Текст книги "Красавица в черном"

Николь Берд
Красавица в черном

Пролог

1817 год

Маркиз Гиллингем путешествовал ночью.

По общему мнению, это был человек, чье лицо заставляло малышей заходиться плачем. Он чувствовал себя много комфортнее в темноте, громыхая по проселочным дорогам под луной в своем мрачном черном экипаже с выцветшим гербом на дверце.

Многие считали, что маркизу просто неловко под любопытными взглядами, которые притягивала его ущербная внешность. Но некоторые возражали, считая, что он лишен какой бы то ни было суетности. Они подозревали, что им движут более темные мотивы.

Каждый раз выдвигались новые версии, все более жуткие, по поводу того, почему этот человек предпочитал дневному свету покров ночи. Болтали и о тайном поклонении сатане, и о лепешках, замешенных на крови девственниц. Викарий местной церкви читал длиннейшие проповеди о вреде суеверия и досужих пересудов, но даже слова, произнесенные с церковного амвона, увы, не в силах были остановить любителей почесать языки. Даже напротив, косвенным образом подзадоривали их. Поскольку маркиз никогда не уезжал далеко и навещал главным образом свое обширное поместье в Кенте, проверяя, исправно ли платят арендаторы, шепот за спиной его не сильно беспокоил. Но непослушных ребятишек в его владениях то и дело пугали его именем.

– Если только будешь трясти так корзинкой, Джемми, то побьешь все яйца, и тогда я, ей-ей, отдам тебя Черному Чудовищу Гиллингему!

Напуганный ребенок сразу же умолкал и испуганно крестился. Или нащупывал спрятанный под ветхой рубашкой образок и с завидным прилежанием брался за домашнюю работу.

Обычно маркиз, скрывая поврежденное оспой лицо темнотой ночи, редко удалялся далеко от дома, большого и мрачного, запущенного малочисленными слугами.

Но нынешней весной по окрестностям прокатилась удивительная весть, которую передавали друг другу шепотом, выпучивая глаза.

– А маркиз-то наш собрался в Лондон!

– Чудовище отправилось на поиски невесты!

Глава 1

– Говорят, он настоящий урод, – самоуверенно заявила Луиза Крукшенк, надкусывая спелый персик. Сок закапал ей на белоснежный подбородок, и она вытерла его, тряхнув золотистыми локонами.

Марианна Хьюз отметила, что другая девушка на месте Луизы выглядела бы при этом настоящей замарашкой, но Луиза даже с нечесаными волосами и испачканным подбородком умудрялась оставаться хорошенькой. Недаром здесь, в Бате, ее прозвали Куколкой Крукшенк, но это-то и было ее самым большим несчастьем.

– Тогда скажи на милость, зачем тебе это знакомство? – спросила Луизу с присущей ей мнительностью Каролина Хьюз Крукшенк, жена ее родного дяди. – Эван, положи камень, не вздумай бросать его в сестру.

Однако мальчик все же успел сделать бросок, но промахнулся. Камешек лишь задел темно-серые юбки гостьи. Силенок у мальчугана было маловато, и камень упал на землю, не причинив никому вреда. Марианна с улыбкой убрала ноги с дороги младшего карапуза. Он толкал деревянную тележку, запряженную двумя деревянными лошадками, как ни в чем не бывало. Марианна любила свою золовку и ее детей, но все же отпрыски Каролины были малость непредсказуемы.

Погода была чудесная. Дети бегали взад-вперед по посыпанным гравием дорожкам, а взрослые сидели на лужайке в розовом саду и пили чай.

– Конечно же, потому, что Лукас Инглвуд ее бросил. – И одиннадцатилетняя Кара Крукшенк потянулась за очередной булочкой.

– Он и не думал меня бросать! – огрызнулась Луиза. – Я тебя за уши выдеру, если ты еще хоть раз повторишь эту клевету.

– Он так и не сделал тебе предложения, а ты ждала, что сделает, – гнула свое Кара, не обращая внимания на энергичные знаки, которые ей делала мать. И все же девочка решила, что лучше спрятаться за материнский стул, и уже оттуда она победоносно улыбнулась своей старшей кузине.

