Текст книги "Азбука спасения. Том 50"

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Самолюбие есть искажение любви по отношению к самому себе; человекоугодие есть искажение любви по отношению к ближнему.

Самолюбие и привязанность к временному и суетному – плоды самообольщения, ослепления, душевной смерти.

Смерть и гибель, которых требует от нас Бог, состоят не в уничтожении существования нашего; они состоят в уничтожении самолюбия, сделавшегося как бы нашей жизнью.

Самолюбие есть искаженная любовь падшего человека к самому себе.

Самолюбие боготворит свой падший лжеименный разум: старается во всем постоянно удовлетворять своей падшей, ложно направленной воле.

Самолюбие выражается по отношению к ближним или посредством ненависти, или посредством человекоугодия…

Как святая любовь есть союз совершенства и составляется из полноты всех добродетелей, так самолюбие есть та греховная страсть, которая составляется из полноты всех прочих разнообразных греховных страстей.

Святитель Дмитрий Ростовский

Не хвались сам и хвалы от других не принимай с удовольствием, чтобы не принять здесь воздаяния за свои благие дела похвалой человеческой: Вожди твои вводят тебя в заблуждение и путь стезей твоих испортили, – говорит пророк (Ис.3:12). Ибо от похвалы рождается самолюбие, от самолюбия же – гордыня и надменность, а затем и отлучение от Бога. Лучше не сделать ничего славного в мире, нежели, сделав, безмерно величаться. Ибо, фарисей, сделавший славное и похвалявшийся, от возношения погиб, мытарь же, ничего благого не сделавший, смирением спасся. Одному благие дела его от похвалы стали ямой, другой же смирением был извлечен из ямы, ибо сказано, что мытарь пошел оправданным в дом свой более, нежели тот (Лк.18:14). Похвалился Давид исчислением множества людей и смертною казнью людей своих был наказан. Езекия похвалился множеством богатства перед вавилонскими послами и был лишен сокровищ своих.

Преподобный Паисий Святогорец

Любовь к себе уничтожает любовь к ближнему

В ком есть себялюбие, тому нет покоя, у такого человека нет душевного мира, потому что он внутренне несвободен.

– Геронда, что такое себялюбие?

– Себялюбие – это исполнение прихотей своего ветхого человека, то есть любовь к своему ветхому человеку. И объедение, и эгоизм, и упрямство, и зависть своим происхождением обязаны себялюбию. Смотришь, один по себялюбию ищет для себя удобств и комфорта и не считается ни с кем. Другой со схоластической точностью заботится о еде и о сне, только бы чего-нибудь не произошло с его драгоценным здоровьем. Третий требует, чтобы с ним считались, ценили. Стоит его слегка в чём-то ущемить, сделать не так, как он хочет, сразу взвивается: «Почему со мной не считаются? Я им покажу». Да, страшная вещь себялюбие!

– Геронда, как может человек говорить: Тебе ради умерщвляемся весь день (Пс.43:23)?

– Может так говорить, если приносит в жертву ради другого свои пожелания. Любое пожелание несёт на себе отпечаток человеческого «я», себялюбия. Если человек не рассуждает, нравится ли другому то, что нравится ему самому, и начинает требовать: «Хочу того, хочу сего» или «почему ты этого для меня не сделал, почему ты мне то-то не дал?» – такой человек в конце концов подпадает под власть диавола.

– Некоторые люди не могут успокоиться, когда что-то происходит не по их желанию.

– Да как же они успокоятся, когда в их пожелании сидит их «я»? Если в пожелании человека сидит его «я», то как там может быть Христос? Но когда нет «я», а есть единое, главное, то есть Христос, – значит есть всё. А когда Христа нет – значит нет ничего. Когда человек отбросит от себя своё «я», тогда Бог даёт ему всё чудесным образом.

– Геронда, когда Вы говорите нам, что нужно отбросить своё «я», я чувствую страх – а вдруг не выдержу.

– Ох, горе-то какое! Это всё равно что сказать: «Если я отброшу свои страсти, что у меня останется?» Ведь когда я говорю, что надо отбросить себя, то имею в виду отбросить свои страсти, совлечься своего ветхого человека. Для человека взрослого, который понимает, что к чему, как-то несерьёзно говорить: «Не могу отказаться от своего „я“». Если бы тебе говорили: «Возьми лом и разбей эту стену», а ты кроме кисточки никогда ничего в руках не держала, то могла бы сказать: «Не могу». Но ведь для того, чтобы совлечься ветхого человека, нужна не физическая сила – нужно смирение.

