Текст книги "Мастер"

Глава 5
КОГДА ВЫ СТАНЕТЕ ДЕДУШКОЙ

Дети сбежали в театр, а внучат поручили ему.

И так случалось каждый раз, стоило ему зазеваться. Хорошо, если в городе обходилось без происшествий и вечером можно было работать на дому. Хотя присмотр за внучатами и работа вместе не вязались. Их двое, внучат, – Толя и Лена, но впечатление такое, словно строительная бригада рушит дом.

– Лена, кому говорят? – крикнул Михеев и стащил девчонку со стула.

И вовремя – она уже была намерена сбросить со шкафа кофейный сервиз. Сволокла поближе к краю и подбирала наиболее эффектный момент, чтобы прозвучало погромче.

– Толя! – крикнул он в сторону кухни.

Там на миг притихло, а затем возобновилось с удвоенной силой – шорох и перестук кастрюль и ведер.

Михеев собрал крошечных дикарей в один угол, вытер им носы и подсунул груду игрушек. Вернее, остатки игрушек – утиль.

– Какие послушные ребята, – льстиво сказал подполковник, словно только что узнал об этом и был приятно поражен. – Теперь они будут тихо играть, а дедушка работать. У дедушки важное дело. Правда? – спросил он с надеждой.

Детишки охотно кивнули. Они были добры и покладисты, и, если дедушка просил, они шли ему навстречу.

Он простодушно поверил и вернулся за письменный стол. Служебных забот был полон рот. Минул порядочный срок, почти что месяц, а дело с кражами не двигалось с места. Версии старших Крыловых пока ничего не давали. Хотя и сбрасывать со счета их было рановато.

Тут стеклянные вещи задрожали от слаженного вопля. Малышам приелась филантропия, и они стали друг друга тузить – для зачина.

Михеев терпеливо растащил их в разные стороны и опять было взялся за свое, но Лена, не мешкая, прищемила дверью палец, а Толя, соревнуясь с ней в проказах, сказал:

– А я напрудил в штаны.

Михеев подул на прищемленный пальчик Лены и сменил штаны ее брату. И вроде снова стало тихо. Он вернулся к столу.

Единственное, за что еще можно было как-то зацепиться, – версия Нины. Такси с фотографией актрисы и пластмассовым слоном.

Обычный слон, запущенный в массовое производство. Обычная фотокарточка, из тех, что красуются в витрине любого киоска «Союзпечать». Разве что тот экземпляр отличается от прочих автографом актрисы. Как там… Что-то о галантности. Видно, обладатель автографа побывал на творческой встрече с актрисой и в чем-то себя проявил. Может, стул пододвинул или что-то подал. И разыскать его не стоило труда, всего лишь потребовалось время. Уйма времени. Пришлось сотрудникам полазить в таксопарках. И вот она, эта машина. Водителей – двое. И один из них, Семен Володин, значился в картотеке розыска под кличкой Бык.

Михеев отвлекся. Его ухо уловило отдаленный шум воды, точно где-то возник водопад. Из коридора, осторожно прощупывая дорогу, выползала многолапая лужа воды. А в ванной довольный Толя поливал себя вовсю из душа.

Михеев стянул с него одежонку, но запасы сухих штанов были исчерпаны, и пришлось оставить малыша в одной фланелевой ковбойке. После этого Михеев засучил рукава и долго собирал тряпкой воду. Покончив с водой, он стал разыскивать притихшую Лену. Ее розовая нейлоновая попка торчала из-за кухонного стола. Она дразнила кошку, но кошка была уже пожилой и умной и не поддавалась на провокацию.

Михеев вытащил Лену, понес ее на одной руке. Она болтала ногами. По пути он нагнулся, подобрал вконец растерзанную куклу и пожурил:

– Ай-яй-яй! Разве можно так обращаться с куклой? Была кукла – и нет ее, бедняги.

– Подумаешь, – ответила Лена и свесилась с его руки. – Если надо, я таких народю сколько хочешь.

Михеев сунул им по печенью, и они блаженно замолкли. Получив новую передышку, он сел на диван.

Так вот, этот парень – гоп-стопник по-блатному, а в переводе – уличный грабитель. Но это в прошлом у Володина. Теперь он неплохой водитель, и в отделении милиции не было претензий, когда Михеев позвонил. Ну изредка пьет, сказали. Ну гуляет. Он холостой мужчина и в самом расцвете лет.

