Текст книги "Выкуп"

Николай Басов
Выкуп

Глава 1

Лотар Желтоголовый, драконий оборотень, прозванный Непобедимым, Миротворцем, Устранителем Зла и еще десятком более или менее подходящих прозвищ, смотрел ясными серыми глазами вдаль, рассеянно опираясь одной рукой о столик с книгами, картой мира и черепом, другую положив на рукоять своего знаменитого Гвинеда. За его плечами на море разворачивался кусочек боя с Рыболовным Бродильником, которого в действительности не было. Другой угол занимал вид Лотарии, ограниченный тяжелым белым знаменем с золотыми кистями и эмблемой Белого Ордена. Все было выписано так, что становилось ясно: художник никогда не видел ни Гвинеда, ни Бродильника, ни Лотарии. Более или менее похоже у него получился только Лотар.

Сухмет отвел глаза от картины. Она была написана ясными, свежими красками на огромной, тяжелой дубовой доске и висела в Навигацком зале княжеского терема славного торгового города Мирама. Лотар побывал тут, когда занимался делом о заговоре против законного правителя Мирама, отца недавно умершей княгини Светоки, правительницы Мирама, супруги старого друга Желтоголового – известного Рубоса из Мирама.

Сам Рубос заставлял себя ждать, но послал крепенького старичка, чтобы тот сообщил дорогим гостям, что вот-вот выйдет. Дорогих гостей было трое.

Сухмет, странно сморщившийся и согнувшийся за те семь лет, что прошли после гибели Лотара. Его слуга и ученик Джа Ди, фой, ставший незаменимым человеком в Белом Ордене. И глава Ордена, Великий Магистр Стак КамЛут.

Ди, как и положено ученику, стоял на приличном расстоянии, чтобы не раздражать Сухмета, и смотрел в окна терема. Стак, воин, выученик драконьего оборотня и учитель воинов, ждал с нерушимым спокойствием, разглядывая коллекцию оружия, развешанную по залу. Лишь Сухмет, как всегда, выказывал нетерпение.

Он расхаживал от одной стены зала до другой, громче обычного постукивая посохом Гурама, на который опирался едва ли не как на обычную трость, и покашливал, поглядывая на портрет Лотара. Чувствовалось, что картина ему не нравится, как не нравилось и затянувшееся ожидание. Лишь Ди догадывался, что Сухмет, маг и прорицатель, слава о котором разнеслась по всему миру, участник устранения Нахаба, создатель новейшей школы колдовства, по работам которого учились маги Западного континента, нервничает, думая о предстоящем разговоре.

Но даже Ди не догадывался, что Сухмет побаивается не только отказа Рубоса, но, как ни странно, и его согласия. Собственно, Сухмет не хотел любого исхода, который должен был свершиться в результате его плана. Но отступать от него старик – а это, к сожалению, стало за последние годы слишком заметно – не намеревался ни в коем случае.

Хлопнула дверь, и по сухим доскам пола зашуршали тяжелые, медленные шаги. Крепенький старичок выпрямился, стукнул своим посохом на весь зал и величественно отчеканил:

– Его высочество, господин соправитель…

– Хватит, Рафус, этим людям нет нужды величать меня по титулам. – И в зал вошел Рубос.

Сухмет тем не менее склонен был вести дело более формально. Он показал глазами, чтобы Ди и Стак встали у него за спиной, и все трое весьма торжественно поклонились. Рубос всплеснул руками, молча негодуя, но Рафус удалился с выражением не только достоинства, но и удовольствия на лице. По его мнению, друзья или не друзья, но любой разговор с Рубосом из Мирама должен был начинаться официально. А дальше – хоть по плечу хлопай или Капитаном Наемников величай.

Рубос принужден был тоже поклониться, потом дошел до меньшего трона Мирама и уселся в него. Более высокий трон, стоящий рядом, оставался пустым. Рубос посмотрел на него глазами, в которых застыло недоумение.

Затем он повел рукой перед собой:

– Прошу вас, друзья, садитесь, передо мной вам нет нужды тянуться.

