Текст книги "Похищенному верить (сборник)"

Глава 4

Жизнь – штука сволочная. Порой она выкидывает странные фортели. Такие, о которых в сводке криминальной хроники не напишут и кино снимать не станут. Широкой общественности они неинтересны, никто на них и внимания не обратит. Может, лишь узкий круг псевдодрузей и откровенных недоброжелателей в кулуарах посудачат пару-тройку дней, а потом и они забудут.

У каждого человека свои страхи, и они предопределяют, каким именно способом судьба станет испытывать тебя на прочность. Например, страшный сон состоятельного бизнесмена: обвал биржи и вытекающие из этого последствия. Еще вчера ты был всеми уважаемый обладатель пары сотен миллионов, а сегодня весь твой дебет состоит из груды бесполезных бумажек, которыми разве что сортир обклеивать.

Для ипохондрика, день и ночь штудирующего статьи в Интернете и выискивающего симптомы сотни болезней у себя родимого, ужасом дня становится получение непреложных доказательств, что ни одна из надуманных болячек не является реальной. Жил такой человек, жил, лелеял свои недуги – и вдруг узнал, что хвори-то у него и нет. И чем жить дальше? Катастрофа!

С профессиональными спортсменами своя беда: им постоянно приходится жить в состоянии стресса. И страшный сон у них свой: в разгар соревнований международного класса он совершает глупейшую ошибку, и его снимают с дистанции. Или он ломает кости прямо у финишной прямой, или прыгает с вышки, а воды в бассейне-то и нет. Или, наоборот, крутит «тройной тулуп», и в этот момент лед под ним проламывается, тело с головой уходит под воду, а все мысли только о том, засчитают ли судьи последний поворот. Что именно – это уж от выбранного вида спорта зависит.

У домохозяек своя фишка: ребенка из сада забыла забрать, и он остался один-одинешенек в пустом, холодном казенном доме. И вот бежит она наутро на всех парах в злополучный сад, а ребенка и там нет. Тут и начинается самое страшное: социальные работники строчат донесения в прокуратуру, судьи выносят вердикт о неспособности забывчивой женщины быть хорошей матерью. И ребенка забирают. Насовсем.

Молодому человеку, только-только завязавшему отношения с красавицей-невестой, снится, как он пригласил ее в ресторан, назаказывал кучу дорогих блюд, а когда пришло время расплачиваться, денег в кошельке не оказалось. Девице на выданье привидится, как чудо-жених бросает ее прямо у алтаря. Прилежные школьники до чертиков боятся, когда во сне суровый отец раскрывает дневник, а тот полон двоек.

Список можно продолжать до бесконечности. Страхи у каждого человека свои, а что же в итоге? Вот здесь такого разнообразия не наблюдается. В итоге каждый, кому шутница-судьба подсунет дулю под нос, проходит несколько стадий, чем-то схожих с пресловутыми стадиями принятия смерти. Неважно чьей, своей собственной или смерти близкого.

Отрицание. Куда же без него? Нет, этого не может быть. Все происходит не со мной. Это какая-то чудовищная ошибка, и скоро все разрешится чудесным и обязательно положительным образом. Это сон, просто сон! Я проснусь и узнаю, что курс доллара вырос на несколько пунктов, на международных соревнованиях я выиграл золото, социальные работники не забрали ребенка, так как он давно вырос и уже лет десять живет в Австралии, а в дневнике на каждой строчке стоят сплошь одни пятерки. Но проснуться невозможно. Судьба выбрала тебя в качестве подопытного кролика, и этого ничем не изменить.

И тогда на смену отрицанию приходит гнев. Как это так! Я всю жизнь горбатился, чтобы к старости подзаработать пару сотен лишних миллионов, и вот все мои богатства пошли коту под хвост! Кто в этом виноват? Подайте его сюда, уж я с ним потолкую. Вы просто не туда смотрели, ошибки не было, кто позволил вам, бездарным судьям, ни разу в жизни не пробежавшим и пары километров, снимать меня с дистанции! Забыла про ребенка? Да бросьте! Нужно еще разобраться, кто про него забыл. Это всего лишь недоразумение, и вообще была очередь свекрови, а она и своего сынка кое-как воспитала, и про внука забыла! Все из-за несправедливых учителей. Это они виноваты, что дневник кишит двойками, просто они меня недооценили. Но гнев тоже не помогает, и тогда начинаются торги.

Несчастный торгуется до коликов, только вот беда – торговля идет исключительно с самим собой. Мысленно, незаметно для окружающих, так как нужно «держать марку». Негоже серьезному бизнесмену, высококлассному спортсмену или той же домохозяйке показывать людям, насколько они раздавлены.

