Текст книги "Доброволец"

Керчанин тут же махнул свою порцию и даже не закусил, обиженно хорохорясь. Серега вообще пить не стал, он проигнорировал свою долю, чем тут же воспользовался Петрович, допив за молчаливым пулеметчиком. Я выпил самым последним, выждав минут десять. Лучше перебдеть, чем недобдеть и сидеть потом на облачке с арфой под мышкой, грустно созерцая грешную Землю внизу.

Куравлевка погибла из-за фляги отравленного самогона. Чертовы цыгане подкинули на наш пост тогда пузырь с травленным вискарем, постовые наглотались этой дряни и тут же откинули копыта, а цыганва поперла штурмом на нашу деревеньку. Бой продолжался три часа, цыган мы тогда выбили, но треть домов сгорела, восемнадцать бойцов погибло в той перестрелке, в итоге пришлось через пару месяцев оставить родное село. С тех пор я с подозрением отношусь ко всем случайно найденным спиртным напиткам.

– Итак, господа-товарищи, хотите ли вы обогатиться, набив карманы звонкой монетой? – обратился я к присутствующим, когда котелок с кашей, сдобренной тушенкой, был опустошен.

– Конечно, а что, есть конкретное предложение? – выскребая ложкой дно казана, спросил Ванек.

– Конечно, есть. Ты же не думаешь, что я просто так напросился на этот блокпост?

– Я думал, что мы здесь схоронились от уголков из третьего взвода, – предположил Болтун.

– И это тоже, но не совсем. В паре километров отсюда, где-то на краю этого плато, в роще эвкалиптов, есть одинокая усадьба, где живет богатенький буратино, – объявил я всем присутствующим. – Мы захватим эту усадьбу и вытряхнем карманы этого богатея.

– Звыдкы ты об этом знаешь? – спросил Петрович. – Турок расповыв? – кивнул он на Исмаила.

– Ага, – подтвердил я. – Хозяин этой усадьбы стоматолог, причем единственный на пару сотен километров вокруг. Сами понимаете, что в нынешние времена хороший зубник на вес золота, причем в буквальном смысле этого слова. Ну что, как вам такой план?

– Я за! – тут же отозвался Ванек.

– И я також за! – кивнул Петрович.

Серега пожал плечами и тоже кивнул в знак согласия. Все повернулись в сторону турчонка, но он мирно сопел, уснув сидя, облокотившись о столб.

– Думаю, что он против не будет. Кстати, у этого стоматолога есть еще и быстроходный катер, так что, если окажется, что у него слишком много поживы, то можно сгрузить все на катер и, послав на хрен нашу команду, свалить в одиночку. Доберемся до Крыма, а там я придумаю, чем заняться, есть у меня пара перспективных идей.

– Каких? – тут же заинтересовался Ванек.

– Придет время, расскажу, – отрезал я. – Я спать. Петрович, ты тоже. Ванька и Серега останутся здесь, а мы с турчонком перед рассветом прогуляемся до усадьбы стоматолога и разведаем, что там да как.

Перед тем как завалиться спать, я выбрался из блиндажа и осмотрел в бинокль округу. Море было безмятежным, ветер стих и волнение улеглось. Наш «жабодав» стоял, пришвартованный к короткому пирсу, рядом копошились работяги, стаскивающие все ценное к сухогрузу. Скорее всего, пленных уже погрузили, разделив захваченных турок по степени ценности: молодых девушек и девочек – отдельно, баб постарше и пострашнее – отдельно, специалистов, обладающих полезными навыками, – отдельно, молодых парней и пацанов – отдельно, всех остальных – в расход. Работорговлю еще никто не отменял. Должен же кто-то выполнять тяжелую физическую работу, ублажать уставших после ратных трудов мужчин, латать им раны и ремонтировать корабли и машины. Постапокалиптический мир – он жестокий и бескомпромиссный, здесь нет ЕСПЧ и прочих омбудсменов.

Пожары в селении потушили, выстрелы прекратились, ну а крики и ругань из-за дальности расстояния сюда не доносились. Стороннему зрителю могло показаться, что вокруг мирное время – тишь да благодать!

