Текст книги "Космический извозчик. Адаптация"

Осторожно спрашиваю:

– Если не секрет, скажите, почему двое землян отказались от сотрудничества? Ведь если смотреть по большому счету, то контракт спас им жизнь.

– Секрета нет. Почему разорвали контракт, сказать не могу, они мне этого сами не объяснили. После пробуждения прибывшие в категорической форме потребовали немедленно вернуть их домой. С учетом заболеваний, на своей планете им оставалось жить от четырех до шести месяцев. Причем они сами об этом знали. После уведомления о последствиях контрактники не изменили своей позиции, но потребовали оставить улучшения тел и адаптационные пакеты. Для целей эксперимента такие особи никакой ценности не представляют, поэтому за отказ от контрактных обязательств нарушителям сильно понизили индекс и передали Иммиграционной службе.

– И где они сейчас?

– При полном отсутствии полезных знаний и при отрицательном уровне индекса социальной полезности, иммигрантам могут предложить адаптацию в фермерских хозяйствах на планете. Только там возможен ручной труд, не требующий установки нейросети и не критичный к квалификации сотрудников.

– А если они и там откажутся работать?

– При отказе от отработки долг списывается, а разумному проводится эвтаназия. Работая, есть возможность завербоваться в колонию. Однако без нейросети шансов маловато. Хотя, при хорошей репутации, года через два можно попробовать взять кредит на нейроразводку.

– Разве она не бесплатная?

– Нет, конечно! Это вашей группе поставили в счет гранта от Федерации. Обычные люди платят. Самая простая, базовая нейросеть без дополнений стоит десять тысяч. Я своей семье обошлась почти в триста сорок. Не знаю, сколько вложено в вашу группу. Вещевой набор для людей стоит две тысячи. Для киборгов, за счет инструментов и расходных материалов, – восемнадцать.

– Ничего себе!

– Приплюсуйте еще стоимость выдаваемых имплантов… Они, между прочим, лучше местных, присланы для участников эксперимента из центральных систем. А ваша доставка? А расходы на экспедицию?

– Правительство платит?

– Спонсоры, конечно, что-то дали, но совсем чуть-чуть. Университет участвует только зарплатой персонала и арендой помещений. Основные траты, конечно, оплачивает Федеральный Комитет по науке. Говорят, в среднем до пяти миллионов на одного разумного выходит.

– Зачем им это?

– Пытаются понять, что будет, если на отсталую планету попадут современные технологии. Берут интеллектуально одаренных, либо с нижних ступенек социальной лестницы, либо сильно искалеченных, либо безнадежно больных. Обеспечивают хороший старт и смотрят, что получится.

– Понял. Спасибо. А вот если взять обычного человека и с нуля сделать из него техника или пилота, сколько это будет стоить? Хотя бы приблизительно.

– Сложный вопрос. В первую очередь надо в капсуле пройти медицинский осмотр, тогда выяснится, есть ли у человека возможность летать в космосе. Только возможность! Даже не склонность! Про желание речи нет.

– А если нет возможности, но есть сильное желание, что-то можно сделать?

– Конечно! Но это дорого. Иногда можно что-то исправить медициной, иногда имплантами, чаще и тем, и тем сразу. В крайнем случае можно попробовать перестроиться в киборга, предназначенного для полетов, но затраты на такое весьма велики.

– То есть, если имеется склонность, значит, можно летать?

– Не так быстро! Надо обязательно установить нейросеть с соответствующими имплантами, загрузить необходимые базы, изучить их, получить соответствующий базовый сертификат и только после этого начинать выполнять тренировочные работы, причем в космосе, чтобы налетать положенные часы. После того сдать на сертификат специалиста. И только сдав, становишься полноценным пилотом или техником, с допуском к полетам. То есть за все про все придется выложить как минимум тысяч двести для техника и тысяч на пятьдесят больше для пилота.

– Дорого!

– Нет! Это по самому нижнему уровню стоимости нейросетей и имплантов. Если ставить что-то приличное, среднего класса, то добавьте еще сотню тысяч, а лучше две. И не забудьте, что во время учебы надо есть, пить, где-то жить. В полете необходимо быть одетым в комбинезон соответствующей профессии. Это тоже сколько-то стоит.

