Текст книги "Таежный снайпер"

– О нем вы тоже не можете ничего сообщить?

– Лично я – нет, – Степан Степанович усмехнулся. – Но о нем и так немало написано в газетах. Откройте любую, и вот вам, пожалуйста, – Поперечный. Личности более скандальной найти, по-моему, невозможно.

– Ну что ж, – Гуров бегло бросил взгляд на свои наручные часы, захлопнул блокнот и поднялся с дивана. – Я думаю, что на этом мы пока с вами остановимся, Степан Степанович. Если вдруг вспомните что-нибудь еще – непременно звоните. Для нас будет не лишней любая новая информация. Один только последний вопрос.

– Да? Какой?

Угланов тоже покинул насиженное кресло, одернул на себе пиджак и привычно пригладил рукой реденькие волосы на лбу и макушке. Одновременно с ним поднялся на ноги и Крячко.

– Кто-нибудь из участников охоты в тот день пользовался незарегистрированным ружьем?

– Я не заметил… Или просто не могу вспомнить такого…

Гуров покачал головой. Затем сыщики пожали Угланову на прощание руку и покинули комнату для гостей. Степан Степанович проводил их через свой рабочий кабинет до выхода.

– Мне он не понравился, – заключил Крячко, когда они с Гуровым уже спускались по лестнице на первый этаж здания.

– Почему?

– Он ничего не сказал о собственных взаимоотношениях с покойным.

– А почему же ты его об этом не спросил?

– А ты?

– Не думаю, что нам это что-то дало бы, – ответил Гуров. На его лице обозначилось крайне задумчивое выражение. – Никто не станет откровенничать о самом себе. Об Угланове надо будет спросить у кого-нибудь другого, из тех, кто был на той охоте. Но с подозрений мы его, понятное дело, не снимаем. Рановато…

– Ну, и в какую сторону начнем двигаться? – Крячко остановился рядом с водительской дверцей своего старенького, уже дышащего на ладан «Мерседеса».

– Я мыслю так. – Гуров плюхнулся на пассажирское сиденье и тут же пристроил во рту сигарету. Крячко занял место за рулем. – Митрофанова и Поперечного временно можно исключить из числа подозреваемых. Временно, – подчеркнул полковник. – По разным причинам. И сосредоточить особое внимание на Глазберге и Дибеловиче.

– Ну и фамилии! – не удержался от очередного комментария Станислав, выруливая с парковочной стоянки перед зданием транспортного управления. – Одна другой краше.

Гуров пропустил его замечание мимо ушей.

– Причем начать нам следует с Дибеловича.

– Почему с него?

– Он ближе к месту происшествия, куда наведаться нам тоже будет не лишним. И пообщаться с теми, кто первым допрашивал участников злополучной охоты. Я позвоню Пете и скажу ему, что мы сегодня же вечером вылетаем в Иркутск. – Полковник достал из кармана мобильный телефон.

– Я не могу, Лева, – неожиданно произнес Крячко.

– Чего ты не можешь?

– В Иркутск лететь не могу.

– Это еще почему?

– Там сейчас довольно прохладно. А у меня насморк, – Крячко демонстративно шмыгнул носом. – Давай разделимся, старик. Ты же сам сказал, что основных подозреваемых пока двое. Так чего нам ходить, как привязанным, и растрачивать драгоценное время. Ты займешься Дибеловичем, а я возьму на себя Глазберга. Связь по телефону. Договорились?

Гуров выбросил окурок в раскрытое окно автомобиля и набрал на мобильнике номер телефона Орлова.

Иркутск. ФГУП. Аэропорт. Иркутск

Из аэропорта Гуров, не теряя времени, на такси направился в таможенное управление. У здания аэровокзала, несмотря на ранний час, стояло более дюжины таксистов и довольно вежливо, но настойчиво предлагали свои услуги. Гуров заметил на себе внимательный взгляд одного из таких водителей, стоявшего особняком около белой «девятки» со светящимися «шашечками» на крыше. Тот, в свою очередь, приветливо приоткрыл переднюю дверь машины.

