Текст книги "Пальцы решают все"

Глава 2

На изучение материалов дела времени ушло немного. Гуров оценил поле деятельности. Пройтись по соседям, заглянуть в театр, установить круг общения покойного артиста Рузанова. И, если уж повезет, выяснить, кто был у убитого в гостях в тот роковой вечер. Если останется время, можно заглянуть к экспертам. Если у них готовы результаты.

Сыщик посмотрел в окно. На улице сыпал мелкий редкий снежок. Погода не сильно паршивая, можно прогуляться пешком, так как убитый жил в трех кварталах пути, да и театр находился недалеко. Благо мороз был поменьше, чем вчера. Пожалуй, сначала стоит заглянуть в «Модесто», а ближе к вечеру идти по соседям Рузанова. Сегодня будний день, многие наверняка на работе. Несомненно, нашлись бы те, кто сейчас сидит дома. Например, вездесущие бабушки, которые все и про всех знают, особенно то, что не нужно. Но они явно в меньшинстве, а делать одну и ту же работу дважды Гуров не любил. По крайней мере, не в этом случае.

Лев Иванович накинул куртку, взял все необходимое и вышел на улицу. По дороге он размышлял о словах, переданных Крячко участковым. Дружба артиста с Лехой Чумазым особых вопросов не вызывала: артисты – люди творческие, чем только не балуются. Может, и Рузанов на чем-то сидел. А вот его встречи с Бармалеем настораживали. Что может быть общего у театрала с перекупщиком ворованных машин? Это еще предстоит выяснить.

Путь сыщика лежал в современный (или авангардный?) театр «Модесто». Крячко вряд ли успел там побывать. Сначала проторчал на месте преступления, потом наверняка попытался маленько прикорнуть в кабинете. Да и сомнительно, что театр открылся бы в семь утра. Может, там еще и не знают о смерти их артиста.

«Модесто» находился в полуподвале трехэтажной новостройки и привлекал посетителей небольшой неоновой вывеской с изображением комедийной маски. «У них все спектакли с юмором?» – спросил самого себя Гуров и усмехнулся. Металлическая дверь на улицу была чуть приоткрыта. Возле нее стоял молодой человек с забранными в косичку волосами и курил. То, что он был из театра, сыщик понял по небрежно наброшенной на плечи, а не надетой куртке.

– Здравствуйте, – дружелюбно сказал ему Лев Иванович.

Парень смерил его слегка недоуменным взглядом. Сыщик снова усмехнулся про себя. Может, публика его возраста к ним захаживала редко?

– Здравствуйте, – ответил он. – Спектакль вечером. Или вы за билетами?

– Ни то, ни другое. Я хочу видеть вашего директора.

– Его сейчас нет. А зачем он вам?

– Поговорить. – Гуров вынул из кармана удостоверение и показал парню.

К недоумению прибавилось подозрение.

– Что-то случилось? – осведомился волосатый.

– Случилось. Ваш артист Рузанов умер.

– Женька? Умер? – парень вытаращился на сыщика. – Как так?

– Убили его. Так когда появится ваш директор?

– Скоро должен подойти. – Он помялся и приоткрыл дверь. – Заходите. Вниз по лестнице, там открыто.

Гуров шагнул и очутился на лестнице, освещенной маленькими круглыми плафонами. Спускаясь, он успел рассмотреть разрисованные причудливыми изображениями и надписями, преимущественно латиницей, стены. Лестница окончилась деревянной дверью. Толкнув ее, сыщик попал в полутемный, но довольно просторный зал. Напротив входа находились вешалка и барная стойка, за которой копошилась молодая женщина с модной стрижкой и ярко-малиновыми волосами. А влево уходили ряды стульев, за которыми расположилась небольшая сцена. По стенам были развешаны фотографии отечественных и зарубежных артистов, перемежающиеся с портретами, по-видимому, драматургов. Кое-кого, вроде Островского и Чехова, сыщик узнал, но многие были ему неизвестны. Среди изображений артистов знакомых лиц было гораздо больше. «Вот, значит, какой у них театр, – подумал Лев Иванович, внимательно изучив интерьер. – Скорее похоже на кабаре». Он обернулся к волосатому.

