Электронная библиотека » Никита Шарипов » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Иной мир. Начало"


  • Текст добавлен: 27 мая 2022, 22:59


Автор книги: Никита Шарипов


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Это, наверное, стоило больших…

– Денег? – Росс усмехнулся. – Если у тебя их недостаточно, то могу поделиться. К тому же, владеть этим золотом у тебя есть полное право, потому что принадлежало оно Бёрнсу Амзелю, а он твой родственник.

Русский с внешностью арийца, к такому Элизабет жизнь не готовила. Человек, забравший жизнь её дяди, выглядит совсем молодо, двадцать с небольшим лет, точно не больше. Нет, конечно же, так можно выглядеть и в тридцать пять, но что-то подсказывает ей, что этому парню именно столько, насколько он выглядит.

– Мне хочется узнать твой возраст… – робко сказала немка, присев на пуфик возле двуспальной кровати, на которой, положив обе руки за голову, расположился Росс. Намеренно посмотрев на дамочку с удивлением, он спросил:

– И это тебя интересует больше всего? А как же дядя? Даже не спросишь, как я убил его? И что насчёт кровной вражды?

– Мой дядя заслужил самую страшную смерть, которую ты только можешь представить. – Воспоминания вихрем закружились в голове Элизабет и тошнота не заставила себя ждать. Сделав несколько глубоких вдохов, она продолжила говорить: – Моя работа… мне довелось увидеть такое… дядя Бёрнс и многие другие, не заслуживают жизни…

– Мне двадцать два. Что по части страшной смерти… Если Ад существует, то все немцы, которых я убил, сейчас смеются над чертями, которые пытаются их чем-то удивить.

Набравшись смелости, Элизабет задала самый важный для нее вопрос:

– Моя судьба, что меня ждёт в ближайшем будущем?

Уловив страх в голосе немки, Михаил постарался ответить максимально успокаивающим и ласковым тоном:

– Ничего такого, из-за чего следовало бы бояться. Мы оба знаем, кем вы были, Элизабет, и кем вы являетесь сейчас. Пока я не готов посвятить вас в свои планы и у нас просто есть время до Сиднея, чтобы насладиться обществом друг друга.

– Теперь я ваша пленница?

Последние слова немки заглушила сирена корабля, Queen Elizabeth извещал порт о своем отплытии. Михаил улыбнулся:

– Все мы пленники корабля до его прибытия в порт назначения, Элизабет. Могу вам пообещать, от меня вам не стоит ждать неприятностей.

Девушка улыбнулась кончиками губ. Этот парень был чертовски опасен, но именно рядом с ним она ощутила давно забытое чувство покоя. Кокетливо поправив выбившийся из прически локон, Элизабет сказала:

– Тогда я попрошу составить мне компанию в ресторане.

– А вот это, с превеликим удовольствием, – улыбнулся в ответ Михаил. – Признаюсь честно, я чертовски голоден!

Глава 7

– Тётя Валя! Тётя Валя, вы здесь?

Скользя по мокрой плитке грязными пятками, в пищеблок залетел Гришка. Дыша ртом, словно рыба, он оглядел помещение кухни и, пробуксовывая на месте, бросился к грозно нахмурившейся нянечке.

– Куда по мытому, оболтус! – замахнулась тряпкой на пацана женщина, но в последний момент остановилась, уж больно испуганным выглядел малец. – Случилось чего? Поранились?

– Тётя Валя! – задыхаясь от недавнего бега и возбуждения, прошепелявил Гришка. – Там за вами пришли ЭТИ… из органов!

Чувствуя подступающий к груди комок холода, Валентина Степановна выглянула в окно и увидела две мужские фигуры, быстрым шагом идущие в сторону кухонного корпуса. Одного из мужчин она угадала сразу, Силин Прокофий Николаевич был директором детского дома, в котором она работала и теперь торопливо семенил рядом с высоким шатеном в военной форме, размеренно шагающим по тропинке.

