Текст книги "Придворный. Заклинание"

Кроме того, в шкатулке лежит костяной жетон для голосования, тоже с моим именем. Для выбора его опускают в урну. Не возбраняется передавать его своему доверенному лицу.

Все взносы оплатила сама Неста. Деньги ей верну, не хочу одалживаться по мелочам. Впрочем, и жетон ей пошлю. Пусть голосует, не жалко.

Найджел

– Найджел! Ты посмотри, какой у тебя заботливый зятек! Очень, очень хороший мальчик. Терезочка правильного женишка себе нашла.

– Да? Что такое?

– Вот – смотри! Еще один голос наш!

– Хм… На каких условиях? Чего он хочет?

– Немного. Ни-че-го! Вернул деньги, которые я за него заплатила в Гильдии, и без всяких условий прислал жетон. Все в семью, все для дома.

– Не ожидал. Честно скажу, удивлен. Мы так становимся третьей по силе фракцией в Совете.

– Третьей? Точно? Не второй? Аус Хансалы теперь тоже с нами.

– Все же третьей, но отстаем от второй лишь на один голос. Надо как-то отблагодарить Стаха. Вот так сразу, решительно, я бы даже сказал демонстративно, обозначить свою позицию…

– Пусть малышка напишет ему благодарное письмо и подпишется со словом «твоя».

– Прямо как невеста?

Завод

В моей конторе народу прибавилось. На входе сидит сторож, до славного звания швейцара он явно не дотягивает ни формой, ни статью, но все же есть кому пол подмести, чайку организовать, ну и прочие мелочи поручить. Курьер готов бежать по первому знаку, а перед юным копиистом лежит стопа дел, он водит перышком по бумаге, повторяя движение испачканной чернилами руки чуть высунутым языком. Евлампий при виде меня встал во фрунт, а вот опоздун уже не с нами, его заменили на более опытного чиновника.

Призвал секретаря и архивиста к себе в кабинет на совещание. Главный вопрос не мой отъезд, а расходование ежемесячного фонда. Пристроить деньги легко, а вот отчитаться надо правильно. Если до первого числа следующего месяца его не потратить, наверняка фонд срежут. Дескать, раз экономите – молодцы, экономьте дальше. Своей властью создал внутриведомственную комиссию. Я – председатель, секретарь-распорядитель, архивист-казначей. Понятно, с небольшой дополнительной доплатой из того же фонда. Думаете, я зря учебник по дворцовому делопроизводству читал? Евлампию за бравый вид и старание от меня лично приказал выдать 20 талеров, 10 – копиисту на приведение формы в порядок, причем ему деньгами не давать, а закупить потребное. Велел держать чай, сахар и баранки в умеренных количествах. Остальным фондом пусть рулят сами.

Как меня уважать подчиненные стали! Вы просто не поверите! Я, впрочем, тоже не слишком поверил. Но что делать? Боги велели делиться. Опять же и заботу, и ответственность с себя снимаю. Евлампий так просто светится от счастья. Люди, рассчитывая на премию, готовы совершать трудовые подвиги. Да и репутация хорошего начальника складывается из таких вещей.

Уже уехав, вспомнил, что так и не спросил – чем, собственно, занимается моя контора? Делами Зеленоземья, понятно, но чем конкретно? Вроде все работают, все при деле, никто не сачкует. Ладно, в следующий раз спрошу.

На заводе меня ждали. Руди Железняк, владелец завода и создатель новейшей, прогрессивнейшей, наиполезнейшей техники, как мне представила его дочь, моя знакомая Тина. Федул Латер, в мундире с иголочки. И не представленные мне их сопровождающие лица.

Руди – невысокий человек с висячими усами до груди и бородой, заплетенной в три косички. Раньше не встречал такой моды.

