Текст книги "Разменная монета"

Глава 3

– Здесь сколько?

– Двенадцать тысяч, – ответил Михей, облизывая синие губы, тонкие, как у мертвеца.

– Отлично.

Всю обстановку балкона скромной квартирки, снятой месяц тому назад на окраине столицы у одной добропорядочной семьи, составлял старый поломанный холодильник да пустые банки, предназначенные для солений. По пыльным углам валялся всевозможный хлам. Нынешний владелец непрезентабельных апартаментов, которого близкое окружение знало исключительно под кличкой Шапито, не стремился к порядку. Его занимал совсем иной круг интересов. Шапито торговал кокаином, а хату эту успешно использовал не только в качестве прикрытия, но и как некое подобие перевалочной базы. В квартире вповалку спали его подручные.

На озаренном утренним солнцем балконе он был не один. Рядом, покуривая недорогие сигареты, сидел Михей, его новый подельник из Теплого Стана, который регулярно два раза в неделю перебирался на Текстильщиков, чтобы там толкать поставляемую Шапито наркоту.

Михей был молод, но, по мнению самого Шапито, достаточно смышлен. Обычно он бегал по городу в черной кожаной куртке и джинсовых брюках, из-под которых белели уже старенькие, но весьма опрятные кроссовки. На Шапито тоже была черная куртка, хотя обычно он предпочитал носить легкий серый плащ. Волосы на его голове были стянуты в крепкий конский хвост, но отдельные непослушные пряди перечеркивали суровое лицо и свисали, как нити ковыля.

Поминутно отвлекаясь на проходящих под балконом аппетитных школьниц, которые с утра спешили на занятия, Шапито открыто, не приукрашивая ничего, рассказывал Михею, как он дошел до такой жизни. Он делился опытом со своим новым учеником, который намного больше, чем его старые друзья и подельники, знал про кокаин, мог хоть с горем пополам толкнуть дозу, при этом не подсаживаясь на кайф сам и оставаясь с трезвой головой. Шапито рассказывал о хитроумных технологиях, о том, как можно торговать и никогда не попадаться в лапы ментам. Такого человека, как Михей, не мог не заметить опытный преступник.

В шутливой и слегка снисходительной форме Шапито учил Михея, как разбираться в товаре и не попадать на фуфло. Он щедро сыпал примерами из собственной жизни, когда требовалось проявлять недюжинную бдительность, чтобы не угодить в глупое положение. Объясняя элементарные меры предосторожности, Шапито все время заглядывал в глаза Михея, как бы перепроверяя, насколько внимательно тот его слушает. При подборе подходящего для себя человека Шапито твердо следовал одному правилу, о котором он никогда и никому не говорил, держал для себя как тест на внимательность. Он никогда не повторял одно требование дважды и следил за исполнением того, что требовал. Внимательность для него была синонимом надежности.

Он рассказал Михею и о том, за что его называют Шапито. Сказал, что он ненадежный партнер и в любую секунду может испариться как дым, но те знания и опыт, которые он передает своим ученикам, настолько ценны, что Михей может в дальнейшем, уже без его участия, развивать свой бизнес. Шапито любил учить и никогда не скупился на то, чтобы поделиться знаниями.

Впрочем, Шапито его звали не только за то, что он был то здесь, то там и поймать его было почти невозможно. Эту кличку в свое время он получил еще из-за того, что мог запутать, развести, сбить с толку почти акробатическими фокусами любого, если кто-то садился ему на хвост. Он мог разыграть такого наивного дурака, что было невозможно поверить в то, что этот человек в самом деле торгует наркотиками. Он был мастером лицедейства.

Неспешно разговаривая, они следили за школьницами и, жадно пуская слюни, бросали в их адрес различные сальные пошлости. Тогда-то Михей и вынул из нагрудного кармана стопку помятых сотенных бумажек и немного небрежно, но со значительным выражением лица передал деньги Шапито из рук в руки. Шапито, забирая их, снова заглянул маленькому Михею в глаза.

– Отлично, – повторил он, услышав озвученную цифру, но, не поверив собеседнику на слово, быстро пересчитал деньги, поиграл пачкой и сделал обманное движение, словно хотел выбросить купюры через перила. – А? Что? – проверяя Михея на жадность, с ядовитым прищуром посмеялся он над пареньком. – Спустим на баб? Как ты, брат?

– Поступай как хочешь, – холодно ответил Михей. – Только мою долю отдай.

Шапито удовлетворенно кивнул, отсчитал пару тысяч для своего курьера, передал ему деньги и, перетянув оставшиеся резинкой, сунул их за пазуху.