– Поедем? – спросил он, обращаясь к приближающемуся Гурову.

– Таможенное управление далеко? – кивнув, задал Гуров встречный вопрос.

– Доедем – не заметите, – ответил приветливый таксист, занимая свое место за рулем, довольный, что сумел завлечь клиента. – Москвич? – спросил он, выдержав небольшую паузу, уже после того, как автомобиль тронулся.

– Да, – безучастно ответил Гуров.

Полковник как-то незаметно для самого себя погрузился в мысли о предстоящей встрече.

– Я сразу понял. Вас за версту видать. А что к нам-то? – не замечая того, что собеседник не стремится включиться в разговор, настойчиво продолжал задавать вопросы таксист.

Гуров уже пожалел, что поддался на приглашение этого радушного хозяина белой «девятки».

– Да так, к другу поохотиться приехал. В иркутских лесах, – ответил он первое, что пришло ему в голову, даже не поворачивая головы в сторону собеседника.

– Да вы что? Серьезно?

Не придавая особого значения последней фразе, скорее сказанной для поддержания разговора, Гуров ничего не ответил. В разговоре повисла небольшая пауза. Но сказанного было достаточно, чтобы Гуров окончательно отвлекся от своих мыслей. Заинтригованный молчанием таксиста, полковник бросил в его сторону мимолетный взгляд. Водитель в упор смотрел на Гурова в течение нескольких секунд, насколько позволяла ему обстановка на дороге.

– Я ведь сам охотник, – произнес он с улыбкой.

– Да?

Теперь уже Гуров искренне порадовался тому, что у него появилась неожиданная возможность узнать подробности об интересующем его местечке в Иркутской области, Нижнеудинске, где, как правило, и предпочитало охотиться большинство местных аборигенов.

– Меня зовут Лев, – охотно поделился таксист. – Лев Николаевич. Почти Толстой. Я ведь сразу понял, как только увидел вас, что вот, мол, идет родственная душа… А вас как величать? А то у нас так не принято, без имени…

– Лев… – начал было Гуров, но собеседник тут же прервал его:

– Лев? Вот это совпадение!.. А где же вы охотитесь?

– Да в Нижнеудинск звали. Но я, признаться, там еще не был. А что вы скажете об этом местечке?

– Что тут сказать? Видать, друг у тебя крутой, – присвистнул таксист. – А я из простых сибиряков. Дед у меня настоящий сибирский охотник был. Вот уж он бы тебе рассказал про это местечко. Он-то всю область вдоль и поперек знал… А сейчас что? Сейчас из Иркутска в Нижнеудинск только наши нефтяники да банкиры едут. Ну ты представь! Полтыщи километров от Иркутска… Правда и то, что на кабана да на лося туда не едут… Там пушнина больше… Эх, жаль, что подъезжаем, – он раздосадованно взмахнул рукой.

Машина остановилась, и Гуров, расплачиваясь, протянул таксисту сумму, которую тот назвал. Он уже приготовился уходить, но его новый знакомый не унимался:

– Вы уж простите меня, что я так бесцеремонно на «ты»… Но вы меня прямо за живое задели. Восемь лет уже на охоте не был. Вот, возьмите мою визитку, если что понадобится, звоните.

Гуров машинально, не задумываясь, взял маленький картонный листочек и, попрощавшись, пошел к входу в управление. Ждать и просиживать штаны в предбанниках, как это порой случается, ему не пришлось. Иван Андреевич Дибелович оказался на месте.

– Можно к вам? – произнес Гуров скорее для проформы, проходя в открытую дверь кабинета.

Большой, грузный человек стоял спиной к двери рядом с массивной тумбой с включенным телевизором и что-то делал с переносной антенной, которую держал в руке.