Сухмет проворчал:

– Перед троном сидеть… Как-то неудобно. В таких случаях дело не в людях, Рубос, а в символе власти.

Рубос улыбнулся и сразу стал похож на того самого вояку, наемника и путешественника, каким был когда-то.

– Ну, это все же не зал для торжественных приемов, а бывший Навигацкий зал, место совещаний и приемов пусть высоких, но дружественных гостей. В парадном я и сам постеснялся бы… гм… не соблюдать традиций.

Тотчас, словно из-под земли, за спиной Сухмета появился высокий резной стул, подставленный расторопным Ди. Сухмет сел, Стак и фой остались на ногах.

– Как я понимаю, Навигацкий зал в прошлом. А что тут будет?

– Зал Лотара Желтоголового, – твердо, чуть ли не с вызовом ответил мирамец. – Пока художники написали только одну картину о его подвигах, но скоро будут еще три. Со временем я рассчитываю…

– Эта картина не очень похожа на то, как было дело, – с нажимом ответил Сухмет. – Он и Гвинед никогда не держал у пояса, только Акиф…

Рубос вздохнул:

– Я знаю, но ничего не мог поделать. Они художники, Сухмет, а не воины. Они никогда не видели того, что видели мы, и не годится из-за этого отказывать им в работе. – Все помолчали. Рубос продолжил: – Да и не важно это – как он носил Гвинед. Я всего лишь хочу, чтобы люди не забыли его. В последнее время, знаешь ли, я немало думаю о будущем.

Сухмет поднял голову и медленно произнес:

– Да, Рубос, о будущем в самом деле следует думать.

Снова в зале повисла тишина. Вдруг заговорил Ди:

– Мы еще не принесли тебе личных соболезнований по поводу смерти твоей Светоки, князь Рубос.

Рубос махнул рукой:

– Что толку в соболезнованиях? Я знаю, Сухмет, ты был чем-то занят, иначе приехал бы на похороны сам, а не прислал Шивилека… – Рубос потряс головой. – До сих пор не понимаю, как же так? Она была так молода! Но я тут, а ее нет! Как это происходит, Сухмет?

– Так и происходит, господин. Годы не щадят никого. – Сухмет внимательно посмотрел на Рубоса. – Что ты делаешь вечерами?

– Хожу, иногда заставляю чтецов читать, но… В последнее время стал не только плохо видеть, но и не слышу половину. А они еще так бормочут… – Рубос усмехнулся. – Пробовал поработать с мечом, так ты не поверишь, я почти ничего не забыл. Вот только очень быстро устаю. Стак, может, поспаррингуем немного, если… – Он бросил на гостей встревоженный взгляд. – Вы же не собираетесь быстро уезжать, раз уж явились сюда?

Сухмет встал, подошел к окну, постоял, вернулся и произнес:

– У нас есть дело, Рубос. И в этом деле главная роль отведена тебе.

– Мне?

– Чтобы ты понял что к чему, я начну с начала. Семь лет назад, когда твой друг, а мой господин Лотар Желтоголовый ушел из этого мира, забрав с собой архидемона, целью всех моих экспериментов… да что там – целью моей жизни стала попытка определить, что произошло с его душой. Спиритуализм – очень тяжелый, изматывающий раздел магии, а я никогда не был в нем силен. Практически мне пришлось учиться заново, тем более что результат не лежал на поверхности. – Сухмет подумал, снова сел на стул и посмотрел на портрет Лотара. – И выяснилось, что злобный Нахаб утащил душу моего господина в самый страшный круг преисподней. Из него не возвращаются, Рубос. Перерождение моего господина невозможно.

Рубос вскочил, взмахнул руками, словно хотел позвать слуг, но не произнес ни слова. Глаза его стали жесткими и суровыми, как бывало перед нешуточным боем в молодости. Сухмет, заметив этот взгляд, удовлетворенно кивнул.