“Господи, откуда они узнали”, медленно осела на пол Валентина. Ноги внезапно сделались ватными и перед глазами всплыл образ соседа Антоныча. Ему, по доносу о краже со склада текстильной фабрики, суд дал четыре года. Вернулся он год назад, без четырех пальцев и постаревший сразу лет на пятнадцать.

Валентина Степановна не считала себя плохим человеком. Зимой было голодно и она, не ради себя, а ради двоих детей, умыкнула с пищеблока свёрток с говяжьей костью для бульона. Совесть её грызла не долго, всё же свои дети ближе к телу, да и на ситуации с детским домом это никак не отразилось. Пропажи просто никто не заметил. И вот теперь, спустя целых пол года…

– Валентина Степановна? Валентина Степановна, с вами всё хорошо? – над женщиной склонился Прокофий Николаевич и испуганно тряс её за плечо. – Как вы себя чувствуете?

– Хо… хорошо… – слабо выдохнула Валентина поднимаясь с помощью заботливо предложенной руки Прокофия Николаевича. – Вот, полы мыла и что-то в глазах потемнело…

– Валентина Степановна, познакомьтесь! – начальник отошёл в сторону и женщина оказалась лицом к лицу с пришедшим по её душу дьяволом. – Это капитан Егоров, он ищет нашего выпускника, Мишу… Мишу Росса. Он ведь был вашим воспитанником?

– Миша? – рассеянно повторила Валентина, чувствуя как приступ паники отступает и в памяти всплыло хмурое, почти никогда не улыбающееся лицо мальчика. – Да… Мишу помню…

– Добрый день, Валентина Степановна, – улыбаясь одними губами произнес капитан и протянул для рукопожатия руку. – Можете звать меня просто – Юра. Где мы можем поговорить спокойно и без свидетелей?

* * *

Закрыв скрипучую дверь на щеколду, Валентина Степановна указала на низкий топчан, укрытый ватной жилеткой, стоящий у окна:

– Вы можете присесть здесь, Юра. Это будет удобно?

– Вне всяких сомнений, – улыбнулся капитан, со вздохом облегчения опустился на лежанку и вытянул ноги. – Вы меня простите за развязность, но можно я сниму сапоги? Вторые сутки в дороге…

Молча кивнув, Валентина поставила на пахнущую старым деревом табуретку горячий чайник и достала из тумбочки кружки и жестянку с чаем. Дрожь в руках отступила совсем недавно, но слабость осталась. Ей стоило большого труда кинуть щепотку чая в кружку и налить кипятка не промахнувшись.

– Почему вы не захотели поговорить в кабинете Прокофия Николаевича? – пытаясь говорить спокойно, спросила Валентина, – Там было бы удобней, у него диван…

– Хотелось бы провести наш разговор без лишних ушей, Валентина Степановна, – ответил Егоров, стаскивая с ног сапоги. Обернувшись, он некоторое время сверлил её холодным, немигающим взглядом. – Вы боитесь меня, Валентина?

– Нет… с чего бы мне бояться вас?

– По вашим глазам я вижу, что у вас есть камень за пазухой, – по доброму усмехнулся капитан и потянулся за кружкой. – Вы не умеете врать. Но, бояться меня вам не нужно. Если бы я хотел…

– Нет у меня камня, – срывающимся от волнения голосом, ответила Валентина, но осеклась под мгновенно ставшим строгим взглядом офицера.

– Бояться меня не нужно, – с нажимом повторил Егоров. – Меня не интересуют ваши мелкие делишки. До вас ещё не дошло, что комитет государственной безопасности не занимается мелкими хищениями? Меня интересует Михаил Росс и всё, что вы можете рассказать о его детстве и последующей жизни. Вы поддерживаете с ним контакты? Он пишет письма?

Чувствуя, как ноги снова становятся ватными, Валентина Степановна присела на широкую скамью у стены напротив и отрицательно помотала головой.

– Мне нужно знать про этого человека всё. Как он попал в интернат, как себя вёл, куда после направился. Вы расскажете мне о его увлечениях, влюбленностях, страхах. И если информация будет для меня полезной, я не стану интересоваться ВАШЕЙ жизнью.

