Текст книги "Папа с прицепом"

Глава 3

Гуров сидел в своем кабинете и решал сложный вопрос: каким таким волшебным образом преподнести генералу Орлову новость о том, что он снова ввязался в расследование дела, взятого со стороны? С того момента, когда генерал разносил его на все корки за доброхотство, прошло тридцать шесть часов, и вот он снова принимается за старое. Вряд ли эта новость обрадует генерала. Она и Гурова-то не особо радовала, но так уж вышло, что бросить дело Олега Паршина он теперь не мог. Не потому, что нашел неопровержимые доказательства того, что смерть его является убийством, а не суицидом. Доказательств у него вообще не было, но кое-что Орлову он предъявить все же мог. Уже мог.

Ночное бдение после посещения следователя Жизодры помогло понять, какие шаги следует предпринять для разъяснения ситуации. Приехав на следующее утро на работу, он отыскал капитана Жаворонкова и попросил оказать услугу вне рамок текущего расследования. На общественных началах, так сказать. Жаворонков вообще мало кому отказывал, а уж если дело касалось чего-то несанкционированного, тут он старался за троих. Лев выдал ему все данные на бывшего партнера Паршина Сергея Якимушкина и попросил собрать все, что сможет, не забыв сказать, что неплохо было бы узнать, где Якимушкин находится сейчас.

Жаворонков пообещал выполнить все как можно скорее. Сам Гуров отправился к руководству компании сотовой связи, которой при жизни пользовался Паршин. Но не напрямую в компанию, а через знакомого полковника из службы внутренней безопасности. Официального запроса на изъятие записей телефонных звонков с номера и на номер Паршина у него не было, и взять его пока было неоткуда, так что действовать пришлось противозаконными методами. Зато таким образом получить желаемое оказалось куда проще и, главное, быстрее.

Уже к вечеру у Гурова имелось все, о чем он просил. Он засел за компьютер и начал методично прослушивать телефонные разговоры. Сначала это были обрывистые фразы длительностью в тридцать-сорок секунд, а потом Паршин неизменно сбрасывал звонок. Но после восьмого или десятого звонка звонивший поменял тактику. Теперь он бросал короткую фразу-угрозу, и Паршин уже не мог игнорировать звонившего. Представляться тот никогда не представлялся, но Паршину, похоже, это и не требовалось. Выяснять, чего хочет тот, кто звонит, тоже нужды не было, так как фразы Паршина звучали примерно одинаково. Что-то вроде «оставь меня в покое» или «удали мой номер телефона, и тогда я забуду про тебя». Что именно Паршин забудет, он не сказал ни разу. Звонившего называл только «слушай, ты», ни имени, ни прозвища. А вот тот, кто ему звонил, называл его Олегом. Даже не по фамилии. Из этого Гуров сделал вывод, что оба знакомы друг с другом не первый день, только Паршину по какой-то причине неприятно произносить имя давнего знакомого. Вроде знака протеста, что ли, или чтобы показать, насколько велика неприязнь.

И только в последнем разговоре наконец-то проклюнулась конкретика. Паршин сказал, что материалы уничтожать не будет. Звонивший заявил, что тогда проблемы будут уже не у Олега, а у его новой игрушки. Гуров предположил, что речь идет о Никите, сыне Паршина. По всей видимости, так же подумал и Паршин. Он разозлился, и разозлился сильно. Не произнес банальных фраз типа «только попробуй его тронуть», не начал кричать, а ледяным тоном сообщил, что пойдет в «уголовку».

