Текст книги "Вергилий. Социально-фантастический роман"

Глава 5

Нельзя требовать от грязи,

чтобы она не была грязью.

А. П. Чехов

– Злишься на меня? – спросил Подгорский, когда они остались одни в машине перед вокзалом. Он так и светился торжеством: выпутался из совершенно «убитой», безвыходной ситуации.

– Нисколько, – холодно ответил Сильчев. – Наоборот, очень рад за девчонку. Тут и в самом деле родным крыть будет нечем. Человек работу нашёл, и неплохую, не зря пахал столько лет без всякой надежды на успех.

– Ну что, звоню девчонкам, договариваюсь на вечер? – спросил Подгорский.

– Опять секс-турнир? – кисло усмехнулся Денис.

– Нет, – покачал головой Леонид, – я по натуре во всём собственник, да и вообще – до маразма в отношениях с женщинами мне ещё далековато. Просто Зоя потрясла меня своей жертвой, я не могу так сразу бросить её.

– Собственно, она не оригинальна, таким принципом многие жёны, любовницы сейчас руководствуются: заменить любимому человеку всех остальных женщин на свете, благо общеобразовательного материала под рукой – и в книгах, и в интернете – сколько угодно, – пожал плечами Сильчев. – Я стараюсь соблюдать наш договор и с удовольствием поддержал бы компанию, но просто сегодня у меня нет никакого настроения, я влип по самые уши, у меня неприятности, и довольно крупные, причём надолго. Надо осмыслить то, что произошло.

Подгорский насторожился:

– Влип? В чём дело? Или мы недостаточно хорошо знакомы, чтобы тебе быть откровенным со мной до конца?

Денис поколебался какое-то время, затем протянул Подгорскому планшет с пасквилем, ссылка на который уже полдня как висела в его электронной почте.

– А, понятно, – разочарованно протянул Леонид, пробежав глазами представленный ему текст. – Даже я, новый в вашем городе человек, в курсе проблемы. Георгий Владимиров, он же легендарный Жора Дрон, который с высоты птичьего полёта весь ваш местный литературный мир облетает и… облетает. Собственно, чему удивляться: таких ушлых ребят в творческих кругах на любом уровне хватает, тебя он ещё семь лет назад начал учить, как следует писать, не понимаю, чего ты сейчас-то так расстроился?

«Как-то наш местный прозаик Денис Сильчев обратился ко мне с просьбой: „Ну хоть вешайся: не печатают меня в России, всё Канада да Канада, не мог бы ты, дружище, изготовить несколько сокрушительных разгромных рецензий на мои опусы, чтобы сподобился я привлечь к себе хоть немного внимания? Ну, вроде как чёрный пиар, хоть такой вариант попробовать“. Чего не сделаешь для друга? Тем более что книги Сильчева не левой рукой, а даже левой ногой написаны. Впрочем, судить читателю…»

– Ты что, и в самом деле обращался к Дрону с такой просьбой?

– Ага, я похож на самоубийцу? – разозлился Денис. – Слушай дальше, если тебе действительно интересны наши страсти-мордасти. Буквально через пару часов после того, как я удостоился внимания Георгия, мне позвонила некая Марина Стрыгина и спросила, понравился ли мне присланный «с заоблачных высот» подарочек? Он не останется единственным, их предполагается целая серия, буквально по пасквилю на каждое моё крупное произведение. Мол, я залез не в свой огород, завёл непонятную игру с её компаньоном Маратом Ракитиным. Хотя никаких игр с Маратом я не затевал. Мы просто влюблены были с ним в одну женщину, а она неожиданно умерла.

– Понятно, – покачал головой Подгорский. – Ну ты, Денис, и в самом деле суицидник, ни одно событие из личной жизни в своих рассказах не изменил.

– Да, только имена другие поставил, – растерянно пробормотал Сильчев, – откуда мне было знать, что так получится? Барыню всё устраивало, мы даже договорились с ней об издании моего романа «Эва», и тираж, и количество авторских экземпляров обговорили, но она, как всегда, меня прокатила.

Леонид подумал какое-то время, затем подвёл итог:

– Ладно, я всё приведу в норму, но при одном условии: сегодня ты будешь бодр и весел и не испортишь нам вечер.

Что Сильчеву оставалось? Только кивнуть в знак согласия.

– Договорились, считай – ударили по рукам!

В машине, чтобы не терять времени, Подгорский принялся «решать проблему»:

– Не ломай зря голову, как я буду улаживать твой конфликт. Просто заплачу Дрону вдвое больше, чем ему было обещано.