Проверив автомат и набив дополнительные магазины, завалился спать. Долго спать мне не дали, разбудил Болтун:

– Иваныч, Иваныч, у тебя проволочки нет?

– Чего?! – по ощущениям я проспал всего пять минут.

– Куска проволоки нет?

– Какой, к черту, проволоки? – Я глянул на часы. Ан нет, продрых пару часов. – На кой ляд она тебе нужна?

– Да, я гранаты переснаряжал и кольцо куда-то… потерял! – Ванек продемонстрировал мне руку с зажатой в пальцах гранатой. – Че теперь делать-то?

– Так и ходи, а как турки попрут, в них бросишь! – посоветовал я, переворачиваясь на другой бок.

– Иваныч, ну я серьезно, у меня уже рука затекла. Слушай, а может, ты ее подержишь? Хоть чуть-чуть!

– Керчь, иди в жопу! На хрена ты вообще кольцо трогал?

– Дык я же тебе говорю, я ее переснаряжал, у гранат кольцо всегда с одной стороны, а можно аккуратно усики разжать и завернуть их с другой стороны. Все спецназовцы так делают! – тоном знатока заявил Ванек.

– Уверен?

– Ага! Так что посоветуешь? Где проволоку взять?

– Нигде! Выбрось ее к черту и больше к гранатам не лезь!

– Жалко, да и разбужу всех.

– Все равно вставать пора, – с сожалением произнес я. – У Сереги спрашивал про проволоку?

– Да, но он, как всегда, молчит! Слушай, а он тебе не кажется странным? Молчаливый какой-то.

– Ванек, ты – капитан очевидность! – рассмеялся я. – Буди остальных, предупреди, что сейчас рванет.

Иван разбудил Гарика и Петровича, спросив у каждого, есть ли у них проволока, оба ответили отрицательно.

Я посмотрел на село – в редких окошках горел свет, уличное освещение отсутствовало напрочь. Интересно, кто-то из оставшихся внизу наемников догадался заныкать парочку красивых турчанок, чтобы использовать их по прямому женскому применению? Надо было и нам сюда затащить какую-нибудь Гюльчатай, запоздало сообразил я. Хотя нет, баба нам сейчас не нужна, они, заразы такие, своими прелестями только отвлекают. Верно, говорят: делу – время, потехе – час!

Время близилось к рассвету, скоро чернота ночи сменится предрассветной серостью, предвещающей появление солнца, а потом и вовсе станет светло. Ночь была тиха и безмятежна, сейчас хорошо бы навернуть горячего кофейку, схарчить бутер с тушняком и сидеть, смотреть на море в ожидании рассвета.

Так и не найдя проволоки, горестно вздохнув, Тихий широко размахнулся и закинул гранату подальше от нас, туда, где не должно было быть установленных мин и растяжек. Я предусмотрительно присел на дно окопчика, не желая получить в черепушку шальной осколок.

– Бах! – глухо бухнула граната.

Тут же со стороны взрыва раздался дикий вопль, полный боли, а потом ночь взорвалась фонтаном автоматных очередей и длинными росчерками трассеров.

– К бою! – рявкнул я, передергивая затвор автомата.

– Не стрелять! – перебил меня Петрович. – Работаем гранатами. Надо разойтись подальше, чтобы не показывать наши позиции. – В минуты опасности он начинал разговаривать на чистом русском.

– Петрович, ты чего? Так-то это их бывшие позиции, – заметил я, разжимая усики на гранате.

Разжав усики, я выдернул кольцо и метнул ее в сторону врага. Ухнул взрыв! Потом еще один и еще, а потом сразу два взрыва внесли сумятицу в общую какофонию нарастающего боя!

Я лежал на дне окопа, размышляя, хватит ли у нас БК, чтобы продержаться до прибытия подкрепления. Вражеские пули щелкали по брустверу окопа, свистели в воздухе, проносясь высоко над головой. Рядом прополз Ванек, держа в руках толстые трубки фальшфейера. Как только перед окопами расцвели один за другим два ярко-красных шара фальшфейера, стало понятно, что нам крупно не повезло – по каменистому полю в нашу сторону перло человек сорок вооруженных до зубов турок, а сколько их еще скрывалось в темноте, фиг его знает.

