Текст книги "Клейма ставить негде"

Взяв на заметку прочитанное, Лев решил завтра же созвониться с автором материала – вдруг он знает что-то реальное о случившемся с Давишиным? Эти размышления прервала его жена Мария Строева, примадонна ведущего театра столицы, которая вернулась с премьеры нового спектакля, где играла Марию Стюарт.

– Что там опять? – спросила она, чему-то улыбнувшись. – Сплошные ребусы и заморочки?

– Не без того… – Лев устало провел по лицу ладонями. – Все! Хватит! Иду в душ и – отбой… Ну или почти отбой? – поднимаясь из-за стола, многозначительно взглянул он на жену.

– Хм… Ловлю на слове! Ну, насчет «почти отбоя»… – рассмеялась Мария.

На следующее утро Лев проснулся рано, еще шести не было, некоторое время лежал, не двигаясь, затем с хрустом потянулся и, бесшумно выбравшись из-под тонкого, легкого одеяла (теплынь на дворе – чего кутаться-то?!), на цыпочках направился кдвери. Задержав взгляд на безмятежно спящей Марии, вышел из спальни. Теперь разминка, силовая разминка, ледяной душ, завтрак… Орудуя ножом и вилкой, он смотрел утренний выпуск теленовостей. Телеканал, специализирующийся на криминальных новостях, в общей сводке происшествий за вчерашний день сообщил и о происшествии на Репеевском шоссе. Впрочем, чего-то нового из этого сообщения Лев не почерпнул. Разве что узнал о том, что вдова погибшего, отдыхавшая на «югах», спешно вылетела в Москву.

Когда он уже собирался уходить, из спальни, кутаясь в халат, вышла Мария.

– Уже на работу, ранний ты наш… – произнесла она, убрав с его пиджака чуть заметную пушинку.

– Труба зовет, пора в поход! Как самочувствие, счастье мое?

– Самочувствие великолепное! – Шагнув к мужу, Мария положила руки ему на плечи и щекой прижалась к груди. – Как все-таки здорово, что мой супруг – Лев не только по имени, но и на самом деле лев – царь зверей. Только вот что я хочу сказать, Лева… Вернее, хочу попросить тебя: сегодня, пожалуйста, будь предельно осторожен. Хорошо?

– Приснилось что-то скверное? – догадался Гуров.

– Да… Можешь над этим смеяться, но только обещай, что без нужды рисковать не станешь. Ты обещаешь?

– Честное пионерское! – вскинул он к голове выпрямленную ладонь. – Так что-же все-таки тебе привиделось?

– Мне уже перед пробуждением приснилось, будто бы мы с тобой отдыхаем на Черном море. То ли в Ялте, то ли в Сочи… Я сижу на большом камне и смотрю, как ты плаваешь и ныряешь. И вдруг где-то среди волн появилась огромная зубастая рыба без чешуи. При этом она сплошь была испещрена всякими татуировками. Я хочу крикнуть: «Лева, оглянись! Спасайся!» – но у меня почему-то пропал голос. А рыба к тебе все ближе… Я вскочила с камня, чтобы бежать к тебе, и… проснулась. Сердце билось как сумасшедшее. Знаешь… Может, это бабские бредни, но мне кажется, что тебе угрожает какая-то серьезная опасность.

– Хорошо, моя прекрасная Кассандра, я обязательно буду остерегаться всего, что мне может угрожать! – без тени иронии пообещал Гуров. – Не беспокойся, все будет хорошо!

– Кассандра… – подняв лицо, улыбнулась с оттенком грусти Мария. – Кассандра говорила правду, но ей никто не верил.

– А вот я тебе верю! – с некоторой даже торжественностью произнес Лев и ударил себя кулаком в грудь.

– Ну хорошо, хорошо! – с заметным облегчением чуть слышно вздохнула Мария и добавила: – Спасибо, успокоил. Ладно, иди на работу и не забывай о том, что мне пообещал!

