Текст книги "Месть на все времена"

Лев Иванович с Мариной долго звонили в дверь, и даже уже решили, что никого нет дома, как изнутри раздалось настороженное:

– Кто там?

– Добрый вечер. Мы из полиции, – сказал Гуров.

– Это какая-то ошибка. Я не вызывала. – Голос женщины стал немного выше и громче, что выдавало некоторую нервозность или даже наступающую панику.

– Да, но…

– Лев Иванович, позвольте мне поговорить, – негромко попросила Марина. – Люди склонны больше доверять женщинам, особенно молодым, нежели мужчинам, – сказала она и обратилась к свидетельнице: – Простите, вы не могли бы открыть? Через дверь не очень удобно разговаривать. Мы пришли по поводу смерти вашей соседки Маргариты Кораблевой. Требуется кое-что уточнить в ваших показаниях.

– Вы что там, вдвоем?! – строгим тоном поинтересовалась женщина.

– Боюсь, перед нами весьма недоверчивая особа, – прошептал Гуров. – Таких личностей обычно не прошибешь. Склонить их к сотрудничеству бывает весьма сложно.

Но Марина не собиралась сдаваться.

– Приоткройте дверь, и мы покажем вам свои удостоверения, – сказала она.

– А вы точно из полиции?

– Конечно.

– Знайте, я ведь и в дежурку позвонить могу! У меня и телефон имеется.

– Разумеется, вы можете все уточнить. Или просто взгляните на наши документы.

– Сейчас, обождите. – После небольшой паузы, выдававшей размышления, из-за двери донеслось: – Назовите свои имена.

Сыщики немедленно выполнили это требование, после чего вновь воцарилась тишина. Женщина замолчала, отошла от двери в глубину квартиры и не издавала больше ни звука.

– Что она делает? Действительно звонит в полицию? – негромко проговорила Марина.

– Ищет зарядное устройство для электрошокера, – с усмешкой сказал Гуров.

– Что? С чего вы вообще это взяли, Лев Иванович?

– А с того, что наша пенсионерка – особа нервная и бдительная. Вероятно, она всегда была такой, а с возрастом эта особенность усугубилась. Дверей не откроет, пока не расспросит, кто, откуда, с какой целью явился, не проверит документы и не сделает контрольный звонок. Эта особа постоянно смотрит сквозь глазок на площадку, буквально при малейшем шуме бежит к двери проверять обстановку. Потом, после убийства, совершенного в подъезде, она стала бояться еще больше, поэтому ради собственной безопасности вполне могла приобрести электрошокер. Женщина таскала его в сумочке и сейчас решила достать, чтобы был под рукой, например, хотела в карман халата положить. Проверила, а агрегат сдох. Она вспомнила, что его требовалось регулярно заряжать, и теперь лихорадочно ищет устройство.

– Лев Иванович, вы все выдумываете, – заявила девушка. – Вы никак не можете знать этого наверняка.

– Наверняка нет, не могу. Просто делаю вполне обоснованное предположение.

– Мы его сможем проверить, как только нам…

В этот самый момент пенсионерка приоткрыла дверь на цепочке. Она была одета в спортивный костюм, теплые комнатные сапожки из ткани, на голове повязан платок.

– Показывайте удостоверения в развернутом виде! – сказала хозяйка квартиры безапелляционным тоном.

– Вот, пожалуйста.

Некоторое время она их молча изучала, потом открыла дверь полностью, посторонилась и недовольно сказала:

– Проходите. Чего так поздно пришли-то? У людей свои дела вечерами.

– Мы хотели гарантированно застать вас дома. Да не сердитесь, мы не задержим вас надолго.

– Я пенсионерка и практически всегда дома нахожусь, – буркнула женщина. – Проходите в зал, присаживайтесь. По вечерам я принимаю ванну, чтобы суставы не ныли. Вы меня застали буквально в неглиже.

Марина бросила на Льва Ивановича многозначительный взгляд.

«Женщина просто переодевалась, – говорил он. – Она сушила волосы полотенцем и пыталась придумать, чем их завязать. На это довольно много времени ушло».

В ответ полковник молча показал взглядом на тумбочку. На ней лежал электрошокер, вилка зарядки была включена в розетку.

– Вы простите нас, Ирина Михайловна, мы не хотели причинять неудобств. Но возникли некоторые вопросы по делу, и нам потребовалось срочно кое-что уточнить.

– Вы могли вызвать меня в отделение или заранее предупредить о встрече. Я, кстати, уже позвонила дежурному. – Она указала на Марину. – Там вас не знают. А вы командированный из Москвы.