– Твою ж мать, гребаные турки! – выругался Петрович. – Давайте, пацаны, из всех стволов, нельзя их подпустить на близкое расстояние. Кляти турчаки, гребаные извращенцы!

Я отполз на другой конец окопчика, где была оборудована неплохая стрелковая ячейка, и, устроив автомат поудобней, открыл огонь короткими очередями. Расстрелял один магазин, второй, третий.

Фальшфейеры погасли, и без их тусклого, призрачного света выцеливать наступающего врага стало намного сложнее. Приходилось бить по дульным вспышкам, расцветающим в темноте ярко-оранжевыми цветками. Из амбразуры землянки работал пулемет Сереги, на другом, противоположном от меня конце окопа короткими очередями огрызался Петрович, стреляя из трофейного ручника. Ванек метался по позициям, стреляя из своего автомата отовсюду: подползет ко мне, высунется, даст пару коротких очередей, переползет на пару метров в сторону, вновь высунется, отстреляется и опять ползет дальше, потом зачастит длинными очередями то из одной амбразуры блиндажа, то из другой. Был ли толк от его метаний, я не знал, но, скорее всего, со стороны это создавало впечатление, что нас намного больше, чем есть на самом деле.

– Эфенди, эфенди, – дернул меня за штанину, подползший Гарик, – дай мне автомат, я тоже хочу сражаться! – с запалом произнес турчонок, тряся связанными руками.

– Где я тебе его возьму? Дуй к Петровичу, возьми его автомат, вон он из пулемета стреляет!

– Он мне не дал автомат, на буй какой-то послал, я спросил, где это, но он не ответил! Что делать?

– Снаряди мне пустые магазины патронами, цинк в землянке! – приказал я, разрезая ножом веревки на руках турчонка.

Исмаил схватил шесть пустых магазинов и ужом пополз по дну окопа в направлении самодельного ДОТа. Я выдернул из подсумка осветительную ракету, вставил ее в сигнальный пистолет и, нажав спуск, выпустил ракету в небо. Потом повторил эту процедуру еще два раза. Скорее всего, в поселке и так догадались, что мы попали в замес, вон как раскручивается карусель боя. Ракеты я пускал больше для нападавших на нас турок, пусть знают, что мы не одни и скоро придет подмога.

Пробовал связаться по рации, но без толку, она молчала как рыба об лед! То ли батарея села, то ли просто болтушка накрылась медным тазом. Хрена тут разберешь?!

Со стороны врага громко затарахтел крупнокалиберный пулемет, тяжелые пули, молотком прошлись по краю бруствера, обрушив на дно окопа большие куски горной породы, которой был укреплен наш рубеж.

Оба наши пулемета, как по команде, зашлись длинными очередями, я тоже решил поучаствовать в общем веселье и, высунувшись из укрытия, всадил пару очередей в ярко-оранжевый хвост особенно разлапистой дульной вспышки. Кто из нас троих попал в пулеметчика, я не знаю, но эта вундервафля заткнулась.

Приполз Гарик, притащил снаряженные магазины, тут же набил мне опустевший рожок и уполз обратно. Я вновь продолжил садить короткими очередями по мельтешившим вблизи вспышкам, несколько раз ответные пули стегали камни совсем рядом с моей головой, а один раз я только плюхнулся на дно окопа, как в противоположную стенку у меня над головой влетело сразу две пули, то есть замешкайся я хоть на пару секунд, и все! Капец мне!

Когда вражеские выстрелы слышались совсем близко, я бросал гранаты, но, к сожалению, их было всего четыре, и они очень быстро закончились. Зато после одного такого броска и взрыва гранаты прогремела целая цепочка взрывов разной мощности – это сработали растяжки и мины, установленные еще турками. После этой разухабистой канонады враг как-то разом сдулся, пострелял еще немного и на короткий миг затих.

– Все живы? – криком спросил я.

– Да, – отозвался Петрович.

– Да, – отозвался Серега.

– Почти, – сиплым голосом каркнул Ванек. – Меня ранило.

– Сильно? – спросил я.

– Не очень, в плечо навылет, но кровь все никак не останавливается.

– Ща посмотрю, – прошипел Петрович и, низко пригибаясь, пошел к Ваньку, который сидел на входе в блиндаж.