Показали паровой метатель. В отличие от обычного, не нуждается в магических кристаллах и одаренных для обслуги. Дрова, вода и пара кочегаров. Стал задавать вопросы, вышло неудобно. Вес – втрое тяжелее, чем прототип. Причем топливо и вода сюда не входят. Запуск из походного положения – около получаса: надо же разогреть котел. Скорострельность выше, пока есть пар. Последний гвоздь в крышку гроба проекта я забил, спросив про воду. Да, нужна дистиллированная вода. Можно брать любую, но тогда накипь сильно съедает срок жизни трубок и чуть меньше – котла. После вопроса о дистилляции воды в полевых условиях изобретатель посмотрел на меня с уважением и показал специальный бак для этих целей.

По большому счету преимущество одно – отсутствие магии. Ремонтопригодность приличная, но нужен обученный персонал. Цена? Не будем о грустном, хорошая сталь стоит хороших денег. Прокладки делаются из колониального сырья. «С серой?» – спросил я. Изобретатель тоскливо покивал. «Гуттаперча или каучук?» – Мой следующий вопрос поверг его в полное уныние. Тина непонимающе смотрит на отца. Похоже, она не в курсе технологии.

Второй экспонат – локомобиль. Универсальный паровой котел на колесах. Может служить повозкой, пахать, боронить, молотить, качать воду, распускать бревна на доски и еще десятка два полезных применений в сельском хозяйстве. Мощность ниже, чем у метателя, вес выше. Качество хуже, зато требований к воде мало. Цена? Крестьянин не купит, а помещику оно зачем?

С обслуживанием понятно – надо обучать людей. Но что они будут делать, пока нет работы? Единственный вариант – кому-то купить десяток локомобилей и к ним прикрепить группу обслуживания из трех-пяти человек техников при паре десятков кочегаров.

Показали самое интересное применение – железную дорогу. Уложенные на насыпь два параллельных рельса, по форме сложных в сечении. Локомобиль тянет площадку с дровами, тележку, забитую мешками с песком, кабину на трех человек – машиниста, кочегара и смазчика. Тут я в меру впечатлился. Узнав про цену постройки версты дороги – впечатлился еще больше. И это без стоимости земли!

Получил на руки красивые буклеты с великолепными картинками. Менее красивые, но тоже солидные описания возможностей применения. И стыдливо напечатанные на оберточной бумаге цены на создание партий из 10, 50 и 100 штук каждого типа продукции. Про создание железной дороги на сто верст вовсе было написано от руки.

Дальнейшая экскурсия по заводу потрясала воображение. Машины гудели, пыхали огнем, дымом и паром, бухали молотами, вырубая детали из железных листов или вдавливая их в формы. Я спросил про продажи станков. У других, оказывается, есть то же самое, но на магическом приводе. Они дороже при покупке, но дешевле в обслуживании, если у тебя не целый завод человек на триста рабочих, производящий всю потребную инфраструктуру.

За последовавшей после экскурсии закуской прямо спросил – чем таким я должен заинтересовать его королевское высочество? Только независимостью от магов? Оказалось, да. Именно это почти единственный аргумент. Второй – удешевление производства после промышленной революции – труднодоказуемый.

Руди рассказал о возможном мире, где нет магии, но паровые машины везде. Где железные дороги опоясывают континенты, где даже ручные метатели на паровой основе. Тут я спросил об электричестве, чем привел Железняка в крайнее возбуждение. Оказывается, электричество и приборы на нем противны богам, их делают только еретики и сумасшедшие. Даже магия лучше, чем электричество, хотя и она отвратительна. Человек понял, что сболтнул лишнего, и пояснил, что говорил про другой мир. Ведь именно там пар и электричество сражаются между собой. Интересно! Похоже, он тоже попаданец? Хм… А Тина? По разговорам, она местная.

После того как Железняк смущенно умолк, в разговор вступил Федул. Оказывается, он пристально следил за моей карьерой, сильно впечатлился и хочет помочь в моих начинаниях. Каких? Оно не столь важно, поддержит любые. Но ему очень хочется получить «на грудь». Лучше орден, но он согласен и на медаль.

Тут я поинтересовался возможностью оплачивать гарнизон крепости доходами с моих имений. Вы знаете, человек ожил, расправил плечи и прочитал лекцию о том, как откупщики зарабатывают. Оказывается, налоги исчисляют в деньгах, а сдавать их норовят натурой. Воинские части получают деньги, но едят, как все, мясо, овощи и хлеб. Одеваются солдаты в ткани, а не прикрывают срам монетами. Так что самый сладкий наш клиент – военный. Собираем налоги натурой, продаем, пусть через посредника, армейским, платим положенное в казну, а остаток кладем в карман.

