Текст книги "«Cтарые морские волки» и другие рассказы"

…После знаменитого землетрясения на Тортуге, когда погибло Береговое братство, некоторые пиратские корабли, которые были в рейде, решили возродить свой союз. Один из капитанов вспомнил о том, как его однажды занесло к одному острову в Атлантическом океане. На острове имелся довольно большой ручей и очень удобная бухта. Сам остров был покрыт тропическим лесом, и хотя капитан не исследовал его полностью, но он представлялся довольно большим, в пределах трёх миль от бухты на нём не было никаких следов пребывания человека.

Эмилио, так звали капитана, ещё подумывал, не сделать ли там запасную базу.

Хорошо подумав и обсудив это решение с экипажами, капитаны решили плыть на этот остров. Но каково было их удивление, когда, подойдя к острову, они увидели на подходе к бухте, но с другой стороны, четыре корабля. У пиратов было на один корабль больше, и бойцы они были опытные, но всё равно бой грозил солидными потерями, а с этого начинать новоселье не хотелось.

Противник, видимо, тоже не особенно рвался в бой – соперники легли в дрейф.

– Что это за флаг? – спросил Эмилио у своего помощника, которого все в братстве звали “Профессор” за его уникальную память и поистине энциклопедические знания.

– Очень интересно… – хмыкнул “Профессор”. – Это флаг Польши – государства, которого лет двадцать уже нет.

Тем временем на головном корабле противника подняли сигнал «Готов к переговорам». Эмилио, которого капитаны признали старшим, как бы своим пиратским адмиралом, скомандовал:

– Поднять сигнал «Приглашаю на корабль».

Так состоялась встреча двух изгнанников – бывших польских повстанцев и уцелевших пиратов. Договорившись между собой, они создали свою республику. Так как их лидеры были мудрыми людьми, то многие вопросы были решены без особых трений. Республику решили назвать не Береговым братством и, конечно уж, не Польшей, а просто Островом Свободы. И флаг был не «Весёлый Роджер» и не белый орёл, а просто синее море, солнце над ним, а внизу полоска земли.

Существовали, конечно, за счёт пиратства, хотя среди поляков оказались и геологи, и инженеры, они-то и нашли на острове большие залежи серебра. Со временем кое-кому пришла в голову идея печатать серебряные талеры. Это давало их государству дополнительный доход. Кроме того, земля на острове оказалась очень плодородной, и часть жителей республики занялась сельским хозяйством.

В общем, всё шло хорошо, пока был жив Вацлав – глава польской части общины. Он был умным и уравновешенным человеком. Ставший после него главным в польской общине Войцех решил захватить главенство над обеими общинами. Он фанатично вынашивал мысль отомстить России и Австрии за раздел Польши.

Для этого Войцех большую часть средств пускал не на развитие острова, а на подготовку восстания в Польше, он хотел, чтобы в этом принимали участие и пираты. Но те, привыкшие к свободе, не хотели драться за какое-то неизвестное им государство и к тому же были недовольны изменением бюджета. И когда на охоте неизвестной пулей был тяжело ранен Эмилио, терпению пиратов наступил предел. И хотя пиратов было намного меньше, чем поляков, безумная отвага и отличная боевая выучка позволили им победить даже на суше. Поляки признали победу пиратов, Войцех был смещён со своего поста, и на острове вновь наступил мир. Но пираты не учли коварства поляков.

Однажды пять пиратских кораблей и два польских отправились на большую охоту, целью их было перехватить транспорт с золотом, следующий из Южной Америки.

И тут это случилось…

При этих словах лицо Вилмара побелело, чего не было при угрозе выдать его англичанам. Видно было, что о том, что случилось, ему и говорить-то было очень страшно.

– У вас нет немного джина? – попросил он. И, выпив из горла примерно половину бутылки, продолжил: – Пять кораблей, шедших впереди, попали в «Меридо», полякам удалось избежать этого.