– Держись как взрослая, Луиза, – прошептала Марианна, когда Луиза вскочила на ноги, собираясь привести свою угрозу в действие. – Тебе уже не двенадцать, а скоро будет двадцать один.

Луиза села на место, но ее деликатные кукольные черты исказила сердитая гримаса.

– Мне нет никакого дела до сэра Лукаса! Он еще сущий ребенок.

– Он тебя на два года старше, – пробормотала Кара, но на этот раз, к счастью, кузина ее не расслышала.

– Я бы хотела встретить кого-то более зрелого. И вообще зачем мне простой баронет, когда я могу получить мужчину, чей титул уступает только герцогскому? Может быть, я хочу стать маркизой? И еще мне говорили, что он сказочно богат.

– Ты и сама не бедная. Ведь тебе придется все время смотреть на его ужасное лицо, – возразила младшая кузина.

– Кара, не будь злой, – упрекнула ее мать. – Ты же слышала, как викарий говорил, что главное в человеке – это его внутренняя красота.

Марианна подумала, что викарию нет никакой нужды созерцать за утренним чаем уродливое лицо. Она как-то видела его пухленькую миловидную жену, розовощекую и улыбчивую. Но тут же Марианна обругала себя за то, что думает почти так же, как и Кара. Девочке в юном возрасте это, может быть, и простительно, но ей – нет.

Покончив с нотацией, Каролина добавила:

– Дети, раз вы допили чай, вам лучше вернуться в детскую. Я еще загляну к вам перед тем, как пойду переодеваться к обеду.

Кара надулась, побрела к дому, но старший из мальчиков проявил упрямство.

– Я хотел еще сыграть в кегли с тетей Марианной, – заныл Эван, набирая полные пригоршни гравия. Увидев, что мать заколебалась, Марианна сказала:

– Мы с тобой непременно сыграем, только позже.

К счастью, гувернантка мисс Суини, с избытком обладавшая твердостью, которой не всегда хватало любящей матери, резко произнесла:

– Мы немедленно уходим. Бросьте эти камни, мистер Эван!

И погнала детей к дому. Уход, впрочем, был вполне мирным: Эван только разок ущипнул старшую сестрицу, которая тут же энергично отпихнула его. Но тут Луиза сказала так, чтобы дети смогли ее расслышать:

– Наконец-то, а то от малышни всегда столько шуму.

– Я не малыш! – издал Эван яростный вопль, а младший брат Томас поддержал его во всю силу легких:

– Я тоже не малыш!

Каролина страдальчески сморщилась.

– Ради Бога, Луиза, не задирай их.

Дети с возмущенными возгласами скрылись в доме, вслед за ними вошла прямая как палка мисс Суини. Воцарилась минутная тишина. Где-то на краю лужайки щебетала птичка, над розовым кустом жужжала пчела. Невозмутимый слуга принес на серебряном подносе свежие меренги. Луиза с самым невинным выражением выбрала одну, с виноградинкой. После «крайнего простодушия» это было второе ее излюбленное выражение лица. Отметив это, Марианна едва не захихикала.

– Но в самом деле, Луиза, почему ты решила с ним познакомиться? – снова взялась за свое Каролина. – Ты же ни разу не видела этого человека. Даже если не брать в расчет его внешность – конечно же, это ничуть не главное, – я слышала, что он сам по себе крайне неприятный человек.

– И с чего ты взяла, что он захочет предложить тебе руку, раз вы ни разу не встречались? – поддержала Марианна, отпивая остывший чай.

Луиза моргнула.

– Когда мы встретимся, он это сделает. Вот только приеду в Лондон… – проговорила она восторженно, поворачиваясь к гостье. – Представьте только, каким это будет для вас развлечением, тетя Марианна. Я знаю, что срок вашего траура давно окончился, хотя вы и носите до сих пор только черное и коричневое. Подумайте, какое это принесет в вашу жизнь разнообразие, когда вы станете сопровождать меня на балы и праздники нового сезона!

Марианна посмотрела на золовку и увидела, что та смущенно покраснела.

Значит, ей уготовили ловушку? Роль компаньонки Куколки Крукшенк, конечно же, сулит много разнообразия!

