Текст книги "Посланец Фаэтона"

– А, Паша! – В ее голосе чувствовалась нескрываемая радость. – Заходи, заходи…

– Свет, тут такое дело… – озабоченно заговорил Павел. – Требуется помощь. Тут… – Он перешел на полушепот, о чем-то быстро ей рассказав.

– Ну понятно, понятно, это не вопрос… Станислав Васильевич, заходите в дом! – позвала Светлана.

Шагнув в небольшую чистенькую прихожую, обставленную сугубо по-деревенски, Стас протянул девушке раскрытый блокнот. Она внимательно просмотрела запись и, по всей видимости, разобрав его каракули, с некоторой долей сомнения пояснила:

– Ну если фонетика записана правильно, то это можно было бы понять как «Октябрьская стрит», то есть улица.

– А в Жукове такая улица есть? – Станислав внимательно посмотрел на Светлану и Павла.

– Ну да, конечно, есть, – энергично кивнул Павел. – Я ее хорошо знаю.

– Та-ак… День рождения Левы – шестнадцатое число. Это, скорее всего, номер дома. Чертову дюжину на два – двадцать шесть. Это номер квартиры. Дом шестнадцать по Октябрьской… Знаешь, где находится?

– А то! – усмехнулся Павел. – Трехэтажка, стоит рядом с улицей Котовского.

– Тогда быстро на Октябрьскую! – Крячко решительно направился к мотоциклу.

Выходя из прихожей, он уловил краем уха что-то похожее на «…ну я тебя жду!..», брошенное шепотом.

«Ого! – мысленно отметил Стас. – А Паша-то время даром не теряет – ишь, какую кралю отхватил!» Подбежавший следом Павел лихо запрыгнул на седло, мотор взревел, и они помчались в уже сгустившуюся вечернюю тьму.

– Невеста? – не удержавшись, поинтересовался Крячко, перекрикивая рокот мотора.

– Да, можно сказать, что так… Предложения еще не сделал, но уже собираюсь, – безудержно улыбаясь, сообщил Павел. – Пора уже – под тридцать подкатило. Наши-то девчата поразъехались, и я потихоньку спиваться начал – никакого толку в этой жизни не видел. А тут она появилась. Ну и все сразу стало налаживаться. Употребляю, правда, иногда… Но с запоями – все, покончил…

В этот момент летевшая им навстречу навороченная иномарка внезапно включила дальний свет, слепя пронзительными лучами мощных галогенок. Павел резко ударил по тормозам, мотоцикл, скрежеща колесами по асфальту, быстро сбавил скорость.

– Козел! Урод! Мразь! – яростно крикнул он вслед исчезающим в темноте задним фонарям ослепившей его машины. – Специально ж, сука, врубил дальний! Чтоб ты, сволочь, перевернулся!

– И номер-то хрен увидишь!.. – Стас зло стукнул кулаком по борту люльки.

– Да знаю я, что это за гнида… – Павел сердито плюнул. – Хозяин крупной жуковской оптовки. Про него давно уже слухи ходят, что любит вот так покуражиться.

– Ну так сдали бы его гаишникам!

– Толку? Он свояк нашего главы района… «Священная корова» – кто ж на такую сволочь посмеет покуситься? – Павел сердито рассмеялся.

Некоторое время постояв на обочине, пока глаза не привыкли к не очень яркому свету мотоциклетной фары, он снова решительно стартовал в знобкую темноту августовского вечера.

– Завтра же сменю электрику на двенадцативольтовую, поставлю галогенку помощнее. – По голосу Павла чувствовалось, что эта идиотская выходка зажравшегося буржуйчика его задела очень болезненно. – Перетолкую с жуковскими ребятами… Ничего, найдем, как проучить эту паскуду. Уже, говорят, пять ДТП было из-за этого скота. Ничего…

– Смотри, Паша, сам-то не вляпайся, – предостерег Станислав. – Давай-ка лучше я возьму это дело на заметку и через наш главк нажму на нужные рычаги. Это будет вернее. А то, чего доброго, из-за этой шкуры поганой себе всю жизнь искалечишь…

На въезде в Жуково Павел скорость снизил, но тем не менее гаишник, стоявший под уличным фонарем рядом с машиной, увенчанной мигалками, указал ему жезлом на обочину. Однако, опережая события, Крячко быстро выпрыгнул из люльки и, не дав гаишнику договорить его маловразумительную дежурную «речовку», достал свое служебное удостоверение.