– Что такое «Меридо»? – спросил капитан Густав.

– Мало кто видел такое, можете представить себе отлив в середине океана, когда обнажается морское дно на глубине примерно двух миль, причём корабль просто падает туда, как в пропасть, настолько стремительно. Море уходит из-под днища, а потом корабль, лежащий на океанском дне, быстро закрывает слой воды толщиной две мили – и конец.

– А вы видели такое?

– Вот именно, что только видел, если бы я попал в такое, я бы с вами не разговаривал, по крайней мере, на этом свете. Видел я это явление в молодости, когда был вперёдсмотрящим и сидел в «Вороньем гнезде» на грот-мачте. То, что я увидел, глядя в подзорную трубу, наполнило меня такой жутью, что я полгода кричал во сне. Слава богу, что наш корабль «Меридо» не затронуло, оно закрылось раньше, чем мы подошли, – с этими словами он допил бутылку. – Затем поляки вернулись на остров и, чувствуя своё превосходство, снова попытались захватить власть. Так как нас было намного меньше, нам пришлось уходить. Ушло четыре корабля. Три корабля увёл “Профессор”, а я остался с добровольцами, чтобы задержать поляков. В первом бою мы потопили два их корабля, результат вчерашнего боя вы видели сами, к сожалению, у нас было мало ядер.

На этом Вилмар закончил свой рассказ.

– Скажите, Вилмар, – вмешалась Марфа, – а вам не приходилось слышать о корабле «Путеводная Звезда»?

– Нет, мадам, к сожалению, такого корабля я не встречал.

После разговора с Вилмаром все главные участники путешествия собрались в кают-компании «Путеводной звезды-2». Пришли и свободные от вахты матросы, так как совещание не было секретным, а простым матросам на обоих кораблях было разрешено заходить в кают-компанию и пользоваться судовой библиотекой. Капитан Густав вкратце рассказал всем о своём разговоре с Вилмаром. Было принято общее решение – ещё три недели посвятить обследованию этого сравнительно мало изученного участка Атлантического океана, а затем вернуться для пополнения судовых запасов и отдыха экипажей на Остров Свободы.

Но судьба неожиданно изменила их планы. Через два дня после собрания, плывя на юго-восток, они услышали артиллерийскую стрельбу. Подойдя ближе, но держась достаточно далеко, чтобы автоматически не стать участниками сражения, моряки увидели следующую картину.

Два фрегата были атакованы эскадрой, состоявшей из трёх линейных кораблей и одного фрегата. В исходе боя можно было не сомневаться. Оба фрегата держались лишь благодаря искусству своих капитанов. Постоянно лавируя, они как могли старались не сделать себя мишенью для смертельной артиллерии «линеек». Но стоит им потерять подвижность, они не продержатся и часа. Была в этом ещё одна странная деталь: линейные корабли и фрегат несли флаг Польши, а над двумя отбивавшимися от них фрегатами развевались совершенно разные флаги – над одним итальянский флаг, над другим пиратский «Весёлый Роджер». Но сражались они по одну сторону баррикады, как боевые друзья. Наши же друзья, отправляясь в плавание, подняли на своих кораблях (по совету капитана Густава) флаг Швейцарии, совсем не морской державы. Вряд ли кто мог предъявить на море какие-либо претензии к такому флагу.

«Непокорный» отсемафорил «Срочный разговор». Быстро прибыв на «Путеводную звезду-2» (суда держались в кабельтове друг от друга), Густав сказал:

– Я и мой экипаж приняли решение вступить в бой, как поступите вы?

Разговор шёл прямо на палубе, присутствовали Марфа, офицеры и матросы.

– Решение надо принять немедленно, – продолжил Густав.

Переговорив несколько минут, было принято решение ввязаться в бой.

– Капитан Густав, – вдруг вышел вперёд лейтенант Вознесенский, – идти напрямую – для нас героическая, но гибель, у каждой «линейки» в полтора раза больше орудий, чем у нас, вместе взятых.

