Текст книги "На заре человечества: Неизвестная история наших предков"

Между универсальной общностью и реальными людьми

Какими были на самом деле прародители нашего человечества? Археологи именуют их термином «люди с современным типом поведения», отделяя от анатомически современных, появившихся около 200 000 лет назад. Однако этот термин относится к людям, чьи археологические памятники практически неотличимы от артефактов ныне живущих охотников и собирателей. Разные собирательские племена оставляют практически одинаковые следы.

Вряд ли поведение первых людей слишком походило на современное. Их черепа и скелеты были значительно тяжелее, чем у людей нынешних, т. е. можно предположить, что прародители были агрессивны и более приспособлены к войне и к насилию. Они нигде не селились надолго, не строили жилищ, может быть, потому, что у них еще не было социальных навыков, необходимых для оседлой жизни. Если человек современный сформировался недавно, вряд ли одновременно с ним появились и все составляющие современного поведения. Скорее уж, они добавлялись одна за другой в процессе непрерывной эволюции поведенческих моделей.

И вместе с тем прародители, даже если были склонны к агрессии больше, чем мы, уже обладали всеми главными элементами поведения современного человека, поскольку в ином случае все эти компоненты должны были появиться путем эволюции или в результате изобретения независимо в тысячах разных человеческих сообществ.

Есть два способа составить портрет наших прародителей: один – через универсального человека, другой – через человека реального.

Универсальная общность – это абстрактная модель, предложенная антропологом Дональдом Брауном как аналог универсальной грамматики Хомски. Несмотря на то что большинство антропологов всячески подчеркивают уникальность изучаемых ими сообществ, Брауну интересны многочисленные аспекты человеческого поведения, наблюдаемые в самых разных народах и группах по всему миру. Эти универсальные формы человеческого поведения простираются от приготовления еды, танцев и ворожбы до страха перед змеями. Многие из них, например мимические движения для передачи разных эмоций, похоже, имеют прочную генетическую базу. Другие, такие как язык, возможно, есть результат взаимодействия генетически задаваемых форм поведения и универсальных условий среды обитания. Но, каким бы ни было происхождение этих универсальных моделей, их бытование по всему миру позволяет уверенно предположить, что популяция прародителей знала их все, прежде чем рассеялась по Земле.

Эти повсеместно бытующие поведенческие схемы и определяют природу феномена, который Браун называет универсальным народом. У этого народа основной единицей сообщества служит семья, а сообщества определяются территорией, которая им принадлежит. В политической жизни доминируют мужчины, женщинам и детям полагается подчиняться. В некоторых сообществах иерархия строится на основе родства, пола и возраста.

Ядро семьи – мать и дети. Брак публично закрепляет права мужчины на половые сношения с женщиной детородного возраста. Общество имеет родовую структуру, в род включаются только люди, связанные близким родством, и их интересы обычно ставятся выше благополучия посторонних. Половые предписания ограничивают или запрещают браки между близкими родственниками.

Важный принцип обыденной жизни универсальной общности – это взаимность в виде прямого обмена товарами или услугами. За преступления, такие как побои, изнасилование, убийство, предусматриваются кары – от изгнания до казни.

Такой универсальный народ верит в сверхъестественное и практикует магию, например для поддержания жизни или для привлечения полового партнера. «У них есть своя теория удач и неудач. Они как-то объясняют болезни и смерть. Понимают связь между немочью и смертью. Пытаются лечить больных, имеют для этого свои средства. Они гадают, прорицая будущее. И пытаются управлять погодой», – пишет Браун{76}76
  Donald E. Brown, Human Universals, McGraw-Hill, 1991, p. 139.


[Закрыть].

Универсальному народу не все равно, во что одеваться, у него есть мода. Как бы скудна ни была одежда, люди украшают себя и носят разные прически. В обществе есть стандарты сексуальной привлекательности. Людям свойственно петь и танцевать.

Они устраивают себе того или иного рода жилища. Постоянно мастерят орудия: резаки, песты, бечевки – связывать предметы и плести сети, а также оружие.

Прародители человечества по определению обладали большинством моделей поведения универсального народа. Возможно, у них также было много общего с принадлежащими к ветви L1 на древе митохондриальной ДНК бушменами, которые, видимо, стоят к популяции прародителей ближе других из ныне существующих народов. Насколько близко – здесь между антропологами согласия нет. Некоторые считают, что между современными охотниками-собирателями и теми, что жили тысячи лет назад, возможно лишь минимальное сходство: генетика человека неизбежно приспосабливается к среде обитания, и в такой долгий срок произошло множество изменений. Однако кочевые охотники живут последние 50 000 лет приблизительно в одних и тех же условиях. Шимпанзе, похоже, практически не изменились за миллион лет, а значит, и для человеческих популяций возможны периоды эволюционной стабильности. Конечно, быт сегодняшних охотников-собирателей не в точности таков, как у первых людей, но, скорее всего, похож в целом ряде аспектов.

