Текст книги "Выбор ее сердца"

Никки Логан
Выбор ее сердца

Nikki Logan

Her Knight In The Outback

Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

© 2015 by Nikki Logan

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

Глава 1

Эвелин Рид ненавидела жизнеопределяющие моменты, когда все страхи и предубеждения встают перед глазами, точно аспид перед броском, выползший на нагретую жарким австралийским солнцем магистраль и потревоженный человеком.

Она прищурилась, чтобы лучше рассмотреть мотоциклиста, появившегося из висящего над горизонтом зыбкого марева. Прихрамывая, он шел ей навстречу. Она крепче сжала руль.

Возможно, ее брат Трэвис пропал при схожих обстоятельствах: остановил машину по просьбе незнакомца и сгинул без следа. С тех пор минуло несколько месяцев. Внутренний голос требовал нажать на педаль газа и уехать прочь от опасности. Понимала она и то, что подобный момент мог спасти брата, если бы добросердечный водитель затормозил, вняв призыву о помощи. Тогда Трэвис был бы сейчас в безопасности, с семьей, окруженный любовью.

Стоило ей подумать о том, что никогда больше не увидит брата, как желудок скрутило в тугой узел. Подобное случалось всякий раз, когда она начинала слишком долго размышлять об авантюре, в которую ввязалась.

Мотоциклист приближался.

Эва никак не могла решить, спасаться ли бегством, как подсказывал инстинкт, или, памятуя о принадлежности к социуму, помочь попавшему в беду человеку? Наверняка в прериях существует особый кодекс, призывающий к осторожности, да и сама она слышала множество историй от убитых горем людей, так что правила поведения и вежливости ее особо не волновали.

Эва заметила мотоцикл, лежащий чуть поодаль на обочине длинной пустой дороги. Неряшливого вида мужчина с густой бородой подошел к ее отреставрированному автобусу «Бедфорд» образца 1956 года. Она проверила блокировку дверей.

Мужчина замер у двери и выжидающе посмотрел на Эву. Его глаза были скрыты солнцезащитными очками, из рукава темной футболки виднелась татуировка в виде кинжала.

Ну уж нет! Никто не станет впускать в дом первого встречного! Особенно когда до людей несколько часов езды. Она жестом показала ему подойти к водительскому окну, незнакомец похромал туда.

«Социопаты решают, хищник вы или жертва, в первые несколько секунд знакомства», – Эве вспомнился текст предупредительной листовки. Она не собиралась давать этому «пострадавшему» возможность навредить себе.

– Доброе утро. – Она старалась придать голосу веселость, будто ничего особенного не происходит. – Не задался денек, а?

– Эму, – прорычал мужчина, обнажив ряд здоровых ровных зубов.

Это обстоятельство почему-то успокоило. Можно подумать, у всех злодеев обязательно гнилые зубы! Она обвела взглядом придорожные кусты в поисках большой птицы, сбитой мотоциклом, но ничего не обнаружила.

– И?

– Я в порядке, спасибо.

Она снова посмотрела на его очки.

– Это я и так вижу. А вот эму от подобных столкновений приходится туго, – авторитетно, будто что-то в этом понимает, изрекла Эва.

Стая неслась со всех ног, один чуть не верхом уселся на меня. Теперь он милях в двадцати отсюда, гадает небось, когда и где успел когти испачкать.

В доказательство мужчина указал на мотоциклетный шлем, принявший удар. Эва кивнула, решив про себя, что незнакомец уже отнес ее к разряду «жертв», раз она сочувствует эму.

– Куда путь держите?

Эву насторожил его интерес.

– На запад. – Иных дорог в округе не было.

– Подбросите до ближайшего города?

«Интересно, стоит ли списать его раздражительность на мое нежелание помочь? Других-то машин на дороге нет». Она бросила взгляд на покореженный мотоцикл.

– Подождет здесь, пока я не вернусь за ним на грузовике, – пояснил незнакомец.

Хотя борода и татуировка по-прежнему не внушали доверия, согнутые плечи и покалеченная нога убедили Эву. Падение с мотоцикла явно было очень болезненным. Возможно, у него имеются и другие повреждения, невидимые глазу?

Но в передней части автобуса всего одно место. Водительское.