Потом он грабил только на улице, Бык-Семен, а это забывать не стоит. Консервативнее ворья народа не сыщешь на свете.

Наконец, кто уверен, что он услышал про деньги? Мало ли о чем говорят за спиной, а у водителя свои заботы. Чего только стоят одни дорожные знаки. За ними следи и следи, и не знаешь, на каком перекрестке милиция. А потом она вослед на мотоцикле, и тогда не оберешься хлопот.

И Марков такого же мнения. Зубов на ложном пути, так и сказал подполковнику. Зубов, словно котенок, поймался на яркую и пеструю игрушку, которая мелькнула перед носом, добавил тот же Марков. Он, конечно, резок, его заместитель, и прямолинеен, и Зубов не котенок. Но Марков опытен и то, что говорит, прекрасно знает и отдает себе в этом отчет.

Однако проверить Семена придется, на всякий случай. Он мог кого-то навести, а сам податься в сторону: мол, остальное не его. И тогда это будет ключ к разгадке, тот самый хвост.

Семен парень, видно, разбитной, и пусть им займется все тот же Зубов. Тут нужен молодой сотрудник – для контакта. Пусть посмотрит, кем он стал, этот уличный грабитель. Порой достаточно посидеть за одним столиком, перекинуться десятком слов – и сразу станет ясно, какой перед тобой человек. А если он полез в карман и на свет появились купюры по двадцать пять, такие хрустящие, то это точный путь к разгадке. Но если он теперь хороший парень, тогда, уходя, скажи ему: «Спасибо за компанию», как это бывает между честными людьми.

– Вот так-то. Кислые дела, – сказал он портрету жены.

Портрет висел над письменным столом Михеева. Ее глаза будто следили за ним, будто сопровождали каждый его шаг. Значит, она смотрела в объектив, когда ее снимали.

Уже забылось, сама ли она смотрела в объектив с таким выражением или это последствия ретуши, – словом, у жены был чуточку обиженный взгляд. И немудрено: Михеев всегда оставался перед ней в долгу. И теперь – после ее смерти. Она умирала в больнице. Михеев это знал и вместе с тем умчал в станицу Пластуновскую за Мастером… Кому, как не Михееву, были известны все повадки старого волка, и будто на роду было написано принять этот заключительный шаг Мастера, как и многие предыдущие. Точно стал он его личным оперуполномоченным…

Мастера он взял уже в десятке верст от Пластуновской, в лесополосе, и, когда позвонил в больницу из ближайшего сельсовета, ему сказали все, не скрывая.

А Мастер, сгорбившись, сидел на табурете. Он сообразил, о чем шла речь по телефону, и, едва глаза их встретились, угрюмо пожал плечами.

– Дедушка, – зашептала вкрадчиво Лена. – Он перепачкался ваксой.

Из коридора сияла счастьем перепачканная рожица Толи.

Но уложить их было самой трудной задачей. Он долго ее решал, и совершенно попусту. Они заснули сами, по углам, а он их собрал, разнес по кроваткам.

Глава 6
ФАРЦОВКА

Каждое утро Леонид гладил новые брюки и лез в роскошный шведский свитер. Прекрасный колючий балахон, он висел почти до колен и был одолжен у приятеля на время.

– Смотри не испорть. На нож не попадайся. Он мне как двоюродный брат, этот свитерище, – объяснял приятель, известный молодой актер.

Едва он появился в этаком ярком оперенье в первый день, к нему сбежался весь розыск. А Михеев только посмотрел вопросительно.

– Можно и в строгом костюме. Но он наводит скуку, и разговор не пойдет на лад. Сухой, интеллигентный вид не для Семена, – разъяснил Леонид и нежно погладил лохматый свитер. – А эта бизонья шкура так и просит развязать язык. Болтай – не хочу. Словом, компанейский костюм.

И теперь который день он сидел в кабинете и ждал, когда позовет Михеев. А Михеев, в свою очередь, тоже ждал. Кто-то должен сообщить по телефону, в каком ресторане Семен. Но Семен вел постный образ жизни, словно на смех, и эта волынка тянулась до сих пор. Леонид немного устал от бесконечного ожидания. Он рвался к действию. Он чувствовал себя тугой закрученной пружиной, которой вот-вот предстояло разжаться.