– Тогда я стал искать знак высоких богов, чтобы выяснить, как можно все-таки отменить приговор Нахаба моему господину и вернуть его к нормальному круговращению жизни и смерти. По моему мнению, такому человеку, как мой господин, необходимо очиститься от тяжести драконьего оборотничества, навязанного Гханаши. А проделать это можно только в том случае, если у него снова будут перерождения, новые жизни, новые судьбы.

Рубос подошел к стене, украшенной оружием, и стал рассеянно перебирать мечи, кинжалы, трогать тяжелые секиры и доспехи. Его фигура выражала тяжесть нового знания, но слушал он внимательно.

– И недавно мне удалось узнать, Рубос, что мой господин будет прощен и его жизнь возобновится, если мы заплатим за него выкуп.

– Что для этого нужно? – Рубос повернулся и посмотрел на восточника тяжелым, властным взглядом.

– Нужно удалить из нашего мира два самых мощных магических инструмента. Вот этот посох и… Это самое главное, Рубос. Нужно найти трон Гханаши.

– Гханаши давно нет, – чуть растерянно произнес Рубос.

Сухмет улыбнулся тонкими, бледными губами:

– Да, я знаю. Но трон, который он некогда украл у волшебников гораздо более сильных и справедливых, остался. Вместе с Белым Орденом мы потратили немало сил и времени, проследив его путь. Три последних владельца трона были мелкими, не заслуживающими внимания колдунами, которые думали, что обладание мощным магическим инструментом сделает их более могущественными. Они заблуждались, всем троим владение троном принесло смерть. Но вот четвертый… Пять дней назад я нашел нынешнего владельца трона.

– Кто же это?

– Колдун Хифероа, которого ты знаешь по последнему походу Лотара.

Рубос кивнул.

– Он по-прежнему живет в своем горном замке в центре мира? И по-прежнему прячется от любого немагического взгляда?

Сухмет вздохнул:

– Передел темной власти в мире, который последовал за уходом Нахаба, сделал зло более уязвимым, чем когда-либо прежде. Маги, претендовавшие на темную сторону силы, истребили друг друга во множестве, и вдруг выяснилось, что именно Хифероа может стать наследником и очередным Вседержителем Зла в мире. Я говорю это, чтобы ты понял, Рубос, к чему нам следует быть готовыми.

– Он добился этого с помощью трона?

– В значительной степени. С помощью своих всевидящих живых машин он никогда, вероятно, не терял трон из виду. А когда Лотар устранил Нахаба, решил, что его час пробил. Он захватил трон и уже пять лет владеет им безраздельно. Это позволило ему подчинить себе Гепру, бывшую Держательницу Ближнего Покрывала из замка Нахаба, Сроф и других менее значительных демонов.

Рубос подошел к своему месту, сел. Теперь он выглядел как государственный муж, выслушивающий доклад советника. Не было травмированного смертью жены, задавленного годами мирамца. Перед лотарцами сидел воин, седой, но несгибаемый, как в свои лучшие годы.

– Какое отношение к этому имею я?

Сухмет от избытка чувств хлопнул себя ладонью по колену:

– Понимаешь, Рубос, только ты можешь явиться к Хифероа и заявить свои права на владение этим инструментом.

– Я? – От изумления глаза Рубоса стали большими, как две монеты. – Зачем он мне?

Сухмет кивнул:

– Верно, он тебе ни к чему. Но он нужен мне, чтобы устранить его из этого мира вместе с посохом. – Пальцы Сухмета нежно пробежали по грубому, темному дереву, некогда заколдованному мифическим Гурамом. – Это будет выкупом за душу моего господина, и тогда через две тысячи лет… на меньший срок боги не согласились… мой господин в новом обличье возродится для жизни.

Рубос провел ладонями по лицу. Он думал. По привычке правителя он задал вопрос, чтобы ему не мешали думать:

– Я убежден, ты уже подсмотрел, какой будет судьба нового Лотара, если нам удастся сделать свое дело.