– У меня в салоне дом, – протянула она.

– И что?

– А то, что я вас не знаю.

Мужчина оскорбленно поджал губы, но ей было все равно. Не хотелось пускать в свой мир незнакомца.

– До границы штата всего час езды. – Он вздохнул. – Постою на приступке до Евклы[1]1
  Евкла – населенный пункт в Австралии, регион Голдфилдс-Эсперанс.


[Закрыть].

То есть в опасной близости от нее, и может что-нибудь с ней сделать, а она не сумеет это предотвратить.

– На мотоцикле, может, и час, а моя старушка ползет в два раза медленнее.

– Что ж, постою два часа.

Эве хотелось оставить его на дороге и выслать помощь, но перед глазами мелькнул образ Трэва, потерянного и нуждающегося в помощи, тогда как люди равнодушно проезжали мимо. Если бы кому-то достало мужества остановиться.

– Я вас не знаю, – неуверенно повторила она.

– Я просек ситуацию. Вы одинокая женщина, я большой страшный байкер, которого нужно опасаться. Но если вы бросите меня здесь, помощь может прийти только завтра, мне придется заночевать на дороге. Я ж себе задницу отморожу!

Эва неуверенно достала телефон, но незнакомец лишь качнул косматой головой:

– Будь тут сигнал, я давно бы им воспользовался.

С телефона можно было отправить лишь сигнал бедствия, но байкеру смертельная опасность явно не грозит.

– Соглашайтесь, ну пожалуйста! – настаивал мужчина, раздосадованный тем, что приходится просить. – Подвезите хоть, пока сигнал не появится.

Как далеко придется ехать? Они ведь в Западной Австралии, кругом пустыня, никаких городов, людей и телекоммуникаций.

– У вас есть удостоверение личности?

Сунув руку в задний карман джинсов, он вынул бумажник.

– Нет, водительские права не показывайте, они могут быть поддельными. Есть что-нибудь с фотографией?

Мужчина медленно достал мобильник и, пролистав несколько снимков, прижал к водительскому стеклу. На экране виднелось изображение холеного серьезного мужчины в деловом костюме. Какой привлекательный! И определенно заслуживающий уважения.

– Это не вы.

– Нет, я.

Эва смерила его взглядом:

– Не вы.

Наверняка скачал фотографию из Интернета. Таких снимков там более чем достаточно, стоит только набрать в поисковике «Успешный бизнесмен».

Заворчав, незнакомец нашел в телефоне другое изображение себя, на этот раз со щетиной. Тем не менее он ничем не походил на патлатое чудовище, стоящее сейчас перед Эвой. Видя, что она все еще колеблется, он снял солнечные очки, явив серые глаза, провел рукой по копне спутанных светлых волос.

Возможно, действительно он.

– А теперь покажите права.

Ругательство запуталось в густых усах незнакомца, но он повиновался и с силой припечатал к стеклу удостоверение.

Маршалл Салливан.

Эва сфотографировала его на мобильник так, чтобы права тоже попали в кадр.

– Это еще зачем?

– Страховка.

– Я лишь прошу подвезти меня и не имею коварных намерений на ваш счет.

– Легко сказать.

На всякий случай она отослала фото ближайшей подруге и отцу в Мельбурн.

Мужчина закатил глаза:

– Здесь же нет сигнала.

– Как только появится, сообщение будет отправлено.

Она спрятала телефон в отделение на приборной доске.

– А вы совсем людям не доверяете, леди.

– Знаете, сломавшаяся машина на пустынном шоссе – старый трюк. – Она посмотрела на его шлем предположительно с отпечатками когтей эму. – Хотя ваша история и выглядит довольно правдоподобно.

– Потому что это правда.

– Я путешествую одна и не хочу рисковать. В кабину не пущу, тут слишком мало места. Поедете в салоне.

– Не боитесь, что я заражу все вещи особыми байкерскими бактериями, а?

– Вы едете или нет?

– Еду. – Он сверкнул глазами и, процедив сквозь зубы слова благодарности, поковылял собирать вещи, кучей сваленные на дороге возле покореженного мотоцикла. Кожаная куртка, пара сумок, какая-то коробка.

Видя, что его руки заняты, она подъехала ближе и скомандовала:

– Задние двери.

