Текст книги "Пропала дочь президента"

Глава 2

Двое мужчин с лоджии современного отеля обозревали вечерний город. Один – типичной азиатской внешности, с иссушенным солнцем лицом, мутными подозрительными глазами и коричневыми пальцами рук. Высокий, худой и очень подвижный, он кипел энергией, даже на лоджии отеля не стоял спокойно, все время переступая с ноги на ногу и поворачивая голову из стороны в сторону.

Второй, вполне европейской внешности, с глубокими залысинами на лбу, смотрел на мир лениво и немного насмешливо. Наверное, такое выражение его глазам придавали очки в тонкой оправе. Он был немного полноват в талии и имел расслабленную осанку, склонную к тому, чтобы поискать стул, а лучше кресло, и усесться в него с возможными удобствами.

Эти два человека были совершенно не похожи друг на друга, хотя, видимо, их многое объединяло. И давно.

– Да, – задумчиво сказал человек в очках, посматривая вниз на широкий зеленый проспект. – Фергана уже не та, дорогой мой Нуралли. Зачем-то вырубили чинары. Исчез неуловимый колорит, который был присущ городу еще каких-то тридцать или сорок лет назад. Он был зеленее, и пусть не такой чистый, зато тут, говорят, пахло Востоком. А теперь?

– Вы бывали в Фергане в те годы? – с сомнением спросил Нуралли. – Сколько же вам лет, Грегор?

– Не надо ловить меня на слове, – засмеялся европеец. – И вообще давайте вернемся в номер. Тут все еще жарко.

Плотно прикрыв створки двери, европеец задвинул занавеску и уселся в кресло напротив невысокого столика, заставленного фруктами, бокалами и бутылками.

– Конечно, Нуралли, я тут в те годы не бывал. Но я всегда стремлюсь познакомиться с историей, культурой тех мест, куда судьба готовится меня забросить. И этот город, если мне не изменяет память, был заложен известным русским генералом Скобелевым, победителем Османа-паши на Балканах и усмирителем ваших предков в Средней Азии.

– Здесь никогда не было моих предков, – вдруг недовольно ответил Нуралли. – Я не узбек. Если угодно, я – афганский таджик. Так, кажется, вы нас называете, по своей науке?

– А я, собственно, и не имел в виду это, – засмеялся Грегори. – Я имел в виду всю историю Востока, бактрийцев и согдийцев, которые создали на бескрайних просторах Азии непобедимое государство, не покорившееся даже Александру Великому. Но все меняется, к моему глубокому сожалению. Жернова истории перемололи и эти великие народы, превратив их лишь в придаток цивилизации. Что здесь, в Средней Азии, что на просторах некогда великого Афганистана. Собственно, тогда это все было Персией? Или я что-то путаю?

– Персия? Не знаю, что-то учил в школе. Меня это не интересует.

– Хотя припоминаю, – пропустив мимо ушей замечание своего собеседника, но внимательно наблюдая за его лицом, продолжил Грегори. – Кажется, марокканец Ибн Баттута писал в XIV веке: «Мы путешествовали по Кабулу, ранее огромному городу, на месте которого в настоящее время проживает племя персов, называющих себя афганцами».

– Там всегда жили пуштуны, – недовольно проворчал Нуралли. – И мне нет до них дела. Я живу своей жизнью, у меня своя цель.

– Бизнес, – кивнул американец. – Конечно. Я уважаю такую цель. Ты – представитель мощного клана в Афганистане, и наши цели совпадают. Не для этого ли мы с тобой встретились здесь, чтобы обсудить будущее нашего бизнеса?

– Да, и давай перейдем к делу, Грегори. Что ты хотел предложить?

– Видишь ли, Нуралли, не только ты теряешь караваны, деньги, но и я лишаюсь прибыли вместе с тобой. И мы будем терять деньги, пока ситуация в среднеазиатском регионе не изменится. Ты же видишь, насколько тут неустойчиво положение, и мы пытаемся в последние десятилетия дестабилизировать положение еще больше. Мы добились того, что русские погранотряды в Таджикистане перестали наконец быть русскими. С русскими нельзя было договориться, а с таджиками зачастую мы находим общий язык.