Она коснулась губами его щеки и отправилась в ванную. Когда Лев уже выходил в прихожую, Мария приостановилась у двери и украдкой торопливо перекрестила его вслед. А Гуров, будучи в какой-то мере фаталистом и уверенный в том, что от судьбы не уйдешь, не испытывая никаких внутренних сомнений и тревог, отправился на работу. Руля по московским улицам на своем «Пежо», он целиком ушел в свои размышления и вскоре начисто забыл и про сон Марии, и про какие бы то ни было риски и угрозы.

Миновав Главк, Лев доехал до своего министерства. Созвонившись с главным хозяйственником центрального офиса Уланским, попросил его выкроить время для встречи и беседы. Узнав, что ему звонит Гуров, тот сразу же согласился. Они встретились за чашкой чая в служебном кабинете Васильича. Выслушав Льва, Уланов с ним полностью согласился – и в самом деле, чрезвычайное происшествие с Давишиным выглядит весьма странным и иррациональным. Впрочем, как и сам Давишин.

– Знаешь, Лев Иванович, – отпивая чай, неспешно рассказывал Уланов, – хоть и говорили древние, что о мертвых – или хорошо, или ничего, скажу откровенно: скверноватый он был тип, с «двойным дном». Лицемерный и неискренний. Его у нас, как он только тут появился, прозвали Молчалиным. Мне он никогда не нравился. Таких в народе именуют «тихая сволочь». Он никому никогда не грубил, не хамил. Но он никогда не забывал и своих обид. А задеть его могло даже то, что кто-то на него посмотрел как-то «не так».

Сводить счеты со своими обидчиками Давишин умел и даже любил. Делал он это чужими руками, очень ловко манипулируя людьми. На кого-то руководству министерства вдруг приходил компромат по части его или «бытового разложения», или коррупции, или превышения должностных полномочий. Кто-то в самый неподходящий момент вдруг оказывался жертвой очень ловкой «подставы», организованной непонятно как и неизвестно кем. Хотя для большинства, знавших Давишина, секретом не было, кто все это творит.

– Был у нас тут такой случай… – Отставив чашку, Васильич задымил сигаретой, – В штат одного из наших отделов прислали молодую, перспективную сотрудницу. Давишин, как видно, ее заприметил и начал к ней «подбивать клинья»: то в коридоре ее остановит – у него якобы возникли к ней вопросы, то к себе в кабинет вызовет – дескать, нужна консультация… Но она была девчонка с характером, на его давление не поддавалась. Ходят слухи, что у себя в кабинете он как-то раз попытался взять ее силой. Но она ему влепила такую оплеуху, что у него тут же вся «хотелка» пропала. А через неделю с ней произошла препоганая история. Шла она вечером домой от подруги, и в безлюдном месте на нее вдруг напал какой-то мужик. Ну, она кое-как отбилась и пошла дальше. Вдруг сзади слышит крик. Обернулась, а этот мужик валяется с ножом в груди. Она к нему подбежала, стала вызывать «Скорую». И тут, как по заказу, останавливается машина, из нее выскакивают двое оперов. Ее схватили, тут же нашли «свидетеля», который «видел», что это она мужика ударила ножом.

– Вот это фокус-мокус! – удивился Гуров. – Кстати, что-то такое я слышал… Вроде бы года три назад это было?

– Да, три года назад. Конечно, подстава организована была – супер! Комар носа не подточит… – Васильич вполголоса непечатно выразился. – Это, конечно, не афишировали – еще бы, сотрудница министерства обвиняется в убийстве! На суде обвинение запросило восемь лет, как за умышленное убийство при отягчающих. Хорошо, адвокат оказался парнем хватким, смог доказать, что удар она не наносила, поскольку на рукояти ножа не оказалось ее отпечатков. Кроме того, трассолог установил, что она такой удар, с учетом ее роста, нанести не могла. Максимум, что она сделала, – оттолкнула мужика от себя, и он, упав, сам напоролся на собственный нож. Ну, суд с этим согласился, и ей дали два года условно. Из органов ее, конечно, уволили…

– Ну, то, что это была подстава, устроенная именно Давишиным, я так понимаю, никто и не сомневался? – уточнил Гуров.