Я сильно задумался. Похоже, мне надо быть благодарным судьбе и Федерации за новую жизнь. Тем более что стартовые возможности получил весьма внушительные. Предложение Жаклин тоже по-другому стало смотреться. Сэкономить на оснащении двух членов команды очень заманчиво. Даже трех, если взять мой адаптационный пакет. Предложение мне выгодно.

Жаклин ничего не может получить, поэтому согласна взять наличные. Альтернатива – списать или выбросить карточки, но тогда никто ничего не получит. Но всего за пять тысяч… Хотя… Надо соглашаться.

Это не развод, я уже знаю, что за обман при заключении контракта санкции серьезные. Помимо прочего, в них входит возмещение ущерба в размере обещанного, еще и со штрафом. Рискну.

– Принимаю предложение.

Тон куратора вновь сменился на любезный, и повторилась процедура выдачи идентификационной карточки, главное, практически с теми же словами и выражениями, что в первый раз. Я как-то стал женщиной по имени Бьюти. Причем машина выплюнула мне карточку с женскими данными и даже не хрюкнула.

Пять тысяч наличными ушли куратору. Жаклин взамен выдала базы специалиста – пилота, производственника, техника и торговца. Зачем столько профессий? Уж лучше выбрать одну, но повыше рангом. За профессиями последовал набор бесплатных имплантов и дополнительный техника, талоны на судно, деньги и личные вещи. Могу только догадываться, где Бьюти взяла столько очков на дополнения.

Думаю, подписала какой-нибудь контракт лет на тридцать.

Затем процедура повторилась в третий раз. Мне повезло, я вновь оказался мужчиной. Кличут Логовазом. Видимо, производное от эльфийского Леголас.

Отдал деньги, взял документы, специализированный имплант пилота, набор баз «Пилот малого корабля (эксперт)» и остальное положенное.

Закончив выдачу плюшек, Жаклин уточнила:

– Я правильно понимаю, что вы пока не ставите нейросеть, а совсем скоро спускаетесь на планету для постоянного проживания?

– Да, правильно.

Не рекомендовано мне рассказывать про свою сеть, потому нагло вру.

– Тогда у моего знакомого есть для вас работа.

– Очень интересно!

– Вот, возьмите. Это его подарок. – Она отдала мне древний планшет, размером с том энциклопедии и весом с хороший кирпич. – Он вызовет вас в переговорную и сделает предложение.

После этого куратор отвела меня в каюту и велела немного подождать.

Похоже, нас погружают в жизнь высокотехнологичного мира. Тесная комнатушка в «планетарном стиле», причем без душа и ванны. Типа «вы только вылезли из медкапсулы и скоро в нее ляжете вновь». Зато в углу нашлась дверь, ведущая в туалет.

Стоит узкая кровать, похожая на медицинскую кушетку. Простыня, подушка и накидка, служащая одеялом, оказались разовыми, как и выданная одежда.

«Вспомнилась» база с обзором местной жизни, где рассказывалось, что все выброшенное перерабатывается и вновь используется для производства таких же разовых вещей. Это дешевле, чем тратиться на производство качественных товаров, а затем поддерживать их чистоту. Хотя более привычные нам постельные принадлежности тоже можно купить.

Из мебели в комнате стоят стол с визуализатором голонета, два стула, вешалка на стене и большой шкаф с выдвижными полками и вешалками. Аскетичненько так, ничего лишнего.

Ферус

Не успел оглядеться, как раздался сигнал от входной двери. Я открыл, и в комнату вошел седовласый человек с добрыми, как у дедушки Ленина, глазами. Он представился господином Ферусом и первым делом спросил про мое отношение к господину Мидкифу. Я смог только удивиться:

– Это кто такой?

Ферус довольно воскликнул:

– Отлично! Я так и думал. Господин Мидкиф – ваш потенциальный партнер. Он узнал, что на базе появился новичок без сети, который спускается на планету, и у него есть пусть небольшой, но положительный индекс социального соответствия. Он заинтересовался и хочет предложить сделку. Если она состоится, то мне хотелось бы обсудить теоретическую возможность юридической коллизии.