Он неловко забрался внутрь, покачнув автобус, и остался один на один с ее немудреными пожитками.

Два часа.

– Что ж, старушка, – шепотом обратилась Эва к автобусу, – давай поднажмем немного?

Маршалл пытался нащупать выключатель, но нашел лишь занавеску из плотной ткани и отодвинул ее в сторону. Хлынувший в салон солнечный свет разогнал полумрак, его глазам открылась удивительная картина.

Ему и прежде доводилось видеть жилые автобусы, но в них обычно царило запустение. Все было потертым, бездушным, неопрятным. Здесь, наоборот, тепло и уютно, как в маленьком домике, затерянном в лесу. Обстановка никак не соответствовала враждебной натуре леди-водителя. Деревянная отделка, повсюду темные плюшевые коврики. Пространство тесное, но со всем необходимым для жизни. Кухонька с холодильником, гостиная с плазменным телевизором, диван. Даже пальмы в кадках. Прямо-таки уменьшенная версия квартиры! В дальнем конце дверь, за которой наверняка кровать.

Тут Маршалл догадался, почему маленькая мисс Злючка не хотела пускать его внутрь. Это сродни приглашению незнакомца с улицы прямиком в собственную спальню.

Автобус содрогнулся от переключения передачи, Маршалла отбросило на диван, вмонтированный в левую стенку. Он, конечно, не такой удобный, как восьмиместный диван в домашнем кинотеатре его городской квартиры, но бесконечно лучше гальки, на которой он просидел несколько часов после столкновения с эму. Чертова пуганая птица! Могла ведь убить их обоих. Должно быть, мотоцикл «КТМ-1190» такой же шумный, как ветер, свистящий в ушах несущегося на скорости эму, вот они и столкнулись.

Маршалл привалился к спинке дивана, подавляя желание осмотреть левую ступню. Он знал, что иногда после аварий раздробленные кости держатся вместе только за счет обуви, и не хотел снимать ботинок, опасаясь умереть от кровопотери. Что-то подсказывало, что неприветливая хозяйка не придет в восторг, если он зальет кровью деревянный пол. Нужно зафиксировать ногу. Он затащил на диван одну из сумок, закинул на нее ступню, под голову положил несколько подушек и с наслаждением вытянулся на диване.

– О да, – простонал он.

Маршалл обожал свой мотоцикл, скорость, прямой контакт с местностью, которого никогда не добьешься, путешествуя в машине, и ощущение свободы, дарованное австралийским простором. Однако, попав в аварию, уразумел хрупкость бытия.

Страусы бежали организованно, ничто не предвещало беды, пока одна из птиц не налетела прямо на него. Когда эму растворились за линией горизонта, остатки адреналина испарились, а пыль улеглась, Маршалл остался один на один с тишиной и болью. Ах да, еще пропал сигнал сотовой связи.

В обычных обстоятельствах это его бы не встревожило. Даже в такой огромной стране, как Австралия, трудно по-настоящему затеряться, остаться наедине с самим собой. Лишь путешествуя в правильное время года, то есть при полном отсутствии туристов, можно заполучить дороги в единоличное распоряжение и делать все, что душе угодно. Носить любую одежду, не расчесывать волосы, не заботиться о чистоте тела. Перестав придавать значение людям, Маршалл перестал придавать значение и тому, что о нем подумают. Будто перенесся на страницы учебника по истории Древнего мира. Так намного проще жить.

Старик «Бедфорд» наконец переключился на достойную скорость, и грохот отремонтированного двигателя сменился ровным гулом, сообщающим телу такую же вибрацию, как и мотоцикл. Маршалл сделал то, что никогда не мог себе позволить, будучи за рулем, закрыл глаза и целиком растворился в этом гуле.

«Два часа», – сказала она. Два часа на отдых и наслаждение дорогами, которые он так любит. В горизонтальном положении.

– Кто спал на моей кровати? – прорычала Эва, глядя на мужчину, этакого медведя, спящего на ее маленьком диване. Отчего-то вспомнилась сказка про Златовласку.

Она откашлялась. Ничего не изменилось. Он даже не пошевелился.

– Мистер Салливан?

Нет ответа.