– Понятное дело, нет. Как только это случилось, все сразу сказали: он, сука, больше некому! – Уланов потушил недокуренную сигарету и вдавил ее в пепельницу. – Вот зараза! Уже пятый раз пытаюсь бросить курить – и все никак не получается… Вы-то, я так понимаю, не курите?

– Давно уже бросил! – кивнул Лев. – А где она сейчас, та ваша бывшая сотрудница?

– Предполагаете, что она каким-то боком может быть причастна к смерти Давишина? – усмехнулся Васильич. – Сейчас она отсюда далеко. Вскоре после суда они с адвокатом поженились, а потом уехали на Дальний Восток. Видимо, девушка рассудила, что этот урод в покое ее все равно не оставит, и поэтому они с мужем уехали, насколько мне известно, в Хабаровск.

– Но ведь, надо думать, Давишин покушался не только на ту сотрудницу? – вопросительно прищурился Лев. – Вполне возможно, есть и другие жертвы этой «тихой сволочи»? Причем никому не заявлявшие о своих обидах. Но они могли рассказать о случившемся с ними кому-то из близких.

– Да, похоже на то… – сразу же согласился Уланов. – Надо сказать, ходили слухи, что он домогался еще двоих женщин. Но слухи есть слухи, и можно ли им верить, я не знаю. Насколько достоверен данный факт – вопрос очень большой. Так что…

– А вы не могли бы назвать имена тех женщин? – поинтересовался Лев, приглушив голос. – Речь не о том, что я собираюсь их в чем-то подозревать, затевать какие-то следственные действия и тому подобное… Нет, мне просто хотелось бы охватить достаточно широкий круг сотрудников министерства, услышать их мнения, суждения и так далее. Понятное дело, никаких ссылок на вас я делать не собираюсь. Нет, ну если вы сочтете, что это выходит за какие-то этические рамки, то свой вопрос я снимаю.

– А что тут такого? – пожал плечами Васильич. – Назову, почему бы нет? Одна – сотрудница отдела, курирующего ПДН, майор Симакова Анна Валерьевна. Другая – из отдела, ведающего сектором криминалистики, тоже майор Ланина Вера Алексеевна. Обе как специалисты – очень компетентные, как люди – очень порядочные. Что еще сказать? Обе адекватные, настроенные на позитив. Так что общий язык найти с ними можно.

В завершение разговора Уланов рассказал, как найти интересовавших Льва сотрудников министерства. Первый кабинет, куда постучался Гуров, оказался местом работы майора Ланиной. Услышав «Войдите!», он открыл дверь и увидел приятной наружности даму «за тридцать» в форменном кителе. Узнав, по какому вопросу к ней пожаловал знаменитый (именно – знаменитый!) Лев Гуров, хозяйка кабинета охотно согласилась ответить на вопросы нежданного гостя. Высказываясь о том, каково ее мнение о бывшем сотруднике министерства Давишине, Вера Ланина была категорична:

– Беспардонный карьерист, махровый бюрократ, очень нечистоплотный тип. Молчалин – он и есть Молчалин. Что еще можно сказать? Если говорить о его дарованиях, то это был ловчила, каких поискать, а еще очень талантливый интриган и провокатор. Ну а в целом – пронырливое ничтожество.

Выслушав свою собеседницу, Лев спросил:

– Вера Алексеевна, но чем можно объяснить то, что на работу в министерство был принят такой тип крайне негативного пошиба?

– В министерстве, как и везде, Лев Иванович, работают живые люди, как со своими достоинствами, так и с недостатками, – пожав плечами, ответила Ланина. – Поэтому теоретически даже в наше ведомство волей судьбы может попасть заведомый негодяй. Ну а говоря конкретно о Давишине, хотела бы пояснить, что он к нам попал работать по протекции одного бывшего депутата Госдумы. Фамилия его, по-моему, Цеблентальский. Что их связывало – я не знаю, но, по некоторым сведениям, этот «народный избранник» в девяностые занимался рэкетом. Приложил руку к приему на работу в министерство Давишина и кто-то из правительства, на уровне замминистра. Вроде бы Давишин на прежнем месте работы оказал ему какую-то неоценимую услугу. Но что там конкретно – я не в курсе.

