закрыть].

Есть уже несколько примеров тому, что заказы на соответствующее оборудование со стороны «Газпрома», ряда нефтегазовых компаний помогли диверсифицироваться десяткам предприятий оборонно-промышленного комплекса, сохранить по крайней мере часть их научно-технического потенциала.

Экономическое развитие 2004—2005 гг. убедительно показало, что Россия выходит на новый уровень влияния, возможностей в мировой энергетике, превращаясь, как отмечал Президент России В. В. Путин на заседании Совета безопасности РФ 22 декабря 2005 г., в этой важнейшей сфере в лидирующую силу.

Особенность положения России в деле обеспечения международной энергетической безопасности состоит в том, что она является членом «восьмерки» (где обсуждаются проблемы мировой энергетики вместе с наиболее развитыми странами, являющимися нетто-импортерами энергетических ресурсов) и одновременно входит в группу ведущих нетто-экспортеров энергетических ресурсов, заинтересованных в обеспечении стабильных поступлений средств от экспорта энергоносителей по справедливым ценам. России удалось обеспечить устойчивые конструктивные отношения как с западными нетто-импортерами углеводородов (США, страны ЕС), так и с восточными (КНР, Индия, Япония, Республика Корея и др.)[30]30
  Еще раз следует отметить особую роль Китая и Индии как все более важных потребителей энергоресурсов и «игроков» в сфере международной энергетической безопасности. Взаимодействие России с Индией и Китаем по проблемам энергетики осуществляется как на двусторонней основе, так и в рамках Шанхайской организации сотрудничества, которой в январе 2006 г. был создан специальный орган для отработки общей позиции стран, входящих в ШОС, по проблемам мировой энергетики.


[Закрыть].

Если Россия в ближайшие десять лет на мировом рынке высокотехнологичных товаров сумеет увеличить свою долю с 0, 3% хотя бы до 3%, это превысит потенциальный объем нашего нефтегазового экспорта[31]31
  В соответствии с методикой Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) промышленная продукция по уровню наукоемкости делится на четыре группы:
  1) Продукция высокой наукоемкости:
  – авиакосмическая и передовая военная продукция;
  – офисное и компьютерное оборудование;
  – радио– и телевизионное оборудование;
  – медицинское оборудование и продукция фармацевтики.
  2) Продукция средневысокой наукоемкости:
  – научное оборудование;
  – моторные устройства, электрические машины, станки;
  – неэлектрическое оборудование;
  – транспорт;
  – химическая продукция.
  3) Продукция средненизкой наукоемкости:
  – черные и цветные металлы;
  – металлические и неметаллические минеральные продукты;
  – суда;
  – рафинированная медь и ее продукты;
  – химическая и резинотехническая продукция.
  4) Продукция низкой наукоемкости:
  – бумага и печатная продукция;
  – текстиль, шерстяные изделия, одежда, кожа;
  – продукты питания, напитки, табак;
  – мебель.


[Закрыть].

Одно из национальных достояний России – способность разрабатывать и вводить в действие крупные сверхсложные технические системы, основанные на достижениях точных наук. Речь идет о гражданских и боевых ракетно-космических комплексах, атомных электростанциях, крупных надводных и подводных боевых кораблях, гражданских и боевых самолетах, системах боевого управления стратегическими ядерными силами, системах предупреждения о ракетном нападении, установках термоядерного синтеза и пр. В настоящее время российские предприятия демонстрируют способность освоить производство платформ для добычи природного газа и нефти на шельфе, судов для транспортировки сжиженного газа и т. п. Имеется значительный потенциал в производстве сложной электронно-вычислительной техники (суперкомпьютеров) с соответствующим программным обеспечением и др.

Эта национальная особенность России не нашла еще должного признания ни в российском бизнесе, ни в российском «политическом классе». Эта особенность должна быть в полной мере учтена и при развитии, модернизации системы российского образования[32]32
  См.: Выступление А. А. Кокошина на пленарном заседании Государственной Думы ФС РФ 27 января 2006 г. (Правительственный час). Стенографический отчет.


[Закрыть].