– Как вас зовут?

– Олег.

– А полностью?

– Вихлянцев Олег Николаевич.

– Возраст?

– Двадцать шесть.

– Где живете?

Парень продиктовал адрес. Сыщик быстро записал в блокнот.

– Что ж, Олег, давайте пока с вами побеседуем. – Не дожидаясь приглашения, Гуров присел на один из стульев. Парень опустился рядом. – Вы здесь давно работаете?

– Года три.

– Рузанова знали хорошо?

– Конечно. Я всех работников театра знаю.

– А кто вы по должности?

– Оператор-звуковик. Бывает, что подменяю билетера.

– У вас с ними напряг?

– Да не то чтобы… – Олег поморщился. – Им платят немного, в основном идут студенты на подработку. Вот когда их нет, я на входе.

Маша говорила, что сын ее бывшей сокурсницы здесь работает. Уж не этот ли юноша? Впрочем, даже если и так, к делу это отношения не имеет, и Гуров выбросил из головы этот вопрос.

– Ясно. А Рузанов здесь давно работал?

– Вроде с самого открытия. «Модесто» существует лет десять. Или даже чуть больше.

– А какие у него отношения были с коллегами?

– Нормальные. Женька со всеми старался дружить. Он человек такой, компанейский. Часто приглашал к себе в гости – он тут живет неподалеку. Мы все ходили.

– И ты ходил?

– Было. А что?

– Когда последний раз ты у него был?

Олег слегка призадумался.

– Недели две назад. Да, кажется, две.

– А конфликтов у Рузанова ни с кем не было?

– Да нет. По крайней мере в театре. А других его знакомых я почти и не знаю. Леху только. Ну еще, может, пару человек, они тоже к нему приходили. Но я их плохо помню.

Леха – наверняка Чумазый, понял Гуров. Надо бы с ним покумекать, благо где его искать – известно.

– А что насчет женщин?

Парень усмехнулся.

– У Женьки почти все наши артистки были в подружках. С одной покувыркается, потом с другой. Особенно если новенькие приходили.

– А последняя кто?

– Настя. Но она не из наших. Из танцевального ансамбля.

– Рузанов давно с ней?

– Не очень. С Нового года вроде.

– Как ее найти?

Олег потер подбородок.

– Их группа называется «Сударушка». Репетируют в местном ДК.

– А фамилия, адрес, телефон Насти?

– Не знаю.

– А как она выглядит?

– Среднего роста, с каштановыми кудряшками. Вся в веснушках.

Не важно, решил сыщик. Найдем через ансамбль. И по внешности.

– Ладно, Олег, последний вопрос. У Рузанова дома ты был не раз и не два, так?

– Ну да.

– У него что-то ценное дома хранилось?

– Ценное?

– Да. Может, украшения, старинные вещи, денежная заначка, какая-нибудь техника.

Парень снова погрузился в недолгие раздумья, после чего выдал:

– Старинных вещей точно не было. Про деньги не знаю. Скорее всего, были. Вроде Женька бабки частично на карте держал, частично наличкой. Ноутбук недавно себе купил. Не навороченный, но неплохой. А украшения… У самого Женьки была пара браслетов, серебряный, с какой-то висюлькой, и с позолотой. Девчонкам своим он иногда покупал какие-то штучки, типа колечек или цепочек.

– А у вас зарплаты тут большие? – улыбнулся Гуров.

Олег пожал плечами.

– В принципе, нормальные. Но многие калымят. Женька вот на корпоративы, на праздники всякие ездил, на свадьбы. И не он один.

– Что, ему денег не хватало?

– Он любил пожить хорошо. Не раз кучу бабок тратил на девок да на пьянки.

– А чем-то веселым не увлекался?

– В смысле?

– В смысле наркоты.

– А, это. Травку иногда покуривал, но редко.

– А где брал?

– Без понятия.

Врет, уверился Гуров. Чумазый небось эту самую травку и приносил. Ну да ладно, суть не в этом, а с Лехой еще предстоит встреча.

Дверь открылась, и в зале появился плотный мужчина с усиками и небольшой бородкой.

– Вот наш директор, – кивнул в его сторону Олег.