На вопрос Гурова о взаимоотношениях Давишина с женской частью коллектива Ланина понимающе кивнула:

– Вы, наверное, о той истории, которая случилась три года назад с нашей молодой сотрудницей? Да, мерзкий был случай, гнусный. Талантливую, щепетильно добросовестную сотрудницу едва не посадили. Ужас! И сделал все это он – Давишин. Я не знаю, насколько он был ценным сотрудником министерства, но интриган и мерзавец был выдающийся. Скажем, аферу с нападением на Элеонору Хвостикову – ту девушку звали Элеонорой – он проработал до самых мелочей, включая ликвидацию участников этой провокации. Как я понимаю, человека, который совершил нечто тяжкое, он пообещал освободить от ответственности, если он сделает то, что ему прикажут. Другому, столь же зависимому от него человеку приказал убить нападавшего. Уверена, что второго в тихом углу он убил сам. И все во многом получилось именно так, как он и рассчитал: он отомстил Элеоноре и умело замел следы своего преступления.

– Да, похоже, вы абсолютно правы… А как вы думаете, каковы причины того, что он, проработав в министерстве всего полгода, поспешил уволиться? Я спрашивал об этом полковника Уланова, но он не в курсе. Вы что-нибудь об этом знаете?

– A-а, вон вы о чем! Да тут все очень просто: Давишину позвонил первый замминистра и конфиденциально, хотя и без околичностей, предложил уволиться по собственному желанию… – Ланина саркастично усмехнулась. – Конечно, прямых доказательств причастности Давишина к тому, что случилось с Хвостиковой, ни у кого не было, но, я полагаю, руководство министерства сделало однозначный вывод: беспардонные интриганы и тайные махинаторы здесь не нужны. Видимо, что-то о его махинациях просочилось на самый верх. И он тут же уволился. Больше я о нем ничего не слышала…

Довелось ли ей самой стать объектом домогательств Давишина, Гуров, из соображений такта, спрашивать не стал. Но Ланина рассказала об этом сама. Примерно через месяц после появления «мачо» в стенах министерства с какого-то момента Вера ощутила к себе излишне пристальное внимание нового сотрудника. Когда его знаки внимания незаметно пересекли грань допустимого, Ланина, невзирая на разницу в рангах, напрямую уведомила непрошеного ухажера в том, что у нее есть муж, к тому же он – сотрудник Генпрокуратуры, к тому же не страдающий недостатком такого качества, как ревность. Этого хватило, чтобы Давишин вообще перестал ее замечать.

– …Я слышала о двоих наших сотрудницах, которые с ним встречались. Но здесь был чисто корыстный мотив с их стороны. Одной он выбил повышение по службе, другой помог оформить на себя служебную жилплощадь. Может, были и еще какие-то случаи подобного рода, но такой информацией не располагаю… – Вера пожала плечами и добавила: – Знаете, у него были неслабые способности манипулировать людьми. Он многих мог уболтать, на кого-то надавить, кого-то элементарно пролохотронить. Допускаю, что он владел методиками НЛП… Вы в курсе, что это такое?

– Нейролингвистическое программирование? Или, как это еще называют, гипноз наяву? Наслышан. То есть вполне обоснованно можно предполагать, что по этой части Давишин был серьезно «подкован»? Очень даже может быть. Впрочем, это уже особого значения не имеет. Отинтриговался… Теперь нам нужно найти того, кто заложил в его машину зажигательное устройство.

…Следующая собеседница Гурова была чем-то очень занята, поэтому поговорить с ней удалось чуть ли не на ходу. Отвечая на вопросы Льва, она согласилась с мнением и Васильича, и Ланиной, оценив «облико морале» Давишина не вполне литературным суждением:

– Самовлюбленный обормот, чванливое ничтожество и гнусная скотина. Да, все верно, меж собой его именовали только Молчалиным.