Ей пришло в голову, быть может, он вовсе не спит, а впал в кому, потому что ранение оказалось более серьезным, чем они оба считали. Эва перебралась в салон, подошла к нему, позабыв об устрашающей татуировке. Прикоснувшись к ямочке под челюстью, вздохнула от облегчения, нащупав ровный пульс.

– Мистер Салливан, – уже громче позвала она. Его брови легонько дернулись, волна пробежала под закрытыми веками. – Мы на месте.

Взгляд Эвы скользнул по его ноге, покоящейся на сумке, и сложенных на животе руках. Очень красивые руки, нежные, с ухоженными ногтями, хотя и испачканные каплями смазки. Такие руки у моделей из журналов. Эва отогнала эту мысль. Много ли найдется байкеров, подрабатывающих моделями?

Посмотрев ему в лицо, она хотела было снова позвать его, но обнаружила, что он смотрит на нее широко раскрытыми глазами, вовсе не серыми. Радужка цвета свинца присыпана золотистой пылью, гармонирующей с выцветшими волосами и бородой. Эва никогда не видела подобных глаз. Тут же вспомнила коричневые прибрежные скалы дальнего севера, нависшие над бледным чистым океаном. Именно там восемь месяцев назад началось ее путешествие.

– Мы на месте, – повторила она, раздосадованная собственным поведением, рассматривая его. Он поймал ее с поличным! Не пошевелился, возможно, потому, что она слишком низко склонилась над ним, щупая пульс.

– На каком месте?

Эва отпрянула:

– На границе. На время осмотра автобуса вам придется выйти.

Граница между Южной и Западной Австралией хорошо охранялась не из-за угрозы незаконного ввоза оружия или наркотиков, а из-за опасности, которую несли в себе плодовые мушки и мед. Если занимаетесь сельским хозяйством, привыкайте к карантину!

Салливан зашевелился и сел, с опаской поднялся на ноги и даже поправил подушки. Эва отметила это усердие. Значит, его воспитывали вовсе не ночные волки в кожаных куртках.

Салливан сгреб вещи и бросил их на землю, затем осторожно выбрался сам.

– Как нога?

– Нормально.

А он немногословен. Возможно, потому, что много времени проводит наедине с самим собой.

Пограничники быстро и умело проверили автобус Эвы и содержимое сумок Салливана. Приученная заранее избавляться от сомнительных продуктов или съедать их, она получила лишь одно нарекание из-за пары грецких орехов, которые пришлось выбросить.

Подняв глаза, она увидела, что он увлеченно беседует с одним из охранников, прижимающих к уху мобильный телефон. Очевидно, договаривается по поводу поврежденного мотоцикла. Когда инспекция закончилась, он, хромая, подошел к ней, перекинул сумки через плечо и сдавленно поблагодарил:

– Спасибо, что подвезли.

– Разве вам не в Евклу нужно было? – удивилась Эва, успевшая привыкнуть к попутчику.

– Пограничники пришлют людей мне на помощь. И о мотоцикле позаботятся.

– Рада, что все так быстро разрешилось.

– Простая вежливость.

Она решила, что он таким образом намекает на ее недружелюбное поведение, и вдруг сообразила, что понятия не имеет, чем тот занимается в свободное время. В дороге она была так напугана, что подобная мысль вообще не приходила в голову.

– Желаю удачного путешествия.

Он коротко, по-деловому кивнул в ответ и зашагал к пограничному пункту и маленькому кафе, где находили приют путники, отправление которых задерживалось. На оживленной границе Маршалл выглядел совсем нестрашным, хотя борода по-прежнему оставалась кустистой, а вытатуированный кинжал угрожающим. Сомнения и страхи, два часа назад терзавшие Эву на пустынном шоссе, развеялись.

Она впервые с удивлением отметила, как хорошо сидит на нем дорожная кожаная куртка.

Глава 2

Внимание Маршалла привлекли громкие голоса. Один из них женский, раздраженный и отчаянный, почти тонувший в агрессивном пьяном мужском хоре.

– Остановитесь!

Прохожие образовали широкий круг, в центре которого находился объект интереса. Маршалл подошел ближе, вместо того чтобы бежать куда глаза глядят, благо нога почти не болела. Если происходит что-то нехорошее, кто-то из собравшихся наверняка вмешается или хотя бы позовет на помощь. Ему нет нужды вклиниваться в подвыпившую толпу.