Себялюбие – это и желание есть, и отдыхать больше необходимого. По-хорошему, телу надо давать только то, что ему необходимо. Одно дело вожделение и другое нужда. Одно – желание наслаждений для тела, и другое – потребность в необходимом. Допустим, передо мной стоят два блюда, в каждом еда одинаковая по количеству витаминов, но в одном она вкуснее, чем в другом. Если предпочту более вкусную еду – это и будет себялюбие. Но если предпочту еду более вкусную, чтобы вызвать в себе аппетит, потому что из-за болезни страдаю отсутствием аппетита, то в этом будет рассуждение.

Тело, этот «злой мытарь», как говорит авва Макарий, может требовать больше, чем ему нужно, в зависимости от того, к чему привык организм. Если у человека желудок небольшой, то ему и поститься легче, а если нет, то он становится рабом своего желудка, потому что желудок нужно чем-то заполнять. Взять, к примеру, человека толстого: у него в животе целый склад, ему, по меньшей мере, полтелёнка надо съесть, чтобы наесться, а потом ещё и выпить ведра два воды!

– А раньше, геронда, люди были физически крепче или они больше себя понуждали?

– Конечно, и физически были немного крепче, но и понуждали себя больше. Старец Хаджи-Георгий своим монахам каждый день давал немного мёда и орехов. А ведь все они были молодые, лет по пятнадцать, период активного роста, да духовно были взрослые! Сегодня люди следуют мирской логике: «Не надо детишкам поститься, чтобы не заболели, всего у них должно быть в достатке, нужно оберегать их от трудностей». Так и живут, бедолаги, требуя всё время котлет, но с этого им никакого толка. Когда человек радуется, что не ест ради любви Христовой, тогда он по-настоящему питается. Если он ради любви Христовой предпочитает невкусное вкусному, тогда через невкусное наслаждается Христом.

– Геронда, сегодня один старичок с трудом пытался подняться по ступенькам в храм, и никто ему не помог, хотя многие проходили мимо.

– И священник… видев его, мимоиде… и левит… видев, мимоиде (Лк.10:31,32). Правы они… Не знают… никогда не слышали Евангелие о добром самаряныне! Что сказать? Себя самих любим, а других нет. Любовь к себе уничтожает любовь к ближнему, поэтому так и поступаем. Но любящий себя живёт не по духу Евангелия. Если бы Христос думал о Себе, то сидел бы на Небе, не приходил бы на землю, не страдал, не распинался бы ради нашего спасения.

Сегодня почти во всех людях есть себялюбие, но нет духа жертвенности. Сегодня господствует дух: «лишь бы мне не было плохо». Знаете, как тяжело смотреть на окружающих! Недавно в больнице я был свидетелем такой ситуации: потребовалось поднять лежачего больного, чтобы перенести в другую палату, медбрат не двинулся с места, хотя это была его работа. «Не могу у меня болит поясница», – сказал он равнодушно! Да, видишь, человек бесчеловечный! А беременная медсестра вместе с другой взяли и перенесли его. О себе они не думали. А та и вовсе забыла о том, что она в положении, и кинулась на помощь! Знаете, как я радуюсь, глядя на человека, который, сам находясь в трудном положении, жертвует собой ради других! Очень радуюсь! Сердце ликует. Ощущаю родство с таким человеком, потому что он близок к Богу.

– Геронда, сегодня много людей ожидало Вас, а один молодой человек не стал ждать и вошёл без очереди.

– Да, вошёл и сказал: «Мне нужно тебя увидеть. Я был на Афоне, не нашёл тебя там и приехал сюда». «Хорошо, – говорю ему. – Ты не видишь, что другие люди ждут? Может, теперь всех бросить и заниматься тобой?» «Да, отче», – говорит. Представляешь? Люди стоят на лестнице, яблоку негде упасть, – больные, женщины с малыми детьми, а этот настаивает на своём. И был бы какой серьёзный вопрос, а то чушь какую-то нёс. Главное он, остальные пусть пропадут пропадом!