– Но Россия все еще контролирует границу, правда, косвенно. Трафик ненадежен даже без их погранотрядов. Теперь Таджикистан вошел в члены созданной Россией ОДКБ. Они хотят восстановить военно-политический блок.

– Конечно, только не военно-политический, – широко улыбнулся Грегори. – Это неизбежно, что Россия начинает притягивать к себе союзников и скреплять этот союз экономическим цементом и военными обязательствами. Теперь именно России трудно будет предъявить претензии во вмешательстве во внутренние дела какого-то государства, если будут использоваться силы оперативного реагирования ОДКБ, а туда входят элитные подразделения нескольких стран. Но и это не самое страшное. Самое страшное, что Россия таким образом создает потенциальную бездолларовую зону. Еще немного, и они начнут предлагать своим нефтяным партнерам расчеты в евро, а затем и в рублях. А ведь рубль значительно укрепился, Нуралли. Они разрабатывают даже такую категорию внешних расчетов, как энергетический рубль.

– Я все больше и больше склоняюсь к мысли, дорогой Грегори, что вы отстаиваете интересы не своего бизнеса, а США.

– Бизнес, построенный на долларовой системе, неизбежно затрагивает интересы и страны, – неопределенно ответил Грегори. – К тому же я могу надеяться на поддержку американской армии, как ее гражданин. У нас там все тесно связано, Нуралли. И здесь тоже. Таджикистан, увы, вошел в члены ОДКБ, Узбекистан нам удалось удержать от такого шага. Он даже одно время благодаря нашим усилиям входил в состав созданного нами союза ГУАМ, куда вошли Грузия, Украина, Азербайджан и Молдавия. Мы концентрировали антироссийские силы, создавая южный блок дестабилизации. Но… Не все пошло так, как мы планировали. Россия все равно в той или иной степени влияет на деятельность «коридора».

– Вы предлагаете начать поход против России, которая мешает работе наркотрафика? – прямо спросил Нуралли.

– Я предлагаю совместными усилиями повлиять на ситуацию в Средней Азии, – дипломатично ответил Грегори. – Нам нужно по-прежнему удерживать Туркмению от активной политики, вывести из состава ОДКБ Таджикистан и вернуть Узбекистан в состав ГУАМ. Тем более что после проигрыша грузинской карты нам удалось разыграть другую в Украине.

– Не вижу связи. Трафик через Украину и так шел без проблем. Там все еще можно купить любого, особенно на западе страны.

– Россию нужно отвлечь от нашего бизнеса, – убежденно заговорил Грегори. – Им должно быть не до нас, Россия должна стоять на пороге политического коллапса.

Гуров лежал на диване, прикрытый пледом, и старательно таращился в телевизор. Есть не хотелось, спать не хотелось, лежать, собственно, тоже не хотелось. Он поворочался и снова затих. Обещания надо выполнять, хотя дома Лев Иванович уже места себе не находил. Телевизор этот… Читать? В голову ничего не лезет. Наверное, привычка, условный рефлекс. Если разгар рабочей недели и рабочее время на часах, то ты должен быть на работе. А дома в эти дни и часы организм интуитивно чувствует некоторое неудобство.

Сегодня он выпил вторую таблетку хемомицина и чувствовал себя значительно лучше. Насморк, правда, еще беспокоил, но тут уж ничего не поделаешь. Гуров хорошо помнил народную поговорку: «Если насморк лечить, он пройдет через семь дней, а если не лечить, то через неделю». У изголовья на стуле лежал выстиранный и тщательно выглаженный носовой платок, который в театре ему дала незнакомая девушка. Он снова взял его в руки. Интересная надпись «WTA Tour Tashkent Open 2012». Что за мероприятие? Вздохнул, протянул руку и нащупал ноутбук. Через пару минут удалось найти в поисковике упоминание этой загадочной надписи на носовом платке.

«В минувшие выходные в столице Узбекистана стартовал престижный женский турнир по большому теннису «WTA Tour Tashkent Open 2012» с призовым фондом 220 000 $, об этом журналистам сообщили в пресс-службе Федерации тенниса Узбекистана (ФТУ).