Способность осуществлять фронтальные фундаментальные исследования есть, помимо России и США, еще у двух-трех стран в мире. Так что развивающаяся широким фронтом по всем основным направлениям фундаментальная наука – гораздо более редкий феномен, чем принято считать. Это наше достояние необходимо сохранять и преумножать, причем достижения в военно-технической сфере требуется во все большей мере ориентировать на применение в гражданской экономике. Нельзя забывать один из важнейших и в основном усвоенных уроков истории Советского Союза – независимая оборонная промышленность не может долго и без чрезмерных затрат существовать в виде обособленного анклава, не являясь органичной частью высокотехнологичной промышленности в целом (с преобладанием высокоприбыльного гражданского компонента).

Важнейшая задача по сохранению и наращиванию нашего научного потенциала заключается в том, чтобы наука была востребована за счет развития наукоемких отраслей промышленности.

Решение этой задачи требует повышенного внимания и приоритетного финансирования со стороны государства и частного бизнеса. Тесный симбиоз фундаментальной и прикладной науки, промышленности и отлаженной системы образования – это одно из наиболее важных средств поддержания конкурентоспособности России в мировом политико-экономическом и технологическом соревновании, обеспечения нашей национальной безопасности и достойного качества жизни наших сограждан[33]33
  На протяжении целого ряда лет в российской исполнительной власти стойко доминировало отрицательное отношение к самому термину «промышленная политика». В последнее время наблюдаются изменения в этой сфере. Так, в частности, глава Минэкономразвития Г. О. Греф стал употреблять понятие «кластерная промышленная политика» (см.: Выступление министра экономического развития и торговли РФ Г. О. Грефа на 114-м пленарном заседании Государственной Думы Федерального Собрания РФ 14 сентября 2005 г. Стенографический отчет. С. 68 (1-4)).


[Закрыть].

Наибольшую ценность в современных условиях приобретают именно научные знания и особенно способность к созданию нового научного знания. Сегодня технологии, благодаря которым разрабатываются наиболее прибыльные продукты, создаются в первую очередь на основе новых научных знаний, выявления новых физических, химических, биологических и прочих закономерностей. В силу этого особую важность представляет интеграция образования и науки, включенность в процесс профессионального научного творчества и обучающих (профессорско-преподавательский состав), и обучаемых (студенты, аспиранты).

К сожалению, за прошедшие годы реформ фундаментальная и прикладная наука оказалась в тяжелейшем положении, в первую очередь, как правило, из-за резкого сокращения ассигнований на нее, падения престижа научно-исследовательской деятельности в нашей стране, снижения востребованности достижений науки бизнесом и государством. Объемы финансирования фундаментальной науки в России долгое время оставались меньшими, чем в США и других развитых странах, не в разы (что соответствовало бы разнице в размерах ВВП), а на несколько порядков. Только в последнее время наметилась тенденция к изменению положения в этой сфере в лучшую сторону. Следствием этого стал значительный отток многочисленных квалифицированных научных кадров, причем в самые развитые государства, в наиболее престижные университетские и научные центры США, Великобритании, Германии и других стран, что лишний раз говорит о высоком уровне развития и авторитете советской и российской науки. По некоторым данным, сегодня в США до 30% математиков высшего класса и около 50% физиков-теоретиков – выходцы из СНГ; в абсолютном и относительном выражении увеличивается число молекулярных биологов – выходцев из России, работающих в ведущих американских лабораториях. Причем российская система образования и российская фундаментальная и прикладная наука во многом работают не только на наиболее развитые страны Запада, но в последнее время и на Китай и некоторые страны Юго-Восточной Азии. А вместе с тем отечественная наука и образование во все большей степени зависят от иностранных доноров – по некоторым оценкам, уже до 75-80%. Результаты ценнейших исследований российских ученых (в т. ч. нескольких потенциальных нобелевских лауреатов) все чаще в качестве интеллектуальной собственности начинают принадлежать зарубежным компаниям, фондам, университетам, что в перспективе обернется потерями для российской экономики в миллиарды долларов. Часто это происходит потому, что у российских исследовательских центров, конструкторских бюро отсутствуют собственные средства, а адекватная поддержка государства в защите их интеллектуальной собственности во внешнем мире им пока не предоставляется.