– Возьми, – милостиво произнес он. – Ты славно поработал и славно отдохнешь. Нырни в комнату, посмотри-ка, никто не проснулся там из наших придурков?

Михей приоткрыл скрипучую дверь, ведущую в квартиру, и обвел глазами молодых людей, вповалку лежавших кто где. В комнате тоже царил полнейший бардак. Большой деревянный стол был завален немытой посудой, над которой с жужжанием роились мухи, на гнилом дощатом полу то тут, то там были явственно обозначены плевки, а на единственной незастеленной кровати лежали скомканные грязные простыни, не знавшие стирки как минимум последние пять лет.

– Да вроде спят, – тихо ответил Михей.

Шапито передал молодому человеку несколько чеков кокаина, которые он достал непонятно откуда, пока паренек выглядывал за дверь, и проворно зажал их в кулаке Михея.

– Не рассыпь, – предупредил он. – Пойдешь на Приимский спуск и на Большой Каретный. Найдешь там Саню Пятака. Он проведет тебя к Хромому. Скажешь тому, что ты от Шапито, и он возьмет все твое добро, не проверяя. Верняк! Ты же возьмешь у него четыре штуки. Дальше отправляйся в Лихов переулок на свое место и, если срисуешь ментов, сразу вали. Сколько продашь, столько продашь. Вечером с выручкой ко мне. Все понял, братан?

Михей, не перебивая, слушал старшего товарища. Потом Шапито расспросил про тех клиентов, которые были у Михея вчера, дал краткую характеристику каждой персоне, особо отметил тех, кого он не понял, и посоветовал держаться от них в стороне. Вспоминал их всех Михей старательно, во всех подробностях, демонстрируя редкую наблюдательность и память. Он сказал, что за последнее время среди покупателей появилось много девчонок, на что Шапито только сочувственно вздохнул и заметил:

– Каждый сам кует свое счастье. Кто же виноват, что у них вместо мозгов прокладки!

Он натужно рассмеялся. Хотел, наверное, чтобы Михей поддержал его, но тот смеяться не стал. Потом Михей рассказал, что покупатели все больше говорят в последнее время про «геру». Эти слова вдохновили Шапито, и он пообещал для личностей, особо прочухавших кайф, раздобыть суперкачественную партию, о чем и попросил передать слово в слово каждому покупателю. Затем он немного поспрашивал о том, можно ли найти среди этих людей надежного человека, способного заняться распространением наркоты. Но его посыльный не нашел, что на это сказать. У него явно не было никого подходящего на примете…

Сергей проснулся от легкого мандража. Его тело слегка колотило, и он ужасно плохо себя чувствовал. Ему просто необходимо было срочно поправить самочувствие небольшой дозой кокаина. Одна и та же мысль назойливо вертелась в его голове. Как все плохо! Все плохо в мире… И что самое противное, все было плохо и в нем самом. Он страдал от осознания своего низкого образа жизни. Все вертелось перед глазами. Ему было так плохо, что он не знал, что бы такое с собой сделать. Он хотел сделать что-нибудь с собой, и не знал что. Не мог придумать. Мозг отказывался работать.

Он с огромным трудом поднялся, сел, превозмогая смертельную лень и сонливость, покачиваясь и ничего не видя перед собой. Единственным спасением для него сейчас были мысли о том, как ему было хорошо совсем недавно. То есть некоторое время назад. Сергей не воспринимал реального течения времени… Он попытался вспомнить, когда и что было, но не мог. Однако что-то хорошее, доброе уже вертелось в его сознании, и, даже до конца еще не понимая, про кого он говорит, Сергей прошептал:

– Как я ее люблю…

Он утер лицо негнущимися пальцами ослабших за последнее время рук. Потом поднапряг память и вспомнил уже совершенно точно, с кем ему было так хорошо. Это была очаровательная девушка по имени Натали. Он так и называл ее. Натали… Призраки бледных воспоминаний стайкой пронеслись мимо его памяти, и снова наступил полный провал. Сергей индифферентно оценил своих спящих по соседству товарищей. Осмотрелся на предмет поиска пропавшей возлюбленной, которой нигде не было.

Слава Филиппов сидел в дальнем углу, привалившись спиной к стене с ободранными обоями. Вернее, даже не сидел, а дремал. Волосы его стояли дыбом. В отличие от Сергея, он пребывал в состоянии, сравнимом с совершеннейшим безразличием, а это первый признак подступающей ломки.