Бывает, приходят люди и говорят. «Сегодня, отче, молись только обо мне и ни о ком другом». Вот какие претензии! Ведь это всё равно, что говорить: «На этом поезде поеду только я, чтобы никого другого в вагонах не было». Но ведь поезд так и так едет, почему бы и другим на нём не поехать?

– Геронда, как понять слова Христа: Иже бо аще хощет душу свою спасти, погубит ю (Мф.16:25)?

– Имеется в виду, чтобы человек «погубил» свою жизнь в хорошем смысле. Чтобы он не считался со своей жизнью, а жертвовал ею ради других. Никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо (1Кор.10:24), – говорит апостол Павел. В этом всё основание духовной жизни: забывать себя, в хорошем смысле, и обращаться к другому, участвовать в его боли и трудностях. Надо не искать способа, как бы избежать трудностей, но находить возможность помочь другому человеку, порадовать его.

– Геронда, а как понять, что нужно другому человеку, чтобы сделать для него это?

– Поставь себя на место другого, тогда поймёшь, что ему нужно. Если будешь сидеть в своей скорлупе, то не сможешь понять, что нужно другому человеку. В наше время большинство думает о том, как сесть на место другого, а не как поставить себя на его место. Я иногда наблюдаю, как некоторые подходят к причастию, обгоняя других. Каждый из них думает: «У меня дела, я спешу» – и не думает: «А достоин ли я причаститься?» или «может, другой человек больше меня спешит?» Ничего подобного! Причащаются и спокойно уходят. А ведь даже если тебе не хватит Причастия, то ты должен радоваться, что оно досталось другому, а не тебе. А если у священника только одна частица, одна жемчужина, и найдётся больной человек, находящийся при смерти, которому нужно Причастие, ведь тебе нужно радоваться, что не ты причастишься, а он. Вот чего хочет от нас Христос. Вот так Христос и входит в сердце, наполняя человека радостью.

– Геронда, у меня трудности с одной сестрой.

– Знаешь в чём дело? Многие люди видят, в чём другие их стесняют, и не видят того, в чём они стесняют других. У них требования только к другим, не к себе. Но логика духовной жизни в том, чтобы обращать внимание на то, в чём ты стесняешь других, а не на то, в чём стесняют тебя, стремиться к тому, что нужно другому, а не к тому, что нужно тебе. Разве мы пришли в эту жизнь отдыхать или для удобств и комфорта? В этот мир мы пришли не для того, чтобы весело провести время, а чтобы очистить себя и приготовиться к жизни другой.

Если мы думаем только о себе и делаем только то, что нам хочется, то потом начинаем хотеть, чтобы и другие думали о нас, служили нам, помогали… то есть, чтобы всегда было хорошо нам «Мне так хочется», – говорит один, «А мне по-другому», – говорит другой. Каждый стремится к тому, что нравится ему, но покоя не находит, потому что настоящий покой приходит тогда, когда человек думает не о себе, а о других.

Во время оккупации в 1941 году мы, спасаясь от немцев, которые разоряли деревни, жгли и убивали, ушли из Коницы в горы. В тот день, когда немцы вошли в Коницу, два моих брата с утра спустились с горы на равнину рыхлить кукурузу на огороде. Услышав, что пришли немцы, я бросился к матери: «Мама, я сбегаю вниз предупрежу братьев». Она меня не пускала, потому что все ей говорили: «Те всё равно пропали, хоть этого не пускай, а то и его потеряешь». «Как бы не так», – подумал я. Нацепил солдатские башмаки и побежал вниз на огород. Впопыхах я не успел хорошо завязать ботинки, и, когда бежал через поле, которое недавно полили, они свалились у меня с ног и застряли в грязи. Я их бросил и побежал босиком вдоль реки, а там полно чертополоха. Около часа летом по жаре я бежал по колючей траве и не чувствовал никакой боли. Прибегаю на огород к братьям, кричу: «Немцы пришли, надо прятаться».

И тут мы видим идущих вооружённых немецких солдат. «Продолжайте рыхлить, – говорю я братьям, – а я сделаю вид, что полю и прореживаю кукурузу». Немцы прошли мимо и даже ничего не сказали. Только потом я заметил, что мои ноги все в ранах от колючек, а до того момента я даже ничего не чувствовал. В том беге была радость! Радость самопожертвования. Разве мог я бросить своих братьев? А если бы с ними что-нибудь случилось? Да меня бы потом мучила совесть. Даже если бы у меня совести не было, всё равно я бы потом испытывал муку самоуспокоения.