– Проходите, коль не шутите, – гостеприимно, густым басом прозвучал голос обладателя кабинета.

Спокойная, размеренная манера движений, как, впрочем, и весь внешний вид этого человека выдавали его сибирские корни. При появлении незнакомого человека Дибелович не оторвался от своих занятий, а, напротив, как ни в чем не бывало продолжил манипуляции с предметом, который находился у него в руках.

– Чем обязан? Рано ведь еще, – сказал он.

– Моя фамилия Гуров. Лев Иванович. Я – старший оперуполномоченный Главного управления уголовного розыска МВД. Москва, – представил себя полковник, остановившись в нескольких шагах за спиной у Дибеловича.

– А-а!.. Вот в чем дело, – протяжно, но уже более собранно произнес Дибелович, откладывая в сторону телевизионную антенну и поворачиваясь к Гурову лицом. – Тады – милости просим.

Огромный сибирский увалень, Дибелович тяжело перемещался по комнате, при этом производя много шума, издаваемого скрипом паркетных досок пола и звоном хрустальных фужеров за стеклянными дверцами серванта. Он медленно переместился в другой конец комнаты и протиснулся в явно узковатое для его габаритов пространство между письменным столом и креслом. Он сел сам, но по какой-то причине не стал предлагать стул гостю. Вместо этого демонстративно достал из выдвижного ящика увесистую книгу, переложил ее в пакет, взятый с письменного стола, и получившийся сверток положил обратно на гладкую черную поверхность.

– Если я вас правильно понял, вы ко мне по поводу недавних трагических событий, связанных с гибелью Дражайского? – произнес Дибелович.

– Да, – Гуров кивнул. – Хотелось бы уточнить некоторые обстоятельства гибели Юрия Валентиновича. И я надеюсь, вы мне в этом поможете, Иван Андреевич.

– Ну, не знаю, смогу ли вам помочь, но на вопросы ваши отвечу максимально полно, – заверил полковника хозяин кабинета. – Боюсь только, что информация будет достаточно скудной.

Гуров почувствовал, что выбрал не совсем верный тон беседы.

– Мне кажется, что это не самое лучшее место для откровенных разговоров. Так? – Он кивнул в сторону распахнутой настежь двери кабинета. – Как вы посмотрите на то, чтобы переместиться куда-нибудь в ресторан или… У вас наверняка есть столовая. Там можно и поговорить. Признаться, я с дороги здорово проголодался.

– Если бы не было так рано, я бы пригласил вас к себе домой. Но сейчас… – Дибелович картинно раскинул в стороны свои большие лопатообразные ручищи. – Начало дня, самый разгар работы. А у нас сейчас отчеты, балансы.

– Иван Андреевич, – Гуров решил слегка поднажать на собеседника. – Нам с вами в любом случае придется поговорить с глазу на глаз, и чем скорее это произойдет, тем лучше. Если потребуется официальный запрос, мы сейчас его организуем. Один звонок в управление в Москву, и мои коллеги мигом пришлют нам необходимую депешу.

– Ну, зачем же вы так, Лев Иванович? Официально… Бумагу… – неспешно, в своей манере проговорил Дибелович. Он немного подумал, словно взвешивая все «за» и «против». – Есть предложение. Поедемте ко мне домой прямо сейчас. Я вам покажу свою коллекцию оружия. Уверен, что вы – тот, кто сможет оценить все ее достоинства… Поесть что-нибудь найдем, а заодно там и поговорим. Годится?

Гуров ответил согласием, тем более что долгий перелет и смена часового пояса требовали пополнения сил. Пища, которую подавали в самолете, не могла всерьез насытить даже ребенка, а спертый воздух помещений располагал к прогулке.

Дибелович позвонил по телефону и отдал распоряжение своему водителю, чтобы тот подъезжал к управлению и ждал у подъезда. Затем взял со стола целлофановый сверток и, выходя из кабинета, пригласил полковника за собой.

