Текст книги "На заре человечества: Неизвестная история наших предков"

Загадка андаманцев

Австралийские аборигены – не единственная остаточная популяция первой трансафриканской миграции. На всем протяжении маршрута, до самой Африки, на дальних островах или в уединенных местах, где было удобно отражать последующих пришельцев, сохранились необычные народы, чья генетика указывает на их происхождение от тех первых мигрантов. Все они живут родоплеменным строем, обитают по большей части в лесах и научились сопротивляться ассимиляции и смешанным бракам. Это примитивные народности Индии, например австралоидные ченчуи койя в штате Андхра-Прадеш, а также негритосы – народ, обитающий на Андаманских островах, в Малайзии и на Филиппинах. Многие из этих народов имеют темную кожу, словно в напоминание об их африканском происхождении.

Один из самых загадочных среди этих реликтовых народов – туземцы Андаманских островов. Андаманские острова лежат в Бенгальском заливе, примерно в 200 км от побережья Бирмы, но при том уровне моря, который был 50 000 лет назад, расстояние до материка было всего около 60 км. Поскольку первые выходцы из Африки хорошо владели искусством мореплавания – а иначе они не добрались бы до Сахула, – то и Андаманские острова были в пределах их досягаемости.

В новое время моряки долго избегали этих островов, чьи обитатели слыли свирепыми людоедами. Согласно британскому источнику 1858 г., на архипелаге насчитывалось 13 разных племен, каждое со своим языком и территорией, некоторые из них находились друг с другом в состоянии непрекращающейся войны. Многие из северных племен, известных как большие андаманцы, сильно поредели после проникновения на их территорию обитания европейских болезней, а за 50 лет британской колонизации практически вымерли. На сегодня уцелели лишь три андаманских племени, все с южных островов: онге, ярава и сентинельцы.

Происхождение андаманцев долго оставалось загадкой. Их фенотип: низкорослость, темная кожа, мелкокурчавые волосы и торчащие ягодицы – так называемая стеатопигия – характерен для африканских пигмеев. «Они выглядят, будто африканцы, но их дом здесь, на этой цепи островов посреди Индийского океана, – говорит Питер Андерхилл, специалист по генеалогии Y-хромосомы. – Люди 200 лет ломали головы, не понимая, что это за народ и откуда он взялся»{104}104
  Nicholas Wade, «An Ancient Link to Africa Lives On in the Bay of Bengal,» New York Times, December 10, 2002, p. A14.


[Закрыть].

Чтобы разобраться, две группы ученых недавно исследовали ДНК андаманцев. Эрика Хагельберг из Университета Осло изучала образцы крови народов онге и ярава; она же извлекла митохондриальную ДНК из волос, собранных этнографом Альфредом Рэдклифф-Брауном у больших андаманцев в 1906–1908 гг.{105}105
  Kumarasamy Thangaraj et al., «Genetic Affinities of the Andaman Islanders, a Vanishing Human Population,» Current Biology 13:86–93 (2003).


[Закрыть]. Вторая группа, возглавляемая Аланом Купером из Оксфордского университета, получила митохондриальную ДНК из андаманских черепов, хранящихся в лондонском Музее естествознания: старую ДНК извлекли из зубной пульпы{106}106
  Philip Endicott et al., «The Genetic Origins of the Andaman Islanders,» American Journal of Human Genetics 72:1590–1593 (2003).


[Закрыть].

Обе группы установили, что андаманцы принадлежат к митохондриальной линии M2, и сделали вывод, что этот народ участвовал в ранней миграции человечества из Африки в Южную Азию. Y-хромосома онге и ярава подтверждает, что андаманцы – древний азиатский народ.

Таким образом, выходит, что физическое сходство андаманцев с пигмеями – это так называемая конвергентная эволюция, т. е. независимое формирование одних и тех же признаков. Предположительно, при жизни в лесу появление определенных признаков, таких как малый рост и стеатопигия, дает преимущество. Так, пигмеи байака в Центральноафриканской Республике и конголезские пигмеи мбути принадлежат к разным митохондриальным линиям и, скорее всего, пришли к карликовости независимо друг от друга и от андаманцев.

Андаманцы и другие австралоидные народы с темной кожей и иными африканскими чертами, возможно, мало отличаются от первых обитателей Дальнего Востока и Европы, какими те были до прихода 40 000 лет спустя земледельческих народов неолита.

Другое указание на почтенный возраст андаманских племен дает язык. Андаманские языки, как и древние щелкающие языки!хонг и хадза, изолированные, т. е. не имеют сходства ни между собой, ни с какими-либо другими языками. Есть легенда, будто лингвист Эдвард Сепир говорил студентам, что все языки мира делятся на две группы: андаманские и все остальные. Непохожесть – это тоже знак великой древности{107}107
  Madhusree Mukerjee, The Land of Naked People, Houghton Mifflin, 2003, p. 240.