Дальше пункты отрицания смерти и отрицания личной жизненной катастрофы меняются местами. Человек, получивший известие о скорой смерти, после стадии гнева впадает в депрессию и только спустя некоторое время принимает неизбежное. В жизненных ситуациях происходит иное. Сбросив пар с помощью гневных речей, бедолага вынужден принять тот факт, что жизнь его круто и бесповоротно изменилась. А приняв сей факт, он впадает в депрессию, выбраться из которой бывает очень трудно, а для некоторых и вовсе не возможно.

Обо всем этом думал Иван Шаповалов по кличке Хамелеон, сидя на холодном полу в пустом чулане старого одноэтажного дома. Философствовать он любил. Еще во времена коротеньких штанишек и слипшихся в кармане леденцов, когда юному Ване Шаповалову приходилось принимать наказание от строгого деда, назначенного ему в опекуны после внезапной и скоропостижной смерти родителей, десятилетним пацаном он сидел в подобном этому чулане и размышлял над превратностями судьбы.

Смешно, по-детски пытался докопаться до истины. Отчего так выходит, что представления взрослых о том, что хорошо, а что плохо, кардинально отличаются от его собственных представлений? Где, на каком этапе взросления все меняется?

Повзрослев, Ваня пристрастился к чтению. Ницше, Кант, Гегель, Фома Аквинский, Зигмунд Фрейд, Эрих Фромм… «Похождения бравого солдата Швейка» его не интересовали, а вот философия увлекла основательно. Позже он это перерос, заумные фразы стали для него скучны. Он окончательно решил оставить в прошлом все ограничения и нравственные запреты. Жить нужно весело – вот его философия. Весело и с долей авантюризма.

Утвердившись в непреложности данного факта, Ваня Шаповалов стал вором. Не банальным карманником, подрезающим «лопатники» в толпе зевак на вещевом рынке, не компьютерным хакером, обчищающим банковские счета, не выходя из дома, а вором-художником. Аферистом и авантюристом, бросающим вызов чужим умам, призванным разрабатывать сложные системы защиты личных коллекций от краж. Чем сложнее задача, тем интереснее. Как показало время, в своем выборе он не ошибся. Изобретать способы, как завладеть уникальными экспонатами высокой исторической и материальной ценности, стало его призванием, в котором он весьма недурно преуспел. Солидный банковский счет и отсутствие судимостей только подтверждали правильность выбора. Пока госпожа Фортуна не продала его своей сволочной подруге Жизни, и та, не медля ни секунды, выкинула свой самый грязный фортель.

В один прекрасный день, ставший для вора Хамелеона роковым, все круто изменилось. Всего каких-то пару-тройку недель назад он мирно нежился в теплой ванне с шикарной пенной шапкой в полметра высотой – и вот уже валяется на холодном сыром полу в какой-то богом забытой дыре и мечтает только о том, чтобы синяки и ссадины на теле хоть на минуту перестали ныть. Хоть на паршивую минуту!

Когда его задержали возле дома антиквара, он расстроился, но не сильно. Рано или поздно это должно было случиться, такова уж у воров планида. Если ты решил обчищать чужие дома, должен быть готов и к аресту. Он и был готов. Заранее зарезервировав себе в сообщники лучшего адвоката, он не особо беспокоился о своей судьбе. Адвокат Ципиков свое дело знает, он непременно найдет способ вытащить его из передряги. Так и случилось. Пару недель его держали в камере, пытаясь выбить «чистуху», но Ципиков вселил в Хамелеона уверенность в том, что в суде все пройдет без сучка без задоринки. Судья вынужден будет вынести оправдательный приговор, так как нет никаких доказательств того, что именно он, Ваня Шаповалов, обчистил тот дом, возле которого его взяли.

Но предвидеть то, что случилось потом, ни он, ни Ципиков не могли. Тверские правоохранители со своей задачей не справились, высшие чины решили отправить Хамелеона в Москву, и это тоже было закономерно. Неприятно, но вполне объяснимо. Однако до Москвы он не доехал. Прикатили бравые ребята в маскировочных балаклавах и спутали все карты.

Сидя в кузове автозака, Хамелеон мечтал, что не пройдет и месяца, как он снова окажется в своей московской квартире и будет наслаждаться прелестями жизни. Станет ли он продолжать свои авантюрные вылазки? Скорее всего – да. Деньги – вопрос второстепенный. Он уже достаточно заработал, чтобы его существование было безбедным до конца дней. А вот адреналин, работа мозга, вызов обществу – это дело другое. Без этого он не мыслил своего существования. Сидя перед телевизором, такого не испытаешь.