– У нас спецзадание, дорога каждая минута, – жестко уведомил он.

Тот, ошарашенный его «корочкой», тут же дал задний ход, и мотоцикл побежал по городу, лавируя в каких-то переулках. Чувствовалось, что Павел свой райцентр знает хорошо.

– Вот мы и на Октябрьской, – вылетев на более-менее освещенную улицу, сообщил он. – А вон и дом номер шестнадцать.

Десантировавшись из люльки, Стас остановился в раздумье.

– Квартира, как я понял на верхнем, третьем этаже. Но в каком подъезде?

– Дома тут двухподъездные, нумерация слева направо, – оперативно пояснил Павел. – Идемте, я постучу в дверь, скажу, что пришел в двадцать пятую, а там никого нет…

– Не пойдет… – Стас с ходу вынес свой вердикт. – Во-первых, могут не поверить, во-вторых, рисковать твоей жизнью я не имею права – а риск там немалый. И в-третьих, бандиты могут запаниковать и тогда… лучше не говорить, что тогда. Как говорил классик, мы пойдем другим путем. Тут, я смотрю, все квартиры с балконами. Проще с крыши спуститься и действовать оттуда наверняка… Лестницы-то пожарные, надеюсь, здесь имеются?

– Да, должна быть здесь на глухой стене. – Павел направился к дому. – Вот и лестница! Правда, до нее не допрыгнуть. Станислав Васильевич, а может, лучше вызвать наряд из райотдела?

– Времени в обрез, да, боюсь, и профессионализм местных коллег на уровне кладбищенских сторожей. Будь здесь, я пошел смотреть двадцать шестую…

Быстро взбежав по лестнице на третий этаж, он пробежал по довольно длинному коридору здания, построенного по типу общежития, и увидел, что дверь с табличкой «26» по коридору крайняя со стороны улицы. Это упрощало задачу – пожарная лестница была именно с той стороны. Он почти вприпрыжку спустился вниз и подбежал к пожарной лестнице. Стас решил добраться до нижней ступеньки, подпрыгнув с разбега, но подошедший Павел его остановил:

– Станислав Васильевич, давайте так: я сажусь, вы становитесь мне на плечи, и я вас поднимаю.

– Да у меня вес под девяносто, если не девяносто с гаком… – Крячко с сомнением поглядел на Павла.

– Ничего, я в армии по штанге занимал первые места… – приседая, уверенно уведомил тот.

Он и впрямь, хоть и тяжело сопя, выпрямился, и Стас менее чем за минуту поднялся на плоскую крышу. Над балконом двадцать шестой квартиры, как и над соседними, нависал наклонный козырек. Стас почти бесшумно спустился на его край и, быстро перехватившись руками, повис над темной пустотой, ища ногами твердую опору. Оперевшись о перила, он аккуратно спрыгнул на балкон, заглянул внутрь квартиры. И сразу же увидел Льва, привязанного к стулу, и бандита, идущего к нему с ножом…

Глава 4

Теперь все было позади. Выйдя в прихожую, Стас набрал на допотопном телефоне 02 и, связавшись с дежурным райотдела, сообщил о случившемся. Затем он отправился на балкон и, глядя в темноту, громко окликнул:

– Паш, ты меня слышишь? Все в порядке, спасибо за помощь. Можешь быть свободен.

– Станислав Васильевич, адресок-то, может, дадите? – снизу, из темноты послышался голос Павла.

– А, блин! Вот память-то дырявая. Поднимайся сюда, я здесь напишу, – предложил Крячко.

Войдя в квартиру, Павел ошеломленно воззрился на оскаленную, недвижимую физиономию рябого. Похоже, это зрелище его основательно шокировало.

Представив Павла Гурову, Стас внезапно понял причины некоторой ошарашенности во взгляде парня. Он накрыл лицо убитого бандита газетой и извиняющимся тоном пояснил:

– Мать его!.. Не подумал вовремя, что парень-то необстрелянный, и не закрыл эту страхоглядину. Мы-то уже зачерствели, как прошлогодний сухарь, а ему это в диковину.