– Все верно. Мы оба здесь в командировке. Лейтенант Светлова – моя помощница.

– Чего такого важного в смерти одинокой молодой женщины, что расследовать ее примчались полицейские аж из самой Москвы? Я не слишком тесно общалась с Ритой, но знаю, что у нее не было влиятельных родственников, да и сама она ничего особенного из себя не представляла, работала на телевидении, но звездой не являлась.

– Я бы сейчас ответил на это, что каждый человек важен и может рассчитывать на полноценную правовую защиту, – начал Гуров. – Однако понимаю, что женщина, умудренная жизненным опытом…

– Отнесется к вашим словам скептично, – подхватила пенсионерка недосказанную мысль полковника.

– Поэтому я скажу вам правду, но сразу уточню, что эта информация закрытая, является тайной следствия.

– Правда?! – Ирина Михайловна мигом оживилась и даже немного подалась вперед.

– Да. Но помните, никому ни слова!

– Да я кремень! Ни словечка не пророню!

– Мы подозреваем, что это всего лишь одно преступление из целой серии подобных убийств.

– Как? Неужели здесь, у нас в Ростове, орудует маньяк?

– Нет повода для паники. Он действует все больше в северо-западной части страны. Вот теперь мы пытаемся понять, как его могло занести в ваш город, если это он, конечно же. Данные пока не подтвердились. Но повторюсь, крайне важно хранить все, сказанное здесь, в строжайшей тайне.

– Да-да, конечно, я ведь обещала. А что именно вы хотели узнать у меня, Лев Иванович?

Марина уставилась восхищенным взглядом на полковника, не говорила ни слова, даже боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть это состояние. Ирина Михайловна преобразилась буквально на глазах. Из бдительной, ворчливой старушки, недовольной вторжением незнакомцев в вечерний час, она превратилась в активистку с горящими глазами, полную энтузиазма и готовую помочь следствию всем, чем только сумеет.

– Для начала просто расскажите нам о Рите, вашей бывшей соседке. Вы ведь человек бдительный, внимательный, опытный, кроме того, часто дома находитесь, значит, многое видели, знаете, о чем-то догадываетесь. Быть может, вы общались с молодой женщиной по-соседски. Понимаю, сейчас это не принято, не как раньше, но все же.

– Это да, вы верно заметили, Лев Иванович. Теперь отношения не только между соседями, но и вообще между людьми не те, что прежде. Однако с Ритой мы общались. Она то на чай ко мне забегала, то к себе звала. Девушка была в сущности очень одинокая.

– А что ж так? Работа у Риты была интересная, ответственная, все время среди людей.

– Это точно. Но понимаете, когда днем на людях, постоянно волчком вертишься, а кругом дым коромыслом, привыкаешь как-то. Потом домой приходишь, в тишину пустой квартиры, и еще больше волком завыть хочется. А в праздники? Это же для нее был просто настоящий ад!

– А что с праздниками не так? – Гуров старательно делал вид, что не понимал, на что намекала женщина.

– Готовят они, к примеру, праздничные выпуски, гонят работу, торопятся, чтобы все успеть записать. Потом наступают долгожданные выходные, все коллеги в кругу своих семей встречают праздник, подруги тоже в заботе, а что делать одинокой девушке? Сидеть в четырех стенах да выть белугой. Рита считала, что для походов по клубам и разным дискотекам она старовата. Для развлечений такого рода нужна если не компания, то хотя бы одна подруги. А у нее с этим было туговато.

– А мы считали, что у Риты был молодой человек. Тот, с которым она потом рассталась.

– Поэтому поначалу думали, что она сама себе вены порезала, – сказала женщина. – Да, человек-то у нее был, только не совсем молодой.

– А какой же? Будьте добры, расскажите нам все, что вам известно.

– Ходил тут к ней один пенек замшелый. Рита говорила как-то вскользь, да и я сама его пару раз в глазок видала. Скажу я вам, что девушке этой он совсем не подходил, ничего такого особенного из себя не представлял. Тощий, мелкий как сморчок, с редкими длинными волосиками и огромными залысинами. Да, ничем не примечательный тип, разве что пел в уши красиво.

– Так ведь женщина зачастую любит ушами.

– Может, он и взял ее своей болтовней. Сам к ней в квартиру шмыг, потом назад. Никогда ни цветочка не принесет, ни пирожных к чаю, ни подарка какого. Рита сама бегала в магазин, когда его ждала. Он никуда не водил бедную девочку, в праздники вечно одну оставлял, потому как был женат, гад такой.

– Это вы так думаете, или Рита сама вам рассказывала, что женат?