Кроме того, Симакова высказала недоумение по поводу того, что такой аморальный, нравственно разложившийся тип смог дорасти до погон генерал-лейтенанта и стать сотрудником министерства. По ее мнению, это можно было объяснить только тем, что Давишина по служебной лестнице продвигал какой-то покровитель из высоких властных сфер. О своих взаимоотношениях с Давишиным Симакова высказалась в двух словах: взаимная ненависть. Тот еще в самом начале своей работы в министерстве пытался было за ней приударить. Но когда услышал, что внешне хрупкая дива с манерами потомственной интеллигентки имеет черный пояс карате, тут же начал обходить ее десятой дорогой.

По мнению Симаковой, Давишин для министерства был не подспорьем, а пустым балластом. Это – в лучшем случае. Лично она подозревала, что этот тип работал на криминал, «сливая» главарям организованной преступности секретную информацию. На эти мысли наводили несколько серьезных «проколов» служб, специализирующихся на противостоянии «беловоротничковым» опг. в частности, за те полгода, что Давишин работал в министерстве, дважды сорвалось задержание «сходняков» крупных воровских «авторитетов». Неведомым образом в самый последний момент главари «линяли» в неизвестном направлении, и спецназ, ворвавшийся в помещение «малины» (роль которой играли и рестораны, и гостиницы, и прогулочные теплоходы), заставал одних лишь скучающих официантов да хихикающих девиц известного пошиба.

Случались и «непонятки» иного рода. Беспрепятственно смылись за границу трое крупных махинаторов (два банкира, искусственно разорившие свои финансовые предприятия, и подмосковный чиновник, спекулировавший земельными участками), заблаговременно переправив в офшоры наворованные миллиарды. Разбирательство по этому поводу ничего не дало. Выходило так, что мошенники чуть ли не каким-то сверхъестественным образом получили информацию о том, что они оказались под подозрением и их в ближайшие день-два должны задержать. Однако если отбросить мистическую шелуху, то в реальности кто-то работающий в недрах МВД не только известил о намеченном задержании крупных мошенников, но и обеспечил им «зеленый коридор» в аэропортах. Суждения на этот счет были самые разные, однако большинство было уверено: без Давишина тут никак не обошлось…

Прощаясь с Симаковой, Гуров попросил Анну об одном одолжении: не могла бы она поговорить с теми двумя ухажерками Давишина на предмет получения от них информации? Разумеется, конфиденциальность им заведомо гарантируется, разговор предполагается без каких-либо форм записи ими сказанного, даже на бумагу, не говоря уже об электронике. Ну, если они встречались с ним по собственной воле и были этим даже довольны, то почему бы им не помочь в поисках его убийцы? Взяв визитку Льва, Симакова пообещала, что сделает в этом плане все возможное.

Встретившись с еще несколькими сотрудниками министерства самых разных отделов и рангов, Гуров сделал однозначный вывод: в лице генерал-лейтенанта Давишина его ведомство имело насквозь коррумпированного негодяя, который предавал интересы и своих коллег, и государства в целом. Отсюда закономерно возникал вопрос: кто же в таком случае мог его убить? Понятное дело, не официальные госструктуры – внесудебные расправы в России не практикуются. Тогда получается, что с Давишиным расправился или оргкриминал, или некий одиночка, который имел к нему персональные счеты. И если шансы найти заказчика в среде криминальных структур есть, и достаточно ощутимые, то мстителя-одиночку найти будет куда сложнее.

И тем не менее… Если с Давишиным расправились главари организованного криминала, его могли уничтожить или как слишком много знающего о делах «королей» преступного мира, или как чем-то им не угодившего. Кроме того, его могли убрать конкуренты тех, на кого работал Давишин. Если, скажем, он помогал сторонникам Феликса Батумского, который «в контрах» с Варфоломеем Дарканиани по кличке Виконт, то… Тогда виконтовские вполне могли пойти на то, чтобы «уравнять свои шансы» с Батумским, ликвидировав Давишина как важный фактор информационного перевеса конкурентной группировки. Но это, как говорится, вилами на воде писано. Это не более чем «мысли по поводу» и интерпретирование тех или иных фактов, которые еще никем не доказаны. Впрочем, и не опровергнуты.

