Текст книги "Клан у пропасти"

В отличие от мечника, я мог и сам деактивировать печати на своем тренировочном костюме. Делать, в принципе, это умели многие, но вот если на печати стоит защита от отключения, тут без определенных знаний никак. На наших костюмах защита была.

У Шиды, чтоб не мухлевал, у меня… теперь для тренировки.

– Разрешите еще потренироваться, Инсатсу-доно.

– Еще? – почесал тот подбородок. – Ладно. Но все же подойди, поменяю полярность. Теперь будешь должен выпускать кекки.

– Все понял, – ответил телохранитель, быстро поклонившись и подбежав к старику.

– А ты присядь, – сказал дед мне, когда закончил с мечником. – Ты тоже садись, незачем стоять. Так вот. Пора поговорить о призывах, – о да, наконец-то. – У клана Инсатсу было множество призывов, ныне недоступных, но два основных, используемых чаще остальных, я сохранить все же смог. Один и так всегда со мной, свиток другого же попался мне случайно. Точнее, я и сам не знаю, как он оказался внутри тех свитков, что я успел вынести из нашей деревни. Первый призыв – это тануки, второй – медоеды. Плюсы тануки в их плотной кекки, очень схожей с кекки Инсатсу. Взаимодействовать со зверями этого призыва для нас особенно просто. Используют стихию Воды, но и Земли совсем не чураются. Отдельные индивидуумы развивают Воздух. Молнию и Огонь почти не используют. Те еще выпивохи, – добавил он немного подумав. – В бою предпочитают среднюю дистанцию. Что еще? Ах да, из-за схожести кекки для Инсатсу проще других шиноби стать маваданом. В целом, очень сбалансированный и подходящий для нас призыв.

– Постой, деда, – прервал я его. – Мне казалось, что маваданы – это те, кто умеет собирать и использовать мировую кекки, как ее там… синки. Но разве она не одна на весь мир? Тогда при чем тут «проще других»?

Если кому интересно, то слово «мавадан» довольно непростое и означает что-то вроде «все в одном» или «един во всем».

– Так-то оно так, – повозился дед, устраиваясь на камне поудобнее. – Тут, видишь ли, какое дело. Мировая кекки, она для всего мира одна, но в местах большого скопления имеет свойство… подстраиваться под ту кекки, которая разлита в округе. А ведь учишься становиться маваданом ты именно там. Вот как научишься, тебе будет все равно, где и как ее впитывать, но вначале это имеет… имеет определенный вес. Если не справишься с мировой кекки, имеешь все шансы, перед тем как превратишься в камень, обернуться в того зверя, на территории которого проходит обучение. Впрочем, даже частичного обращения избежать крайне сложно. Но так как оно недолговечно и уходит вместе с мировой кекки, то и плевать.

С тануки все, переходим к следующему призыву, – произнес он после небольшой паузы. – В противовес тануки, медоеды для Инсатсу весьма сложны. Их кекки, в отличие от плотной, но спокойной кекки Инсатсу… скажем так, буйная. Не настолько, чтобы исключить для нас использование призыва, но вот маваданом тебе скорей всего не быть. Но и у медоедов есть плюсы. Во-первых – это их боевые качества. Несравненные боевые качества, – добавил он. – Лучшего помощника в бою сложно и представить. Бойцы ближнего боя. Практикуют все стихии, да и вообще все, что только может помочь в бою. Сильно уважают Инсатсу за их печати, так как самим освоить их не получается. Типы гордые, задиристые и упертые, так что про уважение лучше с ними не говорить. Обязательно что-нибудь наперекор сделают. В целом их можно охарактеризовать как безбашенных. Но условия контракта блюдут. Это я к тому, что они не станут ввязываться в драку, подставляя контрактора, тогда как без него – вполне могли бы. Режим мавадана у них… ну что тут скажешь, с маваданами медоедов лучше не сталкиваться. Уж насколько их было мало в истории, но так, как они, не отметился никто.

– Например? – спросил я.

– Иссейни Мокузай из последних, – о как. Сам основатель Касайнэ. Один из двух. – Хотя для Иссейни это попроще, чем для нас. Их кекки хоть и не такая яростная, как у медоедов, но имеет характерные для них черты.