Сухмет, не сводя глаз с лица Рубоса, ответил:

– Конечно. Если нам все удастся, а такая возможность существует, он возродится далеко на Севере под именем Дея и станет великим воином. В течение жизни одного поколения он разрушит зловещую Черную империю, которая еще не возникла, но скоро возникнет и будет держать в ярме все четыре континента мира на протяжении двух тысячелетий.

Рубос посмотрел на Сухмета с беспокойством:

– Ты собираешься помогать ему в этом?

Сухмет усмехнулся и опустил глаза:

– Нет, еще две тысячи лет я не проживу. Я и так довольно стар, знаешь ли. Но у меня есть ученик, а Стак усилит Белый Орден… Если мы все сделаем как надо, то и через две тысячи лет у моего господина будут верные помощники.

Рубос сделал неопределенный жест:

– Ну, ты мог бы возродиться к тому времени. И я тоже…

Взгляд Сухмета стал на мгновение тревожным.

– Я слишком испортил свою карму последними хождениями в преисподнюю. Кажется, Рубос, мне не суждено больше реинкарнировать. А что касается тебя… Думаю, ты будешь доволен долей, которая ждет тебя в будущем. Для тебя все будет лучше, чем ты смеешь надеяться. Но сейчас, – Сухмет нахмурился, – это еще нужно заслужить. Нужно отправиться к Хифероа и заставить его вернуть трон.

Рубос потряс головой:

– Я не понимаю все-таки, почему я?

– Ты единственный, кто был тогда с моим господином.

– Нет, я тогда находился в плену у шайки дасских бродяг. С трудом бежал…

– Я знаю эту историю. Но ты можешь сказать, что это входило в ваш план, и Лотар не нарушил своих обязательств по отношению к компаньону. То есть к тебе. Раздавив Гханаши, Лотар завладел троном. После смерти Лотара трон по праву должен принадлежать тебе. И только тебе.

– А то, что трон сразу был украден из оазиса, едва Лотар убрался оттуда?..

– Это ничего не меняет. Трон все равно принадлежит тебе, поскольку воровство было и остается всего лишь воровством. Оно не отменяет твое право на унаследованную добычу.

Рубос покрутил головой:

– Хитро. И как-то не очень убедительно. Если Хифероа не захочет отдать трон…

И тогда Сухмет поднял голову, посмотрел Рубосу в глаза и четко, чуть не по буквам произнес:

– Как бы эта легенда ни звучала, она позволит нам подойти к трону. На большее я и не рассчитываю. Нужен лишь миг, чтобы я мог заплатить выкуп за моего господина.

– Значит, ты просто…

Сухмет кивнул:

– Все будет сделано, даже если Хифероа не слезет с трона, а вокруг нас будет толпиться орда его стражников. – Сухмет едва заметно усмехнулся бледными, сморщенными губами. – Когда боги хотят что-то получить, они способны устраивать это очень быстро.

Рубос подумал:

– Я не очень хорошо знаю нрав Хифероа, но то, что мне доводилось слышать, говорит не в его пользу. Он может попытаться нам отомстить за такой обман…

И тогда Ди, как всегда сдержанно, произнес:

– Несомненно, господин Рубос, он попытается убить тебя и моего учителя.

Рубос набрал воздуха в легкие, потом шумно выдохнул:

– Придется драться.

Тогда Стак усмехнулся и проговорил:

– Рубос, чтобы вытащить тебя и Сухмета, драться придется всем.

Рубос посмотрел на Стака:

– Ну, вас туда точно не пустят.

– Верно, – согласился Стак. – Но ты забыл о ходах под дворцом Хифероа, которые нарыли гномы. Остается лишь согласовать действия, чтобы мы оказались на месте к сроку.

Рубос мечтательно посмотрел на портрет Лотара.

– А знаешь, все выглядит, как в прежние времена. Сухмет, я пойду с вами. Но ты наверняка обращался к своей янтарной скале, и я хочу знать: у нас есть шанс на успех?