Денис скептически скривил рот.

– Только-то? Забыл, что у Барыни целое издательство в собственности, я уж не говорю о фрилансерах – при необходимости, только свистни, борзописцев набежит несметная свора.

– Ну, с такими, как Стрыгина, есть другие методы: я уже позвонил своим ребятам, чтобы они составили на неё подробное, обстоятельное досье. А вот с «дронами» обычно сложнее. Но в моей команде «шахматистов» выше головы, так что наплюй и забудь. В прошлый раз мы с тобой были недостаточно хорошо знакомы и я маловато рассказал о себе. Хотя что во мне может быть интересного? Типичное поколение отпрысков «героев» лихих 90-х. Впрочем, типичное, да не совсем. Мой отец был на старте легендарной Перестройки обыкновенным начальником цеха на крупном заводе, в прошлом вообще простой инженер. Когда появились ваучеры, мы продали всё, что только возможно: машину, садовый участок, мебель, даже квартиру. Завод шёл ко дну, отец без зазрения совести разворовывал его вместе с остальными волкодавами, не брезговал ничем, а деньги с маниакальным упорством вкладывал во всё те же, казалось бы ничем не обеспеченные бумажки. Потом эта макулатура превратилась в акции, но только в нефть и газ, никакой оборонки, вообще какой-либо экзотики. Всё изменилось, когда отец пришёл со своими фантиками на первое собрание того же «Газпрома», разыскал людей, имена которых были указаны в бюллетене с предложением их на высшие посты в компании, и поставил условие: я вам голоса, вы мне работу. Так и началось. Когда мать разводилась с отцом, они договорились, что её доля делится на двоих: ей и мне. Я в то время уже завершал учёбу в Российском государственном институте нефти и газа имени Губкина. То есть шагал по стопам отца с той лишь разницей, что он закончил его вовремя, когда никто об учёбе вообще не помышлял, некогда было, ну а я всего лишь за два года, вдобавок к основному своему образованию. Потом, как я тебе уже говорил, ещё два года Оксфорда добавил, опять же вслед за отцом, для полировки. Так что на шее у папаши я давно не сижу, у меня свои деньги, акции, должности, которые по мере сил и возможностей я приумножаю. Я только с виду мажор: чтобы поддерживать знакомства, приходится хотя бы иногда появляться в самых разных местах. В тот раз я был совершенно ни при чём, но на дороге крут не ты, а твоя машина. Меня подрезали – а я оказался в дураках. Отец не мог не вмешаться – сейчас дело утрясают, заминают. А пока я в задрипанном маленьком городишке, где скука смертная, вот и нанял тебя шутом гороховым, чтобы ты меня развлекал. Но так поначалу было – сейчас меня как-то незаметно начали затягивать ваши заморочки, а проблемы я решаю обычно до того, как они возникают, по печальному опыту зная, что иначе они начнут решать меня.

Сильчев мало что понял из откровений Леонида, да и не пытался особо в них вникать. Он изо всех сил старался не «ломать строй», хотя мыслями был далеко от их столика. Наконец что-то замкнуло, и он, воспользовавшись тем, что девчонки отлучились ненадолго, предложил Подгорскому:

– Слушай, а ты не хотел бы параллельно со своей нефтянкой замутить что-нибудь другое, более перспективное?

Леонид насторожился, но больше из-за сомнений, не слишком ли он был сегодня откровенен со своим новым знакомым. Деловые предложения от какого-то жалкого лузера – что могло быть смешнее? Однако то, что он потом услышал, заставило его призадуматься. И тем не менее все серьёзные разговоры они постановили отложить до утра следующего дня.

В этот вечер все, наверное, были слишком перегружены собственными размышлениями. Рая была не исключением.

– О чём это вы с таким сосредоточенным видом весь вечер шептались между собой, если не секрет? – с интересом спросила она Сильчева, когда Зоя с Подгорским пошли танцевать.

– Для тебя нет, – усмехнулся Денис, – просто в разговорах этих подтвердилось то, что я тебе уже говорил: Леонид вовсе не молокосос и не тусовщик, как мы о нём думали, а сам по себе, помимо отца, весьма крупная рыба. Во всяком случае, слишком крут, чтобы Зое строить на него какие-либо планы. Как она, пока так и не забеременела?

Рая пожала плечами.