– И что нужно для того, чтобы стать маваданом медоедов? – спросил я.

– Да как обычно, – пожал плечами старик. – Контроль. Просто степень контроля варьируется от призыва к призыву, от шиноби к шиноби. Таких случаев, как у нас с тануки, крайне мало. Похожесть кекки у целого клана редко встречается.

– Такой еще вопрос, – не отставал я от старика. – Почему по миру ходит так мало призывов? Ведь есть свободный поиск, насколько я знаю.

– Две причины в основном. Нежелание дать врагу преимущество, из-за чего ручные печати свободного поиска мало кто знает, и опасность самого поиска. Ну, и нежелание некоторых зверей заключать этот самый контракт. Но это можно отнести ко второй причине. Опасность же… – задумался старик. – Ну, нехватка кекки – это основное. Острова с призывными животными находятся посреди океана, и именно там тебя выкинет, если не хватит сил на перенос хоть куда-нибудь. Вторая опасность, что выкинуть может и на необитаемый остров. Может, и не помрешь, но и вернуться затруднительно. Даже если, что уже сомнительно, ты знаешь прямой путь обратно, никаких сил не хватит пробежать его по воде. Если уж совсем точно, то по океану. Есть еще вариант, что тебя просто разорвет на части при активации свободного поиска. Правда, таких случаев зафиксировано буквально единицы, но факт есть факт – тоже случается. Не спрашивай почему, никто не знает. Вот и получается – слабым и средним по силе шиноби такое просто не потянуть, а сильным и без того риска в жизни хватает.

Что ж, предсказуемо. В смысле, я примерно так все и предполагал.

– А свое кенпо у призывных животных есть? Можно его изучить?

– Тебе-то это зачем? – улыбнулся старик. – Ты сначала стиль Инсатсу изучи досконально. И нет, нету у них своего кенпо. Они хоть и копируют людей во многом, но это все же звери. Какие у них могут быть боевые искусства? У них и техники кекки-то известны только тем, кто с людьми общаются. Чем дольше общаются, тем больше техник.

– А как же тогда… ну… – помахал я рукой. – Как люди с ними общаться-то начинают, когда находят?

– Загадка, – усмехнулся старик. – Они разговаривают на нашем языке, имеют некоторые элементы нашего быта и говорят, что так было всегда. Но сами по себе, и это доказано временем, довольно инертны и новинки придумывают со скрипом.

Интересная, но бесполезная информация.

– И чему у них вообще тогда можно научиться? – задал я очередной вопрос.

– В отличие от людей, призывные животные легко делятся знаниями. М-м-м, уточню – с контракторами делятся. А те, кто долго общается с людьми, накопили их немало. Контракт-то – штука не односторонняя, они тоже могут к нам заглядывать.

– И теперь мне надо выбрать один из двух контрактов, – покивал я.

– Или подождать и попытаться добыть другой. Но смысла я особо не вижу.

Ну и выбор. С одной стороны, тануки – больше подходящие для личной силы. Это я про их режим мавадана. С другой, сила заемная, но больше подходящая для повседневности. Когда я еще маваданом стану, да и стану ли вообще, а вот отличные бойцы в сложной битве, да и в любой битве, это, несомненно, плюс.

– Насколько велика вероятность стать маваданом тануки? – решил я уточнить.

– Ну ты и спросил, – покачал головой дед. – Судя по твоему контролю, стандартно-среднему для Инсатсу, шансов у тебя немного. Если судить по количеству маваданов в нашем клане, у тебя их еще меньше. Но статистика в этом случае не играет никакой роли. У моего деда контроль был еще хуже, но маваданом он был.

– Тогда причем тут контроль? – не понял я.

– Люди с идеальным контролем с высокой вероятностью гораздо чаще, чем остальные, становятся маваданами. Если начать их вспоминать, то у большинства контроль просто запредельный.

– Значит, статистика все же существует.

– Она говорит лишь о том, что контроль важен, но не обязателен. А кто и с какой вероятностью станет маваданом… – покачал головой Джиро. – Никакой гарантии.

– Ладно, – махнул я рукой. – Не буду спорить. А насчет выбора я еще подумаю. Непростое это решение.