– Геронда, из-за чего во мне нет мирного духа постоянно?

– Ты не освободилась от своего «я», ты ещё узник своего ветхого человека. Постарайся умертвить своё «я», иначе оно уничтожит тебя. В ком живёт себялюбие, тот не может иметь покоя, душевного мира, потому что он внутренне несвободен. Такой человек всё делает, как черепаха, и движется, как черепаха. Черепаха может свободно высунуть голову? Большую часть времени она сидит в своём панцире.

– Теоретически, мне кажется, что я работаю над собой, но на деле…

– На деле тяжело. Вот тут-то и утесняется наш ветхий человек. Но если мы не будем с усердием и рассуждением утеснять нашего ветхого человека, то он пустит на воздух всё здание нашей духовной жизни.

– Геронда, а как выглядит ад?

– Расскажу тебе одну историю, которую я когда-то слышал. Как-то раз один простой человек попросил Бога показать ему рай и ад. И вот однажды ночью во сне этот человек услышал голос «Пойдём, я покажу тебе ад». Тогда он оказался в комнате. Посередине её стоял стол, за ним сидело много людей. На столе была кастрюля, полная еды. Но люди были голодны: они черпали длинными ложками из кастрюли, но не могли поднести ложки ко рту. Поэтому одни из них ворчали, другие кричали, третьи плакали… Потом он услышал тот же голос «Пойдём, теперь я покажу тебе рай». Тогда он оказался в другой комнате, где стоял такой же стол с кастрюлей, и также вокруг него сидели люди с длинными ложками. Однако все были сыты и веселы, потому что каждый из них, черпая из кастрюли еду, кормил своей ложкой другого. Теперь ты понимаешь, как можешь ещё в этой жизни ощутить рай?

Творящий добро радуется, потому что утешается Божественным утешением. А делающий зло страдает, и земной рай превращает в земной ад. Если в тебе есть любовь, доброта – ты ангел, и куда бы ни пошла и где бы ни находилась, вместе с собой несёшь рай. А если в тебе живут страсти, злоба – значит в тебе находится диавол, и куда бы ты ни пошла и где бы ни находилась, вместе с собой несёшь ад. Уже в этой жизни мы начинаем ощущать рай или ад.

Самомнение и гордость, в сущности, состоят в отвержении Бога и в поклонении самому себе. Они утонченное, трудно понимаемое и трудно отвергаемое идолопоклонство.

Святитель Феодор Эдесский

О самолюбии, всех ненавидящем, верно сказал некто из премудрных: лютая брань самолюбия, как тиран некий, стоит во главе всех помыслов, коими тремя оными (сластолюбие, сребролюбие и славолюбие) восхищет ум наш. Самолюбие, сластолюбие и славолюбие изгоняют из души память Божию; когда же пресекается память Божия, тогда поселяется в нас мятеж страстей. Самолюбие бывает родительницей неисчетных страстей, почему, когда кто исторгает из сердца самолюбие, тогда легко возьмет силу и над другими страстями, при содействии Господа. Ибо из него обыкновенно рождается: гнев, печаль, злопамятство, сластолюбие и необузданная дерзость. И побежденный им неизбежно побеждается и прочими страстями. Самолюбием же называем мы страстное расположение и любовь к телу с исполнением плотских пожеланий.

Авва Фалассий

Началом порочных страстей для души служит самолюбие; самолюбие же есть телолюбие или саможаление.

Преподобный Иоанн Кронштадский

Мы от других часто слышим или читаем нередко в сочинениях других то, что Бог положил на наши умы и сердца, что мы сами лелеяли, т. е. часто мы встречаем свои любимейшие мысли у других и мечтаем, как будто бы они у нас взяты и будто они новые и составляют исключительно нашу собственность. Мысли самолюбивые! Как? разве не един Господь Бог разумов, разве не един Дух Его во всех ищущих истины? Разве не един Просветитель наш, просвещающий всякого человека, грядущаго в мир (Ин.1:9). Слава Единому, слава всех любящему и всем неоскудно подающему дары свои духовные и телесные! Слава не зрящему на лица иоткрывающему тайны Своей любви, всемогущества, премудрости – младенцам (Лк.10:21).