[Закрыть].

Джозеф Гринберг в своей типологии языков поместил все андаманские языки в одну макросемью, которую назвал индо-тихоокеанской. К ней, помимо андаманских, он отнес тасманийские и древнепапуасские языки, бытовавшие в Новой Гвинее. Как и некоторые другие предложенные Гринбергом гипотезы, индо-тихоокеанскую семью языков признают далеко не все лингвисты. Но сегодня мы видим, что в эту группу собраны языки, имеющие удивительную общую черту: на них говорят народы, живущие в уединенных местах и, по всей вероятности, наследующие прямо мигрантам первой волны, прошедшим из Африки до затонувшего материка Сахула.

Проникновение на Дальний Восток и в Индонезию

Пути первых колонизаторов Азии лежали не только в Австралию. Часть пионеров переправилась через пролив в Сахул, а часть, судя по всему, продолжила двигаться на восток вдоль южного края Сунды. Эти мигранты прошли краем моря на север по восточному берегу Китая, оставив позади цепь поселений, и достигли Японии и Камчатки.

Затем, обнаружив, что побережье обитаемо и на юге, и на севере, они в итоге должны были двинуться вглубь материка. Согласно реконструкции генетика Стивена Оппенгеймера, во внутренние области Индии, Индокитая, Китая и Центральной Азии переселенцы поднимались вдоль течения рек. «География и климат подсказывали новым обитателям Азии, что делать дальше, – пишет он. – Правила, скорее всего, были просты: селись у воды и там, где проливается достаточно дождя, на переходах избегай пустынь и высоких гор, держись рек и следуй за зверем, которого можно добыть»{108}108
  Stephen Oppenheimer, The Real Eve, Carroll & Graf, 2003, p. 218.


[Закрыть].

Проникновение вглубь Евразийского материка неизбежно обернулось для современного человека прямым столкновением с архаичными людьми, давно обитавшими там: с неандертальцем на западе, несомненно, и с Homo erectus на востоке. Не исключено, что вторжение на материк откладывалось много поколений, пока изобретательные современные люди не разработали оружие и тактики для противостояния архантропам, а возможно, пока у них не выработались механизмы адаптации к холодному климату. Взаимодействие между разными биологическими видами людей – интереснейшая страница истории, но на сегодня у нас нет практически никаких данных об этом, кроме того непреложного факта, что один из видов выжил, а все остальные вымерли.

Что касается востока, пока неизвестно, какую территорию занимал Homo erectus и связано ли его исчезновение с распространением современных людей. Однако, судя по недавним довольно неожиданным находкам, два человеческих вида все-таки пересекались в самых разных аспектах. Первое свидетельство доставил непосредственный спутник человеческой эволюции: платяная вошь.

Специалист по вшам из Музея естествознания Флориды Дэвид Рид обнаружил, что на людях паразитируют два разных типа платяной вши, морфологически одинаковых, но с разной генетической историей. Рид сделал свое открытие, составляя генеалогию митохондриальной ДНК для платяной вши, как другие генетики составляют ее для человека. Но у человека все линии митохондриальной ДНК – это ветви одного древа, а вот у платяной вши они образуют два разных куста. Один из них соответствует древу человеческой митохондриальной ДНК и по датировке, и по географии, как и следовало бы ожидать, если вошь делилась на популяции следом за человеческими хозяевами, которые начали расходиться по всему свету. Второй куст сходится с первым, но лишь в далеком прошлом, примерно 1,8 млн лет назад, как будто большую часть времени эта разновидность вши паразитировала на другом хозяине.

Вошь – узкоспециализированный организм, и платяная вошь без тепла и питания, обеспечиваемых человеческим телом, живет лишь несколько часов. Так что и второй куст вши должен был паразитировать на людях: но только на людях иного биологического вида, считает доктор Рид. По его предположению, эта вошь вышла из Африки вместе с предками Homo erectus и лишь много позже переселилась на современного человека, который физически контактировал с азиатской популяцией Homo erectus где-то 50 000 лет назад{109}109
  David L. Reed et al., «Genetic Analysis of Lice Supports Direct Contact Between Mod ern and Archaic Humans,» Public Library of Science Biology 2. 1972–1983 (2004); Nicholas Wade, «What a Story Lice Can Tell,» New York Times, October 5, 2004, p. F1. Второй подвид вшей обнаруживается только в Америке, как если бы современные люди заразились им от Homo erectus на Дальнем Востоке или в Сибири перед миграцией через плейстоценовый перешеек, соединявший Сибирь и Северную Америку. Вероятно, этот подвид вши доминировал в Америке, пока европейские колонисты не завезли туда другой, «стандартный» для остального мира.


[Закрыть].