Эта угроза возымела обратный эффект. Вместо того чтобы испугаться, звонивший тоже разозлился. Сказал, что Олег сам виноват в своем положении, и, если не хочет его усугубить, пусть перестанет дурить. А Паршин продолжил угрожать. Весь разговор, переданный Иноземцевым, подтвердился слово в слово. И про пять лет, и про «уголовку». Он не слышал, как звонивший произнес фразу, где напрямую звучала угроза убийства. Выглядело это примерно так: «Ты мне угрожать вздумал, дерьмо трусливое? А ты рассказал своему драгоценному сыну, как поступил, узнав то, что узнал? Сказал, что теперь ты соучастник? Ты ведь не пошел, не сообщил куда надо? А по закону это соучастие. Или тебе самому не страшно на нары загреметь? А, узнаю благородного Олежку, он собой пожертвовать решил, лишь бы людям жизнь испортить. Адреналина не хватает? С огнем играть вздумал? Смотри, Олег, доиграешься…»

В этот момент разговора, как решил Гуров, появился Никита, потому что Олег быстренько свернул разговор буквально одной фразой. «Я тебя предупредил: твой звонок – пусковая кнопка, помни об этом». И разговор прервался. Мало материала? Конечно, мало. Но с ним уже можно идти к Орлову.

А идти необходимо, Гуров это понимал как никогда. Жаворонкову, как он ни старался, выяснить местоположение Сергея Якимушкина не удалось. Ни по сотовому телефону, ни по зарегистрированному на него автомобилю. Железнодорожными билетами Якимушкин не воспользовался, на самолете тоже никуда не вылетал. Жаворонков проверил даже водный транспорт и все туристические фирмы, предоставляющие услуги организованного отдыха, но Якимушкина не нашел. Так что же получается, партнер Паршина все еще в Череповце?

Однако и дома Якимушкина не видели много недель. Эту информацию Гуров получил от оперов из Череповца. Ребята ему попались сговорчивые. Записали адрес Якимушкина, отправили к нему домой участкового, тот пробил все, что смог. По словам соседей, Якимушкин не появлялся уже так давно, что и вспомнить трудно. За вещами не приходил, разве что глубокой ночью. В этом им клялась бабулька из соседней квартиры. Участковому она заявила, что бдит за всеми жильцами дома, а особенно за ближайшими соседями. Рассказывала это она чуть ли не с гордостью. Похвасталась, что спит не более двух часов за ночь, так что если Якимушкин и забрал шмотки из дома, то только в промежутке между половиной третьего ночи и половиной пятого утра.

Одним опросом участковый не удовлетворился. Подумав, он задал бабке провокационный вопрос: не ощущает ли она на лестничной площадке странного сладковатого запаха? Бабулька оказалась сообразительной, сразу смекнула, куда клонит участковый, и давай соловьем разливаться. Запах, говорит, присутствует, сейчас послабее, а вот недели две назад прямо дышать нечем было. Она, мол, даже хотела его, участкового, звать, чтобы тот разобрался, в чем дело. А что? Сереги-соседа сколько недель не видать, а на площадке вонь, как от мяса протухшего. Может, с человеком беда приключилась, а никому и дела нет. Вот сегодня и собиралась пойти в участок, а участковый сам пришел. Провидение, наверное.

И участковый, пригласив еще одного понятого, вскрыл дверь квартиры Якимушкина. Естественно, никакого трупа там не обнаружилось, как, впрочем, и запаха гнили, но ни бабка, ни второй понятой возмущаться не стали, так сильно обоим хотелось посмотреть, как богатенький сосед живет. Участковый проверил все шкафы, просмотрел содержимое ящиков прикроватной тумбочки, заглянул в холодильник. Одним словом, осмотр жилья Якимушкина провел по всей форме и констатировал факт: исчезновение свое партнер Паршина не планировал, так как вещи, включая дорожную сумку и кучу кредиток, остались на месте. В холодильнике запас продуктов на неделю, большая часть из которых давно просрочена. И цветы на подоконнике засохли. Дорогие цветы, из настоящих питомников, как заявил участковый. Такие растения без присмотра без особой необходимости не оставляют.

