Текст книги "Доказательство человечности"

ГЛАВА 5

Зал был залит светом душистых свечей. Вдоль всех четырех стен стояло почти две дюжины солдат в блестящих доспехах, вооруженных тяжелыми алебардами. Переступив порог, начальник тайной полиции согнулся в таком подобострастном поклоне, что стало ясно – они в самом деле находятся в покоях его величества. Но когда они выпрямились, угодливость слетела с Блеха, как черепок литьевой формы спадает, открывая поверхность бронзовой статуи. Начальник тайной полиции стал твердым, сухим и весьма раздраженным. Что-то получилось не так.

– Я привел двух наемников, чтобы его величество подтвердил условия договора, – проговорил он дрогнувшим от гнева голосом. – Где он, Илисар?

Человек, который сидел в высоком кресле с резной спинкой, улыбнулся так, словно это вызывало у него боль. Присмотревшись к нему, Лотар решил, что он и в самом деле нездоров. Болезнь поглотила его, сделала вялым и покорным, но и покорность не могла избавить его… От хвори, которая зовется страхом.

Да, этот человек боялся. Причем так давно, что уже не представлял жизни, в которой не существует страха. Он уже ни в чем не был уверен. Стоило сделать в его сторону резкий жест, и он мог умереть, как кролик умирает от слабого щелчка по носу.

– Не надо так громко. – Илисар не проявил ни малейшего желания встать с кресла. – И тем более так раздраженно. На мне лежат определенные обязанности.

– Обязанности, у тебя? – Ответная шпилька прозвучала у Блеха не очень убедительно.

– Не забывайся, – резко ответил Илисар. – И не пытайся быть слишком смелым.

Лотар все отчетливее понимал, что этот худой, слабый человек, наряженный в бесформенную синюю хламиду, украшенную серебряными звездами и золотыми побрякушками на груди, человек, который сначала показался ему едва ли не старцем, на самом деле довольно молод. Но из этого следовало, что он вел на удивление нездоровую жизнь либо страх так состарил его.

– А по-моему, – вмешался Лотар, – смелость не может подвести. Мне кажется…

– Кто ты такой, бездельник, чтобы вмешиваться в наш разговор?!

– Не надо так громко, – медленно произнес Лотар, – и тем более так раздраженно. – Он заметил, что Блех облегченно усмехается. – Мы с моим приятелем именно те люди, которым его величество согласился дать аудиенцию. И наши дела не касаются никого из посторонних, не так ли, господин Блех?

Начальник тайной полиции перевел взгляд своих неожиданно глубоких, умных, печальных глаз на Лотара. Желтоголовому показалось, что в них появилась благодарность, если это чувство вообще было знакомо при королевском дворе Ашмилоны.

– Делай свое дело, Илисар. И побыстрее, время действительно не терпит.

Илисар соскользнул с кресла и, бормоча какие-то неразборчивые ругательства, подошел к Лотару. Когда он оказался совсем близко, Лотар вдруг почувствовал отвратительный запах изо рта главного королевского колдуна. Он отшатнулся. Оказалось, Илисар не терпел ни малейшего намека на этот свой недостаток. Он завизжал, словно в бок ему воткнули кинжал.

– Стой смирно, дрянь, или я прикажу схватить тебя как одержимого Нуриманом! И смотри мне в глаза!

– Если будешь орать, вонючка, – ответил Лотар, стараясь казаться злым, – я вобью твои гнилые зубы тебе в глотку.

Как ни странно, это подействовало. Илисар задержал дыхание, приблизив свой крючковатый нос к лицу Лотара.

Наполненные студенистой влагой глаза колдуна оказались перед Лотаром. И хотя еще мгновение назад Лотар готов был поклясться, что Илисар никакой не колдун, а шарлатан, каких много при дворах Гурхора, оказалось, кое-что он все-таки умеет. Например, читать по глазам, а к этому Желтоголовый оказался не готов.