– А те двое? – Павел взглядом указал на подручных рябого, которые лежали лицом вниз, раскинув руки и ноги. – Они что, тоже…

– Не… Эти в общем и целом пока еще живы… Пока!.. – добавил он, прибавив громкости. – Ладно, сейчас напишем адресок… Ну этих, «Зубров», рокерского клуба, – пояснил он, поймав вопросительный взгляд Гурова. – Хочу его познакомить с Пашкой Хорольским.

Но в этот момент в коридоре раздался громкий топот, вслед за которым затирликал дверной звонок. Лев вышел в прихожую и открыл дверь. На пороге стояли милицейский капитан и прапорщик, в «брониках» и с автоматами.

– Капитан Смоленцев. Документы, пожалуйста, предъявите, – пробасил капитан, с изрядной долей подозрительности рассматривая Гурова.

Лев достал удостоверение, которое незадолго до этого вынул из тайника в дорожной сумке.

– Гм… Понял… – кивнул капитан. – Нам звонили вы?

– Нет, вам звонил мой товарищ, полковник Крячко, он тоже из главка. Идемте, он в той комнате.

Увидев труп рябого, капитан поднял газету и удивленно присвистнул.

– Ого! Да это же сам Корявый! – объявил он. – Та-а-ак… А это – его помощнички. Как вас там? Кагор и Шмоксель? Они что, совершили нападение на квартиру?

– В мое отсутствие они пробрались сюда и, внезапно оглушив, захватили меня как заложника, – пояснил Гуров. – Станислав Васильевич самостоятельно провел операцию по моему освобождению. Этот тип, как вы назвали его, Корявый, попытался применить оружие. Ну естественно, полковник Крячко вынужден был стрелять на поражение. Тем более что предупредительный выстрел им был уже сделан.

– Ясно… – деловито огляделся капитан. – А это свидетель? – указал он на Павла.

– Нет, это мой помощник, житель села Трофимовка Грустнов Павел, – сдержанно уведомил Стас. – Я был в том селе по служебным делам, а он меня сюда довез на своем мотоцикле, потому что машина, выделенная мне вашим райотделом, приказала долго жить.

– А!.. – Капитан безнадежно махнул рукой. – Нашу технику всю давно пора в утиль – по пять сроков выработала. Ну что, за трупом сейчас прибудет катафалк. А этих двоих пакуем – и в райотдел.

– У меня есть встречное предложение. – Гуров знаком позвал капитана в прихожую. – Я думаю, сейчас их плотно допросить – самое время. Они изрядно обделались, готовы на откровенность, и этим грех не воспользоваться. Мы сейчас с полковником Крячко разводим их по разным комнатам и проводим перекрестный допрос.

– Ну давайте так, – кивнул Смоленцев. – Тогда сейчас с моим товарищем займусь понятыми, бумагами, а вы решайте свои вопросы.

Выкроив минуту, Стас наконец-то дал Павлу адрес рокерского клуба, и тот отбыл домой. Лев приказал Кагору подняться с пола и проводил его в соседнюю комнату. Приковав бандита наручником к трубе отопления, он достал из своего «дежурного» кейса диктофон.

– Имя, фамилия, отчество, год рождения, место жительства, род занятий, – строго потребовал Гуров.

– Чумалин Леонид Захарович, – уныло начал вещать Кагор, – семьдесят седьмого года рождения, проживаю в рабочем поселке Гольцово. Это соседний райцентр… Безработный…

– А откуда такое странное прозвище – Кагор? – с хмурой иронией поинтересовался Лев.

– Да к нам когда-то завозили молдавский кагор, а его название вроде бы было похоже на мою фамилию. Вот братва так и окрестила, – конфузливо морщась, признался Чумалин.

Как поведал Кагор, банда Корявого образовалась года три назад. Все трое отбывали сроки на одной зоне, где и познакомились. Там же и было принято решение объединиться в «бригаду», чтобы по выходе на свободу начать «работать». Все трое имели по нескольку сроков за кражи и грабежи. Выйдя из тюрьмы, бандиты обосновались в Гольцове, откуда и начали делать свои вылазки в соседние районы.