У Латера есть младший сын. Хороший мальчик, уже четыре года помогает отцу в конторе. Если я возьму его на службу, то за пять процентов от разницы между моим текущим и будущим доходами он выстроит связи, оптимизирует расходы и наладит сбор податей. Памятуя о том, что с такими людьми надо торговаться, я заявил: «Хватит и трех процентов». «Слушаюсь», – неожиданно согласился Федул. Так нежданно-негаданно я нанял управляющего.

А ростовщик прямо сказал, что намерен заняться благотворительностью и потратить пять тысяч дукатов. Деньги – тлен, а вот орден… Думаю, вдруг принц будет не против? Интересуюсь, как связана благотворительность и орден «Почетный гражданин». Оказывается, прекрасно связана, даже подарки для моего начальства будут. И тысяча для меня лично, помимо благотворительности, которую может одобрить самое главное начальство. Нет! Каков соблазн, а?!

Подтверждаю, что деньги тлен, но вот хорошие бриллианты в качестве творения блага…

– Его величество!.. – задохнулся в благоговейной догадке откупщик.

– Я этого не говорил, – весомо опроверг я предположение.

– Так точно! – подтвердил Федул. – Будет! Лучшее отдам! Для самого важного случая берег! Ваша милость, вы только скажите государю, что так, мол, и так, есть, дескать, такой его вернейший подданный Федул Латер. Пусть про меня его величество узнает. Только скажите, и все. А уж я вам расстараюсь!

– Попробую, но обещать не имею права.

Обещания откупщик требовать не стал, не по чину низко кланяясь, распрощался и сбежал со встречи. Тина была крайне разочарована итогом. Она мечтала о развитии паровых машин, но о мелких вопросах, типа – кто и как будет ими пользоваться, не подумала. Ее отец, похоже, был готов к такому финалу.

После завода заехал к родителям. Пообедал и послушал новости. Мама подарила браслет из розовых жемчужин леди Мариане, та отдарилась перстнем с изумрудом и… шифром статс-дамы. Роженица пока толком не оправилась, и после завтрака они с мамой часа два болтали о том, как и что надо делать после родов с собою и детьми. Теперь родительница будет приезжать к ней каждый день.

Кстати, зельем из горной лаванды мажут и женщину, и малышей. Оно оказалось сильным ранозаживляющим для слизистых оболочек. Кожным тоже. Как сказала глава нянек: «Для младенчиков лучше и придумать нельзя». Те жемчужные зелья, что принц принес жене в подарок, уже истратили. Мариане досталось одно и детишкам по одному для укрепления косточек. Мама пообещала отдать принцессе свои три, которые я ей принес. Ведь еще же сделаю своей родительнице, правда?

Отца с товарищей столоначальника сняли. Дали вторую ступень «Заслуг», поздравили коллежским асессором, заявили, что он для больших дел потребен, мелочами есть кому заниматься. Пока поставили секретарем при Зеленом кабинете Министерства. Будет докладывать его королевскому высочеству о ходе дел, потому обязали присутствовать на министерских совещаниях. Без права голоса, понятно. Но включили в рассылку протокола. С жалованьем тоже лучше стало. Ну и почет, конечно. Особо доверенное лицо. Доступ без доклада. Это, знаете ли, далеко не у всех генералов имеется.

Разговор закончился, когда прибыл гонец от Кидора. Документы прибыли, велено срочно отправляться и до полуночи быть в замке. Что делать? Приказ есть приказ. Не прошло получаса, как я со слугами и повозками, одетый в простой мундир Зеленоземского Горно-Пехотного полка, но при регалиях, оказался около портала.