– Правильно, Ши-чан, времени навалом, так что не спеши. Ну а ты, Шида-кун, хочешь себе призыв?

– Хочу, – ответил моментально мечник. Все это время он сидел рядом и прислушивался к разговору.

– А зачем? – задал еще один вопрос старик.

– Чтобы стать сильней, – ответил удивленный мужчина.

– Эх вы, – поднялся дед на ноги. – Все-то вам силы побольше, а ради чего, и сами не знаете. Все. Собираемся и идем домой. Твой костюм в гостинице отключу, тренируйся пока.

Глава 2

Передо мной на столе лежали десять листков с печатями, перевернутых обратной стороной, дабы я не видел заранее рисунок. Стандартное начало каждого урока у Джиро. Выбрать, перевернуть, десять секунд времени, после чего нарисовать то, что успел запомнить. У меня и своих методик тренировки памяти хватает, и будьте уверены, я их использую, но и от такого начала учебы не отказываюсь. Лишний тренинг не помешает.

В моем прежнем мире ведьмачество не давало автоматом хорошую память, ее, как и другие навыки, приходилось тренировать, так что к моменту смерти память у меня была идеальная, да вот беда: штука эта не зависела от твоего духа, и попав сюда, все пришлось тренировать заново. Почему у меня вообще остались знания того мира – вот это вопрос вопросов, но относится он к технической, так сказать, стороне дела, а об этом Шинигами мог только мычать. У него банально не было нужных слов для объяснения. Да и съезжал он с этой темы постоянно.

После лекции старика, куда можно вставлять знак «открытая связь», а куда нельзя, плюс разбора нескольких печатей с запоминанием некоторых из них Джиро предоставил мне небольшое количество кунаев, универсального холодного оружия шиноби, и инструменты для гравировки по металлу.

– Как линия Широ специализируется на барьерах, так и линия Кано в основном занималась улучшением и изменением предметов, – выдал дед. – Так что хватит тренировок на простых пластинах, займись уже чем-нибудь конкретным. Мне все равно, что именно ты сделаешь, но это должно быть полезно для хозяина такого куная. Во времени не ограничиваю, но сам понимаешь – заниматься такой ерундой слишком долго, недостойно Инсатсу и ветви Кано.

– А остальные ветви? – спросил я, перебирая инструменты. – На чем они специализировались?

Не любит старик о них рассказывать. Точнее, не любит вспоминать уничтоженные ветви клана.

– Сугако – чистое запечатывание, оно же ширингу. Запечатывали все что только можно запечатать, – вздохнул дед. – А Дайчи – любили работать с пространством. Ты только учти, что это именно что специализация, никаких конкретных предрасположенностей у них… как и у нас, как и у других ветвей, нет и не было. Ну и концентрируясь на чем-то одном, многого не достигнешь, множество смежных знаний были просто необходимы, так что образование у всех было одинаково.

– Понятно… – пробормотал я, все еще пялясь на кунай и инструменты. – Значит, конкретных свойств ты от меня не требуешь? Что выгравирую, то и сойдет?

– Печать охлаждения я не приму, – усмехнулся Джиро. – Укрепление, острота да хоть взрыв при касании цели – вот что от тебя требуется.

– А если я провожусь долго, но печать будет того стоить?

– Хм, – задумался ненадолго старик. – Ладно, но учти, будет она того стоить или нет, решать все же мне.

– Понятно. – повторил я. – Кстати, я выбрал себе призыв.

– Оу, – приподнял иронично бровь старик. – Дай угадаю… Медоеды?

– Ну да, – кивнул я. – Стану я маваданом у тануки или нет – тот еще вопрос, а вот хорошие бойцы мне не помешают.

– Да и стать маваданом медоедов хочется, да? – усмехнулся старик.

– Не без этого… – ответил я осторожно.

– Все вы, дети, на одно лицо, – покачал он головой. – Будь по-твоему. Не забывай, ты всегда можешь заключить контракт с тануки. Им плевать на медоедов, а вот этих психов раздражают почти все остальные призывы. Так что тут либо-либо. И еще одно, Ши-чан, – присел он рядом со мной. – Обещай, что не будешь пытаться стать маваданом медоедов, хотя бы пока я еще жив.