– Что вы предлагаете?

– У меня есть план, дайте нам побольше ваших замечательных ядер. – И он весело улыбнулся, как когда-то весело улыбнулся его предок-кавалергард, когда вместе со своими товарищами ценой своей жизни проложил дорогу русской пехоте в битве при Аустерлице.

Между тем в сражении стали наступать трагические перемены. Итальянский фрегат, потеряв часть парусов и, видимо, часть экипажа, стал явно менее подвижен. Его товарищ пират, временами жертвуя собой, как мог прикрывал друга. Но долго так продолжаться не могло. Им срочно нужна была помощь.

Капитан Климент отвёл в сторону лейтенанта Вознесенского.

– У меня к вам есть предложение. Поскольку я не военный моряк, думаю, будет лучше, если на время боя командование судном перейдёт к вам.

Лейтенант на мгновение задумался и сказал:

– Хорошо. Я согласен. Мне приходилось драться и с турками, и с французами.

Капитан объявил о своём решении экипажу. Лейтенант принял корабль.

– Идти на сближение с флагманом полным ходом! Зарядить орудия! Женщинам перейти на правый борт.

Когда до флагмана оставалось не более трёх кабельтовых, он скомандовал, наводя сам одну из пушек:

– Поднять «Весёлый Роджер»! – и тут же: – Левый борт, залп!

И тут же левый борт исчез в облаке дыма, а палуба врага вспыхнула, как стог сена.

«Хороша же начинка в этих арбузах», – успел подумать лейтенант, выбегая на палубу и отдавая новый приказ.

– Крутой поворот налево! Женщин на левый борт.

И через несколько минут:

– Правый борт, залп!

– Есть залп! – отозвался его друг-итальянец.

После второго запылала верхняя орудийная палуба второй «линейки». Начали рваться картузы с порохом. «Ну с ними, пожалуй, всё», – подумал Вознесенский.

– Левый борт, приготовиться открыть огонь по третьей «линейке»! Женщин на правый борт.

«Непокорный» в это время добил первую «линейку» и, видя, что со второй покончено, бросился, как хорошая гончая собака на матёрого волка, на третью «линейку». Но третья «линейка», увидев, как лихо расправились с её подругами, огрызнувшись обоими бортами на «Путеводную звезду» и «Непокорный» и видя, что фрегат пустился наутёк, на всех парусах помчалась вслед за ним.

– Сигнальщик, новый приказ: «Прекратить преследование врага», – скомандовал лейтенант.

– Боцман, спустить шлюпки для спасения экипажей вражеских кораблей, – это была последняя команда лейтенанта Вознесенского в качестве командира корабля. Приказав это, он подошёл к капитану Клименту и, отдав честь, сказал: – Покорнейше прошу принять управление кораблём.

Капитан обнял его и сказал:

– А из вас мог бы получиться неплохой адмирал.

– Не судьба, – махнул рукой лейтенант.

Вскоре после того, как окончился бой, на спасённых фрегатах почти одновременно был поднят сигнал: «Просим прибыть на ваше судно». Сигналы были обращены к «Путеводной звезде-2». Несмотря на её скромное вооружение, союзники приняли её за флагман, увидев, как она первая бросилась в атаку на «линейки». Фрегат под пиратским флагом с названием «Незабываемый» первым спустил на воду шлюпку, получив добро от «Путеводной звезды-2». Потом отошла капитанская шлюпка от «Незабудки», фрегата под итальянским флагом. И тут Климент вместе с Густавом, ещё раньше прибывшим на «Путеводную звезду-2», увидели странную картину. Шлюпка с «Незабываемого», шедшая впереди, вдруг остановилась, пропустив вперёд шлюпку с «Незабудки», и затем почтительно двинулась за ней.

– С чего бы такое предпочтение, да ещё и от пирата? – спросил капитан Густав, поворачиваясь к Клименту.

– Да, какой-то необычный поступок, – согласился капитан Климент.