Илисар легко проник за ту внешнюю оболочку, которую Лотар надевал на себя, чтобы показаться обычным человеком. И то, что Илисар увидел там, подействовало на колдуна, как на мышь действует взгляд удава. Он растерялся, его внимание заметалось, он сделал попытку выйти из сознания Лотара, но теперь Желтоголовый был настороже. С легко читаемой угрозой он приказал Илисару признать себя и Рубоса не имеющими к Нуриману никакого отношения. Потом он отпустил главного королевского колдуна, и тот в изнеможении, с видимым даже Блеху облегчением отвалился в сторону. Вернувшись в обычное состояние, Лотар увидел, что Илисар дрожит всем телом. Блех положил руку на эфес сабли.

– Что-нибудь не так?

– Что? Э-э, нет, все в порядке, убери оружие, Блех. – Илисар провел рукой по лицу, приводя себя в чувство. – К Нуриману это не имеет никакого отношения. Это… так, вообще.

Блех успокоился. Он даже попытался улыбнуться, причем усмешка эта была адресована Илисару.

Трус несчастный, отчетливо прочитал Лотар в сознании Блеха. Но мальчишка-то каков? А я полагал, что гигант гораздо опаснее. Какие же преступления скрыты за взглядом этого мозгляка, если Илисар, прочитав их, чуть не грохнулся в обморок?

Илисар осмотрел сознание Рубоса без затруднений. Потом повернулся и сказал, обращаясь к кому-то, кого посетители не видели:

– Его величеству не опасны эти люди. Они не являются слугами Нуримана.

– Разумеется, ведь они только сегодня вечером прибыли в город, – чуть слышно добавил Блех.

Илисар кивнул Блеху.

– Его величество сейчас выйдет.

Король вошел почти сразу, едва скрылся колдун. Ответив на поклоны троих ожидающих его людей, он проговорил низким, хрипловатым голосом, в котором, как отдаленное эхо, звучали повелительные нотки сильного человека.

– Блех, и вы… господа, не обессудьте. Илисар сейчас смотрит в глаза всем без исключения, кто встречается с нами. Он полагает, что этот ужасный демон появился здесь, чтобы…

Король запнулся. Вероятнее всего, он плохо представлял, что происходит в его королевстве, и не мог даже уверенно повторить то, что слышал от других. Блех воспользовался этой заминкой.

– Ваше величество, мы недостойны ваших объяснений.

– Э-э, возможно… Если ты так считаешь, эмир.

Ого, подумал Лотар, а наш союзник на самом деле не последняя спица в здешней колеснице.

– Позвольте представить вам, ваше величество, двух отважных людей, коих я счел возможным попросить сегодня вечером выполнить одно… трудное задание. Я обещал, что казна рассчитается с ними, как только они совершат то, что надлежит сделать.

– Разумеется. Я всегда полагался на тебя, эмир, и, насколько помню, это оправдывалось. Если бы остальные так же преданно служили мне, я не знал бы забот и…

Оказалось, король Конад привык не заканчивать фразу. Это давало возможность его приближенным, оставаясь вежливыми, говорить за него. Теперь настала очередь Лотара воспользоваться этим приемом.

– Мы говорили о шести нобилях, ваше величество.

Брови короля поползли вверх. Но Блех опередил его.

– Эта служба на одну ночь, ваше величество.

– В таком случае это неплохая плата.

– И я так считаю.

В коридоре, из которого вышел король, внезапно послышался смех, шуршание платьев, звон кифары и петушиный голос пажа – признаки молодости, беспечности и желания развлекаться хоть до утра. Дверь распахнулась, ударившись о стену, и в зал вошла целая компания молодых людей и девушек в ярких нарядах. Некоторые юноши несли подносы, с которых девицы жеманно брали кусочки фруктов, сластей или стаканчики остро пахнущего вина. Несомненно, ухаживать таким хлопотным образом было последней придворной модой.