– Знаешь, тут всегда лотерея, тараканьи бега. Приспичит – хоть ты тресни, ничего не получается, а чуть-чуть забылась, оплошала – тут же влипла: две полоски на небезызвестном тебе тесте. Тем более что вдобавок я ещё под ногами путаюсь, отвлекаю огонь на себя.

– Отвлекаешь огонь? На себя? Ты-то тут при чём? – удивился Сильчев.

– А ты? – вопросом на вопрос ответила Зоя. – Как так получилось, что в нашем соперничестве Подгорский меня выбрал? Во всяком случае, прочь не откинул. Да, да, теперь твой бычок пользует нас сразу обеих. Только не вместе, а поодиночке. Вот только пока и от тебя, и от Зои скрывает свой кобелизм. Чего ухмыляешься? Твоя школа. «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь». Помнишь? «Евгений Онегин».

– Да, конечно, – рассеянно кивнул Денис. – «Так воспитаньем, слава богу, у нас немудрено блеснуть».

– Вот-вот, я и блеснула, – поддакнула Рая. – Таким штучкам от тебя набралась, сама завожусь с пол-оборота. И откуда, интересно ты выучился подобным премудростям?

Сильчев пожал плечами.

– Возраст, опыт, куча литературы в придачу, ну а главное – женщин много разных было, но только две настоящие жемчужинки попались, с тем сахарком от Бога.

– Сахарком, – удивилась Рая. – Впервые слышу. Выходит, чтобы преуспеть в любви, надо больше сладкого есть? Да разнесёт моментально, станешь как корова!

Денис расхохотался.

– Я не о том совсем. Просто притча есть такая: однажды Бог, будучи в хорошем расположении духа, решил подарить всем женщинам на Земле по кусочку сахара. Один кусочек у него остался лишним, вот с тех пор мужчины и бесятся, ищут ту женщину, которая слаще остальных.

– Понятно, – немного раздражённо подвела итог Раиса. – Тебе просто повезло. А как мне быть? Я, конечно, не вылезаю из модных ресторанов, провожу вечера в хорошей компании, но что в итоге? Меня отымели два козла: только со старым рассталась – тут же молодой привязался. Казалось бы, по всем законам минус на минус должен дать плюс, но где он? Может, кто-нибудь из вас мне хоть платьишко подарил или браслетик?

– Вопрос явно не ко мне, – от души расхохотался Сильчев. – Слушай, а давай больничный возьмём? Вроде как прохватила нас (как бы помягче выразиться?) диарея от всех этих изысканных кушаний? Если с инфекционистом договориться, до трёх недель можно в больничке прокантоваться. Для старого козла не вопрос, а вот молодой столько не выдержит, тут же замену тебе найдёт.

Рая промолчала, не стала пенять Денису на его чёрный юмор.

– Ясно. А если серьёзно, что посоветуешь?

Сильчев вздохнул.

– Дня на три хотя бы умотать куда-нибудь. К бабушке, к маме. Вернёшься потом как ни в чём не бывало. Не твой ранг, ты права, только время зря теряешь. Мне и самому сей фрукт смертельно надоел, от писанины отвлекает. Но мне сложнее.

Рая задумчиво покачала головой.

– А что? Может, ты и прав.

– Конечно, прав, – поддакнул Денис. – Если он на тебя запал, никуда он от тебя не денется, а если нет, пусть других дур поищет. Слава Вседержителю, у нас в городе такого добра выше головы.

– Что-то не верится, – скривила губки Рая. – Помнится, в самом начале нашего знакомства я поделилась с тобой Зойкиным секретом, так ты тут же на неё Лёнчику настучал. С какой стати сейчас вдруг помогать мне вызвался? Опять ведь продашь!

– Нет, – покачал головой Сильчев, – просто я обман ни в каком виде не терплю, вот и принимаю твою сторону. Оставь координаты: как только ситуация прояснится, я тебе тут же позвоню.

Глава 6

Опасности лучше идти навстречу,

чем ожидать на месте.

А. С. Суворов

Денис долго пытливо вглядывался в непривычно серьёзное лицо Подгорского и вдруг ощутил на спине холодные капельки пота. Только сейчас у него наступило отрезвление: до этого он действовал не раздумывая, в каком-то отчаянном порыве. Недельной давности разговор с Леонидом, во время которого Сильчев весьма путанно излагал свои мысли, хотя вроде бы подготовился к нему заранее, с первых же минут сбил его с толку. Насторожило в первую очередь то, как Подгорский отреагировал на его слова: напрягся, словно хищник, почуявший крупную добычу. И хотя Леонид тут же понял свою ошибку и попытался вернуть себе прежний вальяжный вид, попытка не удалась, а как раз наоборот – лишь утвердила Дениса в его подозрениях.