Именно с целью изучения эволюции ранних людей группа антропологов из Гарвардского университета в 1960-е гг. приступила к тщательному исследованию уклада бушменов, до сих пор живущих охотой и кочевьем. Выбор объекта видится особенно удачным сегодня, когда стала известна древняя родословная этого народа. В отличие от первобытных охотников-собирателей, бушмены вытеснены из лучших областей их прежней территории, но и теперь для них не составляет большого труда обеспечить себя продовольствием. Они ведут присваивающее хозяйство, которое типично для человеческой расы с тех пор, когда на Земле жили наши прародители.

Хотя митохондриальная линия L1 означает лишь косвенное родство с людьми, вышедшими 50 000 лет назад из Африки в Азию (подветвь митохондриальной линии L3), бушмены до странности похожи на азиатские народности, и, значит, можно заключить, что те и другие унаследовали определенный набор черт от популяции предков. У многих говорящих на койсанских языках племен желтоватая кожа, эпикантус – складка века, придающая азиатам характерный разрез глаз, лопатообразные резцы (передние зубы, как бы выскобленные со стороны языка, типичные для азиатов и американских индейцев) и монгольские пятна – области голубоватой кожи внизу спины у младенцев. Люди!хонг, похоже, сами признают родство с азиатскими народами: они относят азиатов к категории настоящих людей, как и самих себя, а не к категории!ком, к которым приписывают всех небушменских африканцев и европейцев{77}77
  Henry Harpending and Alan R. Rogers, «Genetic Perspectives on Human Origins and Differentiation,» Annual Review of Genomics and Human Genetics 1:361–385 (2000).


[Закрыть].

Бушмены живут собирательством. Основа их рациона – орехи монгонго, при этом бушмены отлично разбираются в местной флоре, распознавая более 200 видов растений, многие из которых считаются у них съедобными. Согласно исследованиям известного канадского антрополога Ричарда Боршей Ли, от 60 до 70 % продовольствия бушменам!хонг дают собираемые растения, а от 30 до 40 % – мясо добытых на охоте животных. Бушмены – великие следопыты. Они определяют по следам конкретных животных и отдельных людей. Охотничьи луки у бушменов легкие, потому что они снаряжают наконечники стрел смертельным ядом. Яд добывается из куколок трех видов жука-листоеда (Diamphidia nigro-ornata), которые бушмены выкапывают под кустами, где кормятся личинки. Развитие куколки останавливается на несколько месяцев, так что охотники могут носить их с собой и по мере необходимости добавлять яд в наконечники стрел. Точно пущенная стрела убивает двухсоткилограммовую антилопу за срок от 6 часов до суток{78}78
  Richard Borshay Lee, The IKung San, Cambridge University Press, 1979, p. 135.


[Закрыть]. В лабораторных опытах 25 триллионных грамма токсина, добытого из куколки Diamphidia nigro-ornata, убивают мышь{79}79
  Jon de la Harpe et al., «Diamphotoxin, the Arrow Poison of the IKung Bushmen,» Journal of Biological Chemistry 258:11924–11931 (1983).


[Закрыть].

Жизнь собирателей не так опасна и трудна, как может показаться. Располагая широким разнообразием ресурсов и умея их разумно использовать,!хонг при дефиците тех или иных продуктов просто переходят на другие источники снабжения. Археологические данные указывают, что в Калахари бушмены вели такую жизнь тысячелетиями.

Согласно Ли, бушмены!хонг тратят на собирание необходимого количества еды от 12 до 21 часа в неделю. С учетом другой трудовой деятельности, например изготовления орудий, их рабочая неделя составляет от 40 до 44 часов{80}80
  Richard Borshay Lee, The IKung San, p. 440.


[Закрыть].