Сухмет опустил голову, подумал, потом решился и отчетливо проговорил:

– Яйцо Несбывшегося, которое ты непочтительно назвал янтарной скалой, говорит, что предприятие скорее всего удастся. Но мы с тобой должны быть готовы к смерти.

Лицо Рубоса стало жестким и слегка неуверенным одновременно. Он посмотрел на пустой трон Светоки, стоящий рядом, помолчал, а потом ответил:

– Когда-то это все равно должно произойти.

Глава 2

Проспав всю ночь, Рубос значительно повеселел. Он поднялся, едва солнышко показалось из-за серых от утреннего тумана гор, подбросил веточек в костер, чтобы огонь не затух, и умылся снегом. Сухмет сидел перед горой, в которой находился замок Хифероа, и медитировал. Пока у него не получалось, но он старался.

Рубос набил котелок свежим снегом и стал его топить. Снежинки таяли сначала неохотно, потом быстрее. Наконец вода принялась медленно закипать.

Внезапно восточник вздрогнул, словно ему на кожу попал уголек из костерка. Рубос, который пытался глотнуть только что заваренного чая, почувствовал этот толчок и даже немного обжегся. Он поднялся на ноги, подошел к самому краю горного карниза, уходящему вниз в бесконечную пропасть, и спросил:

– Вчера ты сказал, что сегодня получится, а я ничего не вижу.

Сухмет, едва разлепив смерзшиеся от мороза губы, прошептал:

– Сейчас увидишь.

Рубос посмотрел на гору, качнул головой, вернулся к огню, взял кружку восточника, налил туда чай, подошел к Сухмету.

– На-ка лучше глотни, а то…

И замер. Гора, которая только что была слепым и бездумным нагромождением камня, острых граней и ночных облаков, вдруг превратилась в прекраснейший дворец. Кажется, еще более прекрасный, чем прошлый раз, когда они были тут с Лотаром, Ду-Лиа, Ди и даже с Азмиром.

Сухмет, осознав, что теперь подлинное видение не исчезнет, поднялся, взял кружку из неподвижных пальцев Рубоса и с удовольствием хлебнул. А мирамец завороженно стоял, не спуская глаз с открывшегося ему видения. Наконец он прошептал:

– Да, редкостная красота. Жаль, что придется…

Сухмет бросил на него негодующий взгляд:

– Давай попробуем сначала хитрость, Рубос. И вообще, я просил бы тебя быть осторожнее в мыслях. На этот раз у нас такой противник – сны читает, не то что мысли!

Рубос встряхнулся.

– Извини, я в самом деле как-то не очень ловко об этом подумал. – Он стал собирать лагерь. – Что теперь?

Сухмет допил чай, потом стряхнул последние капли на снег, который намело у камня, где он просидел всю ночь, и стал собираться. Это длилось недолго. Потом он забил крохотный огонек костерка и посмотрел на мирамца, который уложился еще быстрее и спокойно ждал его у каменной стены, поднимающейся вертикально вверх.

– А теперь, Рубос, я придам тебе немного силы для боя. Потому что тебе, хочешь ты того или нет, придется сегодня потрудиться мечом.

– Я не то что меча сейчас не подниму, но даже кружку тебе едва донес, не расплескав. Что поделаешь, годы, как ты однажды сказал.

Сухмет едва заметно кивнул:

– Да, знаю, ты в плохой форме. И твоей вины тут нет. Но я попробую придать тебе немного молодости, Рубос. Ты готов?

Рубос улыбнулся, и на мгновение стало видно, как он улыбался, когда носился с караванами по всему Гурхору, когда участвовал в походах Лотара, когда был соправителем Мирама и сколачивал из своего владения самое процветающее княжество побережья.

– Разве найдется кто-то, кто в таком деле скажет нет?

