Текст книги "Двадцать тысяч королей или гадание по Китайской Книге Перемен"

ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ КОРОЛЕЙ Змеиное око Записки снов о красотах восточной столицы О том, что птица Сирин больше не поет Человек с тысячью лицами. Введение в Игру Звезда. Введение в Невинность Странный юноша с Покровки. Введение во Мрак Король королевства Кривых Зеркал Город Четырех Врат Политические метания Московского бомонда. От патриотов к демократам и обратно «Ни буйволы, ни тигры не бродят по пустыне». Баланс между разными группировками Кролик (Заяц) – Мозгун Солнечное затмение в Риме. Мистерии Солнца и Луны. Повелитель Времени. Знаковая встреча на Авентине Смотрины в Московском Доме Литераторов. Введение в Свет Искусство Лести или Загадка Сфинги Странный подарок и Блаженный Норик Издатель поневоле. Проявление Жаркая дружба Инквизитора Партии Архивариус Партии или Страсти по Матфею Дар жриц Камня Хранителя в Константинополе Моя первая книга и бесконечная диссертация Всевидящее Око в Златом Граде Прага Смотритель причудливого лабиринта метаморфоз Тень Президентская гонка или Никодимы, проповедующие ночью Дар душевнобольного стража Керкиры Воспомоществование Фонда Социального Страхования Сомнительные строители сомнительных соборов. Дела сердечные – денежные Игра в Кошки-Мышки Тамплиер десятого колена или мое несостоявшееся масонство Его звали Маркизой Смотрины во Дворце Демидова Всех их, негодников и шалунов, в разведку Инструкции начинающим разведчикам Великий инквизитор Гримани и товарищ Казанова Вавилонская блудница в Соборе Василия Блаженного Храм Короля Герметистов во Флоренции Знакомство с Антаресом в окрестностях Светлейшей Венеции Яма Баридзини Змей себя кусающий Встреча с главным стражем Scuola Grande Sciavone Метаморфозы у Гробницы Дожа Джованни Пезаро Двадцать тысяч королей

Меня попросили произнести тост. Я особо не хотел этого делать, так как боялся сболтнуть лишнего. Но видно черт дернул меня за язык и тот злополучный тост я произнес. – Уважаемые друзья. Вот уже как десять лет нет с нами Учителя. И, к сожалению, приходиться констатировать, что место, которое занимал Андрей Александрович в общественно-политической жизни страны, так и осталось не занятым. Второго такого политика так и не появилось. Это очень прискорбно для всех нас, ибо чревато всякого рода турбулентностями в обществе, ведь Учитель как никто другой умел сглаживать противоречия. Вот недавно произошел случай. Умер один видный политический деятель. Говорят, перед смертью он несколько дней кряду сжигал у себя на даче служебные документы. Я глубоко убежден, что будь жив Андрей Александрович, дело до этого не дошло бы. Андрею Александровичу еще поставят памятник. Только видно так уж устроен менталитет нашего общества, что оно должно не раз грохнуться лицом в грязь, чтоб в полной мере оценить заслуги подобных людей. Тут мне почему-то вздумалось для красного словца процитировать поэта Николая Клюева, – Он Древо. А Сердце – Дупло. Сирина Птицы Зимовье. Споет он – и сени светло. Умолкнет – будет все нехорошо. Последние строки пришлось додумывать на ходу, потому что, честно говоря, я забыл, как там было сказано у поэта Клюева. Установилась гробовая тишина, и лишь мой сосед по столу – ветеран внешней разведки, вполголоса произнес: – Хороший тост.

Вся эта история началась пятнадцать лет назад. И вот сегодня можно сказать она завершилась. Хотя, наверное, я не прав. Пятнадцать лет назад я познакомился с этим человеком, а история началась много раньше. В тот далекий памятный день из моего детства, когда я познакомился со Змеем.