Второе и еще более удивительное свидетельство взаимодействия современных людей и Homo erectus недавно обнаружено на индонезийском острове Флорес, расположенном между Индонезией и Австралией. В одной из пещер на берегу реки археологи обнаружили окаменелые останки людей, старейшим из которых было 95 000 лет, а самым недавним – 13 000. Останки принадлежат семерым индивидам, и среди костей есть сохранившийся в целости череп. Эти люди были чуть выше метра, но это не пигмеи. Скорее, как считают обнаружившие их специалисты и ряд других ученых, речь идет об уменьшенной версии Homo erectus{110}110
  P. Brown et al., «A New Small-Bodied Hominin from the Late Pleistocene of Flores, Indonesia,» Nature 431:1055–1091 (2004); Nicholas Wade, «New Species Revealed: Tiny Cousins of Humans,» New York Times, October 28, 2004, p. A1; Nicholas Wade, «Miniature People Add Extra Pieces to Evolutionary Puzzle,» New York Times, November 9, 2004, p. F2. M. J. Morwood et al., «Further evidence for small-bodied hominims from the Late Pleistocene of Flores, Indonesia,» Nature 437, 1012–1017, 2005.


[Закрыть].

География острова накладывает серьезные эволюционные ограничения на поселяющиеся здесь виды, зачастую вынуждая некрупные существа приобретать гигантские размеры, а крупные – уменьшаться. На Флоресе обитала гигантская крыса, а ящерицы эволюционировали в хищного комодского варана трехметровой длины. В этом затерянном мире бродили стада карликовых слонов. И человеческие его обитатели тоже, получается, уменьшились.

Низкорослые флоресийцы поставили антропологов перед целым рядом парадоксов, которые пока не поддаются разрешению. Жители острова создавали сложные каменные орудия, схожие с теми, что изготавливали современные люди, и отличные от всех, которые прежде приписывались Homo erectus. При этом мозг, уменьшившийся в весе в соответствии со всем организмом, не превосходил в объеме мозг шимпанзе и австралопитека, не обладающих способностью к изготовлению каменных орудий вообще. Скептики считают, что, если орудия, найденные на Флоресе, созданы туземцами, значит, эти туземцы был современными людьми, возможно, какого-то патологического подвида. Часть ученых, однако, не сомневается в том, что обнаруженный череп принадлежит Homo erectus, и не обнаруживает в нем никаких признаков патологии{111}111
  Спор о том, к какому виду нужно отнести малюток-флоресийцев, достиг пика, когда несколько ученых предположили, что череп принадлежал патологически мелкогабаритному современному человеку. Новый взгляд, предложенный учеными из Австралийского национального университета и Сиднейского университета, предполагает, что флоресийцы не были ни патологической формой Homo sapiens, ни уменьшенной разновидностью Homo erectus, а произошли от другой, много более ранней трансафриканской миграции, возможно, еще в то время, когда остров Флорес был частью материка. Эта позиция основана на сходстве черепа по объему мозга и другим чертам с предшественником Homo erectus, Homo ergaster. Debbie Argue, Denise Don-Ion, Colin Groves, and Richard Wright, Homo floresiensis: Microcephalic, pygmoid, Australopithecus, or Homo?" Journal of Human Evolution 51, 360–374 (2006).


[Закрыть].

Имеющиеся данные указывают на то, что флоресийские лилипуты были потомками Homo erectus, сумевшими просуществовать еще около 35 000 лет рядом с современными людьми, когда все другие его потомки давно исчезли с лица земли. Своим выживанием флоресийцы обязаны тому, что жили, никому не мешая, в лесах на уединенном острове. Только так вид Homo erectus и мог сохраниться при смене эпох: став практически невидимым для новых пришельцев.

Долгая война против неандертальцев

Не в пример скупым и разрозненным свидетельствам о судьбе Homo erectus, о контактах современных людей с неандертальцем, архантропом, обитавшим в Европе и на Ближнем Востоке, мы знаем немало. Неандертальцы, которые появились приблизительно 127 000 лет назад к западу от Уральских гор, были совершенно особой моделью человека. У них были коренастые тела с бочкообразной грудной клеткой и мускулатура штангиста. Большие головы, мощные надбровные дуги и странные выросты или гребни в задней части черепа.

Эти особенности могли быть или результатом биологической адаптации к холоду, или действием дрейфа генов, случайной перетасовки генов, происходящей при смене поколений. Дрейф особенно сказывается в небольших популяциях, какими они могли быть и у первых неандертальцев.

В неандертальских скелетах ученые часто обнаруживают срощенные переломы костей, что указывает на жизнь, полную суровых испытаний; были эти травмы связаны с охотой на зверя или на ближнего, сказать трудно. Некоторые скелеты имеют такие повреждения, при которых человек не мог бы обходиться без помощи сородичей, а значит, неандертальцы, вероятно, заботились о своих инвалидах. А еще они периодически предавались каннибализму, о чем свидетельствуют разрубленные и обожженные кости, обнаруженные на нескольких стоянках. Одним словом, и в привлекательных, и в не самых привлекательных своих обычаях неандертальцы были вполне подобны людям.