Я глянул на часы и с удивлением отметил, что бой длился всего тридцать минут, мне же показалось, что прошла целая вечность. За это время я успел высадить десяток магазинов, и сейчас у меня осталось всего четыре полных рожка. А чего это Гарик молчит?

– Исмаил? – чуть повысив голос, произнес я. – Ты жив?

В ответ тишина.

– Кто-нибудь турчонка видел?

– Хвылын пять назад поряд зи мною крутився, все автомат выпрашивал, – хмуро произнес подползший Петрович. – Похоже, сдриснул наш турчонок, хотя надо отметить, держался молодцом, бравый казаче.

– Может, его убили, чего вы сразу говорите, что он сбежал? – сварливо вмешался в разговор Ванек. – Мы, керчане, никогда с поля боя не сбегали!

– О, господи! Опять он заладил про свою Керчь! – прошипел Петрович. – Магазины лучше патронами набей, горе луковое, – посоветовал Ваньку Петрович.

– Что-то подмога не идет, – удивился я и только сейчас сообразил, что внизу, в поселке, слышна перестрелка. – На них что, тоже напали?

– Похоже на то, – поддакнул Петрович. – Вы держите позиции, а я сползаю, погляжу, что там да как. А то как бы нам не прошляпить эвакуацию! Не бзди командир, я швыденько, одна нога тут, а инша – там!

Петрович оставил себе четыре магазина, остальные отдал мне и, согнувшись, пробежав по траншее, исчез за склоном.

– Так что будем делать, бро? – спросил Ванек. – Надо же найти Гарика! Не мог он сбежать.

Подполз Серега, волоча за собой пулемет. Он молча улегся рядом и принялся осматривать свою тарахтелку. Маньяк, честное слово!

Я осторожно выглянул из окопа, огляделся по сторонам. Небо уже достаточно посветлело и получилось оглядеть окрестности. Перед нашими позициями лежало около десятка тел, несколько совсем рядом… буквально в десяти метрах валялась в обнимку пара трупов. Одно тело зашевелилось и медленно поползло в нашу сторону. Я вскинул автомат, прицелился, а потом убрал автомат, поняв, что это за тело. Волоча за собой автомат и жилет, к нам полз Исмаил.

– Вон твой земеля! – кивнул я Ивану. – Герой хренов, пополз себе автомат добывать. Прикройте его, – приказал, внимательно всматриваясь в серую темень, пытаясь рассмотреть вражеские позиции.

– Ай да Гарик, ай да молодец! – восхитился Ванек. – Давай, родненький, ползи, немного осталось! – шепотом поддерживал друга Иван. – Вот, а вы заладили: предал, сбежал!

Через пару минут Исмаил перевалился через край траншеи и свалился в окоп. Выглядел парень страшно, он бешено пучил глаза, затравленно дышал широко раскрытым ртом и, кажется, не понимал, как смог решиться на подобный отчаянный шаг. Я всунул ему в руки кружку с водкой:

– Давай, герой, залпом! Отчаянный ты парняга!

Турчонок хлебанул водки, закашлялся и, блаженно выдохнув, обмяк всем телом. Он не уснул и не упал в обморок, просто на какое-то мгновение понял, какой опасности себя подвергал.

Притащил Гарик короткую версию американской винтовки М-16, именуемой карабином М4А1, снабженную коллиматорным прицелом, и самодельную жилетку с нашитыми на нее брезентовыми подсумками, в которых было четыре полных магазина и два пустых. Пустые магазины тут же набили патронами, взятыми из пулеметной коробки бельгийского ручника.

– Ну что, опознал убитых? Это с вашего села? – накинулся я с вопросами на Исмаила.

– Нет, эфенди, не опознал, там головы практически не было, не узнать, но думаю, что это были не наши, – покачал головой Гарик и тут же пояснил: – Я ни разу не видел такого автомата ни у кого из наших односельчан. У наших были автоматы Калашникова и длинные винтовки М-16, а таких коротышей ни у кого не было.

– Могли взять как трофей. А кто это мог быть, если не ваши? Узнали, что их село захватили, и примчались на выручку.

– Наши поехали за горючкой на нефтяной танкер, который выбросило на берег.