– Ну пожалуйста, тетя Марианна! Я вас не обременю, ведь я так мечтала поехать в Лондон и провести там сезон! Вы сами знаете, сколько раз приходилось откладывать! Один раз папа вообразил, что моя легкая простуда непременно превратится в пневмонию, стоит мне только уехать из дому; потом тетя Каролина ждала ребенка, а на следующий год бедный папа заболел. Теперь, когда мой траур позади, как ни тоскую я по папочке… – Тут, надо признать, голос девушки неподдельно задрожал, и она немного помедлила, прежде чем закончить фразу. – Я знаю, он был бы не против, если б я поехала и как следует развеялась.

И это было абсолютной правдой. Марианна подумала, если бы снисходительный отец не баловал так свою доченьку, Луиза не выросла бы такой эгоисткой, пусть и наивной. Мать девушки умерла давно, а отец чувствовал себя обязанным исполнять все прихоти любимой дочурки. И вот такой получился результат.

Марианне даже стало жаль, что она вышла из возраста Томаса и не может топнуть ногой. Она снова посмотрела на золовку, опустившую шитье на колени.

– Луиза, пожалуй, тебе следует пойти и извиниться перед кузенами за то, что ты их дразнила, а я пока побеседую с Марианной, – предложила Каролина.

Луиза просияла:

– Вы замолвите за меня словечко? Тогда я пойду. Вот увидите, какой я могу быть паинькой. Пожалуйста, соглашайтесь, дорогая тетушка. Вы не пожалеете! – Она порывисто обняла Марианну, едва не опрокинув чашку, стоявшую на маленьком столике, и легкой танцующей походкой направилась к дому.

Дамы остались вдвоем. Каролина жестом отослала слугу и повернулась к гостье.

– Ты бы предупредила меня! – вскинула брови Марианна.

– Я знаю, что следовало, – вздохнула Каролина. – Прости, что вовлекаю тебя в это. Я уже пыталась уговорить Лу ограничиться здешними балами, но ей этого мало, ведь есть возможность вкусить столичные развлечения. Ты помнишь, конечно, что едва ей исполнится двадцать один год, как девочка унаследует крупное состояние. Я должна вверить ее человеку, который станет за ней как следует присматривать. Очень не хочется, чтобы она увлеклась первым же встречным охотником за приданым. С отцовской стороны у нее нет теток, только двоюродный дедушка, да и тот холостяк и не в ладах с семьей. А Луиза, что бы она ни говорила, сейчас очень уязвима. Она и правда ждала, что молодой Лукас сделает ей предложение, но… не дождалась. К тому же ты, дорогая, единственный человек, с кем она считается.

Все эти доводы сыпались один за другим, словно их перед тем не раз репетировали. Марианна на миг зажмурилась. Как спокойно было у нее на душе раньше. Здесь, в этом тихом месте, она надеялась избавиться от смутного чувства безысходности, которое преследовало ее уже несколько месяцев. Перспектива сделаться компаньонкой при взбалмошной и самовлюбленной молодой особе, впервые оказавшейся в столице… в самом деле, хорошенькое развлечение!

– Каролина, а почему бы тебе самой не… – начала Марианна, но запнулась и решила спросить напрямик: – Я знаю, что ты не любишь Лондон. У тебя проблемы со здоровьем?

Каролина закусила губу.

– Мне не хотелось приводить это в качестве причины для своей просьбы, но я и в самом деле… снова жду ребенка. Не думаю, что Луиза об этом догадывается. Хотя с ней ничего нельзя сказать наверняка. Она то ведет себя более чем ребячливо, то важничает как виконтесса.

– Вот как? – протянула Марианна. Младенцу в детской едва сравнялся год. Неудивительно, что Каролина выглядит малость утомленной. – Поздравляю! – Она потянулась вперед и быстро обняла золовку. – Как ты себя чувствуешь?

– Неважно, – призналась та. – Желудок ничего не держит. Как подумаю, что в таком состоянии придется ехать в Лондон на весь сезон… Знаешь ли, в Бате мне намного комфортнее.