Глава 2
Баронство

Уголек

Вчера ночью переправился порталом в баронство. Что странно, сразу после меня со слугами начал переправляться Второй лейб-гвардейский полк инфантерии. Инфантеры – тяжелая доспешная пехота, весьма сильны при штурме укреплений. А в обороне они вообще непобедимы. Гвардейская инфантерия в зачарованных доспехах, увешанная амулетами, с боевым волшебником при каждой полусотне – это такая мощь, что даже приблизительно не могу представить, зачем их перебрасывают в мое баронство.

С другой стороны портала нас встречала делегация из трех офицеров гарнизона крепости и взвода конных егерей. Отдельно от них стоял бургомистр городка с помощниками и молодкой, которая держала в руках поднос с графином вина и кубком. Пока переправлялись мои спутники с повозками, я поговорил со встречающими, глотнул из кубка недурного винца, отказался от ужина и ночлега, чем весьма сильно разочаровал горожан.

Офицерам мое решение, наоборот, понравилось. Мне предложили на выбор смирную верховую кобылку или довольно побитую полковую карету. Однако я отказался. Престиж волшебника, знаете ли, надо блюсти. Магистр я, как-никак.

Призываю скакуна. Понятно, не простого, а квазиреального, соответствующего моему рангу. Kal Xen! И красавец появляется рядом со мной. Пышные серые струящиеся хвост и грива с угольно-черной матовой шкурой при ярком магическом освещении смотрятся весьма и весьма выигрышно. Копыта, будто сотканные из дыма, а в довершение эдакой красоты – яркие светящиеся глаза. Не алые, не похожие на огонь. Так… Багровые, цвета остывающего расплава железа. Седло, поводья и остальная сбруя в том же цвете и тоже чуть светятся. Не понимаю, чего народ напрягся? Животные, знамо дело, боятся. Они чуют силу. А людям-то чего бледнеть и дергаться?

– Ваша милость, – спросил большеусый капитан, старший среди встречающих, – что же это за зверь такой?

– Какой зверь? – слегка обиделся я. – Это жеребчик, Уголек. Правда, у нас таких не водится.

Жеребец, которому я сейчас дал имя, что-то благодарно проскрежетал и фыркнул меленькими искорками пламени.

– Хороший жеребчик, хороший! – потрепал я животинку по холке. – Я вас ждать не буду. Уголек медленно двигаться не любит, да и лошади от него шарахаются. Мы поскачем вперед, укажите нам куда. А вы амулетом сообщите о прибытии в крепость и сопроводите обоз.

Направление указали. Я вскочил в седло и помчался по ночной дороге. Хорошо! Темно, лишь изредка звезды просвечивают в разрыве туч. Мой скакун, как и я, прекрасно видит путь. Скачет беззвучно, не касаясь копытами земли, лишь иногда выдыхая фонтанчики искр из ноздрей.

Рассказ

Встречающие проводили взглядами быстро растаявшего в темноте барона. Жеребец, больше похожий на демона из преисподней, перемещался на пару ладоней выше грунта, не касаясь копытами земли, потому двигался со скоростью выше галопа обычной резвой лошади.

– Паркетный шаркун, значит? – Капитан вперил злой взгляд в молодого прапорщика. – За какие такие штабные подвиги солдатскую «Храбрость» дают?

– Я не знал. Видать, отец не все выяснил. Времени было очень мало, – стал оправдываться обвиняемый.

– Времени… Барон и волшебник, видать, не из последних.

– Кхм-кхм, – кашлянул подошедший слуга, крайне важного вида. – Его милость господин барон изволит быть дважды магистром Гильдии, по Жизни и по Огню. В баронское достоинство его возвели за то, что он вывел из осажденного дома наследника со свитой в две дюжины человек. Сдерживал врага, пока горящее здание не покинули телохранители его королевского высочества. Тоже ушли все, даже раненых смогли унести. Дом, правда, сгорел.

– А «За храбрость» по какому делу получил? – почтительно поинтересовался капитан у лакея.

– Не могу знать. Про личные дела королевской фамилии его милость не имеет привычки болтать. Представили по Горно-Егерскому имени принца Лагоза лейб-гвардейскому полку.

– Горлохваты! – восхищенно выдохнул прапорщик, по молодости не сдержавший чувств.