ЗМЕИННОЕ ОКО. СТРАННЫЕ ЛЮДИ

Я припал устами к истоку ручья и увидел Змея. Он смотрел мне в глаза. Змеиное око вводило в транс. Это продолжалось недолго, не более минуты. Насладившись видением, Змей ускользнул в прохладу изумрудной травы, окружавшей лесной ручей. Тот случай оказался знаковым в моей судьбе. После этого все стало как то по-другому, все стало как то не так. Еще очень долго вспоминался этот холодный свет стеклянных глаз Змея. Более того, Змей стал периодически появляться в моих снах. Он не был страшным. Наоборот: В нем было нечто одинокое, что вызывало глубокое сочувствие и сострадание. Мне, почему то, было жалко этого Змея.

Вскоре, с симпатией к Змею, зародилось необъяснимое сочувствие к личностям, которые считались изгоями. Их иногда подвергали откровенному остракизму. Первым, кто обратил внимание на это, был отец. Это произошло после того как я подал побирающемуся нищему Егише буханку свежеиспеченного горячего хлеба, в то время как другие ограничивали меру своего сочувствия к бродяге черствыми заплесневелыми корками. Егиша, был поэтом – Диогеном того захолустного городка. Порол правду матку, скрываясь под личиной тронутого рассудком. Жизнь города трудно было представить без этого горбатого старика, с плеч которого свисал огромный заштопанный мешок. Бродяга тогда отблагодарил меня своими виршами: «Отрок юный – лучик Солнца, хлеба мне подал // И в душе моей тоскливой флейтой заиграл». Позже, эти строки не раз всплывали в памяти. Но всегда, слово тоскливой невольно заменялось словом змеиной. Так казалось более правильным, ибо весь одинокий облик Егиши напоминал вселенское одиночество Змея, который заворожил меня у ручья. Помимо прочего, флейта вызывала ассоциации с заклинателями змей волшебного Индостана. В роли юного факира я представлял себя, а в роли ручного Змея – ласкового Егишу. Встречая Егишу в городе, я ловил на себе его взгляд. То был холодный взгляд Змея из лесного ручья, который более не покидал меня.

ЗАПИСКИ СНОВ О КРАСОТАХ ВОСТОЧНОЙ СТОЛИЦЫ

Прочитав «Записки снов о красотах Восточной Столицы», я непременно решил увидеть этот Волшебный город. Туда можно было добраться лишь во сне. Мне всегда нравилась Ночь. Истинным наслаждением было бродить в Ночи. Большие города, казалось, были пусты, а широкие проспекты принадлежали только тебе. Ты ходил среди огромных домов и мнил себя их хозяином. Был только Ты. Один лишь Ты. Но в Восточной Столице все было не так. Из самых далеких закоулков Белого Света стекались В не пилигримы. Только тут они могли встретиться друг с другом. Только в Восточной столице каждый сможет выполнить возложенную на него миссию. У Восточной Столицы не было имени. Ее называли просто Город. У Восточной столицы не было пригородов. Пригородами служила бескрайняя пустыня. Огромные небоскребы, словно одинокие башни-крепости, прятали в себе обитателей мегаполиса. От вида этих небоскребов усиливалось чувство страха и неопределенности. Новичку трудно было представить, какую реальность скрывают в себе башни. Она подменялась миром грез, которую каждый домысливал сам. Сны и реальность в Большом городе переплетены были так тесно, что, подчас, трудно было вообразить, где проходит грань между ними. Город образы из мира грез переводил в действительность, а реалии прятал в мире грез. Поэтому, чтобы понять город, необходимо было совершать вылазки в мир сновидений. Там можно было найти ответы на многие вопросы, ибо во снах вещи позволяют себе проявить свою интимную сущность. Сны уводили в мир потаенных закоулков Города. Без подсказок, явленных во сне, можно было легко заблудиться в хитросплетениях его лабиринтов. Большую часть своей жизни обитатели Восточной столицы спали. Так они избегали обыденности серых будней. Во снах жители общались, ходили друг другу в гости. В реальности же каждый запирался в своей каморке и безвылазно сидел в социальных сетях и-нета.