Черт, этот старик еще лет пятьдесят-семьдесят протянет. Да мне там это дело уже и не нужно будет.

– По живому режешь, старик, – отвернулся я от него в задумчивости. – Давай хотя бы до рождения наследника.

– Не пойдет, – покачал тот головой в ответ. – Пусть будет до шестнадцатилетния наследника.

Все равно долго.

– А тануки?

– Они тебе и сами не дадут попробовать, пока не посчитают готовым.

Зашибись. Там еще круче.

– Давай так: обещание я тебе дам, ну там… «пока ты жив», но и ты обещаешь, что если очень будет надо, ты это обещание заберешь.

Думаю, смогу его уболтать, если что.

– Договорились, – кивнул дед, вставая.

А ведь я не ведьмак, мне теперь и обещания нарушать можно. Но страшно. До сих пор страшно.

Заключение договора произошло штатно. Написал кровью свое имя на специальном свитке и все. А вот чтобы получить печати призыва, а не иметь одну стандартную, мне нужно было посетить остров медоедов, но попасть туда могут лишь те, кто заключил контракт, так что идти придется одному. Благо, никаких испытаний там нет.

– И как мне туда попасть? – спросил я деда. Мы сейчас находились в лесу, где обычно тренировались.

– Обратный призыв, – ответил старик. – Призываешь медоеда и просишь его отправить к ним на остров. После чего отменяешь призыв и ждешь вызова.

– А какой-нибудь конкретной печати для этого нет?

– Нет. Или так, или пешочком до их острова, – усмехнулся дед.

– Это типа – по морю-океану? – скривился я.

– Ага. Согласись, обратный призыв лучше.

– М-да, – взлохматил я свои красные волосы. – Прямо сейчас можно?

– Можно, – разрешил дед. – Только долго там не засиживайся. Мы с Шидой будем ждать тебя здесь.

– Стой, деда, а ведь ты говорил, что призывные звери могут спокойно сюда перемещаться. Те, что с контрактом. Почему я тогда так не могу?

– Это прописано в договоре, – кивнул он на свиток. – Стандартная практика. Любой может, вот как ты сейчас, заключить договор, так что желание хоть как-то контролировать такие перемещения вполне понятно. Да и нечего там делать. Помереть разве что, от переизбытка синки. Тебе-то не дадут, а вот прокрадись ты туда тайно, и не факт, что успеют заметить и помочь.

– Страсти-мордасти… – пробормотал я. – Ладно. Ты все сказал, что мне нужно знать? Я начинаю?

– Да, давай, – махнул дед рукой.

Чем хороши свитки: с ними не нужны ручные печати, приложил руку, подал кекки, и оп…

С хлопком, в белом дыму, передо мной появился он. Медоед. Реально медоед. Отличие от тех, что обитают в моем мире, было разве что в зеленых шортах. Вот он поводил мордой, покрутился на месте, после чего повернулся ко мне и, сев на задние лапы, пропыхтел:

– Очередной Инсатсу? – ей-богу, я хоть и был готов, но вид разговаривающего животного ввел меня чуть ли не в ступор. – Фр-р-р-р… – это он так тяжко выдохнул. – Очередной слабак, жаждущий силы.

И где то уважение, о котором говорил старик?

– Слушай, а можно сделать так, чтобы я больше не призывал конкретно тебя? Ну, или не призывал тебя в бою?

– Так, стоп, – засуетился этот тип. – Это я просто не разглядел со сна, конечно, ты не слабак. Не надо меня оставлять дома.

Интересно, они все такие? Хотя, о чем я? Джиро говорил, что все. Ну, кроме совсем уж стариков. Те свое отсражались и теперь больше поучать молодежь любят.

– Кхм, – прочистил я горло. – Мое имя Инсатсу Шигеру. И я подумаю над твоей просьбой. Как мне называть тебя?

– Куджи-сама, – вздернул он нос.

– А может, – сделал я паузу, – сойдемся на Куджи-куне?

– А и ладно, – махнул тот лапой с внушающими уважение когтями. – Так тоже сойдет.