Свои акценты капитан успешно указал интонацией. Егоров искренне не понимал и не любил, почему его, защитника Родины и поборника коммунистической партии боятся те, кого он защищает, но иногда страх оказывался лучшим средством. И если эта женщина предпочитает страх, то она его получит. Взяв со стола вторую кружку с чаем, он протянул её собеседнице.

– Выпейте, успокойтесь и рассказывайте с самого начала. Начните с момента, когда вы впервые увидели мальчика.

Покорно сделав глоток из кружки, Валентина поперхнулась и надолго закашлялась. Однако эти секунды помогли ей прийти в себя. Отставив кружку в сторону, нянечка начала свой рассказ:

– Это был тысяча девятьсот тридцатый год, конец января… не соврать, вроде бы двадцать седьмое число… можно посмотреть в книге учёта детского дома, там всё записано. Примерно в три ночи в детский дом на санях приехала молодая семья, они нашли на дороге выброшенного кем-то младенца, завернутого в очень странную ткать. Мы ещё удивились тогда, расцветка странная, и на морозе она всегда тёплой оставалась, недоумевали все. Но это ещё не всё! После того, как ребёнка занесли в тепло, ткань начала разрушаться и просто исчезла, испарилась спустя час. Как сейчас помню, что всё это было взаправду, а не показалось… Тогда ещё сторож наш, Панкрат, говорил о божьем замысле… Ох, отвлеклась я, надо же про Мишу рассказать вам. Привезла его семья по фамилии Росс, поэтому такую же мы дали младенцу. А Михаилом прозвали, потому что кряхтел он как медвежонок, пока маленьким был. Даже во сне. – В какой-то момент лицо женщины прояснилось захваченное радостью воспоминаний и она, принявшись активно жестикулировать, выдала: – Мишка, он был уникальным, развивался не по возрасту, в семь месяцев ходить начал, в год уже болтал не умолкая, вопросы только и сыпались. Опережал развитием сверстников, в два года делал то, что некоторые в пять плохо умеют. Ох, какой он был, прекрасный малыш. Пока не повзрослел. А повзрослел Мишутка рано, пяти ему ещё не было, тогда-то и произошла та неприятность, не углядели мы…

Валентина не смогла сдержать слёз и только сказала:

– Простите меня…

– Ничего страшного, дайте волю эмоциям, не держите их в себе. – Юра дождался, пока женщина успокоится и попросил: – А теперь, пожалуйста, продолжайте.

Нянечка, всхлипнув в последний раз, вернула голосу твёрдость и поведала:

– Был тридцать пятый год, начало января, еды тогда не хватало, голодали. Сенька Трофимов повадился у малышей её отбирать, ему семь было, он всё так хитро обставлял, да и ребята молчали. Мишку Росса он не трогал, знал, что у того характер тяжёлый, но тут его, видимо, сам чёрт к нему подойти надоумил. Мишутка гвоздиком на стене царапал и грыз сухарик, а Сенька, сзади подкравшись, ударил его и сухарик отобрал. Обычно мы, если кто-то плачет, старались не вмешиваться и, будь на месте Мишки другой ребёнок, всё так и было бы, но нет, плачем не обошлось. Крик раздался очень сильный, он даже на улице был слышен, все тогда до смерти перепугались… – эмоции снова взяли над Валентиной верх.

Егорову вновь пришлось ждать. Окончание истории он услышал только по прошествии пяти минут. Нянечка так и не смогла успокоиться и заканчивала рассказ утопая в слезах.

– Мы когда прибежали, Мишка стоял и грыз свой сухарик, а остальные дети жались к друг другу в дальнем углу комнаты. Сенька лежал на полу, лицом вниз. Сильно дёргался… Вокруг него было много крови… Миша его… он ему… гвоздем в глаз… ткнул глубоко, со всей силы… Сеня кричал, ему было страшно, но Миша не остановился… Гвозди тогда лежали в комнате, нам их с района прислали целый ящик для ремонта… вы, вы же поняли меня, Юра?

– Да, Валентина Степановна, я вас понял. – Юра поиграл желваками. – Миша порезал Сеньку. Надеюсь рана была неопасной?