Кругом было пустынно. Несмотря на это, шум Города сводил с ума провинциального простачка. Гигантские магистрали по идее должны были бы вести к сердцу Города. Но это было не так. Они повторяли контуры силовых линий космоса. По этим дорогам можно было попасть куда угодно, но только не в центр. По ним можно было идти день, два, но центр так и не показывался. То же одиночество разбросанных в беспорядке небоскребов, словно сошедших с картин Кирико. Новичок вынужден был продолжать движение по этим космическим тоннелям. У него не было выбора. Свернуть в море одиноко стоящих башен-высоток означало окончательно заблудиться и пропасть. Повернуть обратно не имело смысла. Да и дорога домой давно была забыта. Город заставлял людей забыть, откуда они пришли. Перейти магистраль было невозможно, ибо в Волшебном городе напрочь отсутствовали светофоры. Автомобили мчались с бешеной скоростью. Не для того они достигали пределов Восточной Столицы, что бы тут тормозить. Их энергия требовала выброса. Новичку оставалось одно – идти вперед в надежде что рано или поздно будет достигнута цель. На этих широких проспектах трудно было спрятать свою интимность. У каждого был свой штрих код. Город оставался гигантским торжищем, где каждый торговал всем, чем только можно: своей красотой, своим умом или дружбой. Лишь в мире грез можно было оставаться девственно искренним и непосредственным в своих переживаниях. Все было словно во сне. А может быть, жизнь в Большом Городе и была сном. По крайней мере, мои сны в Большом Городе были более реальным миром чем мир существующий. Дабы не заблудиться в том сне, мне было подсказано, что бы все свои действия в Восточной Столице я соизмерял с китайской Книгой Перемен.

Гадание по китайской Книге Перемен: «Счастье! Вникни в гадание. Изначальная вечная стойкость. Не лучше ли сразу прийти? Опоздавшему – несчастье. ( Гексограмма Би)».

О ТОМ, ЧТО ПТИЦА СИРИН БОЛЬШЕ НЕ ПОЕТ

Гадание по китайской Книге Перемен: «От летящей Птицы останется лишь голос ее. (Гексограмма Сяо-го)».

Первую мою ночь в Большом городе пришлось провести на скамеечке в парке. Мимо прошли трое молодых провинциалов. Один из них наставлял других: Москва – суровый город. Москва – суровый город. Он призывал их мобилизоваться. Показались две школьницы-семиклассницы с огромными рюкзаками. Одна из них держала в руках книгу революционерки Александры Коллонтай «Дорогу Крылатому Эросу. Письма рабочей молодежи». Школьница подошла ко мне и потребовала: Киса, дай сосиску. – Надо же, какие тяжелые рюкзаки у нынешних семиклассниц, – подумал я. Есть свое очарование в пустынных бульварах большого города, когда вы остаетесь с ними наедине. Это нечто очень интимное. Уединение было нарушено робким окликом. Оглядевшись, я никого не увидел. Однако вскоре меня окликнули еще раз. Теперь уже несколько более смело. Подняв взгляд, в ветвях большого древа я увидел Русалку. Это была пожилая женщина крупной комплекции. У нее были пронзительно ясные глаза. – Я заждалась Тебя, – радостно прощебетала Русалка. – Меня? - удивленно переспросил Я. – Да, Тебя. Ночью мне приснился сон. И это было мне знамением, что сегодня встречу Тебя. – Интересно, и что же Вы увидели там во сне. – Моего покойного мужа. Он то же бы Русалом. Во сне мы вместе доили коров.