Бушмены!хонг живут небольшими группами, которые кочуют на новое место всякий раз, как истощат пищевую базу на старом. Все имущество семьи – орудия, столовые приборы из устричных раковин, детские игрушки, музыкальные инструменты – умещается в двух мешках. Ничего не запасается, ведь все необходимое можно добыть в природе. Транспортабельность настолько важна для бушменов!хонг, что регулирует даже деторождение. Одного ребенка женщина может легко нести вместе с пожитками, но двое – это уже обуза. Поэтому женщины!хонг стараются не заводить второго ребенка, пока первый не научится ходить. До четырехлетнего возраста дети не разлучаются с матерью, и она всюду держит их при себе: и во время сбора пищи, и на кочевке. Ричард Ли подсчитал, что бушменская женщина за год проходит 2000 км, причем по меньшей мере половину этого расстояния она несет какой-нибудь груз: еду, воду, вещи. Бушменская мать носит дитя более 7000 м, прежде чем оно начнет ходить самостоятельно.

Поскольку женщина отдает воспитанию ребенка столько сил и времени, она тщательно осматривает новорожденного младенца, отыскивая признаки каких-нибудь отклонений. «Если с ребенком что-то не так, мать обязана его задушить», – пишет демограф Нэнси Хауэлл{81}81
  Nancy 1 lowell, Demography of the Dohe IKung, Academic Press, 1979, p. 119.


[Закрыть]. С точки зрения!хонг, подобный вид умерщвления младенца – не то же самое, что убийство, потому что жизнь начинается не в момент рождения, а когда ребенка приносят в становище, дают имя и признают Настоящим Человеком. «До этого момента лишение новорожденного жизни – ответственность и прерогатива матери, и оно предписывается культурой для детей с врожденными дефектами и для одного из двух близнецов», – пишет Хауэлл. Рожать женщины уходят из становища, мужчинам присутствовать при родах запрещено: причина этого табу, несомненно, в том, что в отсутствие отца ребенка женщине легче решить, сохранить ли новорожденному жизнь.

Землей бушмены владеют сообща. Общее почти все, начиная с мяса, добытого охотниками. Две резко порицаемых у бушменов!хонг черты характера: хвастовство и скупость. У охотников принято не только раздавать добытое мясо сородичам, но и как можно скромнее относиться к собственным успехам. Это очень важно для эгалитарного характера бушменского общества. На самом деле охотники заметно разнятся между собой по мастерству, но, поскольку никто не получает ни особой доли в добыче, ни почестей, даже самый искусный охотник не может подняться в общественной иерархии выше других.

В XIX в.!хонг жили родами, носившими названия типа Жирафы, Болтуны, Скорпионы и даже Вши. Браки внутри рода были запрещены. К тому моменту, когда их начал изучать Ли, к 1960-м гг., группы у!хонг имели менее жесткую структуру, строились на основе семьи и ближайших родственников. Но эти группы были немногочисленны, включали около трех десятков человек каждая, и казалось, что их размер ограничен самой природой бушменской социальности.

В сухой зимний сезон разные группы съезжались в одно место для обмена товарами, свадебных сговоров, пиров и ритуальных танцев. «Но эта насыщенная социальная жизнь имела и свои минусы, – пишет Ли. – Чтобы прокормить большую группу, всем нужно работать усерднее, и стычки чаще вспыхивали в больших становищах, чем в малых».

Поскольку бушменские сообщества исключительно эгалитарные, там нет авторитетов, способных судить спорщиков и поддерживать порядок. В группах есть лидеры, но совершенно неформальные, у них нет иной власти, кроме силы убеждения. Обычный способ выразить несогласие – покинуть общий лагерь вместе с семьей и приверженцами. Ли отмечает, что подолгу большими группами!хонг держатся только на стоянках соседей, скотоводов-гереро. Одна из причин этого – «верховенство закона, которое обеспечивают гереро, чтобы сохранять мир и спокойствие в большой массе неуживчивых!хонг». Иначе говоря, гереро поддерживают общественный порядок, который самим бушменам утвердить у себя непросто. Сколь бы привлекательным ни казалось всеобщее равенство в собирательских племенах, у него есть свои недостатки. И частная собственность, и частная жизнь сведены к минимуму. Без органов власти или старейшины членам племени приходится самим или с помощью родственников разбирать все споры, от которых нельзя уклониться. И без распределения ролей и иерархии сообщество не может преодолеть ограничения по размеру и по сложности устройства.

Одна из первых книг о бушменах!хонг, написанная Элизабет Маршалл Томас, называлась «Безобидный народ» (The Harmless People){82}82
  «Безобидные», как отмечает Элизбет Маршалл Томас в своей новой книге The Old Way, – один из возможных переводов самоназвания бушменского племени жуцъоан. Томас пишет, что в свете его экологической устойчивости и продолжительности существования минимум в 35 000 лет образ жизни бушменов был «самой успешной культурой, которую только знало человечество». Яркий рассказ от первого лица о жизни охотников и собирателей, содержащийся в книге Томас, дополняет антропологическое исследование Ричарда Борсей Ли. Elizabeth Marshall Thomas, The Old Way – A Story of the First People, Farrar Strauss Giroux," 2006.