Сразу скажу – мне далеко не плевать на эти японские приставки. Пусть я не воспринимаю их печенкой, как коренной японец, но посыл-то в них вполне конкретный. И ладно, если бы я не понимал, что к чему… Скажем так, вряд ли вам понравится, если вас будут материть на другом языке. Может, мат и будет звучать как белиберда, но понимая смысл этой белиберды, сложно не отреагировать. В данном эпизоде все не так серьезно, но на будущее учтите.

– В таком случае, Куджи-кун, у меня к тебе просьба: не мог бы ты призвать меня к себе на остров? Как видишь, я только подписал контракт и необходимых печатей у меня нет.

– Да-да, – встал он на четыре лапы и принюхался к крови, которой я написал свое имя. – Совсем молодой. Что ж, сделаю. Отведу тебя к старейшине познакомиться.

– Буду признателен, – кивнул я благодарственно. Вот так сразу к старейшине я бы не хотел, но не спорить же о том, в чем не разбираешься. Может, это традиция.

Связь с меткой Куджи оборвал сам, исчезнув в облаке псевдодыма, а после этого я почувствовал до боли знакомое чувство ухода в Скольжение – одну из полезнейших и опаснейших техник ведьмаков, позволяющих перемещаться по изнанке мира. Только на этот раз мне не нужно было тратить свои физические ресурсы, надрывая тело. Ну и само ощущение длилось раза в два дольше чем при Скольжении.

Когда развеялся дым, о природе которого здесь все еще спорят, я увидел самую настоящую прерию, этакий американский подвид степи. Невысокая трава, то тут, то там кусты, группки деревьев, холмы и скалы.

– Пойдем, – дернул меня за штаны Куджи. – Нам надо к тем скалам.

– А чего тут так пустынно? – спросил я оглядываясь. Ладно звери размером с Куджи, их бы я здесь не увидел, но у медоедов, как я знаю, есть и гиганты, как у, например, панд, лис или тех же тануки.

– Так это плато – прихожая, – покосолапил Куджи вперед. – Тут и не живет никто, – бросил он на ходу, слегка обернувшись.

Пещера, в которую мы зашли, больше напоминала туннель с несколькими поворотами, а вот когда мы из него вышли, моим глазам предстала та же прерия, но скал было гораздо больше. Как огромных гряд, так и отдельных каменюк, у которых были огромные окна, застекленные, судя по всему.

Толпы медоедов я, конечно, не увидел, но парочку неспешно идущих зверюг, размером с автомобиль, заметил. Плюс, вдали был виден некто воистину огромный. Никаких стражников на выходе, понятное дело, не было, ибо смысла в этом не наблюдалось. Кому надо, тот и поверх скал пройдет. Или другой какой проход найдет.

– Взгляни налево, – услышал я Куджи. – Видишь во-о-он там, два больших медоеда стоят?

– Вижу, – кивнул я.

– Туда не ходи. Они стерегут единственный проход к морю. Точнее, единственный путь, по которому туда может попасть наша молодежь. Тебя, конечно, пропустят, но я настоятельно не рекомендую туда соваться, пока не вырастешь.

– А что так? – наверняка он рассчитывал на мое любопытство, иначе сразу все рассказал бы.

– Змеи, уроды, очень хорошо плавают, а их остров недалеко. По крайней мере, они так говорят. Мы и не против таких гостей, совсем не против, но молодняк приходится отгонять. Как подрастешь, советую туда заглянуть – отличный способ убить время. Думаю, змеи тоже так считают, раз все лезут и лезут. Все, пошли, чего на месте стоять? – И уже на ходу выдал: – Знать бы направление на их остров, и можно было бы устраивать ответные визиты, а так приходится лишь надеяться, что они еще долго будут нас посещать, хе-хе-хе, фр, фр.

– Если их остров достаточно близко, можно и поискать, – пожал я плечами, хоть Куджи и не мог этого видеть.

– Знаешь, почему медоеды еще не захватили этот мир? – спросил он, оглянувшись на ходу.

– Могу только догадываться, – хмыкнул я.