– Вы меня засмущали своими похвалами. Ничего не понял, но слушаю вас внимательно.

Встроенные базы планетарного разведчика сразу определили в посетителе сотрудника одной из силовых структур.

– Дело в том, что, если вдруг… что, конечно, крайне маловероятно… что-нибудь случится с господином Мидкифом, а вы получите законную возможность наследовать его имущество, не согласились бы вы в этой гипотетической ситуации дать возможность одной компании, конечно, в рамках социологического исследования, осмотреть означенное имущество.

Видимо, сомнения явственно читались на моем лице. Меня сразу стали успокаивать:

– Вы, наверное, меня превратно поняли. В силу статьи закона, если одна из сторон, точнее господин Мидкиф, из-за обстоятельств непреодолимой силы, не может закончить сделку, другая сторона имеет право претендовать на вознаграждение за возмещение убытков. Размер оного вознаграждения определяется судом.

– Обстоятельства непреодолимой силы… Например, смерть?

– Что вы! Не только! Но если это вдруг случится… чего, конечно, никак нельзя ожидать… то, просто из интереса, хотелось бы знать, согласны ли вы с нашим предложением?

Вон оно как! Похоже, моего будущего собеседника скоро того… Ну, мне он не кум, не брат и не сват. Надо спросить про последствия для меня лично. А то выглядит это как-то… Ферус опять ответил на невысказанное опасение:

– Если вы беспокоитесь о негативных последствиях вашего решения, то могу вас уверить совершенно официально, что власти не будут иметь к вам никаких претензий. Господин Мидкиф – известный скупщик краденого, а недавно вновь пропало ценное имущество. Разборки темных личностей администрацию не интересуют. Причем за исследование наша компания готова подарить простую обучающую базу, позволяющую овладеть востребованной специальностью. И еще вы получите то имущество покойного, до которого сможете дотянуться. Кроме этого, ваш социальный индекс увеличится на целую единицу.

Вот так бы сразу и говорили. Местная госбезопасность. Хотят устроить шмон на законных основаниях.

– Я беспокоюсь о реакции со стороны друзей Мидкифа.

– Это разумно. Опасаться надо всегда. Конечно, ваша роль в инциденте не выйдет за пределы узкого круга лиц.

– Однако мне бы хотелось получить разрешение на ношение оружия и само оружие. А если вдруг социологическую компанию заинтересуют какие-нибудь вещи, которые она захочет взять для дальнейших исследований, я смогу рассчитывать на что-то дополнительное?

– Гражданское оружие разрешено носить, начиная с единицы в статусе. Если вдруг что-то из вещей заинтересует компанию, то вы можете рассчитывать на подходящий к базе набор инструментов и… мы будем щедры… недорогой имплант.

– Хочется боевое оружие.

– За сотрудничество единица к индексу и база на профессию. При успехе дополнительно получите имплант и инструменты. Боевое оружие запрещено гражданским, выдадим полицейское.

– Вы такой красноречивый! Любого уговорите.

Ферус кивнул:

– Договорились. Ждите вызова.

Сделка

Вскоре после соглашения с Ферусом меня отвели в переговорную. Там сидел лощеный красавчик с неприятным выражением лица. Он сначала проверил идентификационную карточку и только после этого представился:

– Я Мидкиф. Учти, пацан, ты общаешься с большим человеком. Не стану говорить, насколько большим, а то загордишься. Смотри, ты молодой, глупый, нищий и без сети, зато с положительным статусом и уходишь на планету. Мне же надо кое-что передать вниз. Я плачу тебе пять тысяч чеков, и ты спускаешь одну вещь. Там тебе кидают еще кусок и пристраивают к делу. Ты же работяга? Вот тебе шанс выбиться в люди. Откажешься, всю жизнь будешь вкалывать в грязи. Согласен?

Тип крайне неприятный и самоуверенный, но разговор с Ферусом настраивал на самый серьезный лад.