Но тотчас лицо его стало не темнее снега, руки свела судорога, ноги подогнулись, и он вынужден был, чтобы не упасть, опереться о стену. Потом по его телу прошла волна дрожи. Но, поборов ее, он выпрямился, лицо его разгладилось и стало красным от морозца, а в глазах заиграл давно забытый молодой блеск. А Сухмет все насылал и насылал на него свои чары…

Когда Сухмет кончил свое колдовство, даже сияние Рубосовой кольчуги стало другим – яростным и прекрасным. И он все время смеялся, а его голос эхом рассыпался в скалах на той стороне ущелья. Потом он выхватил меч. Всю дорогу, пока они тащились с Сухметом в центр мира, ему хотелось передать эту бессмысленную железку слугам или наемным погонщикам яков, которые везли их. Когда три дня назад погонщиков отпустили, он чуть было не попросил понести этот ятаган Сухмета. И только гордость удержала его.

А вот сейчас он выхватил меч и крутанул его в воздухе, слушая упоительный шелест воздуха, рассекаемого сталью, и чувствовал, как точно так же свистит от напряжения и силы каждый мускул в его теле, каждая косточка, каждый нерв!

– Сухмет, сюда стоило тащиться только для того, чтобы вот так крутануть меч! Неужели в молодости всегда было так хорошо?

Сухмет смотрел на мирамца довольно сурово. Он проверял, не хватил ли лишку, передавая ему энергию из посоха Гурама. Всем известно, что сила посоха придает любому человеку особое, радужное настроение, почти наркотическую эйфорию, и ее избыток был не менее опасен в бою, чем мечи противника. К тому же она оказывалась тем сильнее, чем слабее до передачи энергии бывал тот, кого накачивали магией. Судя по его поведению, Рубос был весьма плох, но с этим приходилось мириться. И надеяться, что эйфория выветрится с ходом времени.

– А теперь, Рубос, мы пойдем по воздушному мосту. Он скользкий, при здешних ветрах по нему вообще едва возможно ходить. Но это самый легкий путь, который я смогу проложить к воротам Хифероа.

И Сухмет стал наколдовывать воздушный мост. Понимая, что это не будет легкая прогулка, он строил его максимально широким, на поверхности делал иззубринки из мелких вихрей, а все подъемы старательно сглаживал. Но все равно, когда он посмотрел, что получилось, у него замерло дыхание и дрогнули ноги.

Мягким полукружьем, как винтовая лестница, мост поднимался от карниза, где они ночевали, до самых ворот замка, плавно обходя три защитных колдовских кольца, которые перекрывали путь наверх примитивным скалолазам. Но все-таки три сотни ярдов высоты, которые им предстояло преодолеть, прошагав почти милю по поднимающейся неверной воздушной тропе, висящей над пропастью, грозили ошибкой и гибелью на каждом шаге.

Внезапно свист ятагана за спиной Сухмета умолк. Рубос увидел мост. Сразу после изготовления его могли видеть и продвинутые немаги, а кого еще, если не Рубоса, всю жизнь провозившегося с Лотаром, Сухметом и демонскими штучками, можно было назвать продвинутым? Он спросил:

– И по этому в самом деле можно пройти?

– Это лучшее, что можно придумать в нашей ситуации.

Но Рубос еще сомневался:

– В прошлый раз вы все говорили, что доступ к воротам закрыт силовыми полями или чем-то еще?

– Ты видишь, их сняли, они не нужны. Хифероа играет в щедрость и даже объявил всем слугам Нахаба амнистию. Поэтому, считай, нам повезло, и давай воспользуемся этим везением. Если бы они оставили тот лабиринт, по которому когда-то прошел мой господин, мы бы с тобой никогда не сумели его преодолеть.

Рубос с недоверием смерил взглядом мост, неверной дорожкой ведущий к замку над ними.

– Ты хочешь сказать, что бывают более опасные мосты?

Сухмет вздохнул, улыбнулся и хлопнул Рубоса по плечу. Тогда мирамец тоже улыбнулся и спрятал ятаган в ножны.

– А не следует ли нам замаскироваться? Все-таки, если мне не изменяет память, Лотар тогда спрятался под Киноза?

– Мы идем официально требовать наш трон. Вернее, трон, принадлежащий тебе, Рубос. Зачем же нам маскироваться? – И лишь потом Сухмет тихо добавил: – Маскироваться должны другие. И да поможет им Кросс!