Меня так и подмывало спросить, какое отношение я имею к дойке коров и непонятному русалу, но делать этого не стал. Было очевидно, что так называемая Птица Сирин была «с небольшим приветом». Я примостился на скамейке тут же под деревом . Теперь у меня была возможность поближе её рассмотреть. Она вся была усыпана золотыми украшениями. Украшений было много, и все они были довольно дорогими. Это не была дешевая бижутерия. Поэтому я спросил, – Вы не опасаетесь носить так много золота вечером. Все же не нужно тискать тигра за усы. Русалка залилась смехом. – А я не богатая. Что у меня брать. Все мое приданное я ношу в полиэтиленовом пакетике. Сейчас покажу. И она стала медленно доставать свои сокровища. Это была пластиковая расческа, какие продаются в магазине « все за 1 евро», плитка темного шоколада, таблетки валидола и записная книжка с телефонами служб спасения. – Ну да, – промолвил я. – А что касается золота, то его подарили мне мои дети. Я с удовольствием обменяла бы всю эту дребедень на коралловые бусы, да вот только детей огорчать не хочется. Они у меня такие предприимчивые. Вынужденно приходится носить их гостинцы. А мой русал был чистым, как кристаллик. – И где же Вы с ним познакомились? – Здесь, в Москве. Он был молоденьким солдатиком. Строил Кремлевский Дворец Съездов, а я учила его русскому языку до тех пор, пока не родился мой Толечка.

Последнее суждение убедило меня в том, что Русалка находится в добром здравии. Я спросил, есть ли у Русалки мобильный телефон. Может ее разыскивают близкие? – Нет. Близкие меня уже давно не разыскивают. Они периодически только дарят мне золотые украшения. И раз от раза все дороже и дороже. Что касается телефона, то он у меня есть. Только вот номера его я не знаю. Да и как пользоваться им не умею. Тут русалка достала из своего полиэтиленового пакетика смартфон последней модели, заполучить который мечтали бы звезды инстаграмма. – Главное чтоб этот номер знали те, кто в вас нуждается, – успокоил ее я.

Русалка предложила мне забраться к ней на дерево, чтобы ей там было не так скучно. Я стал отнекиваться. – Как бы мне не свалится с этого дерева. – Пилоты же летают, – мечтательно возразила она. – Как вам там удается спать? – Неплохо. Иногда я сплю до изнеможения. Подавляю врагов. – Разве могут быть у Русалки враги, – недоверчиво возразил я. – Конечно. Некоторые нехорошие люди время от времени хотят спилить мое волшебное дерево и забрать меня в клинику Кащенко. Вот поэтому-то я и перестала петь. Чтоб меня не обнаружили.

После небольшой паузы Русалка прощебетала. – Хочешь, я спою тебе свою заветную песню? Не дожидаясь ответа, она запела, – Я Зинка – картинка, веселая смешинка. Спереди резинка, а сзади барабан. Песня была очень мелодичной. Находясь под ее очарованием, я промолвил, – Красивая песня. – Конечно красивая, – подхватила Русалка. – Ведь я – Птица Сирин. – Её я спела только для тебя. В виде исключения. А так Птицы Сирин песен больше не поют. Несколько замешкавшись, и с некоторым стеснением она промолвила, – Ты не мог бы сказать об этом Змею? – Конечно же скажу, – скоропалительно пообещал я ей. Еще бы знать, кого она имеет в виду, и кто этот Змей, – подумалось тогда мне.

Словно прочитав мои мысли, птица Сирин сказала, что Змея я встречу в Венеции. – В Венеции? – переспросил ее Я. – Да. Туда ты попадешь в конце своего Пути,