– Дык ить, елы-палы! Конешна. А бабло без балды?

– Сейчас и получишь. Где планшет, который тебе должны были передать?

– Эта… в больничке… Я сам-то читать не больно любитель.

– Вот и хорошо, интеллектуальный ты наш. Не читал и не надо. Смотри вот это. – Мидкиф протянул устройство. Тоже планшет, но уже карманного размера. – Приложи свою карточку для авторизации.

– А на хрена?

– Чтобы тебя мои люди узнали и встретили.

Прикладываю и вопросительно смотрю. Благодетель хмыкает:

– Денег ждешь? Вот деньги. – Из поясного портмоне на стол отсчитывается стопка банкнот. – Здесь ровно пять кусков. Проверяй.

Пока я перебираю деньги, рассматриваю и чуть не нюхаю их, удовлетворенный работодатель поясняет:

– Сейчас объясню тебе расклад, – начал довольный спонсор. – Пока нет нейросети, тебя нельзя отследить. Прямо сейчас собираешь все свои вещи… У тебя нормальная одежда есть?

– Дык! Как не быть! Мы голыми не ходим.

– Все равно возьми. – Протягивает пакет с рабочим комбинезоном и грубыми ботинками.

– Наша вам очен-но душевная благодарность.

– Переодеваешься, берешь свои вещи, выходишь, бежишь сразу к лифту, покупаешь билет. Как до лифта добраться – знаешь?

– Эта… Не местные мы.

– Не страшно, выйдешь, возьмешь мобиль. Или нет, лучше попроси дежурного вызвать. Вот тебе дополнительная сотня на расходы. Как только окажешься внизу, включишь маячок, то есть вот этот самый планшет. К тебе подходят и забирают вещь.

– Дык ить… Отдавать-то чего?

– Отдашь, что попросят. Понял?

– А то! Я мож с виду не того, зато страсть какой умный.

– Тогда давай заканчивать.

Он вновь было потянулся к планшету, но вдруг дернулся и упал лицом на стол. В щель чуть приоткрывшейся двери втянулся короткий ствол. Створка тихо закрылась, чтобы тут же с грохотом распахнуться.

В комнату вбежал санитар.

– Сердечный приступ! – закричал он. – Срочно в медкапсулу!

Мгновенно появился второй санитар с чем-то вроде каталки и увез тело. На столе остались лежать чеки, портмоне и планшет. Санитар сноровисто все это заграбастал, обвел вокруг каким-то блестящим цилиндриком, разочарованно вздохнул, пододвинул вещи мне и подсунул очередной планшет.

– Приложи свою идентификационную карточку к экрану, это запрос в суд, с жалобой на сорванную, по причине смерти, сделку, – пояснил медработник.

Буквально минуты через три экран засветился, и пришло решение о признании меня единственным наследником всего движимого и недвижимого имущества покойного. И почти сразу, уже мне, появился запрос на разрешение осмотра вещей умершего. Разрешил, конечно. Как не разрешить таким милым людям?

Минут через пятнадцать нас попросили зайти в морг. Дошли быстро, он в двух шагах от переговорной.

Морг

Толстый доктор, не сказав ни слова, провел в комнату с большим столом. На нем были разложены два браслета, перстень, пояс с кобурой, нож в ножнах, два подсумка и упаковка конфеток. Не слишком довольный Ферус указал рукой на вещи:

– Это ваше. Мы ничего не нашли. Сейчас вам, как хозяину имущества, придется поехать с нами. Будем искать в других местах.

Я уже давно сообразил, что они могли искать.

– Считаю, что должен упомянуть про вещь, которую мне, еще до встречи с господином Мидкифом, передала от него наша куратор Жаклин. Это большой планшет. Очень тяжелый, килограмма три весом.

Вы видали, как охотничья лайка делает стойку на белку? Ферус сейчас был на нее очень похож. Даже глаза вдруг стали не такими добрыми.

– Вот сучка! За взятки послания передает! Где планшет?

По незримой команде, подобрался здоровенный бугай. Санитар такой. Ага! Вместе с доктором пациентов лечит. Сразу до смерти.