Закончив с делами в министерстве, Лев прямым ходом отправился на Малую Весеннюю улицу, где в офисном здании находилась редакция «Росвестей». Адрес этого информагентства и контактные телефоны он раздобыл еще вчера, покопавшись в Интернете. Гуров решил встретиться с автором материала о вчерашнем ДТП. Ему нужно было разыскать хоть какие-то координаты любовницы Давишина: раз люди об этом написали, значит, откуда-то что-то к ним просочилось. Не использовать такую возможность было бы явным нонсенсом. А вдруг любовница (ну или какая-то из этих пяти) каким-то образом причастна к убийству? Например, она за что-то очень-очень обиделась на своего «чичероне» (а на такое «добро» обидеться проще простого) и за это устроила ему «фейерверк»? Каким образом? Ей кто-то в этом мог помочь, изготовив зажигательное устройство.

Еще вариант. У какой-то из любовниц мог быть безнадежный воздыхатель. Ну, помыкался-помыкался бедолага и решил: да гори он огнем! Причем в буквальном смысле. А учитывая то, «каким он гарным хлопцем был» (в смысле, какой «сво»), желавших устроить Давишину досрочную отправку в мир иной может выстроиться длинная очередь. И как в ней найти, так сказать, самого «крайнего»? Не по очередности, а по причастности?

Информагентство «Росвести» занимало половину второго этажа здания. По длинному коридору издательства без конца сновали взад-вперед граждане обоего пола, преимущественно постстуденческих возрастов. В кабинетах светились мониторы компьютеров, то и дело раздавались звонки телефонов. Судя по обстановке, работа здесь, можно сказать, кипела. Кабинет главного редактора располагался в самом конце коридора. Приемную от коридора отделяла стеклянная перегородка, а вот кабинет главного редактора – виднеющаяся в глубине приемной самая обыкновенная стена, покрытая фотообоями и типично кабинетная дверь с мягкой обивкой.

Гламурного вида секретарша, несколько ошарашенная появлением рослого незнакомца, ответив на приветствие, уведомила, что «Валентин Анатольевич сейчас очень занят – у него совещание». Впрочем, она тут же предложила визитеру зайти к ответственному секретарю, который, по ее словам, достаточно компетентен, чтобы оказать все необходимое содействие. Ничуть не огорчившись (если этот самый ответственный секретарь и в самом деле достаточно «Копенгаген» – почему бы с ним и не пообщаться?), Гуров отправился в соседний кабинет с табличкой на двери «Ответственный секретарь Соболев Н. А.». Ответственный секретарь, судя по всему, тоже был из «постстудентов» – годами под тридцать, но явно парнем толковым. Он с «полпинка» понял суть главного вопроса, с которым пожаловал в их агентство гость из угрозыска. По словам Соболева, информацию о любовницах Давишина «откопала» их внештатный корреспондент Юлия Улетная, которая все еще учится в университете, на факультете журналистики, но уже сейчас явила завидную хватку и талант будущей «акулы пера».

– Я сейчас с ней созвонюсь. – Взяв со стола свой сотовый, секретарь набрал чей-то номер и, немного подождав, спросил: – Юля, ты сейчас где? А, у Журиной? Отлично! Ко мне зайди… Тут с тобой хотят увидеться… Ага! Хорошо! Ждем.

Выключив связь и положив трубку, он посмотрел на Гурова:

– Лев Иванович, через пару минут она будет. Сейчас сдает еще один материал по этой же теме.

Улетная в какой-то мере оказалась живым подтверждением своей фамилии – живая, легкая и подвижная, не лишенная артистизма, она словно излучала какую-то неистовую, взрывную энергию. Живым вихрем буквально ворвалась в кабинет и, не дожидаясь приглашения, даже не присела, а падающим на землю болидом стремительно опустилась на стул.

– Всем – добрый день! – скороговоркой выпалила Юлия. – Николай Афанасьевич, слушаю вас!