Объем мозга у них варьировал в тех же пределах, что и у современного человека, а у некоторых особей и превосходил его{112}112
  Roger Lewin and Robert A. Foley, Principles of Human Evolution, Blackwell Science, 2004, p. 387.


[Закрыть]. Но поведением они мало походили на людей нынешних. Неандертальцы пользовались тем же самым набором орудий, что и анатомически современные люди. Мертвецов они погребали в неглубоких могилах, но нет никаких бесспорных свидетельств того, что погребение сопровождалось ритуалами. В пещере Шанидар на северо-западе Ирака откопан скелет, обильно обвалянный в цветочной пыльце, что наводит на мысль о погребальных венках и букетах. Однако пока не обнаружены другие подобные захоронения, проще объяснить присутствие пыльцы деятельностью грызунов, изрывших всю могилу сетью ходов{113}113
  Richard G. Klein, The Human Career, 2nd ed., University of Chicago Press, 1999, p. 470.


[Закрыть]. Есть некоторые указания, что неандертальцы не были высокосоциальными существами{114}114
  Christopher Stringer and Robin McKie, African Exodus, Henry Holt, 1996, 1999, p. 106.


[Закрыть]. И, хотя примерно 100 000 лет назад они вытеснили с Ближнего Востока анатомически современных людей, неандертальцы оказались неспособны реагировать на высокую поведенческую мобильность людей, появившихся в ареале их обитания 45 000 лет назад.

«Нетрудно понять, почему неандертальцам пришлось исчезнуть после появления современных людей, – пишет антрополог Ричард Клейн. – Археологические находки показывают, что практически в любом заметном аспекте – будь то артефакты, устройство стоянки, умение адаптироваться к суровым условиям, добыча пищи и т. д., неандертальцы в социальном плане уступали современным людям, и, судя по их характерной морфологии, такое отставание могло быть обусловлено биологическими особенностями»{115}115
  Richard G. Klein, The Human Career, p. 477.


[Закрыть]. Нельзя заключить, имея только скелеты, была ли у неандертальцев речь, но, возможно, причиной их отставания было именно то, что они обладали лишь грубым протоязыком без всякого синтаксиса или не обладали им вообще.

Некоторые антропологи считают, что первые современные люди могли скрещиваться с неандертальцами. Учитывая то, что основной формой межплеменных отношений у охотников и собирателей были вражда и сильнейший страх, который неандертальцы, вероятно, вселяли в наших прародителей, трудно вообразить, чтобы человек и неандерталец вообще взаимодействовали, а не то, что охотно шли на смешанные браки. Человеческие древа митохондриальной ДНК и Y-хромосомы сходятся к одному корню – к единственному предку в Африке – и ни в одной из линий не показывают присутствия неандертальца.

Генетическую разобщенность современного человека и неандертальца убедительно подтверждает впечатляющее открытие Сванте Паабо и Маттиаса Крингза из Мюнхенского университета, которые сумели в 1997 г. извлечь митохондриальную ДНК из первых обнаруженных останков неандертальца возрастом около 40 000 лет{116}116
  Matthias Krings et al., «Neanderthal DNA Sequences and the Origin of Modern Hu mans,» Cell 90:19–30, 1997.


[Закрыть], найденных в 1856 г. в Неандерской долине близ Дюссельдорфа. ДНК в хромосомах клеточных ядер разлагается вскоре после смерти, но у небольшого кольца митохондриальной ДНК, которой около 1000 копий в каждой клетке, шансы на длительное выживание имеются. Извлечение этой ДНК было актом высочайшего мастерства, многие пытались это сделать, но не преуспели, отчасти из-за того, что методика амплификации, как правило, умножает копии не только нужной ДНК, но и посторонние вкрапления, которых в изобилии в любой лаборатории и на любом изучаемом объекте.

Часть африканских эмигрантов, достигшая Индии, расселялась на северо-запад, через Иран и Турцию и в конце концов достигла Европы. Медленный захват Европы занял около 15 000 лет из-за сопротивления туземного неандертальского населения. Точками отмечены местности, занятые ориньякцами (от археологического термина, названия культуры первых современных людей). Возраст стоянок, указанный в тысячах лет, получен радиоуглеродным методом, и может быть на 3000 лет или около того моложе обозначенных дат.

Источник: Paul Mellars, The impossible coincidence. A single-species model for the origins of modern human behavior in Europe Evolutionary Anthropology 14, 12.27, 2005. © Paul Mellars 2005. Воспроизведено с разрешения John Wiley & Sons, Inc.