Обычно банда занималась грабежом состоятельных фермеров и коммерсантов. Напав ночью на спящих людей, бандиты в масках связывали их, избивали и отнимали только деньги или драгоценности – с вещами и электроникой не связывались, боясь засветиться. Проводили свои «операции» не реже двух раз в месяц. И хотя пострадавшие исчислялись десятками человек, банда оставалась неуловимой. Как-то раз от своей двоюродной сестры, проживавшей в Жукове, Корявый узнал о том, что в квартире, которую она сдавала внаем приезжим, иногда останавливаются небедные люди.

В городке находилась небольшая сувенирная фабрика, и за ее продукцией в Жуково частенько приезжали коммерсанты. Но если одни, завершив свои дела, тем же днем отбывали восвояси, то находились и желающие «оттянуться» вдали от семейных уз. Разумеется, такие не уведомляли жен о своем точном местонахождении. Для бандитов это было большим подспорьем. Оценив ситуацию, Корявый решил свой «бизнес» расширить и разнообразить. И если до этого, при всей низости криминального промысла, ограбления обходились без крови, то теперь наступил новый этап в деятельности банды – кровавый, устланный трупами жертв.

Наводчица, будучи по своей природе особой достаточно хитрой, умеющей войти в доверие, а также не лишенной врожденного таланта психолога, выясняла, кто из приезжих располагает большими суммами денег или же богатыми родственниками. Уточнив, что приезжий действительно не известил родных и близких о своем местонахождении, она немедленно звонила Корявому. Участь жертв банды оставалась незавидной. Они исчезали, а их родственники получали требование об уплате выкупа. При этом главное условие бандитов было – не обращаться в милицию. Сумму выкупа они назначали не запредельную, поэтому родственники легко соглашались на их условия. Но похищенных бандиты никогда не отпускали.

– Конспирация, батенька, – любил повторять Корявый, когда со своими подельниками где-нибудь на пустыре закапывал очередную жертву.

Как признался Кагор, чтобы увести от подозрений свою наводчицу, бандиты «прикармливали» местного участкового. Был у них свой человек и в местном уголовном розыске.

– Кто такой, фамилия? – сдвинув складку меж бровей, жестко спросил Гуров.

Когда он слышал о шкурниках из своей, милицейской среды, то воспринимал низость предателей как личное оскорбление.

– Замначальника угрозыска старший лейтенант Клобуков… – неохотно выдавил Кагор.

Как далее рассказал Чумалин, решение напасть на Гурова было их роковой ошибкой. Впрочем, и он, и Шмоксель вначале убеждали Корявого с этим приезжим не связываться, поскольку не были уверены, что им удастся справиться с нехилым москвичом. Но Корявый, ошалевший при мысли о возможности срубить «капусты» не менее чем на миллион (наводчица предположила, что приезжий очень богат), даже и слышать не хотел их возражений. И вот получилось, как получилось…

– Кто из вас троих убивал потерпевших? – Голос Льва звучал как будто даже без эмоций, но в его глубине таилось для Кагора нечто очень пугающее.

– Корявый, он любил это делать, – не поднимая головы, сообщил тот. – Он же сам вам об этом говорил.

– Да-а-а?.. А кто же тогда меньше часа назад мне на шею собирался накинуть удавку? Дядя Федя с мыльной базы? И как же ваш бандитский обычай всех вязать кровью? – Гуров смотрел на Кагора с убийственной иронией. – На покойника валить легко. Ну а вы со Шмокселем пока что здесь. Так что выкладывай, голубок, без уверток и вранья.

– Да я просто попугать хотел, – скуксился Кагор. – Я никого не убивал. Ну а Шмоксель… ну… случалось…

– Где захоронили убитых, можешь показать?

– Могу, – еще ниже свесив голову, судорожно выдохнул Кагор.

– Кстати, контакты с местными криминальными группировками у вашей шайки были? У тебя есть шанс облегчить свою участь. Два месяца назад в леске у Трофимовки повесили парня. Кто мог это сделать?