– В комнате. Сейчас принесу.

– Сидеть! Проверить!

Я сел, санитар испарился, минут через десять влетел обратно и сообщил:

– Нашли. Сканер выдал совпадение 98,6 процента. Но, думаю, за счет того, что футляр частично экранирует.

Прозвучала команда:

– Ждать здесь!

Санитар остался стоять, перекрывая дверь, а Ферус вышел. Минут через пятнадцать вернулся обратно, вальяжно сияя улыбкой и вновь излучая доброту и дружелюбие.

– Ник, ты не согласишься подарить мне тот планшет? Люблю, понимаешь, старые вещи.

– Могу. Вот прямо сейчас и дарю его вам на долгую добрую память. Под протокол.

– Под протокол? Спасибо. Скоро подойдет человек, поможет с оформлением имущества. Рейтинг тебе подняли. Обещанное получишь, когда зайдешь к нам. Лично от себя благодарю за помощь.

Ферус ушел, а санитар, сказал, что его зовут Скат, и сейчас он объяснит, что есть что в вещах покойного. Портмоне, кроме отданного мне, хранило около семи тысяч чеков разными купюрами и пять тысяч кредитов сотенными. Носится на поясе, для кармана слишком велико.

Конфетки опознали, сказали «легкий наркотик» и выбросили в утилизатор.

Перстень оказался просто перстнем. Хорошая, дорогая, но обычная ювелирка, ценой тысяч в пять-семь, в основном за размер камня.

В одном из браслетов спрятан игольник. Всего десять игл и бьет недалеко, зато незаметно. Другой браслет, это миниатюрный искин, очень старой модели. В кобуре специализированный игольный пистолет. В обойме сорок зарядов, может заряжаться тремя обоймами сразу. Стреляет одиночными, очередями и с отсечкой по четыре иглы. Все устройства привязаны к конкретному человеку, но легко разблокируются оружейным техником.

На ремне остались висеть ножны, из которых не вытаскивался нож.

– Мономолекулярное лезвие. Тоже привязан, – прокомментировал доктор.

Оружие вызвало сильный интерес, врач и санитар с нескрываемым интересом разглядывали его.

– Ничего себе живут уголовники, – позавидовал толстяк. – Игольник «Жало-3» с раздельной подачей. Заряжен парализующими, бронебойными и взрывными зарядами. Переключаешь тем же пальцем, что и на курок нажимаешь. Дорогая вещь. Фирма!

Доктор завистливо хмыкнул и с легким отвращением посмотрел на меня:

– Скажи, Ник, ты сам-то хоть раз стрелять пробовал?

– Нет, только в компьютерных игрушках, – не соврал я. Ведь про установленные базы меня не спрашивали.

– В игрушках не считается. Значит, вещь будет без дела валяться. Или для понтов таскать станешь, или продашь по дешевке, а вещь для знатока. Давай поменяемся. Я тебе комплект баз фельдшера дам. Сразу на уровень эксперта!

– Ну… – замялся я, пытаясь прикинуть, что это вообще такое.

– Понимаю, эти базы тебе не нужны, хотя приличных денег стоят. Но специальность хорошая, мне она по случаю досталась. А ты, если сам не выучишь, продашь. Могу еще искин разблокировать. И остальное тоже. Ведь с твоим социальным статусом такое оружие не зарегистрируешь, – выдвинул он последний аргумент.

– Договорились. А подсумки с обоймами не хотите взять?

– Еще как хочу! Я тогда уж и ремень с кобурой тоже… – Его руки проворно схватили вожделенные игрушки. – Сейчас все разблочу, – пообещал толстяк, забрал устройства и вышел.

Скат с завистью во взоре взглядом проводил нож.

– Ты это… – попросил санитар, – отдай клинок мне, а? И игольник тоже. Ты их действительно зарегистрировать не сможешь, а у нас в отделе такое даже временно, на задание, не допросишься.

Задумываюсь, и слышу серьезный аргумент:

– Я за них инструмент отдам. Он нашему технику принадлежал. На операции тому не повезло, а чемодан остался. И разрешение на огнестрел пробью. Сам ствол достану. Легальный и разрешенный гражданским. Отдай, а?