Мюнхенской группе удалось расшифровать лишь небольшой участок митохондриальной ДНК неандертальца, но этого хватило, чтобы увидеть, насколько последовательность единиц неандертальской ДНК разнится с человеческой. На сегодня митохондриальная ДНК извлечена из всех четырех неандертальских окаменелостей, хранящихся в Германии, России и Хорватии. Все их ДНК схожи между собой и резко отличны от ДНК нынешних людей. Паабо и его коллеги показали, что митохондриальная ДНК неандертальца также отличалась и от митохондриальной ДНК первых современных людей, что говорит против теории о вкладе неандертальцев в генофонд человечества{117}117
  David Serre et al., «No Evidence of Neanderthal mtDNA Contribution to Early Mod ern Humans,» Public Library of Science Biology 2:1–5 (2004).


[Закрыть].

Однако митохондриальная ДНК представляет собой только небольшой фрагмент генома, так что пока нельзя исключить возможности, что неандертальские гены инкорпорировались в генофонд человека{118}118
  Новая теория происхождения человека предполагает, что современные люди, покинув Африку, поначалу скрещивались с архантропами, когда волна миграции встречала на пути их племена. Теория прогнозирует, что на большинстве участков нуклеарного генома обнаружатся какие-нибудь архаические аллели. Vinyarak Eswaran, Henry Harpending, and Alan R. Rogers, «Genomics Refutes an Exclusively African Origin of Humans,» Journal of Human Evolution 49:1–18 (2005).


[Закрыть]. Хотя какое-то значительное смешение двух видов представляется вряд ли возможным, современные люди могли в отдельных случаях производить потомство от захваченных неандертальских рабынь. Приспособленные к холоду неандертальцы, несомненно, располагали полезными для современного человека генами, и если виды действительно скрещивались, следы этих генов еще могут обнаружиться, несмотря на то что митохондриальные линии неандертальца исчезли.

Крингз и Паабо рассчитали, что общая митохондриальная праматерь людей и неандертальцев жила примерно 465 000 лет назад плюс-минус пару сотен тысячелетий. Гены обычно расходятся вскоре после разделения популяций, и, значит, неандертальцы отделились от линии гоминид не позже 465 000 лет назад. Предполагаемый предшественник неандертальца, так называемый гейдельбергский человек, известен в Европе примерно с 500 000 лет назад, но неандертальские останки датируются не позже чем 127 000 лет назад.

Территория обитания неандертальца тянулась от Испании до закаспийских земель. В Западной Азии она включала в себя нынешние Турцию, Ирак и Иран. Возможно, современные люди пришли на земли неандертальцев прямиком из Африки, однако, если, как мы предположили выше, была лишь одна миграция, которая достигла Индии, тогда современные люди добрались до соседей-архантропов дорогой, пролегавшей из северной Индии через Иран и Турцию. Согласно данным археологии, приблизительно 45 000 лет назад они вторглись на Ближний Восток и стали медленно продвигаться по Европе{119}119
  Происхождение ориньякской культуры до сих пор темно. Если современные люди, как подсказывают данные генетики, пришли в Европу из Индии, то на Индийском субконтиненте должны сохраниться следы предшествующих культур. Однако пока археологические памятники Индии не особенно богаты свидетельствами сложного поведения, свойственного ориньякцам. (Hannah V A. James and Michael D. Petraglia, «Modern Human Origins and the Evolution of Behavior in the Later Pleistocene Record of South Asia,» Current Anthropology, 46 [Supplement]: 3–27 [2005]). Возможно, элементы ориньякской культуры сформировались в какой-то момент миграции из Индии в Европу, когда первые современные люди, жившие до того в субтропиках, адаптировались к климату европейского ледникового периода.


[Закрыть].

С их распространением неандертальцам пришлось отступить в окраинные области, такие как Пиренейский и Апеннинский полуострова. Неандертальцы, за одним загадочным исключением шательперонской культуры (40 000 лет назад), всю свою историю пользовались неизменным мустьерским набором орудий, так и не научившись более сложным технологиям последующих культур{120}120
  Сегодня предполагается, что ориньякские орудия из этого памятника изготовлены современным человеком, жившим здесь в промежутках между периодами неандертальского владычества. Brad Gravina, Paul Mellars and Christopher Bronk Ramsey, «Radiocarbon Dating of Interstratifi ed Neanderthal and Early Modern Human Occupations at the Chatelperronian Type-Site,» Nature 438:51–56 (2005).


[Закрыть].

Мы не можем точно узнать, какой характер носили контакты неандертальца и человека. Вряд ли они были мирными. Общества охотников и собирателей обходятся без регулярной армии, поэтому неверно было бы представлять продвижение современных людей по Европе как военную кампанию. Этот процесс больше походил на медленное проникновение. Поскольку в Европе эпохи плейстоцена не было сети дорог, новые пришельцы, скорее всего, двигались в лодках вдоль северного берега Средиземного моря и вверх по рекам Центральной Европы{121}121
  Martin Richards, «The Neolithic Invasion of Europe,» Annual Review of Anthropology 32:135–162 (2003).