И все же Якимушкин пропал. Испарился, исчез из поля зрения. Как ему это удалось? Не он ли тот самый человек, который звонил Паршину с номеров-однодневок? Гуров полагал, что это вполне вероятно. А раз так, значит, и преступление, на которое намекал Паршин в телефонном разговоре, совершил Якимушкин. Или знал, кто и какое преступление совершил. Для Гурова это означало одно: если он хочет разобраться со смертью Паршина, надо узнать все про преступление, совершенное в Череповце. А для этого нужно убедить генерала Орлова вернуть дело Олега Паршина из архива и вновь пустить его в разработку, а также уговорить Орлова организовать для Гурова командировку в Череповец. Дистанционное взаимодействие с правоохранителями Череповца – это, конечно, хорошо, но личного присутствия не заменит.

Пока Гурову в голову никакие гениальные идеи не шли. Только прийти и все выложить начистоту. Знать бы заранее, как генерал отреагирует, он бы так и сделал, ни минуты не сомневаясь. А если генерал откажет? Что тогда делать? Наплевать на запрет и ехать без одобрения? Бросить работу ради смутного ощущения того, что в деле Паршина не все гладко? «Представляю, как взбесится Орлов, когда узнает, что я все же уехал в Череповец, – размышлял Лев. – Тут строгачом не отделаешься. А Маша? Что скажет она?» Об этом ему и думать не хотелось. Его жена, Мария, очень тепло относилась к генералу, всячески поощряла их давнюю дружбу и категорически не терпела ситуаций, когда Гуров своим упрямством огорчал Петра Николаевича, как уважительно называла она Орлова.

– Эй, отчего ты друг не весел? Буйну голову повесил?

Гуров и не заметил, как в дверях появился Стас Крячко. Настроение у него было бодрое, щеки блестели, точно он их только пару минут назад выбрил. По кабинету разнесся приятный аромат одеколона вперемешку с запахом пены для бритья.

– Ты что, из парикмахерской? – удивленно спросил Лев.

– А что тебя так удивляет? – вопросом на вопрос ответил Крячко. – Каждый уважающий себя опер должен следить за своим внешним видом. Да, я побывал в парикмахерской. Милая дама предложила мне опробовать новую услугу, я не смог отказать, вот и все.

– Дама… – протянул Лев. – Тогда понятно. Даме ты и правда не мог отказать. Хорошо еще, что тебе предложили всего лишь щеки побрить, а не голову.

– Ну, с волосами я бы ни за что не расстался, – бережно огладил свою шикарную шевелюру Стас.

– Даже ради милой дамы?

– Даже ради нее, – хмыкнул Стас и спросил: – А ты чего такой угрюмый? Случилось что? Только не говори, что, пока я наслаждался нежными руками женщины-цирюльника, ты напросился на новое расследование!

– В «десятку», – кивнул Лев.

– Черт, Гуров, тебя на минуту одного оставить нельзя, – возмутился Крячко, но праведный гнев его остыл, так и не вспыхнув. – Хоть интересное? Хочется чего-нибудь кровавого. Маньяка с тесаком, душителя из подмосковной глубинки или, на худой конец, взрывателя, только чтобы эффектные взрывчики, резонансные.

– Пустомеля ты, Стас, – добродушно рассмеялся Гуров. – А дело может оказаться очень даже кровавым.

– Может оказаться? Ты что, не знаешь, какого рода преступление расследовать собираешься? Орлов не успел в курс дела ввести? – начал сыпать вопросами Крячко. – Это хорошо, что не успел. Вместе пойдем, тебе пересказывать не придется.

Лев открыл было рот, чтобы сообщить о том, что это он собирается предложить дело генералу, а не наоборот, но передумал. «Пусть идет, будет катализатором. Чем сильнее он станет возмущаться, тем больше шансов, что Орлов примет мою сторону».

Так уже бывало. Гуров выкладывает новости в кабинете генерала, вносит безумные предложения, связанные с расследованием, и Крячко непременно начинает возмущаться – и сложно это, и долго, и народу много требуется. А Орлов, выслушав его реплики, начинает аргументированно возражать. Сложно? Так на то мы и полиция, чтобы сложности преодолевать. Долго? А вы постарайтесь сократить срок расследования. Народу много? Да на кой вам вообще народ? Вы и вдвоем прекрасно справитесь. Заканчивались такие споры всегда одинаково. Орлов отдавал приказ выполнить оперативно-розыскные мероприятия в полном объеме, а Крячко возмущенно дулся часа три, после чего приступал к работе.