Егор Халинков спал на полу рядом. Всю ночь через него переступали, как через дохлую собаку, и, очевидно, вследствие этого на его лице розовел огромный, как родимое пятно, синяк. Во время сна пальцы его рук мелко подрагивали. Широко разинув рот, он храпел. Сергей долго изучал его неподвижное тело, потом бросил на Егора одеяло. Тот механически накрыл им голову, оставив непокрытыми босые ноги. Из-под штанов Халинкова торчали трусы, из-под свитера – мятая рубашка.

Сергей отодвинул его ногой, поднялся на дрожащих ногах с импровизированной постели, которой служил полосатый дурно пахнущий матрас, и у него из-под головы выпали наушники плеера. Постояв несколько мгновений, чтобы наконец обрести себя на ровном полу, Сергей угрюмо побрел к туалету.

– Погладь обезьянку, – сквозь сон попросил Халинков.

Глаза он при этом не открыл, и поэтому Сергею показалось, что Егор бредит. Он подошел к туалету, но дверь не поддалась его усилиям. На память вдруг пришло воспоминание о том, как они с Натали расстались. Постояв еще немного возле туалета, Сергей качнулся и взял курс на кухню, попил воды из-под крана.

Все его воспоминания оказались какими-то нечеткими, присутствовали лишь в общих чертах. Например, он так и не смог воспроизвести в памяти, во что Натали была одета. Да и о чем она говорила в тот вечер с ним, тоже куда-то упорхнуло. Осталось только зыбкое, как сон, ощущение чего-то светлого и мимолетного.

Ополоснув голову под струей ледяной воды, стремительно бегущей из-под крана, он попытался привести себя в чувство, но бодрое настроение так и не наведалось к нему. Ему просто стало очень холодно. Устав издеваться над своей незакаленной плотью, Сергей упал на стул, который стоял у грязного кухонного стола, и затих.

Он попытался вспомнить, что он сказал Натали, о чем они договаривались напоследок, где наметили новую встречу, но ничего определенного его память так и не породила. Злой на себя, он взял из вазы маленькое яблоко и начал остервенело грызть его, громко хрустя, чавкая и жадно глотая кислый сок.

Проснулся Халинков. Он на удивление бодро поднялся на ноги, разгладил волосы и тут же подсел к компьютеру, запустив системник и тупо уставившись в монитор. Сергей мог видеть его нелепо скроенную фигуру через дверной проем кухни.

Самым главным, что не давало покоя Сергею, было то, что он не помнил, как вчера приехал сюда. Это было редкое для него состояние. Управляясь с яблоком, Сергей предполагал, что Наташа уехала в общежитие. Обычно она предупреждала его, а в этот раз явно не поставила в известность, и это означало, что или они расстались навсегда по какой-то пока неведомой ему причине, или то, что Сергей перестал вообще что-либо запоминать под действием кокаина.

С похолодевшим от волнения сердцем он предположил, что она все-таки бросила его. Оставалось только гадать, за что же именно. Скорее всего, он сам вел себя непотребно, вот она и убежала. В его жизни не раз случалось, что он даже бил своих подруг, если находился под кайфом. Либо, и об этом не хотелось даже думать, ее обидел кто-нибудь из присутствующих…

Халинков активизировал какую-то игру, за стеной забубнил осточертевший Сергею рок. Он поднялся со стула, чтобы заорать, перешел в коридор, но заметил бодрствующих на балконе людей и, забыв о Егоре, решил перебраться к ним. Он все еще слегка пошатывался и очень невнятно говорил, будто его разбил паралич.

Сергею хотелось знать что-нибудь конкретное про то, как он расстался с Натали. На балконе он обнаружил мирно беседующих Михея и Шапито.

– Мужики, давайте побазарим? – предложил Сергей и невольно ужаснулся звукам собственного голоса.

– Базарь, – мгновенно переключил на него внимание Шапито.

– Слышь, мужики… Это… А куда подевалась моя Натали?

Шапито удивился его вопросу.

– Какого рожна тебе тут нужно, дружок? – высокомерно спросил он. – Смойся и не рисуйся тут, не мешай людям разговаривать.

– Может, ее надо встретить из института? – словно и не слыша, спросил Сергей.

Его сильно качало из стороны в сторону, и он медленно начал доставать из брюк пачку сигарет.

– Надо, надо. Иди, встречай, – бросил ему спокойно Михей, вонзив в Сергея буравчики глаз.

– Я сейчас пойду к ней, да? – Сергей немного постоял, и мысли его потонули в неконтролируемом бреду. Ему вдруг показалось, что он так и не спросил самого главного, поэтому через полминуты он опять раскрыл рот: – А вообще-то, куда подевалась Натали? А? – тут его осенило самого: – Ну, конечно, – он даже потряс при этом головой, засмеялся и пожал плечами, – она ушла на занятия… Может, ее надо встретить?