Марианна не удержалась от вздоха. Кажется ее приперли к стенке. Ну разве могла она отказать, когда сестра ее покойного мужа, а одновременно и ближайшая подруга, бледна как мел и едва притронулась к чаю? Кто упрекнул бы Каролину в желании перепоручить подобное дело кому-то другому? Быть Луизиной компаньонкой – испытание не из легких даже для женщины покрепче, чем для хрупкой Каролины, к которой Марианна была искренне привязана. С семьей покойного мужа ее продолжал связывать если не брачный союз, то неподдельная симпатия. К тому же она и Каролина дружили с незапамятных дней. Дома, где протекало их детство, стояли неподалеку друг от друга.

– Ну, тогда, пожалуй, пора начать готовиться. Расскажи мне об этом пресловутом маркизе, – проговорила она, смиряясь перед неизбежным. – И почему Луиза вдруг так заинтересовалась незнакомцем?

Каролина с видимым облегчением откинулась на спинку стула.

– Вообще это только сплетни, но ты же знаешь здешнее общество!

Марианна с улыбкой отпила чай. Ответа не требовалось. Сплетни на водах – такое же обычное явление, как минеральная вода с противным привкусом, которую пьют отдыхающие у источника.

– Жена местного сквайра, что живет в деревне по соседству с поместьем маркиза, написала нашей миссис Говард, что маркиз сейчас на пути в Лондон и собирается подыскать себе подходящую невесту. Как видно, унаследовав титул после отца, он подумывает о наследнике. В общем-то самое нормальное желание.

– А по соседству с его поместьем разве нет подходящих невест? – спросила Марианна.

– Не уверена, что кто-то из них захочет иметь с ним дело, – скептически усмехнулась ее обычно кроткая золовка. Марианна настороженно взглянула на нее.

– Что, он настолько некрасив?

– В молодости, как мне известно, маркиз Гиллингем переболел оспой. После этого все его лицо покрылось рубцами.

Марианна удивленно заморгала. В нынешние времена люди со средствами в состоянии сделать прививку от этого опасного, уродующего заболевания, которое некогда уносило столько жизней. Многие заботятся даже о том, чтобы обезопасить слуг и наемных работников. Ее собственные родители сделали ей такую прививку, еще когда Марианна была в возрасте Эвана. Впрочем, она слышала, что укол в руку помогает не всем. А слова «в молодости» особенно настораживали: значит, этот человек мало того, что обезображен, так еще и немолод.

– Господи! – пробормотала она.

– Еще говорят, что у него дурной нрав. Это беспокоит меня гораздо больше, – добавила Каролина. – Нельзя, чтобы Луиза досталась грубому, неотесанному мужлану, пусть даже титулованному.

Марианна кивнула. Пусть девочка несколько тщеславна, но никто не желал ей несчастья в браке. Уж конечно, не Марианна. Ей самой выпало счастье выйти замуж за человека, которого она любила с детства. Похоже, на этот раз от роли дуэньи и в самом деле не отвертеться. Она покачала головой, и ее собеседница пытливо заглянула ей в лицо.

– Какая ирония, – пояснила Марианна. – После смерти Генри я всегда благодарила небо, что у меня нет надобности идти в гувернантки.

Каролина рассмеялась.

– Полно тебе! До этого не дойдет. Тебе только придется ездить с ней на балы и наблюдать, с кем она встречается.

– Не только на балы, но и на прогулки, и в театры, на завтраки и чаепития, и бог еще знает куда. Мужчины так и станут роиться вокруг нее, словно пчелы вокруг душистого цветка. Мне придется отгонять их палкой, – предсказала Марианна. – Красота и богатство – страшная сила. Пусть ее отец и занимался торговлей, у Луизы есть все шансы сделать блестящую партию.

Может быть, девочка забудет о своем намерении покорить незнакомого маркиза? Несомненно, лондонские развлечения помогут ей рассеяться, облегчат боль, которую причинил ей неверный поклонник.

Марианна снова вздохнула.

– Пойду скажу горничной, чтобы складывала вещи. Луиза, конечно же, захочет отправиться в Лондон без промедления, а тебе перед обедом лучше всего прилечь.

Каролина, которая тщетно боролась с зевотой, не стала спорить. Дамы вместе вошли в дом. Там Марианна увидела свою подопечную, которая ожидала их с нетерпением.

