Текст книги "Храм Юнисы"

Постой, постой! Ведь «Лу Ван» хоть и был императорской реликвией и символом власти, но прежде всего он был религиозным артефактом. Ему посвящались целые монастыри, не говоря уже о многочисленных кумирнях.

Поэтому храниться он мог только в храме. Причём в собственном храме – так гласит и надпись на табличке. Значит, надо искать храм.

К тому же с чего это я решил, что храм должен находиться в Пекине?

В 1125 году столицей Поднебесной был не Пекин, а Кайфын. Пекин стал столицей Китая только в 1151 году, так что искать следы «Лу Вана» надо в Кайфыне, в храмовом комплексе Фаньта.

Допустим, что «Чёрный Дракон» действительно находился там, но кто и как мог вывезти такую важную, бесценную, в прямом смысле этого слова, реликвию? Такие вещи могли происходить либо по личному распоряжению императора, либо особы, пользующейся его доверием и имеющей непререкаемый авторитет во дворце и в храме. Но кем бы ни был тот человек, он не мог не оставить следа. Хотя бы потому, что во времена существования Китайской империи всей рутинной, повседневной жизнью дворца управляли бесчисленные слуги и чиновники – императорские евнухи. Огромный бюрократический аппарат скрупулёзно вёл записи всех доходов и расходов империи, в том числе дворца и дворцового храма. Значит, если пластину «Лу Вана» куда-то вывезли, то на это были затрачены денежные средства, и не малые: охрана, носильщики…

Ведь пластина, по свидетельству тех же современников, весила не менее семидесяти килограммов, плюс лошади, повозки, фураж, деньги на дорогу и другие затраты. С учётом ценности груза, одной охраны должно быть не менее десяти – пятнадцати воинов. А это уже письменный воинский приказ. Получается, что общее количество задействованных людей должно насчитывать не менее двадцати пяти – тридцати человек. Значит, поиски надо начинать в архивах стражи старого Кайфынского дворца и дворцового казначея тех лет. Предположим. Что дальше? А дальше следующий вопрос. Как, не привлекая к себе лишнего внимания, из дворцового храмового комплекса мог выехать такой обоз? Подо что его можно было замаскировать? Тут ответ простой – либо посольство, либо теологическая научная экспедиция. Вот только посольство во время военных действий – штука приметная и в случае пропажи требует розыска и следствия.

А научная, да ещё и теологическая экспедиция в случае исчезновения внимания не привлечёт. Получается, что если «Лу Вана» и вывезли, то только под видом научной или теологической экспедиции.

Ну что же, версия, хоть и неожиданная, но имеет право на жизнь. А значит, требует подтверждения или опровержения. Решено! Ищем научную или теологическую экспедицию! Место отправки экспедиции – Кайфын!

Предполагаемая дата: 1125–1127 года!

Учёный чувствовал, что он ухватил тонкую, почти неуловимую нить давних событий.

– Безусловно, все эти предположения – всего лишь гипотеза, но какая логичная и привлекательная. Надеюсь, старые финансовые книги Кайфынского дворца помогут раскрыть тайну загадочного исчезновения чёрной пластины «Лу Вана». А табличка? Пока не знаю, что это такое, но то, что это не просто кусок доски, – точно! Нужно ехать в Кайфын!

Приняв решение, Чжень повеселел и стал планировать поездку в древнюю столицу империи Сун. Поиски могли затянуться. Встал вопрос, куда деть саркофаг.

– В городское казначейство? Потом концов не найдёшь. Нет, его нужно оставить там, где он будет в сохранности. А я знаю только одно такое место – монастырь.

Сборы заняли несколько дней. Наёмные носильщики с трудом погрузили саркофаг с доспехами в фургон и уселись рядом. Поехали. На беду археолога, среди грузчиков оказался осведомитель главаря местной банды хунхузов. Вань не обратил внимания на пристальный взгляд одного из рабочих, а зря. Местные уголовники давно присматривались к добротному дому учёного. А тут шумные сборы, хлопоты, разговоры с соседями об отъезде. Поэтому когда археолог озадачился поиском и наймом грузчиков, то искать их особенно не пришлось…

Город давно скрылся из вида. Избитая ухабами дорога втянулась в унылые, поросшие хвойным лесом холмы. Вань за последние дни так набегался, что расслабился и задремал. Впереди послышалось ржание лошадей. Возница забеспокоился и разбудил прикорнувшего пассажира.

За время частых путешествий Вань настолько привык к разным сюрпризам, что мгновенно открыл глаза и сунул руку в саквояж.

За поворотом, заступая дорогу лошадям, появились два живописно разодетых незнакомца. В глаза бросались ярко-рыжие театральные бороды и грозно сверкающие наконечниками копья. Ряженые схватили лошадей под уздцы.

Вань оглянулся. Повозку догоняли ещё несколько вооружённых людей.

– Краснобородые! Эти свидетелей не оставляют! Грабежом не обойдётся – убьют, – мысли одной строкой пронеслись в голове. Руки действовали сами.

Вань выхватил из саквояжа заряженный кольт и выстрелил в загородившего дорогу бандита.

Массивный американский револьвер марки Кольт Патерсон он по случаю приобрёл у пьяного американского матроса во Владивостоке.

– Вот и пригодился…

Неожиданно громкий выстрел на миг ошеломил бандитов.

Никакого сопротивления, а уж тем более вооружённого от книжного червя никто не ожидал. Свинцовая пуля, выпущенная из «американца», попала одному из нападающих в лоб, начисто снеся всю верхнюю часть черепа. Его тело швырнуло на обочину. Второй хунхуз, увидев вместо головы подельника пузырящийся кровью безобразный обломок, выпустил из рук перехваченный повод.

Испуганные выстрелом лошади рванули повозку вперёд. Растерявшийся грабитель не успел отскочить, и его смял массивный фургон. Лошадей понесло. Повозку нещадно мотало из стороны в сторону. Дремавшие грузчики вылетели из повозки. Только одному из них, сидевшему за спиной кучера, удалось вцепиться в борт фургона.

Вань оглянулся. Позади, сбившись в кучу, толкаясь и мешая друг другу, бежали разбойники. Они громко ругались, размахивали копьями, но неумолимо отставали. Археолог, не целясь, выстрелил в толпу преследователей.

Бегущий впереди всех рослый бандит переломился пополам и свалился под ноги подельникам. Не в силах догнать уносящийся прочь фургон, бандиты пробежали ещё несколько метров и прекратили преследование.

– Неужели оторвались, – с надеждой подумал Вань.

Тем временем вознице удалось подхватить вожжи и взять управление фургоном на себя. Лошади почувствовали руку хозяина и перешли на ровный галоп. Бандиты остались далеко позади. Вань облегчённо вздохнул.

Вдруг грузчик, сидевший за спиной возницы, бросился на него и ударил ножом в шею. Несчастный дёрнулся, стал оседать и, заваливаясь набок, попал под бешено вращающиеся колёса. Вожжи, которые он накрутил на руку, оказались смертельным капканом и для лошадей, и для пассажиров фургона. Резкий рывок поводьев заставил лошадей болезненно захрапеть и круто повернуть в сторону. Фургон занесло. Тяжёлый саркофаг поехал на борт и опрокинул повозку. Бандиты, упустившие было добычу, радостно взревели и бросились к жертве…

Глава 10

Лопатин Иннокентий Иванович, поручик Императорского русского географического общества, в сопровождении отряда казаков направлялся в маньчжурский город Нунгату. За плечами у него оставалась не одна стычка с шайками хунхузов, поэтому он всегда брал с собой дополнительную охрану. Места были неспокойные. Обширные и малоизученные территории Маньчжурии кишели бандитами всех мастей, а граница, установленная Айгуньским договором ещё в 1858 году, представляла собой лишь черту, нанесённую красным карандашом на карте. Несмотря на подписанный договор, она до сих пор оставалась условной и практически не охранялась.

Граждане обеих стран, законопослушные и не очень, беспрепятственно переходили границу, не брезгуя по пути разбоем. Масштабы бандитизма достигли таких размеров, что генерал-губернатор Приамурья был вынужден издать особое распоряжение. Согласно ему, всем российским воинским отрядам Приморья и Приамурья надлежало шайки находников, независимо от национальности и гражданства, арестовывать и препровождать к пунктам дислокации российского воинского контингента. В случае оказания вооружённого сопротивления – уничтожать на месте.

В ходе преследования банд хунхузов приходилось пересекать границу, но на это никто не обращал внимания. Поэтому появление в маньчжурских лесах очередного русского воинского подразделения особых вопросов не вызывало.

Отряд поручика появился в этих местах неспроста.

У внешней разведки России появилось много вопросов к театру вероятных военных действий, а для этого требовались подробные топографические карты. Этим и занимались дальневосточные отделения ИРГО.

В этот раз от военного ведомства поступило задание на составление картографической съёмки китайской территории, от российской границы до маньчжурского города Нунгата. Очень кстати подвернулся и подходящий случай. Из Уссурийска-Никольского пришло сообщение о незаконном вывозе в Китай древней археологической находки. Приамурское руководство ИРГО[35]35
  ИРГО – Императорское русское географическое общество. Наиболее известные офицеры ИРГО на Дальнем Востоке: Арсеньев Владимир Клавдиевич – штабс-капитан ИРГО, русский путешественник, географ, этнограф, исследователь, военный востоковед, писатель; Пржевальский Николай Михайлович – поручик ИРГО, географ, натуралист, исследователь Дальнего Востока, Маньчжурии и Монголии.


[Закрыть] решило воспользоваться этой ситуацией как поводом для отправки отряда поручика Лопатина на территорию сопредельного государства.

Поручик получил два приказа. Официальный гласил: «Посетить город Нунгата с целью розыска похищенных артефактов и опроса китайского археолога, подозреваемого в хищении и вывозе за пределы Российской империи археологических ценностей».

Второй приказ носил гриф «Совершенно секретно» и предписывал: «Скрытно выполнить картографическую съёмку местности в районе города Нунгата».

Как обычно, кроме топографов, он взял с собой четверых казаков и восьмерых охотников. При выполнении деликатных поручений присутствие охотников было обязательным требованием командования ИРГО. Отряд Лопатина был наделён особыми полномочиями, и нарушение границы с Китаем опытного поручика не смущало.

Его сводный отряд неспешно двигался по пыльной дороге в сторону Нунгаты. Топографы выполняли съёмку местности, казаки обеспечивали их охрану на месте, а охотники[36]36
  Охотники – специальное воинское подразделение, куда набирали бойцов, знающих повадки и манеру ведения боя хунхузов. В это подразделение могло попасть и гражданское лицо, если возникала необходимость в таёжнике-следопыте или проводнике.


[Закрыть] страховали отряд из укрытий. Дело было привычным и отлаженным до автоматизма.

Завершив топосъёмку, Лопатин отпустил топографов в Уссурийск-Никольский, а сам в сопровождении казаков и охотников направился в Нунгату. Формально он мог не ехать в китайский город, но уж больно хотелось разыскать китайского копателя.

Местные жители, помогавшие в раскопках, рассказали о китайце много интересного. Во-первых, он точно указал место раскопа. Во-вторых, рабочие нашли большую каменную черепаху кило на двести, а под ней склеп.

– Большая каменная черепаха – очень интересно. – Использовать изображение черепах на надгробных памятниках или стелах могли только знатные маньчжуры или их предки чжурчжэни, – поручик остановил себя, – какие чжурчжэни? Так я и до Бохайского царства доберусь. Но черепаха – это интересно.

Рабочие также рассказали, что лезть в усыпальницу они побоялись, поэтому китаец спустился в неё сам. А когда вылез, весь в пыли и паутине, то был очень доволен и на радостях выкатил бутыль ханши.

Что же ты там нашёл, приятель? Ну, дальше понятно: пообещал щедрое вознаграждение, уговорил вытащить из склепа каменный гроб и погрузить на его телегу. А для обретения храбрости выдал ещё литр сивухи. Бутыль распили и вытащили из могильника каменную домовину.

Гробина оказался тяжёлым, только вшестером на телегу и подняли. После этого яму раскопа засыпали, а землю над ним разровняли. Китаец не обидел, рассчитался честь по чести, а потом укатил в сторону Нунгаты.

Лопатин рассказом рабочих был заинтригован и решил во что бы то ни стало разыскать китайца, кем бы он ни оказался: копателем-одиночкой, учёным-археологом или расхитителем гробниц, – хотелось знать, что он искал и что нашёл? Тем более что искал целенаправленно. И судя по всему, какое-то конкретное захоронение. Рабочие говорили, что перед началом работ он долго ходил по крепости, сверялся с бумагами и что-то отмерял шагами. А когда нашёл полузасыпанную землей каменную черепаху, вырубленную из цельного куска красного камня, то от радости козлом скакал.

Выходит – точно знал, где и что искать…

За поворотом начинались заросли высокого кустарника, за густоту веток прозванного местными «чепыгой».

– В этих с виду мирных холмах по нынешним временам могут таиться большие неприятности, – подумал поручик и расстегнул кобуру. – Не растягиваться! Усилить внимание!

Охрана подобрала поводья и взяла винтовки на изготовку. Далеко впереди хлопнул выстрел, ещё один. Поручик поднял вверх руку, отряд остановился. По давно заведённому порядку в подобных случаях отряд охранения выдвигался на разведку, а остальные, дожидаясь её результата, спешивались и занимали круговую оборону.

Через полчаса на дороге появился всадник. На ходу он поднял руку вверх, что означало «свой» и, подлетев к поручику, доложил:

– Ваш Бродь! Впереди, примерно в версте отсюда, банда хунхузов, численностью десять – двенадцать человек, напала на купеческий фургон. Фургон разграбили, труп возничего бросили в кустах. Купец оказал сопротивление. У хунхузов – двое убитыми, одному выстрелом полголовы снесло. Купца поволокли в лес.

– Показывай дорогу! По коням! Рысью! В колонну по двое! Маррш!

На обочине дороги валялась опрокинутая повозка, рядом чёрным пятном расползлась большая лужа крови. На земле виднелись отчётливые следы борьбы и волочения тел. Ожидающий на месте охотник доложил:

– Основная банда с награбленным товаром и телами убитых ушла в сторону Нунгаты. Остались трое. Труп возницы бросили в кустах, пустые ящики и каменный гроб свалили в кювете, а купца утащили в лес. Место нападения я осмотрел – ничего интересного, разве только это… – он протянул поручику необычно увесистую табличку с иероглифами. Лопатин повертел находку в руках и сунул её в торбу:

– Потом разберёмся. Купец жив?

– Пока жив. Бандиты подвесили его на дереве и разожгли костёр, видимо, собираются пытать.

– Всем спешиться, – скомандовал поручик и потянул из кобуры револьвер, – охотники, вперёд!

Команда охотников исчезла в кустах.

Отряд спешился и, взяв карабины на изготовку, затаился в ожидании условного сигнала. Прошло несколько минут, прежде чем послышался тихий свист и из кустов прямо перед Лопатиным возник улыбающийся охотник.

– Всё в порядке. Двоих хунхузяр наглухо упокоили, третьего взяли для беседы.

– Что с купцом?

– Без сознания.

– Веди! Посмотрим, кого вы спасли, – улыбнулся Лопатин.

Тропа, петляя между деревьев, вывела на лесную поляну. Зрелище, которое предстало перед глазами, было ещё то…

На толстом суку большого корявого дерева находился человек, подвешенный за большие пальцы рук. Под босыми ногами чадил потушенный костёр.

Из небольших, но многочисленных надрезов на спине и груди пленника сочилась кровь. Разбитое лицо представляло собой кровавую маску. Рядом с жертвой валялось копьё с широким наконечником.

Охотники опустили несчастного на землю. Видимо, боль настолько помутила разум спасённого, что он долго не мог понять, кто и о чём его спрашивает.

– Пусть приходит в себя, позже побеседуем, – вздохнул поручик и недобро глянул на оставшегося в живых бандита.

Тот испуганно заёрзал.

– Жить хочешь?

Бандит энергично затряс головой и громко замычал.

– Выньте кляп, – распорядился Лопатин. – Рассказывай. Давясь словами, пленный высыпал массу информации. Оказалось, что отряд хунхузов, напавший на фургон, является частью банды местного Дзя Ды[37]37
  Дзя Ды – главарь крупной организованной банды хунхузов, контролирующей определённую территорию. Иногда такой территорией могла быть целая губерния, область, один или несколько городов.


[Закрыть], которая базируется в десяти километрах от места нападения. Численность банды – около семидесяти человек, имя главаря поручику ничего не говорило.

Жертвой нападения стал китайский ученый, археолог. Недавно из поездки в Россию он привёз каменный саркофаг с сокровищами. За археологом установили слежку, и когда поняли, что он собирается вывезти сокровища из города, решили ограбить. На захват отправился отряд из двенадцати человек, но археолог оказал неожиданное сопротивление. Два хунхуза погибли на месте, ещё одного зацепило фургоном и сильно поломало.

Бандиты разъярились и решили «примерно» наказать учёного. Для казни оставили трёх человек. Остальные, забрав тела погибших и всё, что нашли в фургоне, ускакали на базу.

Поручик задумался:

– Преследовать бандитов по незнакомой местности? На территории чужого государства? Зная, что где-то неподалёку находится база крупной банды хунхузов? Опасно. Да и дело это не наше, а китайской полиции. Напали они на гражданина Китая на территории Китая. Мы здесь никаким боком, да и лишний раз светиться нежелательно. К тому же у нас на руках раненый. Сказать, куда его отвезти, он не в состоянии. Здесь тоже не бросишь. Особого выбора нет. Придётся брать с собой. Оклемается – поговорим. Заодно узнаем, чего он накопал в старой крепости.

Саркофаг с прахом пришлось оставить. Прямо у дороги выкопали неглубокую яму и опустили в неё каменный гроб.

– Уходим, – распорядился поручик и повернул лошадь к Уссурийску…

Так в доме Лопатиных появился Чжень Вань Янь, учёный-историк, археолог, китайский дворянин, потомок древнего рода Чженей.

Когда у поручика родился сын, Вань стал мальчику вторым отцом, наставником, строгим учителем и добрым другом. У него не было своих детей, поэтому всю нерастраченную любовь он отдал маленькому Андрейке.

Долгими зимними вечерами Вань рассказывал мальчику захватывающие легенды прошлого, занимался с ним языками, историей и географией Поднебесной.

Воспоминания ледяным ветром пронеслись в седой голове китайского археолога, сердце тревожно защемило. А он-то думал, что время лечит.

Оказывается, ничего не забылось и не закончилось.

От осознания того, что по его вине мог пострадать Андрей, перехватило дыхание…

Глава 11

– Куда же тебя спрятать, пока мы со всем этим разберёмся? – мерял шагами комнату Иннокентий Иванович, – а что, если…? Не хочешь ли ты, друг дорогой, прокатиться в Кайфын? Ведь ты давно мечтаешь об этом? Там ты сможешь продолжить поиски своего «Чёрного Дракона». Потом пароходом через Гамбург вернёшься в Москву. С деньгами на дорогу и прочими расходами я решу. Согласен? Старый археолог растроганно засопел:

– Я давно мечтал продолжить поиски «Лу Вана», – тихо сказал он. – Если ты меня отпускаешь, я с радостью отправлюсь в Поднебесную. Да и дела давно пора привести в порядок, наш род – не бедный, а из наследников я был последним. Иннокентий Иванович с чувством сжал старого друга:

– Вот и хорошо! Все подробности обсудим завтра, а теперь спать. Денёк выдался непростой.

Все разошлись по комнатам. Андрей прилёг на топчан. Не спалось.

Мысли крутились вокруг вечернего происшествия. Об убийстве бандитов он не сожалел – в сложившейся ситуации это было единственным решением. Промедли я пару секунд, и мы с Ванем кормили бы рыб в ближайшей бухте.

А вот «Белый лотос»… Что или кто это такой? Есть ли общее между тем давним нападением на учителя и сегодняшними событиями? Если да, то что?

Предположим, худшее – это хунхузы. Что мы знаем о хунхузах? Закрыв глаза, он стал вспоминать содержание доклада штабс-капитана Виленского на ежегодном заседании ИРГО в Москве. Доклад содержал закрытую информацию о китайских бандитах – хуфеях, или, как их называли местные поселенцы, хунхузах.

Впервые они появились в Маньчжурии более ста лет назад. В течение долгих веков эти районы рассматривались правящей маньчжурской династией как родовая вотчина. Проживание в Маньчжурии других народностей Китая было запрещено. Но в связи с удалённостью этих территорий от центральной власти на запретных землях шло стихийное, не контролируемое заселение. Тысячи колонистов были предоставлены себе. Ведь формально для китайского правительства населения на этих землях не существовало. Это обстоятельство привлекало и уголовников, бежавших от правосудия, и дельцов. Для людей, вступивших в противоречия с законом, пустынные земли Маньчжурии, разрезанные горными хребтами и покрытые сплошными лесами, представляли идеальное укрытие. Природные богатства: золото, пушнина, рыба, драгоценный корень женьшеня – открывали неограниченные возможности.

Нелегальные китайские промышленники стали стремительно богатеть. А там, где появляется богатство, там неизбежно возникают те, кто готов на него посягнуть.

Слабость местной власти стала первопричиной появления в Маньчжурии китайских бандитов – хуфеев. А вот уже в среде хуфеев появились хунхузы. Но хунхузами могли себя называть не простые разбойники, а только те, что занимались разбоем в бандах или шайках. Или, как они любили называть, в вольных отрядах. Их численность в банде могла колебаться от трёх – пяти человек до нескольких сотен. Мелкие банды были плохо организованы и бедны. В них сбивались либо новички, либо провинившиеся хунхузы, изгнанные из крупной банды. Такие отряды существовали не больше нескольких месяцев и быстро гибли от ножа конкурентов или топора палача.

Крупным бандам было легче разбойничать, но кормёжка лошадей и людей становилась серьёзной проблемой, поэтому оптимальной численностью вольного отряда считали тридцать – пятьдесят человек.

Разбой оказался настолько популярным и доходным, что стал профессией, которая передавалась по наследству, и тогда возникали целые преступные династии. Такие банды были хорошо организованы, в них царила жёсткая дисциплина и иерархия. Главари крупных банд даже издавали собственные законы. Размеры хунхузничества в Маньчжурии поражали. По разным оценкам, их общее количество колебалось от тридцати до сорока тысяч человек.

После поражения Китая в войне с Японией в 1884–1885 годах появились дезертиры, и число хунхузов значительно выросло. Вся эта свора бандитов хозяйничала в Маньчжурии, Корее и северной части Китая, в опасной близости от границы Российской империи.

Усталость брала своё, веки начали тяжелеть.

– Всё, спать! – Андрей повернулся на бок и закрыл глаза.