Исчезновение фундаментальной науки, которое может произойти в ближайшие годы по большинству направлений, обернется для нас даже более тяжелыми последствиями, чем исчезновение ряда производств. История учит, что в отличие от многих видов промышленности фундаментальная наука, будучи утрачена, может быть восстановлена – даже при выделении достаточных ресурсов – усилиями лишь нескольких поколений или останется вообще не восстановленной.

Исключительно важным для обеспечения экономического могущества нашей страны, ее реального суверенитета был бы решительный поворот к созданию современного сельского хозяйства. Одним из основных преимуществ России перед всеми другими государствами на долгосрочную перспективу являются гигантские площади плодородных земель. Как отмечает профессор В. В. Наумкин, наиболее дальновидные стратегические аналитики КНР и Индии понимают, что эти государства в перспективе совсем не столь отдаленной не смогут кормить себя, и отводят в этом плане ресурсам России ключевую роль.

Краеугольным камнем национальной обороны, обеспечивающей реальный суверенитет страны, должны оставаться независимые национальные силы и средства ядерного сдерживания, дополненные системой «предъядерного сдерживания»[34]34
  Проблема убедительности («кредитоспособности») сдерживания при понижении «ядерного порога» как во взаимоотношениях с ядерными, так и безъядерными государствами с направленностью сдерживания по всем направлениям требует рассмотрения и других дополнительных мер по повышению убедительности сдерживания и соответственно его эффективности. Такие возможности лежат в том числе в сфере развития и возможного применения высокоточного дальнобойного оружия различных видов и типов с обычными боеприпасами, включая повышенной мощности, с использованием прежде всего в качестве платформ как подводных, так и надводных боевых кораблей, а также бомбардировочной авиации большой дальности (в наземном компоненте мы ограничены условиями Договора по РСМД).
  Еще в начале 80-х гг. ряд отечественных и зарубежных специалистов отмечали, что обычные боеприпасы благодаря одновременному повышению точности и мощности приближаются к ядерному оружию малой мощности. С повышением точности наведения, которая постоянно возрастает в последние 15-20 лет, возможности боеприпасов в обычном снаряжении для поражения широкого спектра военных и экономических целей еще более увеличиваются. При этом применение обычных боеприпасов даже самой большой мощности не сопровождается эффектами, которые неизбежно присутствуют при использовании любых видов ядерных боеприпасов, даже «мини-ньюков» (проникающая радиация, радиоактивное заражение почвы, воды и др.).
  Убедительная угроза применения высокоточного дальнобойного носителя с боезарядом в обычном оснащении могла бы стать основой системы «предъядерного сдерживания», дополняющей систему ядерного сдерживания. Потенциальный агрессор должен при этом иметь в виду, что он может рассчитывать на нанесение удара не только по его силам и средствам, непосредственно развернутым и задействованным против России, но и по ряду других объектов.
  Система «предъядерного сдерживания» в еще большей мере, чем система ядерного сдерживания, зависит от развития соответствующей информационной структуры – средств разведки, целеуказания, навигации (включая космическую навигацию). Значительная часть этой инфраструктуры – это средства двойного назначения, которые необходимо развивать соответствующим образом. Задаче обеспечения «предъядерного сдерживания» может служить российская система космической навигации «Глонасс».


[Закрыть].

Ядерное оружие сегодня для нашей страны играет особую политическую и оборонную роль. Сейчас и на обозримую перспективу оно является едва ли не единственным видимым фактором, обеспечивающим для нашего государства статус великой державы. При этом нужно учитывать, что значение ядерного фактора в иерархии мировой политики начинает вновь возрастать (хотя во многом и в иных формах, нежели это было в первые десятилетия после Второй мировой войны) – прежде всего в результате появления двух новых ядерных государств – Индии и Пакистана, стран с населением, численность которого в совокупности значительно превышает миллиард человек[35]35
  С приобретением в 1998 г. Индией и Пакистаном собственного ядерного оружия можно говорить о начале второго ядерного века в политико-военной и военно-стратегической сферах, ибо его обладателями стали две крупные страны, находившиеся на протяжении нескольких десятилетий в состоянии почти перманентной конфронтации. В 2004—2005 гг. Индия и Пакистан смогли значительно улучшить отношения друг с другом, в том числе благодаря китайской и российской дипломатии. Летом 2005 г. Индия и Пакистан наряду с Ираном получили статус наблюдателей в Шанхайской организации сотрудничества, лидерами которой являются Россия и КНР.