– Да братва тут вовсе ни при чем! Это фраера долбаные от не хер делать себе развлекуху устроили. Сынок Сиротина, зама тутошнего прокурора, с дружками возили на природу своих шлюх. А тут им этот пацан подвернулся – шел мимо. Ну они и решили посмотреть, как это – убить человека. Сзади скопом напали, скрутили и в петлю сунули.

– А ты откуда это узнал?

– Корявый рассказывал. Он говорил, что здешняя братва взяла Сиротина на хороший поводок, мол, теперь пусть только попробует рыпнуться…

– Да-а-а… Ситуация… – покачал головой Гуров, поражаясь тому, как далеко зашло разложение уездных элит.

В комнату заглянул Стас.

– Дела идут? – подмигнул он. – На пару слов тебя можно?

Они вышли в прихожую, проследовав мимо Шмокселя, прикованного наручниками к стулу, к которому совсем недавно был привязан Лев. Трупа Корявого уже не было. Капитан, строча авторучкой, сидел за столом. Рядом неспешно покуривал прапорщик. В нескольких словах обменявшись полученной информацией, опера вновь направились к своим подследственным.

– Так, говоришь, ты никого не убивал? – откинувшись на стуле, в упор рассматривая занервничавшего Кагора, сурово поинтересовался Гуров. – А вот Шмоксель утверждает, что убивали потерпевших только ты и Корявый, что оба куражились над людьми, перед тем как их убить. Он любил выкалывать глаза, а ты душил удавкой. И не сразу, а по нескольку раз приводя человека в чувство, чтобы насладиться его муками. Да еще, как он говорит, при этом глумливо пел: «Как прекрасен этот мир, посмотри…» Туды вашу!.. В сравнении с вами даже эсэсовцы выглядят гуманистами.

Кагор от услышанного задергался, позеленел и, захлебываясь от захлестывающей злобы, свободной рукой рванул ворот рубашки, словно ему было нечем дышать.

– О, сука!!! Сука!!! – выпучив глаза, прохрипел он. – Сам-то, гнида, если мы брали бабу, обязательно насиловал ее, перед тем как замочить. Шкура!!! Значит, он ни при чем? Ладно, я душил. А он… А он глотки резал! Он в прошлом году в Гольцове изнасиловал и изрезал пером малолетку. Его за это Корявый сам чуть не грохнул, потому что этот козел мог засветить нас по полной…

– Кто и почему неделю назад убил двух жителей села Трофимовка, комбайнеров Балова и Хомякова?

– Комбайнеров? Не слышал о таком… Мы комбайнеров не трогали. На хрен бы нам сдались эти пролетарии?

– На хрен… Они нашли что-то очень ценное и свою находку хотели продать. Ну а покупатели оказались убийцами. Кто тут этим промышляет?

– Об этом ничего не знаю. Матерью клянусь! Зуб даю! – Чумалин ногтем большого пальца правой руки ковырнул зуб и чиркнул по горлу.

Лев понял, что тот действительно говорит правду. Он положил на стол перед Кагором несколько листов бумаги и авторучку.

– Ладно… Пиши все, что мне только что рассказал, – распорядился он, выходя из комнаты.

Когда с протокольными формальностями было покончено и капитан с прапорщиком увели с собой задержанных, Стас решил немного, как он выразился, «наладить фронтовой быт». Дабы приостановить нахальное вторжение орд комаров, с ликованием ринувшихся в квартиру через выбитую балконную дверь, он вооружился обнаруженным в прихожей молотком и начал затягивать им же самим образованную «амбразуру», приколачивая к притолокам крупными, сотенными гвоздями шерстяное одеяло.

– И что же нам теперь остается? – орудуя молотком, философски вопросил Крячко. – Ловить ветра в поле? Реальных зацепок у нас пока что никаких.

– Конечно, досадно, что из-за этих отморозков наша операция, по сути, сорвалась. – Гуров выглядел олимпийски спокойно. – Местные «брателлы» на меня теперь уже гарантированно не клюнут. Но, как говорится, еще не вечер. Хотя уже и ночь настала. Завтра ознакомимся с тем, что наработали местные пинкертоны, а потом едем в областной центр, будем искать по твоим адресам. В принципе есть шанс кое-что найти и в областной картотеке.