В этом году руководителем турнира «WTA Tashkent Open» назначена судья международной категории из Чехии Мартина Луткова.

По словам организаторов соревнований, любителей тенниса ожидает встреча со «звездами» этого вида спорта: Галиной Воскобоевой (Казахстан), сербкой Бояной Йовановски, россиянками Александрой Пановой и Ниной Братчиковой, Ольгой Говорцовой из Беларуси и другими не менее известными спортсменками. Узбекистан на соревнованиях представляют – Акгуль Аманмурадова, Нигина Абдураимова и Влада Экшибарова.

Напомним, что традиционный женский теннисный турнир «Tashkent Open» будет проходить с 8 по 15 сентября в Ташкенте на кортах Республиканской теннисной школы олимпийского резерва».

Ну вот и объяснение, только что оно дает? Теннисистка? Или просто была в Ташкенте в то время? Ну, была и была! Телефон завибрировал на стуле и провокационно пополз к краю, чтобы неизбежно упасть на пол. Может, Маша?

– Валяешься? – раздался в трубке суровый голос генерала Орлова. – Как самочувствие, болезный?

– Задолбался я валяться, – признался Гуров. – Это если честно и по-мужски. Как там у нас дела?

– Разнообразно, – проворчал Орлов и подозрительно замолчал.

– Что-то случилось или работа заела? Але?

– Что ты орешь? – скучным голосом спросил Орлов. – Я тут. Вообще-то я очень сильно «тут», у твоего подъезда. Решил вот навестить, проведать. Пустишь?

– Что за вопрос? – Гуров решительно отбросил плед и спустил ноги с дивана. – Поднимайся. Я сейчас чайку… Или, может, лучше…

Орлов вошел в квартиру, как всегда, сосредоточенный, собранный, немного даже угрюмый. Бросив на Гурова пристальный взгляд и убедившись, что старый друг приходит в норму и не собирается «откидывать копыта», пожал ему руку и прошел в гостиную.

– Я смотрю, тут типичный натюрморт, – обвел он рукой комнату. – Диванчик, телевизор, компьютер. Ну, ладно, как самочувствие?

– Ты уже спрашивал, – напомнил Гуров. – Еще по телефону. Если хочешь поговорить, то, может, и правда чайку попьем.

– Я бы с удовольствием и водки выпил, – бросив на него хмурый взгляд, ответил Орлов. – Но тебе нельзя, а один я еще не пью. Ладно, ты сядь. Я вот зачем пришел. Тут у нас одно дело образовалось. Неприятное. Я бы даже сказал, что очень неприятное.

– Слушай, Петр, – прервал Гуров начальника. – Я тебя знаю уже тысячу лет и изучил досконально. Когда ты вот так начинаешь рубить отдельными фразами и смотреть в пол или куда-то в пространство над моей головой, значит, ты в чем-то не уверен. А неуверенный генерал Орлов создает удручающее впечатление. Говори, раз пришел. Неужели ты думаешь, что я могу не понять, осудить или…

– Ну-ну-ну! – невесело рассмеялся Орлов. – Не все так плохо! Ишь, куда тебя понесло! Ладно, если коротко, то есть у нас под Москвой один коттеджный поселок, не последний по престижности, хотя и не Рублевка. Но живет там достаточно уважаемых и заслуженных людей. И вчера ночью в этом поселке убили девушку. Застрелили, когда она ехала по одной из улочек. Машина врезалась в столб и загорелась. Местные выскочили, принялись тушить, когда взорвался бензобак. Пламя кое-как сбили с кабины, так что тело погибшей пострадало, но не сгорело вместе с машиной до состояния обугленного скелета. Да и бензина в баке было мало.

– Сурово у нас стали обходиться с девушками, – покачал головой Гуров. – Подозреваю, что причина весьма серьезная, а не просто месть за измену своему бойфренду.

– Я не знаю. Вообще-то заняться этим делом следовало органам по территориальной принадлежности, но в этом поселке живут родители одного высокого, очень высокого полицейского чина. А еще на этой же улице живет заслуженный пенсионер, который даже сейчас имеет привилегий больше, чем я на службе.