Иван Андреевич, как выяснилось, жил в центре города в двухэтажном здании, построенном, видимо, еще в начале века. Его квартира занимала два этажа особняка. В здании было также и два отдельных подъезда, из чего следовало, что дом делили две семьи. Первый подъезд вел в «берлогу» Дибеловича. Сама квартира была отделана по последнему слову моды, хотя от обилия дорогих вещей, составленных не всегда со вкусом, создавалось впечатление сумбурности. Дома никого не оказалось, и, гостеприимно приняв верхнюю одежду у гостя, хозяин пригласил полковника внутрь. Огромный просторный зал скорее всего представлял собой гостиную.

Гуров сел за стол и, придвинув к себе изящную мраморную пепельницу в форме оленя, закурил, не спросив на то разрешения Дибеловича.

– Сначала надо поесть, а остальное потом, – обратился Иван Андреевич к полковнику, осматривая содержимое холодильника. – Есть дичь. Глухарь с поджаренным шпиком и красная рыба в белом соусе. Что предпочтете? Лично я рекомендую дичь.

– В доме охотника, конечно, дичь, – ответил Гуров, наблюдая за тем, как огромная рука Дибеловича ловко протиснулась в недра холодильника и выудила оттуда большую утятницу.

Иван Андреевич тут же загрузил утятницу в духовой шкаф плиты. Затем, вернувшись к холодильнику, с такой же проворностью вынул оттуда баночки с какими-то приправами и соусами, две доверху наполненные салатницы и большой прозрачный графин с томатным соком.

– А все-таки, Иван Андреевич, – перевел разговор в деловое русло полковник. – Что же произошло в тот злополучный день между вами и Дражайским?

– Вы бы поели сначала, – возразил Дибелович, разворачиваясь к Гурову лицом, но по реакции гостя он уже понял, что оттягивать этот разговор бесполезно. – А что произошло? Что вы, собственно, имеете в виду под словом «произошло»?

– Мне известно, что в день убийства, а уж если быть совсем точным, незадолго до убийства между вами и убитым произошла ссора, – каждым словом Гуров будто вколачивал гвозди. – Расскажите, какие у вас были отношения с Дражайским и что послужило тогда причиной вашего столкновения?

– Боюсь, что ничего для вас интересного я рассказать не смогу. – Дибелович отвел взгляд, а затем вдруг неожиданно спросил: – Вы охотник, Лев Иванович?

– Признаться, нет. Никогда не охотился, – произнес в ответ Гуров.

– Тогда, наверное, вам будет трудно меня понять. Но я попробую объяснить. Вы знаете, что такое преждевременный выстрел, когда ты в тайге с ружьем охотишься на кабана?

– Не знаю, но могу предположить, что ничего хорошего это не сулит, – поддержал разговор полковник.

– Вот видите? – живо парировал Дибелович. – А теперь подумайте сами. Зверя третий день нет. Устали чертовски… Ну, а в тот самый день Дражайский и еще четверо наших стояли на номерах. Я был в загоне. Дражайский занял позицию на небольшом перешейке, узкой такой дороге между двумя лесами… – Иван Андреевич рассказывал с паузами, со смаком, как травят охотничьи байки у костра. – Еще с вечера мы, как водится, оставили свежий след на дороге протекторами машины. На рассвете пешком прошли по следу. Зверь был… Дражайский стоял на дороге со стороны лежбища. Я пошел в загон. Моя Альма, лайка хаски, почти сразу вывела меня на зверя…

Дибелович снова прервался. Расставил на обеденном столе посуду и столовые приборы, вынул из духового шкафа глухаря, старательно разложил птицу по тарелкам, взял в руки вилку и нож, подавая пример гостю.