Тем не менее именно это он и сделал, осторожно лавируя в людской массе, пробрался в центр круга и увидел здоровяка, активно рвущего какие-то бумаги и разбрасывающего клочки во все стороны.

– Опять ты свои бумажки расклеиваешь! Не бывать этому! – рычал он.

Спиной к Маршаллу стояла женщина с темными волосами, собранными в небрежный конский хвост. По сравнению с обидчиком она казалась крошечной, но отступать не собиралась.

Маршалл тут же узнал в ней маленькую мисс Злючку.

– Это общественная доска объявлений, – твердила она, не обескураженная его габаритами.

– Только для жителей Норсмана, – басил тот, – а не для бродяг с востока вроде тебя.

– Общественная, – не сдавалась она. – Мне что, по буквам произнести?

Маршалл подумал, что ей не помешает усвоить несколько правил поведения в конфликтной ситуации. Судя по виду, этот парень пьяница и ксенофоб, поэтому не стоит оскорблять его в присутствии толпы местных жителей.

Она протолкнулась мимо него и с помощью степлера приколола на доску объявлений еще одну листовку. Такие доски, установленные вдоль пустынных шоссе, Маршалл встречал в Мадьюре, Коклбидди и Балладонии[2]2
  Города в Западной Австралии.


[Закрыть]. Объявления о пропавших людях. Новые хрустящие листы поверх старых истрепавшихся.

– Остановитесь!

Нет, этот здоровяк определенно не собирается останавливаться, а теперь еще и его приятели вмешались. Проклятье!

Маршалл протолкнулся в центр круга и спокойным, но не терпящим возражений голосом, каким, бывало, успокаивал расшумевшихся коллег на заседаниях, объявил:

– Шоу окончено, ребята.

Человеческое стадо тут же переключило внимание на него. Борода и татуировки обескуражили здоровяка и его приятелей всего на мгновение, но большего и не требовалось.

– Поищем для ваших листовок другое место, – обратился он к маленькой мисс Злючке и ловко забрал у нее пачку бумаг и степлер.

Она резко развернулась к нему, но узнала не сразу.

– Немедленно верните.

Маршалл обратился к собравшимся:

– Все, ребята, расходимся.

Толпа расступилась, пропуская его. Эве пришлось последовать за ним.

– Это мое!

– Поговорим вон за тем углом, – процедил он сквозь зубы.

– Может, он специально сбежал, чтобы от тебя избавиться! – крикнул вслед здоровяк.

Эва тут же развернулась и бросилась обратно. Сунув пачку бумаг под мышку, Маршалл устремился за ней и успел поймать до того, как она снова оказалась в эпицентре урагана, где с нетерпением поджидали трое мужчин. Он оторвал ее от земли, обхватив за талию, и прошептал на ухо:

– Не делайте этого!

Она извивалась, стараясь вырваться, отчаянно ругалась, пока он уносил ее дальше от улюлюкающей толпы.

– Поставьте меня, тупица вы этакий!

– Единственная тупица здесь та, кого я только что спас.

– Мне и прежде приходилось иметь дело с деревенщинами вроде этих.

– О да, вы отлично справлялись.

– Я имею право расклеивать здесь листовки.

– Имеете, спорить не буду. Но могли бы просто подождать немного, пока пьянчуги потеряют интерес, тогда спокойно завершили бы начатое.

– Там ведь было человек тридцать.

– И все они не спешили вам помогать.

«Ну, это так, на случай, если она не заметила».

– Не нужна мне их помощь, – презрительно бросила она. – Я хотела привлечь внимание.

– Что, простите?

– Тридцать человек прочли бы листовку и запомнили, о чем в ней говорится. В противном случае просто прошли бы мимо.

– Вы это серьезно?

Она отняла у него пачку листовок и степлер и прижала к груди:

– Конечно. Я в этом не новичок.

– Не знаю, что и думать. Из-за татуировки и кожаной куртки вы обращались со мной, как с отверженным, а тут не побоялись выступить против целой компании выпивох.

– Я привлекла внимание.