– Да потому, что в океане невозможно ориентироваться, – ответил он мне. – Те же компасы сходят с ума. Аномальная зона, че. Звезды не стоят на месте, компас не работает, даже солнца с луной нет. Ты голову-то подними, попробуй что-нибудь там найти. – Вот черт, и правда. Хоть и день, а солнца-то и нет. – Говорят, другие островитяне изгаляются на этот счет, иллюзии всякие ставят, а вот нам, медоедам, плевать. Долгое время считалось, что мы и подобные нам призывы вообще живем в другом мире. Если бы не еще более психованные шиноби, чем мы, что время от времени умудряются вернуться после свободного поиска, так бы до сих пор и считали. Причем на двух известных нам континентах все нормально, да и в прибрежных зонах… Короче, лишь посреди океана такая ерунда творится.

– Два континента? – ухватился я за его слова.

– Тебя родители совсем ничему не учат? – оглянулся он. – Хотя да – вам, шиноби, всегда было плевать на другие земли. Как и нам, по сути. Второй континент почти не обитаем. Крайне скучное место.

Но, вполне возможно, богатое ресурсами. Надо бы… не в ближайшие годы, конечно, но надо бы…

– А ты и там, похоже, побывал, – попытался я осторожно растрясти его на информацию.

– Один из немногих медоедов хе-хе, фр. Лет сто назад один из тамошних дикарей умудрился попасть сюда вашим аналогом свободного поиска. Контракт заключил и даже несколько лет им пользовался, да помер. Уж не знаю, что там с ним случилось, но уже лет восемьдесят из тех мест никто не приходит. Не удивлюсь, если другие дикари даже не знают, что такое свиток контракта. Могли и сжечь.

– Почему дикари?

– Да они даже кекки толком пользоваться не могут. Одним словом – дикари.

Замнем для ясности.

Место, к которому мы шли, представляло собой фасад какого-то храма, на буддистский манер высеченного прямо в скале. А вот внутри помещение меня не удивило – коридоры, кельи, зал один прошли. Никаких изображений не было, лишь какие-то орнаменты и желтые огни, которые освещали здесь все.

Подойдя к очередному проему без дверей, Куджи остановился и, встав на задние лапы, приложил палец к губам. После чего осторожно зашел в помещение. Как мог тихо, я проследовал за ним, где увидел, что он медленно и осторожно приближается к сидящему в позе лотоса и явно медитирующему медоеду. Данный представитель местной фауны сильно отличался от Куджи. Ну, во-первых, не могу не упомянуть, что морда этого типа очень сильно напоминала мне лицо нашего главного инструктора в моем мире. И смех, и грех – но этот медоед был очень похож на Зомби, он же Александр Викторович, он же полковник Замраев. Но это если не брать комплекцию, наш Зомби был не таким кряжистым. В целом, насколько можно судить по сидящему существу, он был размером со среднего человека, а одет в мужское серое кимоно.

Сама келья больше походила на кабинет, только не в европейском стиле, а японо-китайском, если так можно выразиться. Все низкое, и повсюду китайские драконы.

Войдя в комнату, отошел в уголок, чтоб не мешать, а Куджи наконец достиг цели, подойдя к соплеменнику почти вплотную.

– ШУНКАН, ТВОЮ… – проревел Куджи практически в лицо… морду… не важно, проревел он во всю глотку.

В ответ этот самый Шункан просто открыл глаза. Ей-богу, я бы сначала ударил.

– Куджи… – проворчал он. А вот сам Куджи в этот момент отпрыгнул на пару шагов назад. – И юный Инсатсу, – покосился он на меня. – Пришли за свитками? Конечно, за свитками, – прикрыл он глаза. – И почему сам не взял?

– И упустить такое веселье? – ответил Куджи, разведя в стороны лапы и принимая более устойчивую позицию. – Ну, давай, старик, я ведь знаю, что ты раздражен. Давай, попробуй меня ударить!

Эм… без комментариев.

После этих слов Шункан встал в полный рост и поправил одежду.

– Ты прав. Так почему бы и нет, – вытянул он вперед руку со сжатой в кулак ладонью. – Но знай – всему есть предел. Не стоит повторять подобное. Ты ведь не самоубийца?

– Давай-давай, старик, – так и не встал ни в какую стойку Куджи. – Иначе тебя и не растормошишь.