Конечно, некоторое время придется переждать, а может, даже переехать в другой город. Питер в этом отношении хорош, Ярославль тоже. Но оставить себя без работы мысли, без завораживающих ощущений, возникающих в тот момент, когда ты стоишь в шикарно обставленной комнате какого-то несчастного собирателя, чья жизнь состоит из поиска раритетов, которые он потом тупо спрячет в сейф и будет, как Скрудж Макдак, любоваться ими в одиночестве? Нет, этого он допустить не может.

И пусть Ципиков нудит сколько влезет, пусть пугает его тюрьмой, пусть до посинения грозится, что в следующий раз ему, вору Хамелеону, так не подфартит. Плевать! Он рискнет, а вместе с ним придется рисковать и Ципикову. Он платит ему нехилые «бабки» именно за то, чтобы тот в любой момент был готов пободаться с правоохранителями. Ципиков не дурак, он прекрасно знает, чем занимается Хамелеон, но умело делает вид, что верит, будто Ваня Шаповалов – наичестнейший человек, ни разу в жизни крошки хлебной без разрешения не взявший, и достоин защиты.

Его мысли оборвались на самом интересном месте. Автозак остановился. Это насторожило Хамелеона. Остановки на столь коротком перегоне не предусматривались, об этом предупреждал Ципиков. До самого «Лефортово» охранники должны гнать машину без остановок, значит, что-то случилось. Внутреннее чутье на опасность, непременный атрибут хорошего вора, сработало одновременно с остановкой. Хамелеон замер и прислушался. Из кабины донеслись приглушенные голоса, охранники о чем-то спорили. Один хотел, чтобы второй вышел наружу и проверил, что случилось на дороге. «Не делайте этого, идиоты! Заводите мотор и валите как можно быстрее!» Сейчас Хамелеон как никогда жалел, что не может высказать свои мысли вслух.

А охранники продолжали спорить. Правда, недолго. Затем он услышал, как щелкнул дверной замок, а следом хлопок, совсем тихий, но натренированное ухо Хамелеона уловило и его. «Глушитель. Охраннику конец, – догадался он. – Что, черт возьми, там происходит?» Сам Хамелеон оружие не уважал, никогда им не пользовался, но его пытливый ум не оставил эту тему без внимания. Он изучал данный вопрос, поэтому прекрасно знал, как звучит выстрел через глушитель.

Хамелеон напряг слух, пытаясь уловить малейшие изменения звуков, но снаружи наступила тишина. Зловещая, не предвещающая ничего хорошего. Потом снова щелкнул дверной замок. Второй охранник принял неверное решение – вместо того чтобы давить на газ, он решил выйти из машины. «Дубина, не делай этого!» – мысленно прокричал Хамелеон, но было поздно. Раздался хлопок, а вслед за ним глухой удар, тело охранника рухнуло на шоссе. «Все, мне конец! – пронзила мозг Хамелеона страшная мысль. – Кто-то решил, что живым мне в «Лефортово» делать нечего. Кто-то, кого я обчистил, взял дело правосудия в свои руки». Тело его обмякло, кожа покрылась мурашками, руки задрожали.

А потом заработал автоген, неизвестные вознамерились вытащить его из автозака, и, судя по их оснащенности, сделать это не составит для них труда. «О боже! – Хамелеона охватила паника. – Я не хочу умирать! Мне еще рано умирать!» Огромным усилием воли он заставил себя успокоиться. Не этому учили все те умные книжки, что он тоннами читал в юношеском возрасте. Если ты попал в сложную ситуацию, паника – наихудший советчик. Нужно встретить опасность лицом к лицу. Тебе неизвестны намерения людей, вскрывающих дверь, а это значит, что ситуацию еще можно взять под контроль. Главное, не паниковать. Дать понять тем, кто снаружи, что ты не робкого десятка, что с тобой придется считаться. Да, он дождется, пока они войдут, а потом предложит им свои условия. Он богат, и это уже немало. «Жди, Ваня, – приказал он себе. – Сосредоточься и жди».

Секунды, потребовавшиеся для того, чтобы вскрыть дверь фургона, показались Хамелеону вечностью. Но вот дверь открылась, и перед ним возникла фигура в камуфляжном костюме и в маске. Человек оглядел нутро кузова и шагнул в сторону, уступая место другому. Хамелеон сразу понял, что перед ним главный. Его костюм ничем не отличался от костюма того, первого. На лице была та же маска, но вот осанка, то, как уверенно он вошел, посадка головы – все говорило о том, что в его руках власть.