Далее птица Сирин поведала, что мне предстоит паломничество по Волшебным Городам, в каждом из которых я познакомлюсь с их стражами. Страж Волшебного Города, по сути, хранит его душу. Русалка поведала так же, что если ознакомиться с таинствами Волшебных Городов, можно многое понять в этом мире. У каждого Волшебного Города свое предназначение, своя скрытая от посторонних глаз история. Список волшебных городов храниться в строжайшем секрете, и обойти их всех практически невозможно. Но что более важно, стражи волшебных городов на свое усмотрение отмечают тех, кому они хотят поведать о хранимых ими таинствах. Далее Русалка рассказала, что должность главного стража запрещает когда бы то ни было покидать вверенный ему мистический город. Он денно и нощно несет свою вахту, словно добросовестный консьерж, ожидающий посланца. Ведь тот может прийти, когда его перестанешь ждать. Порой бывает, что посланец так и не приходит. Тогда перед своей кончиной главный страж передает свои полномочия своему приемнику, с наказом ожидать посланца. Посвящение неофита в сакральные таинства является одной из главных обязанностей стража. Кого и как он посвящает, остается загадкой. Единственное, что можно утверждать – о кандидате главному стражу приходит сообщение из некоего центра. К моменту встречи главный страж уже довольно подробно проинформирован о госте. Встречу с посвящаемым готовит сам страж волшебного города. Как правило, она происходит при довольно неожиданных обстоятельствах и как бы спонтанно. Кажется излишним говорить о том, что встав на стезю встречи с главными стражами, адепта ожидает немало удивительных приключений. Они то и являются главной целью всего таинства. Русалка поведала мне так же, что мой приезд в Большой Город не является случайным. По ее словам, только тут может проявиться скрытый во мне потенциал, о котором я даже и не представляю. Тут обнажаться все потаенные уголки моей души. Обнаружиться твое Заветное. Именно в Большом Городе где-то находится Потаенная Дверь, ведущая в Иномирье. Ты вспомнишь о ней, когда придет время.

Я не воспринимал всерьез рассказ Русалки. Но как оказалось впоследствии все сказанное ею соответствовало действительности и имело ко мне самое непосредственное отношение. После я не раз вспоминал Русалку.

На прощание Птица Сирин сказала, что я ей очень приглянулся. – Именно таким я тебя и представляла. Если тебе станет особенно трудно в Большом Городе, возьми хлебушка. Покроши птичкам. Полегчает. После чего эта пожилая женщина собрала все свои нехитрые пожитки и медленно побрела прочь. Обернувшись, словно извиняясь, она еще раз промолвила – Не забудь напомнить Змею, что Птицы Сирины больше не поют. – Обязательно. Обязательно скажу, – прокричал я в ей вслед. Тут у меня навернулись слезы на глаза, ибо одиночество этой пожилой женщины не могло оставить равнодушным никого. Я не мог остановить свои рыдания, словно потерял очень близкого мне человека. Одинокие прохожие подходили ко мне и спрашивали, все ли у меня в порядке. Не нужна ли мне какая либо помощь. Сквозь рыдания я отрицательно качал головой. Вновь показались трое провинциалов. Судя по всему, они тоже ночевали в парке. Теперь, уже указывая на меня, словно в подтверждение своих слов, старший из них с еще большим рвением продолжал наставлять своих спутников: Москва – суровый город. Москва – суровый город.

Показались и школьницы-семикласницы. Они подошли ко мне и стали меня успокаивать: – Котенок, не плакай. Ну не плакай , котенок. Мы купим тебе сосиську. – Какие наглые школьницы, – подумалось мне. Вдоволь наплакавшись, я заметил, что давно открылся День. Я пошел покорять Столицу.

ЧЕЛОВЕК С ТЫСЯЧЬЮ ЛИЦ. ВВЕДЕНИЕ В ИГРУ

Гадание по китайской Книге Перемен: «Благоприятна встреча с Великим Человеком. Благоприятна стойкость. Необходимо великое жертвоприношение. (Гексограмма Цуй)».

С патриархом от политики я пересекся в книжном магазине Biblio Globus во время презентации его последней книги. Встреча с ним была спонтанной. Тот день был сумбурным. Отрицательная энергия безнаказанно насиловала Небеса. Ее нужно было куда то слить, поэтому я бесцельно шатался по улицам, периодически захаживая в магазины или переполненные кафе. Но ничего не получалось. Гнет переживаний только усиливался и никуда не рассеивался. В книжном магазине Biblio Globus копошились интеллектуалы-ботаники. Сюда интересно захаживать не столько для того что бы посмотреть на книжные новинки, сколько на этих книголюбов. И еще мне нравилось наблюдать за сотрудниками этого книжного магазина. Они тоже были интеллектуалами. Двое из них имели обыкновение уединяться в каком-нибудь потаенном уголке, куда не заглядывали покупатели, и там вели долгие философские беседы. При этом они делали вид, что перекладывают книги.