– Что будем делать с нашими, так сказать, коллегами? Я имею в виду, здешнего участкового и Клобукова.

– Ну что будем делать? Поставим в известность собственную безопасность и областную прокуратуру. Им и карты в руки – пусть занимаются.

– Принято! – объявил Крячко, размашисто загибая последний гвоздь. – Так, Лева, на твою койку не претендую – лягу вон на том диванчике. Но одеяло заберу – не обессудь! Ну что, пойдем на кухню, перекусим?

– Нет, я уже поужинал в ресторане… – отмахнулся Гуров. – Кухня, конечно, не ахти, но, надеюсь, желудок с их стряпней все же справится.

Неожиданно в его кармане заурчал мобильник.

– Кто это там на ночь глядя? – Лев недоуменно достал телефон и мельком взглянул на монитор, на котором высветился незнакомый номер.

– Андрей Тимофеевич, это я, Жюли… – Голос недавней собеседницы Гурова был преисполнен беспокойства и даже тревоги. – У вас все в порядке?

– Да вроде бы… А что случилось?

– Один, скажем так, знакомый мне только что похвастал, что какие-то здешние крутые ребята собираются пощипать этого, как он назвал, «лорда с московской помойки». Поэтому будьте настороже… Мне очень не хочется, чтобы с вами случилось что-то плохое.

– Большое вам спасибо. Я обязательно это возьму на заметку. Было очень приятно услышать ваш голос…

– О-го-го! А вот это уже интересно!.. – Стас с хитрой ухмылкой воззрился на Гурова. – Это чей там голос тебе приятно было услышать? Про Марию можешь не говорить – я уже догадался, что это была не она.

– Ты догадался совершенно правильно. – Лев невозмутимо улыбнулся. – Это была не Мария. Это некая Жюли, девушка из ресторана «Хай форм». Когда я ужинал, она пришвартовалась к моему столику, и, согласно логике поведения того, кого я изображал, я был просто обязан ее «снять». Ну а потом мне удалось придумать удачный вариант побега, чтобы, не вызывая ненужных подозрений, свалить из этого кабака.

– Симпатичная? – С азартным блеском в глазах Крячко продолжил свои расспросы.

– Более чем… Думаю, ты бы не устоял.

– А ты, великий наш однолюб, собрав все свои силы воедино, решительно отверг притязания сомнительной девицы, – с нарочитым одобрением изрек Станислав. – Это достойно восхищения и подражания.

– Во-первых, зря ерничаешь – меня этим не проймешь. – Лев загнул палец. – В этом смысле шкура у меня дубленая. Во-вторых, эта Жюли, надо отметить, не какая-то там примитивная путанка. Это особа непростая. В Японии таких называют гейшами. Как рассказал мне один таксист, она еще и не со всяким ляжет в постель, даже за очень большие деньги.

– А вот это уже интересно… – Стас подбоченился. – С чего бы это вдруг?

– Своей «профессиональной деятельностью» она мстит бывшему жениху, который ее бросил. Между прочим, этот олух снимался в каком-то нашумевшем сериале, в главной роли.

– Ух ты! Познакомиться бы с ней… Я с удовольствием помог бы этой Жюли провернуть настоящую корсиканскую вендетту под одеялом… – Крячко потряс вскинутыми кулаками. – М-да-а-а… Вот ты мне когда-то говорил, что мое жизненное амплуа – своим вниманием как бы высвечивать интересных женщин, которых почему-либо не замечали мужики. Типа, я кого-то заметил, и тут же все кидаются ухаживать за незаслуженно забытой. Ну что ж, может, так оно и есть. Но тогда, выходит, твое амплуа – бегать от красивых женщин, которые непонятно почему липнут к тебе как мухи. А ты, мухоловка, надо понимать, некондиционная – не имеющая липких свойств и потому не выполняющая своих функций. Господи, и что ж все так несправедливо устроено?!

– Если бы я имел склонность к глупым шуткам, я бы сказал: давай намажу тебя бээфом, авось все изменится к лучшему. Ну не знаю я, чем ответить на крик твоей истерзанной души… – Гуров развел руками. – Не знаю!