– На тебя надавили? – удивился Гуров. – А чего хотят? Ты-то тут при чем?

– Вот видишь, как плохо не интересоваться работой своего старого друга, – улыбнулся Орлов. – Ты даже не понимаешь, что моя должность предполагает ответственность за все криминальные происшествия в стране. Я, мой дорогой, должен в кратчайшие сроки выявить, а не из числа ли живущих в поселке организатор или исполнитель сего страшного дела. А также убедиться и оповестить заинтересованные стороны о том, что в дальнейшем в этом поселке ничего подобного не совершится, ибо все склонные будут выявлены и профилактически обработаны вплоть до выселения, желательно ближе к Берингову проливу.

– Чувствую здоровую иронию, – констатировал Гуров. – Рад за тебя.

– Спасибо. Только те, кто инициировал давление на меня, знают, что среди моих сотрудников есть такие легендарные личности, как полковник Гуров…

– Тьфу, – рассмеялся Лев Иванович, – с этого бы и начал. Труба зовет? Сейчас одеваюсь.

– Извини… – вздохнул Орлов, поднимаясь и подходя к окну. – Мне и перед тобой, а особенно перед Машей неудобно. Сам корчил начальственную рожу, велел с постели не вставать. А тут… Если она узнает, то не простит мне этого.

– Петр, перестань! Во-первых, Маша не узнает. А во-вторых, что со мной сделается из-за одного раза? Ну, чуть не долежал в постели, ну, чуть раньше, чем следовало бы, вышел на работу. Что, в первый раз? А сколько раз с температурой под дождем по подвалам лазили, а сколько…

– Мы тогда были молодые и здоровые. И нам было море по колено.

– А теперь мы – взрослые, умудренные опытом сыщики, – серьезно ответил Лев, шмыгая носом и прыгая на одной ноге, пытаясь попасть в штанину, – закаленные службой. Так что не казни себя. Все нормально.

Гуров собрал группу в участковом пункте полиции поселка Озерки. Собственно, вся группа представляла собой местного участкового майора Спицына и оперуполномоченного уголовного розыска местного отдела полиции. Судя по тому, как эти двое офицеров общались между собой, знали они друг друга давно. Лев Иванович стоял в дверях и смотрел, как шевелились лопатки на обширной спине майора, наливавшего себе чай возле небольшого журнального столика, и как деликатно излагал ему невысокий бледнолицый молодой человек суть розыска мобильных телефонов и иных средств коммуникации.

– Добрый вечер, – сказал он, входя в кабинет.

– Здравия желаем! – подскочил со стула старший лейтенант.

Кабинет был пустой. То есть совсем пустой. Кроме одного офисного серого стола с небольшим рабочим креслом да маленького столика у окна с чайником и чашками, тут были вешалка-стойка у входа и два стула. Все! Ни шкафов с папками, ни сейфа. Такое ощущение, что кабинет большую часть времени пустует. А участковые, бывая в поселке, сюда даже не заходят.

– Полковник Гуров, – представился сыщик, морщась от саднящей боли в горле, и повернулся к высокому майору: – А вы, я так понимаю, местный участковый?

– Так точно. Майор Спицын.

– Оперуполномоченный уголовного розыска, старший лейтенант Котлов, – представился молодой человек, с интересом разглядывая полковника.

– Вы, товарищ майор, пить хотели, – кивнул Гуров на чашку с чаем. – Так пейте, я подожду.

Тот торопливо допил чай, а Лев, пройдясь по кабинету, решительно отодвинул второй приставной стул и уселся на нем сбоку от стола.

– Прошу садиться, – кивнул он офицерам, предлагая майору, как хозяину кабинета, сесть в кресло за столом. – Итак, я пока не могу сказать, в каком режиме будет работать наша группа, но, если понадобится, свяжусь с вашим начальством, и вас освободят от всех других дел. И давайте без церемоний. Нам с вами пахать и пахать по этому делу. Ко мне можете обращаться «Лев Иванович». Вас, товарищ майор, зовут, кажется, Василий Иванович, а вы…

– Сергей Владимирович, – вежливо представился Котлов и тут же поправился: – Сергей.