– Сразу нет, не признавалась. Но я сама догадалась, не дура ведь. Никуда ее не водит, значит, деньги экономит или прячется. На ночь никогда не остается, стало быть, его дома ждут. Это потом уже, после того как расстались они, девочка сильно тосковала, не выдержала да призналась мне во всем.

– Говорите, переживала очень?

– Да, переживала. А я ей так сказала. Радуйся, мол, что сейчас от козла этого избавилась. Иначе присосался бы он к тебе как пиявка, промурыжил лет десять-пятнадцать и бросил. Вот тогда трагедия была бы настоящая. Кому нужна престарелая девица на выданье, когда вокруг молодые да бойкие подрастают? А сейчас, вернее, тогда, сразу после расставания, у Риты были все шансы познакомиться с кем-нибудь нормальным, порядочным и перспективным, свою жизнь устроить. Я ей посоветовала сделать это немедленно. Мол, поплачь, покричи, если сильно невмоготу, даже напейся разок, а потом забудь как страшный сон и живи дальше. Бери судьбу в свои руки и устраивай дальнейшую жизнь.

– Это был очень дельный и мудрый совет, – заявил Лев Иванович. – Скажите, Рита последовала ему?

– Она пыталась, только выходило почему-то не очень. С новыми знакомствами все как-то не клеилось, Рита все больше кисла и хандрила.

– То есть когда вам сообщили, что она покончила с собой, вы сразу поверили? Как думаете, она могла это сама с собой сделать?

– Да бог его знает. Меня в тот миг рядом не было. Она ничего не сказала, не жаловалась, не говорила, что плохо так, что аж невмоготу. Хотя могла, я велела ей приходить, если тоска накатит. Если горем поделишься, то оно ведь вдвое меньше становится. Но Рита от меня отдалилась и стихи слезливые в тетрадку писала. Хотя пару раз в люди вышла, это точно. Куда ходила, точно не скажу, не знаю. Но у нее даже подруга появилась.

– Правда? Что за подруга?

– Она нас не знакомила, но девушка к ней приезжала на красной такой, козырной машине. Я пару раз видела и автомобиль, и саму эту особу, хотя все больше со спины.

– Описать вы ее не сможете?

– Как же, смогу. Стройная, даже худющая, выше среднего роста, всегда в узких черных штанах, ноги в них тонкие кажутся, словно палки. Сапоги с платформой толстой, каблучищи огромные. В день убийства я ее видела, правда, снова со спины. Она от Риты выходила, была в светло-серой норковой шубке, короткой такой, с капюшоном.

– Вы видели девушку в глазок или встретились с ней на площадке?

– Да, все время в глазок и только со спины.

– Узнать вы ее сможете? Если мы покажем вам несколько похожих девушек, сумеете выделить ту, которую видели, по росту и фигуре? – неожиданно спросила Марина, молчавшая все это время.

Женщина на несколько минут задумалась, потом сказала:

– Полицейские мне говорили, что посетительница выходила от Риты в час убийства. Значит, она подозреваемая или сообщница убийцы, верно?

– Да, возможно, что так, – после небольшой паузы ответил Гуров, бросив настороженный взгляд на свою помощницу.

– Тогда это очень ответственный шаг. Вы должны понимать, что если лица не видно, то я могу и ошибиться. Значит, может произойти оговор. Такой грех на душу я не могу взять. Нет!

– Вы совершенно правы. Напраслину на людей возводить не нужно. Ирина Михайловна, вы поймите, мы не стремимся обвинить невиновного или случайного человека. Ни в коем случае! С другой стороны, вы могли бы просто попробовать. Это только принято считать, что фигуры людей похожи и друг от друга мы отличаемся лишь лицами.

– Ну да, это потому, что у каждого человека две руки и ноги, одна голова. У женщин еще талия, грудь и попа.

– Бывают фигуры словно у мальчишки. Еще есть рост, полнота, походка и вообще манера двигаться.

– Да сколько я ее там видела? Пару секунд!

– Все верно, но это не так уж и мало. Вы ведь не один раз эту особу встречали. Значит, могли бы попробовать. Смотрите, как будет. Мы подберем девушек, подходящих под ваше словесное описание, нарядим их в похожую одежду, поставим к вам спиной и даже попросим немного пройтись. Вы посмотрите и скажете, есть ли среди них похожая на ту, которая нас интересует.

– А если я ошибусь, тогда что? Или, например, совсем растеряюсь?

– Если вы не будете уверены до конца, то так нам и скажете. Мол, не могу утверждать на все сто процентов. Поверьте, никто не станет на вас давить или тем более вымогать ложные показания.