– Ладно уж… Пойду пожую чего-нибудь. Как говорят студенты, лучшее лекарство от всех болезней – хорошая еда и здоровый крепкий сон. Начинаю первый этап лечения от хандры! – провозгласил он, отбывая на кухню.

– Колонку газовую там зажги, хочу искупаться, – попросил Лев, направляясь к ванной.

– Порядок, можешь приступать, – откликнулся с кухни Станислав.

Лев открыл кран, из которого с шумом ударила струя воды. Неожиданно ему показалось, что раздалось тирликанье дверного звонка. Гуров вышел из ванной и прислушался. Оказалось, он не ошибся – звонок действительно был. Недоумевая – кого это снова принесло, он подошел к двери и негромко спросил:

– Кто там?

– Это я, Жюли, пришла потыкаться… Открой, красавчик, открой!

Голос, доносившийся из-за двери, был явно не женским и звучал ернически-фальшиво. Одновременно слышались чьи-то приглушенные смешки. «Ах, вон оно что! – догадался Лев. – Это те самые, о ком предупреждала Жюли. Ну ладно, ребята, пеняйте на себя…» Он открыл дверь и отступил в глубь прихожей. В квартиру тут же ввалились трое крупных, мордастых парней, явно основательно подпитых. Тот, что зашел первым, с оттопыренными мясистыми ушами, шутовски раскланялся.

– Жюли – это я!.. – фальцетом объявил он.

– Я уже догадался… – чуть заметно усмехнулся Гуров. – Вы – те самые девочки: Маруся, Роза, Рая, из одесского фольклора про пивную на Дерибасовской…

– О-о-о! Лорд с помойки изволят шютить? – кривляясь, заухмылялся лопоухий. – А у нас за такие шютки выбивают зубки!

Все трое дружно загоготали, словно было сказано что-то очень остроумное.

– Ладно… Заходите, располагайтесь, не стесняйтесь… В общем, будьте как дома. – Гуров спокойно направился в глубь квартиры.

– Чё, может, и выпить найдется? – заходя следом за ним в зал, вызывающе поинтересовался заводила.

– Найдется, парни, все тут найдется. – Лев обнадеживающе улыбнулся. – Извините за беспорядок – час назад тут мужика завалили. Вон даже еще кровь убрать не успели. Пришлось клеенкой накрыть…

– Чего?.. – Парни, разом начиная трезветь, переглянулись с тревожным недоумением.

Лопоухий осторожно приподнял край клеенки и испуганно отпрянул.

– Ни …я себе!!! – воскликнул он, озираясь по сторонам. – Кровь, пацаны! Ты чё, мужик, и вправду кого тут завалил?

– Нет, это я завалил, – с хрустом откусывая соленый огурец, объявил Стас, который вышел из кухни с пистолетом на изготовку. – Моему корешу давеча не досталось. Ну а теперь и ему есть кого мочить. Молитесь, орлы, мир вашему праху…

Напуганные бузотеры ринулись к выходу, но бежать было некуда – выход в прихожую загородил Гуров.

– Мужики… мы тут случайно… Просто пошутили… – побледнев как стенка и заикаясь, проблеял лопоухий.

– Да, мужики, вы нас извините… Мы больше не будем… – почти по-детсадовски заканючили его дружки.

– В общем, так, – решительно резюмировал Гуров. – Считайте, что влипли вы по самые помидоры. И теперь у вас есть только одна возможность спасти свою шкуру: жизнь в обмен на информацию.

– Все, все!.. Спрашивайте! Скажем все, что знаем… – угодливо зачастил лопоухий.

– Дело тут вот какое… – Гуров не спеша закурил. – У нас предполагалась сделка с колхозниками из Трофимовки, которые нашли что-то ценное. Но нас опередили другие… Мы их ищем. Они замочили тех мужиков и интересующий нас объект забрали себе. Кто мог это сделать?

– Ну то, что мочила не местная братва, – это точно. Клянусь! – Выпучив глаза, лопоухий судорожно задергал руками. – Если бы кто из наших, мы бы знали. Тут скорее кто-то со стороны.

– А кто мог приехать сюда со стороны? Кто-то из губернских деловых? Фамилии, погоняла, хазы?