– Привет! – подавив дрожь в голосе, произнес Хамелеон. – Скверная погодка, не так ли?

– А ты с юмором, – хмыкнул тот, кого Хамелеон записал в главари. – Мне это нравится.

– На том стоим, – пожал плечами Хамелеон. – И еще, не знаю ваших намерений, но, сдается мне, вы вскрыли не ту банку.

– О нет, мы пришли по адресу. – Гнусавый голос главного звучал иронично. – Жаль, что нет времени для знакомства, но ты и сам должен понимать, такие дела нужно делать быстро. Верно, Хамелеон?

Услышав свое прозвище, тот похолодел. Минуту назад он еще лелеял надежду, что парни, напавшие на автозак, просто ошиблись, но теперь сомнений не было, они пришли именно за ним. Чем все это может для него обернуться, Хамелеон даже думать не хотел. Тем не менее он предпринял еще одну попытку, чтобы выяснить, с кем имеет дело.

– Скорость не всегда хороша, – осторожно произнес он. – В нашем деле главное – не ошибиться с целью. Вы уверены, что попали по назначению?

Вместо ответа главный дал знак своим подручным, и те подскочили к Хамелеону. И вот тут нервы его не выдержали. Сколько бы человек ни читал заумных фраз, как нужно вести себя в сложной ситуации, на деле он все равно начнет паниковать. Такова человеческая природа. Хамелеон запаниковал. При виде приближающихся людей в балаклавах он начал истошно орать. Причем орал так, что сосуды на шее вздулись, еще чуть-чуть – и они лопнули бы, но в планы главного смерть Хамелеона, видно, не входила.

– Прекратите это! – произнес он своим гнусавым голосом и вышел наружу.

«Я не могу прекратить, – хотел произнести Хамелеон. – Не могу, потому что мне слишком страшно». Но, как оказалось, главный обращался не к нему. Бравые ребята в камуфляже набросились на Хамелеона, точно шакалы на легкую добычу. Били они профессионально, методично молотя кулаками по всем доступным частям тела Хамелеона до тех пор, пока тот не отключился.

Очнулся он уже снаружи. Двое из тех парней, что использовали его тело в качестве боксерской груши в автозаке, волокли его по какой-то проселочной дороге. Как ни странно, после перезагрузки мозг работал четко и ясно. Страх ушел, уступив место инстинкту самосохранения. «Я жив, а это значит, что моя смерть не входит в их планы, кем бы они ни были. У меня есть шанс все исправить, надо только придумать, как это сделать. Ты сможешь. За последние три года ты составил столько гениальных планов, и теперь, когда от работы твоего мозга зависит твоя судьба, ты просто обязан что-то придумать».

Дорога шла вдоль зарослей кустов, впереди чернела огромная лужа. Живое воображение Хамелеона нарисовало отвратную картину: его тело погружается в холодную воду, нос, рот и глаза забивает зловонная жижа вперемешку с птичьим пометом и останками насекомых. Кирзачам бравых парней лужа не страшна, так чего ради беспокоиться о пленнике? Но нет, тащиться по грязи они не решились, видно, не были уверены, насколько глубока лужа. Вместо этого они свернули в кустарник. Тело Хамелеона обожгло острой болью, когда ветки кустарника начали царапать кожу, прикрытую лишь хилой тканью робы.

«Это твой шанс, – мгновенно отреагировал мозг на боль. – Кровь останется на кустах, это даст возможность тем, кого отправят на твои поиски, идентифицировать ее. Хорошо бы еще и робу здесь оставить, чтобы уж наверняка. Постарайся, Ваня, это не так сложно, как кажется на первый взгляд». Хамелеон поднял голову, выискивая кусты понадежнее, и чуть сбоку увидел то, что искал, – высокий куст с крючковатой веткой как раз по центру. Как только парни дошли до куста, он дернулся в сторону, насаживая себя на куст.

– Какого хрена ты делаешь? – заорал один из парней.

– Брось, Винт, он в отключке, – успокоил его напарник. – Просто тело дернулось.

– Если так пойдет и дальше, он раньше времени кровью истечет, – проворчал первый и, вопреки логике, с силой дернул Хамелеона на себя. Острая ветка прорвала робу, распахав мышцу бедра на добрых пять сантиметров. Хамелеон закусил губу, пытаясь сдержать крик. Скосив глаза на куст, он на короткий миг забыл о боли. Цель достигнута – помимо крови, на ветке остался клочок робы.