– Бери, не жалко.

Ощутимый шлепок по плечу, по-видимому, должен стать мерилом дружеских отношений.

– Спасибо. Я сразу понял, что ты нормальный парень.

Оружие мне не положено. Зачем оно, если использовать нельзя. А с такой структурой лучше дружить.

Появившийся толстяк, вместе с разблокированными вещами, принес красивый кейс крайне футуристического вида, с теми самыми фельдшерскими базами, и чип с инструкцией к моей модели искина. Он ее успел скачать из голонета. По словам специалиста, такое старье только там и можно найти. Затем доктор упаковал мое добро в санитарную сумку, а Скат попросил обождать.

Впрочем, ненадолго. Скоро вернулся с двумя чемоданчиками и вручил их мне.

– Как и обещал. Техник наш оставил, – пояснил санитар. – Любил он этот набор, может, и ты работу по ремонту найдешь. А пистолет, скорее понтовый, чем хороший.

– Спасибо.

– Не за что! Если ты к нам хорошо, то и мы к тебе со всей душой.

Решил посмотреть, что я получил. Чемодан с инструментами открыл первым. Шикарная вещь. В нем плазменный сварочный аппарат, лазерный резак, тестер-программатор, подходящий для работы с большинством устройств, и набор разрозненных инструментов попроще. Видно, что человек не таскал лишнего, а подбирал, что необходимо, под себя. Расходников маловато, но тут уж не до жиру, спасибо, хоть это нашлось.

Как понимаю, набор с бору по сосенке, но цена тестера, плазмы и лазера адекватна кинжалу и браслету-игольнику.

Второй кейс хранил новый, ни разу не стреляный пистолет. Большой! С кучей обвеса – коллиматор, лазерный целеуказатель, дальномер, фонарь. Изукрашенная кобура с подачей в руку. Красота! Игрушка для мальчиков старшего возраста. Прекрасен для «под пиво пострелять с приятелями в тире».

Цена?.. В меру экономно. И подарить не стыдно, и не разоришься. Правда, патроны, будем честны, гражданские. Боевыми из такого много не настреляешь, да они и дороже. Словом, спасибо тебе, Скат! Это лучший пистолет оружейного отдела «Детского мира».

От нечего делать надел на руку искин. Тот подключился, понял, что я новый хозяин, и попросил привязать его к себе. Похоже, браслет использовался для простой секретарской работы, памятных заметок и как ежедневник. Велел ему провести ревизию хранимой информации. Заодно выполнить самотестирование. Это искин добило, до самого утра он тупил.

Пока разглядывал нажитое, Скат куда-то вышел и уже вернулся. Сразу выдал невскрытую упаковку с новеньким комбинезоном полувоенного образца, коробку с ненадеванными ботинками и озадачил:

– Переоденься и возьми свой планшет, адвокат сейчас придет. Мы на тебя фирму покойника переоформлять будем. Ты же наследник, а законников уже зарядили. Там денег на счету многовато осталось. Ферус хочет, чтобы ты нам половину скинул. Не жалко?

– Чего жалеть? Легко пришло, легко ушло.

– Верно излагаешь! Мы командиру напели, что ты вещами поделился. Сам! Даже нажимать на тебя не пришлось. Вот он и решил дать всем чуток заработать. И тебе лишняя деньга карман не раздерет, ну и нам… на оперативные расходы… Ты нас держись, и учиться легче будет, и очередь на сертификацию мигом доходить станет, и по любым другим вопросам поможем договориться.

Банк

Скат заявил, что Жаклин передали просьбу господина Феруса разрешить мне разобраться со своими делами. Естественно, отпустили, и вот я первый раз выхожу в новый мир.

У дверей медблока нас ждет небольшой четырехместный мобиль. Руля в нем не наблюдается, управление с помощью сети станции. Тебе достаточно задать место назначения, а дальше машина сама управляет движением и рассчитывает оптимальный маршрут.