– Охота вам возиться? Это ведь сложно все устроить, а я возьму и никого не признаю.

– Вы просто попробуйте. Поверьте, Ирина Михайловна, это очень важно.

– Ладно, тогда я согласна. Когда к вам нужно подъехать?

Марина на несколько секунд задумалась и сказала:

– Нам надо время на то, чтобы все организовать. Давайте через пару дней в отделении. Подойдет?

– Хорошо. Только вы мой телефон возьмите и позвоните мне, когда будет известно точное время или, наоборот, если что-то изменится.

– Мы даже пришлем за вами машину с водителем.

– Правда, что ли? – Женщина снова оживилась, даже приосанилась и широко улыбнулась.

– Конечно, нам, людям командированным, положен автомобиль. А куда мы ездим? Так он возле отделения большую часть дня и стоит. Зовут водителя Саша, парень положительный, местный, его номер мы вам тоже дадим, на всякий случай.

– Хорошо. Считайте, что уговорили. – Женщина снова расплылась в улыбке.

– Спасибо вам огромное, – сказал полковник. – А теперь скажите, вы машину той девушки хорошо сумели рассмотреть? Может, видели номер или знаете марку?

– Нет. Здесь я ничем вам не помогу. Я видела ее из своего окна, а живу высоко, так что рассмотрела лишь цвет да форму. Кроме того, в марках машин не слишком хорошо разбираюсь. Но по виду понятно было, что она дорогая.

– Ясно, благодарю вас. Еще вопрос. Случалось ли Рите называть имя своего бывшего? Быть может, она говорила, кто он и чем занимается?

– Имя точно никогда не говорила, я запомнила бы. Но однажды она была в сильном раздражении и назвала его писакой. Я решила, что он поэт. Это занятие очень подошло бы его внешнему виду. Тот тип явно ничего в жизни тяжелее ручки или карандаша в руках не держал. Когда прибегал к Рите, часто таскал с собой большой потрепанный портфель, видимо, с бумагами. Знаете, я тогда еще подумала, что он из тех, кто от руки писать предпочитает, игнорирует современную технику и Риту к тому же приучил. Она свои стихи заносила в тетрадку.

Гуров еще раз поблагодарил женщину, договорился созвониться с ней на днях. После этого сыщик с помощницей покинули квартиру свидетельницы.

– Марина, что на тебя нашло, можешь объяснить? – поинтересовался Лев Иванович, как только они отошли на достаточное расстояние от двери. – С чего вдруг ты решила организовать опознание, да еще и не посоветовавшись со мной? Ты ведь понимаешь, что это попахивает настоящей авантюрой! – В запале полковник даже не заметил, что повторил слова генерала Орлова, частенько адресованные ему самому.

– Лев Иванович, вы поймите, мне некогда было согласовывать свои действия. Такие женщины, как Ирина Михайловна, в своих решениях часто руководствуются сиюминутным настроением. Я должна была заручиться ее согласием, пока она находилась под влиянием вашего обаяния и поддавалась уговорам.

– Лесть тебе не поможет, – заявил Лев Иванович. – Ты ведь понимаешь, что будет, если она опознает Елену?

– Да ничего особенного! У полицейских уже имеется описание женщины, очень похожей на Елену Ромашову. Они считают его косвенной уликой, доказывающей если не ее вину, то причастность к убийству.

– Но если свидетельница твердо и уверенно опознает Елену, выберет ее из трех девушек?

– То это так и останется косвенной уликой. Лица-то свидетельница не видела. А вот если она ее не опознает, то это внесет сомнения в выводы следователей, даже перечеркнет их целиком.

– Ты действительно авантюристка! – заключил Гуров через минуту, в течение которой тщательно взвешивал слова своей напарницы.

– Ничуть не бывало, Лев Иванович. Просто я женщина, одновременно следователь, значит, человек с развитым вниманием к мелким, на первый взгляд незначительным деталям.

Они спустились на лифте, сели в машину, и водитель повез их обратно к гостинице.

Разумеется, по пути они продолжили увлеченно разговаривать.

– Так какие именно детали заметил твой женский взгляд? – осведомился полковник.

– Ирина Михайловна описывает подругу Риты как чрезмерно худую девушку выше среднего роста, одетую в плотные узкие темные джинсы и светло-серую короткую норковую шубку с капюшоном. Сапоги у нее с толстой подошвой и очень высоким каблуком. Приехала она на дорогом автомобиле темно-красного цвета.

– Верно. Все эти приметы подходят Елене.