Самолюбие и гордость наша обнаруживаются особенно в нетерпении и раздражительности, когда кто-нибудь из нас не терпит малейшие неприятности, причиненные нам другими намеренно или даже ненамеренно, или препятствия, законно или незаконно, намеренно или ненамеренно противопоставляемого нам людьми или окружающими нас предметами. Самолюбие и гордость наша хотели бы все поставить на своем, окружить себя всеми почестями, удобствами жизни временной, хотели бы, чтобы нашему мановению повиновались безмолвно и быстро все люди и даже – до чего не простирается гордость! – вся природа, тогда как – о горе! сами мы весьма косны к вере и ко всякому доброму делу, к угождению Единому всех Владыке!

Христианин! ты должен непременно быть смирен, кроток и долготерпелив, памятуя, что ты – брение, прах, ничтожество, что ты нечисть, что все доброе в тебе – Божие, что Божьи дары – жизнь твоя, дыхание, и все, – что за грех непослушания и невоздержания ты должен теперь искупать свое будущее блаженство в раю долготерпением, которое необходимо в мире несовершенств и бесчисленных грехопадений падших людей, живущих с нами вместе и составляющих многочисленные члены единого, острупленного грехами человечества. Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал.6:2). Кто нетерпелив и раздражителен, тот не познал себя и человечества и недостоин называться христианином! Говоря это, произношу суд на себя, ибо я первый недугую нетерпением и раздражительностью.

Преподобный Амвросий Оптинский

От самолюбия гневливость, от самолюбия осуждение и порицание других…

И нам бы Господь помог и укрепил нас воздержаться особенно от немощи самолюбия, которое более всего портит наше дело и препятствует душевному исправлению. Как для мирских корень всему злу сребролюбие, так для монашествующих корень всему злу самолюбие, которого Господь и повелевает, прежде всего, отрещися: иже хощет по Мне ити, да отвержется себе (Мк.8:34). Самолюбие наше примешивается и противодействует каждому доброму делу, и портит, и растлевает оное, особенно же препятствует приносить чистую молитву Богу.

Советую вам… крепко держаться страха Божия и хранения своей совести, так как это более всего содействует христианину удерживаться на настоящем пути. В случае же уклонения от заповедей Божиих врачевать себя искренним покаянием и твердою решимостью впредь обуздывать свое самолюбие, которое есть главная вина в нарушении заповедей Божиих и всего должного. От самолюбия гневливость, от самолюбия осуждение и порицание других, от него негодование, и ропот, и самооправдание, и нехотение ничего потерпеть, а вследствие всего этого малодушие и оставление молитвенного правила и чтения духовного и прочего, что требуется от монаха.

В 6-й степени святой Иоанн Лествичник говорит, что остроугольные камни, друг с другом соударяясь, округляются и лишаются своей угловатости и остроты. Как ты замечаешь в этом отношении около себя? Стерли ли хоть уголка два у тебя, которые ты думала стирать сама в мнимом безмолвии? Себя как-то жаль! Ведь от себялюбия и самолюбия вся беда. Они не любят, когда и другие нас затрагивают, и так расшевелятся, что от помыслов и не оберешься. От них плодятся противные помыслы, словно саранча, поедающая не только плоды духовные, но листья и самую кору.

Памятозлобие, зависть, ненависть и подобные страсти кроются внутри и рождаются, и произрастают от внутреннего корня самолюбия. Ветви снаружи, как ни обрубай, пока корень этот будет сыр и свеж и не будет употреблено средств подсечь внутренние разветвления этого корня, чрез которые проникает зловредная влага и произращает наружные отпрыски, труд будет напрасен. Секира к истреблению корня самолюбия вера, смирение, послушание и отсечение своих хотений и разумений. Секира эта тяжела, но рано или поздно, а надобно взяться за эту рукоять, которая с виду только страшна, а на самом деле успокоительна для держащихся за нее крепкой рукой и неослабной силой.