Однако сам капитан «Незабудки» ещё больше поразил их. Это была девушка лет двадцати трёх в мужском костюме со шпагой на ремне и двумя пистолетами за поясом. И несмотря на то, что на лице и на костюме её были заметны следы недавнего боя, красота девушки просто поражала. Волнистые каштановые волосы, очень правильной формы нос, красивые яркие губы и невероятной синевы большие глаза никого не могли оставить равнодушным. Даже Марфа, в целом равнодушная к женской красоте, и та остолбенела. О мужском составе команды и говорить нечего…

– Клаудия Мерали, – представилась она, протягивая для рукопожатия левую руку (правая была перевязана). – Сердечно благодарю всех вас за наше спасение. Без вашей смелой атаки мы бы наверняка пропали, – добавила девушка, обращаясь к капитану Клименту.

– Благодарить надо не меня, а его, – сказал Климент, подводя её к лейтенанту Вознесенскому. – Он командовал кораблём во время боя и провёл эту атаку, – продолжил Климент.

– Так это вы наш спаситель?.. – сказала Клаудия, надолго задержав его руку в своей и глядя ему в глаза.

Лейтенант смутился и покраснел. Никогда не теряясь в бою, с женщинами он всегда чувствовал себя как-то неуверенно, а уж с такой красавицей тем более. Несколько опомнившись, капитаны приготовились встречать шлюпку с «Незабываемого».

– Вот увидишь, прибудет красавец-мужчина под стать ей, – негромко сказал капитан Густав на ухо Клименту.

– Романтическая история, – подмигнул тот.

Но капитан «Незабываемого» оказался иным и поразил всех, как и девушка. Его, как и его корабль, вполне можно было назвать незабываемым… Лет пятидесяти, он чем-то напоминал старого кота, именно кота, а не пса, потому что все его движения, несмотря на возраст, обладали своеобразной кошачьей грацией, кота, который всю свою сознательную жизнь провёл исключительно в драках. Всё его лицо и оголённые до локтей руки были покрыты шрамами различной длины и глубины. Оба глаза, в отличие от классического пирата, были целы, но зато умело повязанный платок скрывал почти полное отсутствие левого уха, а нос его был курносым явно не от рождения.

– Симон Конте, или “Профессор”, – отрекомендовался он с улыбкой, протягивая задубелую, как копыто, ладонь и пожимая руки с силой гидравлического пресса.

Для дам он, впрочем, сделал исключение – руки им он поцеловал.

– Всем вам я очень благодарен, и, если вам что-то от меня будет нужно, – только слово, и я весь ваш, – произнёс он невероятно проникновенную речь для пирата.

И тут все удивились ещё больше. Клаудия подошла к пирату и сказала, пожимая ему руку:

– И вам я ужасно благодарна. Если бы не вы, мы бы не продержались до наших спасителей.

Из дальнейшего рассказа девушки выяснилось, что её корабль остановила польская эскадра, приказав лечь в дрейф. Но Клаудия не послушалась их, чувствуя что-то недоброе. Тогда они начали кружить вокруг, пытаясь заставить корабль остановиться, изредка стреляя с целью обрушить мачты и лишить фрегат управления. Но, ловко маневрируя, «Незабудка» уворачивалась от них. Тут неожиданно появился «Незабываемый» и смело бросился на поляков. Капитана «Незабываемого» девушка раньше не знала. Непонятно было, почему «Незабываемый», пиратский корабль, бросился спасать «Незабудку» и зачем поляки, судя по всему, хотели взять её в плен. На вопрос об этом старый пират, оглядев присутствующих и спросив, кто является владельцем судна, сказал:

– Я готов рассказать об этом лишь вам, Марфа, и вам, капитаны. Наедине. Без свидетелей.

Вчетвером они спустились вниз в каюту капитана.