– Спасибо, Олег, – кивнул Гуров. – Больше не задерживаю.

* * *

Разговор с директором «Модесто» тоже ничего особенного не прояснил. Лишь подтвердил почти все сказанное ранее Олегом. Услышав о смерти одного из своих артистов, руководитель театра неподдельно распереживался. Похоже, Рузанов был на хорошем счету. И, наверное, действительно талантливым актером. Впрочем, за последнее сыщик ручаться не мог, так как не видел покойного ныне Евгения на сцене. Также Лев Иванович услышал, что Рузанов был человеком не злым, щедрым и где-то легкомысленным. Жил одним днем, не сильно задумываясь о ближайшем будущем. Это же подтвердили и еще несколько работников театра (из них – пара артистов), с которыми сыщик тоже пообщался. У них он и выведал, кто чаще всех бывал дома у Рузанова, а также что ценного имелось в квартире покойного, на что мог позариться преступник.

Теперь путь Гурова лежал в местный Дом культуры, где обитал ансамбль «Сударушка», в котором трудилась последняя пассия покойного артиста Рузанова. Судя по названию, танцоры профилировались по народному творчеству.

На вахте сыщика встретила пожилая женщина-вахтер.

– К кому? – строго спросила она.

Лев Иванович показал удостоверение.

– К кому? – повторила женщина, но уже более деловым тоном.

– Где у вас репетирует ансамбль «Сударушка»?

– По коридору и налево, вторая дверь. Только поторопитесь, у них репетиция уже заканчивается.

– Спасибо.

Гуров поспешил в указанном направлении. Даже хорошо, что он пришел к концу репетиции. Во-первых, ему предстояло сообщить этой Насте неприятную новость, а во-вторых, если она будет в состоянии, поговорить. А о таком лучше беседовать без лишних глаз и ушей.

Ансамбль репетировал в небольшом зале. Играла русская народная музыка, и человек двадцать мужчин и женщин лихо отплясывали посередине. Правда, они были не в сценических костюмах. Настю Гуров отыскал сразу, благо внешность у нее была приметная. Сыщик скромно встал у входа, чтобы подождать. Через пару минут танец закончился и музыка смолкла.

– На сегодня все, – громко объявила худощавая женщина лет сорока, по-видимому руководитель ансамбля.

Танцоры загалдели и дружной гурьбой повалили к вешалкам с висящими куртками и пальто. Лев Иванович внимательно следил за Настей и, когда она поравнялась рядом с ним, окликнул:

– Настя!

Девушка обернулась.

– Вы мне? – уточнила она звонким голосом.

– Вам. Уделите, пожалуйста, мне немного времени. Разговор есть.

– А вы кто? – Настя с любопытством посмотрела на Гурова.

– Полиция, – улыбнулся сыщик. – Меня зовут Лев Иванович.

– О! – она улыбнулась в ответ. – Надеюсь, я ничего не нарушила?

– Я тоже надеюсь. Пойдемте на улицу, там и поговорим.

Лев Иванович с девушкой дошли до выхода. Настя попрощалась с коллегами и вопросительно посмотрела на сыщика.

– О чем вы хотели поговорить?

– Давайте отойдем, – Гуров указал на небольшой скверик возле ДК.

Они не торопясь пошли по заснеженной улице.

– Вы уж простите меня, Настя, но я к вам с неприятной новостью.

– С неприятной? – удивилась девушка.

– Да. Вчера вечером был убит артист театра «Модесто» Евгений Рузанов.

Настя резко остановилась, будто споткнулась на ровном месте.

– Как убит? – пробормотала она.

– Зарезан.

Лицо девушки было растерянным. Гуров ненавидел такие моменты и чувствовал себя на редкость погано. Хуже нет дела, чем сообщать людям о внезапной смерти их близких и любимых. За долгие годы службы сыщику не раз приходилось это делать, но окончательно привыкнуть к подобному он так и не смог.

– Может, отложим наш разговор? – осторожно спросил он.

Девушка покачала головой.

– Спрашивайте.

– Когда вы видели Евгения последний раз?

– Вчера вечером. У него спектаклей не было и у нас репетицию отменили. Я пошла к Жене.

– Долго вы были у него?