В мыслях Леонид уже не раз встречался с Семеном. Представить облик будущего собеседника было не трудно – стоило глянуть на его паспортную фотокарточку. Типичная физиономия лихого таксиста. «Смотрите сюда», – вероятно, сказал тому фотограф, снял колпачок с объектива, сделал им плавные пассы, изящно оттопырив мизинчик, и на пленке получился Семен, ждущий чуда из черного мерцающего окошка.

Так вот он поболтает с этим паспортным Семеном сначала на один, потом на другой манер. Прикинул, что и как, возможные ходы, будто поиграл в шахматы с незримым партнером. Ему при этом мешали, несли по телефону всякую чушь про брюки и свитер.

Потом он шлялся по коридорам и сам мешал другим. В таком виде он как-то попался Маркову; тот шел навстречу и остановил Леонида.

– Я тебя понимаю. Я и сам такой нетерпеливый, – сказал заместитель. – Сдохнешь от тоски с нашим Петровичем. Но между нами, его можно понять: сидеть на отделе не шутка. Тут дыши осторожно, а бурных дел невпроворот, попробуй совмести и то и это. В провинции было потише. Ему бы к нам пораньше, во времена Шлепы, тогда еще куда ни шло. Но мы с тобой не осуждаем и терпим пока. Верно? – Он заговорщически подмигнул и энергично зашагал по коридору.

Он был, как всегда, по-спортивному подтянут, смотреть на него было любо-дорого.

В этот день ожидание тянулось только до шести. Звонок наконец состоялся, и подполковник вызвал к себе. Он снял первым делом пушинку с плеча у Леонида и завел разговор, что к чему. А Леонид послушно кивал.

И вот что он узнал. Семен не утерпел и оскоромился – пришел в кафе «Националь». Свершилось это пять минут назад. Теперь он там сидит, и Леонид должен пристроиться за его столом. Возможность такая будет – остальное зависит от Леонида.

– Из кафе ни шагу, если Семен позовет, а по пьянке такое бывает. Это соблазн, и немалый, но из кафе ни-ни. А домой к нему и подавно – таков мой приказ, – закончил Михеев.

Леонид другого не ждал.

– Хорошо, – ответил он, повинуясь. – Мне понятно: из кафе – ни шагу. А домой к нему – тем паче.

Но Михеев провел еще, как нянька, на улицу, вплоть до машины. И сделал это на глазах у отдела. А кто-то разошелся, крикнул за спиной:

– Кланяйся Шлепе!

Но Леонид и это стерпел. Он уже включился в работу.

Он вышел из машины за Центральным телеграфом и быстрым шагом спустился к Манежу.

У стеклянных дверей кафе маялась очередь. Симпатичные девочки и высокие тонконогие ребята в коротких плащах. Торчат на ветру, все ожидают терпеливо.

– Я выходил! – крикнул Леонид на бегу.

– Безобразие! Пройдоха! – загалдели ребята.

Но Леонид уже миновал теплые волны от калориферов в тамбуре и оказался внутри.

– Я выходил. Разве не помните? – сказал он швейцару.

Но швейцар не помнил и затих, только получив двадцатикопеечную монету.

Теперь оставалось главное – сесть за столик Семена. Если не будет места, придется ждать опять, сидеть у телефона. Но тут уже должен кое-кто постараться, и Леонид рассчитывал на него.

Он повертелся у зеркала, пригладил пробор, навел подходящее выражение на лицо. Рядом в закоулке, под лестницей, багровый от водки мужчина кричал в телефонную трубку:

– Я сейчас по делам в министерстве. Когда вернусь? Пожалуй, поздновато. Работы навалом, и я уж завертелся, милая…

Семена он нашел в конце кафе. Тот сидел за двухместным столом в одиночестве, и это объяснялось просто: кто-то взял второе кресло, ну и другим не садиться же на пол.

Леонид с видом своего человека свернул к служебному столику и приволок оттуда стул.

Семен тем временем выходил из себя и несмело апеллировал к общественности. Но та обедала и равнодушно посматривала на голодного Семена. Поэтому появление застольника он встретил с приливом энергии.

– Сижу целый час, – пожаловался он, вербуя сразу в союзники.

Он сидел восемнадцать минут, и Леонид знал это точно.

– Выше нос, кирюша, – призвал Леонид, усаживаясь и играя роль завсегдатая. – Сейчас мы все организуем. Будет вам и водка, будет закусон.

– Как же, дождешься! – сказал Семен убежденно. – День такой, когда можно выпить, и тот просидишь на сухую. Как на смех.