– Неопасной? Вы не поняли меня, Юра! – женщина вскочила. – Он… он ему жилу на шее вскрыл… словно знал, куда бить надо!

– Может быть и знал… – пробормотал Егоров. Дело обрастает новыми красками. Росс стал убийцей в неполные пять лет. В голове такое уложить сложно, информация из ряда вон выходящая.

Понимая, что разбередил нянечке душу и успокоить её сейчас можно даже не мечтать, Егоров продолжил задавать вопросы:

– Что было после убийства? И как сложилась дальнейшая судьба Росса после случившегося?

– А что случившееся? Ребенку всего пять лет, да и не первая смерть это была в том году. Зима лютая выдалась. Трое замёрзли, когда из интерната сбежали, ещё двое под лёд на озере провалились… От болезни двое… Смерть Сеньки никого не удивила тогда из начальства, списали на несчастный случай. Кто же будет грех на душу брать и дитя убийцей клеймить?

– Я так подозреваю, что Михаил повторял подобное? – уточнил Егоров, но Валентина в ответ только грустно улыбнулась.

– Да кто же к нему сунется после такого? Все дети его боялись и за глаза мясником называли, но в лицо такое ему никто не говорил. Да и сейчас среди воспитанников страшилка гуляет про мальчика, который приходит по ночам, выкалывает детям глаза и пьёт кровь. Но вы не подумайте… Миша… он не был злым… он просто другой…

Ухватившись за мысль, Егоров сказал:

– Попробую угадать. Михаил был расчётливым ребенком и ситуация с Сеней имела лишь одно направление – сделать так, чтобы никто и никогда больше не пытался у него что-то отобрать. Такой вариант возможен?

– Юра, я даже не задумывалась о таком… – Валентина испуганно прикрыла рот ладошкой. – А ведь правда! Он никого не задирал, не пытался выделиться в коллективе, как это делали другие. Миша был замкнутым мальчиком, и все случаи с ним происходили только когда кто-то пытался нарушить его личное пространство.

– Всё-таки были другие случаи? – уточнил Егоров.

– Все другие происшествия заканчивались просто дракой. Миша просто бил обидчиков. Больно, основательно, но без увечий. И никогда не жаловался и не искал справедливости у воспитателей. Возможно, именно благодаря этому он и заслужил своеобразное уважение среди сверстников. Вы же знаете, как в детском коллективе относятся к доносчикам?

– Неужели он никогда не оказывался в позиции проигравшего? – удивлённо вздёрнул брови Юра. – Всё-таки он не один год прожил в интернате.

– Скажу вам честно, – немного замявшись, ответила Валентина. – Эти дети беспризорные, сегодня они здесь, а завтра сбегут. И голодно у нас бывает, и работать заставляем.

Проведя шершавой ладонью по стоявшей в сторонке табуретке, нянечка уточнила:

– Этот табурет сделал Миша. Посмотрите, какая аккуратная работа. У нас при интернате свой швейный цех и столярная мастерская. По установке партии мы приучаем детей к труду и даём профессию. Летом дети работают на интернатовском огороде, зимой в цехах. Нужно же как-то дополнительные средства изыскивать. Не всем воспитанникам это нравится и они сбегают.

В памяти Егорова всплыл образ попрошаек с Воронежского вокзала.

– Но Миша никогда не сбегал, – вернувшись из воспоминаний, продолжила Валентина. – Он словно принимал условия договора. Честно работаешь и интернат обеспечивает тебя пищей и кровом. Он прилежно учился, вообще впитывал любые знания до которых мог дотянуться. Любил изучать иностранные языки, в библиотеке интерната было несколько учебников, он сносно говорил на немецком, испанском и французском. Понятно, что ему не хватало практики, но даже военные были удивлены. А на отборе в специальное училище Миша показал отличные результаты не только среди сверстников, но и в сравнении с ребятами которые были старше.

– А вот с этого места поподробнее, – встрепенулся Егоров, – что за специальное училище? Кто руководитель? Где находится?