– А зачем ехать всем скопом, да еще и вооруженными до зубов?

– А как по-другому занять очередь в раздаче топлива? – удивился турчонок. – Чем больше вооруженных мужчин, тем больше можно взять горючки.

– Так, а если это не ваши, тогда кто?

– Может, бандиты, а может, секстанты какие-нибудь… Не знаю…

– А откуда они знали о минах? – задал я мучавшей меня вопрос. – Может, все-таки ваши?

– Не знаю… – Договорить паренек не успел.

Внизу, в селении вспыхнула стрельба, несколько раз шарахнули из гранатометов, потом в дело вклинился рев зэушек, установленных на «жабодаве». Ух ты, а дело-то принимает серьезный оборот!

– Бум-с! – В склон нашего холма влетела ракета из РПГ, прогремел взрыв. Враги активизировались и вновь поперли на нас, теперь они шли под прикрытием двух тачанок – пикапов с установленными в них крупнокалиберными пулеметами.

Пулеметы стреляли без перерыва, длинными очередями, не давая высунуть голову.

– Ваня, тащи РПГ! Серега, кровью харкни, но прижми пехоту к земле! Гарик, бери все гранаты, что остались, и дуй на обратную сторону холма, туда, где проходит дорога. Если пикапы прорвутся, закидаешь их гранатами, – коротко поставил я задачу каждому бойцу. – Погнали, пацаны, нам надо удержать этот чертов блок!

Первая атака захлебнулась, потому что нападавшие пробирались осторожно и в темноте. Они знали, что на склоне холма и вдоль обочины дороги установлены мины, вот и шли осторожно, но после первой скоротечной перестрелки, когда враг активно поливал склон свинцом, а мы, в свою очередь, не менее рьяно швырялись гранатами, множество установленных мин и растяжек сдетонировало, что заметно облегчило наступающим жизнь.

Ясное дело, что одновременный удар по селению и нашим позициям произошел неспроста, и его предварительно скоординировали. Бежать нам отсюда некуда, обратный склон слишком длинный, он пуст и выбрит, как голова Федора Бондарчука, по нему не уйти, расстреляют, как мишени в тире. Значит, придется воевать, на закрытых позициях есть хоть какой-то шанс уцелеть, выиграть время и, как только враг отойдет, попытаться свалить отсюда. А может, еще и подкрепление придет, не зря же Петрович побежал в селение. А вдруг Петрович, как самый опытный из нас, просто воспользовался возможностью и свалил отсюда? Вполне возможно!

В бруствер окопа ударила граната, бухнул взрыв, меня сбило взрывной волной на дно траншеи. Сверху прилетела щедрая пайка сухого песка и мелкого каменного крошева. В голове как-то разом все стихло, звуки пропали, а краски поблекли, все виделось в сером, безжизненном свете. Лежа на дне окопа, я четко видел пролетающие надо мной пули, заметил толстую «сигару» противотанковой ракеты, которая ударила в крышу ДОТа-блиндажа. От второго взрыва меня подбросило в воздух, от удара из легких ушел весь воздух, и я минут пять корячился на земле, жадно глотая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Зато вернулся слух и нормализовалось зрение. Как говорится, клин клином вышибают!

Хватит валяться, пора воевать! Перехватив автомат поудобней, выждал, когда очередь из вражеского пулемета пройдет мимо, поднялся из окопа и отстрелялся по движущимся по дороге пикапам. Присел на дно окопа, сменил магазин в автомате, сместился немного в сторону, вновь высунулся, поймал в прицел морду первого пикапа и вновь открыл огонь. Пули стеганули по капоту, водитель вильнул в сторону, машина выскочила на обочину и, похоже, наехала на мину, потому что под колесами внедорожника раздался хлопок, полыхнуло пламя, и пикап окутало сизыми клубами дыма.

Засмотревшись на это великолепие, я замешкался и тут же получил привет от наступающих на нас злодеев: пуля попала в плечо, разрезала лямку «лифчика», оставив на коже длинную царапину. Тут же юркнул вниз, кое-как связал вместе разорванную лямку РПСа и, сменив магазин в автомате, полез по проходу в поисках Ванька, его что-то долго не было с гранатометом.