Однако отступать поздно было. Сильчев молил Бога в надежде, что Марат отмахнётся от его просьбы приехать, как от назойливой мухи, во всяком случае не воспримет её всерьёз. Но тот отреагировал мгновенно, сказав, что будет вечером, сразу после работы сядет на скоростную электричку. Что двигало Денисом? Месть? Нет, скорее страх. «Месть – блюдо, которое надо подавать холодным»: обычно люди не торопятся с ней, тщательно выбирают подходящий момент. А вот страх гонит нас с первой минуты и до последней, и неизмеримо важно, чтобы на любом этапе он не перерос в панику.

К дому Подгорского они ехали на такси, в пути, чтобы подсластить пилюлю, Сильчев рассказал Ракитину о том, что решил сам поговорить с Наташиной племянницей и вернулся от неё не с пустыми руками. Заодно поделился с Маратом своими неприятностями, вызванными атакой, которую предприняла на него Барыня. Ракитин ответил, что в курсе происков Стрыгиной и даже посвятил Дениса в её дальнейшие планы: очернить его в Москве и спровоцировать его исключение из Союза писателей. В итоге Сильчев решился рассказать о цели своего звонка: предложил Марату сменить хозяина. Он даже не ожидал, что Ракитин окажется в таком восторге от его предложения.

Леонид отказался от варианта посещения ресторана, попросив всё ту же «Берлогу» сервировать стол у него в квартире. Официант удалился, чтобы не мешать предстоявшему важному разговору. Первые полчаса они просто ужинали, болтали о всякой ерунде, присматриваясь друг к другу, затем Подгорский рассказал, что после долгих раздумий и расчётов он решил посоветоваться с отцом. Они нашли местечко недалеко от Москвы, чтобы встретиться, а не обсуждать тему по телефону. Переговоры прошли удачно, он получил полный карт-бланш, а заодно и лимит на весьма крупную сумму денег.

Сильчев решил не мешать договаривающимся сторонам и удалился в комнату, где был домашний кинотеатр и неплохая коллекция фильмов. Вернувшись, по оживлённым лицам Марата и Леонида он понял, что сделка в общих чертах (или, что называется, на пальцах) ими уже заключена. Дальше они решили продолжить ужин, и уж тут без него никак нельзя было обойтись.

– Мы решили, что имеет смысл организовать филиал нашего совместного предприятия в Коломне, – проинформировал Дениса Подгорский, многозначительно переглянувшись с Маратом. – Ты по-прежнему не желаешь бросить заниматься ерундой и заняться устроением своего материального благополучия? Я начинаю верить в Бога: кто ещё мог привести меня в Коломну, познакомить с тобой и поймать благодаря тебе за хвост Жар-птицу? Пойми, тут и для тебя шанс, которого ты, быть может, ждал всю свою жизнь. Дважды такое не повторяется.

Сильчев с досадой отмахнулся.

– О чём ты, Леонид? Мы с тобой, я думаю, уже достаточно хорошо знакомы, чтобы ты в состоянии был понять: у меня свои представления о счастье, ну а нынешнюю дыру в моей личной жизни деньгами не закроешь. Что касается филиала в нашем городе – я считаю идею очень удачной, «технарей» экстра класса у нас выше головы: промышленность когда-то была очень развита. Ты лучше скажи, как там дела с Мариной Стрыгиной? Ты вроде обещал ею заняться.

Подгорский рассмеялся.

– Ты так ничего и не понял? Я сам не дурак, но отец, если уж за что-то берётся, всё делает с размахом. В мыслях у нас не просто фирма – холдинг, а такая махина и недели не просуществует без мощной службы безопасности. Если вовремя с ней не подсуетиться грош цена всей затее. И, разумеется, в первую очередь эта служба займётся Барыней, как ты её называешь. Так что забудь свои страхи, я ведь не случайно упомянул о хвосте Жар-птицы. С Дроном твоим я уже побеседовал, мы довольно быстро нашли общий язык. Договорились: если Марина прокатит его с гонораром (в чём я, признаться, нисколько не сомневаюсь), я заплачу ему вдвойне. И обязуюсь прибегать к его услугам постоянно в дальнейшем. Он ведь, оказывается, как и ты, в своё время в газете подрабатывал, а такие ценные кадры на дороге не валяются, всегда пригодятся.