Глава 8

Особливо стоящий дом на окраине Раменского с первого взгляда выглядел нежилым. Лишь по небольшой натоптанной тропинке в зарослях буйно разросшегося по двору бурьяна можно было понять, что в доме есть обитатели. Егоров долго изучал взглядом старую постройку с покосившейся крышей и заросшими вьюном стенами, прежде чем постучал в низкую, сделанную по старинке, дверь.

– Кого там леший принёс? – пьяный голос из глубин дома заставил Юру сдержанно улыбнуться. – Катитесь вы к чёрту!

– Я ищу полковника Брота, – брезгливо отодвинув пальцем грязную тряпку, закрывающую разбитое стекло в окне, ответил Егоров.

– И кто интересуется?

За дверью послышались звуки передвигаемой мебели, шум упавшей посуды. Спустя пару минут за грязным стеклом показалось пропитое лицо хозяина дома. Сильно опухшие веки и нездоровый окрас лица неоднозначно намекали на то, что старик активно “сидит на стакане” и делает это довольно давно.

– А-а-а, военный! – зло оскалившись и показав гнилые зубы, протянул алкаш. – Чего тебе надо? Я свои долги Красной армии уже отдал. Пенсия!

– Информация, – коротко ответил Егоров с недоумением разглядывая существо за окном и не понимая, как мог так низко упасть бывший военный и руководитель специального училища НКВД. Он всегда считал, что такую должность может получить только морально устойчивый человек. Ладно Южаков. Бывший ефрейтор никогда не выделялся морально-волевыми качествами. Звёзд с неба не хватал, но и трусом не был. Он был одним из многих, кто прошёл войну от начала до конца и сломался только после победы, как только остался без контроля командиров. Но полковник НКВД награжденный орденом Мужества и Звездой Героя? Неудивительно, что в управлении о нём старались не упоминать.

– Нужна информация – беги в архив, капитан, – презрительно сплюнул Брот. – Я мемуары не пишу и не собираюсь. У меня секретность.

– Я в курсе, Леонид Юрьевич. – Достав из нагрудного кармана удостоверение, Егоров показал его бывшему полковнику. – Но в архивах этой информации нет и вы единственный, кто может прояснить ситуацию.

Лицо в окне исчезло и из глубины дома вновь послышались звуки передвигаемой мебели и незамысловатые матерки его обитателя. Спустя пару минут входная дверь распахнулась и на пороге появился Брот с накинутым на плечи офицерским кителем, покрытым непонятными пятнами. Пытаясь стоять ровно, полковник окинул гостя мутным взглядом.

– Ты как с полковником разговариваешь, капитан? Смир-р-на!

– Да что же это такое? – тихо прошептал Юра и отработанным ударом в грудь отправил шатающееся тело в темноту коридора. – Никто не хочет сотрудничать по-хорошему.

Можно было решить этот вопрос мирно, но финт с кителем и пьяной командой вывел капитана из себя. Такого оскорбления чести мундира он спустить на тормозах просто не мог. Выждав десять секунд и, убедившись, что Брот не подаёт признаков жизни, он зашёл в дом и выволок его за ногу во двор словно мешок картошки.

Проверил пульс. Живой. Подошёл к замеченному ранее колодцу и не спеша, насвистывая под нос мелодию марша Победы, набрал ведро воды. Словно в детстве, черпая воду ладошкой, напился ледяной воды, от которой заломило в затылке.

– Попытка номер два!

Окатив лежащее на земле тело, отскочил в сторону от брызг, разлетающихся в сторону.

– А… ах… уф…

Судорожно задёргавшись, Брот сел и, тяжело дыша, огляделся.

– Капитан… тебя за такое… под трибунал…

– И на расстрел, – добавил от себя Егоров, присев на корточки. – Слушай меня, полковник! Если в управлении узнают про твои представления перед гостями в кителе, на котором висит звезда Героя Советского Союза, то это не меня, а тебя к стенке поставят. Ни к чему владельцу особо ценной и секретной информации в пустую небо коптить. А вдруг заболтаешься в пьяном угаре и раскроешь военную тайну?

– Не… – упрямо замотал головой Брот. – Я – могила!

– Слушай, могила, – зло передразнил собеседника Егоров. – Я уже устал с тобой нянчиться, мы здесь побеседуем или в управление поедем?