– А, шофер? – «догадался» Леонид.

– На такси. Будь она неладная.

Леонид обернулся.

– Сестренка!

Он поймал взгляд мужчины в сером костюме. Мужчина дал Леониду подержать свой взгляд еще немного и опустил глаза в чашку кофе. У правой руки лежала газета, он косил в нее и прихлебывал кофе.

– Сестренка! Спасите!

– Что еще? – недовольно спросила официантка.

– Мой друг умирает от голода. Взгляните, он уже дистрофик. И вам его не жалко?

Розовощекий Семен тоже смотрел на нее с надеждой. Официантка механически хмыкнула и достала из передника блокнот и карандаш.

– Диктуйте!

Когда она ушла на кухню, Семен с интересом посмотрел на Леонида. Еще бы, тот пришел и мигом разрешил все проблемы! А он-то терзался полчаса. Загорал и только испортил нервы. Есть же люди, которые чувствуют себя в таких местах как дома! На что он, Семен, отчаянный парень, и то его тянет тут все время держать руки по швам. Вот что было написано в его глазах.

Леонид состроил ободряющую гримасу, и Семену, судя по всему, стало весело. Словом, это был простоватый парень и возиться с ним не стоило труда. Леонид даже испытал легкое разочарование.

– Ты кто будешь? Студент?

– Свободный художник, – общительно ответил Леонид.

– А зовут-то?

– Леон, Леонид.

– Меня просто Семой.

Церемония знакомства состоялась. Обмануть этого парня было легко. Ровно что отнять у младенца конфету. Леонид нес всякую околесицу.

Официантка притащила полный поднос, и каждый занялся своим. Леонид навалился на киевскую котлету. Он проголодался, и строить из себя заправского едока не приходилось. Аппетит был естественным.

А Семен достал из-за пазухи бутылку водки, наполнил рюмку под столом, таясь от официантки, и торопливо опрокинул ее в рот. Что и говорить, экономный парень, если водку покупает в магазине, где она дешевле.

И заказ у Семена был разочаровывающе скромен. На рубль с небольшим. Бульон куриный и пожарские котлеты. Тут даже при купюрах можно мелочью обойтись.

Тогда Леонид поднял к глазам часы. Это была знаменитая «Омега». Она сияла перламутровым циферблатом, осветила тускло-золоченым корпусом – маленькое солнце на левой руке – подарок мамы.

– «Омега», – на всякий случай подтвердил Леонид, будто между прочим. На тот случай, если Семен не заметил.

– Сколько? – спросил Семен напрямик.

– Сто пятьдесят. Сфарцевал за двести. Но тебе могу и за сто пятьдесят. Ты мне нравишься, – ответил Леонид, не моргнув.

– Я не о том. Сколько часов?

– Двадцать восьмого, – сказал Леонид, опять не моргнув. Будто ничего и не было.

– Мои идут черт знает как. Чухаешь утром в парк, раньше будешь или с опозданием, об этом никакого представления, – пояснил Семен.

– Точные часы – лучшее украшение мужчины. Особенно такие, как «Омега», – бесстрастно заметил Леонид.

– А-а, те самые… – протянул Семен с уважением, не рискуя показаться профаном.

Леонид еще раз поднял часы к глазам. На этот раз он плавно пронес, описав ими большую дугу едва ли не под носом у Семена. Семен проследил за их движением взглядом совы.

– Так сколько? – снова спросил Семен.

– Двадцать пять восьмого.

– Ломишь сколько за них? Я об этом.

– Я уже сказал: за сто пятьдесят. Но только тебе. Скидка за компанию. Люблю компанейских ребят и на этом, конечно, теряю. Да уж ладно, принцип дороже всего, – сказал Леонид, хлопая Семена по плечу.

Все шло как по заказу. Правда, этот простак не отступил от традиции и начал бойко торговаться, предложив баснословно низкую цену.

– Сотня. Идет? – сказал Семен.

– Только сто пятьдесят. Пятнадцать десяток. И не меньше, – возразил Леонид непреклонно.

Сейчас он словно весил несколько тонн, и вот Семен на него натолкнулся.

– Меня не сдвинешь, Сема. И не трать попусту время, – сказал Леонид сочувственно и вместе с тем непреклонно и походя сочинил маленькую историю о том, как достались часы.