– Это не совсем так. Среди них можно выделить две, скажем так, определяющие, по которым полицейские должны были узнать дочь бизнесмена Ромашова. Я говорю о светлой шубке и красной машине. Обе эти вещи достаточно дорогие, а потому редкие, особенно если подать их в комплекте. Остальное лишь дополнение. Но та девушка, которая ездила к Рите и выходила из ее квартиры в ночь убийства, лишь отдаленно похожа на Елену, вероятно, только типажом. Она явно немного полнее нашей стройной телезвезды, а также значительно ниже ростом. Похожие шуба и машина ей потребовались, чтобы выдать себя за Елену Ромашову. Еще капюшон. Это очень ценная деталь, которая потребовалась ей для маскировки.

– Но почему? – осведомился Гуров.

– Капюшон помогает лицо спрятать. Набросила его, голову наклонила, повернулась в нужный момент боком или спиной к зрителю, и готово. Да, вот девушка в шубе с капюшоном, а та или другая, поди разберись. Кроме того, при помощи капюшона довольно легко сделать себя визуально выше. Достаточно лишь соорудить высокую прическу и набросить его. Рост сразу увеличивается от трех до пяти сантиметров.

– Я хотел спросить, с чего ты сделала подобные выводы, но, кажется, уже уловил твою мысль. Эта особа сделала все, чтобы казаться выше.

– И не только. Все женщины знают, что плотные черные зауженные джинсы визуально стройнят, высокие каблуки прибавляют рост и удлиняют ноги. Только Елена осторожный водитель со стажем. Она многое сделала для того, чтобы доказать отцу, что может водить машину самостоятельно, и не создаст аварийную ситуацию из-за неудобной обуви. Я видела, в чем она приехала на встречу.

– Ты права. Елена всегда водит машину в обуви на плоской подошве или с крохотным каблучком, прежде всего потому, что так удобней. Если по особому случаю где-то нужно быть на высоком каблуке, она берет с собой запасную пару, чтобы переобуться.

– Вот именно. А преступница или сообщница вряд ли заморачивалась бы ерундой с переобуванием. Ведь она старалась, чтобы ее приняли за Елену, и тратила на это все силы.

– Погоди, Марина. Я не понимаю, зачем ей это надо.

– Чтобы подставить Елену. Это очевидно.

– Да, но с какой целью?

– Этого мы пока не знаем.

– Да, вероятно, ты права, но прояснить этот момент необходимо, причем срочно.

– Значит, вы больше не против идеи с опознанием?

– Готов признать, идея отличная, – сказал Гуров и замолчал, задумался.

– Лев Иванович, вам что-то пришло в голову. Поделитесь со мной? – спросила Марина.

– А как ты думаешь, мы могли бы определить, сколько сантиметров роста прибавила себе незнакомка? Ну, хотя бы примерно, – полюбопытствовал Гуров.

– Самый высокий каблук в мире – сорок три сантиметра! – зафиксирован Книгой рекордов Гиннесса. Но в нем огромная танкетка. Даже ходить опасно для жизни, не то что машину водить. Поэтому я думаю, что девушка при помощи каблука прибавила себе сантиметров четырнадцать, максимум шестнадцать, плюс прическа, еще сантиметров пять-шесть. Выходит разница от двадцати до двадцати двух сантиметров.

– Это уже немало. А что насчет полноты?

– Скорее всего, у незнакомки нет лишнего веса, если вы об этом. Ведь Елена Ромашову очень хороша собой, но немного худовата.

– А знаешь, что мы сделаем завтра?

– Что?

– Ты, как и было задумано, отправишься на работу. Уж прости, но придется тебе потерпеть еще денек в неудобном костюме. Кстати, вполне возможно, что ты сумеешь узнать наших коллег получше, а также услышишь обо мне много интересного.

– С чего бы это? – осведомилась Марина.

– Во-первых, дежурный обязательно доложит Серову о том, что московские гости проводят повторный опрос свидетелей. Это вызовет ожидаемую волну негодования. Во-вторых, ничто не помешает капитану высказать свое возмущение. Потому что я завтра в отделении не появлюсь.

– Ладно, а что вы будете делать, Лев Иванович?

– Я поеду на телестудию, чтобы опросить свидетелей там. Если получится, переговорю с Еленой, еще попытаюсь подобрать парочку девушек, подходящих под описание, данное сегодня свидетельницей.

– Чтобы пригласить их на наше опознание?

– Да. Но не только. Еще надо выяснить, есть ли в этой среде другие потенциальные подозреваемые.

– Это очень интересная мысль, Лев Иванович.

– Я тоже так считаю.