– Не очень. Я уехала рано, часов в восемь. Женя проводил меня до метро.

– Не говорил, куда потом пойдет?

– Нет. Но он мог зайти в какой-нибудь бар, пивка попить.

– А в гости кого-нибудь ждал?

– Не говорил. Знаете, Женя очень гостеприимный. К нему можно хоть среди ночи без приглашения прийти, и он всех пускал. Он очень добрый. Был, – Настя всхлипнула, и по ее щекам скатились две слезы. Она вытащила из сумки бумажную салфетку и аккуратно промокнула лицо.

– Когда вы были у него, ему никто не звонил?

– Из театра звонили, что-то насчет реквизита. И все. Больше звонков не было.

– У Евгения родственники были?

– Отец живет, кажется, в Черемушках. А мать умерла, еще когда он студентом был, – девушка скривилась, и из глаз вновь покатились слезы.

– Спасибо, Настя, – Лев Иванович решил закончить беседу. – Давайте лучше встретимся в другой раз. Если вдруг что-то вспомните, позвоните, пожалуйста. – Он вырвал из блокнота листок, написал свой номер телефона и протянул девушке. – И держитесь.

Настя кивнула и, не попрощавшись, побрела в сторону метро. Гуров вздохнул и отправился дальше, по своим делам. Время уже было обеденное, и он решил вернуться в управление. А вечером можно и по соседям Рузанова пройтись.

Сыщик пошел в обратную от ДК сторону, и где-то через квартал его внимание привлек щуплый мужчина лет чуть за сорок, беспечно грызущий семечки возле пивного магазинчика. На нем были мешковатые потертые джинсы с кучей карманов и короткая куртка с нашивками на рукавах. А вот и Чумазый. Правда, Лев Иванович собирался встретиться с ним чуть позже, но раз уж судьба распорядилась, надо воспользоваться моментом. Гуров подошел к мужчине.

– Здравствуй, Леша, – сказал он.

– Здравствуйте, Лев Иваныч, – осклабился Чумазый. – По мою душу?

– А то как же. Хотел вот узнать, как у тебя дела.

– Как сажа бела, гражданин начальник.

– Неужто весь товар распродал?

– Обижаете.

– Ладно, это я так. Я к тебе, Леша, по делу. Ты Женю Рузанова знал? Артиста из театра «Модесто»?

– Знал. Слышал, порешили его вчера.

Гуров хмыкнул. Новости по району разлетаются быстрее даже не ветра, а звука.

– И?

– Лев Иваныч, это не я. Мне нет резона собственных клиентов убивать.

– А кому есть?

– Без понятия. У Женьки, по-моему, вообще врагов не было. Он старался ни с кем не ссориться. Даже с бывшими подружками.

– А Бармалей?

– А ему-то зачем? Они с Женькой в школе вместе учились, давно друг друга знают.

– Рузанов к его бизнесу отношения не имел?

– Ни малейшего. Хотя про его делишки мельком знал. Но Женька от криминала был далек.

– Но товар у тебя брал?

Чумазый хмыкнул, но не ответил.

– Леша, я с тобой без протокола беседую и обыскивать или в ментовку тебя тащить не собираюсь. Все, что скажешь, между нами и останется.

– Брал марихуану несколько раз, так, побаловаться. А вот его дружки с театра могли и посерьезней товар взять. «Колеса», марки. Это ж чудики богемные. Они меня всегда смешили.

– Почему?

– Да корчат из себя невесть кого. Артисты они, может, и неплохие, но пытаются показать себя лучше, чем есть.

Вот здесь Гуров мысленно согласился с Лехой. Представителей богемы ему встречать приходилось, чаще всего по долгу службы. И в словах барыги была весомая доля правды. Собственно, как и в словах Крячко, который высказался о творческой среде в похожем тоне. Правда, чуть грубее – слова Лехи были более деликатными.

– А из них с криминалом никто не связан?

Чумазый призадумался.

– Нет. Точно нет. Если бы кто-то засветился, я бы знал.

Это было правдой. Леха вращался в подобной среде достаточно давно и некогда даже был судим за хранение наркоты.

– А как думаешь, кто мог его пришить?

– Точно не местные. Вы же знаете принцип: где живу, там не гажу.