– Ну как? – требовательно спросила она, вскакивая с кресла, на котором сидела. Желание выглядеть добродетельной заставило ее взяться на вышивание. Кусок полотна в пяльцах был испещрен крупными неровными стежками. – Я попросила прощения у всех кузенов, даже у Эвана. Вы согласны? Вы возьмете меня с собой в Лондон, милая тетя?

Не успела Марианна кивнуть, как девушка принялась душить ее в своих объятиях.

– Вы самая распрекрасная тетушка в мире! Вы ни секунды не раскаетесь. И вам самой не помешает развлечься. Тетя Каролина говорит, что вам следует больше выезжать, ведь пожилым тоже надо веселиться.

– Луиза! – вяло запротестовала Каролина. Марианна, которой недавно исполнилось тридцать два года, заморгала. На что она обрекает себя?

Ока немного посидела с Луизой, послушала ее болтовню о столичных удовольствиях, которые ей не терпелось испробовать. Девушка мечтала прогуляться по Воксхолл-парку и думала о том, как будет представлена ко двору, где придется соблюдать этикет и приседать в реверансе перед королем и королевой. Цепь ее мыслей прервала Марианна, напоминая ей о том, что близится время обеда. Они отправились переодеваться.

Очутившись в своей комнате, Марианна попыталась убедить себя, что общество юной особы ее в самом деле развлечет.

«Старушкам полезно бывать в окружении молодежи», – сухо сказала она себе, глядя в зеркало.

– Черное с серебристой отделкой, мэм? – спросила ее горничная.

– Нет, сегодня я надену лавандовое. После обеда в Сидни-Гарденз будет концерт, а Луиза наверняка захочет пойти.

Услышав, что поступки хозяйки зависят теперь от капризов молоденькой барышни, горничная выразительно хмыкнула, но достала из шкафа требуемое платье.

Слова Луизы задели Марианну сильнее, чем она готова была себе в этом признаться. Ее гардероб до сих пор состоял из нескольких темных платьев. Серые и даже черные платья представлялись ей вполне приличными, к тому же она была не настолько богата, чтобы каждый сезон обновлять гардероб.

Неужели она выглядит такой старой? В темных волосах, мягко вьющихся на висках, нет ни единого седого, в уголках серо-голубых глаз только едва намечаются морщинки, а кожа на лице гладкая и чистая.

Если бы муж был с ней по-прежнему, если она бы имела детей, ей не было бы дела до уходящих лет. Когда умер ее муж, Марианна была в возрасте Луизы. В те годы она была похожа на розовый бутон, которому так и не суждено распуститься. Иногда по ночам этот образ возникал снова, а за ним, словно скорбный призрак, следовала острая жалость к себе.

Марианна вспоминала свои мечты. Не только о счастливом замужестве, о детях, которые так никогда и не родятся. У нее были и другие стремления, замыслы, в которых она не смела признаться даже себе. Леди из высшего общества не пристало думать о таком.

Ей в конце концов и так повезло больше, чем многим вдовам. У нее скромный, но стабильный доход, небольшой дом в Лондоне, тихие радости вроде книг и друзей, общение с Каролиной и ее семейством, с братом и его детьми, который жил вместе с мамой на западе Девоншира.

Старость?

Вздохнув, Марианна рассказала горничной о том, что у нее появилась подопечная.

– Вот уж кто заставит вас поплясать, – мрачно проговорила Хакетт. Впрочем, ее горничная, которая служила в семье Марианны с незапамятных времен, всегда была пессимисткой. – Иногда мне кажется, что Господь дал ей мозгов меньше, чем мошке.

– Хакетт, будьте добры не делать критических замечаний о мисс Луизе, – твердо предупредила Марианна. Не хватало ей только вражды между Луизой и прислугой.

Горничная фыркнула и с самым мрачным видом принялась укладывать волосы госпожи в гладкий узел на затылке.

Когда Марианна спустилась к обеду, оказалось, что ее деверь уже посвящен в план.

– Мы немедленно выезжаем в Лондон! – пылко воскликнула Луиза.