С нами поехал невзрачный человек, который не представился, а только сообщил, что он адвокат, присланный господином Ферусом.

Мы действительно находимся на орбитальной станции. Но очень большой. При скорости движения километров десять в час путешествовали по коридорам и лифтам минут пятнадцать, пока не оказались на круглой площади.

Там адвокат взял планшет, с которого уходило обращение в суд о признании меня наследником, затребовал адвокатский доступ и удалился на переговоры. Нам со Скатом велел ждать в кафе напротив.

К тому времени, как он вышел из дверей банка, стаканы с тонизирующим напитком успели дважды опустеть. Похоже, адвокат выиграл не легкий бой, а тяжелую битву. Он вернулся сильно взъерошенным, но просто лучился самодовольством. Вернул мне планшет и доложил:

– Вся информация по вашему делу была проверена, и отсутствие нарушений подтверждено независимым аудитором. Доступ к имуществу теперь уже вашей компании разблокирован. Деньги со всех выданных карточек переведены на банковский счет, а сами карточки закрыты. Посмотрите баланс.

Согласно остатку на счете, я разбогател почти на четверть миллиона чеков Университета.

– Сейчас на почту придет контракт на консультационные услуги, – продолжил адвокат: – Вам его надо принять и отправить указанную сумму с вашего счета на присланный. Мой гонорар уже входит в ту цифру.

Провожу необходимые манипуляции, и через минуту на счете остается меньше ста тысяч. С меня потребовали все же несколько больше половины, плюс налог, автоматически начисляемый и уплачиваемый при любой транзакции.

– Готово. Деньги ушли.

– Подпишите акт выполненных работ и закройте сделку. Затем пройдем в банк. Вы получите доступ к своей ячейке.

В хранилище допустили только меня одного. Посадили в специальную комнату, и дрон-охранник привез небольшой контейнер. В нем было всего несколько предметов: футляр с массивным, явно дорогим браслетом, сильный металлический кейс, шкатулка в форме валуна, один потертый инфочип и странный цилиндр в палец величиной.

Портфель был разделен на секции и хранил множество пачек чеков различных корпораций. Не думаю, что те даже вместе очень дорого стоят, но с обратной стороны крышки закреплено устройство, определяющее номинал, подлинность и принадлежность купюр.

В шкатулке нашлось еще сто тысяч федеральных кредитов наличными и три карточки на предъявителя по десять тысяч. Решил, что о деньгах людям Феруса знать ни к чему. Вернул в ячейку чемодан и шкатулку. Вопросы по-любому будут, поэтому взял на показ браслет, инфочип и цилиндр. Пусть смотрят.

Скат определил браслет. Тот оказался новым, ни к кому не привязанным искином, поколения на три выше того, который сняли с тела Мидкифа. И раза в три менее мощным, ибо гражданская модель, а заодно значительно, из-за новизны, более дорогая.

Цилиндр – это ключ для чего-то электронного и сильно защищенного. Такими закрывают сейфовые двери в отсеки с чем-нибудь очень ценным или слишком секретным. На чипе оказались резервные ключи к какому-то искину, который еще надо найти. Возвращаться смысла нет, поэтому поехали дальше.

Администрация

Следующим шагом стало переоформление кодов доступа к ангару. Оказывается, у меня теперь есть свой ангар. Менять коды можно только лично и только в здании администрации.

Особой роскошью и отделкой кабинеты здесь не блистают. Удобств для посетителей вовсе не нашлось. Зато вопросы решились мгновенно: Наследование имущества? Налог оплачен? Тогда чего изволите? Переоформить аренду? Не вопрос. Сменить ключи доступа? Сей момент. Получить права на наследуемое имущество? Копии документов уже высланы вам на почту.

Я, конечно, понимаю, сети, компьютеры, искины, но уверен, наши бюрократы даже со всей электроникой заставили бы побегать по инстанциям. Мы быстро сделали все, что требовалось, и Скат потянул в секцию со скромной вывеской «Отдел контроля».

В приемной сидели сразу два секретаря комплекции Ската. Он с ними дружески перемигнулся, и меня запустили в местную каптерку. Благодарность за Мидкифа хранилась там.