– Здесь… – после недолгого молчания ответил отставной полковник. Судя по голосу, холодный душ подействовал на него отрезвляюще. – Только дай еще раз удостоверение посмотреть, я кому попало информацию давать не буду.

– Да пожалуйста, – протянул книжку Юра и кивнул в сторону небольшой лавки у стены дома. – Только внутрь, пожалуй, заходить не будем, душок там… не очень…

Присев на скамейку, оба некоторое время молчали. Брот внимательно изучил удостоверение капитана и, вернув документ, вздохнул, потирая ушибленную грудину:

– Ну и удар у тебя, капитан Егоров, я таким же в молодости был! Так чего узнать хотел?

Судя по интонации, полковник осознал свою неправоту и теперь был готов к конструктивному разговору. Егорова это вполне устраивало.

– Меня интересует один из ваших воспитанников, Михаил Росс. Он был отобран в агенты в сентябре сорок четвертого. Вы его помните?

– Ну почему, капитан, почему тебе нужно именно это раскапывать?

Скривившись, словно от зубной боли, Брот сплюнул на землю и с неприязнью посмотрел на Егорова. Помолчав пару секунд, спросил:

– Что натворил этот засранец?

– Сбежал, – лаконично ответил Юра и, достав из кармана перочинный ножик, начал стругать небольшой чурбачок, поднятый с земли. – Леонид Юрьевич, руководство поставило мне задачу вернуть Росса на родину. Но, начав собирать информацию, я обнаружил, что в архивах на него практически ничего нет. Вы можете прояснить ситуацию.

– На меня ты как вышел? – задумчиво покачивая головой, спросил Брот. – Через детский дом?

После утвердительного кивка, полковник поднялся на ноги и потянулся телом, выгоняя из головы остатки хмеля.

– Ты на машине, капитан?

– Стоит в ста метрах отсюда, – подтвердил Егоров. – Оставил…

– Чтобы не спугнуть, – закончил фразу Брот и направился в дом. На пороге обернулся и почесал щетину на щеках. – Обожди меня минут пять, сейчас оденусь и прокатимся. Этот разговор нужно вести в другом месте.

Ожидая полковника, Егоров задумчиво вырезал из куска дерева лицо мальчишки с фотографии и пытался представить его внешность сейчас. Лезвие постепенно освобождало из плена древесины высокий лоб, широко посаженные глаза, аккуратный, средних размеров нос. Росс был красивым мальчишкой и сейчас, в расцвете своей молодости, он явно не обделен женским вниманием. Для оперативной работы такой красавчик был не пригоден, слишком заметная внешность. Думается не в одном женском сердце отпечатался его образ.

Полковник обернулся даже быстрее обещанного. Одет в свежую гимнастерку, начищенные яловые сапоги. Приколов на грудь снятую со старого кителя Звезду Героя, одернул китель, снова превращаясь в офицера, которого уже год пытался вытравить алкоголем.

– Ты извини меня за поведение, – глухо, не глядя в глаза, сказал Брот. – Явись ты месяцем позже, может и не застал бы меня. Может быть и собрался бы с духом себе пулю в башку пустить. А так… пока принципы не позволяют…

В дороге офицеры молчали. Полковник изредка указывал на нужные повороты красноармейцу-водителю “Эмки”, а Егоров молча смотрел в окно и думал о своём. Спустя километров пятнадцать машина остановилась у покосившихся от времени деревянных ворот, обтянутых ржавой колючей проволокой.

От самого забора остались только столбы, всё остальное уже успели растащить, не боящиеся ни черта, ни Сталина, местные жители. На истёртой временем табличке с трудом проглядывалась надпись “Вх…д ст..о..о …о. проп. ам”. Оставив машину у ворот, полковник и капитан обошли их и долго шли по заросшей дороге в сторону виднеющихся вдали корпусов.

– Здесь была тренировочная площадка… стадион… площадка для рукопашного боя… тир…

Угадывая почти незаметные обычному взгляду подробности, Брот рисовал Егорову картинку бывшего учебного центра, который находился на этом месте. Чем больше он вспоминал, тем сильнее темнело его и без того осунувшееся лицо.