– Кушайте-кушайте, пожалуйста, Лев Иванович. Не ждите меня… Так вот. Я гнал кабана в течение часа, пока не понял, что зверь метрах в двухстах от меня. В тайге это довольно опасно – оказаться с кабаном на близком расстоянии. Стрелять зверя, как вы сами понимаете, в лесу нельзя. Ну, я и решил махнуть в сторону дороги. Получилось, что я вышел из леса где-то в трехстах метрах от Дражайского. Смотрю, а на расстоянии ста метров от него переминается кабан. – Дибелович отрезал солидный кусок дичины. Затем он потянулся за соусницей и обильно полил мясо источающей аппетитный аромат жидкостью. – Попробуйте, Лев Иванович. Это диетический соус с грибами и каперсами… Ну, а дальше произошло то, что может произойти с каждым неопытным охотником, только тайга таких ошибок не прощает. Хотя и Юру-то неопытным назвать было нельзя, но… Черт возьми! Смотрю, зверь потихоньку движется в сторону Дражайского. Видимо, почуял что-то, но спокойно так идет. Тут я бросаю взгляд на Юру и вижу, что ружье его стоит в стороне. Сам он то ли спит, сучонок, то ли бамбук курит. Хрен его знает… В общем, ситуация дурацкая. До беспредела дурацкая. Сам-то я стрелять не могу. Человек впереди, зверь рядом с ним, да еще знаю, что где-то поблизости должен был стоять Угланов на номере. Бог его знает, куда он мог сместиться. Опасно. Но тут вижу, Юра очнулся. Думаю, только бы не засуетился. Но он действительно молодец… Тихо выждал, пока кабан подал чуть в сторону, и спокойно вынул ружье из снега. Если бы он еще догадался не выстрелить сразу, все было бы совсем хорошо. И он в безопасности, и зверя бы убил. Но Дражайский ждать не стал, он выпалил прямо куда пришлось… А! К черту!.. – Дибелович страдал отдышкой и к концу рассказа совсем задохнулся. – Никогда не стреляйте в зверя, когда он стоит в лоб. Мой вам совет. Дождитесь, пока он повернется к вам боком. Кстати, как вам глухарек?..

– Глухарь – что надо.

Гуров не стал торопить собеседника, а спокойно выждал, пока тот восстановит дыхание и продолжит рассказ сам. Ждать пришлось долго. Полковник даже успел насытиться. Дибелович увлекся трапезой и не спеша доедал свою порцию. Затем он вытер толстые влажные губы и бороду бумажным полотенцем.

– Я, пока все это происходило, немного приблизился к Дражайскому. Но подходить очень близко нельзя. Кабан тем временем разворачивается и идет прямо на Дражайского. Я про себя думаю: «Только не стреляй, только не стреляй!» А крикнуть ничего не могу. Нельзя злить подранка. И тут Дражайский, не перезаряжаясь, палит второй раз. Сука!.. Естественно, что? Не попадает. Но в этот раз ему повезло. Зверь разворачивается и рвет в сторону леса… Ну, тут все и случилось. Ссора, о которой вы упомянули, Лев Иванович. Я – человек вспыльчивый, подлетаю к Дражайскому и говорю ему по матери все, что думаю. Вы поймите, Лев Иванович, охота в тайге – дело опасное. Это раз. Во-вторых, дело азартное. Это два. Я перед охотой всегда провожу инструктаж. У нас так принято. В нашей компании. Тот, кто за главного, его слушаются безоговорочно. Это как в горах. Короче, за Дражайским дело не стало. Так, слово за слово, чуть до драки не дошло… Мы оба вспылили. Он от испуга, я от справедливого гнева… Кончилось тем, что Дражайский меня послал. А время-то терять нельзя. Я развернулся к лесу и пошел по следу искать раненого кабана. И ему предложил. Только он не пошел. Что было потом, я не знаю. Я оставил его на дороге возиться с ружьем. Больше мы не виделись. Вот, – заключил Дибелович.

Весь рассказ вместе с трапезой растянулся на тридцать минут. Однако Гуров не торопился с вопросами и не собирался вставать из-за стола. Дибелович сам прервал молчание.