В тот день суета в магазине была заметно выше. Проходила презентация мемуаров патриарха нашей политики. Казалось, рука свыше привела меня сюда, в этот книжный магазин сегодня и сейчас. Тогда почему то вспомнилось изречение из Дзен буддизма: «Не действовать, когда приходит время, значит погубить себя. Не взять того, что дано Небом, значит наказать себя». А действовать и брать что то ох как не хотелось. Мне бы жить в покое, что бы никто меня не тискал и не тормошил. Мне тогда казалось, что наша встреча спонтанная. Наивный. Уже много позже я понял, что этот человек, уже тогда заявил на меня права. Он, как оказалось, тогда активно искал себе ученика, дабы передать ему Учение.

Я не питал иллюзий относительно личности этого человека. Сегодня довольно загуглить кого бы то ни было, что бы искусственный интеллект обнажил всю подноготную любого. Кем только не называли этого человека. Некоторые даже договорились до того, что он является Князем Тьмы и под его водительством проходит шабаш темных сил. Я никак не относился к этим домыслам, только с юмором тогда подумал: Вот оно – небесное воинство спустившееся в Biblio Globus.

Много позже один из генералов с Лубянки проговорился, что у этого человека тысяча лиц, как у героя греческой мифологии Протея.. Тогда мне вспомнился образ маски в произведениях Кобо Абе, которая, в конце концов, сращивается с лицом героя. Множество лиц отражает динамику жизни, непрерывное уклонение «правды» от самой себя. Свидетельствует о доминанте мира грез в жизни Большого Города.

« И на кой черт он тебе сдался», – думал про себя Я. Но тут почему то мне припомнилась бедолага Катерина из фильма «Москва слезам не верит». Героиня фильма, молодая провинциалка, приехавшая покорять столицу, говорила своей подруге по общежитию рабочей молодежи: « Катерина, мы живем в городе Москва. В городе, где живут ученые, послы, дипломаты. Мы не должны упустить свой счастливый лотерейный билет». Я и был тогда в роли той Катерины. Я осознавал, что подобные встречи случайными не бывают. В Большом Городе пересекаются различные энергетические поля. Возможно, для того и существуют Большие Города , дабы там происходили встречи. К тому же мне вспомнилось высказывание Борхеса, согласно которому, то что мы называем Случаем на самом деле является проявлением действия механизма Причастности. Замысловато сказано, но, в принципе, соответствует действительности.

Страх перед Небесами заставил меня набросать одну единственную строку на куцем клочке бумаги и передать его вперед. «Мне близка ваша политическая позиция, и я хотел бы вступить в вашу партию». Патриарх прочел мою куцую записку. Едва заметная улыбка пробежала по его лику, после чего он произнес: « Я прошу автора этого послания подойти по завершении презентации». Вскоре покупатели, как обычно, толпой повалили получать автографы легенды мировой истории.

В каждом покупателе мой патриарх высматривал автора записки. Он молча вглядывался в одно лицо за другим, которые мелькали перед ним. Я же стоял и не знал что делать. Народ потихоньку рассосался. В очереди за автографом осталось несколько человек. У одного из покупателей патриарх спросил, не он ли автор послания. Покупатель ответил отрицательно. И тут подошел Я. Легкая тень, как мне показалось, на мгновенье покрыла чело патриарха, Так бывает всегда, когда образ воображаемого тобою человека не совпадает с реалиями. Мой политик моментально овладел собой и поприветствовал меня. Он передал мне свою визитку и пригласил посетить его Фонд.

В условленный день я отыскал этот фонд и пошел на свидание. Он располагался в неприметной хозяйской пристройке одного из купеческих московских особняков позапрошлого столетия. Неприметная с виду постройка была центром мировой власти. Тут часто можно было встретить дорогие лимузины различного толка политиков, которые наведывались сюда в надежде выпросить себе преференции. И вот Я – простой молодой человек, сегодня преступаю порог этого заведения. Не знаю почему, у меня возникли ассоциации с заключительной сценой фильма Девятые Врата, когда герой, наконец, допускается к Владыке Мира. Войдя в фонд, я огляделся. К центральному коридору без окон примыкало множество дверей. Невольно вспомнилось изречение мудрецов: «Там куда не проникают ни свет , ни мрак круглый год – один прекрасный пейзаж». Действительно, время казалось навсегда застыло здесь и суета мира обитает в другом измерении. Таким же был и хозяин этого заведения. Не так легко было разглядеть его суть. Он ни на что не реагировал. Словно венецианский дож Лоредан, растворившийся в своих обязанностях.