На этот раз фокус Гурова не прокатил. Крячко, услышав новость, на добрых десять минут лишился дара речи, зато Орлов заголосил за двоих. Ух он распалился! К тому, как генерал умеет метать громы и молнии, Лев был привычен, но даже он не ожидал такой бурной реакции. Какими только эпитетами Орлов его ни наградил, пока запал не иссяк. Когда же у генерала поток красноречия закончился, из ступора вышел Крячко.

– Да, ситуация, – медленно протянул он, и Лев приготовился к новой атаке, но неожиданно Стас принял его сторону, правда, понял он это не сразу. – Такую с разбегу не перескочишь. И ведь как завернул-то, зараза. Все просчитал, как по нотам разыграл.

Орлов перевел взгляд с виновника конфликта на Крячко, а тот задушевно так продолжал:

– В принципе расчет его понятен: у правоохранителей дел по горло, кто станет убиваться по самоубийце, тем более когда у него из всей родни в живых один сын, да и тот официальным родственником не является? Тут и заявление некому написать, не то что добиваться от полиции реальных действий. И старое преступление прикрыл, и новое от своей персоны отвел. Молодец, мужик, кем бы он ни был, а респект заслужил.

– Я не понял, ты сейчас убийцей восхищаешься, что ли? – Брови Орлова изогнулись удивленной дугой. – Вроде как хвалишь его?

– А как иначе? – невозмутимо проговорил Станислав. – Череповецких ментов провел, нас с «хвоста» сбросил, так? Значит, башка у него варит получше нашего. Грех таким не восхищаться.

– Да ты что, сдурел совсем? Уголовниками восхищаться! – возмутился генерал.

– Так если он нас обыграл, почему не похвалить человека? Мы вот тут сидим уже добрых полчаса, а что за это время сделать успели для того, чтобы уголовника на чистую воду вывести? Ничего. – Крячко развел руками, подкрепляя свои слова жестом. – Более того, мы и не собираемся ничего предпринимать, чтобы правда восторжествовала. Ну да и черт с ним. В конце концов, не он первый, не он последний. Может, вы и правы, товарищ генерал. Стронешь с места кучу дерьма, вони на недели, а благодарности, в случае удачного раскрытия дела, хорошо если на пару дней хватит. Тут я с вами согласен, лишняя головная боль нам ни к чему. Как говорится: не тронь говно, оно и не пахнет.

– Так! Что-то я не припомню, чтобы ратовал за бездействие, – нахмурился Орлов. – Как-то ты, Стас, слова мои неверно интерпретировал.

– Да как же неверно? Все очевидно, и по мне, так очень даже правильно. Верная тактика. Заявления ни нам, ни череповецким не поступало, значит, мы можем спокойно закрыть глаза на гуровские штучки. Разве вы не это имели в виду? – Крячко в притворном удивлении округлил глаза и потихоньку подмигнул напарнику. Гуров уже давно понял, какого эффекта ждет от своей речи напарник, и на душе у него потеплело. «Вот хитрец, нашел-таки способ зацепить старика», – с благодарностью подумал он.

– Погоди, Стас, не части. – Орлов наморщил лоб, пытаясь понять, какую из вышесказанных фраз Крячко принял как призыв к бездействию. – Я не говорил, что на преступление можно закрыть глаза. И вообще, разговор шел о Гурове.

– Разве? А я понял, что о Паршине и бредовой идее его сына найти убийцу отца. Но раз про Гурова…

– Именно так. Не в Паршине дело и не в его сыне. И даже не в череповецком преступлении, будь оно неладно. Ясное дело, оставлять без внимания телефонные угрозы не есть хорошо. Но что мы можем? Чтобы начать расследование, нужно хотя бы иметь уверенность в том, что преступление имело место. А у нас что? Безосновательные предположения Гурова да беспредметные намеки человека, личность которого установить не представляется возможным.