Серега методично бил из пулемета, совершенно не обращая внимание на фонтанчики пыли и каменное крошево, оставляемое от попадания вражеских пуль. Казалось, что молодой парень совершенно не заботится о собственной безопасности и ему плевать на свою жизнь.

Я вновь высунулся из траншеи, второй пикап все-таки прошмыгнул мимо нашей позиции и скрылся за изгибом холма. Оттуда прогремело несколько гранатных взрывов, потом зачастил автомат, потом вновь гранатные взрывы, потом все стихло.

Пулемет Сереги издал пронзительный вой, что-то треснуло, и он заткнулся. Кажется, разорвало ствол. Как же не вовремя!

– Бери ручник! – крикнул я пулеметчику, потом высунулся из окопа и принялся поливать короткими очередями наступающих турок.

Их было совсем немного, всего человек десять, остальные, похоже, оказались не столь смелыми и сейчас активно драпали назад. Но и этих десятерых нам хватит за глаза, если они доберутся на расстояние уверенного броска гранаты. Расстреляв один магазин, тут же сменил на новый и вновь открыл огонь.

Автоматный ствол раскалился, еще немного, и АКС начнет «плеваться». Турки шли вперед, сноровисто перебегая от одного укрытия к другому и прикрывая друг друга. Несколько пуль ударили совсем рядом с моей головой, выбитые от их попадания камешки стеганули мне по лицу, оставив после себя глубокие порезы. Пот заливал глаза, но я продолжал стрелять. Вбил в приемник автомата последний магазин и вновь открыл огонь. Из десятка бегущих на нас турок в живых осталось пятеро. АКС дымился, но продолжал стрелять.

Закончились патроны в магазине, автомат заглох, я достал из подсумка последнюю гранату и, выдернув кольцо, присел на колени, чтобы уберечься и раньше времени не сдохнуть от вражеской пули.

«Черт, да где же Ванек и почему молчит ручник???» – с тревогой подумал я.

И тут как раз затарахтел «миними». Оглянувшись, я увидел, что наш молчаливый пулеметчик не просто добрался до второго пулемета, но он еще и сменил позицию – встав в полный рост, Серега держал трофейный пулемет в руках и поливал длинными очередями от бедра. Бесконечная струя стрелянных гильз вылетала по дуге из нутра пулемета, пули уносились непрерывным потоком во врага, при этом лицо пулеметчика было спокойно и немного отрешенно. Выглядело это весьма колоритно… и немного страшно!

Скорее всего, именно этот поступок Сереги и поставил последнюю точку в атаке турок. Те двое, что остались живы, бросились назад, но пробежали не больше пары метров, как их настигли пули из ручника, и они сломанными куклами повалились на серый камень выбритой пустоши.

Я подскочил к пулеметчику и сдернул его в безопасную глубину окопа. Сделал я это очень вовремя, потому что буквально чрез пару мгновений в то место, где он стоял, ударила вражеская очередь.

– Не геройствуй! – крикнул я Сереге. – Держи позицию, я в блиндаж за гранатометом!

Серега кивнул, сменил бэка в ручнике, поставив последнюю коробку, и махнул мне рукой, мол, все нормально, иди!

Только сейчас я сообразил, что так и держу в руках гранату. И как я ее не обронил, пока возился с нашим бешеным пулеметчиком?! Ползя по дну траншеи, я только и думал о том, где бы мне взять проволочку, чтобы зафиксировать запал гранаты.

– Блин, проволочка! – вспомнил я, с чего сегодня начался бой. – Проволочка! – Я катался по дну окопа и громко ржал.

Истерика продлилась недолго, пару минут, не больше. Взяв волю в кулак, я буквально заставил себя ползти дальше. Граната так и осталась зажата в кулаке. Подползая к блиндажу, я заметил в песке тусклый блеск металла. Опа-па, да это и есть та самая чека, которую утром потерял Ванек. А может, это не она, а другая, за последний час мы столько гранат тут пошвыряли налево и направо, что вполне это может быть кольцо и от другой гранаты.