Во всей шумной, внешне веселой толпе выделялось только одно темное пятно. Это была пожилая женщина, которая прятала лицо под непроницаемым, как паранджа, а не кокетливым девичьим покрывалом. Одета она была в черное грубое платье, а черные складки сорочки почти скрывали шею и желтые руки, на которых не было ни одного кольца. Эта женщина – а может быть, и не женщина, засомневался Лотар, – вошла со всеми, но отступила в сторону, застыла в привычной позе сосредоточенного, как у хорошо обученной собаки, ожидания. Ее взгляд, ощутимый, как луч иссушающего солнца, смерил Рубоса, потом медленно переполз на Лотара. Эта женщина, – все-таки женщина, решил Лотар, – осмотрела Желтоголового так внимательно, словно от того, запомнит она его или нет, зависела ее жизнь.

Лотар очень хотел заглянуть в сознание этой женщины, но сдержался. Если это не простая дуэнья, а кто-то еще, это равнозначно открытому вызову. А он еще не был готов.

Из толпы вышла высокая, гибкая девушка. Ее прекрасные волосы прикрывала не серебряная сеточка, как у остальных, а тонкой работы маленькая корона, украшенная крохотными, но изумительно красивыми жемчужинами. Она подошла к королю и сделала танцевальное движение, в котором присутствовала веселая пародия одновременно на поясной поклон восточных женщин и на глубокий книксен женщин Запада.

Лицо ее смеялось от этой невинной шутки, глаза блестели, она была, возможно, самой счастливой во всей этой толпе. И, без сомнения, самой прекрасной. И еще, она была очень здоровой, сильной и ловкой. Это привлекало не меньше, чем красота.

Лицо короля разгладилось. Он шагнул к девушке, положил руку ей на плечо и заставил выпрямиться. Губы его уже шептали что-то. Лотар напряг слух.

– Дочь моя, вы стали очень поздно ложиться. Я прикажу нашему лекарю…

– Умоляю, ваше величество! В этом нет нужды, я уже отправляюсь в спальню и пришла проститься на ночь. Скорее наоборот, вашему величеству необходима забота лекаря, потому что даже в столь поздний час я застаю вас в делах. Это неразумно.

– Есть вещи, которые король должен решать самостоятельно. – Король неожиданно смутился. – Впрочем, пожалуй, этого никто не требовал от меня, просто я решил, что будет лучше… Странно…

– Ваша добросовестность в делах государственных всем известна, – чуть быстрее, чем нужно, произнесла принцесса.

– К тому же мы уже заканчиваем, – произнес король. Он снова улыбался, задумчивости больше не было на его лице.

– Так вы поцелуете на ночь свою единственную дочь?

– Дорогая моя Мицар… – Король Конад нагнулся к принцессе, его губы легко коснулись чистой кожи девушки на виске.

Молодые люди склонились перед королем, проговорили положенные в таких случаях слова, и вся ватага выкатилась в коридор.

Король с улыбкой смотрел им вслед. Он был печален, но спокоен и даже, как показалось Лотару, выглядел чуть уверенней, чем прежде. Затем он повернулся к Блеху.

– Итак?

– Полагаю, ваше величество, мы уладили все недоразумения.

– В таком случае…

Король отступил на шаг, Блех поклонился и стал пятиться к двери, предназначенной для посетителей. Лотар и Рубос последовали его примеру.

Оказавшись за дверью, Рубос перевел дух и голосом, в котором звучала улыбка, спросил:

– Так это и была принцесса Мицар, красоту которой славят певцы и поэты при дворах и на площадях всех гурхорских королевств?

– Да, это она, – суховато ответил Блех и пошел вперед, бросив через плечо: – Нужно торопиться, у нас много работы.

– Удивительно хороша, – сказал Рубос, поворачиваясь к Лотару.

– Да, очень. Но была бы еще лучше, если бы не устроила этот карнавал.

– О чем ты?

Лотар потер виски. Больше всего ему сейчас хотелось сделать пару глотков чистой, холодной воды.

– Впрочем, возможно, она лишь пешка в руках другого игрока. Но этот взгляд…

– Какой взгляд?