– Вся эта история очень длинная, поэтому лучше расскажу основное. Клаудия, как вам представилась на самом деле Луиза Конте, – моя родная дочь. Она об этом не знает. И прошу вас сохранить эту тайну. Теперь вы поняли, почему я бросился на её спасение. Перейдём к следующему вопросу. Вам, конечно, любопытно, почему я следовал на расстоянии и при чём тут польская эскадра. Так вот, опуская многие обстоятельства, скажу, что Луиза волею судьбы выросла при дворе Папы Римского. И когда она стала взрослой, оказалось, что она не только очень красива, но и очень умна. Папа приблизил её к себе, и Луиза стала выполнять его особо тайные поручения. Этим она занята и сейчас. Дело в том, что в Африке, в Капской области, недавно открыто месторождение алмазов. Об этом ещё мало кто знает. Папе стало об этом известно, и он решил вложить в это деньги. Но перед этим Папа решил проверить, не афера ли это, и послал туда Луизу. Такую красивую девушку никто не примет серьёзно, да и глупенькой она умеет притворяться, – при этих словах он усмехнулся. – При ней могут сболтнуть лишнего, и таким образом Луиза узнает истину. У меня есть свой человек при Папском дворце, который очень многим мне обязан, и я никогда не забываю отблагодарить его. Он и рассказал мне о поручении Луизы. От других римских друзей я узнал, что одна тёмная личность интересуется визитом Луизы в Африку. Проследив за ним, я узнал о его связи с поляками, с Вацлавом. Чувствуя недоброе, я решил тайно последовать за Луизой, охраняя её. Ну и… чего там таить… – при этих словах он ухмыльнулся, – была мысль поближе познакомиться с этими алмазными россыпями.

– Имея всего лишь один фрегат? Пусть даже с такой артиллерией, как у «Незабываемого»? Никогда не поверю, – возразил капитан Климент.

– Вы плохо обо мне подумали, я хотя и бывал иногда безрассуден, но не настолько же. Ко мне должны были присоединиться ещё три фрегата – таких же мощных, как и «Незабываемый». Но два дня назад назначенное рандеву не состоялось, и, прождав почти сутки, я снялся с якоря и в одиночку на всех парусах бросился за «Незабудкой». Хорошо, что примерный её курс я знал. Вот и всё, остальное вы знаете и даже приняли участие в нём, – закончил он с улыбкой.

После состоявшегося сражения было решено проводить «Незабудку» до африканского порта Кейптаун и там же высадить пленных поляков. Из допроса поляков выяснилось, что их целью было захватить «Незабудку» в плен, но зачем – знал только Вацлав, командующий их эскадрой, который пропал во время боя. Экипажи приводили в порядок суда, когда раздался крик вперёдсмотрящего с «Путеводной звезды-2»:

– Вижу на горизонте три корабля!

Тут же раздался приказ капитана Климента:

– Приготовиться к бою.

Затем сигнал «К бою» прозвучал и на других кораблях. «Непокорный» поднял сигнал: «Прошу “Путеводную звезду” командовать эскадрой». Два других корабля подняли такой же сигнал.

– Ну, что скажете, лейтенант? Пришлось вам всё-таки стать адмиралом, – улыбаясь, сказал капитан Климент, обращаясь к лейтенанту Вознесенскому. – Принимайте командование «Путеводной звездой» и заодно эскадрой.

– Сигнальщик, передайте сообщение: «Командование эскадрой принял. Кораблям перестроиться в линию перпендикулярно курсу противника». По сигналу весь огонь на флагман врага, – приказал лейтенант Вознесенский, обращаясь к сигнальщику.

Вдруг просигналил «Незабываемый»: «Не стреляйте, это мои друзья». Действительно, на кораблях развевался пиратский флаг «Весёлый Роджер». Два пиратских фрегата выглядели образцово, но у третьего осадка была намного больше обычной. «Да, много он в бою не продержался бы», – автоматически подумал лейтенант Вознесенский. Все корабли бросили якоря, и капитаны явились на «Путеводную звезду-2», признавая этим её флагманом эскадры. Капитан корабля «Незабываемый» познакомил своих боевых соратников-разбойников с остальными.