– Ну-ну, – скептически усмехнулся Денис. – Насчёт Дрона ход мастерский, ничего не скажешь, а вот по Стрыгиной… Как говорится, свежо предание, да верится с трудом. Боюсь, мил дружочек, что ты Марину явно недооцениваешь.

Сильчев взглянул на Марата в поисках поддержки, но тот лишь многозначительно промолчал. Леонид уловил его взгляд и пожал плечами.

– А кто сказал, что я её недооцениваю? Ясно, что она не сама по себе. Мы и пальцем с отцом не шевельнём, пока не узнаем, кто стоит за нею. Но с любыми людьми можно договориться: в долю взять, откупиться. В обход Марины или вместе с ней – какая разница? Ты что, намереваешься меня учить, как дела в бизнесе вести? Возьми, к примеру, Марата. Казалось бы, какой смысл ему шило на мыло менять? Никакого. Ан нет, перейдя к нам, он навсегда покидает категорию батраков и утверждается в категории хозяев. То есть становится акционером, совладельцем, чего с Мариной ему в веки вечные не светило. Я понятно объяснил суть вопроса?

Сильчев кивнул. Они забрались в такие дебри, где он и в самом деле выглядел беспомощным котёнком.

– Ну так что, Марат? – жёстко спросил Ракитина Подгорский. – Прости, но отсрочек я тебе дать не могу. Завтра же ты должен будешь встретиться с моим отцом, предъявить нашим юристам все свои договора и лицензии. Уже придумал для «жёнушки» своей оправдание по поводу твоего отсутствия?

– Да, конечно, – с готовностью ответил Марат. – Собственно, я давно собирался в Сколково, по делам да друзей, коллег навестить. Ну, а сколько я там пробуду, кто станет контролировать? Отмазка – лучше не бывает.

– Я надеюсь, ты у меня сегодня переночуешь? – поинтересовался Леонид. – Места тут, сам видишь, на целый симпозиум хватит.

– Нет, – помялся Ракитин, – у нас с Денисом кое-какие дела зависли, от него ранним утречком я и отправлюсь на электричку.

Крохотная однокомнатная квартирка, доставшаяся Сильчеву по итогам раздела имущества с его бывшей женой, к приёму гостей была совершенно не приспособлена. Но была уютная комната и в придачу к ней большая кухня, где даже стоял диван. Во всяком случае, в прошлый раз, когда к нему напросилась в гости «графиня Карина», они втроём прекрасно разместились.

Довольно быстро они поделили Наташино наследство, и Сильчев решил высказать Марату некоторые сомнения, которые глодали ему душу.

– Послушай, Маратик, ты ещё вправе отказаться. Я ведь ни Леонида, ни его гоп-компанию как следует не знаю. Вполне возможно, что ты попадёшь здесь из огня да в полымя. Тебе надо быть очень внимательным при заключении контракта: акулы на тебя заглядываются те ещё.

Ракитин пожал плечами и благодушно рассмеялся:

– Я всё понимаю, Денис, но крупных дел без риска не бывает. Есть у меня хороший юрист. Надеюсь, он себя с наилучшей стороны проявит. Как бы то ни было, хуже, чем сейчас, под игом Стрыгиной, всё равно не будет. Во всяком случае, я так надеюсь.

Перед уходом Подгорский быстренько собрал им снеди с барского стола (чего добру пропадать), так что пиршество продолжалось. В разгар его как раз и раздался звонок в дверь. Весьма неожиданный. Как нежданной оказалась и сама гостья. Сильчев поморщился. Рая? Господи, как не вовремя!

– Дэн, ты уж извини, что так получилось, но не могла я там, на даче у подруги, усидеть. Тут такие события разворачиваются, а я, получается, в стороне. Ты уверен, что мне совет хороший дал? Я что-то засомневалась. Ну, пользуются мной – и пускай пользуются. От меня же не убудет. Как ты смотришь на то, чтобы мне вернуться? Почему я должна сдаваться без боя?

Она вдруг осеклась, когда на кухне заметила, какими ошарашенными глазами смотрит на неё незнакомый высоколобый, широкоплечий, с горбинкой на носу мужчина.

– Слушай, ты не один, – смешалась она. – Я, наверное, не вовремя?

– Конечно, не вовремя, – с готовностью подтвердил Сильчев. – Случайно не проголодалась? Садись за стол, тут на всех хватит, сейчас тарелку с вилкой принесу.