– Ну, вот и давай, Сергей, – кивнул Гуров. – Я просил, чтобы ты приехал с материалами с места происшествия и первыми данными, которые успели получить за сегодня.

– Так точно, – покраснев, машинально ответил Котлов. – Я вчера дежурил по отделению и выезжал на место убийства в составе оперативно-следственной группы. Машина врезалась капотом в бетонный столб, но загорелась она потом. Салон выгорел почти полностью, капот и крышка багажника были сорваны взрывами бензина, стекла разбили жители соседних домов, когда пытались потушить огонь в машине, и подъехавшие через пять минут пожарники. Вот фотографии, сделанные на месте происшествия уже нашим экспертом.

Котлов протянул несколько снимков и с интересом наблюдал за реакцией полковника. Зрелище представлялось ужасающим. Изуродованная машина, скособочившееся черное тело на остатках переднего сиденья. Причем видно, что затылочной части головы не хватает. На снимке, сделанном спереди, хорошо были видны три пулевые пробоины в лобовом стекле иномарки, как раз на уровне головы водителя.

– Тело подлежит опознанию или оно испорчено огнем до степени неузнаваемости? – спросил Гуров, возвращая снимки.

– Верхняя часть сильно обожжена, кожные покровы обуглены, мягкие ткани частично. Нижняя часть благодаря действиям жильцов окрестных домов и пожарников пострадала меньше. Ноги в основном целы. А голова, если вы обратили внимание, пострадала от попадания пуль. Одна прошла мимо шейного отдела позвоночника и разорвала аорту, вторая попала в область левой глазницы, третья в лобную кость на границе волосяного покрова.

– Череп ей снесло напрочь, – кивнул Гуров. – Пули нашли?

– Да, две пули прошли навылет, пробили обшивку машины и упали на асфальт. Третья срикошетила от металла стойки и упала на заднее сиденье. Пули частично деформированы, но мы сразу предположили, что это пистолетная 9-миллиметровая пуля. Тем более что неподалеку, примерно на траектории движения машины, мы нашли три гильзы 9х18 мм ПМ.

– Что сказали эксперты? Или еще нет результатов?

– Есть. Пуля оболочечная, со свинцовым сердечником. Эксперты сразу сказали, что стреляли патроном 9х18 ПС гс ППО. Патрон правоохранительных органов. С 2005 года производится на Тульском патронном заводе, поступает на снабжение МВД, ФССП и ДОСААФ.

– Причина возгорания машины установлена?

– Есть предположение, что возгорание произошло из-за технического повреждения в результате удара, а не искусственно. Пожарный эксперт обратил наше внимание на источники, локализованные точно под капотом и под днищем в месте расположения бензобака. Сейчас машину утащили на экспертизу и разбирают по винтикам. Результаты вскрытия тела еще не получены.

– Что показал подворный обход?

– Выстрелов никто не слышал, – пробасил майор, крутивший в руках карандаш. – Вот что интересно.

– Стреляли с глушителем?

– Возможно. Сила удара пуль для каких-то изделий пневматического характера слишком велика. Да и найденные гильзы косвенно подсказывают, что стреляли из пистолета. Если только кто-то не хочет ввести нас в заблуждение.

– Интересная мысль, – оценил Гуров мышление участкового.

– А еще есть основания полагать, что убийство умышленное и хорошо подготовленное. Недалеко от трассы на Москву в лесополосе обнаружен брошенный «уазик» с надписью «Электросети» на борту. Установили, что угнан вечером с местного 10-го участка электросетей.

– Смысл было убивать в поселке, если хорошо подготовлено, – возразил Котлов. – Ее убили бы в безлюдном месте, а в поселке столько способов нарваться на глазастого свидетеля. Тут не все так просто.

– И эта мысль хорошая, – кивнул Гуров. – Особенно если учесть, что таким образом убили не бизнесмена и не политика, а молодую девушку. Личность установили?

– Вот тут-то многое и упрощается, – тихо буркнул майор, продолжая крутить в руках карандаш.