Они ступили на мост, который несильно закачался под ними, и стали подниматься по едва видимой дорожке. Как Сухмет и ожидал, в вихрях, которыми был покрыт мост, нога тонула, как в тугом восточном ковре. А это, что ни говори, помогало.

Они прошли почти три четверти пути, когда сильный порыв вдруг сбросил Рубоса с моста. Или он сам ошибся, потому что от долгого напряжения стал чуть хуже чувствовать воздушное сгущение под ногами, которое и было, собственно, мостом.

Он заскользил вниз, безнадежно попытался схватиться руками за слишком гладкую покатую поверхность… И вдруг, когда уже думал, что сейчас полетит в пропасть, обрел слабую, тающую опору под ногами, которая позволила Сухмету выдернуть его на основной мост.

Оглянувшись, Рубос с тревогой спросил:

– Что это было?

– Я приготовил как раз для такого случая одну страховку, которую можно очень быстро подставить в любом месте.

Рубос кивнул, а потом снова спросил:

– Одну приготовил? – Только одну. Так что больше не падай.

К счастью, сильных порывов горного ветра больше не было, и они дошли до ворот без осложнений. Зато осложнения начались сразу, едва они ступили на каменный порог.

Сухмет не зря в свое время нагружал сознание Лотара, который приходил к Хифероа, частью своего восприятия. Почти личностное присутствие позволило ему теперь планировать все действия. И разумеется, он запомнил расположение покоев дворца, главные препятствия и постарался предусмотреть способы их преодоления. Но такого не ожидал даже он.

Когда они ступили в коридор, имеющий колдовскую акустику, от стен, которые их окружали, стали отделяться белые тени, и их становилось все больше. Спустя полминуты перед немного растерянным Рубосом и Сухметом с посохом в руках расположилась настоящая армия эрков, вооруженных арбалетами, трубками для стрельбы отравленными стрелами и просто небольшими копьями. Среди моря пернатых голов мрачными, могучими скалами возвышалось несколько Кинозов.

Рубос прошептал:

– Если ты хочешь, чтобы я через это прорубался, то ты меня переоцениваешь, Сухмет. Или дал слишком мало энергии из посоха. Не пора ли исправить ошибку?

– Нет, это еще не противники. – И, повысив голос, Сухмет уверенно произнес: – Мы послы, пришли к вашему господину с просьбой вернуть нам украденное много лет назад имущество. Доложите о нашем прибытии или пропустите нас.

Один из Кинозов взревел. В усиленной акустике его голос раскатился оглушающим эхом. Но в этом реве даже Рубосу почудились вполне понятные слова. При желании их можно было перевести на членораздельную речь примерно так:

– Проваливайте! Наш новый господин не будет слушать пустых угроз!

– А ведь угроз еще и не было, не так ли, Рубос? – спросил Сухмет, поворачиваясь к напарнику, а когда его губы стали не видны эркам, шепотом добавил: – Прячься за колонну и зажми уши…

И почти тотчас он поднял посох и быстро прочитал заклинание. Кто-то из эрков попятился, кто-то, наоборот, бросился вперед, чтобы остановить мага… Почти все Кинозы, сколько их тут ни было, тоже рванулись вперед, но им помешали суетливые эрки, а когда стало понятно, что именно вызывал Сухмет своим наговором, было уже поздно.

Вечные факелы, огромные медные колбы, наполненные специальным горючим порошком, вдруг разлились ослепительным огнем, почти взорвались, за считанные мгновения выбрасывая ту энергию, которую должны были выдавать многие века. Огонь их был так горяч, что первые эрки, которые оказались в струях пламени, даже не сгорели, а испарились, превратились в ничто. Два или три Киноза, которые заметались, продлили свою жизнь дольше, но и они загорелись…

Когда столбы огня потихоньку опали, когда невыносимый в этом коридоре рев извергающегося пламени утих, а горячий ветер, бьющий из жерла пещеры, как пустынный самум, спал, Рубос, который очень толково спрятался за высеченную из скалы колонну с одной стороны ворот, поднялся на ноги. Сухмет еще сидел за такой же каменной колонной с другой стороны входа и пытался спрятать голову.