Это было трогательное повествование о том, как он долго ловил одного наивного француза, но тот лишь прикидывался наивным и на самом деле содрал с доверчивого фарцовщика лишнюю десятку. А в довершение была погоня. Он еле увильнул из цепких рук народной дружины.

– Это было точно в кинофильме, Сема. Ты видал «Парижские тайны»?!

– Два раза, – сказал Семен с гордостью. – Он здорово спрыгнул с крыши. И даже шею не свернул.

– Словом, как этот Жан Маре. Они – за мной, а я по крыше. Но, к счастью, обошлось пожарной лестницей. Теперь ты видишь, какая работа. Горячий цех. И за сто пятьдесят только тебе. За красивые глаза.

– А часики рыжие или туфта?

– Есть проба, и все чин по чину, – сказал Леонид и заломил рукав пиджака.

Часы опять чарующе сияли. Маме повезло на тираже, и тут подвернулось это чудо в магазине на улице 25-го Октября, и весь выигрыш ухнула на подарок сыну. Мама имела в виду свадебный, и не ее вина, если свадьбы не было до сих пор.

– Ладно. По рукам, – согласился Семен свободно. – Только вот этих самых денег нет у меня. Нетути. – И он захохотал довольный. – Разве что грамм по двести и селедку. На это мы сейчас наберем. Даже на больше, – добавил он затем по-компанейски и вновь полез за пазуху за бутылкой. – Давай, что ли, выпей, чего так сидеть.

– Я не пью, спасибо, – сказал Леонид.

– А ты для души, а? – настаивал этот рубаха-парень, начиная постепенно вызывать симпатию.

Леонид вспомнил, как его разыграли часами, и засмеялся. Семен понял, о чем он, и сказал:

– Это еще что. Я не такое умею… Тебе, может, коньяк? Я плачу, – заверил Семен и в доказательство полез в карман, пошуршал там деньжатами. – Не жирно, но на двоих-то нам хватит, а?

– Не в этом дело. Я не пью совсем. Ни капли, – сказал Леонид совершеннейшую правду.

– Ну, полстакана?

– Даже наперсток.

Они боролись долго. Семен умолял и грозил.

– Ты меня обижаешь, – сказал он ультимативно.

– Ну ладно. Скажу по секрету. Запойный я, понимаешь? Теперь тебе ясно?

– Извини, друг, извини, – произнес Семен виновато.

– Чего уж там!

– Нет, ты меня извини, – упорствовал Семен.

– Да пей, черт с тобой!

Семен отправился искать официантку. И пошел пир горой. Он пил рюмку за рюмкой. Но ему было мало этого. Семен завел дружбу с соседними столами и ходил к ним, прихватив графин. Его бутылка давно опустела, и он перешел на здешний коньяк.

Леонид терпел все это и временами косился в угол, человек в сером костюме все еще сидел за столиком в углу. Он равнодушно смотрел в окно. За его плечо.

Изредка он торопил Семена, но тот гулял вовсю, побратавшись с половиной сидевших в кафе, и только отмахивался, когда Леонид хотел его утихомирить. Наконец он устал и стал вести расчеты.

Тут Леонид начал смотреть в оба глаза. А Семен полез в карман и выгреб горсть мелких бумажных денег. Мятые рубли торчали сквозь сжатые пальцы. Семен долго расправлял их в непослушных, одеревеневших руках. И Леонид испытал некоторое облегчение. Было бы просто жаль, окажись этот бравый гуляка преступником.

Потом он повел Семена на улицу, слегка придерживая за локоть.

– Возьмем поллитровку – и к Люське, – предлагал тот, обнимая Леонида за шею.

Леонид убеждал его ехать домой, но Семен не хотел ни в какую. Его, Семенова, душа требовала веселья. К Люське – и все, заладил он одно свое.

«Жаль парня. Еще куда-нибудь угораздит. Его бы в постель, – подумал Леонид. – Может, и лучше, что к Люське, все же посмотрит за парнем. Близких-то никого. Словом, к Люське так к Люське».

Они застряли в дверях и затем все-таки вывалились на улицу. Тут вечер был в полном разгаре. У подземного перехода толпились ребята. По Горького туда-сюда переливалась публика. От ламп дневного света лица и руки казались грязными.

После некоторых усилий Леонид выколотил из Семена Люськин адрес и потащил на стоянку такси. Уже подсаживая случайного приятеля в машину, он обернулся и увидел мужчину в сером. Тот закуривал, прикрывая ладонью огонек. Лицо его было слегка озадаченным. Потом мужчина повел головой, что-то отрицая. Леонид отвел глаза.