– Погибшая Зайченко Людмила Валерьевна, 1988 года рождения. Девичья фамилия Логутная. К кому ехала и зачем, пока установить не удалось…

– Завтра-послезавтра установим, – прогудел участковый. – Поселок не очень большой. Опросим, кто видел такую машину, к кому приезжала…

– Послезавтра нас не устраивает, – проворчал Гуров и сделал пометку в блокноте. – Это я с вашим начальством решу. Завтра все силы на поселок и до вечера установить, к кому она могла ехать. Дальше, Сергей!

– Дальше интересно, как заметил Василий Иванович. Зайченко – вдова, три месяца назад погиб ее муж-бизнесмен. Может, помните крушение частного самолетика в Подмосковье? Так вот, это ее муж. Он купил легкий одномоторный самолет, учился на нем летать. Какой-то черт дернул его вылететь самовольно, без инструктора. Воткнулся в воду на мелководье. Смерть наступила мгновенно.

– Бизнесмен? Чем занимался?

– Я навел сегодня справки, может, не досконально, – виновато заметил оперативник. – Я ведь не знал, что дело поручат мне, отправился спать после дежурства, а когда вернулся, мне сказали, что буду заниматься я, и… про вас тоже. Вот что успел буквально за пару часов. Значит, Зайченко Валерий Геннадьевич, 1978 года рождения, индивидуальный предприниматель, номер свидетельства есть, все как положено. Занимался он, Лев Иванович, тем, что поставлял в коттеджи электросистемы типа «умный дом». И организовывал монтаж. Кроме этого, еще и стеклянные интерьеры. Кухонные фартуки у рабочей поверхности, стеклянные двери, столешницы и тому подобное. Говорят, богатые тащатся от этого. Там одна дверь стоит, как… в общем, дорого.

– Значит, бизнес прибыльный? – задумчиво спросил Гуров. – Но ИП – это вам не фирма, не ООО, в котором можно сменить учредителя и в котором зачастую несколько учредителей. Тут прямое наследование нужно. Значит, муж погиб по неосторожности, а жену убили? Не слишком ли откровенно? Займись, Сергей, этим ИП, разузнай, кто там у руля. А вы, Василий Иванович, завтра отвечаете за работу по поиску объекта, к которому Зайченко ехала.

– Если это Зайченко, – вставил майор.

– Некому опознать тело? – догадался Гуров.

– Да. Детей у нее не было, родители умерли давно. Образец ДНК взять не из чего.

– Хотя по номерам машины – это она, – напомнил Котлов. – «Фольксваген» оформлен на нее.

– Ладно, видно будет, – резюмировал Гуров. – Давайте мне городской адрес Зайченко. Я займусь ее местом жительства, соседями. Может, так удастся установить объект, к которому она ехала в ту ночь. Она хоть работала?

– Не установили пока, – виновато развел руками Котлов.

– Все, решили, – хлопнул Гуров по колену ладонью. – Завтра в девять вечера встречаемся здесь с результатами и планируем следующий день. Сергей, ты мне сейчас покажешь место гибели девушки.

Гуров въехал на Балаклавский проспект, когда на часах не было еще четырех. С одной стороны, рановато для поквартирного обхода, а именно этим Гуров и собирался заняться, но, с другой стороны, в элитных домах живут не те, кто с утра до вечера пашет на трех работах. Нет, конечно, глава семейства, как правило, мужчина, пашет. Зачастую чуть ли не сутками, как того требует бизнес, а вот вторая и последующие половинки так же часто сидят дома или имеют необременительное занятие. Гуров усмехнулся придуманной фразе «третья половинка». А еще в таких семьях бывают няни, приходящие горничные или самые настоящие домработницы. И эти люди тоже знают о хозяевах очень много. Так что время суток особого значения не имеет.

Охранник у маленького шлагбаума, видимо, не знал полицейских номеров и только вопросительно дергал головой из своей будки. Избалован паренек, снисходительно подумал Гуров. Сыщик приехал на «Опеле Астра» – служебной машине их управления, не имевшей, естественно, опознавательных знаков принадлежности к полиции. Для охраны элитного дома «Опель Астра», видимо, недостаточно крутая иномарка.