– Это как решит твой дядя, – сказала Марианна. – Нам ведь придется воспользоваться его экипажем, если только ты не захочешь поехать в наемном.

Марианна не могла позволить себе иметь собственный экипаж, поэтому всегда путешествовала в Бат и обратно с кем-то из знакомых. К счастью, Чарлз Крукшенк был известным в Бате адвокатом, которому часто приходилось выезжать по делам в Лондон, так что проблем с этим не возникало.

Луиза поморщилась и выразительно взглянула на дядю, который после смерти отца девушки стал ее опекуном. Добродушный Чарлз засмеялся:

– Полагаю, это можно устроить если и не завтра, то в пятницу или субботу.

При мысли о том, что придется ждать три дня, Луиза надулась, но потом снова принялась с увлечением строить планы своего выхода в свет, и с каждым разом они становились все честолюбивее.

– Мне, конечно же, понадобится новый гардероб, – сказала она заинтересованной Каре.

– Я бы тоже хотела, когда вырасту, провести свой первый сезон в Лондоне, – заявила девочка, требовательно глядя на мать.

Марианна подавила удрученный смешок, но разговор заставил ее вспомнить о более насущных делах. Выезд Луизы в свет потребует расходов. Может быть, ее деверь уже рассмотрел этот вопрос?

После обеда, когда Чарлз присоединился к дамам в гостиной, а дети, выпустив пар в детской, спустились с горничной вниз, пожелав родителям спокойной ночи, он отвел Марианну в сторонку.

– Я, разумеется, выделю необходимую сумму вам на расходы, – сказал он. – У девочки приличное содержание. Ты только не стесняйся, трать деньги на новые платья и себе, и ей, и на всякие там развлечения.

Марианна с признательностью посмотрела на него.

– Мне бы не хотелось наживаться на своей роли временной компаньонки, – слабо возразила она, но Чарлз отмахнулся от ее щепетильности.

– Ты же знаешь, я доверяю тебе безоговорочно. Но подобный всплеск светской активности наверняка увеличит твою потребность в нарядах, да и Луизы тоже.

– Редко встретишь такое понимание в мужчине, – поддразнила она его.

– Не забудь, что я как-никак муж. Неужели же все эти годы семейной жизни прошли для меня впустую? – ответил Чарлз. Марианна рассмеялась.

Тут мальчики насели на отца с требованием покачать их на колене. И Чарлз отдался во власть сыновей, пока за ними не пришла гувернантка, чтобы отвести их наверх. Марианна задумчиво наблюдала за ними.

Было ясно, что ее деверь и золовка не дадут ей ни малейшего шанса передумать, придется отбросить прочь все сомнения и просто искать хорошее в новых обязанностях.

Луиза и в самом деле выразила желание посетить концерт, так что эти обязанности уже давали о себе знать. Каролина зевала и явно стремилась только в постель, а Марианна и Луиза накинули легкие плащи и отправились в адвокатском экипаже на музыкальный вечер. Чарлз вызвался было сопровождать их, но Марианна знала, что он начисто лишен музыкального слуха, и отклонила это предложение, сделанное из вежливости.

Он с явным облегчением проводил их.

На пути до города Луиза только и болтала что о новых платьях, и Марианна подумала, что если еще немного послушает о рукавчиках и кружевных оборках, то закричит. Как и все, она интересовалась модой, но барышня, которой предстояло впервые выйти в свет, не способна была думать ни о чем другом.

К тому временя, когда экипаж проехал через мост и лошади потащили его вверх на один из семи Батских холмов, Марианне до ужаса захотелось побыстрее оказаться в Сидни-Гарденз, где должен был состояться концерт.

Луиза, которая рассуждала о том, что за последние годы популярность курорта и здешние моды сильно пришли в упадок, тоже была уже не прочь покинуть экипаж, несмотря на «недостаток в людях по-настоящему интересных», .который, как она только что объяснила тетушке, и делал Бат таким захолустьем.

Они миновали белые колонны, вошли в парк и разыскали свободные места. Луиза не успела усесться, как заметила подругу, с которой ей непременно захотелось поделиться новостью о предстоящей поездке в столицу.

– Ой, тетя Марианна, вы не будете возражать, если я схожу поболтать с Амелией, пока концерт еще не начался?