[Закрыть]. Зимой замерзшие реки представляли собой естественные шоссе сквозь лесные чащи.

По Европе современные люди, видимо, расселялись, как и прежде: новые территории осваивались по мере отделения новых популяций, а вовсе не ради продвижения и захвата. И каждому новому сообществу приходилось сражаться с неандертальцами, которым в случае отступления на земли соседнего клана, вероятно, грозила смерть от рук сородичей и потому оставалось или защищать свои территории, или исчезнуть с лица земли. Год за годом владения современных людей расширялись, а неандертальцев – уменьшались. По невероятной продолжительности этого процесса – пограничный конфликт длился в Европе 15 000 лет – видно, что неандертальцы сопротивлялись упорно. Но 30 000 лет назад их вытеснили из последнего убежища на Пиренейском полуострове{122}122
  Существенный пересмотр радиоуглеродной датировки показывает, что ориньякцы пришли в Европу раньше и распространились гораздо быстрее. Пересмотр был вызван: а) появлением новых методов отсева посторонних веществ, из-за которых древние источники углерода кажутся моложе, и б) новыми оценками количества атмосферного углерода-14 в далеком прошлом. С учетом этих двух поправок Пол Мелларс пересмотрел дату прибытия современных людей в Европу. По оценке Мелларса, они появились к западу от Черного моря уже 46 000 лет назад, а не 40 000–44 000 лет назад, как показано на рис. 5.2, и достигли северной Испании 41 000, а не 36 000 лет назад. Мелларс утверждает, что неандертальские останки из пещер Зафаррая в Испании и Виндия в Хорватии, возраст которых сегодня определен приблизительно в 30 000 лет, окажутся гораздо старше. Если так, то согласно новому расписанию неандертальцы исчезли много быстрее, чем считалось, – возможно, всего за 5000 лет. Быстрому продвижению современного человека могло поспособствовать улучшение климата, наблюдавшееся между 43 000 и 41 000 лет назад. Paul Mellars, «A New Radiocarbon Revolution and the Dispersal of Modern Humans in Eurasia,» Nature 439:931–935 (2006).


[Закрыть].

Завоевание мира

С исчезновением неандертальцев на Евразийском материке не осталось архаичных людей. Сохранились лишь лилипуты-флоресийцы, жившие в лесах на своем далеком острове. Спустя 20 000 лет после того как их прародители пересекли Ворота слез, современные люди заняли большую часть мира. Их популяции, пусть все еще немногочисленные, рассредоточились по всей Евразии, Сунде, Сахулу и Африке.

Но это не была империя, это были просто разрозненные племена, не имевшие ни центральной власти, ни прочных коммуникаций. Ни городов, ни селений в этом периоде археологи не обнаруживают: люди все еще жили в природе, их существование полностью обеспечивалось охотой и собирательством.

Большую часть эпохи, в которую продолжался исход из Африки, от 50 000 до 30 000 лет назад, современные люди повсюду на Земле выглядели похоже. Все население за пределами Африки произошло от 150 пионеров, которые, в свою очередь, вышли из племени прародителей, обитавшего на Черном континенте.

Первые современные люди были африканским видом, который внезапно расширил ареал обитания. Тысячелетия за тысячелетиями все они, вероятно, оставались темнокожими, каковы и теперь реликтовые популяции в Австралии, Новой Гвинее и на Андаманских островах. Скорее всего, первые люди, достигшие 45 000 лет назад Европы, тоже сохраняли темную кожу и другие африканские черты. Неандертальцы в то же время жили в северных широтах достаточно долго, чтобы ген рецептора меланокортина, программирующий цвет кожи, вернулся в исходный режим и сделал их бледными. Хотя никаких явных указаний на цвет кожи неандертальцев нет, и нам остается лишь гадать, кожа у них вполне могла быть светлой, а вот у их победителей была, вероятно, черной. Наверное, первые европейцы, в том числе великие живописцы из французской пещеры Шове, многие тысячи лет сохраняли темную кожу и другие признаки африканского происхождения.

Однако, несмотря на первоначальное единство широко раскиданной человеческой семьи, местные различия неминуемо возникают. Археологов особенно удивляют различия в искусстве. Нигде нет ничего и близко подобного удивительным пещерным росписям Европы, хотя наскальные изображения того же периода обнаружены и в Австралии. «Приходится задаться вопросом, – пишет археолог Офер Бар-Йосеф, рассуждая об искусстве первых людей, – почему Западная Европа, и, в частности, франко-кантабрийская область, так разительно отличается от остального позднего палеолита. Явно не дефицит известняковых пещер и подходящих скальных поверхностей помешали другим племенам или их шаманам создать сравнимые росписи или рисунки. Возможно, такой местный расцвет искусств объясняется превратностями и испытаниями, выпавшими на долю охотников-собирателей в двух крупных территориях-убежищах на разных концах обитаемого мира – в Западной Европе и в Австралии, – где обнаружены наскальные росписи примерно одинакового возраста»{123}123
  Ofer Bar-Yosef, «The Upper Paleolithic Revolution,» Annual Review of Anthropology 31:363–393 (2002).