– А банк вы, случайно, не собираетесь ограбить? Добьетесь схожего эффекта.

– Вы не понимаете, – возразила Эва, прожигая его взглядом.

Не удостоив его прощанием или благодарностью, она развернулась и зашагала прочь. Он негромко выругался.

– Так просветите меня. – Он догнал ее, стараясь не обращать внимания на боль в ноге.

– Зачем?

– Я только что рисковал своей шкурой, спасая вас, вы у меня в долгу.

– А я помогла вам на шоссе, и мы квиты.

Невозможная женщина! Маршалл остановился:

– И все же.

Эва прошла еще несколько шагов, обернулась:

– Вы хоть видели листовку?

С самой границы только их и вижу.

– И что на них написано?

Маршалл нахмурил брови, пытаясь припомнить. Мужское лицо, горстка слов, одно крупными буквами: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ».

– Пропал человек.

– Именно. Вы с самой границы их видели, но не запомнили ни внешности этого человека, ни имени, вообще ничего. – Она шагнула к нему. – Вот почему так важно привлекать внимание людей.

Маршалл почувствовал себя последнем тупицей, кинувшимся спасать попавшую в беду девушку.

– Чтобы они запомнили текст. И вас.

– Его! – Ее гнев испарился, как воздух из спущенного шарика.

– Вы во всех городах затеваете подобные противостояния?

– Делаю все, что могу.

Мимо проезжали машины с грохочущими стереосистемами. Маршалл вдруг увидел маленькую мисс Злючку в новом – печальном – свете.

– Простите, что помешал вам. Там, откуда я родом, не принято проходить мимо кричащей на улице женщины.

Его слова не соответствовали действительности. Он вырос в опасном районе, где зачастую лучшим решением было притвориться глухим и слепым, но дедушка с бабушкой воспитали его иначе, в отличие от брата Рика, предпочитавшего следовать материнским советам и не высовываться.

Эва изучающе смотрела на него.

– Вы, должно быть, то и дело попадали в беду?

Это точно.

– Позвольте угостить вас. Что-нибудь выпьете? Подождем, пока парни разойдутся, и я помогу расклеить листовки.

– Не нужна мне ни ваша помощь, ни защита.

– Ладно, но я хочу внимательно прочесть текст.

На ее лице отразилась неуверенность, как на шоссе.

– Или мой наряд до сих пор вас беспокоит?

Она оценивающе рассматривала его глаза, бороду, губы:

– Нет. Вы меня не обокрали и не убили. Думаю, несколько минут с вами в людном месте ничем не грозят.

В ее голосе звучало предупреждение. Маршалл невольно улыбнулся. Ее строгое личико напоминало маргаритку в шторм.

– Если бы я хотел причинить вам вред, давно бы это сделал. И спаивать не потребовалось бы.

– Воодушевляющее начало разговора.

– Вам известно мое имя, – Маршалл сделал пару шагов в сторону паба, – а мне ваше нет.

Она смерила его оценивающим взглядом, протянула руку с зажатым степлером.

– Эвелин Рид. Эва.

Он пожал ее вместе со степлером:

– Что будете пить, Эва?

– Я не пью, по крайней мере в пабах. А вы не стесняйтесь.

«Трезвенница в захолустном пабе? Будет весело», – решил он про себя.

Отправляясь в дамскую комнату, Эва доверила Маршаллу листовки. Вернувшись, застала его за изучением одной из них.

– Брат? – поинтересовался он, пока она усаживалась.

– С чего вы взяли?

Он постучал пальцем по фамилии на листовке:

– Трэвис Джеймс Рид.

– Может, это мой муж.

Маршалл прищурился:

– Он похож на вас, те же темные волосы и разрез глаз.

– Все так говорят.

– Трэв – мой младший брат.

– Он пропал?

Эве было ненавистно прозвучавшее в его голосе сочувствие. Наверняка решил, что случилось что-то плохое. Правда, она и сама каждый божий день об этом думала.

– На следующей неделе исполнится год.

– Страшный юбилей. Поэтому вы здесь? Его в этих местах видели в последний раз?

Она вскинула голову:

– Нет, в Мельбурне.

– Что же привело вас на запад?

– На восточном побережье я уже все города объездила.