Осторожно подобрав стальное проволочное кольцо пальцами, попробовал продеть усики в отверстие на взрывателе, получилось не с первого и даже не со второго раза, так как руки предательски тряслись. Но в конце концов получилось – кольцо встало на место, и теперь безопасная граната заняла свое место в подсумке.

Вход в блиндаж был полузавален, прилетевшей гранатой обвалило часть камней, но я кое-как протиснулся внутрь. Тусклый свет проникал через узкие бойницы, и яркие солнечные лучи играли в пыльной завесе, которая наполнила внутреннее пространство блиндажа.

Ванек лежал под стенкой в обнимку с РПГ, рядом в матерчатом мешке валялись три выстрела с прикрученными вышибными трубками.

– Ванек! Ванек! Керчь! – громко позвал я, дергая парня за штанину. – Ты жив?! Жив?

Внешних ранений на нем не прибавилось, только повязка на плече почернела от проступившей крови. Может, контузило или внутричерепная травма?

– Все нормально! Я в порядке! – пробубнил Ванек. – Мама, а можно я сегодня в школу не пойду? У нас первая физра!

– Охренеть! – поразился я услышанному. – Какая мама? Я твой папа! А ну вставай и бегом в школу!

– Бать, ну не гони! Я не хочу в школу! – продолжал бредить парень.

– Ладно, хрен с тобой, прогульщик хренов, – выругался я.

Оставив лежать Ваню в блиндаже, я вывернул его подсумки, сложив магазины, гранаты, подаренный мной револьвер в сумку к гранатометным выстрелам и, закинув за спину РПГ, пополз наружу. У входа немного повозился, расчищая себе путь, так в блиндаж будет поступать больше свежего воздуха, глядишь, и Ванек в себя придет быстрее.

Черт его знает, может, надо было оказать ему какую-нибудь медицинскую помощь, но что делать в подобных случаях, я не знал. Если открытая рана, то надо наложить тугую повязку или жгут, остановив кровь. Если перелом, то требуется зафиксировать конечность. А что делать в случае с контузиями, я не знал. Может, надо было водки дать? Хотя нет, вряд ли…

– Серый, ты как, держишься? – спросил я у пулеметчика, подползая к нему.

– Нормалек! Нашел Ваньку?

– Нашел, в блиндаже его накрыло, похоже, контузия. Внешне цел, но бредит! Умеешь с граником общаться?

Серега в ответ утвердительно кивнул.

– Отлично. Тогда владей, а я пока сползаю, посмотрю, где там Гарик запропастился.

Вначале я нашел свой автомат и вставил полный магазин, передернув затвор, выстрелил одиночным в воздух. Автомат бодро тявкнул, отправив пулю в небо. Все-таки отличная вещь АК. Грязи и пыли не боится. Засран по самое не балуй, а все равно стреляет.

Наши противники пока молчали, видимо, собирались с силами, соображая, как нас взять половчее. А что тут думать, у нас три выстрела РПГ, одна коробка к ручнику и четыре магазина к моему АКСу, ну и еще пара гранат. Вот и весь арсенал. Его хватит минут на пять интенсивного боя. Но, скорее всего, наши враги об этом не знают.

Все-таки знатно мы их пощипали. У подножия холма и на его склоне лежало не меньше двадцати тел. На обочине дороги огромным костром полыхал пикап, длинный черный столб дыма поднимался высоко в небо, а воздух наполнялся запахом горелой плоти. Несколько скрюченных в огне человеческих фигур валялись рядом с горящей машиной.

Вчерашнее утро началось точно так же: стрельба и запах горелой плоти. Прям дежавю какое-то: рассвет и вонь горелой человечины!

Внизу, в селе, шла вялая перестрелка: короткие очереди сменялись одиночными выстрелами, несколько раз глухо рявкнул крупнокалиберный пулемет. Пара домов на восточной окраине села горели, и похоже, именно там происходили основные боевые действия. Про нас, видимо, забыли, подмога так и не пришла. Я вытащил сигнальный пистолет и выстрелил ракетой в небо. Может, хоть сейчас поймут, что нам нужна подмога.