[Закрыть]. Однако при всей привлекательности этого народа, безобидным его не назовешь. Когда его изучал Ричард Ли, раздоры притихли, но наскальные росписи и исторические документы показывают, насколько обычна у!хонг была война{83}83
  Steven A. LeBlanc, Constant Battles, St. Martin's Press, 2003, p. 116.


[Закрыть]. Бушмены постоянно воюют с соседями, скотоводами банту, то и дело угоняя их скот и отбиваясь от преследователей отравленными стрелами. Капские бушмены 30 лет сопротивлялись нашествию буров, у которых были современное оружие и кавалерия, пока буры не возобладали в численности{84}84
  Lawrence H. Keeley, "War before Civilization," Oxford University Press, 1996, p. 134.


[Закрыть]. Что касается внутренних распрей, то уровень убийств у!хонг, как подсчитал Ли, равен 29,3 на 100 000 человек в год, что примерно в три раза больше, чем в США.

Раздоры в сообществах!хонг проходят три четко разделяющихся этапа: спор, драка, смертельная драка. На этапе спора выделяются три стадии. Обмен доводами сменяется словесной перепалкой, за которой следуют резкие личные оскорбления, отсылающие к сфере половых отправлений. Обмен оскорблениями скоро приводит к физической агрессии. В этот момент или чуть позже в ход идут ядовитые стрелы.

Раненый такой стрелой тут же надрезает рану и высасывает отравленные кровь и лимфу: шансы на выживание составляют 50:50. Озадаченный применением столь смертоносного оружия в бытовых конфликтах, Ли наивно спросил, почему бы не использовать в стычках обычные стрелы. «На это, – пишет он, – один из информантов дал красноречивый ответ: "Мы пускаем ядовитые стрелы, потому что у нас горячие сердца, и когда мы стреляем, мы по-настоящему хотим убить врага"».

Больше понять о методах разрешения конфликтов у!хонг Ли помог проведенный им опрос о способностях представителей племени к охоте. Спросив четырех охотников, сколько жирафов и антилоп добыл каждый из них, Ли «внезапно решил добавить: «А скольких человек вы убили?»

«Не моргнув глазом, первый охотник,!Чтома, выставил три пальца, объявил: "Я убил Дебе, Н!лу и Н!кейси". Я старательно записал имена и обернулся к Бо, второму охотнику: "А ты скольких убил?" "Я ранил в спину! Лкуше, но она выжила", – ответил Бо. Следующим был его младший брат Самксау: "Я ранил старого Кан!ла в ногу, но он выжил". Я обернулся к четвертому, старому Каше, добродушному старику под семьдесят и спросил: "А скольких убил ты?" "Я никого не убивал", – ответил Каше. Не сдаваясь, я продолжил расспросы: "Ну, а скольких ты ранил?" "Никого, – с сожалением ответил тот. – Я всегда промахивался"»{85}85
  Richard Borshay Lee, The IKung San, p. 399. The odd symbols represent different kinds of click.


[Закрыть].

Портрет пращура

Удобно было бы считать, что наши прародители походили на нас во всем, не считая тех отличий, на которые мы обнаруживаем четкие указания. Но это рискованное предположение. От популяции прародителей нас отделяют около 2000 поколений. Не так уж много по меркам эволюции, но в то же время вполне достаточно для весьма заметных эволюционных трансформаций.

Не забывайте, что анатомически современные люди 100 000 лет назад поведением нисколько не походили на нас. У них не усматривается способности к изобретательству, и возможно, они не обладали даром речи. В тот 50 000-летний промежуток, что отделяет прародителей человечества от современных людей, видимо, произошли существеннейшие эволюционные перемены. Ровно такой же период разделяет прародителей и нынешнее человечество, и здесь тоже были возможны столь же коренные эволюционные сдвиги. К тому же скорость человеческой эволюции в последние 50 000 лет вполне могла вырасти, если учесть небывалые перемены в среде обитания, которые ждали наши прародителей, покинувших родину, осваивавших неведомые земли, выживавших в холодном климате и менявших кочевье на оседлость.