– Золотой кинжал государь пожаловал, дабы тот всегда был под рукой, – продолжил рассказ слуга. – Когда его милость в госпитале рану залечивал, в окно убивец залез. Господину барону пришлось убить его голыми руками. После того случая его величество золотой кинжал и прислал. Изумруды на кинжал были пожалованы его королевским высочеством принцем Лагозом за храбрость, когда его милость вышел с государевым подарком разом против четверых с длинными мечами на дуэль. Двоих убил, одного ранил, один сбежал из столицы. Правда, государь изволил очень ругаться. Говорил, надо с равным оружием выходить биться. Даже приказал нашего господина на неделю сладкого лишить, дабы тот не форсил.

Все офицеры, конечно и безусловно, были согласны с государем. Но выйти с одним кинжалом против четырех мечей… Оно весьма достойно. Государь всегда прав, однако и удаль заслуживает уважения. Вот так лихо выступить далеко не всякий решится. Да коли и решится, выйдет ли победителем? То-то! Тут на неделю не то что без сладкого, на хлеб и воду сесть согласишься. А уж за изумруды на золотой кинжал вообще горы своротить можно.

– Что за повод был для дуэли? Серьезный, надеюсь? – спросил прежде молчавший поручик.

– Не могу знать. Его милость перед тем этих четверых сильно побил. Они были немного выпивши и начали приставать к двоим гимназисткам из простолюдинок. Как наш господин им замечание изволил сделать, они в драку полезли…

– Да-да-да! – воскликнул прапорщик. – В «Сплетнице» было! Они ему только пуговицу оторвали, а он их… И, главное, кинжал не доставал, говорит: «Не для пьяной драки мне клинок государь пожаловал». И про дуэль было. Как какой-то С. сбежал. Трус!

– Под таким командиром и служить-то лестно, – сделал вывод капитан.

А поручик живо поинтересовался:

– Гимназисточки – они что? Благодарили?

– Не могу знать. Одна записочки пишет, к другой по делам ездил.

– Хе-хе! – франтовски подкрутил ус поручик. – Дамский пол весьма благодарный к спасителям бывает.

– Точно так, – подтвердил прапорщик. – Я вот как-то…

– Молчи уж! Герой! Еле от мужа сбежал тогда. Ты, любезный, дальше сказывай.

– Да вроде больше нет нечего. Разве когда его милость за дуэль ругали, ее светлость герцогиня Лаура попросила себе его в кавалеры. Его величество не отказал, посвятил в рыцари-волшебники…

– Нашей герцогине?! – перебил незаметно подошедший к компании бургомистр.

– А какой еще? Ее светлость – герцогиня Зеленоземья. Господин барон – Хранитель Печати Зеленоземья и шеф-комендант своей крепости. При дворе поставлен на должность гоф-медика. Числится при Зеленом дворце, раз в неделю дежурит как личный секретарь наследника. – Рассказчик конфиденциально шепнул: – В театр иногда сопровождает. Чем по службе занимается, не знаю, но «За заслуги» уже вторую ступень заслужил. За последнее дело «Золотой пентаграммы» удостоился.

После такой характеристики слышавшие разговор прониклись гордостью за такого юного, но героического начальника. Военные начали сбивать обоз для сопровождения, горожане разбежались по домам обсудить услышанное.

Силестрия

– Ваша милость, как вы изволили почивать?

– Чудесно, просто чудесно. Малыш был неутомим. Только болтать бы не начал. Если дойдет до мужа, будет неудобно. Мы, конечно, дали друг другу свободу, но все же.

– Вы мальчику поместье пожаловали?

– Нет, жирно будет! Ему и перстенька с топазом за глаза хватит.

– Ваша милость, вы помните Исвира? Вчера за картами в салоне он очень вами интересовался. Отпускал такие славословия в ваш адрес! Даже соблазнял меня брошкой, чтобы я устроила разговор.

– Исвир? Это красавчик-брюнет с такими пронзительными голубыми глазами?

– Да, ваша милость.

– Наследник богатого папаши, который ему содержание больше герцогского дает?

– Точно, ваша милость.