– Здесь были казармы.

Просторное помещение с выбитыми окнами и останками ржавых кроватей встретило гостей запахом сырого бетона и плесени. Двери были вскрыты, замки сорваны. Всё, что можно было оторвать от стен и вынести, уже давно исчезло. Вот уже несколько лет учебный центр находился в запустении. Сразу после подписания пакта о безоговорочной капитуляции Германии, программу “Красное Возмездие”, руководителем которой являлся полковник Брот, ликвидировали.

– Мне лично пришло предписание передать личные дела агентов в архив, – вспоминая события сорок пятого года, рассказывал Леонид Юрьевич. – Инструктора отозваны в управление, я наводил потом справки – несчастные случаи, болезни, шальная пуля на операции… Никого не осталось… А с меня расписку о неразглашении и в запас через пол года! Вот уже шесть лет сижу… жду! Когда же в меня прилетит шальная пуля? На гражданке почему-то не прилетает…

С трудом овладев собой, старик поднял руку, демонстрируя трясущиеся от напряжения пальцы. Пару раз сжав кулак, встряхнул рукой, приводя себя в чувство.

– Наш центр готовил юных диверсантов. С утра до вечера они здесь пахали. Мастера подрывного дела, убийцы… Мишу я нашел поздно, даже смешно получается. Собирали самых способных по всей стране, везли даже из-за Урала, а он здесь был, под боком, самый способный и безжалостный…

Присев на трухлявый подоконник, Егоров исподлобья посмотрел на ссутулившегося старика, шагающего в центре комнаты. До него доходили слухи о лагерях диверсантов, в которых готовили детей. Война отодвинула моральные нормы в сторону. Всё для фронта, всё для победы! Но всё равно верилось в это с трудом. В голове не укладывалось – какой же надо быть сволочью, чтобы детей вот так под пули… История помнит имена многих советских героев. Дети помогали партизанам, передавали сведения, следили за объектами. Но даже в самой критической ситуации их старались оградить от смерти. А здесь, в этих стенах, их готовили идти ей навстречу.

– Росс попал ко мне в январе сорок второго, – продолжил исповедь Брот и указал на дальний угол комнаты. – Вот там он спал, рядом с Егором Мартыновым. Положение на фронте было шатким и выпускники “Красного Возмездия” погибали настолько быстро, что возрастной порог опустили с четырнадцати до двенадцати лет. Парень был сильным, психически уравновешенным и способным, очень способным. Он на лету схватывал знания по подрывному делу, психологическому воздействию и рукопашному бою. В стрельбе и владении холодным оружием ему вообще не было равных даже среди инструкторов. Уже через пол года он укладывал на лопатки всех со своего выпуска. Универсальный солдат!

Во время рассказа Брот продолжал медленно бродить по комнате, аккуратно переступая ногами по прогнившим доскам. Внезапно остановившись, он с силой ударил пяткой в пол, заставляя одну из половиц прогнуться. Попробовав вытащить её самостоятельно, не сумел и попросил помощи:

– Помоги, капитан, возраст уже не тот.

Под половицей оказалась полость заполненная мелким камнем. Аккуратно раскидав их в стороны, полковник достал жестяную коробку из-под патронов. Почистив ржавчину с запора, Егоров открыл его и обнаружил стопку фотографий, завернутых в промасленную бумагу.

– Я отправил сто восемьдесят два диверсанта на фронт, но Миша в это число не вошёл. Программу свернули за полтора месяца до его выпуска, – тяжело дыша, продолжил полковник. – Но это не значит, что он вернулся домой. Ты офицер НКВД и отлично понимаешь, что война закончилась значительно позже… Если вообще закончилась… Это всё, чем я могу помочь, капитан. – Достав из стопки фотокарточек нужную, Брот протянул её собеседнику. – Это Миша Росс, его последняя фотография перед расформированием училища.

С потемневшей от времени бумаги на Егорова смотрело выразительное лицо нордической внешности с холодными, словно лёд, глазами…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации