Текст книги "Поздний Миллениум"

Поздний Миллениум
Тимофей Гаврилов

Дизайнер обложки Тимофей Гаврилов

© Тимофей Гаврилов, 2017

© Тимофей Гаврилов, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-9354-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Печально я гляжу на наше поколенье!

Его грядущее иль пусто иль темно…

Михаил Юрьевич Лермонтов. «Дума».

Подросток! Как по нежному лекалу

Прочерчен шеи робкий поворот.

И первому чекану и закалу

Еще подвергнут не был этот рот.

В ней красота не обрела решенья

А истина не отлилась в слова.

В ней лишь мольба, и дар, и приношенье.

И утра свет. И неба синева.

Давид Самойлов. «Подросток»

ОТ АВТОРА

У всех персонажей есть прототипы, которые, пройдя через призму моего воображения, стали героями этой книги.

Это просто попытка открыться.

СПРАВКА, ТАК НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ

СЕНТЯБРЬ 2005 – МАЙ 2006 1 КЛАСС

СЕНТЯБРЬ 2006 – МАЙ 2007 2 КЛАСС

СЕНТЯБРЬ 2007 – МАЙ 2008 3 КЛАСС

СЕНТЯБРЬ 2008 – МАЙ 2009 4 КЛАСС

СЕНТЯБРЬ 2009 – МАЙ 2010 5 КЛАСС

СЕНТЯБРЬ 2010 – МАЙ 2011 6 КЛАСС

СЕНТЯБРЬ 2011 – МАЙ 2012 7 КЛАСС

СЕНТЯБРЬ 2012 – МАЙ 2013 8 КЛАСС

СЕНТЯБРЬ 2013 – МАЙ 2014 9 КЛАСС

СЕНТЯБРЬ 2014 – МАЙ 2015 10 КЛАСС

СЕНТЯБРЬ 2015 – МАЙ 2016 11 КЛАСС

ДРАКА

18 МАЯ 2010

Теплый зеленый ветер шелестел в ветвях высоких худых деревьев. Молодая листва горела нежным желтым светом и раскачивалась то вправо, то влево, создавая на пыльном гравии переливы приятно растушеванных теней. Птицы пели, наслаждаясь последними теплыми днями, перед будущей душной парилкой лета. На футбольном поле в нетерпении шумно переговаривались ученики 5 «А»: Илья, Вова, Игнат, Миша, Соня, Наташа, Марк, Эмиль, Юра, Саша и Алиса. Они стояли и ждали – вот-вот должна начаться драка между Ильей и Игнатом. Они были друзьями, в каком-то роде. Они все были друзьями. 5 «А» был одним из самых дружных классов в школе.

Время давно было уже послеобеденное, все ученики ушли домой. До летних каникул оставалась неделя. С утра, на уроке труда, мальчики, по причине отсутствия учителя, решили поиграть в армрестлинг. Илья победил Игната, поэтому последний, считавшийся самым сильным в классе, не стерпев такого, назначил «стрелу». «Стрела» была дружеская, «до первой крови». Все сочли эту затею весьма веселой. Весь класс знал: после двух часов на футбольном поле.

Многие решили не идти на драку, напоминая, как после зимней стрелки Игната с одним мальчиком из параллельного класса, «всех их спалил охранник и всем досталось люлей» от администрации школы и от родителей. Пошли только те, кто был или смелее остальных или очень любил развлечения подобного рода.

Оставалось только ждать.

Итак, драка. Игнат опрокинул Илью на землю. Взлетела пыль.

Бам.

– Ох черт, ах ты, ох, ну так тебе, ай, блин, блин!

Бум.

– Ай, черт, сук-аааа, аааа, ой, ннна, получай, ннна тебе, ах ты, так тебе, черт, уф, да бля, черт, ой да больно, стоп, а черт!

Бам-бам-бам.

Илья пытался спихнуть с себя тяжелого противника. Игнат схватил его за руку и стал её выворачивать. Илья успел резко перевернуться и врезал той самой рукой по лицу Игнату. Игнат вскрикнул и свалился на спину. Все затихли, но в ту же секунду Игнат вскочил на ноги и дал поднявшемуся Илье сильную затрещину, после которой и пошла у того пошла «первая» кровь. Кровь капала с носа и пачкала грязную рубашку Ильи. В отместку, тот толкнул Игната. Мальчик, падая, схватил Илью, и они оба упали на землю.

– Уф, так тебе, какой же ты, черт, ай, на, на, на, черт, ууу, капец ай, получай, черт, сука, оу, а, пф, ай, ай, ауч.

Кровь смешалась с пылью и пачкала кулаки. Юра и Марк попыталась разнять драку, но им тоже прилетело. Миша внимательно следил за Ильёй. Он очень надеялся, что выиграет именно он. Игнат уже всех достал и сбить с него спесь надо было давно. Вова стоял около дерева и кричал советы: «Ударь его в живот, в живот идиот!». Ксюша постоянно оборачивалась, ожидая увидеть приближающегося охранника. Кабинет учителя труда окнами выходил на поле, так что опасаться было чего. Саша тоже оборачивался, но ему было страшнее, чем Ксюше. Как только он увидел кровь на лице Ильи, то тут же закричал: «Брейк! Брейк, ребята! Первая кровь!». Но его никто не стал слушать. Саше было страшно, что он станет «соучастником убийства» как говорила его мама. После первой стрелки, где он тоже был очевидцем, а не участником, мама ему очень долго промывала мозги, рассказывая выдуманные истории о том, как ребят во время школьных драк убивали и калечили. Поэтому от вида крови Сашу трясло. Он боялся за себя, а не за ребят. Вообще, Саша неплохой, на деле, даже очень неплохой парень. Только очень пугливый, из-за родителей.

Солнечный свет ударил в глаза Игнату и на секунду он ослеп. В эту секунду его сильно ударил Илья. Мальчишки уже были все в грязи, а запекшаяся кровь испачкала им все лица. Надо было прекращать – это понимали все, кроме самих участников. Смех уже не слышался, остались только скрежет зубов и желание ударить противника сильнее. Ни Илья, ни Игнат не понимали зачем они дерутся. Вдруг вскрикнула Ксюша: «Шухер! Охранник!». Ребята засуетились. «Быстрее! Харе! Харе!» Игнат сидел на груди Ильи и лупасил его по лицу. Хрясь, хрясь, хрясь…

– Харе! Тут Шухер! – Вова скинул Игната с Ильи.

Мальчики вдруг все поняли. Их взоры прояснились и поймав в фокус яркий солнечный свет и суету, поняли, что вот-вот нагрянет беда. Охранник приближался очень быстро. За ним появился учитель труда. Все бросились на утёк. Игнат, вскочив, помог подняться Илье и тут же бросился к своему портфелю, висевшему рядом с рюкзаком Ильи в десяти метрах от них.

Миша кинулся за калитку и, сбежав с небольшого склона, сел и из-за укрытия стал подглядывать. Охранник схватил Илью, когда тот побежал за своим рюкзаком. Игнат вырвал свой портфель из рук трудовика и побежал. Остался только Илья. Охранник, одной рукой крепко держал его за шиворот, а другой держал его рюкзак. Миша понимал, что сейчас Илью отведут к директору. Решившись на отчаянный шаг, Миша, пулей вылетев из своего укрытия, с криками забежал на поле и сильно толкнул охранника. Тот от удивления выпустил Илью. Илье понадобилось лишь две секунды, чтобы вырвать свой рюкзак и убежать за калитку вместе с Мишей.

Мальчики бежали с минуту. Только когда школа осталась далеко позади и скрылась за тремя поворотами они затормозили. Миша упал на землю и рассмеялся, постоянно кашляя.

– Вставай, после бега надо стоя дождаться, пока сердце вернется в нормальный ритм, а то умрешь.

Миша тут же вскочил.

– Кто такое сказал?

– Физрук. – Миша привёл свое дыхание в порядок и, поплевав на рукав рубашки, попытался стереть кровь с лица.

– Подожди, подожди. – Миша снял рюкзак со спины и достал пачку влажных салфеток. – Сейчас.

Он протянул пачку Илье. Илья, морщась, попытался открыть её.

– Рука очень болит.

– Сейчас помогу! – Миша взял упаковку, достал одну салфетку и аккуратно провел ею по лицу Ильи.

– Ой!

– Черт, прости сейчас. – Миша достал новую салфетку и, взяв за подбородок Илью, второй рукой прошелся салфеткой чуть ниже, чем прежде. – Так не болит?

– Немного.

– А вторая рука как?

– Обе болят сильно. Я, когда упал, то ладонь сильно ушиб, а вторая болит от того, что навалял люлей Игнату.

Оба мальчика рассмеялись.

– Ну да. Сильно вы, а говорили «до первой крови».

– Не рассчитали.

Миша вытер левую половину лица Ильи.

– У тебя нос стал опухать.

– Черт.

– Надо домой и лёд приложить. – Сейчас сотру кровь и пойдешь, а то твоя мама может…

– О не, моя мама нормально отнесётся.

– Правда?

– Конечно, она к таким штукам привыкла.

– Ого.

Миша взял ещё одну салфетку и дотронулся до правой половины лица Ильи.

– Ой! Больно пипец…

– Тссс… Потерпи. Ща все норм будет.

– Бля.

– Терпи.

Илья ойкнул и отдернул голову.

– Прости, само вышло.

– Все нормально. У тебя все опухает, капец.

– Давай еще раз.

Миша взял новую салфетку и снова дотронулся до Ильи. Мальчик вновь отдернул голову.

– Прости.

– Да всё хорошо.

Миша положил руку на затылок Ильи и снова дотронулся до опухающего лица Ильи.

– Ой! Ой… – Голова Ильи дернулась, но Миша продолжал крепко держать её.

Через минуту лицо было чистое. На земле валялась куча грязных салфеток.

– Спасибо.

– Не за что. Надо идти домой, а то тебя так раздует, что мама не узнает.

– Она не дома пока что, но ты прав. – Илья пнул салфетки и вдруг замер.

– Ты чего?

– Да так… – Илья сильно шмыгнул носом и плюнул на землю красноватой слюной. – Щеку во время драки прикусил, походу.

– Ну ты и лох! – Миша засмеялся, а Илья подошёл к нему ближе.

– Смотри! – Он открыл рот и языком указал на небольшую ранку внутри рта.

– Видишь? – Промычал он.

– Фу… Да, ну такое, не очень сильно. Но ты последний лох! – Миша снова рассмеялся и толкнул Илью.

– Ой иди ты!

Ребята опять рассмеялись.

Мальчики походили к дому и обсуждали драку. Теплый ветер поднимал с земли пыль и фантики.

– Ну ладно, мне пора. – Сказал вдруг Илья и дал пять Мише. – Вот мой дом. Не хочешь как-нибудь затусить?

– Можно. Как раз лето.

– Можем сходить в киноху. Возьмем еще Игната и остальных.

– Ну да, можно… – Миша как будто немного расстроился.

– Ну ладно, удачи.

– Покедово!

Илья еще раз дал пять и забежал в подъезд. Миша посмотрел на часы, вздохнул и поплёлся домой.

ВЫПУСКНОЙ 9 КЛАСС

Зеркало было холодным. Саша почувствовал это лбом. Он пытался рассмотреть, что попало ему в глаз и, поскользнувшись на мокрой плитке, упал, врезавшись лбом в холодную поверхность. Он сидел на полу в ванной и тёр ушибленное место. Соринка выпала из глаза и теперь он был доволен. «Зачем думать о плохом, если это привело к хорошему?» – часто говорил Саша сам себе. Обычно это он повторял, когда отец или мать задавали ему трепку – он считал, что после того как первый унижает его еле пробивающуюся маскульность, а вторая душит своей гиперопекой, которая соседствует с агрессией по малейшему поводу, он станет мужчиной, которому все ни по чем, который, получив трепку от начальника, не станет вспоминать его злым словом, а постарается ему – начальству – угодить. (Обычно после такой мысли, у Саши почему-то появлялось отвратительное ощущение, что его вот-вот стошнит от самого себя). Вот и сейчас он так подумал. Он почесал бедро, натянул майку и вышел из ванной. По пути он почувствовал, что пластинка во рту резко кольнула ему под язык, поэтому он, остановившись, вытащил её, внимательно рассмотрел, приблизив слюнявую пластмастку к глазам так близко, что казалось, что хочет её расколоть взглядом, но, не найдя ничего острого, он вновь вставил её в рот. К ощущениям подобного рода он уже привык. Пластинку он носил не из-за того, что зубы его было до сих пор кривые, а из-за силы привычки. Зубы-то у него были прямые, стояли они маленькими пнями, желтоватые к низу, но белые вверху, от чего Саша на фотографиях либо не улыбался вовсе, либо улыбался, слегка оттопыривая нижнюю губу. На всех фотографиях он походил на идиотика. Стоматологи, к которым он приходил на медосмотр, постоянно говорили ему, что в пятнадцать лет, пора бы уже снять пластинку, но он их не слушал.

Саша в трусах, майке и носках пробежал через коридор и забежал к себе в комнату. Там на скомканной постели лежали глаженные брюки, пиджак и рубашка с коротким рукавом. Саша их увидел одним расплывчатым пятном. Он вспомнил, где оставил очки и взяв их, посмотрел на свой костюм через мутные линзы.

– Отлично.

Он плюхнулся на постель и принялся надевать штаны. В квартире было душно, очень жарко, и Саша давно весь вспотел. Влажные ноги еле-еле пролезали через штанины. Кряхтя и тихо матерясь, – чтобы мама не услышала, – он всё-таки застегнул ремень. Теперь пришло время рубашки. Саша перекатился на живот и вздохнул.

– Пап, можешь дать денег? Рублей пятьсот? Надо купить цветы учительнице. – Саша зашел на кухню, протирая очки, чтобы не видеть лицо отца, когда тот услышит его просьбу.

– Учительнице? – Отец хмыкнул и уставился на Сашу так, будто тот попросил его дать денег на презервативы.

– Да, Ирине Львовне. Думал флоксы, но я хз где их найти.

– Ну и чушь ты порешь, Сашка. – Мама Саши поставила перед главой семьи гороховый суп. – Скажи, кому цветы?

– Ну девочке он хочет купить, ну чё ты пристал, Борь, а? – Оборвала Сашу мама.

Отец взял в руки ложку и хмыкнул.

– Нет, я это хочу услышать от Сашеньки. – Отец опять хмыкнул и слегка рассмеялся.

– Ну, так дашь?

– Что дать?

– Ну пап!

– Что ну? Я ем! Позже поговорим.

Саша специально громко вздохнул и вышел с кухни.

– Ну вот что ты делаешь, а? – Обратилась к нему мама.

– А что? – Отец попробовал суп и, тут же вскочив, выплюнул его в раковину.

– Ну горячо же, чего так спешить!

Муха с громким жужжанием вылетела из помойки. Вся грязная, она медленно взлетела на стол, увернулась от большой руки с золотым кольцом и полетела дальше. Залетев в коридор, она ускорилась и села на голову Саши.

– Вот держи, – Тихо шептала ему мама, протягивая тысячу рублей. – Купи цветы, а сдачу оставь себе… Хотя… на сдачу купи майонез, два батона белого… половинку черного и… знаешь, я напишу сейчас список.

– Мама. – Заныл Саша. – Я хотел потом с ребятами зайти в Мак.

– Слушай, так! – Прикрикнула на него мама, но потом, опомнившись, снова перешла на шёпот. – Слушай так, я тебе деньги достаю, а ты даже помочь не хочешь? Ну ты и свинтус!…

– Хорошо! Хорошо! – Шёпотом запротестовал Саша. – Пиши список. Прости.

Муха поползала по голове Саши, потерла лапками и полетела себе дальше.

Температура поднялась до двадцати семи градусов по Цельсию. Саша, весь мокрый, с красным лицом, спешил к школе. В руках он сжимал букет из хризантем в дешевой прозрачной упаковке с рисунком из белых точек и завитушек. Чувство вкуса для Саши было самой таинственной вещью на планете. Это выражалось во всем его облике и в его делах. Сейчас он бежал по улице в серых брюках со стрелками, которые были ему немного малы, в большом сером пиджаке, надетым поверх рубашки с коротким рукавом в желто-черную полоску. Шею ему натирал блестящий галстук бежевого цвета со слишком сильным узлом. Черные блестящие туфли сверкали на солнце, скрипя при каждом движении. В завершении всего образа, в глаза бросались черные, застиранные носки. Они сползли вниз, сложившись в гармошку, обнажая часть бледных волосатых ног Саши.

Саша толкнул железную калитку и вбежал на школьный двор, на котором уже стоял, слушая речь директора, его выпускной класс 9 «А». Он подбежал к заднему ряду и дотронулся до голого плеча Жени. Он был влюблен в неё с начала третьего класса, все про это знали. Она повернулась к нему, затмив весь свет своей красотой. У Саши перехватило дыхание, пот проступил мокрыми пятнами через пиджак, а галстук со всей силы сдавил его шею. Неловкость ситуации, и обостренное чувство ненависти к своей внешности, заставили Сашу побыстрее закончить задуманное, но слова так и не приходили ему в голову. Первой заговорила Женя:

– Э… Привет.

Саша понял, что отступать нельзя:

– Привет… Эм… Жара… Ужас… – Саша заметил, что все начали оборачиваться и хихикать; в голове зазвонил сигнал тревоги, который Саша мысленно привык озвучивать себе при подобных ситуациях. (Уиу-уиу-уиу-уиу); Началась паника. – Красивое платье!.. Это тебе, ты очень красивая, держи!

Саша быстро вручил цветы и убежал в другой конец ряда. Его сердце билось так сильно, что даже стоя он качался из-за ударов из стороны в сторону.

Речь директора кончилась. Все пошли в класс, через пятнадцать минут должен начаться концерт, а потом начнется праздник. Кто-то подошел к Саше с намерением подколоть его по поводу цветов. Саша, выслушав шутки искусственно посмеялся, думая лишь об одном: «Ну я и дурак! Дурак!». Все быстро ушли в школу, но он немного постоял, приводя себя в чувства. Горячий ветер развевал его галстук. Саше было плохо. Он не был особо толстым парнем, но и спортивным его не назовешь. Ему было так стыдно. Он вспомнил его неловкие паузы. Мозг ему тут же нарисовал картину, где Женя, с гипертрофированным удивлением и стыдом на лице, смотрит на потного него и думает о том, как он её раздражает. Саша подумал о том, что это был его самый неловкий момент в жизни (но потом в голову пришёл эпизод, как его отец, как всегда без стука зашедший в комнату, увидел на компьютере Саши порно). Осыпая себя оскорблениями и мучаясь от неловкости, он пошел в класс.

Саша громко опустился на свой стул и вздохнул. Вдалеке виднелись грохочущие тучи. Скоро пойдет дождь.

За стеклом одна ласточка камнем упала вниз и не успев подняться над землей, врезалась в Юру.

– О боже!

Птица упала на асфальт и замерла. Юра опустился над ней и дотронулся пальцем до крыла. Птица лежала как мертвая.

– Ох твою мать.

Юра двумя руками поднял её и донёс до газона, а там он аккуратно положил её и дотронулся до её маленькой грудки. Ласточка лежала мертвая.

– Ты жива? – Юра подул на птицу, и она в тот же миг забила крыльями. – Боже!

Юра в испуге упал назад, птица перевернулась и взлетела. Лежа на спине Юра смотрел как ласточка стала исчезать в небе. В тот момент, когда ласточка опять бросилась вниз, зашумели деревья, ветер завыл и загремел гром. Юра побежал в школу. Он знал, что ужасно опаздывает, но этот инцидент его загипнотизировал и заставил на минуту забыть о спешке. Вбежав весь красный в класс, он рухнул на стул, и через две секунды услышал:

– Концерт начнется через пять минут. Тихо встаем и пошли.

Ресторан окружал густой лес со всех сторон. Дождь щедро поливал землю, прорубая себе путь через листву и зеленые иголки. Юра вышел из ресторана и втянул в себя сырой воздух. Затем он потянулся, зевнул и достал из заднего кармана, аккуратно прятанную пачку сигарет.

Из ресторана вышла Аня в темно-зеленом платье с вырезом. Юра повернулся к ней и выдохнул дым вверх.

– О, есть еще?

– Да.

Юра достал пачку и протянул ей.

– Спасибо. – Аня сделала жест изображающий зажигалку.

– Да, сейчас.

Аня кинула окурок в небо. За всё это время, пока они стояли рядом и курили, ни Аня, ни Юра не произнесли ни слова. Аня развернулась и открыла дверь.

– Подожди!

Она остановилась.

– Да?

– Не хочешь потанцевать? – Юра выкинул сигарету и протянул ей руку.

Аня посмотрела на дождь, потом на маленькое крыльцо, нахмурилась, но предложение приняла. Она подошла к нему в плотную, положила его руку себе на талию, от чего Юра испуганно выдохнул, взяла его руку и положила свою правую руку на его плечо. Они стали танцевать странный полу-вальс-полу-не-пойми-что. Юра рассмеялся, это подхватила Аня.

Дверь немного приоткрылась и показалась Соня. Увидев, что тут происходит, она аккуратно закрыла дверь и поспешила к другому выходу, но как только она развернулась, то столкнулась нос к носу с Ксюшей. Бывшие лучшие подруги замерли. Соня даже перестала дышать.

– У тебя платье очень красивое. – Произнесла наконец Ксюша.

Соня оперлась руками о дверь, чтобы не упасть с высоких, непривычных для неё, каблуков.

– Спасибо! – Нарочито весело сказала она.

Ксюша улыбнулась.

– Мне очень нравится твоя прическа! – Так же нарочито весело продолжала Соня.

– Спасибо. – Ксюша улыбнулась. – Чего передумала выходить?

– Там танцуют.

– Что?

– Ага.

Ксюша аккуратно открыла дверь и посмотрела через щёлку. На крыльце заканчивали танцевать. Юра отпустил Аню и потянулся к двери. Ксюша резко отскочила и потянула к себе Соню. Неумело притворившись, что она уже очень давно что-то рассказывает ей, Ксюша краем глаза посмотрела сначала на Аню, потом на Юру и выдохнула только, когда они ушли очень далеко, чтобы не слышать их разговора. Ксюша не хотела вторгаться в чужую личную жизнь, и она не была сплетницей, но некоторые ситуации выглядят очень двояко. Увидев свою лучшую подругу Алису, она улыбнулась Соне и поторопилась к уйти. Соня надеялась, что эта неловкая ситуация хоть как-то сблизит их, связав немного постыдной и смешной вещью. «А помнишь, как ты притворилась, что что-то говоришь мне, когда мы спалили Юру и Аню…» – так она это себе представляла, но все будет не так. Соне было жалко, что после той мелкой ссоры, они с Ксюшей перестали общаться. Она считала их лучшими подругами. Теперь без Ксюши ей было очень одиноко. Гнетущее ощущение продолжалось почти год, иногда сильно ослабевая, но Соня подбрасывала угля в эту печь, от чего ей становилось еще хуже. «Мало ли она напишет мне и захочет снова общаться, а мне будет на неё плевать» – боялась Соня.

Саша тянулся за пакетом яблочного сока, как вдруг зазвонил его телефон. Он тут же ответил – это был его отец.

– Да, алло?

– Привет, как там проводите время? – Голос отца слышался с помехами.

– Да хорошо все… А что?

– Там еда то вкусная?

– Очень. – Саша довольно улыбнулся, но голосом этого не показал.

– Возьми домой что-нибудь вкусное. Что там вообще есть? Салат там какой или мясо.

Саше стало очень неловко, он вышел из-за стола и отошел в угол.

– Пап, что за бред?

– Какой бред? Ты что не можешь взять что-то с собой?

– Но это бред. У нас своей еды нет?

Когда Саше становилось стыдно, он часто, сам того не замечая, становился агрессивнее, но после этого он корил себя за свою дерзость.

– Есть, но ничего вкусного нет. Те че, жалко, что ли взять что-то с собой со стола?

– Мне что ехать с этим пакетом домой в лимузине?

– Ой какой нашелся! – Отец обидно и злобно насупился – это было слышно по голосу. – Хорошо, ждем дома! Веселись там. Бон аппетит!

Гудки.

Саша сел на место. Его сильно терзало чувство злости и вины. Это был не первый раз, когда родители так делали. «И ведь дело, даже не в том, что я буду как дебил ехать в лимузине с этим долбанным пакетом с едой!» – думал Саша. Ему было обидно, что отец никак не оставлял его в покое и каждый день либо срывался на него, либо давил на него «виной из ниоткуда».

Просидев минут пять на стуле, теперь казавшимся Саше слишком неудобным, он встал и пошёл искать пакет.

– Ну нахер! Это бред!

Саша стоял около двери в главный зал. В руках шуршал целован. Натянутая струна в его груди извивалась и постоянно издавала противные звуки – вина. Он понимал, что это чушь. Это абсурд. Бред! С какого хрена он так истерит с такой пустой и мелкой просьбы! Но он просто, говоря чисто по-человечески, «заебался».

– Да пошло оно! – Саша разорвал пакет.

От нахлынувшей злости он со всей силы, толкнул дверь. В ту же секунду Саша услышал девчачий вскрик, а потом увидел Женю. Она стояла, около двери и, когда Саша вломился в зал, то дверь со всей силы ударила её по лицу. Все кинулись поднимать бедняжку. Саша был в панике. «Как!?».

– Прости, Жень, я случайно!

Женя пыталась остановить кровь, безостановочно текшую из её разбитого носа.

– Жень! – Он попытался подойти и помочь, но окружившие тут же стали наезжать на него и не подпускали к Жене ближе, чем на два шага.

– Да я помочь хочу! Я случайно же!

– Да пошел ты! Ей очень больно! Это ты виноват!

– Да я даже не знал, что она тут стоит, вы чего!

Но его никто не слушал. Игнат из далека услышал, что что-то происходит, поэтому он тут же встал и пошел разбираться. Растолкав толпу, он пробился к Жене и остолбенел.

– Это че?

– Это все тупой Саша!

– Да я не… – Саша стал возражать, но Игнат со всей силы толкнул его, и он упал на спину.

– Ты че, а?

– Да вы все идиоты тут что ли? Нашли мальчика для битья! – Саша никак не мог понять, почему эта толпа так жаждет сделать его виноватым и зачем подруги Жени все еще держат Женю на ногах и всю в крови, хотя они уже давно должны были умыть её, усадить отдохнуть и найти льда. – Что вы её держите то? Помогите ей!

Одна из подруг что держала Женю и громко причитала, вдруг обернулась и закричала на Сашу:

– А ты самый умный тут? Это из-за тебя! Ты виноват не мы!

– Ну так, что вы тут меня виноватым делаете, а не ей помогаете?

– Слышь, а ты тут самый правильный что ли?! – Игнат приблизился к лежачему Саше и одной рукой поднял его на ноги.

Илья подошел с другого бока к Саше:

– Проси прощения! Понял?

Миша подошёл к Илье и по-дружески хлопнул его по плечу.

– Илья, ну ты чего!? – В глазах Миши горел задорный огонёк.

Илья обернулся и серьезно посмотрел на Мишу:

– А ты не лезь, и не трогай меня, ок?

Миша стушевался и поспешил уйти, оставив эту странную сцену подальше. Выйдя на улицу, он сел на крыльцо и разочарованно вздохнул, вздохнул как в тот раз, когда понял, что его с Ильей ничего не может связывать, кроме очень старых воспоминаний. Он принялся думать о нём, чертя мокрой палкой на земле всякие закорючки. Через минуту из ресторана выбежал Саша. Все кончилось хорошо. «Обезумевшая» толпа успокоилась, признав свои ошибки. Их успокоила Женя. Но Саша был на пике. Он выбежал из ресторана и побежал в лес. Миша вскочил и побежал за ним. Он не знал, что случилось и поэтому представил самые страшные картины, где главным героем был Илья. Саша остановился через метров сорок. Остановился и заплакал. Плакал он громко, несмотря на то, с каким усилием он пытался сдержать всхлипы и стоны. Миша остановился в пяти шагах от него.

– Ты чего?

– А ничего! Я заебался! Очень! Почему я просто не могу быть как все и чтобы все отвалили от меня!?

Миша подошел ближе и сел рядом с Сашей.

– Пошел вон, Миш!

– Не уйду!

Саша посмотрел большими мокрыми глазами на Мишу и тут же отвернулся.

– Я что, нравлюсь тебе? – Пробубнил Саша.

– Что?! – Миша вскочил и отошёл от Саши. – Чё лол?

Саша посмотрел на него и стер соплю рукавом.

– Ну ты ж гей.

– Эээ, чего!? – Миша сделал вид, что слышит это впервые, хотя ему это бросали в лицо уже не первый раз. – Что за бред?

– Все так говорят!

– «Все» – это та толпа? – Миша махнул рукой в сторону ресторана.

– Прости.

Саша стал успокаиваться. Миша сел обратно, но чуть подальше, чем в первый раз.

– Да все нормально. – Протянул Миша, а затем скороговоркой проговорил. – И будь я геем, то это не значило бы, что мне нравится каждый парень.

– Прости!

– Да все норм. И я не гей!

– Хорошо.

Подул ветер и капли посыпались с деревьев на голову парням.

– Чем все закончилось то? Илья с Игнатом побили?

– Да нет, все хорошо… Женя всех успокоила.

– А плачешь тогда чего?

– Устал от всего.

Ребята просидели в молчании еще минуты две, пока Саша полностью не успокоился, а затем встали и вернулись на праздник.