– Это все, Лев Иванович. А мне, если честно, не терпится показать вам мои «трофейные образцы», как я их называю. Это моя гордость. Трофеи и оружие. Давайте поднимемся на второй этаж, а потом я сварю кофе.

– Хорошо, – согласился полковник.

Мужчины поднялись наверх, в «комнату охотника». В помещение вела металлическая дверь со сложной системой запоров и коробом. Дибелович после длительных манипуляций с замком открыл дверь, впуская перед собой в комнату гостя. Вдоль стенки, противоположной от входной двери, стояли пять массивных сейфов. Дибелович подошел к одному из них.

– По периметру я хочу поставить несколько стеклянных столов по типу этого, – сказал Иван Андреевич, указывая в угол комнаты, где действительно стоял маленький столик с высокой столешницей-ящиком, закрытый прозрачной стеклянной крышкой.

Гуров подошел поближе к столику. Под стеклом находился старинный дорожный гарнитур с парой кремневых пистолетов.

– Откройте крышку, если вам интересно, – посоветовал хозяин коллекции полковнику, доставая из кармана брюк связку плоских ключей. – Здесь все можно трогать руками. И почти все оружие в рабочем состоянии.

Гуров последовал совету Дибеловича и взял в руки один из пистолетов.

– Это гвоздь коллекции. Восемнадцатый век. Один из первых кремневых образцов, следующий этап в развитии огнестрельного оружия после колесцовых ружей и пистолетов. Для этого гарнитура я привез специальный сейф, – похвастался Иван Андреевич. – Видите, замок пистолета содержит собачку и боек. На этом образце уже есть специальный предохранитель, благодаря чему можно надолго оставлять оружие в заряженном состоянии. Перед стрельбой вы взводите пружину и снимаете спусковой крючок с предохранителя. Жаль только, пистолеты не стреляют…

Гуров повертел в руках старинный образец, попробовал прицелиться. Дибелович тем временем отпер дверь одного из сейфов. В углублении сейфа можно было разглядеть пять-шесть стволов.

– Вот, – сказал он, вынимая из сейфа какое-то ружье. – Это моя гордость. Литтихский штуцер образца 1843 года. Бельгийский образец. Выпускался на фабрике Малгерба. Этим штуцером вооружались снайперы русских стрелковых батальонов и орлеанские стрелки во Франции. Насечки прицела указывают на количество шагов до цели. В общем, очень любопытный образец. Оцените.

Дибелович протянул Гурову штуцер.

– В этом сейфе у меня револьверы и пистолеты, – он переместился к соседнему сейфу. – Здесь есть любопытный револьвер. «Ротазион» образца 1872 года. Итальянский. Выпускался фирмой Глисенти. Уникальное оружие. Он достаточно легкий для девятнадцатого века. Прослужил вплоть до Второй мировой войны.

– А где оружие, с которым вы охотитесь? – спросил Гуров, рассматривая образец.

– Я – консерватор, – Дибелович усмехнулся. – Много лет охочусь с «Ижом». Оружие для охоты храню в подвале. В этой комнате только «трофеи». Я скупаю их из частных рук и на аукционах.

– А где вы останавливаетесь во время охоты в Нижнеудинске? – спросил полковник, когда Дибелович открыл последний сейф.

– На охотничьей базе… Да что я вам рассказываю? Лучше один раз увидеть. У вас нет желания составить мне компанию? Я как раз завтра собирался поехать поохотиться в Нижнеудинск.

– Интересное предложение, – Гуров поднял взгляд. – Но я, как видите, с самолета, и…

– Это мелочи, – небрежно отмахнулся Иван Андреевич. – У меня есть все, что необходимо. Я вас экипирую. Оружие тоже в наличии. А до завтра переночуете у меня. Я один. Места достаточно. Поехали.

– Ну, хорошо, – ответил полковник, принимая спонтанное предложение начальника отдела таможенного управления.