– Который своей любовнице золотой ночной горшок подарил?

– Он, ваша милость.

– Я его даже почти и не помню. Так… Что-то слышала… И чего он хотел?

– Ваша милость, просит разговора тет-а-тет. Мечтает узнать ваше мнение по поводу какой-то вещицы.

– Он что, купить меня вздумал?!

– Как можно, ваша милость! Просто старается привлечь ваше благосклонное внимание. Ну и… хи-хи!.. Записать себе на счет знатную добычу.

– Подлец! Как он посмел обо мне так думать?!

– Откажете в свидании, ваша милость?

– Не откажу. Однако он нахал и подлец. Но хотя бы красив и галантен.

– И щедр, ваша милость.

– Посмотрим. Победу себе решил записать…

– А что? Вы, ваша милость, женщина красивая и знатная. Такую любому мужчине лестно… А что про записать на счет – так надо посмотреть, кто кого пишет.

– Как Тихий немного привел тело в порядок, у меня будто крылья выросли. Не хожу, летаю. Такая уверенность в себе. И от мужчин отбою нет.

Король

– Ваше величество, в связи с покушением произведены аресты. Около сорока человек. В основном мелкая сошка, но и из главных зачинщиков никто не скрылся.

– Что говорят по салонам, в Дворянском собрании? Не ропщут?

– Никак нет, ваше величество! Ведь не ряженого во дворце поймали, а реального бомбиста. Мы специально привлекли сторонних секретарей к допросам заговорщиков, чтобы записывали показания. Тех, что не из охранителей, верных короне, но болтливых. Вроде как сами не справляемся. И эти писарчуки такое нашептывают по своим знакомым, что первейшим сплетникам сто очков вперед дадут. Что можно и чего нельзя рассказали, а втрое больше придумали. Так что ропота нет. Однако после арестов, а особенно после отравления до смерти семнадцати генеральских чинов, идут разговоры о предбудущих изменениях в должностях и рангах.

– Пожалуй, так оно даже хорошо.

– Ваше величество! Прекрасно! Виновник известен. Патриотические настроения всколыхнули столицу. Народ ждет объявления войны Ловиасу.

– Что между нами две страны, никого не смущает?

– Никак нет, ваше величество. Скорее добавляет остроты разговорам.

– Что мои дети?

– Его королевское высочество Лагоз много времени проводит с женой и детьми. Однако совещается по поводу списка заместителей и по поводу свадьбы дочери. Услал барона Тихого на день. Показаться в крепости и ободрить сторонников короны. В свете скорой передачи герцогства хочет оставить максимальным влияние короны. Его королевское высочество Торан старается загладить последствия известного события. Встречается с генералитетом. Ее светлость Силестрия, виноват, ваше величество, буду говорить как есть. Увлечена неким юношей. Сегодняшнюю ночь он провел в ее опочивальне.

– Хм… Ну… Даже не знаю… Поговорите с ним, коли не дурак, пообещайте следующий чин или орден.

Братья

– Донесли мне тут – Тихому дорогие реагенты для некромантических заклинаний пытались подсунуть. Так он их не взял. Сказал, что умения его рода отсекают чары для нежити. Я у Дивазы уточнил. Подтвердила. Говорит: «Никто не силен во всем сразу, а если где-то получаешь, то что-то теряешь. Некроманты, например, полностью неспособны к школам Иллюзии и Очарования. А у Тихого Жизнь и Огонь сильны. За Жизнь порезана некромантия, а за Огонь еще что-нибудь, пока не совсем ясно что».

– Да это и так понятно было. Нам оно безразлично.

– Не скажи! Сейчас безразлично, а потом могло бы пригодиться… Давай про дело. Я амулеты взял, а Дивазу на всякий случай услал на ревизию арсенала. Вроде она и в столице, да не во дворце.