– Видишь ли, когда король целовал ее, она не опустила глаза, как сделало бы большинство девушек, когда их целует отец. Она внимательно смотрела, и не куда-нибудь, а на наши скромные персоны. Возможно, эта странная старуха…

– Эй, долго вас ждать? – раздался голос Блеха.

– Давай-ка действительно поторопимся.

ГЛАВА 6

Лотар, радуясь, что Гвинед снова висит у него за плечами, а грудь, руки и ноги укрывают надежные щитки, стоял перед Блехом, который внимательно осматривал его. Но тон, выбранный для начальника тайной полиции, требовалось пока выдерживать.

– Почему мне не отдали мой пояс?

– Пояс тебе вернут позже. – Блех промямлил слова неуверенно, словно не до конца понимал их значение.

– Но если он мне потребуется, то…

– Помолчи.

Собственно, пока пояс был не нужен. Триста цехинов делали его тяжелым, и пояс все равно пришлось бы оставить во дворце, среди остальных вещей.

Еще, разумеется, не вернули книги. Из-за них, возможно, его потом обвинят в причастности к какой-нибудь секте, которая находится под запретом. Но все равно им с Рубосом следует сделать то, чего от них добивается Блех.

Наконец из оружейной появился Рубос. Он провозился дольше Лотара, потому что даже самые большие в королевском арсенале доспехи оказались для него маловаты. Зато теперь он был доволен.

Закрытый чешуйчатой стальной рубахой, плотно облегающей его могучую фигуру, он был неуязвим и в то же время подвижен. В правой руке он держал тяжелый ятаган, а в левой – украшенный бронзовыми насечками шлем, похожий на птичью голову. На поясе висел нож с широченным лезвием и огромным, как булыжник, шипастым навершьем.

Шлем он подставил под свет факела, чтобы Лотар рассмотрел его получше.

– Слишком много украшений, – пробормотал он, – тебе не кажется? Но другого, во что бы влезала моя голова, не нашлось. Странные у них тут оружейники, на металле экономят, что ли?

– Нужно торопиться, – сказал Блех.

Они зашагали по мрачным, сырым коридорам. Лотар, конечно, плохо представлял гигантское подземелье королевского дворца, но понял, что Блех повел их в дальнюю, самую древнюю его часть, в которой, кроме стражников и рабов, давно никто не жил.

Коридоры становились все теснее, факелы попадались все реже. Ступени лестниц, по которым приходилось то подниматься, то вновь сходить вниз, стали качаться под ногами. Один раз Блех резко остановился и поднял свой небольшой факел как можно выше, напряженно всматриваясь под ноги. В полу сумрачного перехода, по которому они шли, зияла огромная дыра, которая оставляла лишь узкие, не больше фута, карнизы у стен. Вероятно, когда-то тут была ловушка, что-то вроде переворачивающейся плиты или раздвигающегося люка, но механизм разрушился, а никто так и не собрался хотя бы заложить дыру.

– Осторожно. Прижмитесь к стене, – приказал Блех.

Лотар подождал, пока Рубос минует ловушку, потом пошел сам.

Из дыры пахнуло такой сырой вонью, что стало ясно – внизу плещется целое болото грязной воды. Носком сапога Лотар скинул вниз несколько камешков. Рубос успел отойти на десяток шагов, прежде чем снизу долетело смачное, булькающее эхо.

– Служанки рассказывают, оттуда появляются гигантские нетопыри, – проворчал Блех, заметив интерес Лотара. – Разумеется, здесь должен стоять стражник, но теперь не так-то просто найти смелых людей.

Они прошли еще не меньше четверти мили по сырым полуобвалившимся переходам, прежде чем вышли в освещенный коридор. Разумеется, и здесь попадались горы мусора, но самые большие обломки все же убрали.

Теперь они поднимались. Скоро в узеньком окошке под потолком Лотар увидел показавшиеся празднично яркими звезды. Они вышли во двор. Рубос, а за ним и Лотар вдохнули всей грудью свежий ночной воздух. Мирамец крякнул от удовольствия и расправил плечи.