– На Полянку, – сказал он водителю.

– А, друг, – промямлил Семен и полез к шоферу с объятием, и Леонид еле его угомонил.

Тогда Семен забился в угол и оттуда без конца твердил:

– Я тебя обидел? Да? Нет, ты мне скажи: я тебя обидел?

Когда они прикатили на Полянку, Семен перестал соображать окончательно. Вначале он не хотел вылезать из такси, что-то мямлил и упирался. Потом долго не узнавал Люськин дом. Стоял, широко расставив ноги, и его раскачивало, точно осинку. После длительных потуг он ткнул пальцем в сторону:

– С-сюда.

Они подошли к подъезду. Перед ними зияла тьма.

– Стянули лампочку, наверное, – подосадовал Леонид. – Ну-ка, держись за меня. Какой этаж-то?

– Второй. Этаж второй, – тупо сказал Семен.

Леонид неуверенно вошел в темноту. Судя по всему, это был коридор. Семен плелся рядом, наваливаясь тяжелым плечом, и твердил:

– Счас. Выпьем счас. У Люськи есть в загашнике всегда.

– Никак ступеньки, осторожно,– озаботился Леонид, едва не оступившись впотьмах.

Он начал щупать ногой ступени. И вдруг левая рука хрустнула, опалив все тело острой болью, перед глазами сверкнули искры, и Леонид полетел вниз. Он инстинктивно втянул голову в плечи и ударился обо что-то холодное и твердое. Не теряя мгновения, перекатился на спину, поджал ноги для удара, готовый к защите. Но было тихо.

– Семен, – осторожно позвал Леонид.

Тот не подавал признаков присутствия. Леонид встал, растирая ушибленное тело. Достал коробок и чиркнул спичкой. Он был внизу, у дверей подвала. Тогда он поднялся наверх, побрел по коридору на сумеречный свет и очутился на незнакомой улице. Семена нигде не было.

Он пощупал кисть левой руки – она нестерпимо горела – и не сразу хватился часов. Вначале было не до них, и только смутно ощущалось, что не хватает на левой руке чего-то привычного. Того, что всегда чувствуешь кожей, то есть жесткого браслета.

Он добрался до первого фонаря, произвел себе осмотр и кое-как привел одежду в порядок. Едва он это сделал, как по асфальту зашлепали быстрые, энергичные шаги.

По той стороне кто-то торопился.

– Зубов, это вы? – И к нему подошел человек в сером. – Зубов, все в порядке?

– Нормально. Все нормально, – ответил Леонид, бодрясь, и невольно убрал руку за спину, будто человек в сером мог догадаться об исчезновении часов.

– У меня такси. Пойдемте, завезу на Петровку, – сказал тот, подойдя, исподтишка оглядывая Леонида.

«Ехал следом, но где-то отстал и плутал по переулкам, – подумал Леонид. – Теперь, вероятно, доложит. Доложит или нет?»

Такси стояло в двух кварталах. Человек в сером сидел рядом и молчал всю дорогу. Когда Леонид вышел и поблагодарил, человек сказал только одно:

– Счастливо, – и покатил к себе.

Леонид заглянул в туалет, подчистил костюм, устраняя последние огрехи, и только тогда пошел к начальству.

Михеев сидел за письменным столом, поигрывал авторучкой.

– Ну-с, что мы скажем в свое оправдание, Зубов? – спросил он с иронией, и Леонид понял, что тот в сером уже успел позвонить.

– Но ничего не случилось. Я с ним проехал немного. Нам было по дороге. Только и всего, – возразил осторожно Леонид, точно пробуя ногой корочку льда.

– Игра в «казаки-разбойники», – сердито сказал Михеев.

Слава Богу, что он еще не знал всего. А узнай, что было, тогда уж только держись! Тут полезней промолчать. Да и засмеют…

Семен, конечно, преступник, если ограбил, и от него он не уйдет все равно. Но имеет ли Володин отношение к квартирным кражам – это большой вопрос.

– Что вы думаете о Володине? Я имею в виду расходы, – спросил подполковник.

– Самые скромные. Несколько помятых рублей – вот и все карманные деньги, а на них не развернешься, – доложил Леонид добросовестно.

– Ясно, – сказал Михеев. – Но выговор придется закатить. Чтобы было неповадно нарушать приказы.