Если честно, после того как Шункан вытянул вперед кулак, я думал, что им он Куджи и огреет, но на деле старый медоед странно дернулся и этот самый кулак разжал, вроде как отмахнулся от своего более молодого товарища. И что б вы думали? Куджи просто снесло обратно в дверной проем. То есть это была техника. Но… а где печати? Хоть какие-нибудь. Хоть одноручные. Он просто тупо отмахнулся от противника. Понятно, что все непросто, но… техники без единой печати – это ну очень сложно, и как правило, возможны лишь с костылями в виде артефактов или геномов. Но даже в этом случае… Такие техники, как Водоворот кекки Шинамона, одна из его коронных, на вид обычный шар из кекки, и Копье света Сшаши, учителя все того же Шинамона – это по сути и не техники, а управление и изменение кекки. Хм, а ведь как вариант, что это я на техниках заморочился? Это и проще. Не намного, но проще. Хотя, стоп. Есть же еще видовые способности. И как я про это забыл? Те же лягушки могут спокойно плюнуть в вас струей воды под неслабым напором. Правда, на боевую технику, как говорил Джиро, это не тянет, но сам факт. А так, кто его знает, что там у этих зверей за пазухой.

Так что да, надо бы уточнить позднее. Может, и смогу обучиться. Тут главное, чтобы все то время, что Шункан простоял с поднятой рукой, не было подготовкой, а то даже и не знаю. Как оно еще все в бою будет выглядеть?

– Хорошо пошел, – перевел я взгляд с дверного проема на старого медоеда. – Эм… мне бы свитки нужные, да пойду я. Ох, прошу простить. Инсатсу Шигеру, – поклонился я.

– Шункан, как ты уже понял, – кивнул он в ответ. – Один из старейшин медоедов. И не обращай внимание на Куджи. Мы, медоеды, не сумасшедшие, и как правило, – выделил он, – инстинкт самосохранения у нас присутствует. – Закончив говорить, он усмехнулся и, подойдя к небольшому шкафчику, достал оттуда свиток. – Держи. Внутри все нужные тебе печати. Если захочешь обучиться чему-нибудь новому, тебе придется побегать по долине. Библиотек у нас нет, так что только в порядке обучения. Впрочем, – усмехнулся он еще раз, – знакомым ты обзавелся. С Куджи тебе в какой-то степени повезло – очень общительный медоед. Немного более… – замялся он подбирая слова, – бесстрашный, чем остальные медоеды, но общительный. И не глуп, стоит отметить. А теперь иди, – вернулся он на свое место и вновь сел. – Моя медитация не окончена. И да, я не против ответить на твои вопросы, если они у тебя появятся, но не стоит беспокоить меня по пустякам. И отвлекать, как это сделал Куджи.

Когда я вышел из комнаты-кельи, бедолага валялся на полу, прислонившись к стене. Где они с ней встретились, там он на пол и стек.

– Ты как? – присел я рядом с ним на корточки. – Помощь нужна?

– И чем ты мне, кха, поможешь? – выдавил он из себя. – Разве что начнешь тут в панике бегать и орать. Но тогда Шункан может и тебя приласкать. Кха-кха, демоны, тьфу. Вот ведь старый урод, мог бы и послабей ударить.

Последнее высказывание этого типа я, пожалуй, проигнорирую.

– Что хоть за техника была? – кивнул я себе за спину.

– Какая к демонам техника? – попытался он встать, но сполз обратно. Думаю, если надо, он сам попросит… ага, попросит он помочь. – Это был банальный удар рукой.

Я аж замер, помогая ему подняться.

– Это как? Он же с места не сдвинулся. Да и рукой не бил.

– Маваданы, – утвердился он на задних лапах, после чего осторожно опустился на все четыре. – Ох, что-то мне нехорошо. Это была не техника, парень, а сверхскорость мавадана.

– И зачем он тогда… ну… руку вытягивал, ладонью махал. Что за бред вообще?

– Пафос. Знаешь такое слово? – вновь встал он на задние лапы. – Ну и красовался он, как же без этого? Я б тоже так сделал, кабы мог. Красовался, кстати, перед тобой. Мне-то уже давно плевать на его выкрутасы. О-хо-хо, – повел он правым плечом. – Я все же надеялся, что смогу среагировать. Не отбить, конечно, но хоть блок поставить. Мерзкий старикашка. Видишь, на какие приходится идти жертвы, чтобы заставить учителя учить?