Вскоре впереди показалась опушка леса, а чуть дальше – машина. Добравшись до нее, парни бросили тело Хамелеона возле багажника и дружно закурили. Гнусавого видно не было. Хамелеон предположил, что тот укатил прямо с шоссе, таскаться по грязи было ниже его достоинства, для выполнения грязной работы у него имелись подручные. Пока парни курили, он незаметно развязал шнурки на правом ботинке, так как клочку робы доверял лишь частично. На его взгляд, требовались более веские улики, чтобы его начали искать, а тюремный ботинок показался вполне достойной уликой. Оставалось придумать, как незаметно для парней Гнусавого оставить его в лесу.

Выход нашелся сам собой. Когда один из парней отошел в кусты, Хамелеон застонал, давая понять, что пришел в сознание. Второй парень услышал стон и, склонившись над ним, произнес:

– Очухался? Отлично! Скоро будем дома. Там тебя подлатают.

– Мне отлить нужно, – пересохшими губами произнес Хамелеон.

– Потерпишь.

– Ладно, сам главному объяснять будешь, почему у меня лопнул мочевой пузырь. Надеюсь, моя смерть его не расстроит.

Парень некоторое время смотрел на Хамелеона, потом небрежно сплюнул и проговорил:

– Вали в кусты! Встать сможешь?

Уговаривать себя Хамелеон не заставил. Поднялся, опираясь на багажник, и заковылял к ближайшему дереву. Вокруг дерева разросся подлесок, но это ему было только на руку. Справляя нужду, он осторожно высвободил правую ногу из ботинка и отшвырнул его в сторону. В это время вернулся второй конвоир.

– Какого хрена здесь происходит? – заорал он на напарника. – Ты что, совсем ополоумел? Отпускать пленника одного в лесу!

– Остынь, Винт, никуда он не денется. Он на ногах еле стоит, ему не до побега, – возразил второй конвоир и добавил: – Пусть только попробует сбежать. Пуля летит куда быстрее.

Хамелеон оторвался от дерева и заковылял в сторону машины. Тот, кого звали Винт, раскрыл багажник и жестом велел ему лезть внутрь. Он послушно забрался в багажник. Винт захлопнул крышку, даже не взглянув на голую ступню пленника. Спустя минуту заработал двигатель, и машина тронулась с места. Теперь Хамелеон не сомневался в том, что его похитили. С какой целью? Этот вопрос оставался открытым, но в том, что сделали это ради какой-то выгоды, сомнений не было, поэтому он хотел иметь представление, как далеко похитители увезут его от места похищения.

И тут Хамелеон снова потерял сознание. Скорее всего, произошло это от потери крови, так как рана на бедре кровоточила всю дорогу. Второй раз он очнулся уже в чулане, малюсенькой комнате метр на два, без единого окна и намека на цивилизацию. Внутри чулана было сыро и грязно. Хамелеон лежал на голом полу, его похитители не потрудились бросить ему какую-никакую подстилку. Правда, рану на бедре забинтовали, и ссадины на коже обработали антисептиком.

Превозмогая боль, он поднялся, добрался до двери и прислушался. Снаружи не доносилось ни звука. Постучать он не решился, резонно рассудив, что привлекать внимание похитителей – не самая гениальная мысль. Вместо этого уселся на пол и занялся тем, чем занимался много лет назад, когда дед запирал его в чулане. Он принялся размышлять.

Почему это случилось именно с ним? Для чего его похитили? Он ведь не сын президента многомиллионной корпорации, не скандально известный журналист, чьи статьи многим стоят поперек горла, не известный политик, решивший пойти против власти, и не шейх из Саудовской Аравии. Он всего-навсего – вор. Простой вор, без претензий на величие. Так кому он перешел дорогу? Чего ради парни в камуфляже не побоялись напасть на спецтранспорт, принадлежащий органам юстиции?

Чувствовал себя Хамелеон не особо хорошо. В висках стучали молотки, кожа горела, почки ныли, а печень отплясывала свой собственный танец. К тому же ему чертовски сильно хотелось пить. Так сильно, что в глазах темнело. Вскоре он мог думать только о воде. Он представлял ее во всех состояниях: журчащий ручей, выбивающийся из-под замшелого камня, фонтан на улице Пролетариев, разливающий живительную влагу из двенадцати автономных установок, куски льда в специальной охлаждающей посуде за стойкой бара, снежные шапки на горной вершине и просто пара глотков в засаленном одноразовом стаканчике в руках какого-то бомжа. Это сводило с ума, лишая остатков уверенности. Оставаться в здравом уме помогала вторая мысль, неотвязно сверлящая мозг: почему все это случилось с ним? Почему? Да потому, что у Вселенной на него оказались другие планы.