– Неделю назад тут крутился чей-то черный джип, – уже увереннее начал излагать лопоухий. – Пацаны говорили, что это Джек просекал обстановку. Ну, типа, куда какие кости кинуть…

– Джек?! – Лев с сомнением покрутил головой. – Не думаю. У Джека, насколько я знаю, совсем другие интересы. Так что зря тень на плетень не наводи – мне правда нужна.

– Да правда, правда, он это был… Я точно знаю, – неожиданно вступил в разговор один из дружков лопоухого, с густыми брежневскими бровями. – Ты, Тош, извини, я тебе про это не стал говорить… В общем, встречался я с ним. Он у меня про здешнюю братву выспрашивал. Но я ему – гадом буду! – ничего такого серьезного расталдыкивать не стал. Так, вокруг да около…

– Охренеть! – Лопоухий ошалело покосился в его сторону. – А почему об этом я узнал только сейчас? Хорош дружбан! Слушай, а может, ты еще и куму пишешь на нас характеристики?

– Ты чё, Тош?! – испуганно отстранился густобровый. – Да я, в натуре, и в голове такого не держал, чтобы своих сдавать!..

– Ну хорош, хорош устраивать тут разборки! – Стас жестко прервал этот диалог. – Вам ща надо думать не о том, кто и с кем трендел, а как отсюда живыми выйти. Про что там еще базарили с Джеком? Он про антиквариат не спрашивал, про всякие такие редкие ценности?

– Нет… – испуганно мотнул головой густобровый. – Он допытывался только насчет того, кто тут кого крышует. И все…

– Допустим, Джек отпадает. – Гуров вальяжно пыхнул сигаретой. – Кто тогда еще?

– Ну, так-то всякими древностями Чабан промышляет… – робко предположил лопоухий.

– Что за крендель? Не припомню такого… – Лев наморщил лоб, как бы что-то припоминая.

– По паспорту он Шагтаридзе, живет рядом с театром. Любит французский коньяк и русских баб…

В ходе дальнейшего разговора «гости» Гурова поведали достаточно много интересного о жизни местной и губернской криминальной «богемы». Когда, как бы сменив гнев на милость, Гуров с видимой неохотой освободил выход в прихожую, парни, судя по всему не веря своему счастью, едва ли не на цыпочках гуськом потянулись из комнаты. Запирая за ними дверь, Крячко, вышедший проводить «гостей», иронично посоветовал на прощание:

– Бросайте, пацаны, такие вот дела – плохо кончите. Из вас деловые – как из меня римский папа. Лучше вон на базар идите семечками да бабскими трусами торговать. Это вам больше подойдет.

Вспомнив про воду, бегущую из крана, Гуров опрометью кинулся туда. Успел он как раз в тот момент, когда из переполненной ванны на пол потянулись первые струйки, грозящие перерасти в настоящий потоп.

– Что стряслось? – озабоченно спросил Стас, возвращаясь в зал.

– Из-за этих раздолбаев чуть не залил соседей снизу, – сердито ответил Лев, отправляясь на кухню за ковшом, чтобы отчерпать воду. – Мы сегодня имели «счастье» познакомиться с бандой Корявого, с местными пьяными придурками. Нам не хватало еще познакомиться с соседями со второго этажа.

– Слышь, Лева, а ты что, про этого самого Джека уже от кого-то слышал? – остановившись посреди комнаты, поинтересовался Крячко.

– Ничего я не знал и эту кличку слышал в первый раз. Но надо же было создать эффект осведомленности?..

– Ну я бы сказал, эффект оказался самый полный. – Стас уважительно кивнул. – Все-таки хорошо иметь жену-актрису.

– Это почему же? – Гуров недоуменно пожал плечами.

– Ну вот, говорят ведь, что муж и жена с годами становятся похожи друг на друга? Наверное, и способности от одного к другому тоже передаются. От Марии к тебе – актерское дарование, от тебя к ней – сыщицкое… Скажешь, я не прав?

– От комментариев воздержусь. – Сдерживая смех, Лев скрылся в ванной.

Измотанный пережитыми тревогами, сразу после водных процедур Гуров лег спать. Завистливо повздыхав, Стас ограничился горячим душем. Но и это после пыльных полевых дорог было настоящим блаженством. Вскоре раздался его раскатистый храп.