[Закрыть].

Оценивая статусную роль ядерного оружия для нашей страны, необходимо иметь в виду и экономику ядерного сдерживания. Россия сохраняет соизмеримый с США ядерный арсенал, другие элементы системы ядерного сдерживания при валовом внутреннем продукте, в 10-12 раз меньшем, по ряду авторитетных оценок, чем у Соединенных Штатов. В несколько раз больше, чем у России, валовой внутренний продукт у каждой из трех других ядерных держав – членов Совета Безопасности ООН: Великобритании, Франции, КНР. При этом их ядерные арсеналы существенно меньше, чем российский ядерный арсенал. Очевидно, что без мощного рывка в экономике Россия уже в ближайшие годы не сможет обеспечивать и свой ядерный потенциал, а значит, и статус в тех же масштабах, в каких это имеет место в настоящее время.

В этих условиях необходимым является повышение политико-военной и военно-стратегической эффективности ядерного сдерживания, обеспечение высокого уровня его интегральности и возможности многовариантных действий (и особенно действий асимметричного характера) для высшего государственного руководства в кризисных условиях[36]36
  Говоря о российской «интегральной стратегии» ядерного сдерживания, можно выделить, в частности, следующее:
  › Должна быть обеспечена гибкость и многовариантность применения ядерного оружия в случае угрозы жизненно важным интересам России. С одной стороны, это увеличивает степень неопределенности для потенциальных противников, с другой – даст нам возможность в острой ситуации продемонстрировать решимость к применению ядерного оружия. Необходимо отрабатывать искусство «стратегического жеста», выстроить более многоступенчатую «лестницу эскалации» в применении эффекта ядерного сдерживания в конфликтных и кризисных ситуациях, затрагивающих жизненно важные интересы России.
  › Необходимо сохранить полную независимость всего российского потенциала ядерного сдерживания, включая СПРН, СККП, средства стратегической разведки.
  › Средства сдерживания должны обеспечивать нанесение потенциальному противнику неприемлемого ущерба в любом варианте ответных действий. При этом расчеты ущерба должны вестись исходя не только из первичных, но и вторичных, и третичных последствий ядерных ударов, экологических, медико-биологических и других факторов.
  › Приоритетом в развитии сил сдерживания должно быть качественное совершенствование ядерных боеприпасов и средств их доставки, позволяющее обеспечить эффект сдерживания в отношении любого потенциального агрессора при значительно более низких потолках стратегических ядерных вооружений, меньшем количестве оперативно-тактического и тактического ядерного оружия; развитие способности к преодолению противоракетной обороны, в том числе с элементами космического базирования.
  › Необходимо выйти на новый уровень интегральности при еще большей компактности всей системы ядерного сдерживания. Российский потенциал ядерного сдерживания в оперативном и концептуальном отношении должен включать в себя все ядерные средства – стратегические, оперативно-тактические, тактические, а также систему предупреждения о ракетном нападении, систему контроля космического пространства, средства стратегической разведки и пр.


[Закрыть].

Нельзя забывать и о том, что российские ядерные силы – не только средство обеспечения национальной безопасности нашего Отечества, но и один из ключевых элементов глобальной стратегической стабильности. Этот вывод основан как на уроках полувековой истории, так и на прогнозе развития мировой политики на период по крайней мере до 2025—2030 гг.[37]37
  См.: Кокошин А. А. Ядерное сдерживание и национальная безопасность России на пороге XXI века. – М.: ИПМБ РАН, 2000. С. 37—38.


[Закрыть]

Вместе с тем следует иметь в виду, что ядерное сдерживание не дает возможности парировать все военные угрозы безопасности России. Мировой и отечественный опыт говорит о том, что ядерное оружие оказывается малоэффективным политическим средством для сдерживания или успешного ведения разного рода ограниченных войн и вооруженных конфликтов, особенно конфликтов низкой интенсивности. А именно такого рода конфликты рассматриваются большинством экспертов как наиболее вероятные в перечне потенциальных угроз военной безопасности России.