Орлов снова начал горячиться, но, поймав смеющийся взгляд Крячко, затем напряженный Гурова, понял, как ловко Крячко вывернул ситуацию в свою пользу, и рассмеялся:

– Вот ведь хитрец! Добился своего, столкнул генерала на свою колею.

– Да что вы, товарищ генерал, у меня и в мыслях такого не было, – продолжал хитро улыбаться Стас. – Хотите пожурить Гурова за его безмерную инициативу, так я только за. Если честно, меня самого все это задрало! На полчаса в парикмахерскую отошел, а он вон что вытворил. Повесил на отдел безнадежный «висяк», откопал второй, а тот вообще не в нашем городе. И все это втихую. Вам бы такое понравилось, товарищ генерал? Вот и мне не по душе. Да я бы на вашем месте взял и отправил его в неоплачиваемый отпуск. Раз он такой сердобольный, пусть за свой счет расследование проводит.

Орлов бросил быстрый взгляд на Гурова. Тот сидел с каменным лицом, его реакцию на предложение Крячко понять было невозможно. А Стас продолжал заливаться соловьем:

– И помощников ему не давать. Сам кашу заварил – сам и расхлебывай. Спрашивается: на фига ты этого Никиту привечал? Дело кто вел? Гуров? Нет. Вот и отправь его к человеку, специально уполномоченному. Тебя это вообще не касалось. Что, не мог отказать парнишке? У нас тут не богадельня, в конце концов.

– Ну, это уже перебор, – осуждающе покачал головой Орлов. – Так вот людям отказывать не дело. Пришел человек, уж выслушать его ты обязан.

– Ага, вот он и выслушал. Наслушался так, что теперь командировку с вас требует.

– Требует, значит, надо.

– Кому надо, товарищ генерал? Что вообще в этом Череповце делать? – подзадоривал Крячко. – Убийцу искать? А кого он убил, этот убийца? Непонятно. Сначала придется попотеть, чтобы труп найти. А потом еще и за убийцей гоняться! Вот это головняк так головняк. Ничего себе, выслушал ходока!

– Не преувеличивай, Стас, не так все критично. – Орлов больше не нападал на Гурова, а пытался взглянуть на ситуацию с его точки зрения. – Лева, что там у нас по текущим делам?

– Затишье, товарищ генерал. С томилинскими разобрались еще позавчера, материалы все передали. У Костяева бумажной волокиты дня на два, остальные хвосты подчистили.

– Ясно-ясно. Успел почву подготовить. Ладно, твоя взяла, будет тебе командировка. С делом Паршина пока повременим, пусть в архиве полежит. А с череповецким трупом разбирайтесь. На все про все вам три дня. Не будет результата – спишу расходы за ваш счет, а потраченные дни в счет отпуска пойдут. Но если удастся доказать, что в Череповце произошло убийство, тогда дам командировке официальный ход. Отправляйтесь немедленно, с череповецкими ребятами я созвонюсь.

Гуров коротко кивнул. Крячко посмотрел на него, как на полоумного, а когда до него дошло, что заявление Орлова касается не только напарника, но и его самого, вскочил со стула и возмущенно спросил:

– А я-то тут с какого бока? Ко мне никто за помощью не обращался, я никому ничего не обещал. Гуров напросился – пусть он за свой счет и пашет.

– Не ори, Стас, – поморщился Орлов, но в глазах его плескались смешинки. – В следующий раз будешь заранее думать о последствиях, когда решишь другу в беде помочь.

– Вечно ты, Гуров, меня в авантюры втравливаешь, – направил свой гнев на напарника Стас. – На хрена мне твой Череповец сдался?

– Отставить споры! – остановил его генерал. – Собирайтесь, ваше время пошло. И вот еще что, Стас, запомни: если уж вы напарники, значит, во всем должны действовать сообща. Хоть под пули лезть, хоть финансовые потери нести. И больше чтобы я этого не слышал.