Капитан корабля «Морской слон», судна со слишком большой осадкой, и сам напоминал слона, только сухопутного. Большой рост и вес, очень большие уши, которыми, казалось, он может отгонять насекомых, и довольно длинный нос, но, к большому сожалению хозяина, не обладающий силой хобота. Звали его Джон Велью.

Капитан корабля «Весёлая вдова», Генри Хопкинс, и сам выглядел весёлым парнем, только когда не улыбался. Когда же он улыбался, глубокий сабельный шрам на его лице ложился складками в виде молнии, как её обычно рисуют, губы раздвигались, показывая клыки, доставшиеся, по-видимому, от орангутанга, и собеседника невольно бросало в дрожь. Зная это, Генри старался оставаться серьёзным в любой ситуации.

Лишь капитан корабля «Чёрный Лебедь», Томас Болтон, выглядел, как настоящий английский аристократ, какими они изображаются в парижских журналах мод. Когда все познакомились между собой и вкратце ознакомились с ситуацией, в которую попали, Том сказал, обращаясь к Симону:

– Извини, “Профессор”, мы тебя сильно подвели. Во всём виноват он, – и показал рукой на Джона Велью.

– «Морской слон» неожиданно налетел на подводный риф, хотя глубины здесь большие, непонятно, как он здесь оказался, – извиняясь, сказал Джон.

– Подводный риф ещё выдумал. Скажи лучше, что оступился на верхней палубе, упал в люк, да так и летел до конца, ломая все переборки, пока не пробил днище, – сказал Генри и улыбнулся.

От этой его улыбки присутствующим стало не по себе: Марфа выпрямилась и побледнела, сложилось впечатление, будто её приговорили к расстрелу и сейчас же должен прозвучать залп. Одна из девушек невольно прижалась к лейтенанту Вознесенскому, чем, надо сказать, он был очень доволен. А другую девушку, зябко вздрагивающую плечами, заботливо укрыл пледом его итальянский друг.

– Ладно, хорошо, что всё кончилось удачно, – и Симон рассказал пиратским капитанам обо всём, что с ними произошло.

– Вот новый адмирал Дрейк, поверьте моему слову, я видел его в бою, – обняв за плечи, Симон вывел вперёд лейтенанта Вознесенского.

Лейтенант был очень смущён его словами.

– Только Дрейк мог атаковать двумя фрегатами три линейных корабля и победить, – продолжил Симон.

– Да, адмирал Дрейк был выдающимся флотоводцем, – сказал в ответ лейтенант.

– Вы действительно так думаете? Или считаете его просто удачливым вождём пиратов? – спросил “Профессор”, пристально глядя в глаза лейтенанту.

– Я никогда и никому не говорю ничего в угоду, я – русский дворянин! – гордо ответил Вознесенский.

– Я верю вам и приглашаю вас посетить мой корабль, вы можете посмотреть некоторые реликвии, связанные с Дрейком, в том числе морской пиратский устав, написанный им лично, – сказал “Профессор”.

Снова обсудив ситуацию, все решили плыть в Кейптаун, сопровождая «Незабудку», тем более что «Морскому слону» требовался срочно капитальный ремонт. Остро встал вопрос, под каким флагом плыть. Ведь не войдёшь же в английскую колонию, да и в любой цивилизованный порт, под «Весёлым Роджером». И тут спор решила озорница с «Незабудки», спустив итальянский и подняв швейцарский флаг. На «Непокорном» и «Путеводной звезде-2» он так и веял.

И скрепя сердце пираты спустили «Весёлого Роджера» и тоже подняли флаг Швейцарии. Как бы, наверно, была горда эта горная страна, не имеющая выхода к морю, увидев далеко в океане мощную эскадру из семи кораблей под своим флагом. Пришлось бы, наверное, создавать своё морское министерство.