[Закрыть].

Между европейским и австралийским потоком трансафриканской миграции современных людей возникли или наметились существенные различия. Австралийско-новогвинейская ветвь скоро угодила во временную петлю бесконечного застоя. Когда через 45 000 лет европейские «родственники» пришли их навестить, австралийцы по-прежнему жили палеолитическим укладом. Они так и не смогли разорвать тройных пут патрилокального общества, кочевья и племенной вражды.

Люди же, осваивавшие Европу и Ближний Восток, сумели как-то избежать этой ловушки и перейти в режим постоянного и безостановочного обновления. Почему дальнейшие пути двух ветвей человечества оказались столь разными – одна из самых больших загадок человеческой доистории. Историки и социологи, согласно природе своих наук, склонны объяснять все различия между людьми культурными особенностями или влиянием среды обитания. С точки зрения биолога, однако, представляется вероятным, что действовали и генетические механизмы, ведь по меньшей мере трудно помешать организму подстраиваться генетически под постоянное давление среды. Осваивая полярные области, люди генетически приспосабливаются к холоду и приобретают сложение эскимосов. А поселившиеся в тропических лесах могут эволюционировать в лилипутов, и с тех пор, как человечество покинуло землю своих прародителей, такое случалось по меньшей мере трижды с разными племенами.

Люди позднего палеолита, расселившиеся небольшими популяциями от Африки до Австралии и от Дальнего Востока до Европы, подвергались различному эволюционному давлению и стихийному воздействию дрейфа генов.

Убедительный пример того, насколько человек склонен к формированию генофонда по месту локации, недавно обнаружен в Исландии, население которой генетики тщательно изучают в поисках истоков болезней человечества. Исландия заселена всего лишь 1000 лет назад колонистами из Норвегии, Британии и Ирландии. И все же, по данным анализа, проведенного исландской компанией DeCode Genetics, в каждом из одиннадцати протестированных местных сообществ уже сформировались свои генетические особенности. Причина в том, что исландцы, как и люди по всему миру, склонны жить, вступать в брак и умирать в одном месте, и даже всего за 1000 лет в каждой из субпопуляций успевают появиться свои генетические особенности.

Ученые из DeCode Genetics, проанализировав геном отдельного человека, могут сказать, из каких местностей были его родители, бабки и деды. Для анализа берутся последовательности ДНК всего на 40 участках генома{124}124
  Agnar Helgason et al., «An Icelandic Example of the Impact of Population Structure on Association Studies,» Nature Genetics 37:90–95, 2005; Nicholas Wade, «Where Are You From? For Icelanders, the Answer Isin the Genes,» New York Times, December 28, 2004, p. F3.


[Закрыть].

Если в Исландии отличия в генетике разных местностей наметились всего за десять веков, то в остальном мире, где люди живут уже 40 000 лет и свободному перемешиванию генов препятствуют многие социальные и географические преграды, генетические расхождения между популяциями должны быть гораздо резче.

Расподобление генофондов, несомненно, началось уже в эпоху позднего палеолита. Генетик из Чикагского университета Брюс Лан сделал удивительное открытие об эволюции двух генов, участвующих в конструировании человеческого мозга. Каждый ген имеет несколько альтернативных реализаций, так называемых аллелей, и у каждого один из аллелей становится в популяции гораздо более частотным, чем остальные. Если аллель необычайно быстро становится преобладающим, это признак интенсивной работы естественного отбора. Так что, по логике, каждый аллель обеспечивает какое-то сильное селективное преимущество.

Брюс Лан работал с аллелями гена под названием микроцефалин. Преобладающий аллель этого гена появился примерно 37 000 лет назад (хотя это могло быть в любой момент между 60 000 и 14 000 лет назад) и сегодня встречается у 70 % людей во множестве популяций Европы и Восточной Азии. Этот аллель гораздо менее распространен у народов Центральной и Восточной Африки: там обычная его доля в популяции – от 0 до 25 %.

Где-то около 6000 лет назад в Европе и на Ближнем Востоке появился и быстро стал преобладающим, закрепившись у 50 % населения, новый аллель другого гена – ASPM. Этот аллель сравнительно редок в Восточной Азии и практически не встречается в Африке южнее Сахары{125}125
  Patrick D. Evans et al., «Microcephalia a Gene Regulating Brain Size, Continues to Evolve Adaptively in Humans,» Science 309:1717–1220 (2005); Nitzan Mekel-Bobrov, «Ongoing Adaptive Evolution of ASPM, a Brain Size Determinant in Homo sapiens,» Science 309:1720–1722 (2005).