Недавно появились данные, подтверждающие, что в последние 50 000 лет человеческий мозг продолжает эволюционировать. Как описано в главе 5, эти данные опираются на установленный возраст двух новых версий генов, отвечающих за объем головного мозга: первой около 37 000 лет, второй 6000 лет. Если же мозг развивается непрерывно, люди, жившие 50 000 лет назад, хотя археологи и навесили на них ярлык «современные», могли уступать нынешним в плане когнитивных способностей.

Прародители человечества жили, вероятно, охотой и собирательством, и их быт, скорее всего, не особенно отличался от быта современных собирателей, например бушменов. На своей исконной земле в северо-восточной Африке прародители, несомненно, так же хорошо умели использовать местные растения и фауну, как умеют бушмены на своей. Они, должно быть, владели тщательно продуманным набором орудий для охоты, приготовления пищи и переноски грузов. Судя по маршруту, которым прошли покинувшие Африку эмигранты, прародители, видимо, умели строить лодки и рыбачить.

Однако технологии у них по сравнению с теми, которыми пользуются бушмены, были примитивными. Бушменские легкие луки и отравленные стрелы – показатель серьезной компетенции в механике и в биологии. Луки известны археологии 20 000 лет. Лук так и не появился в Австралии, и значит, прародителям современного человечества он известен не был.

Без метательного оружия охотники в ранних человеческих сообществах были куда менее успешными добытчиками. Взять крупного зверя нелегко, так что мужчины, предположительно, ограничивались такой добычей, которую могли догнать и поразить копьями. «Пока не научились успешно охотиться, мужчины, вероятно, больше специализировались на поисках меда и плодов, так что их добыча была не обязательно скудной, скорее, разнообразной», – пишет антрополог Фрэнк Мэрлоу. Но у женщин, собиравших растения и особыми палками выкапывавших клубни, работа была почти такой же, как и в сегодняшних собирательских племенах{86}86
  Frank W. Marlowe, «Hunter-Gatherers and Human Evolution,» Evolutionary Anthropology 14:54–67 (2005).


[Закрыть].

Что до внешности, то у прародителей определенно была темная кожа, защищавшая от африканского солнца. Их кости были крепче, а сложение плотнее, чем у современного человека. Они стригли и украшали волосы. Датировка эволюции платяной вши, живущей только в одежде, позволяет заключить, что прародители, должно быть, носили сшитую одежду, прилегавшую к телу достаточно плотно, чтобы вши могли кормиться.

Казалось бы, стоит предположить, что прародители человечества были похожи на бушменов с их желтоватой кожей и азиатским набором черт, или, например, на австралийских аборигенов с кудрявыми волосами и черной кожей. Но две эти этнические группы 50 000 лет эволюционировали независимо друг от друга, и вряд ли их внешний вид сохранился все это время неизменным. Прародители могли быть похожими на оба этих народа, но при этом иметь и собственные характерные черты, которые мы сегодня не в состоянии реконструировать.

Прародители человечества обладали членораздельной речью, в которой вполне могли быть щелкающие звуки, до сих пор употребляемые койсаноговорящими наследниками.

Будучи охотниками и собирателями прародители, вероятно, жили небольшими эгалитарными сообществами, без вождей, без рангов и без собственности. Эти сообщества постоянно враждовали друг с другом, обороняли свою территорию и делали набеги на соседей. Когда сообщество дорастало до определенного размера, около 150 человек, в нем учащались внутренние конфликты, и в отсутствие вождей или судебной системы оно просто распадалось на части, делясь по границам кланов.

И вместе с тем в этих малочисленных и разрываемых склоками группах уже сформировались эмбрионы основных институтов сегодняшнего человеческого общества. Там была своя форма религии – эта практика, судя по всему, ровесница языку и эволюционировала совместно с ним. Религия могла служить дополнительным механизмом сплочения, независимым от родственных связей и помогавшим коллективно порицать тунеядцев и преступников или мобилизовать силы на войне.

Общественные отношения и товарообмен регулировались понятиями справедливости и взаимности. Много позже концепция взаимности распространится и на людей, не связанных кровно, позволив оказывать почет чужакам и очертив контуры нового общества, перешагнувшего границы племени, где все так или иначе родственники.

Весь образ жизни прародителей формировала вражда. Откочевав на новые земли, племя могло получить передышку от войны. Однако уйти далеко от родных мест было непростым предприятием. Собиратели приспособлены к выживанию в знакомой среде, где им ведомы все секреты растений и животных. Лишь небольшой группе прародителей удалось преодолеть все опасности и трудности и навсегда покинуть африканскую колыбель. В награду за неслыханную дерзость им достался весь мир.