В воспитательных целях он решил немного поучить молодого сотрудника охраны сообразительности. Надавив как следует на сигнал, распахнул дверцу и, не вылезая из машины, призывно помахал рукой. Парню в черной униформе какого-то частного охранного предприятия не оставалось ничего другого, как подняться с мягкого кресла и выйти наружу. Но и в этой ситуации он умудрился продемонстрировать свое превосходство и власть над иными смертными, кроме жильцов этого дома.

Подтянув штаны, поправив на ремне полицейскую дубинку и кармашек с баллончиком слезоточивого газа, охранник неторопливо направился к машине непонятливого посетителя. Гуров терпеливо ждал.

– Въезд на территорию разрешен только жильцам этого дома, – ленивым голосом известил охранник, но тут к его носу приблизили красную книжечку, и он неуверенно заморгал глазами.

– Давай-ка, дружок, открывай свой шлагбаум, а то снаружи припарковаться абсолютно негде, – зловещим голосом приказал Гуров. – И вызови мне сюда срочно коменданта.

Охранник только что не козырнул в ответ и уже рысью бросился к своей будке. Шлагбаум дернулся и лихо задрал свое полосатое тело с красным наконечником. Гуров въехал и свернул к первому же подъезду в парковочный карман. Пока появится комендант, вполне можно успеть побеседовать и с этим парнем. Он вернулся к шлагбауму, встал на пороге будки, опершись плечом о стену, и многозначительно спросил:

– Ну, что?

– Здесь. Он на территории. С боковой стороны привезли рулонный газон, сейчас стелют, вот он с ними и… Сейчас идет.

– Молодец. Оперативно. Ты сам-то тут давно работаешь?

– Второй год, а что? Что-то случилось?

– Случилось. У меня к тебе несколько вопросов, но учти, язык держать за зубами, а то лишишься своей лицензии. Понял меня? Ну и отлично. Тем более что мы с тобой одно дело делаем – охраняем покой граждан. Скажи, ты хорошо знаешь машину Людмилы Зайченко из 37-й квартиры? Молодая такая особа…

– Да, у нее белый «Фольксваген». Номер… – охранник поднял глаза к списку, висевшему сбоку возле окна, – номер л 645лв. Она еще шутила, что «лв» – это Людмила Валерьевна. Прикольная деваха, только у нее муж недавно погиб – на самолете разбился.

– А чем она прикольная? – вскинул Гуров брови.

– Да шутит всегда, прикалывается. Она еще про свой номер что-то говорила. Мол, первая «л» – это любовь, а цифры означают, что она шесть раз замуж выйдет до сорока пяти лет. Дошутилась!

– Ты еще не все знаешь. Вчера ночью ее застрелили прямо в машине.

Охранник был так ошарашен, что непроизвольно вскочил на ноги и уставился на полковника из МВД так, будто тот стоял с направленным на него пистолетом.

– Че, в натуре? – пробормотал парень, но тут же спохватился: – Правда? Вот это да! И муж, и теперь она. Это за что же?

– Вот мы и выясняем, дружок. Теперь скажи, ты что-нибудь слышал или, может, сам видел какие-то конфликты, кто-то приезжал к ним. Разговоры какие-то были, где упоминалось об угрозах, опасности и тому подобном.

– Я понял, товарищ полковник, – кивнул охранник и задумчиво стал смотреть через окно своей будки вдаль. – Жалко… девка красивая была. Это значит, бизнес их кто-то к рукам прибрать хотел, что ли? Вот дела!

– Вспоминай, вспоминай, – перебил его Гуров.

– Да я вспоминаю, товарищ полковник. Только что-то ничего такого не вспоминается. Нормальная семья, хотя мы-то откуда знаем, что у них дома творилось. А так, он всегда серьезный, она веселая, шутила все. Правда, когда муж погиб у нее, то да, она, конечно, изменилась. До сих пор сама не своя. Да и уезжала она из дома редко. Не каждый день. Из салона к ней приезжали… у нее свой салон красоты был. Бухгалтер к ней приезжала пару раз, еще кто-то по рекламе, она пропустить разрешила. Может, кто-то и не в мою смену приезжал, не знаю.