Представив Гурова, Соболев изложил причину его визита. Одарив Льва энергичной улыбкой, девушка все той же скороговоркой задала сразу несколько вопросов:

– Вы хотите, чтобы я назвала вам свой источник информации? Вы считаете необходимым встретиться с ним лично? Вы подозреваете, что данная информация отдает фейковщиной?

Не выдержав такого напора, Гуров невольно рассмеялся.

– Понятное дело, пообщаться с источником информации было бы желательным, но… не слишком обязательным, – начал он. – Ну а насчет фейковщины – что сказать? Всякая истина содержит в себе хоть микроскопическую, но – капельку лжи… Главное, чтобы ее не было слишком много.

Всплеснув руками, Юлия тоже рассмеялась:

– Впервые встречаю сыщика с натурой философа! Но в любом случае вы хотели бы знать, насколько достоверным является факт наличия нескольких любовниц у Давишина и где можно было бы найти хотя бы одну из них… Я права?

– Да уж, что верно, то верно… – чуть развел руками Лев.

– Значит, так, Лев Иванович… – Со своей обычной энергией Улетная начала загибать пальцы. – Информация мною получена от человека, который хорошо знал Давишина и все его окружение. Почему и как – сказать не могу. С ним мы встретились случайно, и главным условием этого человека хоть что-то мне рассказать было сохранение его инкогнито. Второе. Количество любовниц – ориентировочное, их могло быть как три-четыре, так и восемь-десять. Третье. Как можно догадаться из того, откуда он ехал, одна из его «дам сердца» проживает в Репеево. Из деталей мне известно только то, что ее дом – на улице Физической, зовут ее Ксения. Это все, что я могу сказать. Но, полагаю, такому, как вы, корифею сыска найти Ксению на улице Физической труда не составит.

– Да, Юля, вы правы, благодаря вам мы найдем ее уже сегодня, – благодарно улыбнулся Гуров, – Скажите, а он, случайно, не говорил о том, что стало причиной убийства Давишина?

Девушка, сцепив меж собой свои тонкие, но крепкие пальчики, чуть пожала плечами:

– Если суммировать все им сказанное, то он предполагает, что это была месть. Кто именно мог мстить – он не знает, поскольку считает, что, учитывая «высокие» нравственные качества Давишина, желающих с ним расквитаться – не один, не два, а гораздо больше.

Поблагодарив своих собеседников, уже откланиваясь, Лев одобрительно отметил:

– Достигнете, Юля, больших высот. Уж если, будучи студенткой, вы работаете на зависть зрелым репортерам, то в дальнейшем вижу вас руководителем крупного медиахолдинга, не меньше!

Выйдя из «Росвестей», он сел в «Пежо» и направился в сторону Репеево. Созвонившись с информационщиками Главка, запросил контактный телефон участкового, в ведении которого улица Физическая. Вскоре на его телефон пришла эсэмэска с номером сотового и именем его владельца. К этому времени Лев уже пересек МКАД и вырулил на Репеевское шоссе. Сбавив скорость, он набрал на сотовом присланный ему номер и, услышав в телефоне «Да?», произнесенное мужским голосом, спросил:

– Это Павел Шашкунов? Полковник Гуров, Главное управление угрозыска. В данный момент я направляюсь в вашу сторону. На улице Физической мне нужно найти женщину по имени Ксения, с которой периодически встречался владелец белого «Лексуса», госномер «вэ двести двадцать три, эм эс». В поле вашего зрения он не попадал?

– Вроде нет… – с некоторой растерянностью в голосе произнес участковый. – Сейчас подниму данные по жильцам этой улицы, попробую прикинуть, кто бы она могла быть, эта Ксения.