Потом перебрался через бруствер окопа и пополз вниз по склону, туда, где стоял расхристанный пикап, а недалеко от него лежало тело в синем спортивном костюме. Исмаил был жив, ему прилетело по касательной в грудь, спасли автомат и магазины, смягчившие удар, но, похоже, сломало ребра. На груди чернел здоровенный синяк, плюс имелась пара глубоких царапин. Я помог пареньку встать и, держа его под руку, потащил наверх. Надо будет сейчас его уложить в блиндаж и вернуться к расстрелянному пикапу: на трупах можно было всласть помародерить. Тут тебе и автоматы с нетронутым БК, и крупнокалиберный пулемет «Браунинг М2», и черт знает еще чего, таскать не перетаскать.

Последние метры к вершине дались совсем тяжело, вроде и пройти всего метров сорок, а как будто пару километров пробежал с мешком цемента на загривке. Под конец я буквально тащил Исмаила волоком. Уложил паренька рядом с Ваньком, который по-прежнему бредил, рассказывая воображаемой маме, почему он не хочет идти в школу и за что его дразнят задротом и ботаном.

Снял с Гарика целые магазины и единственную гранату, потом перевязал и обработал его раны. Поплелся к Сереге. Устал, как раб на галерах!

– Гарик жив, но ранен, лежит вместе с Ваньком в блиндаже. Там, у подножия холма, где дорога изгибается и уходит вниз к поселку, стоит расстрелянный пикап. Ты сгоняй туда, притащи автоматы и патроны, а то у меня что-то сил нет. Пока турчонка дотащил, чуть не кончился. Я с него магазины снял, но какой от них толк, если они к «эмкам», – показал я взятые с Гарика магазины.

Парень понятливо кивнул и, заботливо накрыв пулемет своей курткой, полез по траншее на выход. Я осмотрел поле боя. Эх, все-таки хорошо мы тут отличились! Правда, здесь не столько наши заслуги, сколько везение и отличная позиция. Будь мы не на возвышенности и не зарывшись в землю, хрена бы столько продержались, давно бы нас турки смяли.

Только я об этом подумал, как из-за груды камней, в полукилометре от нас, выкатился еще один джип, на крыше которого был установлен пулемет. Джип погнал в нашу сторону, а пулемет на его крыше начал стрелять. Одновременно с этим среди камней и валунов в паре сотне метров от нашего холма поднялись человек двадцать и, громко крича, побежали вперед. Бегущие стреляли на ходу. Пули тут же засвистели в воздухе, я привычно плюхнулся на дно окопа и подумал, что бог любит троицу, а значит, нам вряд ли удастся пережить эту третью атаку турок.

Зарядив гранатомет, вскинул его на плечо, затем оглянулся назад, убедился, что там никого нет, поднялся из окопа и, наведя на ближайших ко мне стрелков, выстрелил. Тут же плюхнулся обратно, вновь зарядил гранатомет, отполз на дальний конец траншеи, выскочил из нее, вскинул гранатомет на плечо, быстро прицелился и тут же выстрелил. Граната, оставляя хорошо заметный дымный след, понеслась навстречу джипу, но попал я в него или нет, я не увидел, так как по мне тут же открыли ответный огонь, и я вновь упал на дно окопа. Волоча трубу РПГ за собой, пополз к пулемету, который так предусмотрительно был накрыт курткой. Конечно, FN minimi – это тебе не ПКМ, он нежный и утонченный, как все бельгийцы, он боится грязи и пыли.

В окоп влез Серега и метнулся к пулемету. Я задержал его, дернув за ботинок.

– Серега, бери Ваньку и Гарика, попробуй дотащить их до села, хотя бы одного, а я вас прикрою! – приказал я, протягивая здоровяку револьвер. – Автомат дать не могу, он мне самому пригодится!

– Давай ты их потащишь, а я останусь прикрывать! – выдал самую длинную за время нашего знакомства фразу Серега. – Мне с пулеметом привычней!

– Не гони! Ты здоровее меня и гарантировано хотя бы одного из них спасешь, а я вряд ли смогу сам дойти до села, не говоря уже о переноске раненого. Так что тут без вариантов – тащить тебе!

– А кого выносить?

– Сам решай! Ванек на все сто процентов наш, русский, а турчонок легче, так что сам думай, кого спасти. И на вот, держи, вам они точно пригодятся… – Я подал пулеметчику мешочек с золотыми монетами. – Бери!