Невысокий молодой мужчина с реденькими волосами на темени и распахнутой до самого живота рубашке деловито шествовал через двор. Пнув ногой какую-то щепку, он тут же подхватил ее и бросил в урну. Потом ему попалась половинка силикатного кирпича, он отнес его к забору и выбросил на чужую территорию. Хозяин!

Когда комендант приблизился, Гуров понял, что этот человек только издалека выглядел молодо. На самом деле ему было, наверное, уже за сорок. Тело подтянутое, спортивное, хотя и не накачанное. Возраст выдавали морщинки возле уголков глаз да складки возле рта.

– Кто меня ищет? – осведомился комендант хорошо поставленным голосом бывшего тренера. – Вы?

– Да. – Лев Иванович достал удостоверение и показал мужчине. – Полковник Гуров, Главное управление уголовного розыска МВД России. А вы…

– Стас Ревякин, – кивнул головой мужчина. – Я тут комендант вроде. Или управляющий. Или завхоз, как считать.

– Где мы можем с вами поговорить? У вас есть тут какое-нибудь подсобное помещение?

– Ну откуда! Элитный дом, тут каждый метр на счету, все, что модно, в аренду сдано или продано. Единственное помещение, мне подвластное, – кладовка уборочного инвентаря. Да и зачем мне тут офис, мое дело следить…

– Ладно, я понял. – Гуров кивнул на свою машину: – Пойдемте сядем, не стоя же разговаривать.

Ревякин послушно двинулся к машине, попутно бросая придирчивые взгляды то на стены дома, то на окна магазина в цокольном этаже, то на ступени крайнего подъезда. Гуров уселся за руль и повернулся так, чтобы удобнее было разговаривать, видя лицо и глаза собеседника.

– Скажите, Станислав, вы сколько уже работаете… э-э, по обслуживанию этого дома?

– Да как построили, так и работаю. Только я не на один дом, у меня их два. Вон тот тоже мой. В смысле, в моем хозяйстве. Застройщик их не передает ни в какое ТСЖ, сам занимается эксплуатацией. А я вроде как от него тут. Если какому ТСЖ сейчас эти дома отдай, то сразу хана территории и домовым коммуникациям. Халтурщики! Им лишь бы деньги получать с жильцов. А наши платят немало, по общегородским меркам.

– Станислав, я вас понял и должность вашу тоже, – перебил Гуров делового мужчину, который, видимо, ни о чем, кроме своего хозяйства, и говорить не может. Наверное, такой тут и нужен. Да и для Гурова он как раз подходит, если его осведомленность о жильцах так же высока, как и о внутридомовых коммуникациях. – Скажите, вы всех жильцов этого дома знаете?

– Да, практически, – не задумываясь, ответил комендант. – Тех, кто с самого начала живет, получше знаю, а кто недавно въехал, тех…

– Вы семью Зайченко из тридцать седьмой квартиры хорошо знаете?

– Опа! – мгновенно прищурился Станислав, и Гуров тут же понял, что парень, видимо, сидел. – Так вот, да? Значит, не просто так самолетики падают… Жалко, хорошая баба Людка! Такое на нее свалилось.

Гуров на этот раз воздержался от комментариев и не стал перебивать собеседника. Что-то там Станиславу стало понятно, вот пусть и разовьет свою мысль без дополнительных наводящих вопросов.

– Я почему-то так и думал, что с Валеркой все непросто. И на хрена ему без инструктора в самолет лезть? Бизнес – дело такое, там завистников много, глаз да глаз нужен. А он расслабился. Так что вы хотели у меня-то узнать? Семья хорошая была у Зайченко. Доход, сами понимаете, уже по дому понятно, в котором живут. Да и купить самолет – это вам не машину приобрести. А вообще они люди приличные были. Здоровались всегда, без этого… как некоторые относятся. Раз ты тут типа комендант, то давай относиться к тебе, как к… как к…

Мысль явно покинула эту ясную голову. Или заблудилась в буреломе подобных ей внутри черепной коробки. В любом случае придется теперь выводить коменданта из состояния словесного ступора.