– Да я слона готова съесть! – глаза у Раисы радостно заблестели. – Наверное, по запаху сюда, как по компасу, и добиралась. Тем более что готовка, насколько я успела заметить, не домашняя – фирменная.

Денис усмехнулся.

– Ну, от моей стряпни компас тебя непременно к реке бы увёл, чтобы утопиться. Слушай, ты ведь ас: может, угадаешь, откуда эти яства? Наводку дам: Подгорский нас угостил. Нам самим, с нашими дырами в карманах, разве что пельмешки с яичницей – больше ничего не удалось бы изобразить.

– И чего тут гадать? – заливисто расхохоталась Рая. – Кухня «Берлоги», отменно готовят ребята.

– Ладно, хоть и не бабка, но точно угадка, – восхитился Сильчев. – С меня приз: сидеть будешь между двумя холостяками, примета верная – в самом скором времени замуж должна выйти.

Рая уселась, куда ей указали, и грустно вздохнула:

– Замуж выйти не напасть, замужем бы не пропасть. Скажи, а Леонид так мной и не интересовался?

Кто о чём, а вшивый всё про баню. Сильчев с досадой покачал головой:

– Опять ты о своём. Ну, если честно, соскучиться не успел. Дел выше головы привалило, не до тебя теперь. Кстати, ты так и не познакомилась с моим другом, пора уже. Марат – Раиса. Раиса – Марат. Ну что, выпьем за знакомство? А то у нас с Маратиком все тосты уже закончились.

Когда Рая отлучилась, чтобы принять душ с дороги, Марат, дотоле мрачно молчавший, принялся стыдить Дениса:

– Что ж, я смотрю, ты быстро утешился. Наверное, Наташу ты и не любил: с такими девахами сейчас связываешься. Что, «творческая личность», писательством своим прикрываешься? Не знал я, что ты такой кобель.

Сильчев внимательно посмотрел на своего новоявленного «друга» и понял, что Ракитин определённо перебрал, давно пора было укладывать его в постельку. Вот только где? Скорее всего, как раз здесь, на кухне. Однако упрёки несостоявшегося соперника всё-таки задели его за живое.

– А как ты думал, – зло ответил он. – «Они жили долго и счастливо и умерли в один день»? Я, во всяком случае, умирать не собираюсь. Ты просто не знаешь, кем для меня была Наташа. «Неслышной музой». Много лет она ободряла, подпитывала меня, гасила мои сомнения, неудачи своей любовью. И сейчас мне не просто тяжело, а невыносимо тяжко. Я должен найти ей замену, понимаешь, должен. Если мне не удастся это, я умру. Творчески ли, физически – для меня одно и то же. Осознал ты наконец, технарь засушенный? А если нет, плевать на тебя, засунь свои упрёки знаешь куда…

Они замерли на какое-то время, тяжело дыша, с ненавистью поглядывая друг на друга, понимая, что ещё минута – и они рассорятся надолго. Может быть, даже навсегда, чего сейчас делать ни в коем случае не следовало бы.

Денис встал и ушёл в комнату, буркнув встретившейся в дверях Раисе:

– Раёк, большая просьба к тебе: постели на диване этому психу и поставь будильник на то время, которое он скажет. Заодно со стола всё лишнее убери, если не трудно: сама разберёшься – что в ведро, что в холодильник. Потом ко мне приходи. Приставать не буду, можешь не беспокоиться. А утром Леониду позвонишь, доложишь, что объявилась.

Рая с готовностью кивнула.

Утром Сильчев увидел, что подушка рядом даже не примята. Когда он в одних трусах продефилировал на кухню, то ни Марата, ни Раисы (как и завтрака на столе) не обнаружил. Только записку с кратким, на уровне «сестры таланта», содержанием: «Я позвоню». Он не стал дожидаться звонка, сам набрал знакомый номер. После долгих безрезультатных гудков Раиса откликнулась наконец и доложила сонным, недовольным голосом:

– Слушай, и зачем вы его так напоили, интересно? Ну просто в хлам. Я его еле растолкала утром, Маратика вашего, но ничего: вызвала такси на дом, усадила на первую электричку. Надеюсь, что, когда ты будешь докладывать Леониду о проделанной работе по охмурению вашего VIPa, ты отметишь мои боевые заслуги? Особенно то, как я до глубокой ночи выслушивала стенания этого уникального зануды с непонятными упрёками в мой адрес и дифирамбами какой-то Наташе, которую вы с ним никак не можете между собой поделить, поскольку она, оказывается, дала дуба.