И тут же в темном небе над ними прозвучал странный, незнакомый крик птицы. От него заломило в ушах, а зубы вдруг заныли. Лотар вздрогнул и попытался сбросить эту волну холодной боли, прокатившейся по телу. Когда он справился с ней и повернулся к спутникам, то увидел, что Рубос, выронив шлем, закрывает уши, а Блех, выпрямившись как струна, раскачивается из стороны в сторону и с его губ срываются стоны.

Такой же крик они слышали в темнице, куда их бросили стражники Зереса. Но там толстые стены защитили их.

– Божественная Жива, что это было? – Рубос поднял искаженное лицо к Блеху.

Начальник тайной полиции батистовым платком вытирал пот со лба.

– Никто не знает, но говорят, что так кричит птица Сроф. Сегодня что-то очень громко… – Он вздохнул и спрятал платок дрожащей рукой в карман. – Но, может быть, так всегда бывает на открытом воздухе.

– Она где-то очень близко, – неожиданно сказал Рубос.

– Ради Рамона! – Блех предостерегающе поднял руку. – Давайте поторопимся.

– Но разве ты не хочешь взглянуть на нее? – Рубос стал прежним воином, которого так любил Лотар. – Может, нужно только подняться на какую-нибудь из башен, и тогда… Вот на эту, например.

Рубос указал на темную массу, поднимающуюся, казалось, прямо в звездную вышину. Лотар подумал, что, скорее всего, даже не с самого верха этого каменного кинжала виден не только весь город, но и холмы, а возможно, и далекая от стен Ашмилоны пустыня.

Блех поправил саблю, в этом жесте страха было не меньше, чем угрозы.

– Это Звездная башня. Войти в нее невозможно, ее замуровали семьсот лет назад, еще до того, как Ашмилона стала столицей королевства.

– Замуровали? Почему?

Блех ничего не ответил. Он повернулся и зашагал по замковому двору. Здесь их несколько раз со стен окликали стражники, но, увидев Блеха, больше ни о чем не спрашивали. Наконец они оказались перед темной дверью, над которой горел один тусклый факел. Пара стражников с ленивыми глазами стояла по бокам. Блех без стука распахнул ее и, прикрывая глаза ладонью, вошел.

Каково же было удивление Лотара, когда они вновь увидели Илисара. На этот раз королевский колдун был в светлом широком халате и лицо его не было сковано маской страха. Он был почти спокоен.

– Входите, господа. Я еще ничего не делал, ждал вас. Но здесь, где не бывает ничего неожиданного, где я сам себе господин, можно и не спешить.

Лотар осмотрелся. Они оказались в огромном зале, некогда построенном для приемов. Хотя на колоннах, уходящих в темную высь башни, горели огромные факелы, их света не хватало на все помещение.

Лотар тут же сменил свое нормальное зрение на темновое и увидел прикрытую плотной тканью летающую машину, приводимую в движение силой человеческих рук, потом в углу различил самошагающую повозку со множеством шароподобных копыт на суставчатых лапах, на отдельных столах увидел блестящие стеклянные приборы, позволяющие увидеть неизведанное и услышать речь, произнесенную за тридевять земель. Хотя Лотар никогда не видел ничего подобного, у него не возникло никаких сомнений в предназначении этих аппаратов. Он каким-то образом понимал, что в этом не было ни высокой, ни запретной магии – лишь человеческое умение, смешанное с хитростью, знание некоторых таинственных свойств обычного мира и недюжинная изобретательность. Это были игры любопытного и спокойного разума.

– А, не обращай на это внимания, – небрежно сказал Илисар, хотя в его голосе, вопреки словам, звучала гордость. – Эти аппараты стоили мне и казне Ашмилоны несусветных денег, а толку от них… Они не работают, а у меня не доходят руки, чтобы их исправить.

– У каждого свои искушения, – ни с того ни с сего произнес Блех.

Илисар разозлился.

– Что ты понимаешь в этой технике, костолом заплечный?

– А я и не говорил о технике. Я имел в виду чрезмерный азарт в дворцовых играх…

– Ну хватит! Прошу подойти к этому столу.