– Правильно. Я потребовал соли. Бертиос принес. Самородной. Сказал, она для мажеских дел куда как сильнее против выпаренной морской. Мои ближники ждут полудня. Что будет, не знают, но при неудаче дадут нам время добраться до портала. За ним приготовлена карета и каждые десять верст подменные лошади. Мигом долетим до крепости Тихого. Там запремся и отсидимся. Погоню отсечет Второй лейб-гвардейский полк инфантерии. Инфантеры от тебя ко мне отошли, нам обоим верность хранят. Прикроют портал. Придется отцу переговоры вести, а у нас есть чем поторговаться. Потрепыхаемся еще.

– Я тут все думаю – может, все же не он? А?

– Тихий подсказал нам, где артефакт. Вот мы его разрушим и посмотрим, кто среагирует и что случится. Тогда будем знать точно – кто. Ну что, пошли за Силестрией и в часовню?

– Лагоз, может, давай твою Лауру возьмем, а?

Замок

Уже ранним утром я стоял на плоской крыше башни. Рядом, этажом-двумя ниже, мягкой белой пуховой периной лежали облака. Как сказал старожил, здесь так почти каждое утро. Испарения от озера, однако.

Ночью прискакал к подножию горы, там меня уже ожидал почетный караул. Понятно, отпустил Уголька, принял рапорт и проследовал в здание штаба.

Оказывается, дорогу к крепости прикрывает небольшой форт, а рядом с ним рядами стоят казармы, отдельные домики и хозяйственные постройки. Гарнизон живет здесь. Здесь же проживают и семьи всех чинов, здесь находятся архиважнейшие гражданские заведения – кабак с двумя входами, для офицеров и нижних чинов, и универсальный магазин. В крепости в мирное время дежурят посуточно и повзводно. Сборщики дорожной пошлины поднимаются с рассветом и возвращаются к закату. Ночью движение перекрывается тяжелым шлагбаумом, охраняемым караулом.

От выделенной для ночлега комнаты не отказался. Подремал до подхода обоза. Посмотрел, как разместили моих спутников, а затем отправился в крепость.

Уже на половине подъема меня охватило чувство теплоты и защищенности. Такое бывает, когда после долгого отсутствия возвращаешься домой. Чем выше, тем бо́льшая эйфория охватывала меня. Источник Силы. Настолько могучий, что не всякий волшебник сможет справиться с наплывом чувств. Хотя… Чем чародей слабее, тем меньше он чувствует магию Источника.

Наверху меня уже ждали солдаты, провели краткую экскурсию по этажу, примыкающему к мосту, затем спустился гарнизонный волшебник. После положенных приветствий поинтересовался:

– Ваша милость, я вижу, вы почувствовали Источник?

– Конечно, трудно было бы не почувствовать.

– Я вот тоже первый раз как на крыльях в башню летел. Двенадцать лет назад. С тех пор ни разу отсюда не уходил. Не отпускает меня озеро. Я же водник.

– Как же вы тут живете?

– Хорошо живу. Книги магические читаю. Заклинания творю. Иногда ловлю рыбку. А с меня денег не берут, кормят, поят, одевают, обувают, даже жалованье платят. Где еще я такую службу найду?

– Другие волшебники здесь есть?

– Есть, как не быть. У меня три помощника. Даже если штат чародеев втрое увеличить, все едино весь заполнен будет. Слабосилки, что поумнее, взятки дают, лишь бы сюда попасть. Где они еще столько халявной маны для тренировок и отработок заклинаний найдут? Года два, много три, отслужат, своего предела достигнут и переводятся. Их Источник не держит, наоборот, гонит.

– А вы?

– А я здесь до самой смерти, ваша милость. Вы меня даже в отставку отсюда не выгоните. Пропащий я человек. Меня на такие хорошие должности звали, в такие славные места, и то не смог бросить.

– Как же семья?

– Холостой я. Какая дура согласится сидеть со мной в башне безвылазно? Да и где здесь познакомиться? Как жених я не очень. Денег только что из жалованья скопил. Выше пятого круга заклинаний не поднялся. Признаться, и детей навряд ли заведу. Кому такой нужен? Я давно смирился.