Крячко слегка смутился, он не собирался отпускать Гурова одного в чужой город. А что трепался, так это скорее на автомате, из роли еще не вышел. Примерно это он хотел сказать Орлову, но в последний момент передумал. Время утекало, а командировку им выписали всего на три дня. Козырнув, он первым вышел из кабинета, Гуров последовал за ним. Орлов проводил друзей долгим взглядом, затем достал мобильный телефон и набрал номер начальника Череповецкого управления МВД. Трубку сняли после первого гудка. Из динамика донесся слабый треск, затем его сменил высокий мелодичный голос:

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!

– Здорово, Серега, как жизнь молодая?

– Бьет ключом. С детишками погулять и то некогда.

– У тебя же нет детей, – проговорил Орлов.

– Нет, так будут, – уверенно произнес Серега и перевел разговор: – Вы к нам по какому вопросу?

– По уголовному, Серега. По уголовному.

– Вам поручили расследование в нашем городе? Мне казалось, вы больше по безнадежным делам. Где внештатная ситуация, туда из Главка вызывают, а у нас вроде как тишина теперь. Ни убийств, ни грабежей и вообще ничего, что могло бы отвлечь от дурных мыслей. Вот я и недоумеваю: для нас у начальства интересных дел нет, а для столичных сразу накопали. – Серега шутил, но доля правды в его словах все же была.

– Не завидуй, Серега. Дело совсем безнадежное, за такое вряд ли поощрять станут.

– А что так?

– Материалов кот наплакал. Свидетелей страшно в суд вызывать, настолько они все ненадежные, – принялся перечислять Орлов. – Да еще в официальном порядке действовать нельзя. Одним словом, не расследование, а сплошная головная боль.

– Помощь нужна?

– Еще как нужна.

– В чем именно?

– Сегодня к вам мои ребята подъедут. Вы уж их разместите так, чтобы не обидеть. С кормежкой вопрос они сами решат, а вот относительно проживания, если сумеешь помочь, я буду тебе весьма благодарен.

– Кто едет? – спросил Серега, который всех орловских ребят знал либо по рассказам, либо был знаком лично.

– Гуров и Крячко.

– Отлично! Встретим по высшему разряду, товарищ генерал-лейтенант, – пообещал Серега.

– Ну, добро. Твой номер Гурову сброшу. Как до места доберутся, тебя наберут.

Номер Сереги Орлов переслал Гурову с коротким пояснением, к кому и куда обращаться, и на этом о расследовании забыл.

А Лев в это время сидел на водительском сиденье своего «Рено» и нетерпеливо выстукивал костяшками пальцев по рулевому колесу в ожидании Стаса, который остался в кабинете вроде как сумку дорожную собрать. «А чего там собирать? – подумал он. – Его сумка, так же как и моя, в шкафу лежит, своего часа дожидается».

«Тревожный» чемоданчик в полиции никто не отменял, просто выглядел он теперь несколько иначе, так как деревянный кейс сменила удобная прорезиненная ткань спортивной сумки. Но сути своей он не изменил: все та же смена белья, все те же туалетные принадлежности, сухой паек на трое суток и другие полезные мелочи вроде фонарика и перочинного ножа. Так чем же можно заниматься в кабинете четверть часа?

Лев полагал, что напарник намеренно тянет время. Обиделся. Считает, что он его подставил. Сначала скрыл, с чем к генералу ведет, затем спровоцировал подначить старика принять сторону Гурова, а в итоге ему же пришлось срываться с места, менять личные планы да еще и зарплатой рисковать. И все ради чего? Чтобы в итоге мчаться к черту на кулички, тогда как весь офицерский состав наслаждается относительным затишьем? Перспектива не из приятных, любой на месте Крячко отреагировал бы так же.