России необходимы достойные, современные, хорошо оснащенные, компактные силы общего назначения, способные к проведению операций прежде всего на евразийском пространстве, в том числе операций по обеспечению безопасности наших друзей и союзников. Такого рода действия могут оказаться необходимыми и для спасения жизни, здоровья наших соотечественников, проживающих в тех или иных зарубежных странах.

В этих целях важно наращивание как стратегической (оперативно-стратегической), так и тактической мобильности соответствующих компонентов сил общего назначения, всей системы информационно-аналитического обеспечения их действий. Особое внимание необходимо уделить отработке действий с применением сетевых систем управления, которые интегрируют разведку и обработку данных, целеуказания, передачу команд и контроль за их исполнением, управление высокоточным оружием.

Нашей стране необходима достойная военно-морская мощь, обеспечивающая политические, оборонные и экономические интересы нашей страны в различных районах мира, в ряде акваторий Мирового океана (надо иметь в виду, что Военно-морской флот был и есть один из наиболее гибких многоцелевых военных инструментов политики государства)[38]38
  Перед российским Военно-морским флотом стоят новые задачи. Они, в частности, связаны с обеспечением безопасности транспортировки нефти с различных российских месторождений. Масштабность этой задачи особенно возрастает после того, как десятки миллионов тонн сибирской нефти пойдут через дальневосточные порты на мировые рынки. При наличии достаточно мощного военного флота надежность России как поставщика углеводородов будет явно большей, чем при другом положении. Азиатско-Тихоокеанский регион развивается более быстрыми темпами, чем другие районы мира. Многие политологи, экономисты и политики говорят о том, что наступивший век станет веком Азии и Тихого океана, о том, что сюда перемещается центр мировой политики.
  Военно-морской флот может и должен играть серьезную роль в защите рыбных богатств России на Дальнем Востоке. Это очень крупный вопрос экономической безопасности, в решении которого флоту необходимо помогать нашим пограничникам, другим госорганам, у которых на таких огромных просторах явно имеются весьма ограниченные возможности. Для этого надо решить ряд юридически-правовых вопросов, предоставив ВМФ соответствующие полномочия, в том числе путем введения соответствующих поправок в действующее законодательство. (Это же касается и участия флота, Вооруженных сил в целом в борьбе с терроризмом.)


[Закрыть].

Одной из важнейших задач должно стать ускоренное качественное перевооружение российских Вооруженных сил, других силовых структур[39]39
  Обоснованным можно считать решение руководства Министерства обороны РФ по определению в качестве первоочередного приоритета переоснащения на новую технику ВВС и ПВО.


[Закрыть]. Это среди прочего явится также одной из мер по сохранению и развитию отечественной наукоемкой промышленности в целом.

Развитие Вооруженных сил, других компонентов военной мощи необходимо осуществлять на основе глубокого понимания закономерностей, особенностей нынешней «революции в военном деле»[40]40
  Следует отметить, что одним из пионеров разработки темы «революции в военном деле» в современных условиях является отечественный автор – Маршал Советского Союза Н. В. Огарков, что признается в том числе в США (со стороны, например, такого «гуру» политико-военной и военно-стратегической мысли в Соединенных Штатах, как Эндрю Маршалл).


[Закрыть] (не первой в мировой истории). Она имеет как ряд общих характеристик, так и специфические черты для конкретных государств, развивающих свою оборонную мощь в рамках политики обеспечения реального суверенитета[41]41
  Весьма примечательны серьезные разработки по проблеме «революции в военном деле» одного из ведущих политико-военных и военно-стратегических теоретиков КНР – заместителя начальника Генерального штаба НОАК генерал-полковника Сюн Гуанкая (см.: Xiong Guankai. International Strategy and Revolution in Military Affairs. – Tsinghua University Press, 2004. P. 167—185). Сюн Гуанкай обоснованно подчеркивает, что «революция в военном деле» применительно к КНР, НОАК должна реализовываться в специфическом, строго отвечающем интересам и возможностям Китая виде (Ibid. P. 183).


[Закрыть].