– Знаю. Ладно, Леша, спасибо. Больше не задерживаю.

– Надеюсь, – усмехнулся Чумазый.

– Пока.

– И вам не хворать, Лев Иваныч.

* * *

Придя в кабинет, Гуров мысленно прокрутил в голове содержание всех сегодняшних разговоров. Из полученной информации складывалась следующая картина: убитый артист был человеком добрым, щедрым и легкомысленным. Широкой души, то бишь рад был всем и каждому, мог спокойно пустить к себе домой случайного знакомого, даже среди ночи. Когда Крячко впервые упомянул Чумазого и Бармалея, у сыщика мелькнула мысль, что они каким-то боком могут быть причастны к убийству. Но сейчас данная версия казалась весьма хлипкой. Впрочем, совсем ее отметать тоже не стоило. Иногда расследование брало такие виражи, что не снились и американским горкам. «Подожду до завтра, – решил Лев Иванович. – Завтра Стас придет, с ним и подумаем вместе. Одна голова – хорошо, а две – лучше».

Остаток дня Гуров посвятил мелким делам. Он установил данные отца Рузанова и его адрес, но дозвониться не смог – абонент был вне зоны действия сети. Потом изучил все, что оставил ему Крячко перед уходом домой: протокол осмотра, фотографии с места преступления и прочее.

Перед уходом с работы Гуров позвонил жене, предупредил, что задержится. Ему еще предстоял поквартирный обход соседей Рузанова. Учитывая все, что он знал о покойном артисте, он не шибко надеялся на что-то интересное или важное. Квартира Евгения часто видела самых разных гостей. Поди разбери, кто из них мог оказаться преступником. Хотя в тот роковой вечер в гостях у Рузанова были только Настя и убийца. Со слов девушки, она ушла часов в восемь. А после полуночи артиста уже нашли мертвым. Значит, где-то в этом четырехчасовом промежутке и произошло убийство. Ладно, не спросишь – не узнаешь. Можно еще и домой к Рузанову заглянуть. Хотя Крячко там вроде все тщательно осмотрел. Тогда можно особо и не спешить. Вряд ли кто теперь туда наведается.

Под вечер опять пошел снег, что было сыщику только на руку – вряд ли кто отправится гулять в такую погоду. Если только подростки да ребятишки студенческого возраста. Этим любая погода нипочем. Собрав все необходимое, Лев Иванович выключил свет, закрыл кабинет и отправился к дому Рузанова, рассчитывая оттуда уже пойти домой. Хорошо, когда все в шаговой доступности. Не нужно трястись на общественном транспорте или в служебном «уазике», который не факт еще, что будет свободен.

Поквартирный обход дал примерно тот результат, которого ожидал Гуров. Никто ничего не видел и не слышал. Даже соседи за стенкой. То ли звукоизоляция в доме хорошая, то ли всем плевать, что происходит в соседних квартирах, даже если там атомную бомбу взорвут. Хотя, если верить словам участкового, в квартире громко играла музыка. Тогда уж точно ничего не услышишь, разве что только дрелью будут сверлить или молотком стучать. Исключение составили пенсионер, гулявший во дворе с собакой, женщина, живущая аккурат под квартирой Рузанова, и пьянчужка с первого этажа. Все они сказали, что видели какого-то невысокого худенького мужичка, который вместе с артистом заходил в подъезд и поднимался по лестнице. Естественно, они его толком не запомнили, за исключением роста и телосложения. Вроде курточка, шапочка, джинсы. Неприметный, кажется, не старый. Сыщик усмехнулся. Да уж, богатое описание. А чего он, собственно, ожидал? Мало кто из преступников имеет чересчур броскую внешность или, собираясь на очередное злодейство, разоденется так, что его только слепой или сильно близорукий не заметит. С такими не сильно обнадеживающими результатами Гуров отправился домой.

В начале десятого зазвонил городской телефон. Лев Иванович еще не спал, но подходить не стал, так как увлекся просмотром документальной передачи.

В комнату заглянула Мария.

– К телефону, – сказала она.

– Стас?

– Ну а кто же еще?

Гуров с неудовольствием оторвался от просмотра и вышел в коридор, где стоял аппарат.