За разговором мы и оказались на крыше. Умели строить старые волшебники, восемьсот лет прошло, а камень как новый. Даже ступени не истерлись. Есть лифт. На стене циферблат с делениями от единицы до сорока. Ставишь нужную тебе цифру. Ждешь, когда дверь сама откроется. Заходишь, встаешь на каменную плиту, размером три на три сажени, и медленно, не торопясь скользишь по каменному колодцу, ждешь нужного этажа. Одно плохо: без волшебника и дверь не откроется, и плита не поедет. Простецам надо по узкой спиральной лестнице снаружи башни подниматься. Каждые пять этажей балкон, с него можно внутрь войти. Перила конструкцией не предусмотрены. Ступени влажные, озеро внизу. Навернуться – нечего делать. Аттракцион «Почувствуй себя птицей». Один раз. Или кирпичом: страховки-то нет. Так что без чародея по башне не погуляешь. Хотя внутри башни лестницы бывают. Не на всех этажах, но с двадцатого по двадцать пятый они точно есть, сам видел.

Как оказалось, Башня Четырех Стихий строилась не как крепость, а как… школа! Ладно, как институт или академия. Учили здесь чему или не очень, а также почему башня была заброшена волшебниками, информации нигде не сохранилось.

С двадцать первого по тридцать шестой этаж – это общежития, учебные классы, кабинеты и тому подобное. На каждом этаже обязательно имеются не сильно отличающиеся от современных туалеты, а вот ванн, бассейнов и душей не предусмотрено.

Под крепость башню переоборудовали сильно позже. На круговой галерее двадцать пятого этажа стоят древние метатели. Нацелены по десять штук на каждую сторону моста. Снаряды хранятся в аудиториях на двадцать четвертом и двадцать третьем этажах. Кристаллов нет, хватает энергии Источника. Выгодно, но перенести или хотя бы перенацелить метатели нельзя. Двадцать второй этаж – казарма, двадцать первый – кухня, столовка и контора. Двадцатый – понятно, мост.

С тридцать седьмого по сороковой этаж – жилые покои. Наверное, для преподавателей и прислуги.

Этажи ниже двадцатого оказались складами. Понятно, смотреть не было времени, тем более сказали, что бо́льшая часть этажей идеально пуста. Лестниц там нет, ни наружных, ни внутренних. Окон нет, бойниц нет. Есть только лифт.

Вот такое у меня хозяйство.

Наследник

– Ваше преосвященство, хоть что-то сделать можно?

– Да, сын мой. Молитесь. Великого божественного проклятия еще никто и никогда не снимал. Пытались… Да, попытки были. Но то, что оставалось от смельчаков, разубеждало других охотников вмешиваться в Божий Суд.

– Но Верховный Магистр умер почти сразу, а отец еще жив.

– Повезло. В смысле, Верховному. Сгнил заживо, зато быстро. Куда его душа пошла, знают лишь оскорбленные боги. Видать, батюшка ваш больше волшебника виноват был. Да уж! Поставить такую богопротивную мерзость в Часовне всех богов! Жизнь себе продлил, но теперь должен понять, что оно того не стоило.

– Сколько ему осталось?

– Кто знает? Обычно от трех до девяти дней. Бывает, и сороковину мучаются. Надеюсь, не больше. И ведь главное, в полном сознании, но совсем без телесных сил.

– Что посоветуете, ваше преосвященство?

– Надо бы объявить народу о недуге вашего отца. Причиной назвать болезнь, яд или покушение. Будет немудро объявлять истинную подоплеку. Тогда брожения начнутся. Смущения. Вера в богов и верность короне равно пошатнутся. Предложу причиной объявить заговор. Смерть семнадцати заговорщиков ведь тоже своего рода проявление божественного суда. Завтра по всем храмам проведем молебен во здравие, там и объявят о покушении. Вы простите, но вашего батюшку государем и величеством называть права не имею. Боги не позволяют.

– Да, я понимаю.

– Ваше королевское высочество, у меня есть просьбочка по частному делу. После вашей коронации я могу надеяться, что титул покойного графа Иснадора вернется в семью? Есть четвероюродный племянник, юноша самых лучших достоинств. Хотелось бы затвердить его право на титул и майорат.

– Нет ни малейших сомнений в том. Хотя я не слышал, что граф Иснадор уже умер.