Я уже плохо помню детали нашей первой встречи. Скорее, она напоминала знакомство. После того знакового дня все и завертелось. Я преступил порог и тогда все пошло, поехало.

Накануне той встречи мне приснился странный сон. Какое-то большое поле и одинокая старуха, молчаливо стоящая на его краю. Я догадался, что это мать человека, с которым я познакомился накануне в книжном магазине Biblio Globus. Это старая женщина умоляюще и, кажется безнадежно, шептала в пустоту: – Люди, живите с этим человеком, кто хочет. Пустота отвечала старухе гробовой тишиной. Никто не хотел жить с ее сыном. Эта женщина периодически устремляла на меня свой взор, полный мольбы и отчаяния. Она просила, чтобы хотя бы я решился «пожить с этим человеком». Я смотрел на эту женщину и не знал что ответить. Как я мог дать обещание «жить с ее сыном». Не сожитель же я всем нуждающимся? Но в то же время я не мог пренебречь просьбой старухи, ибо это было бы бесчеловечно жестоко. Поэтому я, понурив голову, словно баран на заклание, стоял где-то здесь рядом во сне и молчал.

Патриарх от политики был весьма ветх. Мировое сообщество, учитывая его заслуги перед человечеством, организовало фонд его имени. Фонд издавал документы по мировой истории ХХ века. Эти труды были интересны историкам. Но они имели куда большую ценность для архитекторов социальных отношений различного пошиба. Поэтому их охотно скупали ведущие университеты мира. Документы политического закулисья , выведенные на свет умелой рукой мастера, словно были наглядным пособием для новичков от политтехнологии. В них будто указывалось, что, как и в какой последовательности нужно делать для достижения той или иной политической цели. Существуют же инструкции для Юных химиков. Странно, но эти фолианты были абсолютно не востребованы в нашей стране. Поэтому, чтобы очистить склады Фонда, эти книги периодически рассылались по захолустным сельским клубам и школам, в которых давно не видели учеников. Трудно было понять цель подобных акций. Может, заветный камушек нужно было забросить куда подальше, дабы он окончательно не затерялся.

«Для тех, кто не разбирается во всех тонкостях бытия, Правда есть ложь, а цена ей бросовая». Эта фраза с недавних пор засела у меня в голове. Я периодически повторял ее, но никак не мог вспомнить, где ее слышал. По-моему, ее произнес старый амстердамский антиквар, который привиделся мне в очередном сне.

В том сне Я шел по набережной одного из каналов Амстердама, пока не набрел на лавку старьевщика. Лавка была завалена всякими диковинными предметами. На Хозяине лавки красовался рубиновый бархатный берет. Он напоминал мне моего Патриарха. А может, он им и был. На стене лавки висела огромная картина школы Рембранта, с неким библейским сюжетом. Ветхозаветные пророки в тюрбанах с картины участливо смотрели на меня. Перед дверью лавки, на стуле были небрежно навалены фолианты. Они были не презентабельны и напоминали скорее хлам. Но я чувствовал, что они бесценны. Старик понимающе смотрел на меня, словно оценивая, достоин ли я этих книг. В них, бесспорно, было записано нечто очень важное. Эти книги словно магнит притягивали к себе. Странное дело – казалось, что их мог взять каждый, но они никому не были нужны. Эти древние фолианты выступали неким символом. Они напоминали, что потаенные книги существуют. До них только нужно добраться. До них нужно дорасти. Возможно, это и хотел мне сказать старьевщик из моего сна. Старик молчал. Это молчание казалось величественным. Поэтому, молчал и я. В той лавке Я невольно стал молчальником, поскольку любые слова казались излишними. Все было ясно и без слов.