– Слушаю, – сказал он, подняв трубку.

– Привет, старик, – раздался веселый голос Крячко на другом конце провода. – Не спишь?

– Нет. Передачу смотрю.

– Интересную?

– Очень. И досмотрел бы, если бы кто-то не позвонил.

– Ну извиняй, начальник. Скажи спасибо, что от работы не оторвал.

– Спасибо, отец родной, – усмехнулся Гуров. – Ты, я смотрю, уже отоспался после ночного.

– Давно. Все думал тебе позвонить, да не хотел от работы отвлекать. А то вдруг ты уже убийцу артиста поймал.

– Ага, сразу двух.

– Что, «висяк»?

– Пока что да. Я побеседовал с коллегами убитого, его последней пассией и с соседями.

– Дай угадаю: никто ничего не знает, не видел, не слышал.

– Да, что-то в этом роде.

– Ну это обычное дело.

– Соседи видели какого-то типа, но особо не запомнили.

– Ну если бы он пришел голым или в маскарадном костюме, они бы его точно запомнили. А экспертам не звонил?

– Не успел. Завтра утром позвоню. Да сегодня и рановато, у нас же не все так быстро делается.

– Тоже верно. Я, кстати, когда проснулся, вспомнил, что забыл тебе сказать про ключики от квартиры убитого. Они у меня в столе.

– Да я не стал сегодня туда заходить. Тем более что ты же вчера все осмотрел.

– А что из квартиры пропало, не выяснил?

– Пока нет. Но это можно узнать у подружки артиста – она у него бывала чаще других. Так-то он один жил. Но это когда отойдет маленько.

– Понятное дело. Как-никак у нее любимого шлепнули.

– У его коллег я тоже спросил. Денежками покойный не был обделен, но чего-то такого шибко ценного у него в квартире они не видели. Ни золота с бриллиантами, ни дорогого антиквариата.

– Все равно, Лева, это грабеж.

– Я тоже так думаю. Кстати, ты, когда был у артиста, не видел там ноутбук? Относительно новый.

В трубке повисла недолгая пауза.

– Не видел, – ответил Крячко. – Компьютер видел. Был включен, на нем музыка играла, пока Серега не вырубил. А ноутбука не было.

– Значит, к нему ноги приделали. Один из работников театра рассказал, что артист не так давно приобрел себе новый ноутбук.

– Дорогой?

– Не знаю. По словам этого парня, не суперкрутой, но и не дешевка. Кстати, надо будет еще отца убитого вызвать. Он живет отдельно, в Черемушках. Данные его я установил, но дозвониться не смог.

– Если не дозвонишься, можно будет съездить. Адрес-то есть.

– Я все-таки надеюсь на звонок. Ладно, Стас, по телефону толком все не обсудишь. Давай лучше завтра, перед планеркой, потолкуем. А там, может, и экспертиза чем-нибудь порадует.

– Заметано. Ладно, иди, досматривай свою передачу.

– Она, наверное, кончилась, пока мы болтали.

– Тогда титры посмотришь. А вообще, старина, тебе надо идти в ногу со временем и больше дружить с интернетом, не только по работе. И не так поверхностно, как ты.

– А вот это сейчас к чему было?

– К тому, что можешь включить компьютер, залезть в интернет и посмотреть передачу целиком. Без всяких реклам и прочей мутотени.

– Ну, спасибо, братец кролик, просветил. Это я и без тебя знал.

– Так а что мешает?

– Настрой. Да и там сейчас Маша.

– Да, это серьезно. Ладно, Лева. До завтра.

– Давай, спокойной ночи.

Гуров повесил трубку и хмыкнул. Вот и поболтали. Да, сегодня ему не хватало коллеги, хотя и работать в одиночку сыщику было не впервой. Зато завтра они включатся в работу своим дружным тандемом. Лев Иванович снова задумался о деле. Похоже, придется досконально прочесывать весь круг общения убитого – преступник наверняка оттуда. Кое-каких постоянных гостей Рузанова он, конечно, установил, но придется трясти и второстепенных знакомых. Другого варианта пока не видно. А, ладно, махнул рукой Гуров. Будет день – будет пища.