К машине Стас вышел спустя почти полчаса. Молча сел на заднее сиденье, предварительно забросив сумку на переднее. Немного подумав, улегся спиной к Гурову, всем своим видом показывая, что общаться с коварным другом не собирается. Лев не стал реагировать на демонстративную выходку. «Ничего, пусть дуется, все равно больше чем на два часа его не хватит», – решил он, завел двигатель и выехал на проезжую часть.

По трассе до Череповца предстояло ехать больше пятисот километров, по времени это должно было занять не меньше семи часов. Выбирая маршрут, Лев особо долго не думал. Разница в километраже незначительная, а пробки на любом маршруте собрать можно.

На этот раз Гурову повезло, дорога оказалась относительно пустой, лихачей, так раздражающих законопослушных водителей, на пути не попадалось. Крячко молчал, и Лев мог спокойно подумать, с чего начать расследование по прибытии в Череповец. Известие о том, что личным гидом для них с Крячко в Череповце будет сам начальник УМВД полковник Быстряков, его порадовало. Быстрякова он знал лично, пару раз встречались по работе и еще столько же в неформальной обстановке. Тот был порядочным человеком, добросовестным ментом и адекватным руководителем, поэтому Лев и радовался. Он считал, что расследование надо начать со сбора информации по партнерам Паршина: с кем вели дела, через кого сдавали металл на завод, у кого ходили в должниках, кто ходил в должниках у них. Еще не помешает поработать со сводками несчастных случаев, убийств и пропавших без вести. Все эти мероприятия удобнее всего проводить, имея надежный тыл, каковым и был полковник Быстряков.

– И все-таки ты, Гуров, сволочь, – прервал его мысли сердитый голос с заднего сиденья. – Порядочная, но сволочь.

– Считать это комплиментом? – пошутил Лев.

– Чем хочешь, тем и считай, – пробурчал Крячко. – Вот ты мне скажи: какого хрена мы забыли в Череповце? Ты хоть отдаленное представление имеешь, что мы там будем делать?

– Разумеется, имею. У меня план мероприятий длиной в железнодорожную магистраль Москва – Ашхабад.

– Промашка, товарищ полковник, такого маршрута больше не существует. На настоящий момент славное государство Туркменистан в железнодорожном сообщении сопряженным странам отказало.

– И правильно сделало. – Гуров снизил скорость, плавно вводя машину в поворот. – Только это от неконтролируемого ввоза наркотиков их и избавило. Но длины моего списка это никак не умаляет.

– После такого заявления хочется выдать крылатую фразу из фильма про Шурика. Язык так и чешется.

– Чешется, так выдай, – хмыкнул Лев.

– Банальностями сыт по горло, – принялся балагурить Крячко. – Хочется чего-то оригинального.

– Маньяка с тесаком, душителя из Подмосковья, взрывателя с эффектными взрывами. Я помню.

– А почему нет? Душитель куда лучше несуществующего трупа. С этим ты спорить не можешь.

– Есть труп, Стас, – возразил Гуров. – Как пить дать есть.

– Да не про нашу честь.

– Ничего, отыщется труп, никуда не денется. Вот увидишь, срок, Орловым назначенный, и вполовину не закончится, а труп у нас с тобой на руках будет.

– Твоими бы устами, – вздохнул Крячко. – Ладно, выкладывай свои соображения. Все равно время как-то убить нужно.

Гуров снова прибавил скорость, после чего принялся делиться с напарником соображениями относительно расследования. К тому моменту, когда «Рено» припарковался возле здания УМВД Череповца, список розыскных мероприятий обрел уверенную форму. Перед въездом в город Лев успел созвониться с полковником Быстряковым, и тот велел подъезжать к управлению. Там их ждал провожатый, лейтенант Обыденнов, который проводил их до временного жилья и передал, что полковник ждет их завтра в своем кабинете ровно в девять. Отдав гостям комплект ключей от служебной квартиры, Обыденнов удалился. Дорога утомила, поэтому спустя двадцать минут оба полковника уже видели цветные сны, отложив заботы до утра.