Шапито молчал, не зная чего ожидать от этого типа.

– Почему она меня не разбудила и ушла? – спросил Сергей.

Он наконец достал сигарету и прикурил.

– Слушай, Серый, шел бы ты куда подальше, – брезгливо сказал Михей.

– А почему она от меня так ушла? – продолжал гнуть свою линию тот, словно оглох. – Может быть, она ушла от меня навсегда? – начал он философствовать. – Почему она ушла? А?

Не выдержав издевательства над своими нервами, Шапито чуть развернулся и пнул Сергея ногой в бедро.

– Смойся, урод! – жестко произнес он.

– Но ведь я же люблю ее! – заявил Сергей, теряя равновесие и падая обратно в жилую комнату.

– Любитель, – зло бросил ему вслед Шапито.

Сергей рухнул на пол, больно ударившись о паркет спиной, и тут его осенила страшная догадка. А вдруг к его Натали приставали эти подонки, и она убежала от них, чтобы они ее не мучили и не домогались? А вдруг ей наговорили разных глупостей о нем, о Сергее, и она поверила? Она ведь такая доверчивая… Он не знал, что теперь делать, как быть в такой ситуации.

Самым неприятным было то, что он не мог спросить об этом ни у Шапито, ни у кого другого. Ничего не объясняя, он поднялся и начал медленно одеваться. Напялил кожаную жилетку, которая валялась в кресле. Рядом сидел на полу Славик со страдальческим видом. Парень оторвал от стены спину и спросил:

– Ты куда?

Сергей, оглянувшись на Шапито, зло прошептал:

– Хотите иметь проблемы – вы их получите, – и, очевидно, для собственного успокоения добавил: – Я не угрожаю, я просто предупреждаю.

Он долго вставлял замок в молнию на своей куртке, и, когда наконец попал в желобок, снова пригрозил. Впрочем, не злобно, и от того не внушая никому особых опасений. В кармане Сергей обнаружил тускло мерцающую мобилу. В ней почти села батарейка. Он проверил входящие вызовы, но звонков от возлюбленной не обнаружил, что было еще более странным, потому что по утрам обычно она всегда звонила. Взглянув на часы, он немало удивился: дата была совершенно нереальной. Если верить тому, что показывали часы на его мобильнике, Сергей пробыл под кайфом никак не меньше, чем три дня.

Он подошел к телевизору, взял лежавший на нем пульт дистанционного управления, долго тыкал в направлении экрана устройством, но потом включил его вручную. Опасения Сергея полностью подтвердились. Он ошалело пялился на убористые цифры часов, встроенных в меню телевизора, потом гнусаво заорал:

– А что это такое? Я не пойму, – он глупо хлопал глазами. – Блин! Сколько же дней я торчу?

Для гарантии он заглянул еще и в раздел СМС-сообщений на своем сотовом телефоне, но и тут от Натали ничего не было.

– Странно, – сказал он и пошел на балкон в надежде, что Шапито снова даст ему нюхнуть маленькую дозу. Деньги у Сергея были.

Шагая к выходу на балкон, он наступил на наушники и раздавил их. Это обстоятельство расстроило его еще больше, потому что наушники были подарком Натали. Сергей оглянулся на них, подобрал, сложил, как сумел, и сунул в карман, реально понимая, что они уже не работают и надо будет покупать теперь новые, чтобы гонять плеер. И тут его осенило еще раз. А вдруг с Натали что-нибудь случилось? Что-нибудь плохое, непоправимое?

– А где моя Натали? – в очередной раз спросил он, нарисовавшись с перекошенным от злости лицом перед Шапито, который не на шутку начал на него злиться.

– Серый, ты мне надоел, в натуре, – стиснув зубы, прошипел Шапито. – Сгинь, чтобы я тебя не видел, пока не схлопотал по шарам.

– Вот что, мужики, – строго сказал Сергей, хотя ему сейчас очень хотелось, чтобы ему просто предложили кокаина. – Если с ней что-нибудь случилось, то я вас изувечу. Вот.

– Хорошо, – улыбнулся Шапито. – А пока ты этого не выяснил, поспеши, чтобы тебе самому не наваляли. Договорились?

Предупреждение возымело действие. Сергей угомонился, но его продолжало мучить одно обстоятельство. С ним упорно никто не хотел говорить о Натали. Он молча начал искать свои носки и вскоре нашел их, после чего сел на матрас и принялся кое-как натягивать их.