Маршалл нахмурил брови:

– Не понял?

– Я ищу его. Объявления расклеиваю, справки навожу.

– А я решил, что вы в отпуск приехали или что-то в этом роде.

– Нет. Это моя работа. – Теперь. Прежде Эва работала графическим дизайнером в крупной маркетинговой фирме.

– В смысле – расклеивание листовок?

– Поиски брата. Разве может быть что-то важнее?

Его смущение было не ново. Не он первый не мог уразуметь ее мотивов. Даже отец не понимал. Ему было проще объявить Трэвиса мертвым и оплакать. Эва к этому не готова. Она представляла, что почувствовала бы, если бы брат умер, ведь они всегда были очень близки.

– Значит, вы колесите по дорогам и расклеиваете объявления?

– Именно. Пытаюсь всколыхнуть людские воспоминания.

– На восточное побережье у вас ушел целый год?

– Около восьми месяцев. Потом я хотела отправиться на север. – «И вот где оказалась», – мысленно добавила она.

– Что было до этого?

Эву снова затопило чувство вины за два потерянных месяца, когда она ждала помощи от полицейских, оказавшихся совершенно бесполезными. Ей следовало раньше взяться за поиски!

– Я доверяла системе.

– Власти его не нашли, да?

Десятки тысяч людей пропадают каждый год. Я поняла, что только семья может поставить поиски Трэва превыше всего.

– Так много?

– Подростки. Дети. Женщины. Многих довольно быстро находят.

Маршалл бросил взгляд на листовку:

– Здоровые восемнадцатилетние юноши не попадают в верхние строчки списка поиска?

У Эвы в горле образовался ком.

– Только если налицо признаки убийства.

Власти отказались считать затяжную депрессию Трэвиса психическим расстройством, хотя его шкафчик в ванной был полон психотропных препаратов.

Официантка с ужасными розовыми волосами со стуком поставила перед Маршаллом пиво, а перед Эвой лаймовый коктейль и удалилась.

– Теперь понятно, зачем вам автобус. Внутри очень уютно!

– Я в нем живу. Дом пришлось продать, чтобы выручить деньги на поездку.

– Вы продали дом?

Она вздернула подбородок:

– И с работы уволилась. Не хотела, чтобы что-то отвлекало от моей миссии. – Она замерла, ожидая осуждения.

– Ваш поступок вполне оправдан.

Такая оценка обескуражила. Обычно люди упрекали ее в глупости или даже безумии, намекая тем самым, что она такая же, как брат.

– И все на этом? Не станете давать мудрых советов?

Маршалл посмотрел ей в глаза:

– Вы взрослая женщина и поступили так, как считали нужным. Как я понимаю, продали свою собственность.

Эва внимательно всмотрелась в его лицо. Здоровая без изъянов кожа, скрытая косматой бородой, ясные глаза и ровные зубы.

– А ваша история?

– Нет никакой истории. Я путешествую.

– Вы не байкер. – Утверждение, а не вопрос.

– Не каждый владелец мотоцикла обязательно состоит членом байкерского клуба.

– Но вы похожи на байкера.

– Кожу я ношу потому, что она защищает при падении на асфальт, а бороду отрастил, чтобы иметь удовольствие не бриться. Нужно потакать маленьким слабостям, особенно путешествуя в одиночестве.

Эва посмотрела на татуировку кинжала:

– А тату?

Он тут же помрачнел.

– Все мы когда-то были молоды и импульсивны.

– Кто такая Кристина?

– Не важно.

– Ну, Маршалл! Я же показала вам скелет в шкафу.

– Что-то мне подсказывает, вы показываете его любому, кто готов слушать.

От нее не укрылся сквозящий в его голосе критицизм, она выпрямилась на стуле:

– Вы сами меня расспрашивали, не забывайте.

– Не обижайтесь! Мы едва знакомы. Зачем бы я стал изливать вам душу?

– А зачем тогда бросились спасать незнакомку на улице?

– Просто не хотел, чтобы вас как следует отдубасили. Но это вовсе не значит, что я готов демонстрировать свое грязное белье.

– Значит, Кристина – грязное белье?

Маршалл сжал губы в тоненькую ниточку и встал из-за стола:

– Спасибо, что составили компанию. Удачи в поисках брата.