Определившись с местом, где они встретятся, Лев выключил связь. Вскоре он миновал то место, где вчера сгорело авто Давишина. Его уже эвакуировали, и лишь большое пятно гари говорило о том, какая здесь разыгралась драма. А менее чем через полчаса увидел появившиеся из-за молодого осинника дома Репеева. Помимо типичных для современного Подмосковья многоэтажек здесь имелся и обширный одноэтажный сектор. У стелы с названием населенного пункта Гуров увидел белую «десятку» и стоящего рядом с ней полицейского в звании лейтенанта. Это и в самом деле был участковый Шашкунов. Лейтенант доложил, что перебрал всех Ксений, кто проживал на Физической, и, по его мнению, таковой, кто интересовал представителя главка, могла быть лишь некая Ксения Люташкина, года четыре назад привлекавшаяся к ответственности за хранение и сбыт наркотиков. Ей «светил» приличный срок отсидки, однако каким-то неведомым образом она отделалась лишь условным сроком.

По словам участкового, Ксении около тридцати, она не замужем. У нее есть ребенок, но он постоянно проживает с матерью Ксении где-то в одном из сел района. Она работает кассиром в сетевом супермаркете «Орбита», но, по некоторым данным, «подрабатывает» и по части «постельного бизнеса». В данный момент у нее выходные (она работает неделя – через неделю), поэтому должна быть дома. Проживает в многоквартирном доме номер сорок два, квартира семьдесят.

– …Лев Иванович, вы с ней сейчас планируете встретиться? – уточнил участковый. – А мое присутствие там будет обязательно?

– Да, наверное, нет… – пожал плечами Гуров. – Вы мне только поясните, как проехать на Физическую, а уж там я сориентируюсь сам.

Как оказалось. Физическая была продолжением Репеевского шоссе, а сорок второй дом стоял в самом ее конце. Подойдя к пятому подъезду, Лев набрал на домофоне цифры семь и ноль и после пары гудков услышал женский голос:

– Кто там?

– Ксения? Добрый день. Меня зовут Лев Иванович Гуров. Я из Главного управления угрозыска. Мне необходимо с вами поговорить.

– О чем? – В голосе его собеседницы зазвучали колючие нотки недовольства.

– Вам знаком такой человек – Алексей Давишин?

– Нет! – уже даже с некоторой злостью отрубила та. – Еще вопросы будут?

– Есть одно существенное замечание… – Гуров добавил в голос самую малость металла и продолжил: – Мне не хотелось бы сейчас устраивать суматоху, проводя опрос жильцов этого подъезда на предмет того, бывал ли здесь белый «Лексус» номер двести двадцать три и с кем встречался его владелец. Как смотрите на это?

После секундной паузы домофон запикал, уведомляя о том, что дверь отперта. Лев поднялся на четвертый этаж и увидел в приоткрытой двери семидесятой квартиры весьма привлекательную молодую женщину, которая, кутаясь в легкий халат (как он понял – на голое тело), с явной неприязнью смотрела на него. Что-то буркнув на его «здравствуйте», хозяйка отступила в сторону и столь же недовольно обронила:

– Проходите… Куда ж от вас денешься?

Проводив гостя в недурно обставленную комнату, Ксения указала ему на диван и со вздохом пояснила:

– Здесь немного подождите… Сейчас зайду в ванную, приготовлюсь.

– Не понял… Вы о чем? – На лице Гурова было написано искреннее недоумение. – При чем тут ванная?

– Ну, вы же не в ладушки приехали со мной поиграть? – саркастично усмехнулась Ксения. – Вам всем одного надо… Если в домофоне мент заговорил – все, иди подмывайся…

Испытав неловкость за своих недостойных коллег, Лев сумрачно произнес:

– Нет-нет, я действительно хочу задать вам несколько вопросов по Давишину. Вы в курсе, что он вчера погиб во время ДТП, когда возвращался из Репеева в Москву?

– Это вы про того, кто в своей машине сгорел? – Глаза Ксении округлились, – Это был Давишин?

– Да, это он… – сдержанно подтвердил Лев. – Он у вас вчера был?

– Был, – кивнула Люташкина, глядя куда-то в окно. – Значит, сгорел… Ну, что ж, одной сволочью меньше. Господи, прости меня, грешную! – И она мелко, как бы украдкой, перекрестилась.

– Я так понимаю, нежных чувств этот тип у вас не вызывал… Расскажите все, что о нем знаете.