– Вот я приведу своих пацанов, они всех здесь построят. Все узнают, и будет все правильно, – бормотал он про себя, хотя и сам прекрасно знал, что никаких таких пацанов, которые тут всех построят, у него не было. Его одолела икота, а к горлу подступил неприятный приступ изжоги. Она частенько доставала его после кислых яблок. – Я со всеми вами сведу счеты, – грозно сказал он и снова икнул. – И ты, Шапито, еще пожалеешь, что связался со мной. Я всех вас видел… Я – такой…

Халинкову, сидевшему в отупении перед мерцающим монитором компьютера, было все равно, что нес его приятель. То же самое относилось и к Славику, расположившемуся у стены. Он был бледен как мел, и ему нестерпимо хотелось, чтобы его сейчас вырвало. Однако он ничего не ел второй день, и его просто мутило. Славик едва ли не битый час до этого сидел в туалете, а теперь перебрался подыхать в комнату.

Сергей заплетающимся языком твердил, что он сам человек и любит, чтобы ему по-человечески отвечали на прямые вопросы. Никто не реагировал на то, что он говорил. Казалось, происходящее в квартире делилось на две параллельно существующие реальности. В одной Сергей решал и никак не мог решить своих проблем, в другой находились все остальные печальные и тихие наркоманы.

В то, о чем он говорил, ни Халинков, ни Славик не старались вникать. Они слышали и в то же время не слушали его слова, которые их попросту не касались. Они даже забыли, что начали гулять три дня назад только потому, что именно Серегина Натали заработала на всех косой штукарь баксов. И уж подавно ничего не смог вспомнить сам Сергей, который до того, как его накрыло, принимал в этом мероприятии самое деятельное участие. К сожалению, его накрыло раньше, чем он хотел бы.

Ничего не понимающими виноватыми глазами Славик смотрел то на спину Сергея, то на балкон, где уединились Михей и Шапито. Ему было очень плохо, и он ждал, когда кто-нибудь по доброте душевной наконец предложит ему чек.

– Я всегда людям отвечаю, когда меня прямо спрашивают, – снова погрозил Сергей. Его злобный тупой натиск напоминал запиленную пластинку. – Я такой человек, который ценит прямоту. Вот так… Куда подевалась Натали?

– Да пошла она, твоя Натали! Кому нужна эта дурища? – не выдержал Халинков, выразив общее мнение.

– В самом деле? – поддержал его Славик. – Серый, кому она нужна? Чего ты делаешь из мухи слона? Если ее нет здесь, значит, она ушла. Если она ушла, иди и ищи ее где-нибудь. Что за предъявы вообще? Скорбит он. Пальцы веером. Мы-то откуда знаем, где она. Иди к ней в интернат, или где она там у тебя валандается… В эту, как ее? В общагу, вот… Там и бубни. Напрягай там всех, пусть они ее ищут.

Сергей хотел было взорваться от такого неуважительного отношения к своей возлюбленной, но сил на это не оказалось. Да и возмущаться можно было лишь в том случае, если бы он имел хоть малейшее понятие о том, что произошло и кто виноват. Однако Сергей все-таки подошел к Халинкову и встал рядом с ним, как жандарм, расставив пошире ноги. Он не знал, с чего следует начать расправу. Перед глазами у него внезапно все закружилось, и он на мгновение подумал, что прямо сейчас умрет. Голова невыносимо заныла.

– Ты, урод!.. Ты с кем базаришь? – грозно сказал он Егору. – Ну-ка, повтори, что ты сказал?

– Долго повторять, – лениво ответил Халинков, не воспринимая все это всерьез. – Если ты так быстро все забываешь, веди конспекты. Записывай, что тебе люди говорят. Понял?

В это мгновение Сергею стало еще хуже, и он отступил от собеседника. На него навалился ужас от ощущения своей неминуемой гибели в этой ничем не примечательной обыденной обстановке. Он панически боялся умереть. Его прошиб неприятный знобящий пот, и тем не менее, резко и коротко размахнувшись, Сергей ударил своего приятеля кулаком в ухо. Однако при ударе он шатнулся и, потеряв равновесие, рухнул на матрас. Егор только беззлобно рассмеялся и снова уставился в монитор компьютера.

– Вот это я понимаю, Сережа три дня в штопоре, – хихикнул он.

Славик тоже беззлобно засмеялся и хотел даже добавить что-то язвительное, но в животе у него призывно заурчало, и он поспешно метнулся в направлении туалета.

Халинков слегка приподнялся, протянул руку и выключил телевизор. Сергей, лежа на постели, начал оскорблять Егора и требовать, чтобы тот снова включил телевизор. Его никто не слушал. На том и закончилось беспокойное утро Сергея, полное невнятных ужасов и подозрений, которые было лень проверить.