Проснувшись, Я понял, что от старика просто так я уже не отделаюсь. Мне придется прочитать его книженции, хочу я того или нет. Я пытался было ограничить наши встречи. Но этот финт не прошел. Помощники Патриарха от политики в доверительной беседе сообщили, что мне следует почаще навещать этого человека. И я стал его навещать, поначалу не совсем осознавая цель этих визитов.

Помню, что тогда у меня впервые возникла мысль: все мало-мальски значимые события моей жизни уже давно кем то предопределены. Мне же самому в них была отведена лишь роль статиста. Со временем, несколько освоившись, многие вещи стали казаться логичными и закономерными. Что касается Патриарха, как оказалось, он выискивал отрешенных чудиков вроде меня, как это некогда делал Диоген, бродя днем с зажженным фонарем по торжищу. Это нужно было для его колдовских экспериментов. Поймать зародыш мысли и рукою Мастера воплотить ее в материальном измерении. Я чувствовал, что Патриарх давал твоей мечте основания и корни. У тебя появлялись иные горизонты. Одна диковинка сменяла другую. Одно чудо чередовалось последующим.

ЗВЕЗДА. ВВЕДЕНИЕ В НЕВИННОСТЬ

Гадание по китайской Книге Перемен: «Сделаешь обильным свой полог, так что среди дня увидишь Полярную Звезду. (Гексограмма Фын)».

Мне приснился сон. Я нахожусь в комнате вместе с матерью и сестрой. Почему то постоянно вглядываюсь в окно, где царит Ночь. Ловлю обеспокоенный взгляд Матери, которая хочет понять, во что я всматриваюсь. В ночном окне появляется белокурое ангелоподобное лицо девочки. Вскоре девочка входит в комнату. Она немая, поэтому не может объяснить. откуда она взялась. На этом мой сон прерывается.

Очередной знаковой встречей в Большом городе было знакомство со Звездой. Это потом я догадался, что Она была Душой Большого Города, его сокровенным камушком. Это сокровенное начало находилось в мире грез, поэтому многие поступки Звезды казались странными. Но эти грезы и были самой настоящей реальностью. Доступной для понимания немногим.

Ночью выпал снег. Стало очень холодно. Кошка окотилась в снегу. А может быть, она окотилась в другом месте, но котята каким-то образом оказались в снегу. Кошка очень переживала за своих котят, поэтому она перетащила их ко мне в постель. Я плохо спал. Пьяный дворник принялся поливать снег горячей водой из шланга, дабы тот растаял. Дворник не любил снега. Он затянул странную песню: «Ты родная не грусти. Все невзгоды позади. Ведь очень скоро к нам придет долгожданный Новый Год. Ой, Ой, ой. Ой, ой, ой. – Долгожданный Новый Год».

Мы познакомились со Звездой накануне Рождества. Тот вечер был очень радостным, наполненным ожидания предстоящего праздника. Все было завалено глубоким снегом. Дворники словно забыли, что тротуары необходимо хоть изредка для проформы очищать от сугробов. Автомобили так же страдали от метели. Жители Большого Города высыпали на улицы и прогуливались вдоль богатых, ярко освещенных витрин. Кто-то забегал в кафе, дабы там немного согреться. Нищая старушка бесцельно бродила по заснеженным улицам. Она останавливалась перед дорогими лимузинами, кланялась и перекрещивалась. Дорогие лимузины напоминали ей православные иконы. Еще я помню старого клоуна. Он напялил на себя серпантин. Его потрепанный сюртук весь был в серебряном дожде. Клоун пытался жонглировать, но эта забава у него плохо получалась. Оледеневшие пальцы не слушались и упорно не хотели ловить шары-апельсины. Везде сновали Деды Морозы и Снегурочки. Снегурочки курили сигареты и строили мне глазки. Деды Морозы были изрядно пьяны. Они с радостью шли на приступ очередного заказа, который спустили богатые нувориши. В целом, было довольно весело.