Рубос заглянул в пещеру – она была пустынна и темна. Лишь на камнях горный ветер перебирал пласты черного пепла, стряхивая его в пропасть за порогом.

Мирамец подошел к Сухмету и положил ему руку на плечо:

– Ну, ты им показал… Да и мне тоже. Никогда не видел ничего подобного.

Сухмет поднялся:

– Видел, и даже не один раз. Правда, не в таких масштабах, но тут факелы были уж очень хороши. И почти на треть заполнены порошком.

Они пошли по пещере вниз. Сначала Рубос почему-то не хотел наступать на самые плотные залежи черного пепла, но скоро перестал обращать на них внимание. И все-таки он несколько раз оглянулся, когда они вышли на залитую дневным светом, не тронутую колдовством Сухмета часть коридора.

– Неужели там никого не осталось?

– Посмотри лучше вперед, – ровным голосом произнес Сухмет. – Вот наши следующие собеседники.

Рубос мигом обернулся. Но ему стоило изрядного труда понять, что Сухмет имеет в виду не что-либо, а огромные треножники, которые были расставлены для тепла вдоль стен следующего зала.

– Неужели эти тазы на подставках представляют опасность?

Сухмет озорно блеснул глазами:

– Постараюсь, чтобы не представляли.

Он снова стал в позу вызывания заклинаний, поднял вверх посох и начал произносить звуки, трудные для понимания даже привыкшему к разным языкам и наречиям Рубосу.

И вдруг треножники стали гореть ярче, потом еще ярче… Теперь большая их часть пылала почти так же неистово, как бесконечные факелы в предыдущем коридоре. Рев и этого пламени казался оглушительным, но так как тут не было магической акустики, его вполне можно было выдержать.

Некоторые из треножников стали двигаться, переступая коваными ногами по ровному полу, иные стали звонко дрожать… Но едва угли в их чашках выгорели, они все замерли, и теперь уже ничто на свете, кроме новой порции топлива, не могло их оживить.

– Как мне кажется, в твоих приемах наблюдается некоторое однообразие, – проговорил Рубос, когда стало ясно, что путь вперед опять открыт.

Сухмет поднял взгляд на мирамца:

– Это еще что? Вот когда придет пора аннигилировать трон и посох, вот тогда энергии выделится столько, что… Боюсь, как бы вся скала разом не обрушилась.

Рубос приостановился:

– В самом деле? А где в этот торжественный миг должны быть мы?

Сухмет подошел к стене, в которой некогда была пробита небольшая дверца. Теперь она была заложена, и так плотно, что создавалось впечатление, что стена состоит, как и в других залах дворца, из монолитной скалы.

– Хотелось бы, конечно, оказаться как можно дальше. Но боюсь, я буду на расстоянии вытянутой руки. Или, что не имеет значения, на расстоянии броска моего посоха до трона. Видишь ли, Рубос, в посох теперь заложено такое заклинание, которое позволит уничтожить оба этих инструмента, едва они соприкоснутся… А кидаю я не очень далеко. Жаль, мало тренировался в этом деле.

Рубос постоял, опустив голову.

– И, насколько я понимаю, мне в этот момент придется сдерживать слуг Хифероа? Значит, я тоже должен быть?..

Он не договорил, но Сухмет его понял:

– Я предупреждал тебя – нам следует готовиться к смерти.

– Да, – Рубос стал прямее и усмехнулся, – я помню.

Сухмет внимательно посмотрел на мирамца:

– Ну, в отношении тебя существуют варианты. Возможно, появится шанс спастись…

– У нас разные представления о безопасности, тебе не кажется?

Рубос ответил так спокойно, что Сухмет понял: больше на эту тему говорить не придется. Поэтому он повернулся к заинтересовавшей его стене и снова стал ее осматривать.