Не слишком дорого оценили мою помощь. Кейс с набором простеньких инструментов, цилиндрическая коробочка с недорогим имплантом «Мыслесвязь-2Е» и база «Ремонт хозяйственно-бытовых приборов» должны были изображать обещанную «востребованную» специальность. Простейшая база «Огнестрельное оружие ближнего боя», новый, в упаковке, полицейский короткоствольный дробовик «Грогги» и сорок нелетальных зарядов к нему показывали заботу о моем здоровье. К этому прилагалось разрешение на оружие и спецсредства, уровня оперативный сотрудник, с соответствующим дополнением личного идентификатора.

– Видел? – спросил меня Скат. – Что обещано, сделано. Мы в расчете.

– Спасибо! Это нужные вещи.

– К нам в тир приходи. Покажем, научим, поднатаскаем. И оружием поприличнее обзавестись поможем.

– Хорошо, а то вот базу получил, а не стрелял ни разу.

– Дело поправимое. Тут ничего сложного нет. Ладно, давай закругляться. Нам нужно еще Ферусу отчитаться.

Скат пошушукался с секретарями, и меня пропустили к начальству, прозрачно намекнув, что его надо бы хоть немного, но поблагодарить за помощь. Кабинет Феруса был раза в три больше приемной. Благодарность, в виде найденного в банке искина, была им принята как должное. Футляр сразу нашел себе место в ящике стола, а вместо него из кармана была небрежно вытащена карточка со служебным контактом для связи. До личного пока не дорос.

– Ник, ты талантливый молодой человек. Я посмотрел запись твоей беседы с Мидкифом. Скажу честно, ты хорошо провел разговор. Способности есть. Как получишь гражданство, обращайся, пристрою куда-нибудь к нам. Но, понятно, надо будет подписать контракт на двадцать лет. Зато сеть и обучение даются бесплатно.

– Благодарю! Очень ценю ваше отношение ко мне.

В конце аудиенции я удостоился снисходительного рукопожатия.

Ангар

Офис, квартира и судно Мидкифа находились в одном месте. Оно правильно. Зачем платить лишнее, если места в ангаре хватает на все? До него мы ехали по местным меркам долговато.

Перед въездом оказалась портовая таможня. Это логично, законы везде разные, на всех сразу не угодишь. Поэтому было принято соглашение – на корабле держи чего хочешь, но при ввозе на станцию возможен досмотр. Конечно, совсем уж запрещенных вещей это не касается. За них могли взять за жабры даже в полете по нейтральной территории.

За таможней расположен шлюз и за ним внешнее кольцо ангаров. Они опоясывают станцию, но отделены от нее парой сотен метров космической пустоты. Транспорт движется по внутреннему, малому коридору. В нем спокойно могут разминуться два огромных контейнеровоза, но он действительно мал по сравнению с наружным туннелем.

Тот ведет к внешнему шлюзу, через который транспортируются корабли до стоянки. В конце концов, подъехали к грузовым воротам теперь моего ангара, а в них обнаружилась врезанная дверь. На мой планшет в администрации записали новые коды доступа, поэтому внутрь вошли без приключений.

Наверное, первая комната считается офисом или переговорной. Стол буквой «Т». Большой голоэкран на стене. Несколько полок и с десяток стульев. Больше ничего. Зато в следующей оказалась уютная столовая, а за ней гостиная с огромным окном из бронестекла.

Вид на ангар меня поразил. У входа, около ворот, висел похожий на панцирь майского жука корабль. Но при этом он занимал хорошо если треть ангара. Спутники просветили, что мы находимся в среднем по размеру ангаре. Его длина пятьсот метров. В большом помещаются грузовики длиной до трех километров.

Продолжая осмотр, мы посетили спальный отсек и просторный кабинет. Ничего интересного так и не углядели, все помещения пустые, потому пошли в собственно ангар.

По пандусу поднялись к судовому люку. Сразу на входе нас остановила система безопасности с требованием предъявить идентификатор доступа. Кодов, найденных на чипе из банковского хранилища, хватило для смены собственника корабля.