[Закрыть].

Что заставило эти аллели распространиться так быстро? Похоже, каждый из них обеспечивал какое-то когнитивное преимущество, может быть, незначительное, но тем не менее достаточное для того, чтобы естественный отбор стал его закреплять.

Возможно, отвергая предположение, что какие-то популяции могут быть генетически «умнее» других, некоторые критики ищут иные, не связанные с мозгом, причины распространенности этих аллелей, например устойчивость к болезням{126}126
  Nicholas Wade, «Brain May Still Be Evolving, Studies Hint,» New York Times, September 9, 2005, p. A14.


[Закрыть]. Но Лан не утверждает, что кто-то оказался умнее, а кто-то глупее. По его мнению, в конструировании человеческого мозга участвуют многие гены. У двух из них Лан обнаружил аллели, довольно широко распространившиеся среди европейцев и восточных азиатов, но наверняка и у других генов существуют аллели, распространенные в других популяциях. Таким образом, разные популяции используют свои наборы аллелей для решения одних и тех же задач: это хорошо известный биологический процесс, называемый конвергентной эволюцией.

Например, сопротивляемость малярии повышают несколько защитных аллелей в ряде генов, но у африканцев свой набор антималярийных аллелей, а у народов Средиземноморья – свой, хотя местами повторяющий африканский. Объясняется это тем, что новые аллели возникают в результате мутаций, стихийного процесса, и каждой популяции приходится использовать тот набор аллелей, какой достанется. Выгодный аллель может со временем распространиться и в соседние популяции, но наиболее частотным останется там, где возник. Такая же ситуация наблюдается и с аллелями, которые усиливают когнитивные способности. Лан случайно наткнулся именно на два таких аллеля, распространенных у европейцев и восточных азиатов. «Скорее всего, у разных популяций свои комбинации этих генов», – пишет он.

Кроме того, критики обходят молчанием то обстоятельство, что пока у нас нет никаких указаний на иные, кроме регулировки объема мозга, функции микроцефалина и белка ASPM. Есть такие гены, которые выполняют не одну, а несколько функций, но ни у микроцефалина, ни у ASPM никаких попутных задач пока не обнаружено. А вот их роль в формировании мозга хорошо изучена. Они вообще известны в первую очередь тем, что их отключение вызывает микроцефалию: патологию, при которой мозг не дорастает до стандартных размеров, особенно его большие полушария, где осуществляется вся тонкая ментальная деятельность.

Этот странный сбой выглядит как откат на 2,5 млн лет назад, когда объем мозга у человека был в три раза меньше сегодняшнего. Брюс Лан в 2004 г. установил, что и микроцефалин, ASPM и еще несколько мозговых генов в процессе превращения обезьяны в человека эволюционировали гораздо быстрее, чем соответствующие гены у грызунов{127}127
  Steve Dorus et al., «Accelerated Evolution of Nervous System Genes in the Origin of Homo sapiens,» Cell 119:1027–1040 (2004).


[Закрыть]. Из этого напрашивается вывод, что мозг у человека увеличился в объеме благодаря тому, что естественный отбор закрепил серию новых, более эффективных вариаций микроцефалина, ASPM и еще некоторых генов. По мнению Лана, нынешние аллели микроцефалина и ASPM – продолжение того же процесса.

Открытия Лана позволяют твердо сказать: после того как человечество 50 000 лет назад разбрелось по миру, эволюция человека продолжалась, следуя разными путями у разных популяций. По большей части это была конвергентная эволюция, и каждая популяция своими наборами аллелей отвечала за одни и те же задачи. Но конвергентная эволюция не обязательно идет синхронно. Так что в одних европейских популяциях новый аллель микроцефалина, обеспечивший рост когнитивных возможностей и такие впечатляющие культурные достижения, как ориньякские пещерные росписи, распространился около 37 000 лет назад, другие же могли приобрести подобные способности позже{128}128
  Два Ланновых гена микроцефалина не проявились в пангеномном анализе, проведенном группой Джонатана Притчарда (см. прим. 256). Возможно, тест просто не сумел их выявить: нет идеальных методов анализа на отбор. Притчард обнаружил признаки отбора у двух других генов, частично виновных в микроцефалии, и в нескольких других группах мозговых генов. Какие-то из этих генов подвергались отбору у африканцев, другие у азиатов, свои – у европейцев, что и говорит в пользу теории Ланна о параллельной эволюции когнитивных способностей в этих трех популяциях. Многие генетические изменения, происходившие независимо в основных континентальных расах, вероятно, были конвергентными, то есть эволюция в разных популяциях прибегала к разным доступным ей мутациям, чтобы получить одни и те же механизмы приспособления.


[Закрыть].