– Нет конечно, – ответила Марианна.

Луиза упорхнула, а Марианна развернула веер и огляделась. Музыканты настраивали инструменты, но прославленного сопрано еще не было на сцене. Места постепенно заполнялись публикой, здесь было много пожилых, седовласых, обрюзгших… Марианна подумала, что Луиза, конечно же, причисляет и ее к подобной категории людей, но попыталась увидеть в этом забавную сторону. Видимо, быть компаньонкой – это единственная радость, которая ей осталась в жизни, ведь ее юность и впрямь пролетела. Мало утешительного наблюдать, как годы один за другим ускользают прочь, но знать при этом, что заветные мечты так никогда и не сбудутся…

Эта мысль нагнала на нее такую тоску, но Марианна приказала себе встряхнуться и взглянула на своих соседок. Это были две опять же пожилые особы: одна – низенькая, толстенькая, совсем седая, вторая, напротив, – высокая, с прямой спиной, красиво уложенными серебристыми волосами и лорнетом. Марианна улыбнулась.

– Добрый вечер, – сказала она низенькой даме. – Кажется, мой деверь, Чарлз Крукшенк, знакомил нас у источника?

– Как же, припоминаю. – Дама улыбнулась в ответ. – Я сразу узнала вашу спутницу, Куколку Крукшенк.

Марианна подавила смех. Луиза явно обрадовалась бы такой популярности, но сейчас находилась на противоположном конце площадки, хихикала и шепталась о чем-то с коренастой рыжеволосой девушкой.

– Я миссис Нокс, как вы, наверное, помните. А это мисс Софи Хилл, она недавно из Лондона.

Дама с серебристыми волосами слегка наклонила голову.

– Очень приятно. Марианна кивнула в ответ.

– Я тоже живу в Лондоне, – сказала она, – хотя в Бате намного спокойнее.

– Значит, вы собираетесь здесь задержаться?

– Хотела бы, – сказала Марианна, – но на меня возложили роль компаньонки при племяннице, так что придется вернуться в Лондон раньше, чем я рассчитывала. Ей не терпится войти в лондонское общество.

Мисс Хилл деликатно кашлянула.

– Я тоже это пережила, – сказала она. – Если девушка красива и богата, вы очень скоро почувствуете, что время вам не принадлежит и что ее осаждают слишком много неподходящих субъектов. Впрочем, моя племянница стоила всех этих неудобств, и я счастлива, что она наконец-то благополучно пристроена.

– Я уверена, что и у Луизы не будет недостатка в поклонниках, – сказала Марианна.

– Большинство из них – пустые светские бездельники. – Дама сдвинула брови. – Остается надеяться, что она не разочаруется в лондонском обществе.

Дама, несомненно, имела весьма четкие взгляды. Слабо улыбнувшись, Марианна помахала Луизе веером. Концерт вот-вот начнется, пора возвращаться на место.

Луиза прошептала какую-то фразу на ухо подружке и поспешила к Марианне.

– Я рассказала Амелии о своем чудном приключении, – сказала она, и ее высокий голосок легко перекрыл первые аккорды увертюры. – О маркизе Гиллингеме, о его намерении найти невесту и о своих замыслах.

– Тише! – шикнула на нее Марианна. Девушка наконец-то затихла на своем стуле, повернулась к музыкантам, и ее красивое лицо приняло сосредоточенное выражение. Но Марианна не сомневалась, что она продолжает грезить о новом гардеробе и титулованных поклонниках.

– Вы упомянули маркиза Гиллингема? – переспросила дама с серебряными кудрями почему-то беспокойным тоном.

– Да, – удивленно подтвердила Марианна. – Вы его знаете? Он, кажется, редко приезжает в Лондон?

Дама поджала губы, пережидая скрипичную трель.

– И неспроста. Вы взяли на себя чрезмерную ответственность, миссис Хьюз.

– Не вполне вас понимаю, – заморгала Марианна.

– Получше смотрите за вашей подопечной, – пробормотала мисс Хилл так тихо, что Марианна усомнилась, что правильно ее расслышала. – Маркиз не из тех, с кем можно шутить.