Илисар подвел их к небольшому столику, на котором лежал лист плотной бумаги, изрисованный мелкими линиями разной толщины. Приглядевшись, Лотар узнал подробный план Ашмилоны. Гости колдуна собрались вокруг, разглядывая редкую работу.

– Неплохо, клянусь бородой Рамона, – нехотя проворчал Блех. – В нашем департаменте такая совсем не была бы лишней.

– Знаешь, Блех, если дела пойдут неплохо, я, пожалуй, позволю снять с нее копию. Впрочем…

Да, они могли бы жить дружно, подумал Лотар, если бы… Если что? Вот этого он и не знал. Возможно, это как-то связано с криком птицы Сроф, с Нуриманом, с той старухой в черной одежде, которая не отходила от принцессы Мицар, со страхом, пропитавшим воздух стольного города Ашмилоны?

Почему он вообще пошел на поводу у каких-то сил и стал участником этого дела? Он вполне мог, например, удрать от патруля в духане и остаться в стороне. Но тогда никогда не узнал бы, в какую беду попали эти люди.

Он позволил втянуть себя и Рубоса в спланированные кем-то действия, чтобы доказать себе, прежде всего себе, а уже потом остальным, что он человек. Если он расправится с этим неизвестным злом, если свернет ему шею и в этот город вернется если не мир, то хотя бы прежняя жизнь с ее заботами, с которыми эти люди и сами могут справиться, только тогда можно считать, что он доказал свою человеческую суть, свою человечность.

Лотар отбросил эти мысли. Он-то лучше других понимал, на какое опасное дело решился. И эта опасность, сходная с переливом колокольчиков в его воображении, вполне могла заставить его отступить, отказаться даже от доказательства его людской принадлежности. Но это было бы хуже, чем все, что с ним пока произошло. Потому что тогда поединок с Гханаши, в котором он победил, он на самом деле все-таки проиграет.

– Начинай, Илисар, – резко сказал Лотар. – У нас действительно мало времени.

Не тратя больше ни одного лишнего слова, колдун достал золотой перстень с причудливо ограненным острым алмазом, привязал к нему шелковую нитку, потом раскурил огромный кальян, сделавший воздух в лаборатории более душным, чем в подземелье, и, затягиваясь сизым дымом, принялся читать какие-то невнятные заклинания.

Через пару минут, когда глаза Илисара уже не реагировали на свет, деревянным, неуверенным жестом он поднял кольцо на нитке и поднес его к плану. Против всех законов природы нитка жестко, как проволока, отошла от вертикали. Сверкающее, окутанное дымом, вылетающим из ноздрей колдуна вместе с дыханием, алмазное острие указало на улочку в самой грязной и бедной части города.

Илисар передвинул руку в сторону, но кольцо дернулось и приняло новое положение, указывая все на ту же точку на плане.

– Он… вышел на охоту… здесь. – Дыхание Илисара сделалось шумным, он почти задыхался. – Он в засаде.

– Ты можешь удержать его? И отводить всех, кто идет в ту сторону? – быстро спросил Лотар.

– Попробую… Это нелегко.

Волшебник тихим, едва слышным голосом стал читать заклинания. Было видно, что некоторое время он все-таки продержится. Блех сказал: – С вами пойдет отряд прикрытия.

– Не нужно, – ответил Лотар. – Это на самом деле очень опасно.

Рубос удивленно посмотрел на Лотара – неужели он не понимает?

– Он боится, что ты его обманешь, – объяснил мирамец.

Лотар мельком взглянул на Блеха.

– Хорошо, но пусть твои люди держатся сзади. И будет лучше, если ты обо всем расскажешь офицеру.

– Отряд поведу я сам, – произнес Блех.

Рубос усмехнулся.

– Еще бы, иначе они все разбегутся.

– Что бы ни происходило, держись сзади, – еще раз проговорил Лотар. – Остальное – наше дело.

– На этот счет не волнуйся. – Рубос надел шлем. – Они не вмешаются, даже если ты засеешь всю мостовую под Нуриманом цехинами.