Преподобный Макарий Оптинский

Вы считаете самолюбие себе природным, но в этом крайне ошибаетесь. Самолюбие есть изобретение диавола. Он, облекшись в самолюбие, воспротивившись Богу и низвергнутый с неба, помрачился, а смирение, напротив, есть одеяние Божества, по слову св. Исаака (Слово 53). Сам Бог смирил Себя, облекся в плоть нашу и тем низложил самолюбивого и гордого диавола и нам даровал сие оружие (смирение), для победы над ним.

Вы считаете самолюбие благородным чувством и думаете, что из самолюбия делаете добродетели, а это-то и есть гордость, и я вырастет от сего в высокой мере. Начало премудрости страх Божий (Притч.1:7), и: страхом Господним уклоняется всяк от зла (Притч.15:27), говорит Священное Писание, а не самолюбием. Оставьте ваше мнение о самолюбии, что оно вам природное, и делайте добро, уклоняясь от зла, сначала из страха Божия, а потом дойдете и до любви Божией, а не из самолюбия, противного Богу.

Самолюбие не есть врожденное, но прибывшее от греха. Не по самолюбию ли пал и первый ангел желав быть равен Богу. Он сам изобрел оное, а не так был сотворен, и тем же прельстил первозданных, внушив им: будите яко бози. Они, приняв сей совет, возлюбили себя, презрев заповедь Божию, вкусили от запрещенного плода, от того помрачили и разум, и волю. Видите, самолюбие не врожденное в человеке, а прибывшее от греха. Святые отцы учат нас: самолюбив не может быть братолюбив, когда мы будем нищи духом и смиренны сердцем, по учению Христову, то далеко прогнано будет от нас самолюбие.

Нельзя этому удивляться, что вы мало знали себя, вы сами сознаете себя в самолюбии, а оно-то и ослепляет, чтобы не видеть своих недостатков душевных, а видеть свои добродетели или стараться таковыми похвалиться пред людьми, но смирение открывает глаза нам, и мы можем видеть даже и малые наши погрешности. Как чрез самолюбие и гордость мы отпадаем от Бога и тьмою помрачаемся, так смирением приближаемся к Богу и просвещаемся. Сам Господь, Царь славы, смирил Себя до рабия образа и нам оставил Собою пример, да последуем стопам Его, и повелел научаться от Него смирению и кротости, где и покой обрящем.

Ты, описывая свои помыслы и чувства при обхождении с нею, с трудом мне оные написала, и тут же меня оклеветала, будто бы я должен чувствовать к тебе за все это отвращение. Когда Господь не отвращался грешников, но с мытари и грешники ял и пил, и беседовал с ними, то кто же я, что дерзну отвращаться кого-нибудь. В этом есть твой грех или порок другого рода самолюбие: не хочешь показаться предо мною с обличением своей немощи. Неужели же описывать только свои исправления, а мне за сие тебя хвалить? Нет, это даже полезно, уловлять себя в таких и подобных мыслях и чувствах, и если в борьбе видим себя побежденными, туг-то и познавать свою немощь, и не смущаться, что во мне есть такие недостатки, но, смирившись, повергать себя пред Богом, а Бог на смиренные призирает и им помогает: потому-то и попущает Господь нам впадать в какие-либо немощи, чтобы, видев свою скверну, были смиренны и имели сердце сокрушенно и смиренно. Никак не думаю, чтобы я отвращался тех, кои находятся в борьбе, сознают себя немощными и каются. Еще больше надобно иметь об них сострадания: не требуют здравии врача, но болящии.

Любовь без смирения не может быть прочна и тверда. Я заметил в письмах ваших: обе вы лишались мира, каждая в свою очередь, ни от чего другого, как от самолюбия, а уже смирению тут не только места не было, но и далеко отгонялось.

Ты, М. А., находишь в себе вину греха самолюбия и не можешь его возненавидеть, да оно и во всех нас есть главная вина грехов, все от него: гордость, и тщеславие, и гнев, и сластолюбие, и сребролюбие, и зависть и прочее, но вообще мы называем гордость виною всех грехов: «где воспоследовало падение, там предварила гордость», – пишет св. Лествичник. Так надобно наступать и на гордость, и на самолюбие, как на змию и скорпию (Лк.10:19), всегдашним самоукорением, видением своей худости, предпочтением ближних, приятием досад и укоризн, хотя и с болезнию, недоверием своему разуму, отвержением своей воли и прочее, на все это надобно иметь подвиг, и Бог поможет.