Эва тоже вскочила:

– Маршалл, подождите!

Он медленно повернулся.

– Простите меня. Боюсь, я совсем разучилась общаться с людьми.

– Это точно.

– Где вы остановились?

– В городе, – неопределенно ответил он.

– Знаете, я… мне надоело питаться в автобусе в одиночестве. Не хотите позже поужинать вместе?

– Не думаю.

«Уходи, Эва! – приказала она себе. – Это разумнее всего».

– Мы сменим тему. Не станем говорить ни о моем брате, ни о вашей Кристине. Можем рассказать друг другу о местах, которые посетили, о любимых достопримечательностях.

Маршалл на мгновение прикрыл глаза, но в конце концов сдался.

– Через дорогу от моего мотеля – кафе. В конце этой улицы.

– Отлично.

Обычно Эва не ела в кафе в целях экономии, правда, прежде у нее никогда не было компании. Один ужин не повредит, даже с незнакомцем. Пусть и через дорогу от его номера в мотеле.

– Это не свидание, – поспешно добавила она.

– Нет, – криво усмехнулся он.

Наблюдая за тем, как он выходит из бара, весь затянутый в кожу, Эва чувствовала себя идиоткой. Разумеется, это не свидание, и он сразу все понял. Косматые одинокие волки, разъезжающие на мотоциклах, с женщинами не церемонятся. И на свидания не ходят.

О еде она заикнулась лишь потому, что хотела извиниться за свое поведение, учитывая, как он спокойно и с интересом воспринял рассказ о Трэвисе.

«Рукалицо»[3]3
  Популярное онлайн-выражение в виде физического жеста «лицо, закрытое рукой», является проявлением разочарования, смущения или отвращения в ответ на явную глупость или ложную информацию.


[Закрыть], – вспомнилось любимое выражение брата, отлично соответствующее ситуации. Ей не помешает принять душ и отдохнуть, тогда, возможно, манеры улучшатся, а гормоны успокоятся.

Покрытый дорожной пылью байкер определенно герой не ее романа, сколь бы обворожительно он ни улыбался. Обычно она с трудом переносила запах пота, исходящий от мужчин в австралийской глубинке, но, когда Маршалл Салливан прижал ее к себе, тело отреагировало на крепкие объятия, исходящий от груди жар и слова, что он ей шептал.

Пусть даже борода и колючая.

Эва не любила бородатых мужчин.

Мужчина, разъезжающий по стране в одиночку, наверняка преследует какую-то цель. Спасается бегством, устраняется от общества, прячется от властей. А может, подобно ей, бросил жизни вызов.

Как бы то ни было, у нее внезапно возникло огромное желание снова посидеть с ним за одним столом.

– Тогда увидимся в семь тридцать! – крикнула она ему вслед.

Эва злилась на себя за опоздание, но еще больше на Маршалла Салливана за то, что до сих пор не появился. Неужели ухитрился заблудиться, переходя улицу?

Она обвела взглядом посетителей маленького кафе. Пожилая пара, уткнувшийся в книгу одиночка, двое друзей, спорящих над спортивной газетой. Снова посмотрев на читающего потрепанную книжицу мужчину, сидящего за барной стойкой, обратила внимание на его руки – очень красивые руки – и шагнула к нему.

– Маршалл?

Он поднялся. Сбрив бороду и усы, он не просто изменился, но стал совершенно иным человеком, хотя волосы по-прежнему оставались нестриженными. Зачесанные назад, они открывали гладкий широкий лоб и притягивали внимание к глазам.

Он заложил страницу салфеткой и закрыл книгу.

– «Путешествия Гулливера»? – удивилась Эва, взглянув на обложку. На самом деле хотелось воскликнуть: «Ты побрился?»

– Я всегда вожу с собой несколько любимых книг.

Она села рядом, не сводя глаз с его обновленного лица и пытаясь припомнить, как он выглядел, когда, потный, грязный и нечесаный, встретился ей на безлюдном шоссе.

– Какие книги в числе ваших любимых?

Он на секунду задумался:

– О путешествиях. Это свойственная человеку черта. Гулливер служит вечным напоминанием о том, как важна в жизни перспектива.