Учителя? Фига се у них отношения. Но вообще старик прикольный, мне нравится.

– Вижу, – произнес я медленно. – Интересный у тебя учитель.

На что Куджи просто покосился.

– Шункан – мое главное достижение, – сказал он после небольшой паузы. – Тридцать лет за ним бегал.

* * *

– Выжигание печати – это неверное понятие, – поморщился старик, когда я на следующий день после восьмого дня рождения напомнил ему об обещании. – Шиноби ничего не выжигает, иначе ставить такие печати, скажем, на коже живого человека было бы проблематично. Я уж не говорю о слишком легкой возможности такую печать повредить. Нет, правильно говорить «прямая установка энергопечати». Впрочем, – пожал плечами дед, – если надо ввести в заблуждение стороннего человека, то можно и так.

Мы находились в нашей учебной комнате, и когда дед махнул мне на стол для рисования печатей, я все же задал свой вопрос:

– Так ты будешь этому учить, или мне еще пару лет ждать?

– Буду, буду, – проворчал дед. – Раз уж обещал. Но учти, подобные печати – это управление и изменение кекки. Многие шиноби всю жизнь такому учатся. Если вообще берутся за это.

Ну, что-то такое я и подозревал.

– Слушай, деда, – решил я задать пришедший на ум вопрос. – А ведь стиль рукопашного боя Инсатсу как раз подразумевает умение накладывать печати касанием, это что ж получается, у нас в клане все так могли?

– Конечно, – удивился Джиро. – Ты забыл, что дают нам наши гены?

Вот блин, и правда. Изменение и управление – именно это и дает нам улучшенный ген Инсатсу. Точнее, неслабое улучшение в этих дисциплинах, но отнюдь не абсолютное. Есть еще и личный контроль, который у Инсатсу в среднем так себе, но именно гены позволили Шинамону так быстро освоить Водоворот кекки, а не какое-то там упорство. Клоны, еще один коронный прием Шинамона, конечно, помогли, но тут он скорей именно слабый контроль компенсировал.

Правда, если верить авторам аниме, так как Шинигами в этом случае разводит руками, у Шинамона будут дети с геномом жены, и получается, он и не Инсатсу вовсе, но это надо проверять, а значит, переться в Касайнэ. А вообще, что делать с этой немаловажной информацией, я и сам не знаю. Если все правда, то последней Инсатсу из ветви Широ является Инсатсу Кугико – мать Шинамона. Умрет она, и все, мы со стариком – последние из четырех главных ветвей. Сам Шинигами в свое время признал, что в генах людей не разбирается, он по душам спец, а в этом плане что красноволосые Инсатсу, что глазастые брюнеты Куроками – один хрен. Пока у самой души не узнаешь, не поймешь. Но после моего согласия помочь, ему глубоко плевать на Шинамона. Он и следил-то за ним из-за его матери, известности и фамилии. План изначально подразумевал именно Шигеру – ту тушку, в которую я вселился. Причем даже не из-за каких-то там генов, а тупо из-за Джиро. Напомню, если кто забыл, договор с Шинигами не подразумевает сохранения генной линии. Ему нужен именно клан, а из тех, кто этот клан может возглавить по праву его традиций и законов и все еще ассоциирует себя с ним, остались только мы с Джиро.

– Извини, дед, – покаялся я. – Просто редко с этим сталкиваюсь, вот и привык не обращать внимание.

– Никогда не забывай о своем наследии, – произнес он укоряюще. – Кхм… так вот. Прямой установкой печати, в той или иной степени, владеют все Инсатсу, однако сама степень владения сильно разнится. Кто-то может накладывать лишь самые простые, они же боевые, печати, а кто-то и печать молчания может на человека поставить. Энергопечати еще и по сложности различаются. И это я сейчас не буду говорить про их видовое разнообразие, – но заметив, как у меня слегка приподнялись брови при его последних словах, он все же немного пояснил: – Печати с разной сложностью узора – это одно. Постановка нескольких печатей разом – другое. А постановка одной печати с несколькими знаками – уже третье.